Выстрелы из браунинга вонзились в грудь премьер-министру Петру Столыпину в зале оперного театра Киева.
Столыпин покачнулся, на светлом кителе выступила кровь. Террорист бросился бежать. Вальяжная публика кинулась ловить и бить чем попадя молодого человека во фраке...
Титан России Столыпин скончался, «святой старец», дворцовый авантюрист Гришка Распутин довольно потирал руки, террорист был повешен на заклятой Лысой горе Киева. Не очень жалковала об убиенном и царская семья, ревностно видя в Столыпине фигуру, затмевавшую порою Государя. Много в том теракте остается до сих пор неизвестным и малопонятным.
Столыпин погиб за то, что хотел по своему повернуть закостенелый уклад российской жизни к лучшему. А краеугольным камнем он поставил проведение аграрной, земельной реформы.
«Вам нужны великие потрясения, нам нужна великая Россия!», — эти
слова Столыпина в адрес одержимых революционеров и ярых политиков-противников взбудоражили имперскую Россию. Вызов был брошен! «Не запугаете!» — гремел его голос с трибуны Госдумы. И он стал завидной мишенью для оголтелых террористов.
Мы же остановимся в основном на малоизвестной деятельности Столыпина в нашем Царицынском Поволжье. Ведь многие мгновенья из его насыщенной судьбы и горячей любви таятся в запасниках архивах, и ждут своего добротного исследования. И может, каждый из нас сейчас откроет своего,малоизвестного Столыпина!
«ДАЮ ВАМ ЭТУ ГУБЕРНИЮ ПОПРАВИТЬ…» Николай Второй
Не без робости и душевного волнения приступаю к сюжету я.
Еще бы! Всесильный Саратовский губернатор, Председатель Совета Министров, второй человек в России после императора! Им восхищались, ему рукоплескали, его ненавидели – люто, смертельно, зло! А еще он был любимым и светло любящим!
Жизнь Петра Столыпина представляется мне обширным русским полем! С ее радостями и печалями, травой и цветами! А под ногами подстерегают камни, овраги и ямы. Все приходилось преодолевать и испытать ему!
И Столыпин, прежде чем стать Председателем Совета Министров, проходил ухабистые дороги жизни в волжских степных просторах.
Он властвовал громадной Саратовской губернией, в которую входили большой и беспокойный Камышинский и Царицынский уезды. Мы воспользуемся семейным архивом Столыпина, письмами к горячо любимой им жене Оленьке. Ведь Петр Аркадьевич не вел дневников и не оставил нам воспоминаний о той смутной поре.
Об этом гиганте России написано немало различных и противоречивых трудов. Если отбросить досужие вымыслы и мифы, то…
Происходил Петр из старинного дворянского рода, который дал России немало военных, дипломатов, государственных мужей. Дед Петра Столыпина знался с Юрием Лермонтовым, а отец, генерал, с Львом Толстым. Молодой Петр Столыпин закончил похвально Петербургский университет.
О его страстном браке сразу появились легенды среди молодежи, которые живучи до сих пор. Дело в том, что Петр Аркадьевич рано женился на очаровательной 18-и летней Оленьке, правнучке А.В.Суворова. Он встретил ее в расцвете наивной юности, нежную, словно весенний тюльпан. Говорили, что он был единственным женатым студентом в Петербургском университете.
Барышн и шушукались, что старший брат Петра был убит на дуэли и, умирая, завещал ему свою ненаглядную невесту. Непримиримый Петр решил отомстить убийце, смело стрелялся с ним. Остался жив, но был ранен в правую руку, которой неважно владел всю жизнь.
Карьера его была стремительной, не только благодаря родовитым связям при государевом, высшем дворе, но и небывалой силе воли и неимоверной трудоспособности.
Предст авьте, в 39 лет он стал самым молодым губернатором в империи. Во главе важной Саратовской губернии оказался с 1903 года. В сложное время неурожаев, массовых, ярых крестьянских бунтов, затем оттоке мужчин на кровавую и неудачную русско-японскую войну.
Он сразу развивает кипучую работу, с помощниками обследует смятенный Камышинский уезд на Волге. Задумывается, как помочь деревенской нищете и крестьянству, голодному, забитому чиновниками, и малоземельному. С другой стороны, встречается лицом к лицу с бунтующей, озлобленной народной стихией!
