Отзыв StasKr интереснее, чем книга.

От книги не ждал ничего хорошего, поскольку из всего многообразия, изданного Яузой очень сложно найти приличные произведения. Это не значит, что таких нет. Романы Владимира Коваленко, Константина Радова и Дмитрия Дюкова служат доказательством того, что Яуза может печатать хорошие книги, но аннотация «Чёрного сокола» сразу настраивала на минорный лад. В общем и целом худшие ожидания оправдались, причём довольно быстро.

По итогам прочтения книги у меня к автору есть только один вопрос: зачем к истории попаданца во времена Батыя надо было приплетать тамплиеров? Завязку для романа можно было придумать куда проще и без этой, уже набившей оскомину темы о сокровищах храмовников.

Что касается персонажей книги. Главный герой – идиот. Ну а как ещё охарактеризовать человека, который нашёл средневековые бумаги и не нашёл ничего умнее, чем пойти к первому попавшемуся специалисту по старофранзцузкому, а когда тот сообщил, что документы скрывают координаты сокровищницы тамплиеров и карту, где спрятан Ковчег Завета вместо того, чтобы метнутся впереди собственного визга с повинной в правоохранительные органы, сидел сиднем дома, пока к нему не приехали серьёзные люди с предложением продать за недорого древние бумаги?

Другой пример: герой покупает у коломенского князя боевых холопов, а средневековый приятель ему советует получить грамоту о том, что сделка состоялась и стороны претензий к друг другу не имеют. «Да на кой она мне сдалась, грамота эта? В такое-то время!» – пытается спорить попаданец. И тут уже жителю тринадцатого века приходится объяснять туповатому гостю из далёкого будущего о необходимости правильно оформлять документы на куплю-продажу имущества.

А как вам нравится мега-вывод нашего интеллектуала, который после разгрома передового отряда монгол получил добычу в виде «кучи добра и почти семнадцати килограммов серебра» (с) о том, что «воевать иной раз бывает и выгодно» (с)? Ошеломительное открытие на тридцатом году жизни, не правда ли?

Как я уже писал, главный герой книги является идиотом. Жители средневековья ему вполне подстать. Вышел вечером из леса незнакомец, без оружия, зато богато одетый. Вместо того, что бы его ограбить и убить – обогрели и включили в отряд. Захотел зайти герой на огонёк к местному князю и просветить его на счёт татаро-монгол – взял и зашёл, а князья да бояре только в рот смотрят непонятному иностранцу, да норовят под его руку людей дать. Первый же бой с четырьмя сотнями моголов дал результат в сто двадцать пленных и пятьдесят врагов собственноручно убитых попаданцем. И так далее, по нарастающей.

Разумеется, убегая в другой мир от пуль бандитов, герой успевает захватить с собой не только карабин «Тигр», из которого он собирается убить Батыя, но и холодное оружие, два комплекта доспехов, пачку бумаги, свои записи и кучу другого барахла, из которой автор, при возникновении сюжетной необходимости вытаскивает всё новые и новые полезные для попаданца вещи. Не удивлюсь, если герой в какой-то момент обнаружит, что захватил с собой в параллельный мир 3D принтер.

На счёт брата главного героя, который на коленке изобретает механизм, позволяющий пронзать пространство-время и открывать двери в параллельные миры, а так же освоение нашим современником древнерусского за пару дней я уже молчу.

Убогий язык, которым написан этот роман подстать и сюжету, и герою. Особенно доставил эпизод, в котором средневековый крестьянский паренёк называет степняков, которые разграбили его деревню татаро-монголами. Для тех, кто не понял: этот термин появился в девятнадцатом веке, но он почему-то знаком жителю века тринадцатого. Ну а как вам выражение «временно живые покойники»? И ведь, что характерно, это не оксюморон, это именно что перл, поскольку автор использует этот оборот на полном серьёзе.

Что ещё можно сказать об этом произведении? Автор не любит Льва Гумилёва, концепцию пассионарности, а так же идеи евразийства. Ну не любит и бог с ним, но зачем насыщать и без того короткий текст филиппиками в их адрес?

Итог: тот случай, когда содержание книги соответствует дурацкому названию и феерической аннотации. «Зина, в печку её!» (с)