Рецензии на фантастические книги
Внимание! Данная рубрика — это не лента всех-всех-всех рецензий, опубликованных на Фантлабе. Мы отбираем только лучшие из рецензий для публикации здесь. Если вы хотите писать в данную рубрику, обратитесь к модераторам. Помните, что Ваш критический текст должен соответствовать минимальным требованиям данной рубрики: - рецензия должна быть на профильное (фантастическое) произведение,
- объём не менее 2000 символов без пробелов,
- в тексте должен быть анализ, а не только пересказ сюжета и личное мнение нравится/не нравится (это должна быть рецензия, а не отзыв),
- рецензия должна быть грамотно написана хорошим русским языком,
- при оформлении рецензии обязательно должна быть обложка издания и ссылка на нашу базу (можно по клику на обложке)
Классическая рецензия включает следующие важные пункты: 1) Краткие библиографические сведения о книге; 2) Смысл названия книги; 3) Краткая информация о содержании и о сюжете; 4) Критическая оценка произведения по филологическим параметрам, таким как: особенности сюжета и композиции; индивидуальный язык и стиль писателя, др.; 5) Основной посыл рецензии (оценка книги по внефилологическим, общественно значимым параметрам, к примеру — актуальность, достоверность, историчность и т. д.; увязывание частных проблем с общекультурными); 6) Определение места рецензируемого произведения в общем литературном ряду (в ближайшей жанровой подгруппе, и т. д.). Три кита, на которых стоит рецензия: о чем, как, для кого. Она информирует, она оценивает, она вводит отдельный текст в контекст общества в целом. Модераторы рубрики оставляют за собой право отказать в появлении в рубрике той или иной рецензии с объяснением причин отказа. |
Модераторы рубрики: Aleks_MacLeod Авторы рубрики: RebeccaPopova, Фрейя, rast22, Double Black, iRbos, Viktor_Rodon, Gourmand, be_nt_all, St_Kathe, Нариман, tencheg, Smooke, sham, Dragn, armitura, kkk72, Dark Andrew, Pickman, fox_mulder, Нопэрапон, Vladimir Puziy, Aleks_MacLeod, drogozin, shickarev, glupec, rusty_cat, Optimus, CaptainNemo, Petro Gulak, febeerovez, Lartis, cat_ruadh, Вареный, terrry, Metternix, TOD, Warlock9000, Kiplas, NataBold, gelespa, iwan-san, angels_chinese, lith_oops, Barros, gleb_chichikov, Green_Bear, Apiarist, С.Соболев, geralt9999, FixedGrin, Croaker, beskarss78, Jacquemard, Энкиду, kangar, Alisanna, senoid, Сноу, Синяя мышь, DeadPool, v_mashkovsky, discoursf, imon, Shean, DN, WiNchiK, Кечуа, Мэлькор, Saneshka, kim the alien, ergostasio, swordenferz, Pouce, tortuga, primorec, dovlatov, vvladimirsky, ntkj666, stogsena, atgrin, Коварный Котэ, isaev, lady-maika, Anahitta, Russell D. Jones, Verveine, Артем Ляхович, Finefleur, BardK, Samiramay, demetriy120291, darklot, пан Туман, Nexus, evridik, Evil Writer, osipdark, nespyaschiiyojik, The_Matrixx, Клован, Кел-кор, doloew, PiterGirl, Алекс Громов, vrochek, amlobin, ДмитрийВладимиро, Haik, danihnoff, Igor_k, kerigma, ХельгиИнгварссон, Толкователь, astashonok, sergu, Lilit_Fon_Sirius, Олег Игоревич, Виктор Red, Грешник, Лилия в шоколаде, Phelan, jacob.burns, creator, leola, ami568, jelounov, OldKot, 240580, Календула, dramaturg-g, Анна Гурова, Deliann, klf2012, kirborisov, tiwerz, holodny_writer, Nikonorov, volodihin, =Д=Евгений, А. Н. И. Петров, Valentin_86, kvadratic, Farit, Alexey Zyryanoff, Zangezi, MadRIB, BroonCard, Paul Atreides, Angvat, smith.each, Evgenii2019, mif1959, SergeyProjektPo, NIKItoS1989, Frd981, neo smile, cheri_72, artem-sailer, intuicia, Vadimnet, Злобный Мышалет, bydloman, Алексей121, Mishel78, shawshin, skravec679
| Статья написана 15 марта 21:55 |
