Все отзывы на произведения Гайто Газданова

89605167502, 03 августа 2019 г. в 10:15

Очень хорошая добротная проза. Красивый сочный русский язык. Читать интересно. Здесь есть как описание интересных событий и характеров, так и философские рассуждения автора. Но мне не хватило сюжетной законченности, целостности произведения. Не совсем понятно зачем здесь вообще нужна Клэр. После интригующего начала, собственно, описания его с Клэр совместного времяпрепровождения в Париже, автор просто делится своими воспоминаниями о детстве и гражданской войне. Вроде бы Клэр для него теперь мечта, к которой он стремится и надеется встретить в эмиграции, поскольку она француженка. И по ходу повествования ждёшь, что он дойдет наконец-то дойдёт до того места, где они встречаются (ведь судя по началу романа они всё-таки встретились). Но книга так и заканчивается на очередном витке авторских воспоминаний, а Клэр так и не появляется, кроме как в мыслях автора. Поэтому по сути это просто книга воспоминаний и придать ей романную форму с помощью ввода туда дополнительного персонажа (Клэр), на мой взгляд, не совсем получилось.

terrry, 23 мая 2018 г. в 17:56

«Ночные дороги» — роман автобиографический в той же мере, что и «Вечер у Клэр». Поэтому, фактически, его можно назвать «продолжением» (не сюжетным, конечно, — оба романа не имеют явно очерченного сюжета -, а смысловым и закономерным) блистательного газдановского дебюта в области большой литературной формы. И в том и в другом произведении используется характерный газдановский прием – ткань романа составляется из отдельных историй эпизодических и второстепенных, как будто, персонажей. Роль самого автора по большей части сводится, говоря языком литературоведения, к роли рассказчика. Рефлексии этого рассказчика («главного героя») по поводу происходящих и прошедших событий подаются несколько отстраненно, но в тесной связи с эмоциональной составляющей. В тексте практически не встречается развернутых описаний погоды, природы и чего-либо подобного. Всё это формирует особую газдановскую «драматургическую» атмосферу романа. Не обозначены и календарные рамки событий. Но, исходя из той же автобиографичности, можно предположить, что речь в романе идет, в основном, о конце 1920-х годов. Заканчивается роман, возможно, 1930-м годом.

В одном из своих эссе Газданов написал о Гоголе примерно следующее. В своей повести «Нос» Гоголь пишет о том, что нос был «задержан, когда он садился на дилижанс в Ригу и «пашпорт» у него был на имя одного чиновника», с такой убедительностью, что невозможно поверить, будто это было написано психически здоровым человеком. Будем считать это своеобразным признанием поразительной гениальности Гоголя. Так вот, в свою очередь, история сумасшествия (вообще, в романе много сумасшедших разного рода) и самоубийства Васильева, описана в «Ночных дорогах» с поистине гоголевской, несколько даже пугающей достоверностью. Есть в романе и ещё одна гоголевская аллюзия. Речь идет о повести «Как поссорился Иван Иванович с Иваном Никифоровичем». В романе Газданова также упоминаются два Ивана (с другими отчествами) ведущие столь же ожесточенные, сколь и бесплодные споры. Да и в целом, весь этот мрачный и едва ли не абсурдный ночной Париж вполне достоин Санкт-Петербурга, созданного воображением Гоголя. Но это лишь один из эпизодов читательского восприятия романа, который оставляет сильное впечатление после прочтения.

Невольное сопоставление с Гоголем само по себе уже многое говорит о писательском мастерстве Газданова. Среди особенностей стиля Газданова можно отметить усложненный синтаксис – предложения в полстраницы, и активное использование условно-сослагательного наклонения – различные «если бы», «как будто бы», «было бы» и т.д. Возможно, что эти и другие особенности связаны не только с индивидуальной художественной манерой, но и с тем, что Газданов все свои произведения написал в эмиграции, т.е., по сути, в отрыве от живой русской речи, с влиянием французского языка (который стал для Газданова «вторым родным»). На это указывал и американский славист Л. Диенеш. Если же судить только по результату, то можно сказать, что он превосходен.

Роман «Ночные дороги» сложен, как и почти всё, написанное Газдановым, и не сводим к каким-либо квинтэссенциям и лейтмотивам. Можно, однако, заметить, что если в первых трёх романах писателя, «Вечере у Клэр», «Истории одного путешествия», «Полёте», определенной доминантой является любовь к женщине, то в «Ночных дорогах» эта доминанта, так, как я её вижу, иная. Я бы сказал, что это постижение беспредельной сложности и столь же беспредельной ценности человеческой жизни при кажущейся её бессмысленности и бесплодности, усугубляемым трагизмом внешних обстоятельств. Газданов подчеркивает, что человек способен меняться, способен становиться «другим» человеком на протяжении всей своей жизни. Но, конечно, столь общее определение не может претендовать на новизну и оригинальность. Новизна и оригинальность заключены в самом тексте романа и его неповторимом воздействии на читателя.

terrry, 04 марта 2013 г. в 16:43

Вероятно, «Вечер у Клэр» действительно лучший роман Газданова. Интересно, что эпиграфом к роману предпосланы строки из лучшего, может быть, произведения Пушкина. Это исполненный легкости (но не легковесности) шедевр психологической прозы и пиршество русского языка — «свободное и одновременно тщательно выверенное строение фразы» (В. Сонькин). Иной раз возникает впечатление, что взгляд не бежит по строчкам, а плывет по реке, подчиняясь её природному течению в самых разных ландшафтных условиях. Формально тема романа вполне стандартна: эмиграция, Париж, любовь к женщине. Однако, в сущности, это книга-воспоминание о покинутой России, поток сознания. Так, например, читаем в романе такие строки: “Было в моих воспоминаниях всегда нечто невыразимо сладостное: я точно не видел и не знал всего, что со мной случилось после того момента, который я воскрешал: и я оказывался попеременно то кадетом, то школьником, то солдатом — и только им; всё остальное переставало существовать». Но этот поток не хаотичен, а подчинен искусной и прихотливой авторской логике. И очень трудно, почти невозможно отделить автора от его героя. «Вечер у Клэр» одновременно и грустный, ностальгический, местами суровый, и тонко ироничный, даже «эротичный» текст. Мало кому из писателей удавалось так свободно, непринужденно и вместе с тем мгновенно и глубоко вовлечь читателя в описываемый мир. Можно сказать что «Вечер у Клэр» и исторический роман, подобный булгаковской «Белой гвардии» своей «автобиографичностью» (любопытно, что оба романа являются дебютными для авторов и оба посвящены, в той или иной степени, гражданской войне), но, конечно, в гораздо большей степени камерный, обращенный скорее к внутреннему миру героев, что вообще характерно для прозы Газданова. Другая характерная её черта — своеобразная эмоциональная отстраненность рассказчика от описываемых событий. В самых драматичных жизненных ситуациях здесь не найти ничего похожего на тютчевское «О господи!.. и это пережить... И сердце на клочки не разорвалось...» Героям-рассказчикам романов Газданова свойственно редкое самообладание. Тем не менее, одна из сильнейших и, казалось бы, мимолетных, сцен романа — прощание Николая с матерью — не может, кажется, оставить равнодушным всякого сколько-нибудь душевно чуткого читателя... Героя «Вечера у Клэр», как он сам говорит, мало волнуют крупные исторические события, но могут бесконечно занимать мелкие детали окружающей действительности. Может быть, благодаря этому обстоятельству небольшой роман кажется столь емким, содержательным. Это именно роман, а не длинный рассказ. Судьба героя представлена в развитии, хотя и нельзя сказать, что развитие это завершается в романе каким-то определенным этапом. Образ Николая Соседова индивидуален, но также и типичен, обладает свойством романного художественного обобщения. Роман является, во многом, философским произведением и акцентирует «...представление о том, что жизнь не может быть предопределена и человек, вечно меняющийся, способен входить во все новые жизненные фазы, совершенно непохожие на предыдущие» (Франк Гёблер, Германия.)

Существует и аудиокнига в великолепном исполнении Александра Клюквина. С удовольствием рекомендую всем ценителям русской классики одну из любимых моих вещей.

terrry, 10 сентября 2012 г. в 18:13

Можно услышать (прочитать) мнение, что Газданов – типично французский писатель, писавший на русском языке. Но в том то и дело, что на русском. На мой взгляд, по уровню писательского мастерства, владения языком он приближается к таким нашим классикам, как И. Бунин, В. Набоков и может быть даже Достоевский. Здесь не идет, конечно, речь о каком-либо сопоставлении талантов и творческих манер (особенно, если говорить о Достоевском). Я имею в виду способность автора одними лишь языковыми конструкциями передать действительное внутреннее состояние человека и отображение его во внешнем облике. У Газданова свой собственный узнаваемый стиль, интересный, как мне кажется, любому неравнодушному (и искушенному!) читателю. Этот стиль и язык образуют особый мир, в котором простые, казалось бы, словосочетания, такие как «свирепая нищета», «тяжелая глупость», «мышастый стрелок» или «лирический экстаз» создают странное ощущение сюрреализма при полной бытовой достоверности. Трудно выразить впечатление, вызываемое потоком изысканно замысловатых фраз вроде: «Это был, собственно, не человек,- это было какое-то неузнаваемо искаженное напоминание о ком-то другом, некогда существовавшем». В этом мире заурядный образ, к примеру, полицейского следователя, страстно увлекающегося зоологией, приобретает какие-то фантасмагорические или, по крайней мере, гротескные очертания.

Роман «Возвращение Будды» я назвал бы «медитативным» текстом. Он почти полностью лишен свойственной художественной литературе эмоциональности, хотя на его страницах и в душе главного героя временами бушуют нешуточные как будто страсти. Но все внимание автора сосредоточено на сознании героя, даже если речь идет о каких-то эмоциях. Словно и впрямь мир отделен от него завесой майи. Автор дает своему герою способность испытывать удивительные сильно измененные состояния сознания, которые, однако, собственно душевной болезнью не являются. События в романе длятся в течение нескольких лет, не считая экскурсов в прошлое. Но кажется, что действие происходит в вечном сегодня, лишь иногда равнодушно упоминается смена времен года. Во время чтения в пору самому впасть в состояние отрешенности. Может быть, именно такой отстраненный взгляд на бытие позволяет увидеть в нем какую-то ускользающую обычно парадоксальность, проанализировать чувства и мотивы поступков, совершаемых людьми. Парадоксальность заключена уже в первых словах романа: «Я умер». И весь роман можно рассматривать как некое предсмертное видение – прием, неоднократно использовавшийся разными писателями. Но такая интерпретация была бы, вероятно, слишком наивной, упрощенной, а главное — бессмысленной. А последние строки романа, напротив, говорят о «новой жизни», открывающейся перед героем. «Возвращение Будды» — произведение очень далекое от однозначности. По моему мнению, это один из признаков хорошей литературы, в чем и может убедиться каждый, прочитавший этот замечательный, полный утонченного символизма роман.

       В истории Амара, Лиды и Зины Газданов, в какой-то мере, касается и вопросов социального добра и зла. Речь не идет, конечно, о каком-то обличительном пафосе. Скорее, можно говорить об интересном философско-художественном осмыслении автором этой темы. Очевидно, что несмотря на свою «аполитичность», Газданов (в отличие, например, от Набокова) не вовсе чужд ей. Это видно и по следующему роману Газданова «Пилигримы».

