Роман «Невстреча» Ильи Герола можно, пожалуй, отнести не столько к жанру реалистической фантастики, сколько к жанру социальных произведений. Как, например, «Отягощенные злом» А. и Б. Стругацких или «Визит к минотавру» А. и Г. Вайнеров. Впрочем, устанавливать рамки жанра – дело неблагодарное, скорее, как в данном случае, любые рамки можно вообще убрать за ненадобностью. Действие романа разворачивается в двух временных слоях, разделенных тысячелетием. Условно разделенных. Потому что будущего без прошлого не бывает, прошлое творит будущее, а будущее перекраивает прошлое в глазах современников.
Тон разворачивающимся сюжетным ходам задает ахматовская строка: «Таинственной невстречи пустынны холода». Это не эпиграф. Это – камертон. Если душа читателя настроена на него, он примет роман безоговорочно, если же нет, значит, – не судьба, он не сможет сопереживать героям, каждый из которых обречен на невстречу.
Трагична участь одного из главных героев – врача и философа Иегуды Галеви. Нет пророка в своем отечестве. Да и отечества, собственно, тоже нет. Ведь он представитель вечно гонимого народа, гонимого потому, что полностью укладывается в определение древнеегипетского жреца: «Евреи – плохие рабы». А кому нужны плохие рабы, люди, которые всегда «желают странного», не хотят существовать в прокрустовом ложе общеустановленных правил и стремятся изменить мироустройство в соответствии с собственным разумением сути вещей и явлений? Они хотят мира, а не войны, понимания, а не слепого поклонения. Но ведь война – это средство обогащения и власти для сильных мира сего, не важно против кого воевать – против строптивых соседей или собственного народа. Какое уж тут может быть понимание! Военное применение находят даже религиям, призванным обращать взоры людей к ценностям духовным, христианству – в средние века, исламу – в нынешнее время. Иегуда, живущий в начале второго тысячелетия, но связанный множеством незримых нитей с будущим, прекрасно сознает это, и тем мучительней для него такое знание. Даже соплеменники не понимают его, когда он решается на серьезный, с их точки зрения, проступок – берет в жены мусульманку Ширин, пусть и принимающую иудейство. Любовь не спасает мир. К великому сожалению. И самому заветному желанию Иегуды Галеви – увидеть Иерусалим и умереть в нем – не суждено сбыться, его останавливают на пороге мечты. Почему это происходит – достойный вопрос для читателя.
Трагична судьба и второго главного героя – Ивана Васильевича Смирнова, воспитанника наших славных спецслужб, готовивших его с юного возраста для выполнения воли и предначертания закулисных правителей одной шестой части суши. Естественно, что чип в голове – условность, хотя эта условность принимает зловещие черты реальности, когда речь заходит о промывании мозгов, начиная буквально с ясельного возраста. А создание ЕВРЭЛа, всеобъемлющей организации, заменяющей и религию, и идеологию, и (даже!) здравый смысл, – это апофеоз извращенной человеческой изобретательности, направленной на подчинение большинства кучке любителей абсолютной власти. И хотя Смирнов, несмотря ни на что сохранивший внутреннюю порядочность, не желает быть марионеткой в руках тайных кукловодов – финал предопределен. Неподчинение карается смертью. Его тоже не спасает любовь.
«Звук лопающейся струны оборвал так и не прозвучавшую музыку». Высшую музыку светлых свершений людей, чей путь был прерван по некоему далеко не доброму умыслу.
Что же это за мир такой, где все заповеди, изложенные в Ветхом Завете, извращены до прямо противоположных? А это – наш с вами мир, с железным детерминизмом гарантирующий нам невстречи. И читателям романа предоставляется недвусмысленная возможность подумать над этим обстоятельством. Тем более, что на это работают и все «перепады во времени и пространстве», нечувствительно вставленные в текст произведения. Что будет, если Владимир Ильич Ульянов, в нашей развилке истории подцепленный на крючок тайной швейцарской полицией, не поедет делать революцию в Россию, а примет предложение Йоркского университета в Канаде? А ничего особенного не произойдет. Его место, скорее всего, займет Левушка Бронштейн, и, возможно, будет еще хуже. Исторический процесс, творимый миллионами воль, большей частью рабских, зависимых или (что еще хуже!) обманутых и слепо верящих во внушенные им ложные идеалы, чрезвычайно инерционен. И даже если Европа, которой вдруг надоест объединение, разобьется на множество мелких государств, подобных тому анклаву, куда попадает некий безымянный герой одного из «перепадов», внутри «самостийных» государств сохранится все та же жесткая трафаретная схема управления.