Столыпин сразу проявляет себя как осмотрительный и жесткий руководитель. В отчете Николая Второму сообщает:
«Я старался пресечь со всей быстротой и строгостью захваты и потравы земледельческих угодий, порубки и особенно поджоги, которыми сельчане надеются терроризировать помещиков. В Царицынском уезде поджоги были сосредоточены в имениях, расположенных близ станции Ольховка. Здесь крестьяне выражают крайнее равнодушие к поджогам и не принимают участия в тушении огня. Мною подвергнуто наказанию более 100 лиц».
Он, человек тревожного и бурного времени, не мог быть рыцарем в белых перчатках.
А коль надо, то летят секретно по губернии исправникам его телеграммы о суровых мерах к буйному крестьянству, дабы потушить все пожирающее пламя гнева.
Добави м, что за два смутных года (1905-07) переполненные злобой и ненавистью крестьяне сожгли скопом около 16 тысяч благоустроенных усадеб помещиков, ломали амбары, постройки, сельхозмашины, растаскивали и портили зерно, утварь, и прочее добро.
Будучи губернатором, Столыпин вплотную столкнулся с российской болью – назревшим земельным вопросом. Он решает провести в губернии, уездах внезапные выезды, ревизии среди заевшихся чиновников. И те, от Саратова до Царицына трепещут – ибо везде вникает в дела не дающий спуска грозный Столыпин.
Он вскрывает с выездной комиссией вопиющие безобразия в глуши, как в Ольховке, на Волге в Дубовке и Царицыне, негодует и доверительно пишет жене Ольге Борисовне.
«Эта ревизия утомила меня нравственно, мне пришлось раскрыть такие злоупотребления, что расследовав весь ужас, перенесенный крестьянами, тут же чиновников уволил, а начальству приказал подать в отставку».
Читатель, вот с кого брать пример сегодняшним чванным губернаторам по Волге, и далее! Да только их скомпрометированные имена сопровождает множество уголовных дел в отношении подчиненных им чиновников-коррупционеров, расхищающих десятками-сотнями миллионов народные, бюджетные деньги. А проштрафившие губернаторы благополучно перемещаются на иные теплые места…
Посему вечно-горькими кажутся слова, словно о нынешнем дне, сказанные сто лет назад прозорливым Столыпиным:
«Крестьяне говорят: «Совесть пропита, правда продана». Я решил тут же на месте распорядиться, чтобы знали, что могут доискаться правды. Но тут, чтобы водворить порядок, надо не один год. Дай-то мне Бог, хоть немного расчистить эти конюшни».
Столып ин в дни потрясения державы революцией 1905 года безбоязненно ездит по мятежным деревням и городам Cаратовской губернии. Выступает резко и напористо, требуя соблюдения общественного порядка, грозит ссылкой и Сибирью, решительно привлекает воинские и казачьи части. «Сначала порядок — потом преобразования и реформы», заявляет он непримиримо.
При захвате крестьянами села Нижняя Добринка (ныне территория Волгоградской области) угодий помещика Бореля, выезжает немедля. Имея среди крестьян немалый авторитет, улаживает мирным путем здесь и в других местах, взрывоопасные конфликты. Отличался лично в толпах бунтующих земледельцев бесстрашием и находчивостью – и не единожды.
Он проницательно обратил внимание на резко рванувший в экономику потенциально-революционный Царицын – этот бурный и взрывоопасный «Чикаго на Волге». И депешировал министру иностранных дел.
«Не мог не обратить внимание на то, что Царицын больше многих губернских городов, с удобными путями сообщения, переполненный летом пришлым рабочим людом и слабым наличным составом жандармского наблюдения». Опасения его подтвердились.
Царицы н вдруг был объявлен на военном положении. Отряды солдат маршировали по пыльным улицам и щелкали затворами. Столыпина встретили орущие из тюремных окон песни «Вставай, проклятьем заклейменный весь мир голодных и рабов…», которые перекрывалось блатными «Мурка, ты мой Мурёночек, Мурка, ты мой котеночек…» Казаки гарцевали по пыльным площадям и закоулкам, распугивая пасущихся коз и ветхих старух.
