вход подарку

Вход подарку

Как я пытался разлюбить «Фаланстер» и не смог

Не так давно одна единомышленница, когда я упомянул при ней «Фаланстер», сказала, что не знает о существовании такого магазина и не знает, где он находится. Я не мог поверить, что мекка книголюбов, книгочеев и книготворцев может быть еще для кого-то неизвестна. Единомышленницу я простил, но ее неосведомленность заставила меня задуматься, а насколько сильно я люблю «Фаланстер» и люблю ли вообще? В моногамных отношениях с данным магазином я состою давно (букинистику не учитываем), но подлинные ли это чувства? Не брак ли это по удобству и необходимости, если не сказать по расчету (для расчета нужны деньги, коих у человека буквенного труда почти никогда нет)? Так я попытался найти изъяны в наших отношениях: свои недостатки я знаю, не хватит никакой газетной площади, но надобно было заглянуть и в супружеское лицо.

Лавка начинается для кого-то с узкой лестницы (а ведь тоже недостаток!), а для кого-то с хозяина. К Борису Куприянову всегда относился с подозрением, хоть он и не носит усов: человек с усами автоматически вызывает подозрение. Его всегда много, его можно встретить почти всюду, куда ходишь сам, при этом и в магазине он почти всегда бывает. Он слишком на виду, присутствует на всех книжных мероприятиях, и отчего кажется, словно бы он держит под надзором весь книжный мир в пределах Садового. А если учесть некоторый деспотичный (по слухам) нрав хозяина лавки, то и вправду покажется, что Куприянов некий человек-алгоритм, который собирает на тебя информацию, чтобы потом рассчитать, что тебе лично подсунуть в «Фаланстере». Все компьютерные алгоритмы покажутся старыми консольными играми по сравнению с прозорливостью Куприянова.

Но это все моя паранойя, она всему объяснение. Ни за кем он не следит, а что характер твердый, так и это объяснимо: как иначе удержишь на плаву независимый магазин в центре Москвы? Будешь нюней, закатают под плитку, а на могиле установят велопарковку.

Но ведь не только в усах дело. Как-то осенью вечером я зашел в очередной раз в «Фаланстер» (а зашел означает что-то купил, потому что просто зайти в «Фаланстер», осмотреться и уйти – это уже фантастика про попаданцев), пощупал товар, одним глазом косясь на цены, набрал авоську и ушел, чтобы позже на одних посиделках «НЛО» обратить внимание на цену одной книги, которую я накануне щупал в «Фаланстере». Две цены настолько рознились (конкретно – в два раза), что я чуть было не полез за калькулятором, с трудом соображая, как такое может быть.

До этого-то момента я думал, что «Фаланстер» это чуть ли не благотворительная организация, своего рода хаб для бессребреников, которые великодушно готовы распространять книги почти бесплатно. Ну тут рублик накинут, тут другой, только чтоб на пирожок хватило. Чтобы было понятно: с цифрами у меня туго, четверку от пятерки отличу, а восьмерку уже с нулем могу спутать. Высшая алгебра ценообразования была для меня недоступна: корешок, лак, печатный лист, а тригонометрия логистики была еще непонятнее: довести 40 экземпляров со склада в Можайске до Тверской. И тогда-то у меня и наступил момент некоего арифметического просветления. Каждый визит я начал приглядываться к ценникам и делать примитивные вычисления в уме. И даже по таким примитивным вычислениям выходило, что не такие уж в «Фаланстере» бессребреники и работают. И в этом священном месте люди подвластны влиянию filthy lucre. А когда мне пытаются продать за 10 рублей карандаш, купленный за рубль, говно во мне закипает очень быстро, не нужна и температура в 100 градусов, достаточно комнатной.

Но я быстро остыл. Остыванию способствовало несколько контраргументов. Во-первых, бессребреники долго не живут: умирают го голода или от холода. Во-вторых, расположение лавки крайне приятное. Это действительно брак по удобству: все, что нужно, сразу в одном месте, а место это еще и стоит на фиолетовой ветке, что спасает от дополнительных телодвижений. А если еще и вспомнить, что через дорогу располагается магазин «Москва», где книги, кажется, покупают исключительно туристы и люди, получающие зарплату в $$$, а на ценники смотришь так долго и тщательно, как будто надеясь, что за эти деньги книга еще и на время покажет фильм в I-MAX, то цены в любимой лавке уже не будут резать глаз. А на filthy lucre я сам готов молиться.

Но есть бородавка и покрупнее на личике «Фаланстера». И боюсь, что без операции тут не обойтись. На медицинском языке бородавке эта зовется «Hipsterus dīcēns». Обычно в храм книги я захожу, отключив музыку в наушниках, чтобы не смутить других библиофилов и не распылять собственное сознание. Чаще всего это приятная прогулка в тени книжных шкафов, в прохладе водоемов знания, где вместо прекрасных нимф – бородатые джентльмены аристократического происхождения (хотя и отсутствие нимф тоже к лучшему: внимание не распыляется). Эта угрюмая тишина милее всех арий и опер (и рок-опер, и хип-хоп опер).

Но в последний визит в колодец тишины плюнула пара хипстеров, он и она, обсуждающие на своем инстаграмо-сериальном уровне какие-то книги у полки с переводным худлитом. Ничто не может так осквернить книгу, как бытовой разговор о ней. А когда на выходе я встретил еще пару подобных особей, лезущих в храм книги с айфоном вперед, только мое немосковское происхождение спасло меня: вакцина против хипстеризма делает меня стойким.

«Фаланстер» не виноват, что ряды почтенных покупателей иногда портят эти айфономыслящие создания. В конце концов, они приносят (надеюсь) в казну магазина какую-то прибыль, неся с прилавков милорда глупого (ради них он и завозится). Но вот честно слово, в следующий раз я буду слушать в «Фаланстере» музыку.

Книги прекрасны, люди ужасны. И с этим ничего не поделаешь.