No One Lives Forever

США-Вб, студия MGM, продолжительность — 143 мин
      жанр — "трогательный подарок от продюсеров к полувековому юбилею бондианы — оказывается, все это время,
                    под маской самого известного британского супершпиона прятался заурядный Бэтмен.
                    Фанаты кинорежиссера Нолана мычат от восторга, поклонники классического Бонда — беззвучно рыдают."

Но сначала немного истории. В первый раз имя Бонда, Джеймса Бонда, агента Секретной Службы Ее Величества с индексом из двух нулей, дающим ему право на истребление всех врагов Короны по своему личному усмотрению, прозвучало в 1953 году, на страницах романа "Казино Рояль", написанного бывшим капитаном британской морской разведки Яном Флемингом. После отставки, жизнь казалась Флемингу очень пресной, и дабы хоть немного ее разнообразить, отставной вояка придумал собственное литературное альтер-эго — неуязвимого, неистребимого супершпиона, который пачками уничтожает ненавистных самому писателю коммунистов, чернокожих и азиатов, одним мановением руки соблазняет самых прекрасных женщин и на своей службе настолько незаменим, что ему точно не грозит преждевременная отставка в возрасте 44-х лет. Романы Флеминга пользовались огромной популярностью и даже положили начало своеобразной "бондомании", когда было модно одеваться как Бонд, заказывать ту же выпивку, что и у Бонда и покупать себе такие же автомобили, но при всем этом оставались образцами типичного pulp fiction эпохи "холодной войны" (к примеру, в первых книгах цикла, Бонд на полном серьезе противостоял агентам советской контрразведки СМЕРШ, которая прекратила свое существование еще..... в 1945 году, и несколько лет спустя, когда Флемингу все же указали на эту оплошность, он заменил реальную историческую аббревиатуру выдуманной организацией отпетых негодяев под названием СПЕКТР, во главе с диаблоподобным Эрнстом Ставро Блофельдом). Но настоящая популярность пришла к Бонду лишь после того, как подустав от однообразных окололитературных приключений, он отправился покорять большой экран, и в 1962 году, на премьере дебютного фильма кинобондианы "Доктор Ноу", впервые улыбнулся зрител (-ьницам)-ям обворожительной улыбкой 32-х летнего шотландца Шона Коннери. И после выхода картины в широкий прокат, легкая ни к чему не обязывающая бондомания сменилась целой пандемией мирового масштаба — снятый на скромные средства, фильм почти 60 раз окупился в мировом прокате, а цитирование кинобондианы стало настолько популярным занятием, что всего пару-тройку лет спустя, большой и малый экраны оказались буквально забиты другими интерпретациями все того же сюжета о похождениях неуязвимых и неуловимых супершпионов: как серьезными ("Досье Ипкресс"-1965, "Я шпион"-1965, "Миссия: невыполнима"-1966), так и не очень ("Напряги извилины"-1965).

В августе 1964 года Ян Флеминг внезапно скончался, и пожизненные владельцы прав на все последующие экранизации об отважном агенте 007, голливудские продюсеры Альберт Р. Брокколи и Гарри Зальцман решили воспользоваться моментом, дабы внести в разработанную формулу первые существенные изменения. Даже в рамках бульварного чтива, литературная бондиана смотрелась слишком уж неоднородной: на смену бодрым кинематографическим сюжетам ранних книг постепенно приходили скучные и унылые романы-бродилки с зачаточным элементом действия и нулевым кинематографическим потенциалом. И тогда, продюсерская группа приняла революционное решение раздвинуть стеснявшие персонажа рамки литературного наследия Флеминга и выпустить в небо синюю птицу безграничной фантазии, оставив от самих первоисточников лишь красивые завлекательные названия. Хотите, чтобы Бонд противостоял злодею, который задумал поработить Землю с помощью гигантского космического лазера? Хм, а почему бы и нет? Желаете выпустить агента 007 в открытый космос? Ноу проблем! И если в первых фильмах бондианы, при большом желании можно было разглядеть какие-то потуги на реализмЪ, то с появлением на экране самого ироничного из всех Бондов, несравненного британца Роджера Мура, сериал семимильными шагами двинулся в сторону британского же абсурдизма, гротеска и откровенной автопародии. Безумные маньяки-бонапарты, по сравнению с которыми кэрроловский "мартовский заяц" — милейшее животное, достойное немедленного занесения в Красную Книгу; сам Бонд, от которого уже отскакивают не только ножи и пули, но и управляемые ядерные боеголовки; поголовье красивых девушек, готовых запрыгнуть в его постель по первому же свистку, которое по общему числу участниц в разы превосходит состав британской женской сборной по плаванию — вот характерные черты того самого Киностиля, которому завидовали и подражали, нагло копировали и тщетно пытались превзойти практически все киношники этой планеты, но толком ни у кого не получилось, потому как все зрители прекрасно знали, что подражателей, имитаторов и даже откровенных клонов агента 007 могут быть десятки и даже сотни, в то время как настоящий Бонд, Джеймс Бонд существует лишь в одном экземпляре — единственном и неповторимом.

