— Соединенные Штаты пытаются найти «окончательное решение» в Афганистане, поставить точку в борьбе с терроризмом. Как, по-вашему, это достойный ответ на теракты 11 сентября?

— Пересматривая в сотый раз телевизионную картинку, в которой показано разрушение башен Всемирного Торгового центра в Нью-Йорке, я подумал, что речь и вправду идёт о «новой войне», как об этом заявил президент Буш. Первая битва этой войны закончилась поражением экономической, военной и культурной системы США. Эта боевая акция была террористической, поэтому нельзя сказать, что США или американцы покрыли себя бесчестьем. Если что и стало очевидным, так это уязвимость урбанистической цивилизации. Уязвимость проявляется, в конечном счете, благодаря атомной стратегии, особенность которой состоит в том, что любой из противников может в любой момент нарушить существующий баланс, баланс страха.

На этот раз контекст немного иной. США должны были признать своё поражение и выработать новую послевоенную политику в масштабе всей планеты, сосредоточив свои усилия на излечении ужасной враждебности против них, которая скрывается за этой террористической атакой. Такая политика встретила бы гораздо большее понимание во всём мире, она вызвала бы чувство глубокой признательности в Западной Европе, которая также может стать жертвой подобных терактов. Такая политика была бы героическим поступком, она смогла бы задушить в зародыше вторую «новую войну», которая идёт на наших глазах сегодня. Воодушевленный поддержкой своего народа, Джордж Буш (Georges Bush), напротив, решил принять вызов, брошенный террористами, и развязать войну, у которой, по его убеждению не может быть иного конца, кроме победы США. А в это верится с трудом. И, сегодня, при виде страданий афганского народа и хаоса в этой стране, бесчеловечность терроризма, жертвой которого стали Соединенные Штаты, — двусмысленна.

— Как вы оцениваете почти полное единодушие великих наций в поддержке этой военной операции (включая и благословение ООН)?

— Великие нации вступили в «сомнительную войну», если вспомнить заглавие романа Джона Стейнбека ([work= 261010]«И проиграли бой»[/work]), то есть войну с двусмысленными целями. Борьба против терроризма должна быть доведена до конца. Пусть так. Но я думаю, чтобы правильно вести её, США необходимо время. Когда я говорю, что первая «новая война» закончилась на следующий день после терактов, потому что, в отличие от обычной войны, в которой необходимо нанести молниеносный ответ, — в этой войне нужно время, чтобы сосчитать потери, чтобы задуматься о причинах терактов, вместо того, чтобы слепо бросаться в бой, нанося удары направо и налево.

Столь быструю реакцию объясняют опасением, что террористы предпримут новую атаку. Так ли это? Вашингтон не предоставил никаких данных касательно подобного риска. Даже после начала бомбардировок Афганистана, только госдепартамент и ФБР сделали предупреждение о том, что есть угроза второй волны терактов. За что мы сегодня сражаемся? Даже если США и их союзнику, Великобритании, удастся убить или арестовать Бен Ладена (Ben Laden), и судить его, я не думаю, что это «решение» уменьшит уязвимость США и западных стран. Напротив, есть риск, что такое решение породит вторую или третью волну терактов, противники могут глубоко и на долго увязнуть в трясине «сомнительной войны». Информация, согласно которой Бен Ладен располагает атомным оружием и готов его применить, не заставит ли она нас хотя бы смутно представить себе «адские сцены» «новой войны», перед которыми теракты во Всемирном Торговом центре покажутся нам детской игрушкой?

— Что вы думаете о позиции Японии и о законах, которые позволяют посылать войска за границу?

— Премьер-министр Юниширо Коидзуми (Yanushiro Koizumi) признал, что есть противоречие между введением в Конституцию [«Мы, народ Японии, желаем занять достойное место в международном сообществе, борясь за мир, и безвозвратное изгнание с лица Земли тирании и рабства, подавления и нетерпимости»] и 9-ой статьей (по которой Япония отказывается от «применения силы для урегулирования международных конфликтов»). Поскольку 9-я статья запрещает Японии прибегать к военной силе, следовало найти решение, сыграв на принципе согласия наций, оговоренного в преамбуле. И правительство быстро издало закон, разрешающий отправку сил самообороны за границу. Через два месяца после терактов, части морского флота Японии подняли в Индийском океане флаг коалиции. «Сомнительная война» вокруг Конституции закончилась победой тех, кто словно бы рукой стёр противоречие в преамбуле, чтобы Япония смогла принять участие в Афганской войне. По моему мнению, японская послевоенная Конституция и демократия умерли в этот день, или, по крайне мере, впали в коматозное состояние, отравленные военной лихорадкой, принесенной из США. И хуже того, не последовало никакого движения в сторону восстановления Конституции и демократии.

