И последнее, что стоит обсудить в этом номере – статья Збигнева Дворака/T. Zbigniew Dworak и Романа Быкова/Roman Bykow, которая называется “Wizje Wielkiego Pierścienia/Картины Великого Кольца” (стр. 80-81). Она посвящена краткому описанию биографии и анализу творчества русского писателя Ивана Ефремова. Статье предпослана вводная заметка Мацея Паровского, где написано следующее:
«Представляем описание жизни и творчества Ивана Ефремова, представителя редко ныне у нас встречающейся советской фантастики, приверженца социальной утопии в русскоязычной литературе, -- пишет редактор журнала. – Творчество Ефремова является примером образцового сочетания фантастики с научной интуицией, но вместе с тем легкого подчинения фальшивой идеологии, каковой был коммунизм. Втянутая в служение идеологии литература вырождается до такой степени, что спустя некоторое время, когда натиск идеологии снимается, ее можно считать уже лишь исторической диковинкой, печальным свидетельством заблуждения благоразумного в иных отношениях автора».
И здесь, пожалуй, стоит вспомнить, кем для польских читателей был (да и сейчас остается) культовый для русскоязычного читателя писатель Iwan Jefremow/Иван Ефремов. Грубо говоря, никем. Да, вроде есть (был) такой, чего-то там писал; по слухам, о коммунизме все больше распинался, короче – кому он сейчас вообще нужен?
И давайте-ка мы посмотрим, как Iwan Jefremow приходил к польскому читателю. (В скобках после наименования произведения проставлен год первого издания на русском языке).
Начало было очень даже неплохим – в 1949 году в издательстве “Książka i Wiedza” вышел в переводе МАРИИ КОВАЛЕВСКОЙ сборник ранних текстов писателя “Bialy Rog/Белый Рог” (1945), в состав которого вошли рассказы «Атолл Факаофо»; «Белый Рог»; «Тень минувшего»; «Алмазная труба»; «Обсерватория Нур-и-Дешт»; «Последний марсель»; «Бухта Радужных Струй» -- прекрасные образцы того самого сочетания фантастики с научной эрудицией и интуицией, насыщенные романтикой поиска, с яркими полнокровными героями.
Сборник перепечатывался в том же издательстве в 1951 и 1952 годах, а затем переиздавался в издательстве “Iskry” в 1953, 1956 и 1959 годах. Два из этих рассказов («Атолл Факаофо» и «Последний марсель») вошли в состав небольшого сборника рассказов российских писателей “Opowiadania morskie/Морские рассказы», напечатанного в 1951 году.
И-и… все: то есть следующие 59 лет рассказов этих на польском издательском рынке не существовало.
В 1949 году была издана замечательная повесть “Gwiezdne okręty/Звездные корабли” (1947) с теорией о посещении Земли инопланетными пришельцами.
И-и… все: переизданий не было (и нет). То есть следующие 69 лет полякам, желающим ее прочитать, легче было сделать это, найдя ее в оригинале.
В 1952 году польские читатели смогли добавить к рассказам сборника “Biały Róg” еще три рассказа, опубликованные в сборничке “Księżycowa skala/Лунная скала”: «Голец Подлунный»; «Озеро Горных Духов» и «Путями старых горняков». Сборник был переиздан в 1953 году.
Из этой троицы лишь один рассказ («Озеро Горных Духов») был напечатан изрядно позже – в 1980 году, в антологии фантастических рассказов российских писателей «Okno w nieskończoność/Окно в бесконечность» (в другом переводе и с несколько измененным названием). То есть 65 лет забытья для двух рассказов и 38 лет – для третьего (в 2018 году рассказ был-таки перепечатан в сборничке “Serce Węża/Сердце Змеи”, изданном Войтеком Седенько).
Ладно, идем дальше. В 1955 году была издана историко-фантастическая повесть “Wyprawa Ba-Wer-Dżeda/Путешествие Баурджеда» (1953).
Это единственное издание, а вторая часть дилогии «Великая Дуга» -- повесть «На краю Ойкумены» (1949) -- так никогда и не была переведена. Это та самая дилогия «Великая Дуга», которую здесь, в СССР, вероятно, каждый из нас читал и перечитывал (особенно в томе из «Библиотеки приключений») множество раз.
И вот мы добрались, наконец, до важного для писателя и, возможно, важнейшего для советской фантастики романа «Туманность Андромеды» (1957). Впервые на польском языке “Mgławica Andromedy” была напечатана в молодежном издательстве “Iskry” в 1961 году (в переводе ЛЬВА КАЛЬТЕНБЕРГА – других переводов не было) с допечатками в 1963 и 1965 годах. В 1968 году она была включена в состав издательской серии “Fantastyka. Przygoda”. (Это об этом издании Конрад Левандовский сказал: «Книжка хорошая в литературном отношении, но отравленная индоктринацией», и именно эту книгу – в любом издании – Мацей Паровский считает доказательством подчинения писателя фальшивой идеологии).
И-и… в течение 47 лет романа для новых польских читателей как бы не существовало, пока в 2015 году Войтек Седенько не переиздал его (спасибо ему) в своей издательской серии “Galaktyka Gutenberga”.
В 1968 году со страниц майского номера журнала (издавался такой в СССР для соцстран на их языках) “Literatura Radziecka/Советская литература” в Польшу пришла повесть “Serce Węża/Cor Serpentis (Сердце Змеи)”.