Что же до людей, избравших сознательный путь служения диктаторам, то их участь, как правило, печальна. От тысяч верных «партайгеноссе», расстрелянных отцом народов, до доктора Геббельса, исповедующегося на страницах «Невстречи». Остальной массе еще хуже – они обречены на невольничье существование и смерть либо под дулами автоматов, либо под рупором штатного громкоговорителя, славящего кого-нибудь из тиранов. Выбор невелик. А все потому, что людей целенаправленно отучают думать о совершенстве, любви и душе. Так удобнее и безопаснее тем, кто наверху. Роман, в том числе, и об этом. Он порождает щемящее ощущение неудовлетворенности окружающим миром и стремление к переменам.
И надежду на то, что, если всем вместе постараться, то, может быть, и наступят хорошие времена. Прав был Иегуда Галеви, когда думал, что золотой век человечества – это время, в котором он живет, потому что дальше люди вступают на путь наращивания средств уничтожения себе подобных, презрев то светлое, что есть у каждого из нас внутри.
Отношение автора к своим героям начала второго тысячелетия трепетно и любовно. И к сибариту Дауду Эльмараду, «высокому подвижнику наслаждения и мудрости», бескорыстно снабжающему иудейского философа книгами, рукописями и раритетными письмами; и к девочке-женщине Ширин, с первой встречи не мыслящей себя без любимого; и к монаху Хо, стремящемуся охватить все многообразие окружающей его действительности. Религии и расовые предрассудки не являются для них преградой. Даже не преградой, а чем-то хоть сколько-нибудь существенным. Их чувства и мысли чисты и не замутнены порочными стремлениями. Их взгляд на мир ясен и дружелюбен. В описании их обстоятельств у Ильи Герола не возникает даже тени иронии.
Совсем другое отношение к людям нашего времени, хотя автор некоторым из них тоже симпатизирует. Например, журналисту Тишину, человеку бесшабашному и необузданному; или казахскому немцу Володе Саблештерну, безнадежно пытающемуся помочь своему сыну; или заместителю Смирнова Андрею Юльевичу Суркову, вдруг оказавшемуся самоотверженным и надежным товарищем; или случайному предводителю дворянства Вове Абрамсону, практичному и достаточно в себе уверенному. Не говоря уже о Татьяне, любимой женщине «героя нашего времени». Здесь имеет место не только ирония, но иногда и весьма сильный сарказм. Нет согласия между ними и миром, в котором они вынуждены существовать. Ими движут страх и неприятие. Они все хотят уйти от мерзостей сегодняшней жизни. Только вот куда? Дорога в «золотой век» Иегуды Галеви им заказана. Так куда? Илья Герол не дает ответа на этот вопрос. Его взгляд на современников отстранен и полон скрытого сочувствия. Или беспощаден, когда речь заходит о кукловодах, либо их сознательных приспешниках. Вероятно, читатель сам должен определить «что делать»? и «кто виноват»?
Но надежда все-таки остается. Пока есть люди, пишущие подобные книги.
А Иегуда Галеви и Иван Смирнов обязательно встретятся. Где-нибудь в высших измерениях, существующих вне нашего несовершенного мира, но крепко-накрепко привязанных к нему, там, «где живут души и книги». Они просто не могут не встретиться.
Таков роман, написанный Ильей Геролом еще в 2005 году. Он во многом предвосхитил нынешние времена. Он хорош, так же, как и язык, заставляющий его звучать. Нашим дням в тексте соответствует изложение, свойственное современной массовой литературе, а времени Иегуды и Кордовского халифата – язык, стилизованный под средневековые персидские, да и вообще восточные мотивы. Правда, в некоторых местах главы насыщены переусложненными предложениями, которые неквалифицированному читателю придется воспринимать с немалым трудом. Может быть, это и хорошо, потому что заставит зацепиться за них и начать усиленно соображать, что тут к чему, то есть стимулирует активность мысли.
Полагаю, любым читателям, склонным к сопоставлениям и выводам, будет интересно …