Каждый месяц Алекс Громов рассказывает о 9 книгах non-fiction.
При демонстрации оружия полагалось выталкивать из ножен только часть клинка, находящуюся рядом с гардой, и обязательно постепенно. Клинком любовались, наклоняя его под разными углами к свету. Полностью обнаженный клинок (сираха) мог быть воспринят как враждебность».
Константин Носов. Оружие самураев
В книге даются подробные сведения по всему древнему и средневековому японскому оружию, экипировке самурая и рядового пехотинца. Помимо описания древнего (до X века), классического (X-XV века) и «современного» (XVI-XIX века) доспеха, отдельные главы посвящены сбруе и конскому доспеху, луку и стрелам, древковому оружию и мечу.
В тексте приводится классификация мечей, рассказывается об оправе, материалах, технике отделки, кинжалах и ножах. Одна из глав посвящена истории огнестрельного оружия – в ней изложен сюжет, о том, как в 1543 году три португальских купца были выброшены бурей на островок Танэгасима у берегов Кюсю. У них были с собой фитильные ружья, вызвавшие восторг у японцев, которые за огромные деньги приобрели два экземпляра. Местному кузнецу-оружейнику было приказано их скопировать. Тот смог выковать ствол, но затем столкнулся с технологическими проблемами, ранее неизвестными на японской земле. И, как гласит легенда, в качестве платы за уроки, который стал давать один из португальцев, ему отдали в качестве платы дочь кузнеца. Вскоре кузница стала выпускать японские аналоги европейского оружия, не уступающие им в качестве. Всего за полгода было изготовлено около 600 аркебуз, которые разошлись по всей Японии. Японцы не занимались массовым производством пушек, и до XIX века в стране не существовало артиллерии как рода войск.
В приложении даются советы начинающим коллекционерам, приводятся даты правления императоров, сёгунов, регентов, и периоды японской истории.
«Сувениры для туристов. Существуют многочисленные предметы, сделанные в XX веке, которые часто воспринимаются как особого типа японские мечи. Они сделаны в форме резных или крашенных деревянных или костяных фигур различных драконов, японских крестьян, рыб и т.д. Такие мечи-сувениры делались и делаются всех размеров – от танто до катаны и тати. У некоторых из этих костяных мечей самая низкосортная металлическая оправа с вырезанным или чеканным моном Токугавы. Клинки у всех у них из мягкой стали, и они имеют искусственную линию закалки (хамон). Их называют хотё-тэцу («кухонная сталь») – самый унизительный термин в глазах ценителей мечей. На многих из них есть гравировка (обычно растений) на клинке. Эти мечи не представляют интереса для коллекционеров японских мечей».
Гигантская многоязычная и многокультурная империя Кира нуждалась в ином способе управления: более уважительном к традиционным правам завоеванных народов, их религиозным и культурным обычаям. Кир не стал унижать и депортировать своих новых подданных, разрушать их храмы и осквернять святыни, а возвестил совершенно новую политику. Она зафиксирована в так называемом цилиндре Кира, который ныне хранится в Британском музее. Согласно данному манифесту, Кир явился в Вавилонию как вестник мира, а не войны; он отменил трудовую повинность, репатриировал все народы, депортированные Навуходоносором, и позволил им восстановить свои национальные храмы. Поэтому один анонимный иудейский изгнанник в Вавилонии даже назвал Кира «мессией», человеком, которого Яхве «помазал», чтобы положить конец плену Израиля».
Карен Армстронг. Поля крови
Один из лучших современных западных историков религии рассматривает состояние войны и мира на протяжении тысячелетий, делает анализ войн, которых считали религиозными и показывает в ряде случаев значение фактора именно борьбы за власть.
Начиная с древнейших времен, пастухов и земледельцев, она уделяет внимание развитию общества в цивилизациях Индии и Китая. Далее следуют Ближний Восток и Византия, мусульманская дилемма и крестовые походы.
Третья часть книги – «Современность» — начинается с 2 января 1492 года – победы «католических величеств» над Гранадским эмиратом. На церемонии вступления королевских войск в Гранаду присутствовал и Христофор Колумб, который через несколько месяцев отправился в свое плаванье и открыл Америку, сделав шаг к созданию нового глобального мира. Хотя папа Александр VI (Родриго Борджиа, ставший из кардиналов римским папой благодаря взятке) и поделил обе Америки между Испанией и Португалией, результат спустя несколько столетий оказался совсем другим…
Детально разбираются события Французской революции, гонения на католическую церковь, и то, какие перемены происходили вобществе.
