Думается предыдущий комментатор не совсем прав в оценке достоверности изображённого. Автор романа как модернист не изображает «тёмное прошлое», а его моделирует. И в этом качестве он один из первых создателей советского мифа. Из многих источников легко понять, что это самое прошлое отнюдь не было столь «тёмным». При этом автор, в силу искренности и поставленных себе задач, не смог удержаться и от нелицеприятной оценки современности. Досталось всем. Как пример вновь создающейся литературы — очень интересно.

Невозможно дать оценку, настолько прекрасна эта пропаганда. Современные ТВ- пропагандисты в подмётки не годятся Илье Григорьевичу

Трудно оценивать это сегодня. Написано в дерганом экспрессионистском стиле, с экономией сказуемых. Повесть любопытна как развитие романтической темы искусственного человека, перекликающееся с рядом других текстов той эпохи («RUR Чапека, «Метрополис» Ланга, псевдоантропоморфные машины Пикабиа, Эрнста и Дюшана). Развитие состоит в том, что, во-первых, машина, созданная художником-конструктивистом (героем повести) внешне неантропомофна, но обнаруживает человеческие или биологические — точнее, сексуальные — побуждения (что сближает ее с проектами дадаистов и сюрреалистов), а во-вторых, эти побуждения показывают, что машина эта — мужчина (романтические автоматы чаще были женщинами, как в «Песочном человеке» Гофмана или в его, вернее ее, потомке — Лжемарии из «Метрополиса»). То есть Эренбург как бы скрестил разные романтические и постромантические нарративы: об искусственном человеке, о злой машине, о человеке, потерявшем свою тень. Все это происходит в воспаленном сознании художника — тоже в полном согласии с романтической традицией.

Несколько странная, непривычная трактовка облика Мадонны, которую поэт вооружает мечом возмездия и кары.

«Люди, годы, жизнь» Илья Эренбург.

Наверное, стоит читать это произведение любому русскому человеку, а еще лучше нынешнему западному миру. Прочитав эту книгу понимаешь что ничего под солнцем не меняется. Все также политика остается политикой с ее корыстными целями. А жизнь простых людей «мыслящего тростника»- тлен. Гуманизм, толерантность лишь прикрытие и удобный инструмент для достижения целей. А убийства становятся все изощреннее и массовыми. А самое печальное, что все забывается. Несправедливо забывается. Один из призывов этой книги: ничто нельзя забыть.

В этом произведении у читателя есть уникальная возможность познакомиться с художниками, прозаиками, поэтами, политиками тех лет. Причем сделать это в уникальной, как бы «бытовой» форме. Все это разбавлено описаниями исторических и политических событий. И это не просто историческая хроника, а жизнь людей в те годы. Получаешь большое удовольствие от живого, простого русского языка коим написана книга. Не обо всем и всех упоминает Илья Эренбург в своих воспоминаниях, наверное откладывает отпечаток раскола мировоззрения людей тех лет, но вместе с тем о многом говорит. О многом, вернее, о многих лично мне было читать неинтересно и наверное бессмысленно. Хотя годы идут, и пристрастия меняются.

Читаю оцифрованный в pdf этот сборник и понять не могу: «Те же румыны, газа свет холодный» и далее про безответную любовь. И понять не могу — при чем тут румыны. В голову не могло прийти, что это «румяны!. Вот почему не доверяю оцифровкам без вычитки и сверки.

Поправьте название. «Как мало мать мы в детстве ценим.» Прилагаю оригинал, можете удалить, если это нелицензионно:

Не скажу, что написано как-то особо талантливо. Даже наоборот – нудно и путано. На одно мимолётное действие приходятся десятки страниц дум о случившемся. Да, люди слишком много рассуждают и слишком мало действуют – это недостаток для книги, но ведь в жизни так и происходит, разве нет? Мыслящий человек изводит себя бесплодными размышлениями вместо того, чтобы один раз решиться на Поступок. Персонажи, хоть звёзд с неба и не хватают, но достойны. В каждом есть и хорошее, и плохое. Но чужая душа – потёмки, и автор это отлично показал. Между людьми возникают симпатия и антипатия или взаимное чувство, о котором герои ещё не знают, что оно взаимное; в одном и том же человеке разные люди выделяют разные качества; сознательно и неосознанно люди редко говорят то, что на самом деле думают; со временем люди и чувства меняются; война, катком прошедшаяся по судьбе страны, сильно повлияла на формирование людей и всё ещё остро жива в душах. Но на фоне детальности описания души и социума, бросается в глаза, что о производстве автор говорит только общими словами; осуждая халтуру, халтурит сам. Читая, ясно видишь героев, живо переживаешь сам каждую их мысль, но стоит закрыть книгу и всё тут же стирается из памяти.