       В сущности, «Возвращение Будды» — это ответ (один из бесчисленных вариантов ответа) на вопрос о смысле жизни, который, по моему мнению, даёт посредством своего творения каждый истинный художник.

4P, 15 декабря 2018 г. в 20:41

Газданова мне подарил дедушка с соседней улицы.

— А вы читали Гайто Газданова?- спросил он. Было промозгло. На руках нервно елозила годовалая дочь. Еще не умея ходить, Сашка «гуляла» исключительно на мне. То и дело она вытягивала вперед руку, указуя, куда нам с ней надо идти. А еще дул ветер ,и легкий мороз мстительно кусал за отсутствие варежек. Какой уж тут разговор...кроме прижатой к груди дочери мне никто не был интересен в те минуты. Ее носика, щечек и прочего, прочего, прочего.

Так что толком не расслышав фамилию, я покачала головой.

— Га-зда-нов, — раза три повторил он. И помня, а мы как-то говорили о своих литературных пристрастиях, что я люблю малую прозу Набокова и Бунина, добавил, что Газданов намного их талантливее и ярче.

-Ага, угу, спасибо,- промычала я, досадуя на его навязчивость, и прибавила скорость, убаюкивая быстрым шагом дочь.

Это сравнение разозлило меня. Не люблю подобных градаций. Кто больше, кто меньше талантлив. Разозлило, но и заставило купить-таки книгу и начать читать.

Газданов абсолютно равен им. Но он другой. И он очень необычен. Холоден, но страстен. Равнодушен, но тепл. Удивительно свежий, целостный взгляд на себя и свой мир. Газданов — экзистенциалист. И его любимая тема — смерть и перерождение. А значит, и сама жизнь. Жизнь духа. Все плотское для Газданова вторично. Его герои живы внутренней жизнью. За каждой деталью — мысль. За каждым оборотом — воспоминание. И оно реально. Даже если принадлежит вымышленному герою — сутенеру, решившему спасать мир. Эдакому Святому Франциску двадцатого века. Оно пахнет, оно доносит до читателя звуки. Оно хоть и нематериально, но будто имеет вес. Настолько осязаемое, что ты мучаешься им, какие-то мгновения ощущая то, что описывал автор.

Наверное, именно за это умение — облекать память в словесные формы, тем самым извлекая из небытия целый мир, Газданова и называют русским Прустом. Но Газданов четче, яснее. И он не зациклен на себя. Его жанр — магический реализм. Его герои, даже если и подлецы, хороши. Все они пилигримы — путники, ищущие смысл жизни. Для кого-то из них этот смысл в Боге, для кого-то в любви, спокойствии или служении ближним.

Газданов — писатель Времени. Пловец Времени. Лев Толстой писал в своем дневнике :«Чем глубже в себя занырнешь, тем нужнее оно всем». И Газданов то и дело ныряет во Время, только ничего, кроме песка, не удается ему извлечь.

Любое чувство тщетно. Любая судьба ничтожна и скорее всего скорбна. И если красота и есть, то увидеть ее можно только со стороны.

Даже плотское чувство лишено у Газданова радости. Оно, словно в предчувствии смерти, печально. Правда в этой печали есть своя прелесть и свое вечное томление. Свое небывалое спокойствие и некая отрешенность.

Это очень экзистенциальная проза. Но во главе всего стоит не абсурд. Не страх. Не метания и уныние, а какая-то детская вера в чудо. Очень потрепанная вера. Местами заклеенная и залатанная, но, несмотря на это, сильная и чистая. Да, человек смертен. Да, все уйдет и закончится. Но... Но путь не изведан, и за поворотом тебя может ждать твое законное и заслуженное чудо. И добро всегда победит зло хотя бы потому, что ты сам этого хочешь и в это веришь. А большего и не нужно.

«Пробуждение» зацепило меня больше других книг. Все иррационально, но при том магически закономерно. Случайности нет, но без небывалого усилия не достичь предписанного тебе самим собой счастья. В какой-то момент подумалось, что Бог — это человек. Разумеется, лишь для себя самого. И просить о помощи, радости, защите тоже нужно лишь самого себя. И если некто, живущий в потайной комнате, услышит тебя за стуком твоего лихорадочного сердца, то путь будет начат. И твоя магия начнет менять мир и приводить в твою жизнь других людей, которые тоже Боги. И в этом-то и есть сложность и скорбь бытия. Боги, которые не слышат себя, часто ломают других.

В « Пробуждении» все закончится хорошо. Герои разбудят друг друга. Они не один раз метафизически умрут и родятся снова. И Время клубочком, как кошка, уляжется у порога их дома и будет там спать, даруя миру спокойствие и волю. Как Пушкин писал : На свете счастья нет, а есть покой и воля». Любая страсть, восторг, эйфория — разрушительны. В них нет созидания. И той прекрасной печали, которая дарит любви слабый фиалковый аромат всепринятия любимого.

Газданов не верил в случайности. И приятно думать о том, что через какое-то время моя дочь будет читать его книги. Находить ответы и ,что еще лучше ,- вопросы. И поглядывая на нее с книгой в руках, я буду улыбаться и помнить ощущение того долгого зимнего дня, когда дедушка с соседней улицы подарил нам встречу с этим удивительным человеком.

Fox_Reinard, 09 декабря 2015 г. в 16:29

Роман, с которого началось моё знакомство с Газдановым, до этого я даже не слышал о таком авторе. А жаль, поскольку сейчас — прочитав всё, что нашёл его авторства — считаю его одним из сильнейших стилистов в русской литературе наравне с Набоковым. Скажу больше — стиль Газданова нравится мне больше. Он более строгий и ёмкий, в языке Газданова нет излишеств и красивостей, нет «искусства ради искусства», это идеальный инструмент, в котором всё подчинено главной цели — созданию текста.

В «Ночных дорогах» Газданов этот идеальный инструмент прилагает к богатому материалу, который набрал за те годы, что сам работал парижским таксистом.

Книга во многом тяжёлая, хотя никакой специальной «чернухи» в ней нет. Нет там и морализаторства, автор, кажется, наоборот хочет остаться отстранённым наблюдателем, холодным хроникёром ночной жизни Парижа. Газданов не ставит цель «бичевать пороки» — о своих бродягах. проститутках и бандитах он рассказывает без обличительного пафоса, иногда даже с заметным сочувствием. Он даёт срез странной жизни, одновременно пёстрой и серой, забавной и мрачной, богатой и нищей, как картина, которую мог бы нарисовать Брейгель, если бы работал ночным таксистом в Париже 30-х. Значительная часть романа посвящена гражданской войне, в которой автор тоже участвовал лично, ещё практически подростком. И эта часть имеет собственную ценность — взгляд на одну из великих катастроф ХХ века глазами очевидца.

Интересно, кстати, что Газданов не оплакивает «Россию, которую мы потеряли», не демонизирует большевиков (хотя и не сочувствует) и весьма безжалостно проходится по эмигрантской общине Парижа.

В общем, я вижу в «Ночных дорогах» два главных достоинства. Это интересный исторический документ, описание нравов эпохи, написанный прекрасным чистым русским языком.

vfvfhm, 06 декабря 2015 г. в 11:09

Это, без сомнения, наш ответ на Тропик Рака Миллера и Путешествие на край ночи Селина. Да, в русской литературе есть столь же мощный, хотя и не так распиаренный фундаментальный текст. Гимн человеческой свободе и стойкости и глубокое исследование экзистенциального состояния европейского человека между двух мировых войн. Великая проза 20 века. И при этом очень точная и увлекательная картина жизни Парижа 1930-х годов.

Рекомендую всем любителям классной философской прозы — Камю, Сартр, Миллер, Жене.

kerigma, 03 апреля 2016 г. в 11:59

Газданов все-таки действительно русский Пруст, и если по «Полету» это было видно не так сильно за счет разнообразного и интригующего сюжета, то по «Призраку» становится ясно почти сразу. Казалось бы, самое интересное — это загадочные встречи героя с тем самым Александром Вольфом, начиная с самой первой, когда герой думает, что убивает его во время Гражданской войны в России и потом много лет мучается этой мыслью. Но нет, изрядная часть текста занята скорее размышлениями героя об отношениях с любовницей, которые ни для кого, кроме него самого, не представляют интереса, как и сама эта дама. Мне вот интересно, действительно в этом мире существуют мужчины, которые так много думают об отношениях с женщиной, что уделывают в этом вопросе все женские журналы? Хотелось бы встретить хоть одного, а то все попадаются люди, которых их ремесло (в самом лучшем случае) занимает куда больше. С другой стороны, и я самого Пруста за это активно не люблю — увольте, но когда нет конфликта, мне просто скучно, скучно. Все счастливые семьи похожи одна на другую, и относительно счастливые пары, в общем, тоже не вызывают интереса. Исключение составляет разве что «Любовь Свана» — но там именно что не было счастья.

Про «Призрак» сложно что-то сказать определенное, чтобы не наспойлерить. С другой стороны, текст разворачивается так медленно и плавно, что успеваешь догадаться о том, о чем умалчивает автор, задолго до того, как сюжет дойдет до соответствующего эпизода. Герой живет своей жизнью, но раз за разом (а точнее — трижды, но каждый раз очень ярко) в ней появляется этот самый Александр Вольф, в остальном совершенно чужой герою человек. И самое смешное, что для Александра Вольфа этого герой, который кажется нам в силу POV совершенно простым и ясным, тоже предстает в роли мистического орудия фатума, Аннушки с маслом. Первая встреча с героем едва не оборачивается для него смертью, вторая происходит через много лет, когда все уже забыто и пережито, и все взрослые люди, и другая страна, и не важно уже, кто за кого воевал в Гражданку — но внезапно и она оказывается фатальной. Кому суждено быть повешенным, тот не утонет. Судя по тем двум романам, которые я прочитала, фатализм — вообще газдановская любимая тема. Кирпич никогда и никому просто так не голову не падает — и Газданов поворачивает свой сюжет таким образом, чтобы это стало как можно более очевидным.

А отношения героя с его женщиной — ну их, они скучные.

kerigma, 06 декабря 2015 г. в 09:55

Так вышло, что до недавнего времени вообще не подозревала о существовании этого автора, и как выяснилось, очень зря. Газданов — это такое идеальное сочетание Улицкой и Пруста, у которого есть все лучшее из этих авторов, но без их недостатков (юродивости, растянутости, чрезмерного пафоса). С одной стороны, он пишет об отношениях и только о них — такая очень женская по тематике проза, никаких тебе социальных драм, никакого сюжета, кроме развития этих отношений между различными участниками текста. С другой стороны, его взгляд — неожиданно трезв и циничен.