Шли годы, как в стремительном калейдоскопе менялись имена новых исполнителей роли самого известного в мире супершпиона, а вслед за ними, словно в одном непрекращающемся клипе пробегали перед зрителями заставки очередных серий. Простите, а кто там сегодня пойдет перед нами в маленьком круглом окошке, чтобы потом пальнуть из пистолета прямо в камеру — Джордж Лэзенби? Тимоти Далтон? или Пирс Броснан? — люди добрые, подскажите, а то я уже без очков и не разберу! И все было ничего, пока на извилистой дорожке к мировым кассовым сборам, лощеному британцу не повстречался простой американский парень по фамилии Борн, Джейсон Борн, который совсем не был красавцем и дамским угодником, никогда не играл в казино, не плавал под водой с аквалангом и не катался на горных лыжах, долгим разговорам с противниками предпочитал короткие точные удары по корпусу, а если и брал в руки оружие, то стрелял сразу контрольными и исключительно в голову. И эта концепция "БондоБорна", ранимого и чувствительного суперагента, который в свободное от спасения планеты время бесконечно рефлексирует и даже изредка рыдает в подушку, так глубоко засела в головы нынешних продюсеров бондианы Барбары Брокколи и Майкла Дж. Уилсона, что и самый острый клин уже не поможет. И далее события развивались по единственному приемлемому для Голливуда сценарию: продюсер сказал — продюсер сделал. Постаревшего Броснана списали на заслуженный отдых, а вместо лощеного красавчика, способного в режиме "обаятельной сексапильной улыбки" безостановочно расстреливать все женское население планеты длинными очередями из стрел Амура, на главную роль позвали 40-летнего Дэниела Крэйга — бывшего профессионального регбиста, которого в силу весьма специфических внешних данных, с дамским обольстителем можно было перепутать лишь темной дождливой ночью и исключительно со спины. Но даже не взирая на это абсолютное непопадание в классический типаж агента 007, первый фильм с Крейгом под названием "Казино Рояль" (2006), все-таки удался — во многом благодаря профессионализму опытного режиссера Мартина Кэмпбелла, который на съемках дорогостоящих голливудских боевиков съел уже не одну собаку и поэтому довольно органично смешал легкое сползание старой проверенной формулы в сурьезную дррррраму со зрелищными погонями и эффектными перестрелками.