И всё равно читать было приятно. Потому что на достоинства и недостатки конкретной книги всегда наслаиваются достоинства и недостатки жанра в целом. На этом, собственно комментарий к конкретной книге и закончится, дальше будет комментарий к жанру.

Не понимаю людей, клеймящих соцреализм. Да, он может показаться скучноватым, ну так ведь это не приключения и не детектив, а реализм! А, – понимаю! – люди клеймят его за то, что реализм этот совсем не реалистичный. Действительность излишне приукрашена. Честно? – я не замечаю. Есть общество со своими достоинствами и недостатками, и недостатки показаны настолько откровенно, насколько ясно их видели современники. Казёнщина, формализм, карьеризм, отголоски репрессий… Но как противовес выдвигаются порядочность, человеколюбие, высокая планка морали. Мои бабушка и дедушка, чья молодость пришлась как раз на «оттепель», вспоминают то время именно в тонах этой повести. Уже слышу хор несогласных. Ну, сколько людей – столько мнений, каждый жил как умел. Наверняка, для кого-то уже тогда главной ценностью были не мирный труд и крепкая семья, а пламенное диссидентство. Только не надо, ради бога, всех мерить по себе! Огромная часть страны жила именно как герои Эренбурга и жила счастливо.

Кто-то упрекнёт, и отчасти справедливо, что мы, молодые, родившиеся позже, идеализировали то время. И ни без помощи таких вот книжонок. Что ж, не вижу ничего дурного в том, чтобы немного идеализировать доброту. Ведь у соцреализма есть как минимум одно неоспоримое достоинство: он несёт позитив.

И ещё. Для того, чтобы истинно понять душу человека (литературного персонажа), нужно знать его мир: быт, нравы. А мир середины прошлого века мне, как ни крути, ближе и понятней мира начала позапрошлого века. Поэтому к Лене Журавлёвой у меня эмпатии, а значит и симпатии, больше, чем к Наташе Ростовой. ИМХО.

С упоением читал во время срочной службы в армии. Открыл для себя огромный мир в литературе и живописи. Очень благодарен автору за этот трехтомник, который во многом определил мой дальнейший интерес к искусству.

Замечательный роман, можно сказать, выжимка ожиданий той эпохи — конечно и в преувеличенном виде, но конец Европы такой, какой поколение рубежа XIX-XX веков знало ее, был очевиден. Читается легко, язык не перегружен штампами классики, но в то же время и не излишне авангардный, в любом случае сразу видно что писал журналист, что для (отчасти) сатирической книги скорее плюс а не минус. Трагические и грандиозные, в сущности, события, автор изображает легко, с одной стороны — «опереточно», в духе ревущих двадцатых, а с другой отчасти буднично, так что иногда не покидает ощущение сводки новостей, особенно в главах с экономическим кризисом(

Ну и напоследок — пара цитат:

"— Бог ты мой! проворчал городской врач, тщетно пыта ясь найти несуществующий пульс молчаливой продавщицы. — Ни углеводов, ни жиров, ни белка — сто восьмой случай за сегодняшний день.»

» — Довольно мы щадили Германию! Эта коварная страна сознательно разрушается дня того, чтобы не кормить собой нашей трижды дорогой родины.» (с) Феликс Брандево, ультраправый премьер Франции

» Правительство господина Феликса Брандево, занятое уничтожением различных государств, а также истреблением по- следних коммунистов, не вмешивалось в интимную жизнь граждан. Как читатели видят, это было воистину либеральное правительство.»

P. S. Порадовала прямая отсылка к «Похождениям Хулио Хуренито» этого же автора в данном романе

Сильный рассказ, красивый и страшный. Страшный каким-то непонятным, противоестественным соединением обычной жизни и трагедии, самых обыкновенных, казалось бы, людей и звериной жестокости.