Именно во время Французской революции внешняя угроза стала источником страхов перед внутренним врагом. В ходе иностранной интервенции стали распространяться дикие слухи о тех, кто им помогает изнутри. 12 марта 1793 года в Вандее вспыхнуло восстание против призыва в революционную армию, поборов с населения и выступления парижских властей против католической церкви. 10 августа 1793 года в Париже торжественно отмечался праздник единства и нераздельности Республики, режиссером которого был прославленный художник Жак-Луи Давид. Место католических священников в торжествах заняли деятели новых органов власти.
В тексте уделено внимание и событиям в Иране в 1960-1970-х годах. На иранской земле не получила широкого распространения марксистская и либеральная идеология, многим беднякам приходилось спать на улицах, тогда как шах и его приближенные купались в роскоши.
«Западные политики считали шаха Резу Пехлеви прогрессивным и поддерживали его режим, но собственный народ был от него не в восторге... В 1962 г. шах начал свою Белую революцию: распустил меджлис, а непопулярные реформы осуществлял при поддержке САВАК — тайной полиции, которую готовили ЦРУ и израильский МОССАД.
Реформы вызвали восторг на Западе, ибо устанавливали капитализм, ликвидировали феодализм в деревне, содействовали повышению грамотности и расширению прав женщин. Но они были выгодны богачам и ориентировалась на горожан, а крестьянством пренебрегали. Появились обычные симптомы слишком быстрой модернизации: сельское хозяйство пришло в упадок, а крестьяне хлынули в города, селясь в бедных кварталах и пытаясь найти работу в качестве носильщиков и продавцов».
В городских трущобах селились мелкие торговцы и рабочий люд: плотники, каменщики, сапожники, портнихи, прачки, ткачи, мясники, грузчики. Зарабатывали они сущие гроши: в середине века заработки портних начинались от 7–8 шиллингов в неделю, причем половина недельной выручки тратилась на аренду жилья. Недаром лендлордов, владевших доходными домами в трущобах, называли кровопийцами: высокая рента не позволяла рабочим выбраться из бедности. Впрочем, жильцы не отставали от хозяев. Излюбленной стратегией было покинуть жилище ночью, так и не заплатив ренту, а с собой прихватить трубы, каминную решетку и вообще все, что можно продать».
Екатерина Коути. Недобрая старая Англия
Не стоит идеализировать викторианскую Англию, ее нравы и даже просвещенное население. В тексте описана изнанка одной из самых больших колониальных империй своего времени, метрополии, куда стекались сокровища и люди из разных частей света. Рассказывается о профессиях былых времен, суровом британском воспитании, семейных делах и судах, разнообразных пороках и скандалах.
В Лондоне XIX века передовая техника соседствовала с различными предрассудками и суевериями людей. Так некая Бриджит Клири любила на досуге посещать так называемые «форты фей» — некие загадочные руины, оставшиеся от жилищ древних обитателей. Феи вовсе не были добрыми миниатюрными созданиями со стрекозиными крылышками, а существами разных размеров, в том числе – и гигантских. Помимо этого, фей обвиняли в краже овец и детей. И поэтому мужу Бриджит Майклу феи не нравились. И, к тому же, скорее всего, он подозревал жену, что она в рощах встречается не только с феями. После одного из ее возвращений «от фей» он заявил, что заболевшая Бриджит — это вовсе не его жена, а лишь волшебный подменыш или ведьма, принявшая е облик. Затем муж стал лечить ее травами от местных знахарок. Далее случилась трагедия, ставшая достоянием Истории…
Другая актуальная для тех времен тема – это массовое увлечение спиритизмом, особенно среди женского населения, причем не сказать, что неграмотного. В книге описана борьба со спиритами доктора Л. Форбс Уинслоу, заведовавшего двумя частными психиатрическими клиниками, и принимавшего участие в расследовании преступлений Джека Потрошителя. В книге подробно рассказывается о различных развлечениях, быте того времени, санитарии и, конечно, кулинарии, отличавшейся от современной.
