Историко-приключенческая сказка о времени правления Ивана Грозного

По сюжету князь Серебряный возвращается домой после длительного отсутствия. Он рассчитывает на счастливую встречу с возлюбленной и благополучие Земли Русской. Вместо благополучия встречаются ему грозный царь, запуганные родовитые бояре, бессовестные опричники, и разный люд. С возлюбленной тоже не все так гладко, как хотелось бы.

Роман отдаленно напоминает творчество Вальтера Скотта, но есть, на мой взгляд, важное отличие — Вальтер Скотт любил свою страну и ее историю — это видно в его работах, каких бы персонажей и какое время он не описывал. В романе Алексея Толстого чувствуется обратное, он как будто задался целью не изобразить ни одного дельного героя, а выбранную историческую эпоху представить темной, мрачной, смрадной, рабской и неумной.

Персонажи — все, как на подбор. Либо слепо поклоняющиеся власти и боящиеся ее крестьяне, готовые покорно принять смерть от царя, опричников, всякого встречного и поперечного. Либо закоснелые в традициях, наследном злате и важности рода бояре, готовые умереть за правильное место за столом. Либо насилующие и вешающие население без разбора опричники с воняющими песьими головами и метлами, в тайне мечтающие о родовитости бояр и их злате. Либо недалекие, идущие за любым атаманом личности, промышляющие разбоем и убийствами простых людей на большой дороге, но готовые в любое время умереть за деспотичного царя-садиста-самодура или по мановению руки переквалифицироваться в честных военных.

Если говорить о главных героях и известных личностях, то автор описывает упивающегося убийствами царя, завистливого душегуба Малюту Скуратова, свихнувшегося на вожделении чужой жены Вяземского, наряжающегося в женское платье жеманного Басманова, опустившегося и предавшего светлые идеалы в ходе правления Грозного Бориса Годунова.

Главный герой, князь Серебряный-Оболенский, прост настолько, что все его мысли отражаются на лице, умолчать он ни о чем не способен, готов умереть за душегуба-царя, потому что так положено. Главный женский персонаж, Елена, возлюбленная Серебряного, жена Морозова, сперва не думает головой о чести мужа, затем не думает головой о возможности устроить свою жизнь с любимым человеком.

Картину довершают мельник-колдун, похожий на мошенника и престарелая нянька царя, прекрасно понимающая насколько он душегуб, но при этом нежно опекающая его.

Возможно мой взгляд пристрастен, а ожидания завышены после прочтения исторического цикла «Государи московские», но очень уж меня разочаровало стремление автора уничижительно изобразить все в прошлом своей страны — веру, культуру, традиции и людей. Прочтенное напомнило мне о славянофилах и западниках. Не знаю, относил ли себя автор к последним, но славянофилов, судя по этому произведению, он явно не жаловал.

Упырь.

Алексей Константинович Толстой.

Продолжаю знакомство с классикой.

Неожиданно для себя наткнулся повесть о вампирах. Порадовало, что в мистическом жанре, в то время, творил не только Николай Васильевич Гоголь.

«- Нет, я никого не ищу; мне только странно, что на сегодняшнем бале я вижу упырей!»

Сюжет состоит из нескольких историй, где одна размещена внутри другой. Начинается всё с бала, где главный герой, Руневский, замечает молодого, но совершенно седого человека. Пообщавшись с ним, Руневский узнает, что молодого человека зовут Рыбаренко, который жалуется на то, что на бал пришло слишком много упырей. Так же рассказывает, как их определить и что с ними делать, чтобы избавиться. С этого и начинаются мистические события повести. Не буду сильно вдаваться в подробности, для избегания спойлеров. В сюжете сокрыто три истории, происходящие в разное время и частично со слов.

В реальном времени идет линия Руневского и его возлюбленной Дарьи.

Вторая сюжетная линия рассказана со слов Рыбаренко о его приключениях в Италии и повествует о Пьетро д’Уржино и Прасковье и в этом же рассказе есть повествование из прошлого, про Марфу и Амвросия. Все эти три сюжета объединяет история проклятия старинной семьи Островичей.

«Бабушка внучкину высосет кровь!»

Конец истории неоднозначен и дает возможность взглянуть на всё происходящее с разных сторон. Читатель может выбирать, верить во все происходящее или нет.

Очень понравилась готическая атмосфера происходящего. В определённых моментах даже было жутковато, однако, в повествовании есть и сумбур, который немного отвлекает от атмосферы. Это небольшая повесть, читается быстро и легко и подойдет любому, кто не знаком с творчеством писателя, но кому интересен такой жанр как мистика. Помимо мистического тут наблюдается и небольшой детектив. Порадовало пояснение, почему, собственно «Упырь», а не «вампир»:

«Вы их, Бог знает почему, называете вампирами, но я могу вас уверить, что им настоящее русское название: упырь, а так как они происхождения чисто славянского, хотя встречаются во всей Европе и даже в Азии, то и неосновательно придерживаться имени, исковерканного венгерскими монахами, которые вздумали было все переворачивать на латинский лад и из упыря сделали вампира. Вампир, вампир! – повторил он с презрением, – это все равно что если бы мы, русские, говорили вместо привидения – фантом или ревенант!»

Многие источники сообщают, что А. К. Толстой вдохновлялся произведением Дона Уильяма Полидори «Вампир», а также своими воспоминаниями о пребывании в итальянском городе Комо.

Если оценивать, то 4 из 5 или 8 из 10.

Спасибо, что дочитали.

Это мое не первое знакомство с мистикой от наших отечественных классиков. Не так давно мной был прочитан шикарнейший «Вий» Гоголя. Крайне рекомендую! Собственно, не о нем пойдет речь. Сегодня я, вам, расскажу о ещё одной мистической повести, а конкретно о «Упыре» А. К. Толстого.

«Вы их, Бог знает почему, называете вампирами, но я могу вас уверить, что им настоящее русское название: упырь».

История рассказывает нам о молодом дворянине по фамилии Руневский, который встречает странного незнакомца и он рассказывает ему о своих похождениях в Италии. Немного жутковатых, должен заметить. И утверждающий, что на этом балу полно упырей. Это, мягко говоря, смахивает, на пароноидальный бред шизофреника, но дальше наш герой идёт свататься к красавице Даше и начинает замечать некоторые странности в поведении родственников. Ну а дальше начинается какой-то сумбур из смеси снов, каких-то нелепых моментов, которые пытаются нагнать жути, и наивности и картонности главных героев. А концовка оставляет после себя странное послевкусие. Словно все произошедшие с героями события реальны и имеют место быть. Если взглянуть на всю картину в целом по прошествии некоторого времени, то все это покажется полным бредом.

»...нет ничего сильнее...и бессильнее слова.»

Что же касается авторского слога, то он в принципе читается легко, если бы не одно «но». Это «но» в том, что слог у Толстого присущ тому времени, в котором он жил. Поэтому у «Упыря» мелодичный и витиеватый слог со стилистическими особенностями. Не буду расписывать, что это за особенности такие, поскольку в «Вие» Гоголя было нечто похожее. Собственно, из-за вышеперечисленного и возникло то самое «но».