Написан он в 1922 году и, естественно, при его создании наверняка учитывались веяния того времени. Но, в отличии в большинства произведений тех лет, благополучно «затерявшихся в веках», он и сегодня производит на читателя неизгладимое впечатление. И дело здесь не только в его содержании (кстати, довольно простом, хотя и трагичном), а в том, КАК он написан. А написано талантливо — автор спокойно, казалось бы , без эмоций, как сторонний наблюдатель, рассказывает о Франции времён Парижской коммуны, о соседствующих друг с другом роскоши и голоде, о том, что можно, оказывается, запросто взять и убить четырёхлетнего ребёнка. И всё это — чудесным языком, который даже просто так читать и приятно, и интересно.

Будь роман написан после уничтожения Хиросимы, я б много за него не дал. В 1933-м смотрелось бы как политический памфлет с рядом метких предвидений. Но лишь гений мог аж в 1922-м(!) показать на своих страницах отсветы печей Аушвица и атомных взрывов, эхо проповедей имама Хомейни из 1979-го, и т.д.

Сейчас в интернетах пишут: «Мем смешной — ситуация страшная!»

Это точно характеризует интонацию данного романа. Очень веселая книжка о том, как было убито 350 миллионов человек. Помимо геноцида пугает точность и почти документальная конкретность описанного. Несмотря на то, что это роман-пророчество, а не гадание на кофейной гуще, иногда казалось, что читаешь не произведение столетней давности, а дайджест СМИ за последние полтора-два года. Ну, навскидку заголовок в газете: «Франция уничтожила Германию. Главная угроза для всего мира исходит от России». Очень знакомо, правда?! И таких вот чуть ли не пунктуальных совпадений здесь пруд пруди, для аргументаций пол-романа пришлось бы переписать в отзыв. В главном Эренбург тоже не ошибся. Он показал ,как один безумец с помощью новейших технологий и американского капитала может уничтожить целый континент. Гитлеру почти удалось это сделать, но как говорят оптимисты: то ли еще будет! Скорее всего, судя по тем же вестям с полей информационной войны, опасность геоцида отнюдь не миновала, а наоборот возрастает вместе с аппетитами правящих кругов финансового капитала.

Позиция Эренбурга в этой комической эпопее о похождениях очередного безумного авантюриста предельно честна и прозрачна. Это призыв к бдительности, стойкости и единению все здоровых сил на планете. Иначе всеобщая гибель. Пробудитесь раньше, а не позже. Спасать последний уцелевший город — в этой книге Париж — будет уже не к чему, да и не получится.

Эренбург не обманул. Действительно очень трогательная и сентиментальная история о трогательном и нелепом человеке и его нелепой любви. Метафора о женской любви, как о матовом свете в будуаре, бесподобна и многослойна. Из рассказа видно двойственное отношение к французскому модусу операнди — он любовался им и презирал.

Агностическое размышление о том, для чего человеку нужны вера, Бог, святость. Необходимость? А также грустная медитация на тему хрупкости и беззащитности простого человеческого счастья. Фарфоровая трубка может легко его пережить.

Абсурдная куролесица о том, как трубка смутного происхождения едва не погубила революционный Курск. Еще одна попытка Эренбурга найти смешное и разумное в страшном и мало осмысляемом бытии новой России. Фонтанирующая смехом смесь Зощенко и Салтыкова-Щедрина.

История внезапного Агасфера эпохи Гражданской войны. Больше всего напоминает раннего Гоголя, который все изумлялся — какая только чертовщина не приходит писателям в голову! Но благодаря многим свидетельствам очевидцев о Булгакова до Шульгина мы знаем: в те страшные и великие годы и не такое случалось. Подумаешь, всего лишь похождения по всей Руси неупокоившегося покойника, зло и радостно попыхивающего трубкой...

Даже не знаю, можно ли смеяться над жестокостями колонизации бельгийского Конго, над примитивным прозябанием дикарей и вдвойне примитивным прозябанием западных «хозяев планеты»? Тут думаю, можно довериться мудрому — тогда не по годам — Эренбургу, только что пережившему многие суровые перипетии Гражданской. Так что — да, рассказ смешной. История страшная.

Кстати, самое раннее ,из тех ,что я встречал, описание курения анаши в русской литературе.

