Мария Галина


Вы здесь: Авторские колонки FantLab > Авторская колонка «Green_Bear» > Мария Галина «Автохтоны»
Поиск статьи:
   расширенный поиск »

Мария Галина «Автохтоны»

Статья написана 29 августа 2016 г. 13:23

Аннотация:

Действие нового романа Марии Галиной разворачивается в старинном городе, своеобразной культурной столице пограничья, соединяющего (и одновременно разъединяющего) Восточную и Западную Европу. В Город приезжает некий искусствовед, разыскивающий следы канувшей в Лету авангардной арт-группы 20-х годов, постановщиков очень странного, судя по глухим упоминаниям мемуаристов, спектакля. Однако расследование, которое активно ведет герой, имеет цели не только искусствоведческие. Герой активен, герой все глубже погружается в сегодняшнюю жизнь города и его артистической среды, пытаясь разобраться в скрытых историей обстоятельствах, и чем ближе он приближается к разгадке, тем активнее реагирует на его появление Город.




Мария Галина относится к узкому кругу авторов, чьи книги неизменно получают долю внимания от критиков, литературоведов и членов номинационных комиссий, причем как мейнстримных, так и фантастических. Очередной ее роман — "Автохтоны" — достаточно хорошо отражает эту двойственность, позволяющую относить его и к реализму, и к городскому фэнтези, в зависимости от предпочтений и восприятия самого читателя. Сценой в повествовании служит небольшой городок в подбрюшье Европы, застывший между Западом и Востоком, прошлым и будущим, а потому желанный для любящих пестроту и загадки туристов. И в эту мешанину мифов, сплетен, недомолвок и шуток инкогнито прибывает непонятный незнакомец, интересующийся почти забытой театральной постановкой вековой давности.

Роман часто называют атмосферным, несмотря на неудовольствие писательницы, поскольку значительное внимание уделено извилистым городским улочкам и тихим уютным кофейням, пестрому круговороту веселья и кладбищенскому покою музеев. А стоит приблизить взор, как прорисовываются виньетки и абажуры, завязочки на папках, инкрустации на старинной мебели, чечевичная похлебка с табаско вместо кайенского перца и множество других мелких деталек, нюансов, уточнений, создающих ощущение соприсутствия. Здесь вскрывается первый конфликт — мира маленьких вещей-мелочей с миром больших вещей-идей. Первый, по Галиной, это и есть жизнь, он сохраняет и безопасен. Второй же съедает без остатка, губя расстрелами, переворотами, войнами и доносами.

Второй конфликт, упомянутый в самом начале рецензии, выявляется в противоречии между обыденным и волшебным, между реальностью и фантазией, между определенностью и возможностями. Достаточно сменить угол обзора, отринув стереотипы, чтобы красные огни телебашни превратились в пылающие глаза великана, но как быть, когда труднообъяснимые события происходят непрерывным потоком, и велик соблазн провалиться в бескрайний океан возможностей, где существуют саламандры и сильфы, где правят балом тайные общества, где завывают оборотни, шныряют в канализации тритоны и наблюдают через хрустальный шар загадочные пришельцы. Но можно ли доверять погрязшим в сплетнях старожилам, завзятым мистификаторам и пройдохам, странным и почти безумным личностям, которые путаются уверить главного героя, а значит и читателя, то в избранности, то в наивности. Это подлинно скептический постмодернизм, когда любому событию находится соответствие из классического корпуса текстов — Уэллс, Чапек, Стивенсон и другие.

Можно довольно долго описывать грани "Автохтонов", то сосредотачиваясь на малых — еврейские блюда, легенды и каббалистика, ужасы первой половины двадцатого века, судьбы театральной богемы — то возвращаясь к большим — тонкому балансу между обыденностью и чудом, однако лучше всего характеризуется роман своей же метафорой — "шкатулка в шкатулке... волшебная шкатулка с огнями и музыкой внутри". Галина талантливо играет с читателем, прогуливаясь по улочкам Львова — прообраз города узнается без особого труда. Отчасти фальшивит диссонансная нота о борьбе с тиранами, вероятно актуальная для автора, но не для созданного ею пространства, недореального и недомагического. Вот эта незаконченность, неполнота и подтачивает книгу, вкупе с упрощающим ситуацию финалом и второй смазанной кульминацией. Впрочем, есть секрет — или нет — каждый читатель решит сам.

Итог: постмодернистский текст, сочетающий элементы магреализма и мейнстрима.

Моя оценка: 8/10




Смотрите также:

  1. Рецензия на роман Ольги Паволги и Михаила Перловского «Стеклобой».





1561
просмотры





  Комментарии


Ссылка на сообщение29 августа 2016 г. 21:33
Спасибо за отзыв! Книжка действительно очень атмосферная. Какого-либо прорыва к новым смыслам в ней нет, но писательство как самоценность в этом романе увлекает необыкновенно...
А Львов когда-то, действительно, был таким городом наднациональных художественных экспериментов? Мне почему-то кажется, что в этом смысле Галина Одессу конца 1910-х гг. вложила «шкатулкой» во львовскую локацию...
свернуть ветку
 


Ссылка на сообщение29 августа 2016 г. 21:47

цитата порубеж_ник

Спасибо за отзыв! Книжка действительно очень атмосферная. Какого-либо прорыва к новым смыслам в ней нет, но писательство как самоценность в этом романе увлекает необыкновенно...

Пожалуйста!
Да, роман получился живым за счет внимания к деталям и некоторой эмоциональности автора. Увлекает, угу.

цитата порубеж_ник

А Львов когда-то, действительно, был таким городом наднациональных художественных экспериментов? Мне почему-то кажется, что в этом смысле Галина Одессу конца 1910-х гг. вложила «шкатулкой» во львовскую локацию...

Сама Галина в одном из интервью указывает именно на Львов.

Если судить по образу в литературе и кино, Одесса более разбитная и вольная — приморский город все-таки!) А вот Львов, пограничный во многих смыслах, менявший хозяев — Польша, Украина, Россия, более подходит, как мне кажется.
 


Ссылка на сообщение30 августа 2016 г. 20:51
Сейчас читаю «Катаева» Шаргунова, и Одесса там предстает в малоизвестном нам виде — городом не «Конармии», а «пирующих» во время революционной чумы разноцветных интеллектуалов от искусства...
Надо, конечно, про Львов поискать, а то из событий истории его культуры нашел только упоминание про австрийский университет и требование обучения в нем на польском и «руськом» языке, и об изгнании польских жителей в 1945-1950 г.г. с заменой окрестными галичанами.


⇑ Наверх