Орхан Памук «Снег»

Насколько «Черная книга» — волшебный и красивый магический реализм, настолько «Снег» — мучительная и грустная история с социальным и психологическим оттенком. Более ли менее известный (скорее потому, что все его так называют, чем потому, что все читают) турецкий поэт приезжает в провинциальный турецкий городок после многолетей эмиграции в Европе. Приезжает как журналист, ничего особенного не ожидая. И три дня, проведенные в этом городке, переворачивают его жизнь, его *внутреннюю* жизнь, потому что уехав, он возвращается к тому же, что у него было раньше, в тот же Франкфурт, к тому же одиночеству. Только изнутри это теперь совсем другое одиночество, с учетом всего им перенесенного и перечувствованного.

Как я и говорила, у романа есть сторона социальная и сторона психологическая. При этом Памуку удалось сделать их практически равноправными — и по силе воздействия на читателя, и по влиянию на сюжет. Социальная сторона выражается чередой привычных, как я понимаю, турецких мелких драм: противостояние светского и религиозного, противостояние власти и террористической (зачастую) оппозиции, противостояние традиций и ломящейся в окно европейской культуры. Герои разрываются и ломаются на этих противостояниях, кладут жизни и предают друг друга, погибают и возвышаются. Но при этом все это отдает каким-то ужасным местечковым колоритом, легким оттенком детской глупости (в которой герои больше всего боятся быть обвиненными в глазах «просвещенной Европы»). Честно слово, в какой-то части их страдания «о том, что подумают в Европе» очень похожи на наши: ни до них, ни до нас в Европе нет дела.

Очень странный и дико откровенный и для западного, и для русского человека аспект — история вокруг «девушек в платках», которые несмотря на государственные требования к всеобщей секуляризации держатся за свой платок и свою религию, их не пускают на учебу, они выносят от домашних унижения и насмешки. Если честно, я думала, это скорее невозможно, разве что единичные случаи. Потому что да, для меня довольно дико, что женщина может хотеть соблюдать все эти безумные правила. Не сама их вера, за веру и стойкость ими можно только восхищаться, а именно детали, конкретные требования. Между тем вокруг них тоже разворачивается своя локальная драма.

В «Снеге» вообще много таких локальных драм, от мелочных до по-настоящему страшных, с массовыми убийствами и террором. Но при этом они странным образом не очень сильно пугают. Наверное, как раз из-за своего местечкового характера. Такое чувство, что участники драм сами не верят в ценность своей жизни и благополучия, поэтому терпеливо выносят унижения, пытки, крушения. И никакие обстоятельства не воспринимают как окончательное поражение, а поднимаются и через не могу живут дальше. Это вызывает и уважение, и легкую оторопь. В общем, социальная сторона романа прописана превосходно, и действительно становится понятно, почему Памуку угрожают расправой в Турции. Он написал очень честный текст, эмоционально и в деталях честно, без пафоса и без прикрас. Такая Турция выживает одновременно жалость и симпатию.

Это социальный аспект. Что до психологического, то тут — краткая история любви нашего поэта, огромная, немыслимая надежда на счастье. Такая, ради которой можно пожертвовать чем угодно, в том числе кем-то другим. Только вот любимая не смогла принять эту жертву. И психологическая часть входит технически в большой диссонанс с социальной, потому что пока в городке происходят все эти ужасные события, локальные традегии, в которых поэт и его возлюбленная замешаны напрямую — он счастлив. Он счастлив, и из его льются стихи, и полиция, и пытающие его бандиты, и религиозный лидер замолкают и дают ему время, чтобы их записать.

При этом в такую ситуацию вполне верится, и почему-то она не вызывает удивления. Напротив, сочетание такого огромного счастья, ревности, боязни потерять внутри — с тем, что происходит в окружающем мире, только прибавляет тексту достоверности. В тексте нет никакого пафоса и соплевыжимания, скорее, героям начинаешь по-настоящему сопереживать, только когда *задумаешься* об их ситуации. Это эмоции, которые первоначально воспринимаешь рассудком.

Стилистически «Снег» совершенно не похож на «Черную книгу» с ее кружевом слов и нанизыванием метафор и определений, полумистических деталей. Он написан довольно многословно и при этом довольно сухо. Мне это чем-то напомнило Х-Мураками. Впрочем, отчасти неловкость перевода, кажется, можно списать на переводчика. «Книгу» переводила Вера Феонова, «Снег» — Аполлинарий Аврутин, и перевод Феоновой явно лучше, у Аврутина помимо стилистических неловкостей («выпить алкогольные напитки») встречаются и обычные признаки нестарательности («лучший человек из сезуана», хотя в России эту пьесу Брехта всегда переводят и ставят как «Добрый человек»). Пожалуй, если буду выбирать, предпочту переводы Феоновой.