Жестокая притча про морского волка, пропавшего от любви. Чем-то напомнило Джека Лондона, читанного в детстве, но в такой талмудическо-бабелевской обработке. Как всегда коварная хищница очень хорошо у Эренбурга вышла. Если кто-то и сомневается, что «сердце красавицы склонно к измене», то после чтения этой грустной истории, все сомнения развеются...

У нас часто путаются в понятиях. Увидев на экране или вычитав в книге любовную сцену, говорят с грустью или с негодованием: «Ах, как это пошло!» Но эротика к пошлости никакого отношения не имеет. Если художник плохо изобразил эротическую сцену или использовал с низменными целями для нездорового возбуждения психики — то это вульгарно. Лицемерие в поведении или декларациях — вот это пошлость. О такой пошлости протестантского ханжества и рассказывает здесь Эренбург. Конечно, наблюдать разврат в якобы набожном семействе — это сильное потрясение для домашнего интеллигентного юнца, впервые переживающего сильные любовные чувства. А ведь был марксистом. Но у Маркса и Энгельса в Манифесте хлестко сказано: идиотизм деревенской жизни. Однако, одно дело читать, другое впервые столкнуться в нежном возрасте.

Финал хорош. Наш юнец не оплошал, а проявил находчивость и дерзость. И уже возмужавшим смог вспомнить этот мучительный эпизод с юмором и самоиронией.

Очень грустна история о том, как власть подлого чистогана может довести человека до безумия и гибели. А также развертывание знаменитой шекспировской метафоры о том, что мир — театр, а люди в нем актеры. Но рассказ не толкает к унынию, напротив, из своего «жестокого романса» Эренбург извлекает урок мужества.

Злая сатира на сословное британское общество и его порядки. Столетиями оно не меняется и даже крушение империи, судя по тому, что можно извлечь из интернета, мало на него повлияло. Обманутый лорд Грайтон смешон, но страсти человеческие вдохновенны и возвышенны. Поэту остается лишь опоэтизировать их, что Эренбургу с блеском и удалось.

Антивоенный рассказ из истории Первой мировой. Он был бы обычным для данной тематики, но благодаря смелым астрономическим метафорам Эренбург раздвинул масштаб поднимаемых вопросов — жизни и смерти — до масштабов Вселенной.

Грустный, лиричный, но и очень смешной рассказ в духе классических еврейских анекдотов о мудрых отцах и почтительных сыновьях. Притча о сладости недостижимого и сиянии невозможного, яркая, как средиземноморское солнце.

Сейчас у нас в богоспасаемой и управляемой демократами западного толка России ведутся бурные дискуссии о том, что такое патриотизм, Родина и от кого ее на самом деле нужно защищать. Ну, вот можете почитать ответ Эренбурга. Очень сильный, суровый, даже жестокий ответ. Из рассказа этого можно даже понять, почему наши прадеды немцев в 1941 году под Москвой остановили, во имя чего они сражались и жизни свои отдавали.

Виртуозная миниатюра, в которой уместились и несколько пунктирно обозначенных человеческих судеб, и сатира на порядки старой и новой России, и размышления о том, что содержит в себе счастье и горе человеческое. Сам мсье автор в финале появляется, захваченный вихрем Революции и приземленный им на нары внутренней тюрьмы Лубянки. И смех, и слезы, и любовь — все вышло дымом...

В этом романе можно вычленить две части и два слоя текста (прямо как три источника и три составные части марксизма:).

Две части. Первая — это биография ГГ с момента зачатия и до того дня, когда он пошел по собственной инициативе работать в ЧК. Рано осиротевший сын проститутки, из милости взятый в богатый дом, потом второй, чтобы иметь возможность получить гимназическое образование. Был выгнан по навету, начал трудовую деятельность, пошел в революционеры, много претерпел, активный участник революции и Гражданской войны, а после ее окончания взял на себя тяжелейшую миссию по защите завоеваний новой власти, служа в контрразведке. Вторая часть — две трети текста — спецоперация по выявлению и разгрому контрреволюционного заговора и любовная драма чекиста Николая Курбова и Кати Чувашевой, заговорщицы.