И казалось бы, все остались довольны — студия получила мировую кассу в полмиллиарда долларов, а преданные фанаты серии — новые приключения полюбившегося персонажа, пусть в нетипичном облике и с небольшими красными припухлостями вокруг глаз. Однако, по окончании съемок фильма, в голове Барбары Брокколи засела еще одна "замечательная" идея, согласно которой с этого момента всем постановщикам-ремесленникам, не имеющим в послужном списке ни одной сурьезной драмы или хотя бы завалявшейся номинации на "Оскар" нужно было решительно указать на дверь — отныне за право снимать очередной фильм о Бонде могли бороться только режиссеры, работающие в серьезном кино — любимцы кинокритиков, обладатели самых престижных кинопремий и завсегдатаи крупнейших международных кинофестивалей. И первый же фильм, снятый по этой формуле тут же продемонстрировал ее полнейшую несостоятельность — приглашенный на роль постановщика следующей серии, "элитарный" режиссер Марк Форстер не сумел правильно распорядиться ни самим Бондом, ни сопутствующим ему 200-миллионным бюджетом, в результате подарив поклонникам полуторачасовое недоразумение под названием "Квант милосердия" (2008), в котором все уже привычно взрывалось и разлеталось в мелкие щепки, но ввиду отсутствия у режиссера даже самого мало-мальского опыта в постановке экшен-эпизодов, все многочисленные взрывы, драки и перестрелки, оказались сняты в лучших традициях поздних фильмов с участием Чака Норриса. Но этот печальный опыт ничему не научил владельцев авторских прав на фильмы о Бонде, Джеймсе Бонде, и проанализировав причины, мягко говоря неоднозначного приема последней серии среди критиков и поклонников бондианы, продюсеры пришли к однозначному выводу, что Форстер не сумел справиться со своей задачей.....потому, что у него не было "Оскара"! И дабы исправить эту оплошность, кастинг на постановку следующего фильма о неистребимом агенте проводился уже исключительно среди режиссеров, которые бережно хранят на антресолях, как минимум по одной статуэтке от Американской Киноакадемии. Первые полгода после премьеры "Кванта", в постановщики очередной серии упорно сватали шотландца Дэнни Бойла, но в конце концов, тот сорвался с крючка (по слухам, ему ОЧЕНЬ не понравился готовый сценарий) и уплыл восвояси, отсчитывая себе под нос заветные "127 часов". И тогда Брокколи с Уилсоном уже не оставалось ничего иного, кроме как присматривать себе новую жертву, на этот раз их выбор на самого Сэма Мендеса — блистательного театрального режиссера и тонкого ценителя настоящей "Красоты по-американски". И в очередной раз, сладкоголосые пиарщики разлили перед поклонниками сериала огромную лужу из отборнейшей патоки, обещая им и самый реалистичный образ любимого героя (ТАКОГО Вы еще не видели!), и под стать ему — абсолютно непохожего на стандартный типаж "Блофельда-Голдфингера" колоритнейшего злодея (ТАКОГО Вы даже представить себе не можете!), ну и само собой разумеется, великолепный сценарий — столь же закрученный, сколь и по-настоящему, дррраматичный. Вот с него, мы пожалуй и начнем.

После мимолетного знакомства со здешним скриптом, становится сразу понятно, отчего предыдущий претендент на режиссерское кресло, сверкая пятками сбежал со съемочной площадки и не оставил после себя обратного адреса. Для ответственного за сценарный позор всех последних фильмов бондианы циркового дуэта Нила Пурвиса и Роберта Уэйда, "Скайфолл" является финальными гастролями перед истечением долгого пятисерийного контракта, и видимо поэтому, работая над своим последним "прости-прощай" агенту 007, они решили совсем не утруждаться. С точки зрения сценария, "Скайфолл" — это своеобразные "старые песни о главном" только роли одиноко играющих в кустах роялей и аккордеонов здесь исполняют не шлягеры советской эстрады, а предыдущие фильмы бондианы. Словно монстр из классического романа Мэри Шелли, тело сценария сшито из частей тел его усопших предшественников: взрыв в здании МИ-6 и личная вендетта М со стороны главного злодея ("И целого мира мало", 1999) , отстранение агента 007 от службы ("Умри, но не сейчас", 2002), проникновение Бонда в личные апартаменты своего шефа с единственной целью доказать, что он еще на что-то способен ("Казино Рояль"), а после того, как сюжет с важным видом оглашает зрителю собственную завязку, мол "злобный редиска украл список всех зарубежных агентов, и если его вовремя не вернуть, то всем будет бо-бо" (которая, кстати сказать считалась заскорузлым штампом шпионского кино еще во времена самой первой "Миссии", которая "невыполнима") начинает казаться, что из самого темного угла, на экран вот вот выпрыгнет Остин Пауэрс в компании с Джонни Инглишем и Максвеллом Смартом и громко крикнет всем зрителям: «Supriiiiiiiise!».