«Каждая земля имеет свои обычаи»

Прежде чем подводить итог,хочу уделить внимание ещё одному аспекту — иллюстрациям. Они очень даже неплохи, однако складывается ощущение, что взяли маленькое изображение в Интернете, допустим, и растянули на всю страницу.

Что ж, подводя итог хочу сказать, что «Упырь» — это добротная повесть, поначалу интригующая, но постепенно скатывающаяся в сумбур с неоднозначным финалом, дающим богатый простор для размышлений.

P. S. В тексте рецензии использованы цитаты из книги А. К. Толстого «Упырь».

Аз есьм царь

Поскольку к исторической литературе отношусь с пиететом и даже с трепетом, то конечно же рано или поздно должен был прочитать и этот роман.

На мой взгляд, книга относится по жанру к историческим героическим приключениям. Причём с достаточно ярко выраженной романтической и любовной составляющей. Конечно же в роли романтического героя выступает главный персонаж, именем которого названа и сама книга, князь Серебряный. И не наделить своего героя чертами благородными и честными, искренними и справедливыми автор попросту не мог — и в силу законов жанра, да и должен был кто-то противостоять всей этой полубандитской своре беспредельщиков начиная от Ивана Грозного и затем плавно перемещаясь к вожакам и руководителям опричнины и заканчивая их рядовыми подручными и исполнителями. И даже лесные и речные разбойники в этом романе выглядят более светлыми и чистыми — при всём при том, что они и грабители, и убийцы — видимо настолько ненавистной была опричнина для автора и для людей времён Ивана IV, что вот это противопоставление нехорошего и плохого было важно и нужно.

Вообще мне роман показался в изрядной степени стилизованным под классические средневековые романы — тут и Вальтер Скотт на ум пришёл, и другие классики. Однако читать книгу было и интересно, и волнительно, тем более, что автор ушёл от варианта «хэппи энд».

Довольно странное сочинение талантливого и умного писателя. Уважаемый Podebrad в своей замечательной рецензии предполагает, не без основания, что странности «Князя Серебряного» объясняются коммерческой установкой А.К.Толстого. Возможно, что так. Но это не объясняет нарочитую архаизацию данного романа. В конце концов, в момент публикации «Князя Серебряного» уже читалась «Война и мир», в которой было соблюдено равновесие между историческим фоном и современной для середины XIX века повествовательной манерой. Да и «Хроника царствования Карла IX» Проспера Мериме уже была более чем известна. Что помешало А.К.Толстому ориентироваться на эти образцы? Тем не менее, он почему-то предпочёл имитировать стиль М.Загоскина времён «Юрия Милославского», более того, довёл нарочито корявую манеру отечественных псевдоисторических коммерческих романов первой трети XIX века до прямой карикатуры.

Можно предположить, что А.К.Толстой ставил перед собой, помимо коммерческих, ещё какие-то художественные задачи — ведь он был отличный стилизатор, умел и любил воспроизводить чужой стиль письма.

Вероятно, «Князь Серебряный» был не просто приключенческим романом на историческом материале, но и решал какие-то памфлетные идеологические задачи, которые сейчас нам (несведущим в культурном контексте 1861 года) уже непонятны.

«Оставаясь верным истории в общих её чертах, автор позволил себе некоторые отступления в подробностях, не имеющих исторической важности».

А.К. Толстой

Уже эта краткая выписка из предисловия к роману позволяет сделать некоторые выводы о историчности предлагаемого чтения. Но, в общем, книга безусловна хороша.

Роман описывает события, происходившие в России 1565 году во времена правления небезызвестного Иоанна Васильевича, прозванного Грозным.

Герои романа колоритны, разнообразны по характерам, своему социальному положению и степени комплиментарности со стороны автора.

На страницах «Князя Серебряного» мы встречаем разбойников (Перстень, Коршун, Хлопок), опричников (Хомяк, Малюта Скуратов, князь Вяземский), представитилей родовитого московского боярства (Дружина Андреевич Морозов), но, безусловно, главными героями романа остаются князь Никита Романович Серебряный и наш первый русский царь Иван IV. Князь Никита сугубо положительный персонал, иногда уж слишком, царь Иван — его антагонист.

В наличии любовь, битвы и схватки, интриги и казни. Чего ещё желать читателю исторической приключенческой прозы?

Чего желать? Лично я от подобного рода литературы всегда требую большей историчности, без потери художественных достоинств повествования.

Читать всем поклонникам классического русского исторического романа.

Ах, какая прелесть, как приятно с высоты прошедших столетий взирать на отгремевшие битвы и утверждать, что и граф неправ, и нигилисты нечисты. А если вдуматься (кому есть чем думать), то увидим, что и сами мы подобны тому индюку, что спесиво булдыкает, получив метлой под гузку.

Как это, автор берётся судить, о чём думает младенец Христос. Всегда считал, что мысли госпдни неисповедимы. А вот так, запросто... Не верю.

Ни разу в стихотворении не упомянуто слово «лень». Как не повернись, герой стихотворения товарищ весьма деятельный, отнюдь не ленивый. Жаль, слово «прокрастинация в 1857 году ещё не было придумано. А само явление, как видим, вполне себе существовало, и Алексей Константинович блестяще его описал.

Вот с таких стихов и пошло на Руси отношение к осуждённым, как к несчастненьким. А ведь там больше половины — убийцы. А сколько воров да разбойников. Безвинно осуждённых едва горстка наберётся. Но мелкозвон всех уравнивает.

Какой же он неведомый спутник? Встреча с самим собой и мгноовенное прозрение: «её ты не любишь, а любишь себя». Но до чего же быстро эта минута прошла...

Стихотворение было бы совсем скучное, если бы не игра с ударениями, которую предлагает нам автор.

Читая первую строчку ещё можно сомневаться, что Алексей Толстой подражает Вольфгангу Гёте, но как только видишь призыв «Туда, туда... — сомнений не остаётся. Вот только Гёте воспевает Италию, а Толстой теми же строками воспевает Малороссию.

В самом деле, многие ли из 147 человек, оценивших это стихотворение или, если угодно, небольшую поэму, читали её полностью? А ведь сейчас она читается совсем иными глазами, нежели в середине позапрошлого века. Переславская Рада, лозунг «Наша кровь едина». И что уж там «немцам не по сердцу» сегодня трудно разобрать, но стихи живы и звучат по новому.

Одно из первых стихотворений А.К.Толстого, казалось бы, вполне проходное. Но вдруг обнаруживается простой и естественный переход от мыслей журчащего ручья, к размышлениям человека. И гениальная фраза: «Я люблю тот ручей, я люблю ту страну»... Такое проходным быть не может.

Не стану повторяться после тех, кто уже оставил отзывы об этом произведении. Могу добавить, что в романе также присутсвует ЛГБТ тематика. В обществе это было, есть и будет, и Толстой отразил это в своём романе.

Легкая и остроумная классика поэзии абсурда, стилизованная под Гейне. Волшебно.

Хочется дополнить прекрасный отзыв StasKr одной из 22-х строф стихотворения. Прекрасный образчик «хулиганства классика» русской литературы: «Полно, Миша! Ты не сетуй! / Без хвоста твоя ведь жопа, / Так тебе обиды нету / В том, что было до потопа».