«В начале XIX века на улицах в больших количествах продавали печеные яблоки, но печеный картофель вытеснил их с рынка. Неудивительно, ведь картофелиной насытиться проще, чем яблоком. Торговцы запекали картофель в булочной и развозили по городу в металлических контейнерах, оснащенных мини-бойлером, благодаря чему картофель оставался горячим. Контейнеры полировали до блеска или красили в ярко-красный цвет. Перед тем как съесть картофелину, озябшие работяги держали ее в руках, чтобы согреться. Через перчатку по ладоням разливалось приятное тепло, а уже потом горячий рассыпчатый картофель согревал едоков изнутри. Даже прилично одетые джентльмены уносили картофелины в карманах, чтобы поужинать дома. Но, само собой разумеется, основными покупателями были рабочие и мастеровые. Мальчишки и девчонки, день-деньской трудившиеся на улице, тоже тратили полпенни на картофелину. Ирландцы так просто обожали привычный с детства продукт, однако, по словам торговцев, именно они были наихудшими покупателями — старались выбрать картофелину покрупнее!»
Петр Барк. Воспоминания последнего министра финансов Российской империи. 1914–1917: В двух томах
В 1897 г. Барк назначен директором Отделения заграничных операций Петербургской конторы Государственного банка. Этот пост он занимал в течение восьми лет. Почти одновременно с этим, в 1898 году он стал председателем правления Учетно-ссудного банка Персии, фактически являвшегося филиалом Государственного банка Российской империи. Этот пост Петра Львович занимал тринадцать лет (до сентября 1911 года).
По делам службы Барк дважды ездил в командировки в Персию – в марте 1900 и январе 1903 годов. А в июле 1900 года Барк отправился в командировку в Париж для переговоров с Мирзой Али Асгар-ханом, первым министром персидского шаха Мозафереддина. Именно тогда российский финансист приобрел опыт ведения ответственных международных переговоров, который спустя несколько лет пригодился ему, когда он занял пост министра финансов Российской империи.
Но и после успешно проведенных Барком с Персией переговоров, персидская держава оказалась благодарной – и наградила Барка орденами Льва и Солнца 2-й степени – в октябре 1900 года, а затем – в январе 1903 года и 1-й степени. Это были первые иностранные награды, полученные Барком, который в 1902 (до 1911) году становится директором правлений Персидского страхового и транспортного общества и Энзели-Тегеранской и Тавризской железных дорог. Таким образом, Барк в течении более чем десяти лет способствовал обеспечении экспансии российского финансового капитала на персидской территории.
Барк стал министром финансов в непростое время – в в книге он подробно описывает, как изменилась ситуация в Российской империи после вступления в Первую мировую войну. В тексте уделено внимание и отношениям между армией и правительством – в том числе то, как правительство зависело от фронта и требований армии. Так 16 июля 1914 года был принят указ, утвержденный Николаем II, расширяющий права Ставки Верховного главнокомандующего. Согласно указу, все области, предназначенные подготовки новобранцев, тыловые и административные военные учреждения подчинялись Ставке Верховного главнокомандующего и его распоряжения становились законом.
В двухтомнике рассказывается о переговорах и финансовых отношения Российской империи с союзниками (Британией и Францией). В приложении приводится переписка Барка и других министров, секретный респект Николая II 24 июля 1914 года председателю Совета министров Горемыкину, англо-русское финансовое соглашение (и приложение к нему) 17 сентября 1915 года и русско-французское финансовое соглашение (и приложение к нему) 21 сентября 1915 года. Есть в приложениях и один любопытный документ, один из последних по дате – «Всеподданнейший доклад П.Л. Барка о росписи доходов и расходов на 1917 г.». Затем следует «Меморандум об англо-русских финансовых переговорах на Петроградской конференции» 25 января (7 февраля) 1917 г.
«Рескрипт Государя при назначении меня управляющим Министерством финансов вызвал большой интерес в России. Он показывал намерение Государя провести новую финансовую систему, уже основанную на громадном доходе от продажи алкоголя. Императорская декларация открывала новую эру и заключала в себе надежду на национальное возрождение. Некоторые наблюдатели наивно думали, что чудодейственное средство оздоровить Россию найдено и что финансовая система может быть изменена в один день. Даже председатель Совета министров спросил меня, готов ли новый закон и могу ли я выступить по этому поводу в Государственной думе и Государственном совете. Я ответил, что только что вступил в исполнение моих обязанностей, что в своем рескрипте Его величество указал только направление реформы и сказал, что детальные инструкции, которые помогли бы мне осуществить его пожелания, мне будут даны позже. Скептики с улыбкой высказывали свое недоверие…
Когда я представлял составленный мною бюджет Государственной думе в апреле 1914 г., я сказал, что две категории мероприятий необходимы для борьбы со злом пьянства. Первая должна быть направлена к уменьшению пунктов, торгующих спиртными напитками, а вторая должна преследовать цель — поднять моральный и интеллектуальный уровень народа. Но я добавил, что это очень трудная задача и потребуется много лет, чтобы ее осуществить».
