Хотя в Штатах эта книга увидела свет еще в начале 2008-го, отдадим должное оперативности отечественных издателей короля страха. Другое дело, что перед нами типичный «поздний Кинг», то есть далеко не самый лучший.
Жизнь после аварии
Руководитель крупной строительной фирмы Эдгар Фримантл чудом не погиб во время аварии на подведомственной ему стройке: автомобиль, в котором он сидел, зацепило падающим башенным краном. Герой получил сильную черепно-мозговую травму, серьезно повредил ногу и остался с культей вместо правой руки.
Фримантл стал путать слова и страдать приступами необъяснимой ярости; в конце концов его бросила жена Пэм, с которой он прожил два десятка лет. Герой стал подумывать о самоубийстве, и тут его психиатр предложил ему на годик удалиться от мира, сняв дом где-нибудь на отшибе.
В итоге было выбрано бунгало на заглавном острове Дьюма-Ки во Флориде: место отдаленное, жителей мало, климат хороший, океан близко. Но именно здесь, на острове, с Фримантлом начали происходить весьма странные события...
На время оставим героя в покое и поговорим о его создателе. В 1999 году Стивен Кинг тоже чуть-чуть не расстался с жизнью — во время его утренней пробежки писателя сбила машина и он еле-еле выкарабкался.
С тех пор в его творчестве навязчивым рефреном присутствует мотив аварии, которая едва не кончилась для кого-то из главных персонажей фатально. До выхода «Дьюма-Ки» этот мотив был наиболее заметен в романах «Ловец снов» и «Темная Башня», а также в мини-сериале «Королевский госпиталь» — кинговском ремейке артхаусного мистического сериала Ларса фон Триера.
На наш взгляд, дело не в болезненной зацикленности автора на неприятном эпизоде своей биографии, но в недостатке иного эмпирического опыта у писателя, живущего в уединении: как это ни печально, авария была самым ярким событием в его судьбе за два последних десятилетия.
Писатель, будь он хоть трижды фантаст, не может совсем обойтись без реализма и вынужден выдергивать по нитке из одних и тех же окровавленных больничных бинтов.
Поначалу читатель сочувственно откликался на сюжетные дубли, однако постепенно даже самых стойких фанатов короля Стивена эти неизбежные «аптека — улица — фонарь» стали постепенно раздражать.
Неслучайно уже в начале нынешнего столетия Кинг пообещал читателям, что уйдет на покой, как только завершит «Темную Башню»: мол, в этом возрасте, да еще после тяжелой болезни, он уже ничего оригинального создать не сможет и потому, дескать, не хочет, чтобы его поклонники стали свидетелями его творческого угасания.
Будучи редкостным трудоголиком, Кинг своего обещания, разумеется, не исполнил, но диагноз себе поставил верный. Действительно, в каждой вещи, написанной после 1999 года, число самоповторов стало угрожающе расти и в «Дьюма-Ки» достигло максимума.
Персефона, гоу хоум!
Вернемся к Эдгару Фримантлу. Действие романа тянется неторопливо, а потому первые из упомянутых странностей выявляются примерно на исходе первой трети романа.
Свойственная ампутантам фантомная боль (когда дает о себе знать уже не существующая конечность) в данном случае трансформируется в мучительный зуд в отрезанной руке — и избыть его можно, только если здоровой рукой герой начинает что-то рисовать, с натуры или нет.
Получившиеся картины обладают разнообразными необъяснимыми свойствами: герой с помощью своих графических или живописных работ может отображать происходящее за тысячи километров от Дьюма-Ки.
А еще он с помощью своих рисунков может, например, излечить своего друга от смертельной болезни («вынув» пулю из его головы) или, допустим, сломать далекий разводной мост («стерев» главную шестеренку подъемного механизма).
Кроме того, Фримантл-художник способен предсказывать будущее, узнавать тайны прошлого, говорить с призраками и ошеломлять своим новообретенным изобразительным талантом самых взыскательных искусствоведов.
Жизнь как будто налаживается, раны потихоньку затягиваются, приступы ярости проходят, жена готова вернуться... Но за всякий необычайный дар приходится дорого платить.
Как выясняется уже к середине книги, сверхъестественные способности героя — побочное следствие пробуждения от многолетней спячки жуткого потустороннего разума, таящегося в старинной фарфоровой кукле.
Древние греки называли существо Персефоной — владычицей преисподней, римляне — Прозерпиной, хотя на самом деле монстр намного древнее и греков, и римлян, и египтян, и вообще, откуда он (она) взялся (взялась), даже помыслить страшно.
Уже по этому краткому пересказу фабулы заметно, что король Стивен в новой книге основательно попасся на своих собственных фантастических угодьях, заимствуя крупные и мелкие повороты сюжетов из «Мертвой зоны», «Мешка с костями», «Безнадеги», «Сияния», «Истории Лизи» и еще множества других. Кинг даже — до кучи — для кульминационного эпизода позаимствовал коробку в форме сердца из одноименного романа своего старшего сына Джозефа.
Конечно, писательское мастерство не пропьешь: даже в этом насквозь вторичном и безмерно затянутом романе есть несколько по-настоящему жутких сцен и как минимум один непредсказуемый сюжетный поворот. Да и саспенс всю дорогу нагнетается не зря.
На последних тридцати страницах проглядывает прежний Кинг, энергичный и динамичный, так что эпизод финального пленения и изгнания монстра прочитывается на одном дыхании. Но...
Будь это рассказ или хотя бы повесть в полторы сотни страниц, слабые стороны произведения не успели бы так заметно проявиться. Увы, в романе «Дьюма-Ки» без малого семьсот полновесных страниц, и американский редактор книги Чак Веррилл (которому автор в послесловии выражает благодарность за «сочетание мягкости и безжалостности») был, похоже, недостаточно безжалостен к мэтру.
В результате мы имеем то, что имеем.
цитировать
свернуть ветку