Соду-Солнце» Михаила Анчарова я читал в детстве – и ничего с тех пор не помнил, помнил лишь, что никакого впечатление не произвело. Сейчас перечитал — и очень удивился, поскольку обнаружил то, чего обнаружить никак не ожидал.
Во всей трилогии на разные лады обыгрывается идея превосходства человека искусства над человеком науки.
Искусство подается как особый способ мышления, — а именно интуитивный, позволяющий непосредственно усматривать истину вместо того, чтобы побираться к ней путем логических рассуждений. Под идею «познавательного» превосходства подводится «эволюционная» теория: в момент творчества человеческий мозг на какое-то короткое время становится сложнее обычного( что, в частности, позволяет ему осознать самого себя); в момент творчества сам человек становится существом более высокой породы – человеком будущего, следующей ступенью эволюции, тем, для которого творческие открытия являются повседневностью — такими, вероятно будут люди при коммунизме.
Для обоснования всего этого Анчаров вспоминает про концепцию «третьей сигнальной системы» — концепцию скорее натур-философскую и парапсихологическую, чем научную, о которой впоследствии вспомнят братья Стругацкие, когда будут придумывать своих «люденов». Странная судьба идей академика Павлова- «первую и вторую» сигнальные системы он придумал, чтобы редуцировать мышление к физиологии, а в итоге получается, он только открыл некий «список», в который на соответствующие номера должны попасть и телепатия и интуиция.
Вполне очевидно, что в структуре анчаровской концепции нашло свое отражение знаменитая тогда дискуссия о «физиках и лириках»; вполне можно предположить, что Аначаров, литератор и художник, но вероятно, много общающийся с научными сотрудниками, был глубоко задет «самодовольством» и презрительным отношением людей науки и решил отомстить им, выведя в своей трилогии «сверхчеловека-мстителя»- поэта и артиста, способного превзойти ученых даже на почве науке, способного предсказывать научные открытия, а главное- успешна занимающегося проблемой раскрытия в людях творческих способностей.
При этом, судя по тому, как подробно и с какой теоретической обстоятельстностью и логичностью Анчаров излагает свои «эстетико-эволюционные» взгляды, можно предположить, что сам Анчаров осознанно или бессознательно воспринимал себя как несостоявшегося ученого – и превознесение художников и поэтов как пионеров именно познавательной деятельности, возможно было для него чем-то вроде утешения, попыткой доказать, что и на этом путь можно служить познанию.
Сейчас анчаровский вектор воспринимается прежде всего как отзвук идей Серебряного века, когда Андрей Белый и Вячеслав Иванов, Рерих и Бердяев, говорили о тотализации искусства и преобразования искусством всей жизни, а теософы рассказывали о людях «шестой расы». Неясно, насколько непосредственны связи той эпохи с анчаровскими текстами, но Анчаров учился в суриковском институте, а в художественных кругах вероятно не могли хотя бы и в опосредованной форме не мерцать какие-то отсветы идей, вспыхнувших во времена символизма и «Мира искусства». Но, можно констатировать, что «простоватая» дискуссия о физиках и лириках помимо воли её участников вероятно повторяла темы, звучавшие в «эстетикоцентристской» риторике звезд Серебряного века.
И еще приходит в голову, что можно было бы написать целую историю мечтаний о том, как человек будет отменен и заменен существами более высокой природы, как возникнет «Иная раса», сверхлюди», другая ступень эволюции. Христиане мечтали о преображении плоти, Ницше мечтал о юберменше, Бернард Шоу угрожал наступлением царства тысячелетних долгожителей, теософы пророчествавали об иных расах, фантасты пугались киборгов, коммунисты мечтали воспитать «человека нового типа». Очень часто многие – ну, например Колин Уилсон — говорил, что нового человека надо искать там, где телепатия и парапсихология. Анчаров — и тут он наверное перекликается с ранними немецкими романтиками, с Шиллером, равно как и с символистами и Рерихом- считал что искать надо там, где искусство и благородные чувства. В «Поводыре для крокодила» он утверждал: искусство будит нежность, нежности стимулирует творческие способности, творчество преобразует человека и человеческий мозг.
Любимый исторический персонаж Анчарова- Леонардо да Винчи, конечно в первую очередь великий художник, ну и между делом – великий инженер.