Душевный иронический рассказ о суровой участи крепостных крестьян, коим Господь послал в помещики неуемного изобретателя. Отнюдь не согласного с невозможностью изобретения «вечного двигателя». Автор — гениальный рассказчик, поэтому его творение воспринимается абсолютно без напряжения и с интересом даже спустя столетия после написания. Рекомендую.

Напишу-ка я отзывъ сей да на старый ладъ, съ «ятями» да со знаками твёрдыми, бо и стихотвореніе само изначально было съ ними писано, а и Потокъ-богатырь съ бояриномъ Толстымъ меня за то похвалили бы. Растекаться мысію по древу, ако Боянъ вѣщій, не стану, а сразу къ сути перейду. Любятъ наши борзописцы нынѣшніе, какъ извѣстно, забрасывать людей въ прошлое, дабы они тамъ прогрессъ учиняли да исторію на новый ладъ переписывали. А чтобы обратно, изъ прошлаго въ наше время, – такого, почитай, и нету. А почему? Такъ вѣдь всё просто. Писаки всё больше про технику да про войну пишутъ: какъ аэропланъ для государя Петра Великаго построить али сверхдредноутъ какой въ Цусимскій бой заслать. Такое и писать просто, и народъ покупаетъ и читаетъ, а потомъ ещё и хвалу въ междусѣтіи міровомъ поётъ. А ежели кого изъ прошлыхъ вѣковъ къ намъ сюда перенести, чѣмъ же онъ станетъ-то нынѣшній міръ удивлять? Тутъ, дабы читалось складно, потребно уже не технику живописать, а къ высокимъ матеріямъ подниматься: психологіи, да атмосферѣ въ обществѣ, да человѣческому достоинству, да разсудку здравому, да сравнить, какъ раньше было, съ тѣмъ, какъ нынѣ стало… А сіе дѣло непростое, ни одинъ борзописецъ, что въ годъ по десятку книгъ тискаетъ, за такое не возьмётся, бо невыгодно зѣло. Да и боязно имъ нынѣшнее-то время трогать да передѣлывать по своему желанію, а ну какъ опричники крамолою сочтутъ…

А вотъ бояринъ Толстой, Алексѣй Константиновичъ, ещё въ позапрошломъ вѣкѣ о такомъ вотъ случаѣ стихъ написалъ. Утомился молодой богатырь Потокъ на пиру у князя да заснулъ крѣпко: сначала на пятьсотъ лѣтъ, потомъ паки на триста. Повидалъ онъ въ будущемъ много всякаго, о чёмъ и помыслить не могъ, и то всё ему зѣло не по нраву пришлось. И заснулъ онъ въ концѣ, будучи въ девятнадцатомъ вѣкѣ, ещё лѣтъ на двѣсти. А изъ того слѣдуетъ, что проснуться долженъ Потокъ какъ разъ въ наши дни. Ну и что же онъ у насъ увидитъ такого, что отличалось бы отъ ранѣе видѣннаго? Коли поразмыслить, то и ничего. Въ вѣкѣ шестнадцатомъ видѣлъ онъ, какъ ѣхалъ царь и стража палками народъ разгоняла, а за ними шли палачи съ топорами, а народъ на брюхѣ ползалъ, и стало ему тошно. А увидалъ бы онъ, какъ нынѣ обставляются «царскіе выѣзды» да какъ и чѣмъ стража съ палачами вооружены, такъ и вовсе ужаснулся бы… Повидалъ онъ затѣмъ судъ неправедный – такъ и намъ сіе дѣло привычное. Кого сказано оправдать, того всегда оправдаютъ: всё-де по закону, ступай, милъ человѣкъ, съ богомъ. И наоборотъ, вѣстимо, тоже дѣется, но тутъ ужъ надо не про Потока-богатыря читать, а про совѣтника Попова безъ штановъ, о коемъ всё тотъ же бояринъ Толстой написалъ. Ну, а коли возьмёмъ мы того аптекаря, что во зданіи нѣкоемъ вѣщалъ, такъ нынѣ такихъ развелось по всему міру во изобиліи. Развѣ что рѣчи ихъ зовутся днесь иначе – «политкорректностію»: молъ, хоть и вѣрно, что все равны, а нѣкоторые всё жъ прочихъ равнѣе, а кто того признавать не хочетъ, тому анаѳема.

Искалъ Потокъ-богатырь въ будущемъ здравый смыслъ и справедливое вѣче народное, да не нашёлъ. И у насъ тутъ не найдётъ. И коли заснётъ ещё лѣтъ на двѣсти, тѣмъ паче не найдётъ. Бояринъ-то Толстой, знать, надѣялся, что въ двадцать первомъ вѣкѣ Потокъ искомое отыщетъ, а о томъ, что на дѣлѣ будетъ твориться, ниже въ страшномъ снѣ увидать не могъ. Слово «антиутопія» ему было невѣдомо, а было бы вѣдомо, сразу понялъ бы, что не такъ надо было стихъ о Потокѣ заканчивать. Взялъ бы онъ тогда самыя мрачныя слова да бросилъ бы ихъ на бумагу розсыпью – какъ разъ въ яблочко попалъ бы…

На сёмъ, милостивые государи лаборанты, позвольте мнѣ закончить. Коли не по нраву пришлось писаніе моё, всё жъ не велите минусы ставить, а велите лучше чарку поднести, ибо утомился есмь по старой орѳографіи писать да буквы устарелыя въ спискѣ символовъ выискивать…

С одной стороны, это самый популярный исторический роман в русской литературе позапрошлого века. С другой стороны, его многие с первых же дней причисляли к коммерческой литературе. Это легко объяснимо. Практически одновременно с «Князем Серебряным» выходили «Война и мир», «Идиот», «Обрыв», «Дворянское гнездо». Было с чем сравнивать. Конечно, А. К. Толстой писал свой роман не ради денег, а чтобы поделиться с читателем своим взглядом на историю. Но все признаки коммерческого романа действительно присутствуют.

Первое — много штампов, характерных для исторической и приключенческой литературы XIX века. Каждому прочитавшему они должны бросаться в глаза. Сюжет построен так, чтобы понравиться усреднённому читателю. Информации много, но она искажена в соответствии с требованиями сюжета. О героях чуть позже.

Второе — характерное для коммерческой литературы стремление не обидеть ненароком никого из потенциальных читателей. Задеть эта книга может только поклонников Ивана Грозного. Их в то время было на два-три порядка меньше, чем теперь.

Третье — герои. Они, как и положено, раскрашены только одной краской, каждый своей, но одной, кроме Басманова. Серебряный — положительный герой, так уж положителен до глупости. Малюта Скуратов — злодей, так уж злодействует даже себе во вред. Такой Скуратов отправился бы на плаху через месяц-другой после возвышения. В реальности он пережил почти всех сподвижников по опричнине и погиб в бою. Вообще-то, единственный из всех придворных Грозного за 50 лет его царствования, который сумел пасть в бою.

Талант автора, конечно, поднимает книгу над средним уровнем. Но здесь помешало стремление создать всё-таки исторический, а не чисто приключенческий роман. Архаизмы губят поразительно лёгкий язык Толстого, не дают развернуться остроумию. И в то же время он не смог сказать ничего такого, чего уже не сказали бы великие историки XIX века. Их тогда читали многие, почти вся читающая публика.