Удвоение двойничества,или Платон среди волков"И установил, наконец, лучший творец, чтобы для того, кому не смог дать ничего собственного, стало общим все то, что было присуще отдельным творениям. Тогда принял Бог человека как творение неопределенного образа и, поставив его в центре мира, сказал: "Не даем мы тебе, о Адам, ни определенного места, ни собственного образа, ни особой обязанности, чтобы и место, и лицо и обязанность ты имел по собственному желанию, согласно твоей воле и твоему решению. Образ прочих творений определен в пределах установленных нами законов. Ты же, не стесненный никакими пределами, определишь свой образ по своему решению, во власть которого я тебя предоставляю. Я ставлю тебя в центре мира, чтобы оттуда тебе было удобнее обозревать все, что есть в мире. Я не сделал тебя ни небесным, ни земным, ни смертным, ни бессмертным, чтобы ты сам, свободный и славный мастер, сформировал себя в образе, который ты предпочтешь. Ты можешь переродиться в низшие, неразумные существа, но можешь переродиться по велению своей души и в высшие божественные... И как не удивляться нашему хамелеонству! Или вернее – чему удивляться более?" (Дж. Пико делла Мирандола, "Речь о достоинстве человека") В последних отзывах я начинал с цитат-негодований предыдущих отзывчивых читателей, чтобы в итоге если не прояснить, то сгустить еще сильнее общую непонятность и таинственность прочитанного. В случае романа-триптиха Джина Вулфа, "Пятая голова Цербера", я поступлю с самого начала и до конца иначе. Ведь, как кажется, подробнее прокомментировать собственный перевод и надежнее расставить маяки-"напоминалки" для забывчивого и сбивчивого читателя (коим являюсь и я), чем это сделал Конрад Сташевски, нельзя. Поэтому не буду пытаться произвести дополнительные археологические раскопки семантических напластований в романе: боюсь, дальнейшие подземные работы попросту разрушат исследуемый объект. Я лишь постараюсь добавить к той совокупности примет, которые замечает и обычный читатель вроде меня, и иные приметы, специально картированные переводчиком, надстроечную интерпретацию для романных событий. Версию, которая радикально не меняет конечное понимание "Пятой головы..." после прочтения третьей части. Но показывает, что (на самом деле? как бы? якобы?) основной вопрос произведения Спойлер (раскрытие сюжета) (кликните по нему, чтобы увидеть)(заменили ли аборигены-оборотни земных колонистов частично, а то и полностью?) во многом лишен смысла. Сам этот вопрос — очередной оборотень, отшлифованный на писательском станке Вулфа и встроенный в самый центр повествования лишь для того, чтобы в очередной раз обмануть читателя. Во многом моя несколько корректирующая действо в романе призма понимания перемещена из отзыва на "Повесть о Платоне" Питера Акройда прямиком в эти строчки. И вдохновлена как вставной цитатой выше из эпохи Итальянского Возрождения, так и творениями из времен еще более давних. Собственно, скопированных, воспроизведенных с той или иной успешностью деятелями того самого Ренессанса — из античных, точнее платоновских времен. Если еще точнее, то мое прочтение "Пятой головы Цербера" сквозит "Пиром" Платона. Перечитав для кружка один из наиболее известных и читаемых диалогов философа-литератора, нельзя не отметить, что темы оба автора — и древний литературствующий эллин, и американский философствующий фантаст — обсуждают схожие. Ведь мотив оборотничества у Вулфа — это не просто хамелеонство, двойничество, копирование и воспроизведение в одном иного. Он обязательно подразумевает проблему подлинности и неподлинного, воспроизведения не только иного в другом, но и того же самого в самом себе, т. е. повторение, самоповторение, тождественность самому себе. Собственно, в первой части "Пятой головы...", одноименной заглавию всего романа, т. н. гипотеза Вейль — нечто третьестепенное для этого участка в глобальной архитектуре сюжета, но более значимое и центральное в двух других его областях. В ней именно вопрос самотождественности — центральный. Если же мы принимаем как главную загадку и интеллектуальную игру для сметливых читателей во всех трех повестях книги лишь вопрос об оборотнях и их существовании, то первая (не)глава как бы выпадает из контекста. Хотя именно она и должна задавать, и действительно задает контекст для всех линий повествования Вулфа. Но вернемся к Платону и его "Пиру". Что же в диалоге о любви (Эроте) можно найти о проблемах копирования? Начнем с того, что условный постмодернистский поворот в философии, среди штурманов которого можно легко различить фигуру Жиля Делеза, нападали именно на Платона за идею о наличии Идей (Эйдосов) как вечных и неизмененных