Наши звёзды. Глеб Еремеев

Женщина кормила лебедей,
Мягкий бублик медленно ломая.

В сорок третьем, на исходе мая,
схоронила женщина детей.

Умерли от голода мальчишки,
И когда ударил первый ком
По неструганой тесовой крышке,
Вдруг упала женщина ничком.
И поплыли вновь перед глазами
Сорок первый год, зелёный май.
«Мам, а ты баранку разломай.
Мам, а можно мы покормим сами?»

И они кормили лебедей,
Тёплый бублик натрое ломая.
В сорок первом, на исходе мая,
Двое было у неё детей.

Были б у неё теперь и внуки;
Выйдя с ней на Чистые пруды,
Брали б мягких бубликов по штуке
Для забавы, а не для еды.
Тёплая раскрошенная мякоть
Тихо уплывает по воде.
Женщина не плакала нигде,
Но сюда весной ходила плакать.
И всегда кормила лебедей,
Бублик с маком медленно ломая.

В сорок третьем, на исходе мая,
Схоронила женщина детей.


***

Не звони и душу не трави
Голосом певучим и ленивым.
Буду отучаться от любви,
Буду отучаться быть ревнивым.

Но и ты напрасно не ревнуй —
Я тебя полжизни дожидался,
А до боли долгий поцелуй
Первым и последним оказался.

Да и не вернуться к той ветле,
И к тому закату золотому.
Там сегодня море, и во мгле
Бьются волны к берегу крутому.

Надо отучаться от любви,
И от счастья надо отучаться.
Потому что сколько ни живи,
А всему положено кончаться.


Камчатские лососи

Лососихи, выметав икру,
Ослабели, словно очумели.
Ветер их относит поутру
Умирать на солнечные мели.

Сколько тысяч миль они прошли,
Чтобы только здесь отнереститься
И у краешка родной земли
На рассвете с жизнью распроститься.

Их седые рвали буруны
И сносило в океан теченье.
Зубьями камней иссечены
Жабры и цветное оперенье.

То медведь рыбачил с островка,
Прячась под лиловые туманы,
То хватали рыбин за бока
С лёту краснолапые орланы.

Но пробились рыбы всё равно
И, отнерестившись, умирают.
Клочьями зари легли на дно —
На белёсой гальке догорают.

А рассвет белеет за бугром,
Наливая дали влажной синью.
И волна на берег серебром
Чешую выносит лососинью.

Солнце на погибших лососих
Поглядит с улыбкой ясной утра,
И в песке останутся от них
Только эти блёстки перламутра.

Жизнь они окончили свою,
Поквитавшись новой жизнью с нею.
Потрясённый, у воды стою,
Но жалеть погибших я не смею.



Кукушка

Кукушка ты, печальница лесная,
Всегда бездомна и всегда поёшь.
И я считаю, наперёд не зная,
Счастливые ли годы выдаёшь.

Кукуешь ты весной на роще голой
И умолкаешь, колосом давясь.
А я у этой песни невесёлой
С моей судьбой выискиваю связь.

Любовь моя — не твой ли кукушонок? —
Непрошено живёт она во мне.
Зелёный вечер потому и звонок,
Что есть одна кукушка в тишине.