И губернатора ожидали отнюдь не хлеб-соль купчин-миллионеров да осетровая икра с шампанским, а бунт и гвалт сотен разъяренных заключенных! Перепуганное тюремное начальство в мундирах, трясясь пухлыми подбородками, убоялось пускать Столыпина к арестантам, отговаривая:
«Как бы беды не приключилось, грохнет какой-нибудь верзила-бандюга, и поминай, как звали. А отвечать-то нам, горемыкам…»
Тогда Столыпин, косая сажень в плечах, сам не робкого десятка, заходит в переполненные преступниками душно-зловонные от параш камеры. И не один раз, хотя обстановка была накаленная!
Об этом «поединке» он описывает жене так.
«Оказалось, начальство просто струсило. Я два дня подряд просидел там, политические подолгу со мной разговаривали, обещали вести себя разумно. Посадил в карцер только уголовных и все, кажется, успокоились. А из Саратова уже прискакал прокурор, хотел прискакать и тюремный надзиратель. У страха глаза велики».
Интересно, что за 28 лет моей следственно-прокурорской службы, я не вспомнил случая, чтобы вальяжные руководители нашей области встречались с заключенными в тюрьмах и колониях.
Словно у тысяч этих людей за колючей проволокой и крепостными стенами, никогда не было справедливых упреков о скверном лечении и питании, скученном содержании в переполненных камерах, махровых злоупотреблениях персонала.
Столыпин среди «свинцовых мерзостей» российских не огрубел душой и с удовольствием подмечал трудолюбие и красоту. Хотя бы том же провинциальном Царицыне.
Сквозь толщину столетия звучит восхищенный голос Столыпина в письме любимой жене Ольге.
«Два оазиса в Царицынской глуши, это французский стальной завод и Сарепта.
Мне жаль, что я не могу тебе и детям показать Сарепту. Это уголок старины, целиком перенесенный в наши степи. Деревушка каменных домиков, вся мощенная, с водопроводом, вся в садах, в виноградниках. Порядок, не к чему придраться.
Более всего поражает то, что рядом с Сарептой степь, и мы, проехав 10 минут, увидели аул калмыков, которые показывали нам своих богов, детей, уже курящих трубки.
Как необъятна Россия!»
Поддерживая таковые места, он подписал проект расширения знаменитого Сарептского горчичного завода.
В Царицыне Столыпин посетил спектакль «Казнь» в известном летнем саду «Конкордия» и отплыл по Волге в Саратов на пароходе, заваленном букетами благоухающих роскошных роз.
«В настоящее время, — докладывал Государю 6 августа 1905 года товарищ министра внутренних дел Д.А. Трепов, — в Саратовской губернии благодаря энергии, полной распорядительности и весьма умелым действиям губернатора… Столыпина, порядок восстановлен».
Когда я, автор, прохожу по улицам и набережной Волгограда, бывшего Царицына, мне невольно видится тень этого сына России, радеющего о крепкой державе.
И после таковых поездок у него, неожиданно для высоких властей, созревает проект аграрного преобразования страны. Столыпин, глядя в далекое будущее, гласно предлагает:
«Надо дать другой выход энергии, инициативе лучших сил деревни, дать трудолюбивому землеробу получить сначала временно, а затем закрепить за ним отдельный земельный участок, обеспечит ему культуру землепользования. Тогда бы появился самостоятельный, зажиточный поселянин, устойчивый представитель земли».
Выходит, его прозорливая мысль была о тех крепких фермерских хозяйствах, которые ныне появились на российских землях в последние годы.
И Столыпин трезво говорил:
«Для бунтов революционерам нужны люди разоренные и голодные, т.к. тот, кто хоть что-либо имеет, бунтовать не будет, и не пожелает быть орудием в чьих-либо руках».
Затем, будучи у руля власти державы, он издает ряд указов об улучшении правового и материального положения крестьян. Открыто заявляет, словно заглядывая в туманную даль грядущего:
«Дайте государству 20 лет покоя, внутреннего и внешнего, и вы не узнаете нынешней России!»
ПРОДОЛЖЕНИЕ; ч.2.
МЕЛОДИЯ ЛЮБВИ. «Так грустно далеко быть от тебя»…