Два слоя. Первый — это остроактуальный политический и социально-бытовой роман о переломном моменте перехода молодой Советской Республики от политики Военного коммунизма к НЭПу в начале 1921 года. Второй — глубокое и горестное размышление о русских судьбах на фоне общей судьбы и истории России, о том, как сочетаются и противопоставляются простые и важнейшие человеческие чувства и идеалы, дело всей жизни.

Прочитать книгу тоже можно двумя способами. Любители изящной словесности и «бель леттре» могут насладиться великолепно написанным модернистским текстом, романом с виртуозно закрученной фабулой и множеством интертекстуальных связей как с ранней советской прозой (Ильф и Петров, Андрей Белый и тд), так и общеевропейским авангардом. Читатель-практик может уяснить для себя многие скользкие вопросы, важные и нужные в наших нынешних спорах и поисках — что это на самом деле была за Россия, которую мы потеряли, почему классовая борьба приняла такие ожесточенные формы в первые годы существования Советской России, в чем ошибались предки и как не повторить их ошибок.

Еще пара замечаний. Поражает смелость Эренбурга. Он страстно и упорно добивался скорейшей публикации книги в СССР. При том, что там в самом неприглядном свете изображены жизнь и быт в самое тяжелое время Советской России, а уж как он изображает сотрудников ЧК!.. Очень смелая книга очень смелого автора.

Роман модернистский, написан крайне мудрено. Даже мне, известному любителю Джойса, Вулф, Пруста, Музиля, было не всегда понятно, что же хотел сказать автор. Поэтому придется снизить один балл классику, по-гамбургскому счету)) При перечитывании, может быть, догоню. А замечательный роман этот достоин перечитывания.

Данное произведение почему-то характеризуется как «весёлая сатира-утопия». Я, лично, это не приемлю. Это, как я считаю, человеко-ненавистническое произведение, во многом пророческое, предсказывающее, что современный уровень развития общества достиг такого состояния, когда один человек в состоянии уничтожить целый континент. Цитата: он ничего не изобрел, он лишь использовал, что они создали сами для уничтожения себе подобных. Пророчество злой личности, уничтожающей Европу проявилось во 2-й мировой войне и очень ярко проявляется сегодня, когда такая же личность готовится уничтожить Европу. Как ни странно, но автор предсказал современную «гибридную войну» и предсказал логический финал, который нас ждёт. В то же время текст вполне неплох, много шуток, смеха, удачных выражений, чувствуется, что автора радуют эти литературные находки, хотя фон, на котором происходят события, никак к этому не располагают. Вот и пойми на чьей стороне автор?..

Среди ранних произведений Ильи Эренбурга безусловно выделяется роман «В проточном переулке».

В основу книги положены личные впечатления писателя, жившего в 1926 году в Проточном переулке в Москве.

Писатель с предельной реалистичностью рисует картины жизни простых людей на окраине, показывая узость их интересов, приземлённость стремлений, невежество и убогость, скудость мечтаний.

Он беспощадно развенчивает жажду к стяжательству, приобретательству, равнодушие и эгоизм. Особенно остро описаны такие типы, как Панкратов и Сахаров, всегда думающие лишь о себе, о своих интересах, готовые моментально переступить через других, если это будет необходимо, не останавливающиеся даже перед убийством.

Особенно жаль в романе Наталью Генриховну, из «бывших» (дочь барона Майнрота), в юности поверившую «мелкокостному блондинчику» Сахарову и соединившую с ним свою судьбу. Оставшись в СССР, она в буквальном смысле слова потеряла всё — любовь, состояние, уважение и вынуждена прозябать с этим недалёким эгоистичным счетоводом и калекой — сыном. Писатель ярко показывает крах её мечтаний.

Есть в романе и положительные образы людей, которые пытаются вырваться из душного, грязного мирка Проточного переулка, жить по-новому, более ярко и достойно.

Это обыкновенная девушка Таня Евдокимова, «любящая диспуты в Политехническом и фокстрот», работающая с пионерами. Она из тех, кто «ходили в народ», забывали всё, шли на каторгу или закрывались в монастыри». Это влюблённый в неё Прахов и горбатый скрипач Юзик...

Книга редко печаталась в СССР, но была переведена на множество европейских языков. В ней нет пафоса «строительства нового социалистического общества», но дана правда жизни того времени — так называемого «исхода НЭПа».