Единственная сцена, которая произвела на меня впечатление, это беседа двух разбойников. Она показывает, что Толстой мог бы написать свой роман совсем на другом уровне. Но не решился.

Я ужастики не люблю, но у меня вызывают умиление вот такие атмосферные, аутентичные истории в шикарных декорациях. Кто-то, обчитавшись Кинга, скажет «фигня! Не страшно!», а у меня они вызывают приступ неконтролируемой нежности.

Понравилась сама завязка романа — старик уходит в горы охотится за разбойником, и предупреждает что если не вернется через 10 дней, то даже если придет кто-то в дом, и будет выглядеть как Горча, то не Горча это вовсе и самозванца следует убить. ГГ начинает свой рассказ с приезда в тот самый, 10-й день. Семья Горчи вся извелась от беспокойства, ждут старика... А вдруг и не старик это вовсе...? Гость и рассказчик этой истории становится невольным свидетелем очень напряженной, психологичной сцены, где в персонажах борется надежда и страх.

Рассказ получился атмосферным, местами даже страшным (на мой невзыскательный вкус). Удивляет то, что в нем уже полностью сформировавшийся образ вампира, знакомый нам по более позним произведениям.

А вот любовная линия совсем не понравилась. Нет, скорее она выглядит очень смешно. ГГ-недотепа, воображающий себя неотразимым сердцеедом... На деле же он слишком эгоистичен чтобы кого-то любить... Может быть, именно этот момент выдает юность автора, ведь рассказ он написал когда ему было 19 лет.

В целом, мне понравилось. Но я жалею что не прочитала его именно в подростковом возрасте, когда мне в руки попался другой рассказ автора — «Упырь».

Захватывающий роман, он хорош тем, что дает срез эпохи Ивана Грозного, причем не только как взгляд на жизнь князей, боярства и опричников. Алексей Константинович Толстой охватил широчайший пласт, он показал жизнь в различных слоях общества Руси, а кроме того проделал огромную работу, чтобы познакомить читателя с обычаями, нравами того времени. В «Князе Серебряном» масса моментов, когда автор показывает нюансы «народного быта». Только лишь за это автору легко можно простить вольное обращение с историей, игры с датами и введение в повествование вымышленных персонажей, тесно взаимодействующих в романе с реальными историческими лицами. Толстой мастер художественного слова, из под его пера вышли яркие образы героев, а как хорош язык произведения...

В романе несколько сюжетных линий – тут и интриги, и любовная линия, и приключенческая, потому он интересен широкому кругу читателей, и каждый найдет в произведении что-то свое, близкое.

Как ни стыдно признаваться, но к творчеству А.К.Толстого с детства оставался равнодушным. Единственное исключение — вот эта стихотворная баллада – необъяснимым образом сразу и бесповоротно «легла на душу»…

Перипетии взаимоотношений «великого и ужасного» © царя с его другом-предателем князем Курбским подёрнуты туманом веков и, давайте признаем честно, не слишком-то могут быть интересны большинству современников. Да, любой более-менее образованный человек знает в общих чертах, что конфликт имел место и отражён в истории. Но как и почему всё происходило – разницы особой нет.

Вместе с тем, рабская «природа» княжеского стремянного Шибанова в отношении своего хозяина-феодала с точки зрения дня сегодняшнего вряд ли может вызывать одобрение и восторг. Автор великолепным образом описал эту «собачью преданность», но будучи дворянином из 19-го века, наверняка считал её вполне естественной.

Мужество и героизм данного персонажа, впрочем, очевидны и бесспорны. Будучи простым неграмотным человеком из низов, несомненно косноязычным, он с готовностью преодолевает страх перед неизбежными страшными пытками и мучительной смертью, дабы донести до царя пусть и чужие, но правдивые в его понимании слова, способные уязвить жестокого и всесильного самодержца.

Главное достоинство баллады вижу в мастерском, поразительно точном изображении фигуры вчерашнего блистательного царедворца, который после ссоры с правителем наконец-то может себе позволить не только высказать (пусть и на бумаге!) все свои личные и общественно-политические претензии к царю-тирану, но и пригрозить ему большими неприятностями. Как можно не восхититься, к примеру, такими строками:

«<…> и пишет боярин всю ночь напролет,

Перо его местию дышит,

Прочтет, улыбнется, и снова прочтет,

И снова без отдыха пишет,

И злыми словами язвит он царя,

И вот уж, когда занялася заря,

Поспело ему на отраду

Послание, полное яду» ©?

Как думаете, а какие слова мы услышим от некоторых не переназначенных членов только-только отправленного в отставку правительства (ха-ха-ха)?! Проникновенная, изумительно-прекрасная баллада!

Учитывая, что о романе «Стебеловский», отрывком из которого является рассказ «Амена», не сохранилось никаких сведений, совершенно непонятно, какое место рассказ этот должен был занимать в общем замысле. Поэтому нам остаётся воспринимать данную зарисовку лишь саму по себе, без привязки к чему-то большему.

История, положенная в основу «Амены», происходит в Риме рубежа III-IV веков нашей эры, и повествует о гонениях на христиан. Развивается она по всем лекалам подобных историй — противостояние языческих богов античности и христианства, готовность одних людей пожертвовать собой ради веры и неспособность других противостоять соблазнам, что в итоге приводит к трагическим последствиям. Таинственности и мистичности рассказу добавляет тот факт, что историю троих молодых римлян — Амвросия, Виктора и Леонии — рассказчику поведал загадочный монах в развалинах Колизея во времена, современные самому Толстому (то есть во второй половине века XIX, как минимум), что и выводит его на новый уровень.

По итогу — вышло неплохо, хотя и довольно предсказуемо. Да и вообще, обращение к теме «родной» нечисти у Алексея Константиновича получалось всё-таки куда более впечатляющим.

Великолепный классик, родоначальник литературной пародии и театра абсурда в русской литературе. Шедевр на шедевре, и в стихах, и в прозе.

«Держаться партии народной —

И современно, и доходно».

«При блеске исправной амуниции

Как презренны все конституции!»

«Плохо, когда в дивизии

Недостает провизии».

«Если на клетке слона прочтешь надпись «буйвол», не верь глазам своим.»

»...Барон фон Гринвальдус,

Сей доблестный рыцарь,

Все в той же позиции

На камне сидит».

Особо мне нравится (и регулярно перечитывается) «Современная русская песнь». От души всем рекомендую.

В плане соотношения названия к содержанию, весьма напоминает «Айвенго». ГГ вечно то сидит в тюрьме, то ещё в какой-нибудь опале, и локомотивом действия является почти всегда кто-то другой, но не он. :-) Но это так, для смеха. А вообще, книга серьёзная. Книга не о герое, а об эпохе.

Язык, конечно, искусственно стилизованный, но в самом духе произведения столько истинной былинной сказочности, которую невозможно подделать, что создаётся полное впечатление, что книга писана не во второй половине 19 века, а как минимум в допетровской Руси.