Каждого из них – и в отдельности, и дюжинами, и пачками – Ленин мог выгнать, арестовать, расстрелять. Но в целом они были неодолимы. Характер и глубина социальных перемен, бурный рост партии и государства, а к тому же огромные размеры страны делали невозможным для немногочисленной группы профессиональных революционеров занять все ответственные посты и держать все управление в собственных руках».
Михаил Восленский. Номенклатура
Отечественный историк, социолог и философ, составлявший прогнозы для Политбюро ЦК КПСС и однажды не вернувшийся на родину (затем лишенный гражданства и через годы получивший его обратно), в книге со знанием дела, а порой – и сарказмом, дал всесторонний анализ советскому правящему классу, от его зарождения до полнофункционального расцвета и последующей трансформации.
Для Ленина главной элитой была организация профессиональных революционеров. «Когда после захвата власти профессиональные революционеры превратились в профессиональных правителей, партия расширилась, но осталась вспомогательной элитой, обеспечивающей на фронтах гражданской войны и в тылу выполнение приказов рождавшегося «нового класса». Сохранилась и функция пополнения рядов «управляющих»; эта функция была использована Сталиным при создании номенклатуры».
Именно ежовщина, ставшая символом массовых репрессий, поиском и расправой над врагами народа, сыграла свою решающую роль в смене советских руководящих кадров. К двадцатому юбилею Октябрьской революции и началу Большего террора уже потесненная с ряда управленческих вершин ленинская гвардия, состоявшая из профессиональных революционеров, большинство из которых прошли тюрьмы и каторги, имели опыт нелегальной работы и бывали за границей, была уже немолода – в возрасте 50-60 лет. Многие из них могли еще проработать (т.е. поруководить) 10-20 лет, искренне считая себе незаменимыми работниками и создателями советской державы. Не все выжившие к 1937 году профессиональные революционеры стали (вернее, остались) профессиональными управленцами. Но эта была советская элита по праву победы над прежним режимом и созданием нового, советского.
Но уже подросла новая поросль советских карьеристов, среди которых были те, кто не только не сражался с самодержавием, но и не участвовал в сражениях Гражданской войны. В первую очередь из-за возраста. Но у этих новых выдвиженцев были свои неоспоримые преимущества – нужное (правильное) социальное происхождение, отсутствие порочащих связей с другими разгромленными партиями и оппозицией.
Новые назначенцы должны были сменить не отдельных представителей старой ленинской гвардии, а целый слой партийцев со стажем. Но для того, чтобы убрать их, нужно уничтожить, «обнулить» их прежний авторитет и заслуги, и превратить их многолетнее пребывание в большевистской партии из неоспоримой заслуги в преступление. Ветераны партии должны были массово превратиться во врагов народа, предателей, шпионов и тайных наймитов мировой буржуазии. Оказывается, долгие годы эти заслуженные революционеры и члены новой советской элиты вели двойную игру и были неискренни. Перед товарищами по партии и советскими гражданами. А вот теперь, когда маски сдернуты, эти прежние элитные двурушники должны держать ответ за свои преступления и понести суровое наказание.