Язык книги густой и точный одновременно, вчитываясь в текст испытываешь удовлетворение от внимательного и подробного взгляда писателя в ту эпоху.

Роман, прославивший Илью Эренбурга, во многом возрождает в ХХ веке традиции «плутовского романа».

Книга получилась остросатирической, насыщенной деталями, образами своего времени. Некоторые главы не утратили своей свежести, проблемности, актуальности и поныне.

Что касается сюжета то, как мне кажется, это не главное достоинство книги. Иногда книга кажется калейдоскопичной, фрагментарной по событиям, временами — несколько суховатой и беглой.

Образы героев развиты неплохо, а вот фабула проста, иногда сюжет провисает, топчется на месте...

Но всё же роман значителен, он повлиял на таких авторов, как Булгаков, Олеша, Ильф и Петров, Катаев, Бабель, создавших под влиянием этой книги свои незабываемые шедевры.

Отличный, хоть и небольшой, сборник рассказов. Понятно, почему у Эренбурга возникли проблемы с его публикацией. Все тексты — это истории о насилии и жестокости. Жестокие убийства, государственный террор, даже некрофилия — не таких тем ждала от авторов молодая советская республика. Возможно, даже Эренбург здесь даже нарочно переходит границы свободы творчества и специально третирует своими текстами власть предержащих. Однако, некоторые произведения и впрямь могут быть несвоевременными.

Особенно мне показался интересным рассказ Два друга. Это история о маньяке-убийце, к тому же творческой натуре. Развернутая в роман, она была бы еще интересней и актуальной, но и для середины 1920-х она мне видится довольно революционной, опередившей свое время.

И конечно же нельзя не отметить стилистическое мастерство Эренбурга, его глубокий и изощренный ум. Благодаря своему раннему творчеству он навсегда останется одним из самых больших мастеров русской литературы.

Ужасный, зануднейший образец соцреализма и производственного романа. Несмотря на то, что повесть дала название целой эпохе, в литературном плане она полностью пренадлежит эпохе предшествующей. Да, в плане содержания это уже что-то более человечное, но в плане выражения это кондовейший соцреализм. Множество героев, как на полотнах Глазунова, налеплены один на другого так, что не продохнуть. Бесконечные описания диалогов этих героев и их внутренних самокопаний не убедительны — все они говорят голосом автора, думают мыслями автора и чуствуют его чувствами. Попытка провести единую метафору оттепели через описание природы, производства, личной жизни и межличностных отношений убога, т.к. слишком бросается в глаза и смотрится как какая-то притча, претендующая на то, чтобы быть достоверным описанием жизни. Модернистский поток сознания в обрамлении производственного романа вызывает недоумение. Я еле дочитал эту книгу — беспомощную и не интересную, даже как исторический источник.

Один из немногих репортажей с Нюрнбергского процесса, где не только рассказывается, как идут судебные заседания, но и даются описания самого полуразрушенного города, его жителей, зарабатывающих на обслуживании американцев и старательно делающих вид, что они здесь не при чём, и война затронула их совершенно случайно.

Я люблю время от времени перечитывать статью «Убей!».

Во-первых, она очень хорошо показывает, что такое немцы Третьего рейха. Забудьте все рассказы про нацию Гёте и Гегеля. Это высокомерные существа, возомнившие себя высшей расой. Они считают других биомусором. И не надо списывать всё на пропаганду. Фрагменты писем писем выбранные Эренбургом меркнут в сравнении с воспоминаниями попавших в плен, переживших оккупацию и угнанных на работы в Германию. Нет смысла рассказывать и про несчастных овечек, обманутых волками со свастикой на шкуре. У ярых «антинацистов» Манштейна и Гудериана не получилось скрыть восторгов от завоеваний на страницах своих воспоминаний. Да и о каких жертвах может идти речь, если Германия жаждала реванша за первую мировую войну.

Во-вторых в «Убей!» прекрасно передана суть столкновения миров и войны за выживание. Твой враг хочет тебя уничтожить. Он серая масса без чувств и лица. Убей его, или он бьёт не только тебя но и всех кто тебе дорог, разрушит твой мир.

Апокалипсис для отдельно взятого материка.

Цель — превращение Европы в пустыню. Не в смысле — пески/барханы, палящее солнце/выжженная земля, а свободная от присутствия хомо сапиенсов территория.