Герои, все, что ни на есть, богатыри, благородные, даже если душегоубы, опричники, все, что ни на есть подлецы, свою подлость прекрасно осознающие.

Но это и не плохо и не хорошо. Это требование жанра. Ведь если попытаться охарактеризовать книгу одним словом, это слово будет «славянофильство». А уваровская триада «за веру, царя и отечество» могла бы быть, как ныне модно говорить, слоганом. Всякое дело делается только перекрестясь, плюс вера в царя-батюшку, даже если он не праведен, плюс добрая сеча с внешним врагом рука об руку со своим «домашним» недругом, в которой забываются все внутренние разногласия.

И проникнувшись духом того времени, уже даже вроде и не раздражает высокомерие боярина по отношению к тем, кто ниже него. Нельзя требовать, чтобы герои тогдашних времён обладали благодетелями времён сегодняшних.

И эта исконность, изначальность подкупает, даже если с исторической точки зрения трактовку некоторых фактов, событий и личностей можно и оспорить.

Данный рассказ, возможно, был действительно страшным для своего времени, однако сейчас вряд ли является таковым. На мой взгляд, даже атмосфера совершенно не нагнетается, да и сам главный герой не вызывает никакого сопереживания. Произведение представляет интерес тем, что автор использовал тематику о вампирах намного раньше, чем Брэм Стокер в знаменитом романе. Не знаю, что ещё можно тут добавить. Ужасы, представленные в литературной форме, не в состоянии напугать меня.

Мистическое и одновременно мистифицирующее произведение. Несмотря на небольшой объем, содержит много описаний и историй, происходящих в Италии, Венгрии и России времён XVI-XIX века. Сюжет довольно запутанный, в том числе и по причине не вполне адекватного состояния здоровья у персонажей-рассказчиков. Создаётся впечатление, что автор намеренно создал равновероятные версии либо реальности, либо иллюзии показанных событий, на выбор читателя — для скептиков — одна трактовка, для верящих в чудеса — другая. Тем не менее, читается повесть легко, интрига сохраняется до конца, пусть и без леденящего ужаса, хотя не исключаю, что на момент публикации она вполне могла пощекотать нервы особо впечатлительным и романтично настроенным гражданам.

Прекрасный исторический роман об одном из самых трагичных эпизодов российской истории — правлении Ивана Грозного времён опричнины. Конечно даты событий, о чем честно предупреждает автор, смещены для плотности сюжета, но основная идея — жизнь и бытие и нравственный выбор гражданина в эпоху тирании изложены очень четко. Вообще, роман читается как поэма, и не только из-за вплетенных в ткань сюжета народных баллад того времени, лёгкость восприятия почти идеальная, при этом лирики относительно немного, только в небольшой части завершающих глав.

Уже в советское время в 1963 году провели вскрытие могил Ивана Грозного и его близких родственников, выяснилось, что и он сам и его старший сын весьма вероятно были отравлены ртутью, а средний сын Федор — мышьяком, с учётом того, что и первая супруга царя Ивана Анастасия, и мать царя Елена Глинская также были отравлены, понятно, что причины для антибоярского террора, как политического, так и физиологического характера носили для Грозного вполне объективный характер. Другой вопрос, что результат был такой же как всегда, а простым людям за политическую борьбу в верхах пришлось заплатить тысячекратную цену.

Как вывод — неустаревающая классика и отличный исторический роман. Рекомендую.

Литературный, легко воспринимаемый рассказ про удалого молодого французского маркиза, проездом посетившего сербское село в середине 18 века и встретившегося с очевидным и невероятным злом во плоти. Сюжет построен автором в виде истории, рассказанной одним из приглашенных гостей в модном салоне в Париже 1815 года. При этом, несмотря на небольшой размер, в истории имеются псевдоисторические ссылки, подтверждающие наличие «феномена», на основе которого и построен рассказ.

Мне понравилось, что хотя на тот момент А.К. Толстому было всего двадцать лет, но труд вполне достойный как по идее, так и по исполнению. Искра гения, создавшего Козьму Пруткова, сверкнула и в этом рассказе, хотя автор возможно так не считал, поскольку при его жизни он не издавался.

Наверно, все же расказ больше подходит для подросткового возраста, допускаю, что тогда бы он мне мог больше понравится. А может не попал он мне под подходящее настроение, житейские проблемы, быт, мешают до конца проникнуться атмосферой рассказа. Так что не произвёл он на меня должного впечатления, ни страха, ни переживания я за героя не испытал. Вот только селян жалко, и Зденку, автор её очень красиво живоописал. Хотя тут ещё вопрос, что лучше для неё — стать вампиром, или попасть в руки такого вот главного героя:

«Нет, Зденка, я уйду только тогда, когда ты мне пообещаешь, что будешь меня любить всегда, как красавица обещала королю в той песне. Я скоро уеду, Зденка, и как знать, когда мы опять увидимся? Зденка, ты дороже мне моей души, моего спасения… И жизнь моя и кровь — твои. Неужели ты за это не подаришь мне один час?»

Вся его «любовь» однозначно сводится вот к этому вот часу, не знаю какой нужно быть дурой, чтоб клевать на такие вот признания. «Ты меня люби всегда, а мне от тебя нужен один лишь час, ну может еще когда на час загляну, ежели буду проезжать мимо...». Хотя он в этом вопросе однозначно опытнее и уже не один такой час выманил на свои признания «любви», чем любит похвастаться перед публикой, и чему публика с пониманием внемлет. Вообщем: хочешь большой и чистой любви — приходи вечером на сеновал.

Так что свою роль, наверно, сыграло и то, что герой мне абсолютно не симпатичен. С другой стороны учитывая возраст и влияние рассказа, то он вполне даже ничего, просто современного искушённого читателя уже может и не впечатлить. При чтении вызывает ассоциации с атмосферой Гоголя. Схожий Упырь мне понравился чуть-чуть больше, наверно, сказалась длина произведения, у более длинного Упыря больше времени на то чтоб читатель мог проникнуться его атмосферой.

Как я понимаю, неизвестно в каком порядке были написаны рассказы про Маркиза д`Юрфе. Точный год написания их до сих пор не установлен. Поэтому и трудно сказать, почему эти произведения так отличаются. Во «Встрече через триста лет» — мистики всего на несколько абзацев. В остальном — это пародия или подражание французскому историческому роману 18-19 века. Причем надо отметить, что главная героиня рассказа — весьма неприятная женщина. То, что раньше называли кокетством, сейчас бы назвали совсем другими словами.

Что ж, концепция веб-сериала «Порно для всей семьи» (PG Porn) в котором обыгрываются традиционные для порно завязки, однако непосредственно перед сексом сюжет делает резкий поворот и движется в совершенно ином направлении, была известна ещё XIX веке. Да и юмор, с которым описываются подобные истории, нисколько за эти века не изменился. Облом, поджидающий героя стихотворения настолько же эпичен, насколько современна манера подачи этой байки.

Итог: единственное стихотворение Козьмы Пруткова вышедшее из-под пера Алексея Константиновича Толстого, которое смогло меня рассмешить. Остальные поэтические произведения фальшивого классика, на мой взгляд, безнадёжно устарели, а вот юмореска касающаяся отношений двух полов осталась актуальной до сих пор. Единственным серьёзным недостатком является чрезвычайно малый объём стихотворения, ведь если бы автор добавил ещё хотя бы пару-тройку четверостиший, пародия от этого только бы выиграла.