В книге затейливо описан «Один день Дениса Ивановича» — обычного номенклатурного работника. В последней главе описан главный праздник советской номенклатуры – 7 ноября, и строгой иерархии на трибунах. Затем – прием, где все рассажены строго по чинам за пронумерованными столами…
«Вождем и воплощением своей номенклатуры явился Сталин. Подобно тому, как он был не противоположностью Ленина, доведением до логического конца ряда его черт, сталинская гвардия была в ряде пунктов продолжением ленинской. В борьбе за власть она тоже была безжалостна, но уже ко всем, в том числе товарищам по партии… «Изобретатель номенклатуры в ее ныне существующем виде Сталин формализовал этот порядок, превратив его из импровизированного действия подпольной организации в бюрократическую рутину правящего аппарата. На смену устному поручительству товарищей, принимавших в свою среду человека, с которым им предстояло делить тяготы и опасности нелегальной работы, появились пухлые номенклатурные дела, заполненные анкетами, автобиографиями, характеристиками с подписями треугольника и справками…»
В 1940 г. Кларк завербовал молодого офицера Джаспера Маскелайна, который был родом из известной семьи иллюзионистов, чтобы тот помог ему построить в Египте целый ложный город из фанеры в трех милях от Александрийского порта. «Город», построенный группой Маскелайна, так называемой «артелью чародеев», выглядел с воздуха, очевидно, настолько реалистично – в нем было все до ложного маяка и зенитных батарей, – что он ввел в заблуждение немецкие бомбардировщики, которые уничтожили его вместо реального города Александрии. Чтобы направить немецкие бомбардировщики по ложному следу, «артель чародеев» использовала несколько замысловатых зеркал, чтобы создать оптическую иллюзию над Суэцким каналом, чтобы скрыть предполагаемые цели в этом месте. Группа А также участвовала в операциях по введению противника в заблуждение перед стратегически ключевым вторым сражением при Эль-Аламейне на западе Египетской пустыни, которое происходило с октября по ноябрь 1942 г. Группа построила две тысячи ложных танков к югу от Эль-Аламейна, которые использовали убедительную пиротехнику; эти танки ввели Роммеля в заблуждение, заставив его думать, что главное наступление союзных войск под командованием Монтгомери начнется с юга, тогда как в реальности оно началось с севера. Маскелайн был заинтересован в том, чтобы преувеличить свои жульнические подвиги в написанной им после войны книге «Магия – совершенно секретно», потому что считал, что его действия во время войны остались непризнанными. Некоторые историки усомнились в его рассказах, но, по-видимому, они все же заслуживают большей веры, чем та, с которой к ним до этого относились. Авторы официальной истории британской разведки во Второй мировой войне, у которых был доступ к засекреченным документам, отмечают «многочисленные и ценные успехи» Маскелайна во введении врага в заблуждение на Ближнем Востоке. Благодаря хитростям группы А и «банды магов» немцы в Эль-Аламейне поверили в то, что британские войска на 40% больше, чем они были на самом деле».
Колдер Уолтон. Британская разведка во времена холодной войны. Секретные операции МИ-5 и МИ-6
Британская империя была не только одной из крупнейших в мировой истории, но и империй, заботящихся (хотя и не всегда успешно) о своей безопасности. Уже после развала империи, многие документы о деятельности ее разведывательных служб были опубликованы. В тексте книги рассказывается о создании в конце 1941 года секретного бюро, получившее название Лондонский отдел контроля (LCS), в функции которого входило планирование, координация и надзор за проведением тайных операций.
После введения в Иран советских и английских войск привело к тесному сотрудничеству союзников против возможных действий со стороны спецслужб III рейха и их агентов. Столица Ирана Тегеран была также местом проведения в ноябре 1943 г. известной встречи «Большой тройки» – Черчилля, Рузвельта и Сталина, которая символизировала – по крайней мере, внешне – совместную работу союзников. Однако, как позднее утверждал Черчилль, именно в Тегеране он впервые понял, как невелико Британское государство: «По одну сторону от меня сидел великий русский медведь с протянутыми лапами, а по другую сторону – великий американский бизон; и между ними был бедный маленький английский ослик…»
Агент «Кисс», иранец, был двойным агентом английской и советской разведки в годы Второй мировой войны. «Кисс» был завербован сотрудниками адмирала Канариса в Гамбурге еще в мирное время. После того, как в Иран вошли войска союзников, «Кисс», выполняя поручения своих английских и советских кураторов из разведок, стал передавать по радио своему начальству в абвер ложные сведения о перемещениях британских и советских войск в Ираке и Иране. Но, зафиксировано в досье этого секретного агента, которое находится и сейчас в архивах британской МИ-5 (руководимой Дэвидом Петри), рассказывается о том, что обе разведки – советская и британская — внимательно изучали не только методы немецкой разведки, но и друг друга, в том числе (по возможности) и изнутри, используя в том числе своих двойных агентов. Сотрудничество союзных разведок с «Киссом» продолжалось до марта 1945 года и было завершено из-за сложившегося недоверия между советскими и английскими представителями.