образцах, от которых исходят вещи подлунного, вещественного, нашего мира, т. е. мира теней, образов и тех самых копий. Основной укор Платону и философиям, подверженным платоническому влиянию, у Делеза в сжатом виде содержится в работе "Платон и симулякр". И основана она на реверсии и переворачивании платоновской мысли и оценки: не Истина (неизменное, Идея) лучше своей копии (изменяемое, вещь), но наоборот. И вообще никакого постоянства (и Истины) нет — есть лишь становление и истины с маленьких букв как моменты этого становления. Сама вещь — лишь серия из отдельных точек, которые суть движение из ниоткуда в никуда. Но все эти представления уже есть у самого Платона (не даром Делез заявляет именно о переворачивании, а не о переписывании Платона; хотя, чего уж, он его именно переписывает, ведь в платонической картине мира нет негативного или позитивного окраса для двух этажей мироздания: есть лишь верхний и нижний этажи, которые оба необходимы для полноценности вселенского дома) в "Пире": "—Так вот, — сказала она, — если ты убедился, что любовь по природе своей — это стремление к тому, о чем мы не раз уже говорили, то и тут тебе нечему удивляться. Ведь у животных, так же как и у людей, смертная природа стремится стать по возможности бессмертной и вечной. А достичь этого она может только одним путем — порождением, оставляя всякий раз новое вместо старого; ведь даже за то время, покуда о любом живом существе говорят, что оно живет и остается самим собой — человек, например, от младенчества до старости считается одним и тем же лицом, — оно никогда не бывает одним и тем же, хоть и числится прежним, а всегда обновляется, что-то непременно теряя, будь то волосы, плоть, кости, кровь или вообще все телесное, да и не только телесное, но и то, что принадлежит душе: ни у кого не остаются без перемен ни его привычки и нрав, ни мнения, ни желания, ни радости, ни горести, ни страхи, всегда что-то появляется, а что-то утрачивается" (207d-207e) Эмпирическая реальность, животность, органика, даже (как показывает далее) значительная часть интеллектуальной (духовной) сферы в попытках сохраниться, остаться неизменным, продолжиться далее, неизбежно преображается в нечто иное ( Спойлер (раскрытие сюжета) (кликните по нему, чтобы увидеть)и именно сохраниться пытались аборигенные оборотни, чья способность менять облик — лишь гипертрофированная суть всякой жизни вообще по Платону ): "А еще удивительнее, однако, обстоит дело с нашими знаниями: мало того что какие-то знания у нас появляются, а какие-то мы утрачиваем и, следовательно, никогда не бываем прежними и в отношении знаний, — такова же участь каждого вида знаний в отдельности. То, что называется упражнением, обусловлено не чем иным, как убылью знания, ибо забвение — это убыль какого-то знания, а упражнение, заставляя нас вновь вспоминать забытое, сохраняет нам знание настолько, что оно кажется прежним. Так вот, таким же образом сохраняется и все смертное: в отличие от божественного оно не остается всегда одним и тем же, но, устаревая и уходя, оставляет новое свое подобие. Вот каким способом, Сократ, — заключила она, — приобщается к бессмертию смертное — и тело, и все остальное. Другого способа нет. Не удивляйся же, что каждое живое существо по природе своей заботится о своем потомстве. Бессмертия ради сопутствует всему на свете рачительная эта любовь" (208b) Второй отрывок так вообще посылает привет Борхесу с его памятным Фунесом (не даром аргентинский писатель частенько обращался к грекам) и размышлениями о памяти и забвении, которое позднее и у Умберто Эко в эссеистике помелькают (и вообще станут серьезной темой для исследований у психологов, физиологов и когнитивистов). Но оба фрагмента из платоновского "Пира" помогают соединить в единое смысловое целое два вида копирований (клонирования, воспроизведения и метаморфоз) — репродуцирование тождественного и преображение в чуждое. И один, и другой типы — моменты различающихся повторений (или повторяющихся различий) в общем потоке становления, который суть жизни. Поэтому и семья (видимо) однофамильцев автора "Пятой головы Цербера", и аборигены занимаются