Аннотация стихотворения вводит в заблуждение, так как в нём нет никаких прогнозов о будущем Российской империи. В этом произведении Алексей Константинович Толстой издевается и глумится над сторонниками социал-демократических идей, которые в то время получили распространение в российском обществе. Особенно смачен предлагаемый автором способ борьбы со всеми этими нигилистами, народовольцами и социалистами: «повесть Станислава всем вожакам на шею», то есть наградить лидеров этих движений государственными наградами. Мол, государству это не будет стоить ничего, а вот последователи всех этих Бакуниных и Чернышевских немедленно разочаруются в своих кумирах, которые окажутся замаранными в общении с властью. Понятное дело, что всё это не более чем шутка, хотя идея о том, что для обуздания политических брожений, которые возникли после начала Великих реформ, необходимо легализовать и включить в государственную работу сторонников хотя бы наименее радикальных политических течений была достойна внимания государственных мужей. Увы, Александр II в 70-хх годах XIX века предпочёл начать «закручивать гайки», а уж Александр III и Николай II и вовсе с ходу отвергали идею о каких либо реформах общества. Чем это кончилось для Российской Империи, мы все знаем.

Учитывая, что это стихотворение – далеко не первый выпад Алексея Константиновича в адрес социалистов и народовольцев, то, разумеется, что в «прогрессивной» и «демократической» среде данный автор был нерукопожат чуть менее чем полностью и никакие заслуги в борьбе против цензуры и реакции (чего стоит только эпическое письмо главному цензору Российской Империи М.Н. Лонгинову против запрета издания «Эволюция видов» Чарльза Дарвина) переломить это отношение не могли. Впрочем, как я понимаю, Толстому мнение подобной публики было абсолютно безразлично.

Русская юмористика середины позапрошлого века была достаточно примитивна. Придумывался или находился в жизни чудак, и сочинялся рассказ с описанием чудачеств героя. Этот рассказ не исключение, единственное, что его спасает, талант автора, который даже столь примитивный сюжет может рассказать интересно.

Нестареющий образец классического хоррора.

Заметно влияние А. Пушкина , его «Южнославянских песен», П. Мериме, этнических сказаний сербов, хорватов, румын. Довольно жуткий рассказ. Вампиры здесь не благородные аристократы в чёрных плащах, а обыкновенные крестьяне, правда мертвые.

Чем-то, «Семья вурдалака» напомнила мне страшные рассказы Н. Гоголя, например «Вия». Так же просто, но красочно, ярко и жутко.

Рекомендуется читать исключительно вечером и желательно в детском или подростковом возрасте, для наилучшего усиления эффекта ужаса и бессонной ночи.

Этот роман Алексея Константиновича напоминает палехскую миниатюру: четкие контуры и яркие краски. Затейливая стилизация под былинный язык украшена характерными эпическими преувеличениями.

»- Стой, Малюта! — повторил Серебряный и, нагнав Скуратова, ударил его в щеку рукою могучею.

Силен был удар Никиты Романовича. Раздалася пощечина, словно выстрел пищальный; загудел сыр-бор, посыпались листья; бросились звери со всех ног в чащу; вылетели из дупел пучеглазые совы; а мужики, далеко оттоле дравшие лыки, посмотрели друг на друга и сказали, дивясь:

— Слышь, как треснуло! Уж не старый ли дуб надломился над Поганою Лужей?»

Перед нами предстает боярская Русь, какой она сама хотела себя видеть: неколебимая верность царю, незапятнанная честь. Парадокс русского придворного обихода: боярин вроде старого Дружины Андреевича может сколько угодно называть себя «государевым холопом» и падать ниц, но ни за что не позволит царю посадить его за столом на недостаточно почетное место.

Князь Серебряный и Елена — воплощение того самого идеала, который то ли вычитывает в русской истории, то ли создает в собственных мечтах граф Толстой. Князь, хоть и в горлатной шапке, — вылитый европейский рыцарь, вздыхающий о прекрасной даме и готовый на смерть во имя чести и государя, а слово свое держит не хуже какого-нибудь Атилия Регула. Боярыня под стать возлюбленному — милая и несколько бесцветная фигурка, произносящая положенные прекрасной даме слова, желанный приз в столкновениях героя и антигероя. В роли последнего — боярин-опричник Афанасий Вяземский, необузданный и, как водится, более яркий, нежели положительные персонажи. Недурно вышел холодный макиавеллист Годунов, не вполне однозначен страшный Малюта, у которого палаческое рвение сочетается с нежной любовью к сыну. Но самый выразительный герой здесь — конечно же, сам грозный царь, со всеми противоречиями своей сильной, сложной натуры.

Несмотря на этнографически точное описание русского быта XVI века, роман Толстого уходит корнями столько же в западную, сколько и в русскую традицию. Если русская литература вышла из гоголевской «Шинели», то русская историческая проза — определенно из «Айвенго». Вот и здесь, не в укор Алексею Константиновичу, расстановка персонажей сильно отдает Вальтером Скоттом. Дружина Андреевич выступает в роли Седрика Сакса, Афанасий Вяземский — Буагильбера, опричники — норманнских баронов-разбойников. И даже флегматичный увалень Митька как-то напоминает Черного Лентяя на турнире. В переплавку в творческой лаборатории графа Толстого пошли многие сюжетные ситуации «Айвенго»: аристократ, предводительствующий разбойниками (король Ричард / князь Серебряный); разбойники штурмуют горящую крепость (замок Фрон-де-Бефа / Александрову слободу); перед штурмом в крепость приходят переодетыми положительные персонажи (шут Вамба в одежде священника / разбойники Перстень и Коршун в одежде слепых сказителей); судебный поединок, на который боец является в последний момент, и т.д. К чести русского автора, эпизоды не повторяются механически, они стали неотъемлемой частью совершенно нового сюжета. Да и пишут два писателя о разном: шотландец о национальном угнетении, русский о кошмаре деспотической власти.

Еще один источник своего вдохновения А.К. Толстой раскрывает в эпиграфе — это Тацит, в своих Анналах создавший архетипичный текст о тирании. Вот, например, Иван Грозный отравляет опального боярина прямо на пиру и при этом уверяет гостей, что бедняга просто перепил, — явная отсылка к убийству Британника Нероном.

Итог получается необычным — историю Ивана Грозного прочитали через западную историческую традицию, а потом изложили языком русских летописей и былин. Конструкция выходит причудливая, но красивая.

В 1872 году в России готовили к новому изданию «Эволюцию видов» Чарльза Дарвина – фундаментальный научный труд, который ознаменовал начало новой эпохи в эволюционной биологии. И всё было бы хорошо, однако годом ранее Дарвин опубликовал другую книгу – «Происхождение человека и половой отбор» в которой привёл аргументы в пользу естественного происхождения человека от обезьяноподобных предков. Тем самым Дарвин превратился (с точки зрения тогдашних российских, да и не только российских, властей) в идеолога различных революционеров и вольнодумцев. Самым «логичным» решением в такой ситуации казалось запретить к публикации все труды учёного, в том числе уже и те, что прошли цензурную проверку ранее (в первый раз «Эволюция видов» была издана в России в 1864 году).