«В июле 1940 г. в разгар битвы за Англию и так называемого кризиса «пятой колонны» собственная бюрократия МИ-5 не выдержала, не справившись с проверкой массы сообщений о предполагаемых вражеских агентах и другой «подозрительной» деятельности, начиная от правдоподобных и кончая абсурдными. Такое множество сообщений о «вражеских шпионах» бомбардировало МИ-5, что ее главная канцелярия — ее оперативный центр, в котором в 1940 г. хранились два миллиона карточек и 170 тысяч личных досье, остановил свою работу, а затем рухнул. Хаос, который вызвали эти сообщения (только сообщения о «вражеских световых сигналах» образовали стопку высотой пять футов в офисе МИ-5), лишь усилили различные события на материке. В мае—июне 1940 г. Гитлер начал беспрецедентную «молниеносную войну» (Blitzkrieg) в Европе, которая привела к быстрой капитуляции одной за другой европейских стран от Нидерландов до Норвегии. Гитлеровской Blitzkriegспособствовала «пятая колонна» вредителей и шпионов, внедренных и сброшенных с парашютом в оккупированные страны. После разгрома своих армий голландцы сдались после всего пяти дней войны, бельгийцы — после семнадцати. В конце мая все экспедиционные войска Великобритании (BEF) были эвакуированы из Дюркерка, и к середине июня самый крупный союзник Великобритании в Европе — Франция — постыдно капитулировала. Великобритания осталась одна в Европе воевать за свое выживание, имея лишь свою империю и страны Содружества в качестве поддержки. Объединенный комитет разведывательных служб (JIC) — высший руководящий орган британской разведки — уныло строил планы своей собственной эвакуации из Лондона и прикидывал, как ему выжить (спрятавшись в бункерах) после нацистского вторжения в Великобританию, которое казалось неизбежным. JIC не фантазировал: руководство Германии составило подробные планы вторжения в Великобританию (кодовое название — операция «Морской лев»), в которые входили арест и, вероятно, казнь ряда офицеров из руководящего состава МИ-5 и SIS, имена которых сотрудники гестапо, вероятно, нашли в лондонских телефонных справочниках и справочнике «Кто есть кто»; во многих случаях, как это было с сэром Эриком Холт-Уилсоном, они помещали там свои домашние адреса».
В.С. Антонов. Расстрелянная разведка
Убийство С.М.Кирова 1 декабря 1934 года было использовано Сталиным для начала нового витка более широкомасштабных репрессий против тех, кого он не считал «своими» и тех «своих», от которых решил «избавиться». Троцкий, а позднее и другие опальные и арестованные вичлены советской элиты (Зиновьев, Бухарин) вовсе не сотрудничали с разведками капиталистических держав, не планировали и устраивали проведение терактов, актов саботажа и диверсий, в которых их официально обвиняли на открытых судебных процессах. Но несмотря на кажущуюся «открытость» большинство подсудимых соглашалось с выдвинутыми против них обвинениями. Де-факто у карательной системы в заложниках могли оказаться родственники арестованных.
В тексте рассказывается о тех, кто стоял у истоков внешней разведки, рассказывается о проведенных операциях, судьбах и трагедиях тех, кто стал жертвами репрессий.
Большой террор характеризовался не только количеством жертв, но и тем, что в этот период Сталин менял правила игры – и уже не имел охранного значения большой послужной список со множеством заслуг (в том числе – помощи прихода самого вождя к власти), личной верностью единственному непогрешимому правителю, и защищенностью своей нужностью и высокой должностью. Оказалось (или в то время казалось, что так), что нет ни незаменимых и неприкасаемых… В том числе и среди тех, кто работал в разведке за границей, на Западе и Востоке.
Родившийся в 1891 г. в Киеве Яков Григорьевич Минскер стал в 1911 г. членом партии эсеров, через несколько месяцев был арестован и отправлен в ссылку. После Октябрьской революции участвовал в подавлении юнкерского мятежа, принимал участие в борьбе с Колчаком.
В октябре 1920 г. был назначен уполномоченным (резидентом) Разведупра Штаба РККА в Северной Маньчжурии. В феврале 1922 г. стал сотрудником ИНО ГПУ.
Минскер в 1922—1925 гг. находился на разведывательной работе в Персии под прикрытием должности советского консула, управляющий конторы Наркомвнешторга в городах Персии (работал в Казвине, Барфруше, Мазандеране, Астрабаде, Хорасане, Бендер-Бушире).
В конце 1925 г. получил назначение резидентом ИНО ОГПУ в Шанхае, а спустя несколько месяцев – назначен на должность резидента ИНО ОГПУ в Турции.
После возвращения в 1929 году в Москву работал в центральном аппарате внешней разведки, занимая должность начальника отделения Дальнего Востока ИНО ОГПУ. Яков Григорьевич Минскер умер 24 сентября 1934 года.