В центре романа — некая весьма странная семья, муж, жена, сестра жены, ребенок. Жена давным давно изменяет, вся в своих романчиках. Мужу наплевать. Ребенок, мальчик, неожиданно подрастает и открывает для себя прелести общения с противоположным полом. В окрестностях этой истории — еще несколько историй отдельных людей и их пассий, которые так или иначе пересекаются с основными героями. При этом основное тяготение каждой истории — на устройстве личной жизни соответствующего персонажа. Простых историй, когда люди взаимно любят, счастливы, ну вот и все, здесь нет, у каждого по-своему, как любят писать вконтакте, «все сложно с...» Все остальные жизненные вопросы, будь то работа, деньги, семейные обязанности, отношения с другими людьми, не имеющие романтического подтекста, существуют ровно постольку, поскольку они как-то связаны с любовными вопросами. Даже извечные денежные вопросы решаются только путем удачного устройства личной жизни — другого способа для этих героев просто не существует. В реальности я, честно говоря, никогда не видела людей, настолько увлеченных своей личной жизнью, чтобы перед ней отступало все остальное — по крайней мере, больше, чем на пару месяцев подряд. Обычно бурный романтический период у нормальных людей за какое-то время проходит, и они возвращаются обратно, в семью, в работу, в коллектив, но не таковы герои Газданова: у них, кажется, романтический ресурс воистину бесконечен. Единственный герой, который более ли менее искупает безумства и глупости всех остальных — собственно, муж, Сергей Сергеевич, единственный, не поддающийся любовным безумствам от слова вообще, зато содержащий остальную ораву. Признаться, он-то и кажется мне единственным нормальным и наиболее приятным человеком, несмотря на то, что все остальные хором величают его бездушным автоматом.

Читать про все эти бесконечные любовные метания, равно глупые, несмотря на то, что они происходят с различными героями, было бы ужасно скучно, если бы не специфический авторский взгляд. Циничный, саркастичный и очень наблюдательный. Газданова называют русским Прустом и, наверное, не зря. Он тоже препарирует чувства, но делает это без погружения в них, без прустовского безумия. Когда читаешь про любовь Свана, начинаешь и сам испытывать нечто похожее — эта бесконечная тревога, волнение и тд, постепенно утрачивая способность анализировать происходящее как совокупность слов и поступков, замыкаясь на одних эмоциях. У Газданова, наоборот, все происходящее с героями дается через призму реальности, взглядом независимого и, скажем так, незаинтересованного наблюдателя. Пруст, как бы это сказать, «подыгрывает» героям, подстраиваясь под их эмоции, погружаясь очень глубоко в какой-то один характер. Газданов описывает каждый из характеров отдельно и, возможно, за счет этого снижается производимый на читателя эмоциональный эффект. Погружаясь в характер и эмоции только одного героя — к примеру, Свана — начинаешь считать его точку зрения единственно верной и естественной. Но когда видишь множество разных точек зрения, сразу становится очевидно, насколько различны и мотивы, и сила эмоций, и вообще отношение к происходящему у отдельных персонажей, даже если для каждого из пары это выглядит как «слияние душ», по факту очевидно, что оно таковым не является. Вообще умение вставать на разные точки зрения и описывать совершенно различные внутренние миры и отношения персонажей удивительно и достойно всяческого восхищения. К тому же эмоциональной сфере уделяется в романе все-таки меньшее внимание, основное же — это поступки и события, и за счет этого двигается сюжет. Восхитительно, как Газданов постепенно собирает всех так сложно связанных между собой героев, как бы подтягивая их друг к другу, чтобы свести под конец в одной точке. Эффект интереса, схожий с хорошим детективным романом. Что тем более подтверждается внезапной, но очень логичной (и угадываемой незадолго до) развязкой; вместо того, чтобы тягостно распутывать созданный им Гордиев узел из отношений (что в этой сфере практически невозможно и было бы крайне ненатуральным), автор ловко разрубает его, и получается очень изящно и правильно.

terrry, 11 сентября 2018 г. в 17:41

Кто рождается на свет

лишь для горестей и бед,

кто рождается навечно

ради радости беспечной,

кто — для радости беспечной,

кто — для ночи бесконечной.

(Вольный перевод У. Блейка)

Существует расхожее мнение, что всех писателей можно разделить на тех, кто пишет разные книги, и на тех, кто всю жизнь продолжает писать одну единственную книгу. Если принять такое положение, то станет совершенно очевидно, что Газданова следует отнести именно ко второй категории авторов беллетристики. Тем не менее, роман «Пилигримы» открыл, на мой взгляд, новую главу в этой большой книге газдановского литературного наследия. Даже с формальной точки зрения можно заметить, что среди его героев уже нет русских эмигрантов и вообще ничего, связанного с Россией. Но главные изменения коснулись структуры текста. Созерцательно-рефлексивное повествование оказалось несколько потесненным сюжетом, несущим смыслообразующую функцию. В «Пилигримах» газдановские темы судьбы, случая, фатализма и смысла жизни достигли, как мне кажется, своего пика. Можно сказать, что в этом романе писатель напрямую рассуждает о том, почему тот или иной человек становится обладателем той или иной судьбы. Роман этот называли развернутой притчей и моральной сказкой.

В романе довольно много действующих лиц и большинство из них претерпевает существенные («этапные») изменения своей жизни. Все они заслуживают читательского внимания. Но «главным героем» романа, по-видимому, является Фред. Его судьба противопоставлена (сопоставлена) судьбе Жанины и сенатора Симона. История Жанины напоминает историю то ли дюймовочки, то ли голливудской «pretty woman», то ли даже гриновской Ассоли. Счастливый случай избавляет её от участи уличной проститутки. Далее Газданов показывает, что как только для неё были созданы достойные условия жизни, она проявляет все свои лучшие человеческие качества, составляя истинное счастье для молодого человека – Роберта Бертье. В этом просматривается общая авторская установка – человеческая природа изначально не несет в себе никакого порока и искажается лишь под влиянием неблагоприятных внешних обстоятельств. При этом, однако, Газданов оставляет за скобками (по крайней мере, не акцентирует) социальную природу этих самых неблагоприятных обстоятельств и это, на мой взгляд, несколько снижает ценность его литературных построений. Хотя чисто внешне «социально-сословные» контрасты в романе подчеркиваются. Характерно, что Андре Бертье — отец Роберта и хозяин фабрики, сам вышедший из «низов», вполне понимает тяжелое положение рабочих, но не думает (!) чтобы это могло быть когда-нибудь изменено. Да, Жанина получила право на счастье – счастье благополучных буржуа (почему бы нет?). Но сколько таких «жанин» осталось на улице. Впрочем, такая «наивность» автора объясняется, я думаю, тем что не Жанина всё-таки центральная фигура романа, а именно Фред. Вообще, здесь, может быть, прослеживается глубинное отличие русской и западноевропейской литературы девятнадцатого — двадцатого веков. Пресловутый «фатализм» в «Пилигримах» проявляется, прежде всего, в том, что герои и не помышляют ни о какой другой судьбе. Их свобода ограничена даже в мечтах, очень скромных и касающихся только личного выживания.

Из всех событий романа метаморфоза, произошедшая с Фредом, выглядит, вероятно, наиболее фантастической. Ему, кстати, как и Жанине, тоже помогает «случай» в виде нужного, «правильного» человека – Рожэ. Хотя этот случай и выглядит менее «случайным», чем у Жанины. Но, в отличие от Жанины, Фред не получает права не только на счастливую жизнь, но и вообще на какую-либо жизнь. И тогда возникает сакраментальный вопрос – а к чему тогда все эти «метаморфозы»? В чём смысл (жизни)? Ответ, как мне кажется, в том, что истинную, экзистенциальную ценность человеческой жизни придает именно акт становления человеком, осознания себя на основе принципа бытия, а не принципа потребления, говоря словами Э. Фромма. И этот акт Фред успевает совершить. Напротив, сенатору Симону удается прожить долгую и сытую жизнь, в конце которой он отчетливо осознает её «животную бессмысленность». В этом смысле «закономерной» выглядит и «эффектная» гибель его племянницы Валентины. Конечно, подобные рассуждения не могут ни в какой мере примирить человеческое сознание вообще с фактом его неизбежного конца, и неожиданная смерть Фреда остается трагедией, намекая, опять-таки, на существование уже вселенской предопределенности.

Это лишь некоторые основные мысли по поводу прочитанного романа. При повторном чтении впечатления от текста усиливаются. Можно отметить, в очередной раз, великолепный русский язык писателя из Франции.

kerigma, 08 мая 2016 г. в 22:21

Удивительно простой роман в плане сюжета, за все время, по сути, происходят только два серьезных события, да и то достаточно предсказуемые, по крайней мере, не внезапные. И в то же время читать его интересно, и сам процесс доставляет удовольствие. Сюжет вкратце сводится к тому, что некий молодой человек из простой и небогатой семьи, одинокий, работающий бухгалтером, случайно встречает безумную, которую опекает его друг и забирает ее к себе. Правда, поначалу, когда описывается довольно мучительная, хотя и очень типичная история семьи этого молодого человека, такого поворота совсем не ждешь. Кажется, вопреки нищете и серости, в которой он вырос, литературному герою логично бы пробиться куда-нибудь наверх, совершить какой-нибудь яркий подвиг — а он совершает вместо этого подвиг неяркий и не заметный никому, кроме друга и врача. При это сам ни на секунду не осознавая, что это подвиг, просто следуя движению души, спокойно и тщательно, по-крестьянски, воплощая в жизнь свое решение.

Я затрудняюсь сказать, что мне нравится в мягком слоге Газданова и не нравится при этом, скажем, в Прусте. Возможно, то, что у Газданова больше бытовых деталей и баланс между «психологией» (размышлениями, рассуждениями и чувствами героев) и грешным реальным миром с объективными обстоятельствами соблюден очень точно. Его очень хорошо слушать в машине: с одной стороны, можно безболезненно для восприятия текста отвлечься на несколько секунд, с другой стороны, не приходится прикладывать никаких специальных усилий для того, чтобы следить за текстом и осознавать происходящее в нем.

maxxx8721, 11 июля 2017 г. в 12:20

«Черные лебеди» — довольно печальная история человека, который несмотря на живость и нестандартность ума, не видил цели реализовать себя в жизни, испытывая лишь скуку от бытия и чувствуя свою ненужность в этом мире. Герой объемен с точки зрения психологии, кое-кому может показаться даже симпатичным, а некоторые качества ГГ каждый читатель вполне может найти у себя. Я – не исключение.

     Павлов, с его историей жизни, по своей характеристике идеально подходит к концепции «лишнего человека», которая была очень популярна в русской литературе 19 века.

     ГГ интересен, но все же он несколько аморфен, вял, статичен, и оттого интерес к нему со временем несколько пропадает. Насколько круче по сравнению с Павловым другой «лишний человек» — Печорин из «Герой нашего времени» Лермонтова.

     У Павлова, как и у многих «лишних людей», есть мечта, – черные лебеди, живущие в Австралии. ГГ так живо их представляет, но почему-то не делает ничего, чтобы мечту осуществить, тем более что мечта совсем не утопична, а вполне реализуемая. В этом плане понять героя до конца я не смог.

     Итог. Рассказ, который заслуживает внимания, но при этом характер, описанный в истории, — достаточно типичен для тематики «лишнего человека», а потому нового ничего не продемонстрировал.

vfvfhm, 08 мая 2020 г. в 23:18

Несправедливо малоизвестная книга.

Когда я впервые прочитал этот роман много лет назад, то решил, что это эскапистское произведение. Жизнь Газданова была тяжелой — эмигрант, шофер ночного такси, — вот он решил как бы уйти в мечту, написать бесконфликтное произведение про счастливых людей. Сказка на материале современной жизни.