Средства — все хороши.

И вот с маниакальным упорством и фантастически изобретательно в течение нескольких лет ГГ достигает своей цели. Причем для каждой страны/группы стран апокалипсис наступает очень разнообразно. Где в спокойно-пастельных тонах (Скандинавия), где в результате свирепых социальных конфликтов (восточная и центральная Европа), где с могильным юморком (Великобритания), где как, в общем...

Книга написана изумительным языком (сейчас так, к величайшему сожалению, не пишут), бездна выдумки, азартно и задорно (местами) и отчаянно печально (тоже местами). Наверное, это один из первых образцов апокалиптики в русскоязычной литературе. И, ихмо, блестящий образец!

Эта штука посильнее <«Фауста» Гёте> практически всего Пелевина:wink2: (наиболее близкая ассоциация). В тексте вроде бы — одна ирония, ехидство, злая насмешка, но всё вместе — почему-то получается очень серьёзный пафос. Весь роман выглядит очень современным и злободневным, ничего не устарело. «Еврейский вопрос» <окончательно решён> полностью раскрыт. Моя оценка — 10 из 10-ти.

Кто не боится слов «метафизика» и «трансцеденция», может прочесть многа букаф:glasses: , http://magazines.russ.ru/slovo/2006/53/ka16.html — статья [b]Владимира Кантора[/b],

Из всех романов Ильи Эренбурга, «Буря», конечно, наиболее впечатляет и запоминается надолго.

Грандиозный, классический роман — эпопея, с огромным количеством действующих лиц(больше сотни), с масштабным показом бурных событий Второй Мировой войны.

Действие кинематографично, оно мгновенно переносится из оккупированного немцами Парижа, с его художниками, коллаборационистами, подпольщиками, простыми обывателями, в солдатские окопы под Москвой, в захваченный немцами Киев, в нацистскую Германию, в страдающую от блокады и бомбардировок Англию — будто кинокамера хочет охватить весь театр военных действий, захваченных и осажденных территорий, показать мельчайшую деталь, каждую судьбу, каждого отдельного человека, сливающегося в единый бурлящий поток человечества Земли. Этакий гомеровский или толстовский размах! Шекспировские страсти! Художники и музыканты, крестьяне и рабочие, мещане и учителя, солдаты и мирные граждане, молодые и старики — все предстают перед нами в грандиозной панораме лиц.

Конечно, более крупно показаны главные герои, которых очень любит автор и которых полюбили мы: художница Мадо, инженер Сергей Влахов, торговец, родом из киевских евреев, Лео Альпер, владелец фирмы «Рошене» Морис Лансье, прогрессивный ученый профессор Дюма, врач Дмитрий Крылов и другие.

Города, годы, события сливаются в этой буре, которая послана, как испытание, для отрезвления человечества.

Поражает, что роман переведен более чем на двадцать языков мира.

Чтение романа И.Эренбурга непростое, громоздкое, без записей не обойтись. Но оно облагораживает и возвышает.

Замечательный апокалипсис от советского (!!!) автора. По «Даешь Европу!» прекрасно видно, что в Эренбурге жил потенциально сильнейший русскоязычный фантаст того времени.

Эта книга интересна отнюдь не литературной ценностью, а передачей менталитета европейца образца 1923 г.

1.Совершенно серьезно воспринимается ситуация, что Франция — один из наиболее реальных агрессоров. Германия — не считается самостоятельной страной, на что-то способной, и пребывает в нищете.

2.Совершенно реальна агрессия Польши и Румынии против России.

3.Заявления глав государства не стоят совершенно ничего, то есть четкие слова о том, что на кого-то не будут нападать фактически означают объявление войны.

Все это несколько непривычно смотрится для тех, кто привык оценивать расклад в довоенной Европе с позиции времен холодной войны как набор белых и пушистых европейских стран, жутко запуганных злобной Советской Россией. Но зато хорошо объясняет приход к власти Гитлера, его ненависть к Франции и полную безответственность Лиги Наций во время милитаризации Германии — ее никто всерьез не воспринимал.