В 1984 году она была перепечатана в самоделке-малотиражке (клубное издание) с несколько издевательским на мой взгляд названием “Wizje dla ubogich-2: Psie Serce Węża/Видения для нищих (убогих)-2: Собачье сердце змеи”. И-и… все: переизданий не было. Вплоть до 2018 года, когда повесть издал Войтек Седенько.
В 2015 (!) году стараниями все того же неутомимого и неугомонного Войтека Седенько вышел из печати в переводе ВИТОЛЬДА ЯБЛОНЬСКОГО/Witold Jabloński еще один важнейший для писателя и русскоязычных читателей роман – “Godzina Byka/Час Быка” (1969).
Мацей Паровский этот роман, понятное дело, не читал, иначе не упрекал бы писателя в махровом утопизме.
Ну ладно, полноты ради упомянем, что в июне 1957 года в журнале “Przygoda” был напечатан рассказ «Олгой Хорхой» (1943), в 1987 году в составе антологии русскоязычной фантастики “Galaktyka I/Галактика-1” увидел свет перевод рассказа «Эллинский секрет» (1943), который был перепечатан в сборнике “Serce Węża” (2018), изданном Войтеком Седенько.
И-и?.. И это все. Другие рассказы, а также важнейшие для понимания мировоззрения писателя романы «Лезвие бритвы» (1963) и «Таис Афинская» (1971) на польский язык не переводились.
Ну вот. А теперь давайте вернемся к статье.
Авторы излагают биографию писателя, рассказывают о его научных достижениях. Ранние рассказы и научные предвидения: алмазы в Якутии месторождения ртути на Алтае, наскальные рисунки внутри пещеры (за несколько лет до открытия знаменитой Каповой пещеры). Ефремов «не пытался, подобно некоторым “ученым” той эпохи (Лысенко, например) форсировать принятие взятых с потолка гипотез или слабо документированных утверждений в качестве единственно правильных научных теорий, отдавая себе отчет в неэтичности такого предприятия. Он предпочитал представление своих идей в форме литературных предположений».
«Звездные корабли». «Оказывается, что Эрих фон Дэникен не только отступил от принципов научной методологии, но и ничего нового не придумал». Рассмотрение представленной в повести возможности прилета на Землю «звездного корабля» с точки зрения астрономии (Дворак – астроном по основной профессии, поэтому очень убедителен в своих выводах). «Затрагивая в повести вопросы астрономии, возможности жизни во Вселенной, геологии и палеонтологии и соглашаясь с гипотезой множественности обитаемых миров, Ефремов выступает в качестве одного из предшественников основателей экзобиологии и проблематики CETI. Кстати говоря, уже само соединение астрономии с палеонтологией указывает на оригинальность произведения. Во многих произведениях Ефремова движущей силой сюжета является конфронтация человеческого разума с тайнами природы, а их главным героем является научная идея – поразительная, смелая, но исходящая из реальности. Ранние рассказы и повести писателя хоть и близки к беллетризованным научно-популярным очеркам, однако уже обладают собственным стилем и своими героями, а “Звездные корабли” стали событием в российской послевоенной фантастике. В этой повести автор не удержался, однако, от некоторого дидактизма с пропагандистским оттенком – типичных для той эпохи».
«Путешествие Баурджеда» и подробный рассказ о дилогии «Великая Дуга» (напоминаю – недоступной польскому читателю в полном объеме).
«Туманность Андромеды». Она «соединяет элементы НФ, приключенческой фантастики и социальной утопии, используя новейшие на тот момент достижения науки и техники: ядерной физики, теории относительности, астрофизики, астронавтики, математики, биологии, философии, этики и психологии. Однако прежде всего это светлое видение будущего, выводящееся из лучших российских традиций социальных утопий XIX века и жанра философской повести. <…> Широкую панораму будущего Ефремов старался обосновать с позиций социофутурологии, философии… и астрофизики, хотя главными в романе является идея социальной утопии и убежденность в множественности обитаемых миров. С перспективы 40 лет некоторые прогнозы автора выглядят наивными или не проявляющими никаких тенденций к осуществлению. Энергетический кризис, загрязнение естественной среды обитания, извращение и вырождение общественного строя (из-за чего и распался Советский Союз), молчание Вселенной – все это как-то плохо согласуется со светлым будущим. Мир ближе к гибели, чем к Эре Великого Кольца. <…> Значение “Туманности Андромеды” заключается прежде всего в выводе российской НФ из тупика, показе новых горизонтов и возможности важных перемен в состоянии человеческого общества. Ефремов вырвал наконец советскую НФ-прозу из тесного круга технической и приключенческой фантастики».
«Cor Serpentis». Как бы продолжение «Туманности Андромеды» c рассказом о непосредственной встрече высокоразвитых землян с братьями по разуму.
«Час Быка» как роман-предостережение, антиутопия, которая лишь под конец произведения меняет знак, превращаясь в утопию.
«Лезвие бритвы». Удивительный фантастико-приключенческий роман о возможности внутреннего развития человека благодаря достижениям биологии, антропологии, медицины, физиологии, психиатрии. Самое неудачное по ряду причин (по мнению авторов) произведение писателя.
Вот где-то так: вполне трезвый, объективный и лишенный идеологических нападок взгляд на творчество малоизвестного в Польше, но широко известного на родине русского писателя. В доинтернетовскую эпоху – сущий клад для любознательного польского читателя.