Тогда я был молод, а на дворе стояли сытые «нулевые». Понадобились годы борьбы за существование в эпоху перманентного экономического кризиса, чтобы прочесть эту книгу свежим и зорким взглядом. Роман этот очень глубокий, живой, настоящий. И пиша его, Газданов, видимо, сознательно ставил перед собой удивительную задачу — создать драматичное, острое, погранично-экзистенциальное произведение на материале обыденной повседневности. Развивая обычную для себя тему жизни как путешествия, он всем содержанием книги показывает, что для осознания полнокровности бытия, собственной сущностности и красоты мироздания не требуются экстремумы. В принятии своего бытия, во вчуствовании в эту единственную и неповторимую реальность можно обрести гармонию, счастье, душевный мир. Он жестоко бичует и язвительно иронизирует по поводу экстремистов жизни. Тех, кто уходит в истеричный модернизм шалого искусства, дурманит себя психоактивными веществами или беспорядочным развратом. Даже казалось бы невинное обжорство может привести к полному распаду личности.

Газданов же за ясность, соразмерность и понимание.

Правда, бывают безнадежные случаи необратимых изменений в психике. И тогда жизнь превращается в мучительное путешествие на поезде через бесконечную ночь. Тут можно только посочувствовать. Помочь таким людям нельзя.

Роман и построен очень интересно. У него нет единой фабулы. Сюжет строится вокруг группы персонажей, которые взаимодействуют между собой в весьма изощренных связях. Сцены, посвященные каждому из них чередуются. При этом очень мастерски автору удается написать сильно развивающиеся характеры, так что рассказывая о разных людях в разных ситуациях, практически без нагнетания драматизма, ему удается избежать монотонности и поддерживать высокий темп повествования. Также поддерживают ритм многочисленные и интереснейшие флэшбеки, разнесенные на годы и тысячи километров.

Я не был уверен, что стоит сейчас перечитывать этот роман. Но прочитав пару страниц для проверки намерения, уже не мог оторваться до самого «горько-сладкого» финала. Это несомненная литературная удача Газданова. Жемчужина русской прозы 20 века и любопытный творческий эксперимент в форме «обыденного экзистенциализма». И даже жаль, что, кажется, о нем позже забыл и сам автор. Спустя годы, после войны своим вторым романом он называл «Ночные дороги», как будто «Истории...» и «Полета» и вовсе не существовало.

vfvfhm, 19 апреля 2020 г. в 18:50

Повторное чтение романа в зрелом возрасте вызвало амбивалентные впечатления. С одной стороны, написано замечательно. Люблю такой витиеватый слог, плавные перетекания мыслей, превращения образов, словно узоров в калейдоскопе. Видно, что автор вложил всю силу и азарт молодого таланта в этот текст. Вдохновенная работа над словом, нагружение его эмоцией и множащимся смыслом и у читателя вызывает вдохновение и желание трепетать сердцем с автором в унисон.

С другой стороны, не понравился сам образ рассказчика. Он пытается изобразить из себя эдакого отстраненного от мира меланхолика, но мальчишеская жестокость и эгоизм так и прорывается на поверхность его печальной истории. Это видно особенно в его отношении к матери и при описаниях — просто блестящих — событий Гражданской войны и людей, которых он там повстречал. Николай считает себя вправе по-прокурорски судить ближних своих и поступать, как заблагорассудится, не считаясь с чувствами других.

Сработан роман крайне умело, в сновидческой манере. Есть некоторая заданность образа самой Клэр, провокатора и адресата этого мемуарного потока. Но обилие мыслей и половодье чувств, коими переполнен роман, смывает любые мелкие технические огрехи. Душа и память о собственном пережитом чутко реагируют чуть ли не на каждую вторую строку книги, чуть ли не на каждый первый образ.

Хотелось бы особо отметить смысловой центр романа, не оставшийся без внимания многих исследователей, диалоги с «дядей Виталием» и его прощальные слова: «Я говорю как офицер и консерватор с почти феодальными представлениями о чести... Правда на стороне красных». Нужно иметь сильную авторскую харизму, чтобы заставить такое проглотить крайне предубежденную эмигрантскую публику, которая бурно приветствовала и нахваливала роман.

Вопреки превалирующему мнению, не считаю дебютную книгу Газданова его лучшим произведением. Останься он только ее автором, не видать ему лавров классика мировой литературы. «Полет» сильнее и глубже написан, центральный шедевр — «Ночные дороги» — просто ни в какое сравнение. И штук пятнадцать великих рассказов.

Но молодому читателю, конечно, непременно можно советовать начинать знакомство именно с этой книги. Я сам таким был. И после чтения «Вечера у Клэр» прямо-таки влюбился в богатейшее творчество Газданова много лет назад.

vbredu, 16 мая 2018 г. в 23:52

Главный герой работает ночным таксистом и подробно рассказывает нам о том, что с ним происходит, каких людей он встречает, о чём они беседуют, попутно также делясь с нами своими мыслями обо всём.

Конечно, большинство его знакомых и клиентов не относится к высшему обществу — это, скорее, те, кто остаётся в дневное время суток где-то в тени и более активную жизнь ведёт ночью, находясь на нижних ступенях социальной лестницы: проститутки, сутенёры, алкоголики, бомжи и так далее. ⠀

Роман описывает быт шофёра, еженощно по долгу службы сталкивающегося с разными людьми и наблюдающего их жизни, со всем присущим им драматизмом. ⠀

Язык повествования достаточно лёгкий для чтения, при этом не примитивный, поэтому чтение данного произведения не тяготит и не навевает скуку. Я прочёл около года назад эту книгу, но есть ощущение, что ещё вернусь к ней через несколько лет.

vfvfhm, 30 апреля 2020 г. в 15:39

Первая жизнь — воспоминание о навсегда утраченном мире собственного прошлого, вторая — жизнь, посвященная сиюминутным заботам тела и души, жизнь повседневная с планами на ближайшее будущее.

А третья жизнь — мечта. Жизнь, простирающаяся только в пространстве воображения, «не сон, не явь», преображение реальности силой собственного интеллекта и вдохновенных порывов души. Погружение в такое существование может как привести к безумию, так и позволить сделать ряд великих эстетических открытий, получить некое новое сверхзнание о жизни, недоступное чистому разуму и обыденному логическому уму.

Газданов невероятно красиво и точно, одними только скользящими метафорами по принципу смежности описал работу авторского воображения-преображения. Как можно создать целый новый мир из простой пустынной улицы дождливой ночью в Париже, с редкими фонарями и одинокой фигурой пешехода, ссутулившего плечи под мокрым плащом. Нужна такая малость! Все остальное доделает сильная внутренняя работа художника, суровая, опасная, на грани помешательства. При таких раскладах случайно встреченная ветреница и развратница Муза, с томным голосом и полными чувственными губами, — это не дар Небес, а партнер по бескомпромиссному единоборству с собственной творческой судьбой.

Рассказ напомнил мне — не стилем, а интонациями и какой-то мерцающей надмирностью — Кортасара, вообще весь этот «магический реализм» в его аргентинском изводе. И я подумал о том, что ведь Газданов тридцатые-сороковые годы провел в Париже, там создал все свои главные тексты. И кто же еще в это время подолгу жил или надолго посещал Париж? Да ведь все эти в скором времени будущие создатели новой латиноамериканской прозы. Тот же Кортасар, Астуриас, Карпентьер (у которого и мама русская), уверен и другие знакомые фамилии всплывут, если покопаться. И все они не просто жили и бродили по одним улицам, но сидели в одних кафе и тусовались в одних сборищах. И как похоже то, что писал молодой, а потом не очень, Газданов, на то, что вскоре напишут все они, потрясатели основ и провозвестники новых путей в мировой литературе!

Как было бы приятно думать, что Газданов — один из отцов-основателей школы «магического реализма». Возможно, так и есть, а может быть грозовой, наэлектризованный воздух предвоенной Европы провоцировал похожие идеи у художников слова со схожими темпераментом и судьбой (одиночество, эмиграция, страдания, причиненные политическими катаклизмами на утраченной родине)...

vfvfhm, 23 апреля 2020 г. в 23:19

Эта повесть о «Великом Музыканте», который не то что не музицировал, но и слуха не имел. Зато у него был великолепный голос, богатый, с оттенками, коими он завораживал и обольщал несчастных красоток. Ромуальд Карелли из Конотопа. Альфонс, сутенер, просто подонок, итог его был не только закономерен, но и справедлив.

Подлинным же великим музыкантом выступает в этой повести сам автор и рассказчик, великолепный Гайто. Описывая жизнь парижского дна и полусвета, сам себя он сравнивает, что для него станет традиционным, путешественником по морю житейскому. То, в холодные воды его занесет, то в теплые экваториальные, а то и разогретые донельзя извергающимся вулканом. Речь его течет, как подводная река, то в глубь сознания затягивая, то на поверхность мышления поднимая.

Мне же в голову пришел образ картинной галереи. Идешь вдоль портретов предков и современников, и все лица, лица, каждое уникальное, за каждым видна своя судьба и трагедия.

Такой рассказ можно было бы длить бесконечно, и бесконечно его было бы интересно читать, послушно подчиняясь воли сладкого и драматичного голоса поэта. Эта прекрасная и страшная повесть о послевоенной жизни обитателей Парижа одно из доказательств всемирно-исторического значения творчества Газданова. Он конгениальный современник Селина и Генри Миллера и литературный предок авторов «нового романа» и многих других реалистов и постмодернистов второй половины 20 века.

terrry, 22 октября 2018 г. в 11:16

Последний законченный роман Газданова стал, в некотором роде, итогом и квинтэссенцией всего его художественного творчества. Читая его, я часто переживал нечто вроде «déjà vu» — в памяти всплывали знакомые образы, сцены, сюжетные ходы и чуть ли не цитаты из прежних романов и рассказов Газданова. Конечно, всё это здесь присутствует в новом облике и создает интересное впечатление новизны и узнавания одновременно. Это и в самом деле удивительно. Газданов как будто все время пишет об одном и том же, однако никакого ощущения самоповтора не возникает.

Начало романа, подобно «Вечеру у Клэр», строится по канонам бессюжетной прозы. Оно настраивает читателя на некое «философское, йогическое» спокойствие, понимаемое как отсутствие ненужной суеты и томления — такое спокойствие, которое дается только определенным жизненным опытом и определенной его длительностью, и которого поэтому вряд ли можно было бы ожидать от героя «Вечера у Клэр». Но постепенно характер повествования меняется, и роман приобретает уже детективные черты, свойственные, например, «Возвращению Будды». И от такого чтения уже трудно, как говорят, оторваться. Причиной такого превращения, источником нового течения рассказа снова (как когда-то проницательно заметил Газданову Горький) является женщина. Эти героини Газданова (не все, конечно, но часто «главные») тоже имеют свои определенные черты, и даже внешние, например, крупные черты лица — «большой рот». А вот прочие особенности их внешнего облика, в отличие от классического реализма, как-то не акцентируются. Другое дело облик внутренний. Как правило, женщины, являясь источником счастья или разрушения для ГГ, заключают в себе какую-то загадку, тайну и очень умны в, так сказать, «мужском», т.е. интеллектуальном смысле. В этом романе Мервиль по отношению к Лу Дэвидсон играет, в сущности, ту же роль, что и Пьер Форэ по отношению к Анне Дюмон в романе «Пробуждение». Разница заключается в том, что Пьер вынужден выполнять тяжелую, но по большей части чисто физическую работу, миссия же Мервиля состоит в роли духовного и душевного проводника. (В «Пробуждении» в этом смысле всё получается, скорее, наоборот). По поводу истории жизни Лу писатель говорит Мервилю: «Тебе не кажется, что всё это дурной вкус?» и т.д. Но этот же вопрос рождается и в голове у читателя. На мой взгляд, здесь со стороны Газданова присутствует, своего рода, «провоцирование» читателя на активную позицию. Какой же вердикт вынесет читатель по отношению к Лу Дэвидсон, другим героям и сюжету? Сочтет ли его ценным или мелодраматичным? От этого зависит не только ценность романа, но «ценность» самого читателя в смысле его нравственного выбора. Конечно, подобные рассуждения имеют смысл лишь в той мере, в какой мы рассматриваем процесс чтения как процесс внутреннего сопереживания, а не развлечения (что, впрочем, тоже неплохо).