Автор книги на данном этапе настроен очень антисоветски, причем больше всего ему не нравится НЭП. И это — советский писатель. Правда, в основном он пока живет за рубежом, но издается в России и всего через несколько лет он переедет в СССР окончательно, где будет практически носим на руках. Это тоже может быть интересно тем, кто воспринимает большевистскую Россию, как полное единомыслие и жесткую цензуру на всем своем протяжении.

Писать отзывы к каждой из нескольких десятков статей, созданных Ильёй Эренбургом во время Отечественной Войны,наверное,не совсем правильно.Каждая из этих статей — часть огромного полотна,написанного Мастером.

Когда читаешь эти статьи,как-будто смотришь кадры военной кинохроники тех лет,как-будто слышишь взрывы снарядов и плач детей,чувствуешь запах дыма сгоревших деревень.Читать очень тяжело.Хотя каждая из статей не больше странички,за раз прочитать больше 5-6 не получается-наступает душевный катарсис.

Очень показательно,что статьи писались Эренбургом для «Красной Звезды» — главного печатного органа на фронте.А значит первыми их читателями были ТЕ ,кто вряд ли простил автору даже намёк на неправду и ложь.Многие из них были героями статей.Я не был ни на той ни на какой другой войне... Но я во всё написанное Ильёй Григорьевичем ВЕРЮ,хотя какая-то защитная функция психики восстаёт,и внутренний голос каждый раз во время прочтения спрашивает:«Неужели ЭТО может быть правдой?!»

Примечательно,что в одном партизанском отряде был рукописный приказ,одним из пунктов которого было :«Газеты после прочтения употреблять на раскурку, за исключением статей Ильи Эренбурга».По-моему,это высшая форма признания творчества автора.

Если можно,цитата:

«Если мне возразят, что фашистов не пробьешь словом, я отвечу, что фашистов убивают железом, но это железо связано со словом. Не абстрактный ветер истории раздувает гнев в сердце солдата, а слабое человеческое дыхание. Говоря о чистоте и мужестве, журналист, даже самый беспомощный, становится пророком, который углем жжет сердца. В дни сверхмощных танков и многотонных бомб я все же верю в тебя, кусочек дерева с металлическим острием — перо, в тебя, человеческое слово!»

И ещё.Военный корреспондент Эренбург призывал всех и каждого :«Убей немца!»,и считаю ,что солдат Красной Армии Эренбург СВОЕГО немца на той войне убил!

Найдите в интернете( это не сложно сделать- я сам там нашёл),прочитайте хотя бы несколько этих статей.Во всяком случае мои дети это прочитают обязательно!

P.S.Статьи Эренбурга крайне рекомендуются к прочтению перед просмотром горе-творений типа «Утомленных солнцем-2».

Для выработки ясности мысли и создания необходимого эмоционального настроя.Точка.

1920-е: сумасшедшие, странные, голодные, с вызовом летящие в будущее. Трубы дымят, над трубами заря, молодой Илья Эренбург ставит литературные эксперименты, а герой его рассказа, художник-конструктор Белов, создает Витрион — такую вещь, которую можно построить, «блюдя законы притяжения, чтобы одна и вне земли вертелась, новое тело среди тел». Акт творения божественен, и результат превосходит всякие ожидания. «Углы, шар, колеса, жесть и чепуха». Это все о Витрионе. И не только о нем...

Отточенность фразы. Сарказм, сильно. Но почему-то зачастую очень хочется заменить слово Испания на СССР. И что интересно смысл не потеряется, изменится если только с критики капиталистического стороя на описание социалистических реалий.

Совсем истощает моск перечитывание классики. Нельзя так много, несварение наступает. Читаешь книги, читаешь, а они проносятся мимо, словно дизель-электропоезд «Бухарест-Синая».

Вот «Хулио Хуренито», знаменитый роман начала 20-х, визитная карточка знатного советского писателя вплоть до появления ещё более знаменитых мемуаров. «Первый роман о революции, написанный свободным человеком». «Мозаичная картина жизни Европы и России». А я ничего этого не вижу. Просто роман. В меру любопытный. В меру глубокий — аккурат на штык сапёрной лопатки. Главный герой? Ах, оставьте, Остап Ибрагимович куда ярче и объёмнее. А один Паниковский затмит всех многочисленных учеников вместе взятых.

Роман как роман. Картины как картины. Язык как язык.

В чём сила, брат?

Не дают ответа.