Родившийся в 1909 г. Юлиан Яковлевич Датиев (Очаковский) в 1919 г. вступил в партию большевиков, командовал в Гражданскую войну бронепоездом, работал в органах государственной безопасности – сотрудником или руководителя советских резидентур за границей: два раза в Афганистане, в Харбине, в Норвегии и Иране.
Несмотря на успешное участие в ряде зарубежных операций, был в 1939 г. арестован, и приговоренный к высшей мере наказания, казнен. Был реабилитирован в 1958 году. 329
Родившийся в 1895 г. в польском городе Кельцы в семье адвоката Мечислав Антонович Логановский с 1914 г. занимался революционной деятельностью, в 1917 году — участник Октябрьской революции в Москве. После окончания Первых московских артиллерийских курсов красных командиров, нес службу в Западной стрелковой дивизии, сформированной из поляков. В мае 1920 г. был назначен начальником и комиссаром военной разведки 15-й армии на Западном фронте, через три месяца — комендантом и военкомом Белостокского округа.
В начале 1921 года был направлен на работу в ИНО ВЧК, был резидентом советской разведки в Варшаве, а в 1923—1925 гг. – являлся резидентом в Австрии, затем был переведен на работу в НКИД.
С сентября 1927 г. занимал должность советника советского полпредства в Персии. В 1934—1937 г. — был заместителем наркома внешней торговли.
Логановский был арестован 16 мая 1937 г., и 29 июля 1938 года по обвинению в участии в контрреволюционной террористической организации приговорен Военной коллегией Верховного суда СССР к высшей мере наказания. Приговор был приведен в исполнение в тот же день.М. А. Логановский был реабилитирован в декабре 1956 года.
Родившийся в 1883 году в семье профессора медицины Евгений Алексеевич Фортунатов закончил медицинский факультет и работал врачом. Владел несколькими восточными языками, до Октября 1917 г. занимался нелегальной революционной деятельностью.
В 1920 г. стал сотрудником внешней разведки, был до 1926 г. помощником резидента в Шанхае, а затем назначен резидентом в Пекине (официально являясь врачом советской миссии). Работал в Париже.
Позже Фортунатов был руководителем «легальной» резидентуры в Тегеране.
В 1937 г. назначен заведующим музеем УНКВД города Ленинграда (Ленинградский музей ВЧК). В 1937 г. был арестован и в 1938 г. приговорен к высшей мере наказания. Расстрелян. Реабилитирован в 1956 г.
«1 августа 1931 года начальник Иностранного отдела Станислав Мессинг за открытое выступление против действий первого заместителя председателя ОГПУ Генриха Ягоды, сфабриковавшего дело так называемой «Промпартии», а также явившегося инициатором операции «Весна», направленной против военных специалистов Красной Армии, был снят с работы и в дальнейшем репрессирован. Руководителем ИНО был назначен выдающийся чекист Артур Христианович Артузов, разработавший свыше 50 оперативных игр типа «Трест» и «Синдикат», возглавлявший до этого Контрразведывательный отдел ОГПУ. Это был сильный и грамотный оперативник, блестящий организатор. Он принял решение укрепить кадры внешней разведки и расширить ее штат. Предвидя неизбежность прихода Гитлера к власти в Германии и, следовательно, неизбежность новой мировой войны, Артур Артузов еще в ноябре 1932 года отдал распоряжение об усилении нелегальной работы и о подготовке «легальных» резидентур к переходу на нелегальные формы работы в «особый период». По предложению Артура Артузова Наум Эйтингон, которому исполнилось всего 33 года, был назначен руководителем нелегальной разведки».
«Рассыпанное» и «собранное»: когнитивные приемы арабо-мусульманской культуры. Ред. А. В. Смирнов
новом сборнике научных трудов исследуются самые разные аспекты традиционной культуры и гуманитарных наук стран Востока – от классической философии до теории музыки. Да, музыка, несмотря на то, во всем мире она состоит, казалось бы, из одних и тех же нот, несет на себе внятный отпечаток культурных традиций своего региона. И речь не только о построении музыкальных фраз, но и о связи с философскими категориями, об особенностях смыслополагания, которые в разных культурах далеко не одинаковы.
В сборнике подробно рассматриваются особенности классической поэзии Востока, прежде всего, персидской, характерные для нее образы и сравнения, а также подробности теории стихосложения и проблемы перевода на современные языки творений великих поэтов. Особое внимание уделено фундаментальной философии и языкознанию. В статье директора Института философии РАН Андрей Смирнова анализируется роль и значение харфа – базовой единицы слова в арабском языке. Помочь понять и осознать наиболее важные философские приемы смыслополагания призваны вынесенные в название книги слова «рассыпанное и собранное». Эта емкая метафора одновременно ассоциируется с рядом фундаментальных категориальных пар, что способствует охвату множества значений и смыслов.