Несомненное своеобразие и общность имеют и «философско-психологические герои — рассказчики» романов Газданова. Всё это создает особый «интровертный» художественный мир, который мне лично оказался очень близок. В этом мире, даже при наличии «детективного» сюжета, главенствующая роль принадлежит не внешним событиям, но внутренней эволюции участников этих событий. По этому поводу мне хочется, минуя неуместные прямые аналогии, привести давно запомнившееся мне суждение болгарского писателя А. Славова о героях И.А. Ефремова. «Естественность Эрга Нора, Вира Норина, Чары Нанди, Фай Родис, по-моему, кроется в их Эстетстве. Это человеческие существа, у которых высшее качество разума сняло в себе естество биологического уровня, не игнорируя его, но и не потакая. Поэтому в их красоте можно найти что-то от красоты горных вершин, зеленых долин, кристального блеска озёр. Правда, это не человеческие черты в современном понимании. Нужны ли кому-нибудь такие литературные персонажи? Ну, это каждый решит сам для себя». Последние слова этой цитаты можно прямо отнести и к персонажам газдановской прозы. И то же можно сказать об эстетике и «эстетстве» его героев. Только это, конечно, своё (в данном случае «газдановское») эстетство, что в какой-то мере свойственно каждому истинному писателю. Здесь можно отметить, что в «Эвелине» особый интерес представляют «автобиографические» откровения писателя о сущности писательского творчества – перевоплощения в чужую жизнь, сомнения, поиски, душевное опустошение. Как это всё далеко от литературной поденщины, конъюнктуры массовой литературы и проч.! Интересен и в некоторых отношениях показателен один эпизод в «Эвелине», а именно разговор за обедом между писателем (рассказчиком, «ГГ») и американским полицейским, оказавшимся бывшим проповедником (!). На мой взгляд, невозможно себе представить, чтобы подобная философско-теологическая беседа могла произойти в действительности. Однако она вполне реальна и органична в созданной воображением Газданова романной действительности. Вообще, постоянные и легко и незаметно перетекающие друг в друга диалоги и внутренние монологи являются одной из отличительных черт писательской манеры Газданова. Эти диалоги представляют собой, мне кажется, источник чисто литературного наслаждения. В «Эвелине» они высвечивают, можно сказать, вечный конфликт между разумом и чувствами, между логикой доводов и алогизмом поступков и желаний.

Роман озаглавлен «Эвелина и её друзья», и о дружеских отношениях, дружеской поддержке в нем говорится заметно больше, чем в прочих произведениях Газданова. Своими несколько экстравагантными взаимоотношениями вся эта компания друзей Эвелины вместе с ней самой напоминает компании из романов Кортасара, в которых, кстати, действие часто тоже происходит в Париже. Но благодаря Мервилю, Эвелине и другим, «ГГ» здесь предстает читателю менее одиноким (не только в прямом, но и в общем, «экзистенциальном» смысле), чем это обычно бывает у Газданова. Возможно, это еще один результат его человеческой зрелости.

В финале истории рассказчик «сдвигается» со своего как бы застывшего бытия, благодаря опять-таки женщине, благодаря проснувшейся (или существовавшей давно, но только сейчас осознанной) любви к ней. Поэтому основной (сверх)идеей романа, как мне кажется, является всё тот же газдановский принцип, который сформулировал, анализируя «Вечер у Клэр», немецкий славист Франк Гёблер, и который парадоксальным образом отражает газдановские же темы фатализма: «жизнь не может быть предопределена и человек, вечно меняющийся, способен входить во все новые жизненные фазы, совершенно непохожие на предыдущие».

terrry, 17 июля 2018 г. в 18:02

«Призрак Александра Вольфа» — мечты и фантазии одинокого мужчины.

      Читателю хорошо знакомому с более ранними романами Газданова «Призрак Александра Вольфа» может показаться произведением менее значимым и более легковесным. Возможно, что так оно и есть, отчасти. В самом деле, в «Призраке» нет глубоко драматических ситуаций как в «Ночных дорогах» и «Полете», нет и пронзительного поэтического вдохновения «Вечера у Клэр». Это, как будто, просто занимательная, местами даже «остросюжетная» история, написанная, правда, как всегда великолепным газдановским языком, что уже не мало. Ни у какого другого писателя я не встречал столь удивительных выражений как, например, «время заклубилось и исчезло». Размышления автора о фатализме и смысле жизни, вообще свойственные Газданову, здесь выглядят подчеркнуто литературно. Однако это, на мой взгляд, можно расценить, в какой-то мере, и как сознательный авторский прием, подталкивающий к мысли о том, что по-настоящему важна суть вопроса, а не форма дискурса.

В произведениях Газданова очень часто действуют «супермены». В данном случае Александр Вольф выступает в роли супермена дьявольского. Действительно, авантюрист, стрелок, полиглот, писатель, умеющий много пить и не пьянеть (ну, как без этого), а также играть на рояле и танцевать (это уж само собой). К тому же внешне он похож, по крайней мере в глазах ГГ, на призрак (!). Что-то в нем есть от «агента 007» в ранних редакциях. При этом Александр Вольф сознательный декадент и «морфиноман» (интересное слово). В общем, личность, мало сказать, неортодоксальная . Он всерьез утверждает, что «смерть дала осечку при встрече с ним», и именно это обстоятельство определило всю его последующую жизнь. Одна из его бывших любовниц отравилась из-за него (а на дворе-то Европа двадцатого века!). И вопреки такой «литературщине», благодаря писательскому мастерству Газданова образ Александра Вольфа вполне убедителен. При этом повествование приобретает черты не то чтобы фантастики, а некоего «магического реализма», так как назвать этот текст просто реализмом язык как-то не поворачивается. И в этом, я думаю, одна из причин привлекательности романа. Весьма примечателен и колоритен (тоже, кажется, с едва уловимой гротесковой ноткой) образ и одного из второстепенных героев – приятеля Вольфа – Вознесенского.

Но основной линией в романе мне представляется всё же линия романтическая, или, иначе говоря, любовная. Елена Николаевна, как и принято в данном романе, тоже личность незаурядная по многим причинам, начиная с биографии и кончая глубокими познаниями в английской литературе. Она не только возлюбленная (В данном случае это слово звучит несколько высокопарно. Газданов же часто употребляет слово «любовница», что имеет уже снижающий эффект.), но и друг ГГ и даже его профессиональный помощник. При этом следует иметь в виду, что женщина–друг вовсе не «равноценна», конечно, другу-мужчине. В некоторых отношениях Елена Сергеевна напоминает ефремовскую Таис Афинскую, в других – Клэр из первого романа Газданова. Она просто мечта и счастье для одинокого и рефлексирующего человека каковым, без сомнения, и является ГГ романа. Он приходит в её дом (в котором находится место и для прекрасной кухарки – обстоятельство, не первостепенное, но важное. Это ещё одна грань чувственных удовольствий, имеющих, кстати, не менее древние корни, чем сама любовь.) как в некий оазис, где отдыхает, как говорится, душой и телом. Недаром он никак не может поверить в то, что в его жизни больше нет никакой трагедии. Газданов со своей всегдашней эмоциональной сдержанностью с легкостью избегает, конечно, мелодраматизма, но всё же дает читателю почувствовать значительные перемены в самоощущении ГГ, вызванные его романом с Еленой Николаевной. Да и в целом, повторюсь, вся любовная линия в романе представляет отдельный интерес, хотя и отражает специфический авторский (ГГ) взгляд на эту тему, который, очевидно, не все читатели готовы принять. Как известно, ещё Горький в письме Газданову заметил, что всё повествование тот строит от отношения героя к женщине, что сам Газданов (судя по ответному письму) поначалу даже и не осознавал. Этот постоянный самоанализ ГГ, переходящий в более или менее философские рассуждения, кажется мне неизменно притягательным. И то обстоятельство что «загадка» романа перестает существовать для читателя задолго до финальной сцены, оказывается совершенно неважным.

В общем, «Призрак Александра Вольфа» представляет несомненный интерес как для тех, кто давно и хорошо знаком с творчеством Газданова, так и для тех, кто впервые стал бы открывать его для себя. Хотя причины этого интереса в этих двух случаях могли бы быть несколько различными.

terrry, 12 марта 2018 г. в 14:16

       В свое время критики часто сравнивали Газданова и Набокова (Сирина), выделяя этих двух писателей как наиболее талантливых и перспективных молодых авторов русского зарубежья. Действительно, с точки зрения литературного мастерства, владения языковыми средствами можно, пожалуй, говорить о конгениальности этих двух художников. Однако, глубинная суть и источник творчества этих писателей, конечно, совершенно различны, если не прямо противоположны. Сильно упрощая, можно сказать, что Набоков видит, прежде всего, «темную» сторону жизни. Газданов же пытается найти точку опоры в «шуме и ярости» бытия. Интересно, что наиболее отчетливо это осознается при чтении третьего (после «Вечера у Клэр» и «Истории одного путешествия») романа Газданова «Полёт», который, в некотором смысле, можно назвать самым «набоковским» из его романов. (Также как «Дар», хотя и в меньшей степени, — самый «газдановский» из романов Набокова). В самом деле, имеется даже сюжетная параллель – самоубийство молодого человека. Только герой Газданова остается жив, а Яша Чернышевский в «Даре» действительно застрелился. Роман «Полёт» сложен, не по форме, но по сути.

Герои романов Газданова всегда сконцентрированы на своем внутреннем мире, но в «Полёте» этот принцип, пожалуй, доведен до высшей степени. Здесь, кроме рефлексий немногочисленных героев вообще, кажется, ничего нет. Внешний мир существует лишь в виде ненавязчивого фона. Париж, Лондон воспринимаются как чисто формальные места действия. Этому впечатлению и этой ситуации в немалой степени способствует образ Сергея Сергеевича, одного из главных героев, возможно, «самого главного». Для остальных персонажей романа он играет роль, своего рода, «божества», ограждая их от всех материальных забот или, по крайней мере, оказывая значительную (не обязательно денежную) помощь и ничего не требуя взамен. Он сам, как будто, следует в своей жизни стоической философии, что ему, впрочем, не так уж трудно делать по причине богатства. Он кажется спокойнее, «умнее и рассудительнее» всех прочих, он «супермен», но истинный его характер остается, во многом, скрытым от читателя. На самом деле Сергея Сергеевича, с некоторой долей условности можно назвать авторским alter ego, ибо только он и обладает здесь способностью к наблюдению, способностью делать общие выводы из происходящего. Остальные герои более подчинены эмоциям, чем интеллекту. Даже Людмила, стараясь охмурить богатого англичанина, действует, в сущности, инстинктивно, а не расчетливо. (Кстати, образы Людмилы и её мужа очень «набоковские».)

