Какая-то сказка получилась морально не правильная, даже уродливая. Почему авторша так поглумилась над бедным королём? Ведь он ничем этого не заслужил, а то как с ним поступили в сказке осталось безнаказанным. Да что там, в книге есть Добрый Король, есть Изена Прекрасная, есть принц Карадос, принц Дальних островов, и только законный муж Изены не удостоился даже отдельного имени. Про него говорится просто «другой король» или просто «король». По моему тут звучит какая-то нота по Фрейду, которая характеризует определённым образом саму писательницу или какую-то её психологическую травму детства;|.

Судите сами, по сюжету Прекрасная наставила рога этому королю-мужу в первую же брачную ночь, хотя никто её на брак с ним не принуждал, по крайней мере в том переводе, который у меня был, об этом не было ни слова. Более того, в эту же ночь она насмехалась над мужем вместе с принцем-любовником, при этом самого принца она тоже видела впервые! Королю же волшебством для услады подложили в постель какую-то рабыню. Когда Изена родила, король не знал, что Карадас не его сын и любил его безмерно. Когда Карадос вырос, и по сюжету обо всём этом узнал, он тут же встал на сторону короля, который его вырастил как родного, за что позже авторша заставит его просить у матери прощения(??). Позже авторша безымянного короля «внезапно умрёт», и вот влюблённая пара теперь сможет быть официально вместе и жить долго и счастливо.

Вот такая сказочка получилась, чем им бедный король насолил не ясно. Почему было не разойтись и не глумиться над ним — тоже не понятно. Но это ещё не все вопросы к морали. А как быть с рабынями, которых подкладывают куда хотят и вспоминают, как утварь или скотину, они что для авторши не люди, не женщины, состраданию чужды? А вот этот вот сюжет «услуга за услугу» — отруби мне голову, отрубил? — Теперь я тебе отрублю... В общем повествование напомнило мне Мэлори «Король Артур и Рыцари Круглого Стола», это просто один из готовых сюжетов к ней.

Кстати, в тексте присутствует ещё одна влюблённая пара, это Карадос и ещё одна племянница Доброго Короля — Аделиса (тоже с именем). Ради любви она фактически позволила отрубить себе один сосок своей «самой прекрасной в мире груди», косвенно это случилось по вине матери Карадоса и Волшебника. Но в конце повествования король Дальних островов, наконец удовлетворив своё желание обладать Изеной, милостиво восстанавливает ей отрезанный сосок на золотой (??, а стучать об столовые приборы не будет?), предварительно оголив ей эту прекрасную грудь при народе на турнире.

После всего этого, как думаете в классификатор этой сказки выставлять пункт «детская литература»?

С этой сказкой ознакомился, когда узнал, что именно она стала одной из прародительниц, с которой списали сюжет братья Гримм своей знаменитой Рапунцель. Хотя тут наследственность ещё более запутана, так как сама мадам де Ла Форс тоже взяла сюжет со сказки итальянца Джамбаттиста Базиле, под названием «Петросинелла» («Петрушечка»), а между мадам и Гримм был ещё вариант Фридриха Шульца.

Как бы то ни было, но данная сказка (в переводе М. Гистер) длиннее, мне показалась добрее, органичнее и интересней, хотя сюжеты весьма схожи. Из различий: в Персинетте фея, а не ведьма, хоть и доброй эту фею назвать сложно, она по сути выменяла ребёнка на охапку петрушки, подарила девушке прелестную красоту и поселила её в башне из чистого серебра; принц здесь не просто воспользовался наивностью девушки, а перед этим предложил ей стать его женой, так что то, что они на время оказались разъедены всецело заслуга «феи», которую почему-то разозлил такой расклад. Принц не поцарапал глаза о колючки, а ослеп, когда бросился с башни от отчаяния, что больше никогда не увидит свою возлюбленную; фея снабдила изгнаную Персинеллу, вынужденную теперь в одиночестве в хижине растить двоих детей, принца и принцессу, ресурсом нескончаемых бисквитов и т.д. То есть различия есть, но они не столь существенны, хотя из-за большего количества подробностей, объясняющих те или иные нюансы, сюжет «Персинетты» движется плавнее и мне показался интересней «Рапунцель».