Как-то мы с кем-то долго спорили, из чего застрелился Ставрогин, из пистолета или (как я почему-то была уверена) из ружья. Хотя, если подумать, из ружья стреляться ну совсем неловко
«Диапазон знаний его был грандиозен. Ни одной сказки и ни одной песни он не знал больше чем наполовину, но зато это были русские, украинские, западнославянские, немецкие, английские, по-моему, даже японские, китайские и африканские сказки, легенды, притчи, баллады, песни, романсы, частушки и припевки. Склероз приводил его в бешенство, несколько раз он бросался на ствол дуба и драл кору когтями, он шипел и плевался, и глаза его при этом горели, как у дьявола, а пушистый хвост, толстый, как полено, то смотрел в зенит, то судорожно подергивался, то хлестал его по бокам. Но единственной песенкой, которую он допел до конца, был «Чижик-пыжик», а единственной сказочкой, которую он связно рассказал, был «Дом, который построил Джек» в переводе Маршака, да и то с некоторыми купюрами».
АБС, Понедельник
«В конце полки мой взгляд задерживается. Что там стоит? Ах, да: три биографии Александра Великого. Все их я когда-то перечитал. Что я знаю об Александре Великом? Ничего. В конце следующей полки стоят несколько сборников о Тридцатилетней войне, там, среди прочего ма териала, пятьсот страниц Вероники Веджвуд и тысяча страниц Голо Манна о Валленштейне. Все это я прилежно прочитал. Что я знаю о Тридцатилетней войне? Ничего. Полка ниже вся с начала до конца уставлена книгами о Людвиге II Баварском и его эпохе. Их я не только прочитал, я их проштудировал от корки до корки (у меня на это ушло больше года) и потом написал на эту тему три киносценария, я, можно сказать, был чуть ли не экспертом по Людвигу II. Что я сейчас еще знаю о Людвиге II и его эпохе? Ничего. Ровным счетом ничего».
Зюскинд, Литамнезия