«То, что лингвистика именует «фонемой», в наивном восприятии звучащей речи носителем русского языка будет ассоциироваться с неким «одним звуком» — притом что выделить этот «один звук» как физическую (акустическую) реальность, отделив от соседних, а тем более установить его идентичность для разных ораторов на основании сугубо физических характеристик, без привлечения вспомогательных процедур представляется совсем не простой (если вообще выполнимой) задачей. Наивное восприятие отбрасывает всю неоднозначность и физическую сложность звуковой материи, формируя психологическое понятие «одного звука», который и выступает в качестве некоего «реального» атома, минимального кирпичика построения слова, что закрепляется (вероятно, и с обратным воздействием на наивное восприятие звучащей речи) на письме, которое (в случае европейских языков) предоставляет наглядную графическую иллюстрацию идее атома — строительного кирпичика.
Александр Эткинд. Кривое горе: Память о непогребенных
В книге показано, как о том, как повлиял сталинский террор, репрессии на творчество, во многих культурных жанров, от фильмов, до мемориалов, делая акцент литературе. Эткинд показывает, что горе по прошлому часто связано с предостережением о будущем. «Культурная память – живая среда, которая меняется вместе с историей. Литературные произведения, не претендующие на истину (например, исторические романы), или жанры с неопределенной валидностью (например, мемуары), являются ключевыми формами памяти».
В поколениях, вспоминающих катастрофы прошлого, различные группы культивируют собственные версии прошлого, которые в результате определяют их круг идейно близких, друзей и врагов, что в дальнейшем приводит к неизбежным войнам памяти.
Культурная память шире коллективной памяти, поскольку последняя не предполагает наличия мнемонического коллектива. «Поворот от «коллективной памяти» к «культурной памяти» переносит акцент с воспоминающего коллектива на культурные жанры и искусственно созданные конструкции, из которых состоит память».
В 1928 году вместе другими студентами, являвшимися челнами кружка «Космическая академия наук» был арестован и проговорен к пяти годам лагерей Дмитрий Лихачев. До того, как он был в 1932 году освобожден, Лихачев находился в Соловецком лагере особого назначения (ставшего экспериментальной базой для последующего «развития» ГУЛАГа) и потом – на Беломорканале. В тексте рассказывается о том, как в 1929 году сотрудниками ГПУ был арестован ряд ведущих историков Ленинграда, обвиненных в заговоре и планах создания теневого правительства. Из более чем 250 человек многие были сотрудниками архивов или университетскими преподавателями истории. В ходе судебного процесса («дела историков»), получив от трех до пяти лет, осужденные были отправлены на строительство Беломорско-Балтийского канала. Среди арестованных был Евгений Тарле, проведший год в тюрьме и два – в казахстанской ссылке. Написанная им биография Наполеона понравилась Сталину, и «действительно, читателю кажется, что она списана с самого Сталина».
В завершающей главе – «Магический историзм» рассказывается о том, что посткатастрофическая память несет в себе и элементы жуткого, в том числе – воскресшее и забытое. Неслучайно рассказы о вампирах, популярные в советской культуре, были востребованы и в ГУЛАГе.
В позднесоветской литературе в романе Юрия Мамлеева «Шатуны» описан «ключевой парадокс посткатастрофической литературы – ее навязчивый интерес к мертвым, мешающий общаться с живыми». Не обойдены внимаем Эткинда герои произведений Дмитрия Быкова. Виктора Пелевина, Владимира Сорокина, Владимира Шарова.
«В 1939 году знаменитый уже тогда режиссер Григорий Козинцев начал работу над биографическим фильмом о Карле Марксе. Автор футуристических фильмов 1920-х годов, лидер «поколения веселых людей, создавших советский кинематограф», Козинцев верил в теорию и практику марксистской революции в России. И все же замысел его фильма о Марксе не был реализован. Ходили слухи, что Козинцев упал в обморок, рассказывая Сталину о работе над фильмом. Разочарование в победившем строе росло, несмотря на личный успех Козинцева. Как его марксистский энтузиазм не выдержал встречи со Сталиным, так и вера Козинцева в социалистический эксперимент не пережила десятилетий советской власти».
цитировать