«Полёт» — роман о любви и одиночестве. Все люди страдают от реального, либо экзистенциального одиночества и ищут любви. Пусть эта любовь будет даже вымыслом, как это и происходит, в конце концов, с Лолой Энэ, которая, узнав о смерти ненавистного мужа, испытывает огромное облегчение, но через некоторое время сама начинает верить в их прежнюю взаимную нежную привязанность. Очень экзальтированными оказываются поиски любви и Ольгой Александровной, матерью Сережи, и Федором Борисовичем Слетовым. У Ольги Александровны, кроме того, есть ещё и материнская любовь. Однако центральное место в этой теме занимают, безусловно, противоестественные отношения Сережи с его родной теткой Лизой. Здесь-то ироничный, всеведущий и всемогущий Сергей Сергеевич что-то недоглядел и это уже горькая авторская «ирония». Кто виноват в этой истории? Конечно, любой здравомыслящий человек скажет, что виноват взрослый, т.е. Лиза. Но ведь не в этом дело, а в том, что Сережа и Лиза действительно любят друг друга, любят так, как умеют. Мне очень легко себе представить, что написала бы о «Полёте» пресловутая «советская критика». Как буржуазная мораль приводит к омерзительной аморальности. И в этом, надо признать, тоже есть доля правды. И вообще, вся эта картина взаимоотношений в тесном мирке выглядит даже несколько «фантастической». Но истинный смысл и значение этого романа, очевидно, не в этом. Ведь Газданов никогда не судит своих героев. Он, как мне представляется, не снимая с них ответственности за свою жизнь, обращается всё же не к человеку социальному, но к человеку вообще, к человеку мыслящему и осознающему свою конечность и даже мимолетность. Существует ли какой-нибудь смысл, помимо животных удовольствий, жизни перед лицом очевидного и близкого (иногда, неожиданно близкого) конца. Этот далеко не новый и традиционно остающийся без ответа вопрос своеобразно звучит, как мне кажется, в «Полёте». Да и в целом, он в большой степени определяет все творчество Газданова (особенно явно в более позднем его романе «Пилигримы»). (Набоков же такой постановки вопроса избегал. Под его пером она могла бы превратиться в сентиментальную банальность.) Мне запомнилась еще одна мысль, тоже, конечно, не оригинальная, но от того не менее верная, которую Сергей Сергеевич говорит своему сыну — о том, что некоторые вещи невозможно понять, не приобретя соответствующего душевного опыта. В свете прочтения «Полёта» важно подчеркнуть эту существенную разницу между опытом душевным и духовным. Духовный опыт индивидуален, душевный же — немыслим без коммуникации с другими людьми. У действующих лиц «Полёта» эта коммуникация оказывается ущербной, патологической. Почему? На этот вопрос ответит, если захочет, читатель.

         В книгах Набокова можно найти очень многое из того, что обычно ищут в книгах читатели – изощренное воображение, разнообразную пищу для искушенного интеллекта, литературную игру, тонкую психологию и еще более тонкую иронию, но только не утешение. Конечно, речь не идет об эскапизме и «психотерапии». Но то утешение, которое вообще возможно получить от литературы, можно встретить у Газданова и, в частности, в романе «Полёт». Оно сродни истинам Будды о страдании и его причинах, хотя Газданов вовсе не призывает считать весь окружающий мир иллюзорным, ибо другого нам не дано.

kerigma, 20 января 2017 г. в 20:15

Чем больше читаю Газданова, тем яснее замечаю, что он все время говорит на один голос, причем голос этот принадлежит мужчине без возраста и даже, можно сказать, без определенного пола. Во всяком случае, ярко выраженных «мужских» черт и интересов в его текстах нет, а есть скорее какое-то бесполое умиротворение и даосская равнодушная наблюдательность. Точно так же с возрастом: газданвские рассуждения и рефлексию можно приписать человеку и 20 лет (при условии, что он умен и хорошо образован), и 50-ти. Что больше всего отличает их, так это некоторая вялость, отсутствие ярко выраженного интереса и инициативы не просто жить, а активно участвовать в происходящем и самому двигать какие-то события.

В «Возвращении Будды» это проявляется острее всего. Прикрываясь своей душевной болезнью, герой не живет, а плывет по течению. Вроде бы он студент и учится где-то в университете, но чему именно он учится, на какие лекции ходит и сдает ли экзамены, мы так и не узнаем. У него нет ни женщины, ни постоянного круга друзей — учитывая, что ближе всех он неожиданно сходится с пожилым нищим, внезапно разбогатевшим. Заодно, впрочем, у него нет никаких связей и обязательств, которые дергали бы его, тормошили и не давали закиснуть. И в этом своем мирке рано постаревший для 23 или около того лет герой варится, проводя время за необязательным фрилансом, невнятным университетом, а больше всего — разговорами в кафе со случайными людьми. Ровно до тех пор, пока не оказывается в центре настоящей детективной истории с убийством.

Впрочем, ждать от детективной истории многого не стоит: она вполне в духе Газданова, то есть очень медленная, плавная, с подробным объяснением даже не самих событий, а психологической подоплеки всех этих событий, которое, безусловно, делает честь Газданову, как душеведу, но сводят на нет весь психологический накал. Достоевский мог бы сделать из этого великолепную и страшную драму в духе «Братьев Карамазовых», но у Газданова все идет так же ровно и спокойно, не важно, убили или не убили, поймали или не поймали. До сих пор единственной газдановской вещью, удивившей меня именно в сюжетном плане, остается «Полет», все остальные же со всеми перипетиями сюжета кажутся «только равниной». И это не в укор автору сказано, а как констатацияф факта.

Впрочем, читать и слушать его неизменно приятно: пишет газданов прекрасно, очень гладко, практически безупречно, и рассуждения его все умны и точны (не считая того только, что в основном те герои не стоят и таких рассуждений), но главное все же в нем вовсе и не содержание, а эта убаюкивающая медитативность текста, от которого, несмотря на это, не устаешь.

Regoh, 24 сентября 2016 г. в 23:36

Уже даже не помню как наткнулся на автора, но сначала не сильно нравилось чтение. В сборнике были 5 романов, из которых заверщающим находился сабж. Пожалуй 3 из них более-менее запомнились и на этот я пишу отзыв. Сюжет у Газданова не так важен. Он может протекать достаточно неровно и неторопливо, но прелесть его книг в другом. В неком драматизме и психологии отношений действующих лиц. Здесь даже плюсом становится отсутствие прорисовки характеров персонажей. Читатель как будто бы идёт в тумане и доволен своим путём в неизведанное. Мне понравилась та неповторимая атмосфера и немного жаль становится, что Гайто написал так мало книг, в которые можно было бы окунуться на глубины своей и чужой души.

ninaofter, 06 августа 2020 г. в 20:37

Роман «Вечер у Клэр» Гайто Газданова, одного из писателей белой эмиграции, вышел в 1929 году. В книге автор описывает события Гражданской войны, которую он пережил на Украине и в Крыму. Это одна из тех книг, в которых фабула очень проста, и гораздо важнее не что происходит, а как это переживает персонаж и описывает автор. Своеобразное путешествие по внутреннему пространству, где и разворачиваются главные приключения.

Роман автобиографичен, и с таким произведением Газданов становится в один ряд с великими русскими писателями первого ряда, которые переживали кровавые события военного времени уже в сознательном возрасте и именно на Юге России. В первую очередь я имею в виду Булгакова и Паустовского. Появление нового имени в этом ряду важно для любого человека, читающего на русском, и отдельно для тех, кто сейчас на войне, причем в тех же примерно местах, что и герой Газданова.

Гражданская война в романе показана с точки зрения человека с очень интенсивной духовной жизнью. Обычные рядовые события и впечатления повседневного бытия для него расцвечены такими яркими красками, вызывают столько душевных порывов, такие эмоциональные взлеты и падения, что Честертон может только молча завидовать в сторонке: здесь сияние серого цвета дано полно, ярко и неоспоримо, заполняя всё внутреннее пространство и создавая интенсивную полноту переживаний. При такой духовной организации война, в которой участвует главный герой, не может добавить новых красок в его восприятие жизни, Военные события впечатляют протагониста и запоминаются ему с совершенно необычной стороны – собственно, так же, как и тихая жизнь южнорусского провинциального городка, где он провел свое детство.

Решающее место в структуре личности персонажа играет его любовь к Клэр, которую он увидел в юности, и о которой после этого думал каждый день в течение десяти лет. Это чувство является осью, на которую нанизываются все прочие впечатления, своеобразным принципом динамики духовного пространства во всех ситуациях, в которые юношу забрасывает судьба.

Роман построен так, что фабула не совпадает с сюжетом: с первых страниц читатель узнаёт, чем всё закончилось, и до самой последней страницы вся интрига заключается в том, чтобы понять, что именно закончилось, какой человек пережил это приключение и как оно его изменило. В этом плане в романе открытый финал – автор покидает героя в переломный момент его жизни, и мы можем только угадать, каким он станет в дальнейшем. В целом же сюжет завершён, все обещания автора выполнены, читателю можно только радоваться.

vfvfhm, 23 апреля 2020 г. в 06:57

Описание собственных соседей в шаржированном виде — почтенная тема для русской прозы. Ее разрабатывали такие гиганты, как Булгаков, Довлатов, Лимонов, Прилепин. Подъезд, парадное дома, как микрокосм, ковчег в людском океане — удобная форма для набрасывания идей и наблюдений над человеческой сущностью, социальными связями случайно соединенных бытом людей. Соседей не выбирают, их навязывает судьба. И во взаимоотношении с ними приходится проявлять разные черты своего характера.

Газданов выказывает себя зорким наблюдателем. Он иронически отстранен, молодецки высокомерен и легкомысленно язвителен. Для него проститутка, сыщик и аристократ — одинаково забавны в своем копошении. Фокусник-китаец, жестокие апаши нелепы так, что животик надорвешь.

Однако, непонятно, почему гостиница — Грядущего? По мысли Газднова в будущем общество будет состоять из случайных летучих соединений людских масс, из фриков всех мастей? Нет ли тут случайного предсказания глобальной Паутины?

Маловато, к сожалению, в рассказе материала для анализа. Несколько легких карандашом набросанных типов, схваченных на лету, несколько живописных сцен и точных примет людского быта. Рассказец даже кажется оборванным...

Но все же нельзя его оценивать низко... Автор входит в литературу, в первом же тексте находя собственный, а не заемный язык, обозначает главные темы своего творчества — внезапность жизни и случайность существования, обретает собственную поэтику обрывочной лоскутной прозы. Такие интуитивные, но важные находки можно только приветствовать у начинающих молодых писателей!

GoldSwan, 15 апреля 2018 г. в 09:17

Приятно открывать новых авторов, особенно тогда, когда книге можно поставить 10 баллов (пусть и с небольшой натяжкой, так сказать, за титул «неожиданность года»). 