Узнав о подобном намерении Алексей Толстой написал письмо своему старому знакомому Лонгинову Михаилу Николаевичу, который в тот момент занимал пост главного цензора России. Собственно, то письмо и есть «Послание к M. H. Лонгинову о дарвинисме».

Читая данное стихотворение поражаешься, насколько оно не утратило своей актуальности. Конечно, полтора столетия прошли не зря и теперь уже государственные мужи не запрещают печатать материалы теории эволюции, однако аргументы, которые используют в своих спорах креационисты и их оппоненты остались примерно те же самые. Тут тебе и вполне очевидные отсылки к теории Коперника и Галилея, которые также в своё время также порвали шаблоны религиозным фундаменталистам. Есть и неплохая попытка со стороны Алексея Толстова уличить противников теории эволюции в маловерии в божественный промысел и могущество бога. Главная же мысль стихотворения состоит в том, что научные открытия нельзя запретить или проигнорировать вне зависимости о того, нравятся они тебе или нет.

Ну, и, конечно, сарказм, которым пропитано всё произведение. Одно только слова «жопа» в стихотворении, адресованном главному цензору Российской империи, чего стоит! Тут помимо скандального повода, когда чисто по идеологическим причинам власти пытаются ограничить научную деятельность, сказалась и личность самого Лонгинова. Кем был этот борец за нравственный облик подданных Александра II до того как попал на государственную службу? Помимо всего прочего – автором матерных стихов. Правда Лонгинов Н.М. писал такие вирши не ради эпатажа (во всяком случае, не только ради него), а для бичевания пороков общества или отдельных личностей. В общем был Михаил Николаевич неким аналогом нашего Сергея Шнурова, который через матерные песни группы «Ленинград» высмеивает язвы современного российского социума. А теперь представьте, что матершинник и вольнодумец Шнур завтра станет министром культуры и начнёт проводить столь упоротую политику в стиле «хватать и непущать», что Мизулина и Милонов на его фоне окажутся либералами. Как мы все будем после этого относиться к такому человеку? Вот и Алексей Толстой, мягко не испытывал никакой симпатии к Лонгинову. Отсюда и такой тон стихотворения.

Разумеется, это «личное» послание было расчитано на широкую аудиторию. О масштабах разразившегося скандала можно только догадываться, однако своей цели Алексей Толстой добился. Лонгинов ответил Толстому стихотворением, в котором утверждал, что слухи о запрещении книги Дарвина не соответствуют действительности. «Эволюция видов» была переиздана, а русская литература обогатилась очередным примером отношений Власти и Поэта.

Итог: тот редкий случай, когда написанное «на злобу дня» произведение обретает бессмертие. Пока длятся споры между креационистами и сторонниками эволюции «Послание к M. H. Лонгинову о дарвинисме» не потеряет своей актуальности.

Великолепно и поэтически совершенно описано явление дежа-вю. Меня потрясло почему-то, что и в то далекое время вот такое внезапное чувство, что ты уже здесь был, что ты уже это видел было реальным. Мне казалось, что это во многом наследие нашего века с его телевидением и теперь компьютером.

Прочитал, еще в школе. И вот до сих пор эти образы со мной. Великолепная картина русской жизни, исполненная с мастерством и какой-то болью за судьбы страны.

Виссарион Белинский, выдающийся литературный критик-экстремал, известный своей способностью спорить с идейными оппонентами до кровотечения из горла (что никак не умаляет его гениальности), сразу по выходу этой повести похвалил ее автора за многообещающий талант, придравшись лишь к его очевидной молодости и незрелости, которая, как известно, явление временное. Белинский ошибался крайне редко, не ошибся он и на этот раз: Алексей К. Толстой стал знаменитым писателем, автором «Князя Серебряного», исторических драм и красивых стихов, а в свободное время Козьмой Прутковым.

Многие великие писатели-реалисты баловались мистическим жанром: Пушкин, Лермонтов, Гоголь, Тургенев, Мериме, Бальзак, Диккенс – все они приложили к нему руку. Толстой тоже прошелся по вампирской теме, есть у него и продолжение этой повести под названием «Встреча через 300 лет» (или это не продолжение? не буду врать — не помню точно), до которой я никак не доберусь. Зато до «Упыря» добрался еще в школе. Когда я впервые его читал, у меня была температура, воображение было притуплено и одновременно воспалено, происходящее воспринималось через какую-то зловещую туманную пелену, из-за чего запутанный и многослойный сюжет становился еще запутаннее и многослойнее. С первого раза я вообще мало что понял, но повесть от этого показалась только еще более жуткой. Какие-то детали навсегда врезались в память, например, описание рук одного из потусторонних персонажей.

Повесть немного напоминает сказки о Синдбаде – история в истории в истории. Чем-то композиция также похожа на рассказ Гофмана «Игнац Деннер»: по мере развития сюжета у читателя возникает ощущение все большего погружения в некую зловещую тайну. «Упырь», оставил сильное впечатление, в отличие, например, от «Дракулы» Стокера, который разочаровал неимоверно.

Один из прекраснейших русских классических романов, но историческим его сейчас назвать как-то язы не поворачивается. Слишком много мы сейчас знаем, благодаря историкам 20 века, об эпохе грозного царя и слишком много вольностей как с точки зрения хронологии, так и подачи характеров исторических лиц позволил себе Толстой. Скорее это стилизация под средневековую Русь. Роман написан в несколько слоев с использованием всех возможных жанров устного народного творчества. Тут есть и песни, и сказки, пословицы, поговорки, присловья. Язык и автора и персонажей очень яркий, им наслаждаешься при чтении. Надо только к нему привыкнуть, вчитываться вдумчиво, а не скакать галопом по диагонали страниц.

Сразу по прочтении романа я прочитал и последнюю биографию А.К. Толстого в серии ЖЗЛ. Очень уж хотелось узнать подробнее, что же за человек изваял эту чудесную фреску в духе Средневековья. И оказалось ,что роман этот как ни странно очень автобиографичен. Всю свою жизнь с младых ногтей Толстой вращался в самом высшем обществе и входил в верховные эшелоны власти. Личный друг императора-освободителя он как никто знал, как делается политика в России и кто ее делает. Поэтому основной вопрос, поставленный в этом романе, многие годы напрямую волновал и даже мучил самого автора.

А вопрос такой такой. Как честно жить и честно служить в жестком репрессивном государстве, которое очень редко помогает истинным патриотам исполнять свой долг, а чаще привичает к себе подлецов и подонков всех мастей ради сиюминутных политических потребностей? Что делать честному человеку в толпе бесчестных, как помочь победить правде и справедливости?

Вопрос этот в основном разрешается в спорах князя Серебрянного с Борисом Годуновым, а также в прямых столкновениях с Иваном Грозным самого князя и его близкого друга боярина Дружины Морозова. Борис Годунов предпочитает выждать нужного времени, «оттепели» и тогда действовать соответственно со своей совестью. Князь же и Морозов предпочитают действовать немедленно и открыто и за это их ждет соответственная «награда» от царя. А кто из них прав, Толстой оставляет решать читателю.