С первым и вторым пунктом меню тоже вышла небольшая загвоздка, и широко разрекламированные пиарщиками "революционные" образы оставляют после себя довольно странное впечатление. Взять хотя бы главного злодея в исполнении великолепного актера Хавьера Бардема, который в нелепом блондинистом парике и с вставной челюстью, доставшейся ему в наследство, то ли от Халка, то ли от намордника Ганнибала Лектора, по идее должен вгонять зрителя в священный ужас, но на практике лишь веселит. И вся вина за образ нелепого шута в костюме злодея лежит совсем не на харизматичном испанце, который все отведенное ему экранное время честно надувает щеки и грозно сверкает очами, а на все той же сладкой парочке из сценаристов Нила Пурвиса и Роберта Уэйда, которые настолько небрежно пытались скопировать ставшие модными в нулевые годы образы отрицательных персонажей как всадников Хаоса (Антон Чигур из "Старикам тут не место", Джокер из "Темного рыцаря"), что в спешке совершенно забыли про вменяемую мотивацию. Все дело в том, что преследуя своего вероломного босса, Сильва и сам напоминает того уродливого монстра, который на страницах все того же классического романа гонялся за породившим его бароном, не понимая, чего же ему хочется больше: задушить папу в объятиях или просто задушить. Господа сценаристы, не знаю, как в дальнейшем сложится ваша судьба на ниве написания сценариев по мотивам парковых аттракционов или детских мягких игрушек, но примите на будущее один полезный совет: если создаете образ отрицательного персонажа, то либо наделяйте его однозначной и вполне последовательной мотивацией (к примеру, взорвать золотохранилище, дабы приумножить состояние, захватить мир или просто из принципа "уничтожить всех человеков"(с)), либо делайте из него стопроцентного адепта Хаоса, чьи цели и личные мотивы остаются для зрителя абсолютно непостижимыми. И что бы вы не выбрали — и тот, и другой вариант окажутся гораздо убедительнее образа 40-летнего дяденьки, который размазывая по щекам глицериновые слезы рассказывает зрителям, что стал плохим, потому что "мамочка его больше не любит и вообще подсунула ему бракованный цианид". Огромное спасибо за внимание!

Примерно аналогичные впечатления остаются и от созерцания на экране очередной мутации образа главного героя. Когда на протяжении первых 10 минут, в ходе операции по задержанию опасного террориста, агент 007 сперва бросает на произвол судьбы смертельно раненного коллегу, а затем — ловит случайную пулю от своих, становится совершенно очевидно, что хотя бы здесь пиарщики не обманули: новая серия бондианы, действительно будет до самых краев наполнена дррррраматизмом, причем давить из зрителей эмоции, создатели предпочитают согласно проверенной методике модного кинорежиссера Кристофера Нолана (т.е. — коленом поддых). И что самое удивительное, настоящий драматизм в освещении шпионской профессии, которая морально высушивает и опустошает любого, кому не повезет даже мельком с ней соприкоснуться, действительно вполне возможен, не верите — спросите у шведского режиссера Томаса Альфредсона ("Шпион, выйди вон") или создателей популярных телесериалов "Spooks" и "24 часа", непонятно лишь одно: а причем здесь собственно Бонд, Джеймс Бонд? Но главная беда "Скайфолла" заключается в том, что по большому счету в нем нет никакого подлинного драматизма, зато в больших, огромных, катастрофических дозах присутствует его пошлый, показушный и совершенно неубедительный тезка с многочисленными буквами "ррррррррр". И Бонд, который сначала пьет горькую, а затем смотрит в зеркало взглядом побитой собаки, выглядит здесь столь же "естественно" и "органично", как бьющийся головой о дерево медведь Винни Пух, который настолько сильно страдает от нехватки свежего меда, что в один прекрасный день решает покончить жизнь самоубийством. Действие фильма тянется вперед со скоростью тяжело раненной черепахи, страдания персонажей выглядят совершенно неубедительными, а над мотивами их поступков, в воздухе болтаются огромные и очень жирные вопросительные знаки. Зато, Барбару Брокколи и Майкла Дж.Уилсона можно поздравить: если они и в самом деле, хотели снять самый небондовский фильм за всю историю кинобондианы, то в "Скайфолле" это у них определенно получилось.