Присутствует:

= мир глазами подростка, который очень много читал

+ роман взросления, становления героя

+ хороший слог (дореволюционная школа)

+ философские рассуждения

+ чтец — Александр Клюквин (дополнительный балл)

Отсутствует:

+ морализаторство

+ затянутость сюжета

ab46, 07 января 2017 г. в 21:26

Книги писать и ковры-самолёты производить – занятия похожие. Большинство из тех, кто пробовал и то и другое, легко со мной согласится. Каждый писатель старается сделать ковёр покрепче, да побольше, чтобы мог миллионы читателей в дальние страны перенести. Чтобы убедились они, и подтвердили, что придуманные страны существуют. Не у всех писателей получается. У некоторых ковёр по всем швам расползается и лететь не желает. Конечно, и от читателей много зависит. Такие попадаются, которых никакой подъёмной силой от привычной действительности не оторвёшь. Зато когда писатель и читатель на высоте – это настоящее счастье. Счастье полёта.

И мне выпадало такое читательское счастье. И книгу Газданова я открывал в предвкушении полёта. Не получилось. Взлетали, вроде, хорошо, а потом не пошло. Стал наш ковёр-самолёт за землю цепляться. Хорошая же книга, удивляюсь. На первый взгляд, в ней всё, что мне нужно, а не летится. Тонкое это дело – совместный писательско-читательский полёт. Сразу и не поймёшь, что у нас в настройках не совпало. В таких случаях я признаю свою вину. Надеюсь, у многих из вас лучше получится. Или уже получилось.

arturramires, 11 марта 2021 г. в 15:44

Уж сколько их, рассказов о любви. На фоне Гражданской войны в том числе. Здесь повествование идёт от лица рассказчика, о котором читатель практически ничего не узнаёт, поскольку это вроде бы и не важно — история не о нём, о других. Он — сторонний наблюдатель, хоть и участник событий, но какой-то неясный, недопроявленный.

Я долго не мог понять, чем меня так зацепила история, что в манере писателя поразило? Оказалось — ...шапкозакидательство. Молодецкая удаль на пару с максимализмом, крайний романтизм в стилистике серфинга на волне революции, да ещё в женском варианте. И потом скупые мужские слёзы наперевес с оптимизмом: жить-то ещё долго-долго...

Это очень чувствуется, что произведение написано двадцатипятилетним автором. Так много витальной энергии. Посреди смерти.

arturramires, 11 марта 2021 г. в 00:21

«Душевное опоздание» — не встречал ранее такого термина. За почти полным отсутствием внешней сюжетной линии я нахожу богатство сюжета жизни внутренней, жизни души.

Не раз, конечно, попадалось мне выражение «прочитал книгу — как с другом поговорил», всегда считал это общим местом, банальщиной, пошлостью. Но, вот сейчас именно такое ощущение...

Жаль, что не читал книжек этого выдающегося мастера прежде. Видимо, всему своё время.

Крайне интересными считаю практически всех персонажей романа — в своей жизни я таких людей не встречал и, думаю, не хотел бы встретить, но узнать столь подробно, в такой художественно убедительной форме, с тщательным разбором психологических мотивов — стоит дорогого.

Короче, шедевр.

BorodaNeBoroda, 15 января 2016 г. в 17:45

История лишнего человека, который, несмотря на удивительные для обычного человека физическую и духовную силу, так и не смог найти себе применение. История трагическая, но очень трогательная.

Главный герой высказывает интересную мысль, что суть человека можно определить одним словом, и у каждого есть одно главное качество, а остальные просто добавочные. Показалось, что у Газданова это самое качество — человеколюбие.

Художник, 13 сентября 2021 г. в 12:05

Роман написан от первого лица, речь льётся непрерывным потоком, не сильным, но неизменно приятным, когда слова обволакивают и плавно погружают в далёкое по-своему прекрасное время. И тебя стремительно несёт вперёд от одного яркого образа к другому, попутно раскрывая человеческие души, большей частию пороки и слабости людей, лишённых родины и вынужденных влачить своё существование в новых условиях. Этот, как бы сейчас сказали, поток сознания — виртуозно скроенный роман со множеством второстепенных персонажей, которых встречает и описывает автор-главный герой, работающий таксистом в ночную смену в Париже. Здесь есть и флешбэки о прошлой жизни внезапно закольцовывающиеся в настоящем, и философствующие нищие, по сути наиболее адекватно смотрящие на мир, здесь роскошь и убожество соседствуют с широкой русской бескорыстностью и стремительным падением в алкоголизм, а неожиданные застольные разговоры перетекают в детективные истории. Неудивительно, что спокойствие, богатство и буржуазное обращение «мадам» в итоге обретает французская проститутка, вырвавшая у судьбы своё мещанское счастье, хотя рассказ в основном об эмигрантах из Российской Империи. Мне очень понравилось, это что-то особенное прекрасное в русской литературе. Кого-то мне напоминает, кстати, но не могу пока вспомнить. Возможно, кто-то тоже из эмигрантов первой волны.

Zivitas, 26 июля 2021 г. в 07:56

Эмигрантская критика всегда издевалась над идеально-стерильными героями советской литературы. Но сама тема непреклонного, правдивого и одинокого супермена завораживала. Газданов эту тему освоил. Павлов — герой «Чёрных лебедей» отличается от советского коммуниста тем, что он независим, никакому общему делу не служит: «В Бога я не верю; ни одной женщины не люблю. Жить мне скучно: работать и есть? Меня не интересует ни политика, ни искусство, ни судьба России, ни любовь: мне просто скучно. Карьеры я никакой не сделаю, да карьера меня не соблазнила бы. Скажите, пожалуйста, после всего этого: какой смысл мне так жить?».

Ясно, что это копипаст Лермонтова: «И скучно, и грустно, и некому руку подать...» — и до конца. Ясно, что Павлов — это Печорин через сто лет. И вот здесь самое интересное. Б.Садовской в очерке «М.Ю. Лермонтов» заметил: «Самый образ Печорина оказался под силу одному Лермонтову и умер с ним. Попытки наших беллетристов 1850-х годов оживить Печорина, придать ему жизненное правдоподобие и трагичность не привели ни к чему. Лермонтовская трагедия под их пером становилась мелодрамой».

В общем, у всех получались смешные карикатуры на Печорина. А вот Газданову удалось воскресить Печорина, чтобы не было смешно. Пришлось, конечно, усилить образ: Павлов сообщил, что 25 числа застрелится и застрелился. Картонность этого Павлова зашкаливает, но рассказ читается с интересом. С бытовой точки зрения описывается медицинский случай психического расстройства. Это, видимо, синдром Аспергера в лёгкой форме, как у героини шведско-датского сериала «Мост». А из таких медицинских наблюдений, возможно, родилась в фантастике тема робота-андроида среди людей. Не знает этот робот правил человеческого общения, зато с лёгкостью, работая на фабрике по 11 часов и учась по ночам, за пару лет заканчивает курс в Сорбонне и, не задумываясь, выполняет команду на самоуничтожение.

Ну теперь и с Печориным стало всё понятно.

arturramires, 25 февраля 2021 г. в 04:10

Понравилось как сделано.

Главный герой, он же повествователь, впечатлил меня с одной стороны удивительной чувствительностью своей к нюансам реальности и умением проследить за всеми её завитками до самых дальних закоулков, с другой стороны — какой-то холодной отстранённостью от действующей в прямом эфире «прозы жизни» в сочетании с прямо-таки жёсткой наблюдательностью хирурга. Типаж — по стилистике жизни совершенно перпендикулярный мне, читающему роман. То есть совершено не близкий. (Захар Прилепин как-то сказал, что мол тут виден национальный характер. Газданов — этнический осетин)

Было бы несомненно полезно прочитать мне сию книжку лет этак в 16-17, но не случилось (да и не могло случиться — не печатали) . А сейчас читаю и вижу: интересно, местами шикарно, но не близко (хотя, по сути шедевр).

И да, диалог с «дядей Виталием» в центре композиции — великолепен.

_

P.S. Не понимаю, почему ставят знак равенства между «прочитал» и «прослушал» (ещё вариант «посмотрел», прости господи).

prouste, 08 декабря 2020 г. в 16:42

В старшем классе школы я запоем читал Пруста и Набокова и на их фоне отрывок из романа, опубликованный в Юности не впечатлил.

Прочитав по прошествии времени, не могу не отметить элегичный стиль, добротный уровень прозы, психологизм. Это, конечно, второй ряд, но с Паустовским, отчасти с Буниным ( Жизнь Арсентьева) и поздней прозой Катаева вполне сопоставим. Славные интонации, когда вокруг вши, резня и бойня , а слегка сомнабуличный рассказчик рассуждает в духе того, что как никогда захотелось накрахмаленных простыней, да свечей в шандалах. Клэр дана наброском, такие же наброски в отношении всех иных персонажей. По прошествии времени настрой и тональность романа помнятся, а фактура или событийная часть выветриваются напрочь. Как дебют вполне себе, как раз с « Машенькой» только и можно сравнить у Набокова.

KindLion, 02 августа 2020 г. в 14:56

При прослушивании этой книги оценка моя колебалась от 9 до 6. От «ах, это же Газданов! Какой слог! Как классно обращается со словами!» — оценка 9. Через «черт, ну что ж так депрессивно-то!» — оценка 7. И вплоть до «рассказчик без конца в Париже встречает знакомцев – и парижан, и тех, с кем еще с гражданской войны знаком. Чушь, уж слишком прямолинейные и дуболомные совпадения» — 6. В итоге – поставил 7 из 10, и не считаю, что занизил.

До этого у автора читал (точнее – слушал в исполнении Александра Клюквина) только «Вечер у Клэр». «Вечер у Клэр», от которой я был в совершеннейшем восторге. А вот второй роман – разочарование. Не понравились ни текст, ни начитка – слушал в исполнении Евгения Терновского.

Сюжетно роман выстроен таким образом, что главного героя в нем практически нет. Рассказчика главным героем можно назвать лишь условно, ибо о жизни его мы узнаем чисто вскользь – из его воспоминаний, из его рассказов о взаимоотношениях с другими – проходящими и проезжающими персонажами.

Сравнить рассказчика с героями Ремарка несложно. Рассказчик также, как герои Ремарка, обожжен войной. В «ночных дорогах» — гражданской войной в России. Самое существенное отличие Газдановского героя от героев Ремарковских то, что он (рассказчик из «ночных дорог») пьет в ночных барах и прочих забегаловках не кальвадос, не коньяк, а… молоко. Эмигрировав и помыкавшись по свету и разным работам, он оседает в столице Франции, на потертом водительском сиденье старенького таксомотора.

И вся книга – рассказ об историях различных людей, которых он встречал в своей жизни. Рассказчик работает ночным таксистом, и поэтому в знакомых у него полно проституток, о которых он с удовольствием пишет. Но есть друзья-знакомые и со времен его «дотаксистской» карьеры.

Ну и пару слов о начитке. Терновский читает ровным, скучным, монотонным голосом. Думаю, этот голос идеально подходит для данной книги. Но слушателю надо быть крайне внимательным, чтобы не пропустить место, в котором закончился рассказ об одном человеке и начался о другом.

vfvfhm, 27 июля 2020 г. в 19:16

Я ознакомился с ранней малой прозой и публицистикой Газданова, когда купил только что вышедший пятитомник его сочинений. Проглотив с жадностию первый том, я не заметил некоторых вещей, восторгаясь стилем, харизмой и энергией молодого автора. Сам был молод. Но на парочке важных концептов следует все же остановить внимание. Ведь эта программная статья начинающего автора.