— На этом фоне центральным становится вопрос: как США смогли возбудить против себя такую ненависть?

— Если попытаться проанализировать глубинные причины этих террористических актов, могло показаться, что эти причины были отдалёнными, и что мы спешим. Но, на самом деле, мы плавали в облаках, причины эти гораздо ближе к нам, чем кажется. Но в своей беспечности мы не желаем их видеть. Как показал американский лингвист Ноэм Хомский (Noam Khomsky), терроризм, жертвой которого пали США, есть плод глобализации, развития неолиберальной экономики, и всё большей несправедливости, порождаемой этой экономикой и военным превосходством США. Кроме выражения страстной ненависти, я вижу у этих атак структурные причины. Но президент Буш и американский народ восприняли эти теракты на уровне эмоций, что позволило им мобилизовать свою гигантскую армию и значительные экономические средства, закрыв глаза на истинные причины произошедшего.

— Получил распространение тезис о «шоке цивилизаций». Что Вы думаете об этом? Не лежит ли в основании враждебности против США игнорирование американцами культурных, социальных или экономических различий у народов, которые видят в США угрозу своему традиционному существованию, национальной идентичности?

— Тезис «шок цивилизаций» — простой аргумент, и его значение обедняется, когда к нему прибегают представители власти. Тогда как граждане мира могут свободно существовать в различных культурах и цивилизациях, перед ними начинают сотрясать воздух «шоком цивилизаций», чтобы заморозить их свободное движение. И вдруг всё оказывается так, как будто США — воплощение «мировой цивилизации», и, чтобы избавить их от уязвимости, нужно бомбить Афганистан. Те, кто прибегает к этому тезису, одновременно являются самыми рьяными защитниками глобализации. Остальное человечество, которое не знает, что делать с этим новым «фатализмом» и видит в «шоке цивилизаций» только проявление глобалистических и транснациональных амбиций, сможет ли это человечество согласиться с условиями жизни после «новой войны»? От этого зависит судьба XXI века.

— На заднем плане предполагаемого столкновения цивилизаций проглядывает следующая идея: Запад должен быть единственным носителем универсальных ценностей. Могут ли существовать ценности, отличные от западных, и при этом сохраняющие свою универсальность? Например, существовало ли понятие «гуманизм» в Восточной Азии до первых контактов с Западом?

— Будучи учеником Казуо Ватанабе (Kazuo Watanabe), специалиста по французскому гуманизму, который посвятил свою жизнь тому, чтобы показать японцам терпимость, присущую западному гуманизму, — я всегда старался в своих произведениях ввести в современный контекст историю тех, кто живёт в пограничных пространствах общества, в тени «великой истории». Это побудило меня к участию в гражданских движениях, когда американское присутствие на архипелаге Окинава стало политической проблемой. В Китае, Корее или в Японии, до знакомства с Западом, у властей были механизмы подавления. Но было также и сопротивление. Те, кто боролся против подавления, часто были носителями гуманистических ценностей, отнюдь не приобретённых на Западе, о чём свидетельствует литература. Современный феномен глобализации должен побудить нас к переоценке так называемых «периферийных культур», которым угрожает глобализация, сводя их к фольклору, или стремясь их раздавить, если они слишком сильно упорствуют. Мы должны подумать, о том, какие универсальные ценности движут буддизмом, исламом и иудаизмом, и мы должны смириться с тем, что эти культуры — также несут в себе эти ценности.

— Один из Ваших романов словно предостерегает от «крестовых походов» настоящего времени: «Как нам пережить наше безумие?» (изд. Галлимар). Как сегодня можно ответить на этот вопрос?

— Эта фраза является цитатой из «Ночь пала на Китай» У. Х. Одена (U. H. Auden). Это — слова молитвы человека, которого занесла в Шанхай война против японской агрессии. Я боюсь, что участие Японии в «сомнительной войне» не будет ответом на эту молитву. Я могу выразить лишь собственное мнение, но для меня, поскольку я утратил веру, «молитва состоит во внимании», если передать это словами Симон Вайль (Simone Weil). И, значит, нужно быть бдительным, даже если тебе остаётся всё меньше времени.

Вопросы задавал Филипп Понс (Philippe Pons).