Перед просмотром "Скайфолла", каждому из потенциальных зрителей неплохо было бы ответить на один элементарный вопрос: "А зачем вообще я хожу смотреть фильмы про Бонда, Джеймса Бонда"? И если ответ на этот вопрос получится из категории нестандартных, то есть что-то вроде "ради жизненных драматических ситуаций или актерских потугов изобразить на ровном месте страдания, достойные если не Чехова, то непременно Толстого" — можете смело оплачивать в кассе в билет, ведь последнее творение Сэма Мендеса уже заждалось очередных посвященных неофитов! А вот с более привычными элементами кинобондианы, промашечка вышла. Стремительные погони с использованием самых экзотичных видов транспорта (скачки на слонах, гонки на венецианских гондолах, на худой конец — эффектный проезд моторного катера по лондонской бетонной мостовой)? Извините, не завезли. Целые каскады эффектных трюков из серии "только не вздумайте повторить это дома"? Забудьте. «Скайфолл – самая занудная, затянутая и совершенно незрелищная серия бондианы. И виноват в этом режиссер Мендес, у которого для съемки экшен-эпизодов просто не хватает элементарного опыта, и поэтому там, где у набившего руку ремесленника Кэмпбелла экран бы уже сотрясался от взрывов и мощных звуковых эффектов, герои «Скайфолла» могут лишь уныло драматизировать и беззвучно превозмогать. При этом, 23-ю серию бондианы сложно заподозрить в отсутствии юмора: герои картины постоянно обмениваются колкими репликами и пытаются острить, однако все без исключения колкости и остроты адресованы не сегодняшнему Бонду, а его классической версии 60-90-х годов, что рождает в фильме абсолютно нездоровую атмосферу задорного хохота над покойником. «Может, Вам еще взрывающуюся ручку смастерить?» — «острит» моложавый Q, подтрунивая над «Золотым глазом» (1995). «Катапультируйте меня из этой машины» — говорит М, сидя на пассажирском сидении «Астон Мартина», цитируя тем самым один из классических эпизодов «Голдфингера» (1966). Эээээээ…… «Лопата»?

Конечно, у всего есть свои положительные стороны. И в случае "Скайфолла" они строго соответствуют достоинствам, практически любого блокбастера Made in Hollywood: стильная клиповая заставка, выполненная в лучших традициях неизменного дизайнера титров классической бондианы, покойного художника Мориса Биндера и великолепная заглавная песня, которая по качеству исполнения и драматизму вокала в энное количество раз превосходит события самого фильма. Кроме того, имеется работа замечательного оператора Роджера Дикинса, которому удается разнообразить серую сценарную и режиссерскую палитру необыкновенно яркими красками (по большому счету, все что остается в голове после просмотра фильма — это отдельные слайды безупречных операторских ракурсов: движущиеся световые вывески в Шанхае, общий план моря с плывущей по нему роскошной яхтой, живописные пейзажи горной Шотландии). Не отстает от оператора и великолепный композитор Томас Ньюман, которому удалось не просто достойно перехватить эстафетную палочку, выпавшую из рук англичанина Дэвида Арнольда, но и насытить элементы типичного бондовского саундтрека собственной неповторимой атмосферой. А вот про самого Мендеса такого не скажешь: по большому счету, в "Скайфолле" бывший театральный режиссер пытается на чужом материале вновь продолжить свою любимую тему человека, который вдруг понимает, что дико устал от жизни, но все эти уже ставшие традиционными, психологические ковыряния, которые великолепно срабатывали на примере Лестера Бернэма из "Красоты по-американски" и просто хорошо — в случае с Майклом Салливаном из "Проклятого пути", смотрятся довольно нелепо, когда режиссер пытается усадить в кресло психоаналитика человека по имени Бонд, Джеймс Бонд. В итоге, закос под боевик оборачивается 2,5-часовым сеансом психоанализа, на протяжении которого все стареют, Бонд вдруг отчетливо понимает, что "на самом деле он — Бэтмен", престарелый Q неожиданно превращается в очкастого двойника доктора Шелдона Купера, а после того, как неизменная секретарша М. мисс Манипенни оказывается чернокожей, на могиле убежденного расиста и шовиниста, писателя Яна Флеминга впору сооружать небольшую электростанцию. И пролистав эту историю до финальных титров, с необыкновенной грустью осознаешь, что, все что сегодня осталось от старого доброго Бонда – это эффектно клиповая заставка с написанной специально для фильма оригинальной песней. И если через пару-тройку серий, Брокколи и Уилсон решат не тратиться на услуги лучших композиторов-песенников и самых известных клипмейкеров, сериал можно будет смело переименовать в «Отважный агент МИ-6 против гидры мирового терроризма» — общая сумма всех компонентов от этого, практически не изменится.

P.S. Как Вы наверное уже и сами догадались, данная статья посвящается 50-летию с момента первого появления на большом экране человека по фамилии Бонд. Джеймс Бонд. И безотносительно субъективной оценки последнего фильма, почтенному юбиляру — мои самые искренние поздравления!