Однако издательские сложности привели к премиальному успеху. На конвенте любителей фантастики «Роскон» «Чёрное знамя» получило награду «Золотой Роскон» как лучший роман года. И даже попало в лонг-лист «Русского Букера» — для книги фантастического жанра случай не уникальный, но весьма примечательный. И хотя в этом году в том же лонг-листе и «Колыбельная» Владимира Данихнова, и «Агафонкин и Время» Олега Радзинского, маркировке «фантастика» в представлении читателей роман Дмитрия Казакова соответствует в наибольшей степени.
Действительно, вопрос «что было бы, если?» — один из самых традиционных для фантастики. «Черное знамя» обращается к одному из ключевых периодов русской истории: началу двадцатого века — и предлагает читателям иной, альтернативный вариант развития событий.
Главный герой романа, Олег Одинцов (фамилия «говорящая» — в ней и одиночество, и ординарность) — член Партии народов России с 1922-го года. Женат, имеет сына. Его жизнеописание, составляющее сюжет книги, раздваивается во времени на линию, рассказывающую о приходе к власти в России евразийского движения, и линию, рассказывающую о последствиях этого правления.
В этой версии истории сбылась вековечная мечта государственных деятелей России о контроле над Проливами в Средиземное море, продолжается территориальная экспансия, да и экономические успехи молодого евразийского государства несомненны. Оборотная сторона медали – преследование всех мыслящих иначе и предстоящая России война на два фронта.
Писатель проворачивает незамысловатый, но провокационный альтернативно-исторический трюк, выдвигая на место главного агрессора двадцатого века не нацистскую Германию, а Россию, понукаемую идеологией евразийства. Движение Партии народов России к власти, конечно, повторяет траекторию Национал-социалистической немецкой рабочей партии. С понятными поправками на иные реалии, иногда весьма забавные: например, первые собрания ПНР проходят не в пивных, а в помещениях обществ трезвости.
Схожую идеологическую инверсию осуществлял еще американский классик Синклер Льюис, в романе «У нас это невозможно» описав превращение Соединенных Штатов в тоталитарное государство фашистского типа. А вот фантаст Гарри Тертлдав в коротком рассказе «Джо Стил» рассказал, как президентом США стал сын иммигрантов, скрывший свою труднопроизносимую для американцев фамилию под звучным «стальным» псевдонимом.
Альтернативная история разработана Казаковым досконально. Вопреки ожиданиям историческая развилка установлена им не в 1917-м году (наиболее очевидный и слишком простой вариант) и даже не в событиях Первой Мировой, а во времена русско-китайской войны 1894-95 годов, что отменяет и русско-японскую войну, и революцию 1905-го года.
Справочный материал, описывающий и обосновывающий мир «Чёрного знамени» занимает несколько десятков страниц. Давление этого массива данных, пусть и не включенных непосредственно, «как есть», в книгу, выдавливает из текста художественную составляющую. Так что искать стилистические изящества в книге не стоит, чтобы не наткнуться на стилистические же шероховатости.
Впрочем, заслуги «Черного знамени» не в отсутствующих литературных красотах или наличествующих альтернативно-исторических подробностях.
Успех романа Казакова обусловлен точным попаданием в общественно-политические (и даже геополитические) реалии. Этим провокационным зарядом «Черное знамя», кстати, походит на книгу Льюиса, опубликованную в 1935-м году, и позволяет Казакову выиграть по очкам у тех «общественно-значимых» авторов, которые вынуждены добирать актуальности публицистическими высказываниями в прессе или в фейсбуке.
Любопытно, что задуман роман был давно и работа над ним велась с 2009-го года. Для писателя, когда-то считавшего нормальной скоростью работы четыре романа в год и некоторое время этого темпа успешно придерживающегося, такие сроки равным образом аномальны и показательны.
Нужно отметить, что пусть столь резонансное и болезненное попадание в нерв общества и стало в значительной степени результатом стечения обстоятельств, важное место среди этих обстоятельств занимают авторские усилия и его же, автора, позиция.
«Черное знамя» — закономерное продолжение этой линии.
Критики в один голос характеризуют книгу как роман-предупреждение. И на сей раз пресловутые обстоятельства отодвигают на второй план тот факт, что предупреждение это не только и не столько против фашизма или нацизма, сколько против тотального идеократического государства.
Для пропагандистских механизмов Министерства мировоззрения, сотрудником которого является Олег Одинцов, в общем-то безразлично содержание тех посланий, которые вдалбливаются в головы граждан. И призыв думать головой, а не газетными штампами и телевизионными картинками в условиях, когда сознание стало то ли средством, то ли плацдармом для ведения информационных войн, куда важнее разоблачения ужасов «евразийства».
К слову, реакция на «Черное знамя» подтверждает максиму о том, что жертвой идеологической обработки всегда считают противную сторону.
Уязвимость общества перед информационным давлением и манипулированием сопрягается в книге и с уязвимостью самого манипулятора, создающего и манипулирующего идеологемами и смыслами. Так для главного героя книги, перекраивающего реальность в соответствие с генеральной партийной линией, при сбое этой самой реальности единственным возможным исходом становится прекращение бытия.
На фоне довольно беззубой отечественной фантастики и многочисленных «попадаунов» в прошлое, реализующих там свои в(л)ажные мечты о «правильной» России – имперской, сталинской, возможны варианты — роман Казакова выделяется особенно ярко.
На сегодняшний день «Черное знамя» — самое сильное произведение писателя, и планка для следующего романа поставлена высоко.
цитировать
свернуть ветку
Надо будет при случае уволочь и обкатать, если вы не против)