Кстати, о Годунове. Для меня решение его образа в романе было неожиданным и приятным. Вследствие пропаганды дома Романовых этого замечательного деятеля почти четыреста лет мазали одною черной краской. Одно перечисление преступлений ему приписываемых, занимает две страницы убористым шрифтом. Лишь недавно мэйнстрим исторической науки взял курс на реабилитацию этого выдающигося государственного деятеля. В романе же Толстого он показан в самом начале своей деятельности, но уже изображен как умный и дальновидный политик, стратег и ловкий тактик. Да, Толстой не снимает с него обвинения с убийства царевича Димитрия, но старается оправдать его обстоятельствами времени и повадками тогдашнего общества.

В общем, вслед за Тургеневым, я бы рекомендовал этот роман к прочтению всем русским людям, патриотам своей страны и ценителям родной культуры. Русским прежде всего по духу, а не по гражданству и анализам ДНК.

Произведение написано в далёком 1839-ом году и являет собой классику готического рассказа ужасов. Вурдалаки, они же вампиры, захватывают семьи и целые селения. И описание сего действа пугает читателей по сегодня, потому как автору удалось отменно изобразить атмосферу происходящего. Дед-вурдалак, заглядывающий в окна, похороненные дети, плачущие под дверью… — бррр.

Толстой не смакует действия вурдалаков, ему не нужно выворачивать кровавые злодейства напоказ, как это часто делают современные авторы, он лишь умело намекает, а читатель пугается от собственной фантазии, представляя то, о чем повествует герой-рассказчик. Кстати, герой этот мне был глубоко несимпатичным. Он такой себе казанова, бравирующий историями охмурения женского пола. Зато мастерство автора проявилось и здесь – он не описывает эротических сцен, например, его герой на знаки внимания со стороны супруги молдавского господаря не мог не ответить вежливо и «чтобы получить возможность лучше защищать права и интересы Франции, на все права, и на все интересы господаря начал смотреть как на свои собственные» — всё. А читатель уж сам себе может рисовать картинки происходящего между героем и фривольной супругой.

Хорош и язык произведения. Читая, смакуешь слово. В общем, потратьте минут 20, чтобы получить удовольствие от отменного образца «страшной» литературы позапрошлого века и немного пощекотать себе нервы.

Отличное произведение. Я очень люблю русскую классическую литературу — все эти графы, дамы, высшее общество и их манера общения. Так же люблю мистические истори, включая истории о вампирах. Здесь же все объединено в одном очень хорошем рассказе.

Вот образец отечественной мистики! Написана повесть в первой половине XIX века, а как читается...

Действие проистекает под звенящим и задорным лозунгом «Бабушка внучкину высосет кровь!». Приключений и загадок в тексте масса, интрига растянута на века и окончания её, честно говоря, не видно. А как написано! Какой слог! Всё-таки А.К. Толстой — автор еще и изумительного романа «Князь Серебряный».

Вообще-то у Толстого целая мистическая подборка — небольшие повести и рассказы: «Амена», «Семья вурдалака», «Встреча 300 лет спустя» — отличные произведения. Но всё-же на мой неискушенный взгляд, «Упырь» — бриллиант в этой подборке! Любителям мистики и хоррора настоятельно советую: не пропустите, прочитайте, получите истинное удовольствие!

Ну вроде бы правильное стихотворение — обличает зло повального пьянства, но... вот если бы не евреи, почему-то вину за спаивания народа Толстой на них возложил, ни на государство, ни на чиновников, которые создали систему питейных откупов, ни на всех кабатчиков оптом. Не обошел Алексея Константиновича порок антисемитизма, не миновал.

И вместе с тем как силен образ пьянства в виде непобедимого, страшно убогого богатыря:

На кляче разбитой верхом

.....................

Покрыт он дырявой рогожей,

Мочалы вокруг сапогов...

Вот уж не ожидала от Толстого настолько потрясающей готической истории: и вампиров приплел, и сумасшествие, и фантасмагорические сны чуть ли не в стиле сказок Гофмана, проникнутых символами, и старинные хроники, и особняк на ритуальном месте античности (позже у Лавкрафта), и загадочный портрет, и разбойник был, и свадьба, и детективный сюжет... Вообще достаточно продуманная запутанная история. По мне, шедевр.

Заметила, что лучше всего всегда удаются такие мистические истории, в которых какие-то типовые элементы жанра удачно сплетены между собой и при этом развязка близка к реалистического объяснению, которое всё равно скрыло в себе мелкие непонятки. А Толстой все написал еще и с умелой иронией — произведение развлекает читателя во всех аспектах. Не знаю, была ли это своеобразная пародия-вариация на уже написанную ранее готику, но даже с широким кругозором предыдущих и последующих авторов-мистиков «Упырь» может восприниматься как достойный представитель своего жанра, предлагающий оригинальный подход к готической литературе.

Отдельного упоминания требует сон по античным мотивам. Тут проблема в том, что готика, так скажем, в начале своей карьеры представляла собой отход от античных образцов, коими славился классицизм. При этом авторы использовали персонажей из эпохи классицизма, прививая им интерес к оккультным и мистическим учениям, что в «Упыре» также встречается /странные таблички с таинственными письменами/. Но сами античные сюжеты не использовались (разве что демонизировались или «эльфизировались» статуи античных времен), а тут явные античные мифы во сне. Но все встает на свои места, когда само место (Италия) кричит нам о своем наследии. Интересный ход — такого еще не было, английские замки вот стояли на римских фундаментах, будучи наследниками бывшей Римской империи.

В общем, все невероятно мощно и невообразимо талантливо сделано. А говорить об отдельных аспектах и преобразовании знакомых мотивов можно бесконечно.

Вот что я вам скажу, други мои — все эти современные готические Саги вампирские, с их романтической бледностью и возвышенной кровопийской «любовью», и все эти «киндрэты» родом всё-таки отсюда, из повестей А.К. Толстого и из «сказок» Проспера Мериме... Архаика! — возопите вы. Да, архаика и мезолит литературный, но! как верно и как правильно, без перекосов и любований изображается отношение общества и отдельных людей к... не к вампирам, нет — к УПЫРЯМ!!! к ВУРДАЛАКАМ!!!

Одно из лучших произведений о любви, о её зарождении, в русской литературе. В коротком стихотворении Толстой смог выразить целую гамму чувств: очарование первой встречи, волнение, опьяняющее наваждение и ... сомнения. Стихотворение написано под впечатлением встречи Толстого с будущей женой и получилось глубоко личным, интимным.

Шедевр Толстого лег в основу трёх романсов. Первые два варианта композиторов Шереметьева и Шефера ныне забыты, но романс П. И. Чайковского приобрёл невероятную популярность, исполнялся чуть ли не всеми звёздами нашей оперной сцены — от Собинова и Лемешева до Отса и Хворостовского — и до сих пор считается эталоном русского романса. С одной стороны это добавило стихотворению популярности, с другой — прекрасная музыка Чайковского заглушает собственную внутреннюю мелодию не менее прекрасного стихотворения, которое трудно теперь воспринимать в отрыве от музыки.