Это, безусловно, манифест представителя «потерянного поколения». Только этот юноша «потерялся» не посреди империалистической мировой бойни, а вследствие социального катаклизма, сотрясшего и едва не уничтожившего его родину. В ходе гражданского конфликта он был сломлен, растерзан и почти убит. Даже десятилетие спустя он жестоко страдает от ПТСР. Это хорошо видно по смыслу и стилю статьи.

Взвинченная эмоциональность с характерной негативной окраской. Отрицание реальности в пользу отвлеченной мечтательности. Действительность не достойна описания и анализа, она чудовищна и отвратительна, омерзительна наконец. Всякий, кто остается по эту сторону реальности — просто клоун, гримасничающий на публике. Ловец быстрого признания и не заслуживающий внимания борзописец. Самое интересное в литературе — фантастика кошмарных сновидений, блуждания в мирах за гранью психической нормы, вглядывания в адские бездны у себя под ногами.

И такие авторы, как Некрасов и Тургенев — поставщики беллетристической продукции, не имеющие к искусству никакого отношения.

А еще юный Гайто был заправским «кликушей», в том смысле, какой вкладывал Высоцкий в песне «О поэтах и кликушах». «Кто прожил жизнь трагически, тот истинный поэт...» Тот же Тургенев и Золя, понимаете ли, имели только внешние причины заняться творчеством. Случайно не остались просто крупными латифундистами или чиновниками-буржуа высокого ранга. Вот если ты умер от белой горячки в грязном переулке, как По, или поедал в психушке собственные испражнения, как Мопассан — тогда ты имеешь право называться подлинным поэтом. А Гоголь не был реалистом ни в коем случае!

Это же замещение чистой воды! Гайто страшно, больно, ему одиноко. Бурлящий и истерически веселящийся Париж (о как он за это расплатится!) каждый день терзает его обнаженные душевные раны. Отдохновение Гайто находит только в отвлеченных мечтаниях и страстной жажде творчества, максимально удаленного от этого страшного быта и повседневной жестокости. И находит себе, как ему кажется единомышленников, среди отверженных, замученных фантазеров, погруженных в кошмарные грезы.

Не видит, как Достоевский, удивительной и прекрасной реалистичности фантастики у По, не видит, что Мопассан велик не своими сифилитическими бреднями, а беспощадным и зорким анализом класса буржуазии на пике его прогрессивности, не видит, что Гоголь ценен не тем, что пугал «Вием» и «Страшной местью», а тем, прежде всего, как точно указал, что Русь-тройка частенько подвозит подлеца по его частной надобности, и что на вопрос «куда мчишься?» ей однажды придется дать ответ по всей строгости правосудия Истории.

Ничего, еще увидит. Переживет немало жестоких испытаний, станет одним из победителей в смертельной схватке с фашизмом и напишет прекрасные реалистические книги и фантастику, вырастающую из быта и повседневности. Увидит всю незрелость и поверхностность своих ранних литературных мечтаний.

Поэтому и станет классиком всемирного значения.

KindLion, 18 июля 2020 г. в 20:25

Изменчивая читательская удача на этот раз была ко мне благосклонна. Сегодня закончил читать (точнее – слушать в прочтении Александра Клюквина) «Вечер у Клэр» Газданова. Роман этот – очарователен! По качеству текста, по богатству языка этот роман ничуть не уступает лучшим произведениям классической русской литературы. Я бы даже сравнил его с «Войной и миром» Толстого. Впечатление сходства этих двух произведений еще более усиливалось от того, что, не прошло и года, как я прослушал «Войну и мир» в исполнении того же замечательного Александра Клюквина.

Тем более удивительно, что этот роман – первый у автора. Автора, о котором я, до недавнего времени, не слышал ровным счетом ничего. После этого романа, постараюсь прочесть у автора побольше.

Автор – эмигрант, покинувший родину в 1920 году. Судя по всему, роман этот – автобиографичен. Главный герой – тоже эмигрант, нашедший в Париже свою знакомую еще по России, свою первую любовь, Клэр. Повествование, начавшееся с парижских будней главного героя, быстро перескакивает на воспоминания главного героя – его детство, отрочество, молодость. Газданов пишет о тех местах, в которых побывал сам – это и предвоенный Петербург, и Полтава, в кадетском корпусе которой он учился, и Харьков, где Газданов учился в гимназии.

Роман подкупает честностью. Автор не приукрашивает ни белых, за которых ему самому довелось воевать, ни красных.

Отдельная изюминка, припасенная, кажется, автором лично для меня – удивительные описания Кисловодска. Главный герой отдыхал там у родственников. Очень подробно описан кисловодский парк (сейчас он называется «курортным»). Первые воспоминания у меня об этом парке – лет через 55 – 60 после того времени, которое описал в романе Газданов. И я просто шокирован тем, как мало изменился парк за истекшие более полувека. А ведь за это время через него прокатилось две войны – Гражданская и Отечественная (Кисловодск был захвачен фашистами). С 1970-х по наши дни времени прошло меньше. А, кажется, что парк за это время пострадал больше.

Сумбурный немного получился отзыв, не обессудьте. Очень книга понравилась. Эмоции и мысли переполняют меня. Рекомендуется к прочтению всем, кто любит хороший русский язык. И еще тем, кто не равнодушен к судьбам Родины, кто хочет почувствовать, что такое Гражданская война для обычного, ничем особо не примечательного, человека.

vfvfhm, 23 апреля 2020 г. в 17:48

А вот это действительно странный рассказ... Написан в стиле какой-то абсурдной клоунады, помесь Кафки и Чаплина. Будто некий стендапер из дешевого парижского кабаре в 1920-х решил рассказать о своих похождениях в Гражданскую и нескольких странных встречах со своим странным приятелем-шпионом.

Видимо, и сам Газданов не обольщался по поводу сего произведения: рассказ был напечатан анонимно, после того, как получил десятое место из одиннадцати на конкурсе малой прозы.

С другой стороны, это зародыш прекрасного «Призрака Александра Вольфа».

vfvfhm, 23 апреля 2020 г. в 14:38

Судя по тексту рассказа, Газданов в молодости был дерзок, насмешлив и циничен, а также имел глубокий ум и доброе сердце. Такой человек, повидавший много всякого, мог за сорок лет до возникновения общества потребления заявить, что умирают только неудачники. Впрочем, если бы на людей ему было плевать, он не смог бы так волнительно и трогательно рассказать о гибели мадам Шуцман и белого офицера из психушки.

Рассказ можно смело включать в «золотой фонд» короткой прозы о Гражданской войне. Точные приметы времени, яркие типажи, обыденность чудовищной жестокости. И «черный» юмор.

Написано в классической для нас манере «южно-русской школы». Метафорическое означающее вместо означаемого предмета, обилие парадоксальных эпитетов и четкий угловатый почерк письма. Бабель бы признал Газданова как родного))

GoldSwan, 15 апреля 2018 г. в 09:50

Воспринимаю эту книгу, как продолжение «Вечер у Клэр», хотя, видимо, авторы-эмигранты революции и гражданской войны (Газданов, Набоков. Бунин...) так и продолжают жить в ностальгическом прошлом и все их произведения прямо или косвенно миллионами нитей тянутся на покинутую Родину.

Присутствует:

+ литературная мистификация и её расследование

+ постоянное внутреннее философское беспокойство главного героя вечными темами жизни и смерти

= вопросы фатализма

= эмиграционная пустота героев романа, покинувших Родину

Отсутствует:

— композиционная целостность романа из-за сильных ответвлений, которые заставляют забыть основную линию сюжета (может это так и задумано?)

vfvfhm, 01 января 2024 г. в 02:22

«Но я был далек от мысли о каких бы то ни было анекдотов».

Действительно, по известной классификации Василия Шукшина, Газданов рассказов-анекдотов практически не писал. Рассказ-характер и рассказ-судьба — вот его излюбленные жанры.

Такова и эта история о женщине с пониженной социальной ответственностью, некогда соблазнившей Рассказчика и сделавшей его мужчиной. Во всех смыслах — влюбила его в себя, а потом легкомысленно бросила. Ее гулливый характер и предопределил ее печальную судьбу.

Как всегда у Газданова глубокий психологический анализ очень виртуозно сопряжен с тонкой чувственностью и скольжением по изгибам эмоций и колоратурой чувств. Вот хотя бы один пример. Рассказчик оказывается в более уязвимой моральной позиции даже по сравнению с обычной шлюхой, потому что она-то не ведает что творит, а он с его талантом к сильному анализу диалектики души все о себе прекрасно понимает, но ничего не может и не хочет исправить.

Газданов здесь идет семимильными шагами от достоевщины своей ранней прозы к суровому толстовскому морализаторству прозы послевоенной. Наследник всей нашей великой классики по прямой. Сам ставший таким же нерушимым оплотом богатейшей русской литературы.

Однако кажется, что это странное чтение для новогодней ночи. Как сказать. Этот печальный рассказ о несостоявшейся жизни и бесплодной любви написан в сентябре 1943 года, в самые темные и страшные дни оккупации. Автору ежедневно угрожает арест и расстрел за участие в движении Сопротивления. Однако только что закончилась Курская битва и идет жесточайшее сражение за Донбасс. Перелом во Второй мировой войне уже произошел и она идет к своему страшному закату, только об этом мало кто знает. И вот прочитав эту грустную историю восемьдесят лет спустя, глядя на тьму за окном, я думаю: может, это тьма перед рассветом. Очень хотелось бы в это верить!

technocrator, 28 октября 2021 г. в 12:39

Если отставить в сторону отвлечённые философские размышления (которые сами по себе, может, и не плохи), то сюжет рассказа, в общем-то, про нездоровые отношения и богемную недоучку-неадекватку, у которой каким-то чудом выбило дурь из мозгов, и посчастливилось обрести нормальную семью и работу. Рассказчик «с богатым внутренним миром», который уговаривает её изменить и сбежать к прежнему увлечению, восторга не вызывает.

Wind, 20 мая 2016 г. в 06:45

Несколько пафосная (на мой взгляд) и короткая, но красивая притча о том, что «любишь кататься, люби и саночки возить». Т.е. хочется тебе радости и счастья, жертвуй своими печалью и огорчениями. Ибо неизбежны они. Или же я вообще не поняла смысла притчи (что тоже вариант). Информация к неспешному размышлению. Также сложилось ощущение, что это отрывок, предполагавшийся для вставки в какую-то более обширную вещь, как бы реплика в сторону для иллюстрации какого-то основного сюжета.

god54, 25 сентября 2019 г. в 18:24

Старинная фантастика во всей своей красе. Я не сказал — классическая, а именно старинная, хотя и написано в 1937 году. Этот стиль представляет собой очень приличный слог, но длинные и детальные описания навевают тоску, но в то же время позволяют представить этот предмет, событие, эмоцию во всех деталях. Сейчас так уже не пишут. Сюжет не уникален, хотя для того периода времени вполне возможно был оригинален. Генетическая память... Потом многие авторы обращались к этой теме, но очень широкое распространения она не получила. Одним словом прочитать можно, а тем, кто любит древние литературные тексты, можно и повторить.

smirya, 20 сентября 2017 г. в 21:02

Интересно. Неопубликованный ранее Газданов. Неповторимая манера письма, язык.