одним и тем же. И, вспоминая уже другую работу Платона, "Государство" (седьмую его книгу), и генетики, и чужаки-хамелеоны Спойлер (раскрытие сюжета) (кликните по нему, чтобы увидеть)одинаково несчастны — они в своих круговращениях в попытках либо сохранить свой облик, либо найти иное обличие, обречены на самый печальный сценарий вечного возращения из возможных, ведь эти персонажи не пытаются прорваться за порочную петлю, к вечному и неизменному вне копий, клонов и единичного . Все эти люди и нелюди обитают в пещере из собственных и чужих теней, не видя за ними себя настоящих. Именно поэтому вся генетическая династия ( привет яблочной экранизации "Основания") Спойлер (раскрытие сюжета) (кликните по нему, чтобы увидеть)в попытках откорректировать клонов для достижения успеха и славы обречена на провал , а аборигены и при истинности, и при ложности гипотезы Вейль Спойлер (раскрытие сюжета) (кликните по нему, чтобы увидеть)уже мертвы, без промежуточных вариантов в лице известного эксперимента с кошкой и запутанностью квантов . Заигрывания с биоинженерными ремеслами ( которые, по Платону, конечно, не настоящая наука) или доведенный до совершенства актерский навык ( Платон, естественно, именно так бы описал способность оборотней) не помогут найти путь к Благу как Истине, Красоте и Добру. Да, я понимаю, что вся эта вставка о платонизме в тексте Вулфа — это домыслы, которые имеют лишь очень косвенное подтверждение в теле романа. Скорее, в "Пятой голове Цербера" есть, если можно так сказать, латентный платонизм, но не более того. А вот что в ней есть вероятнее — и здесь введенный латентный платонизм становится мне подпорками для возведения заявленной надстроечной системы понимания сюжета — это ясность Спойлер (раскрытие сюжета) (кликните по нему, чтобы увидеть)не по вопросу верности или неверности гипотезы Вейль, а о том, кем или чем были сами оборотни . И ответ очень прост: Спойлер (раскрытие сюжета) (кликните по нему, чтобы увидеть)аборигены никогда не были аборигенными до конца — они всегда были людьми . Ведь вторая часть книги, "История, записанная Дж. В. Маршем", которая оценивается многими и среди отозвавшихся здесь, и в обзоре "Книжного поезда" на ютубе как слишком сложная, запутанная, чуть ли не лишняя для остальной романной конструкции, на самом деле крайне значима. Она доказывает Спойлер (раскрытие сюжета) (кликните по нему, чтобы увидеть)не существование оборотней в прошлом (что происходит уже в заключительной части, "V. R. T.", притом существование оборотней продлевается до настоящего времени по книге), но сосуществование с ними в эти давние доколониальные времена неких Детей Тени, которое были гораздо более ранней волной колонизаторов с Земли (получается палеоконтакт наоборот). И да, это доказывает экзотичное предположение, озвученное Дэвидом из первой (не)главы произведения. Но если были как минимум две колонизационные волны, древняя доисторическая и более современная нам, почему их не могло быть больше? Если природа оборотничества в широком или в удвоенном смысле, о котором я распинался выше, принадлежит не только аннезийцам, но и людскому роду, может, это все один и тот же род? Человеческий? Но эти "аборигены" происходят из очень, очень и очень древней волны колонизации. И если это так, то заменяли ли аборигены людей или нет — очень вторичный вопрос. И те, и другие всегда людьми оставались. Думаю, стоит еще добавить, что и "V. R. T." частично подтверждает такую версию — ведь там содержится свидетельство о возможности скрещиваний между аборигенами ("аборигенами"?) и поздними колонизаторами. Ну и последнее, что добавлю, так это типично-необычный рассказ Лафферти "Хитропалые" (1976 г.) — его "вот-это-поворот", а именно многомиллионнолетнее существование человеческого рода и многочисленных видов человеков, к некоторым из которых наш "базовый" подвид лишь очень блеклый аналог спокойно, без ракет и скафандров, путешествующих среди звезд, и, кстати, умеющих менять облик, подобно вульфовским пришельцам ("пришельцам"?), напоминает некоторые фантастические допущения рассматриваемого романа . Наверное, мое решение для создания некоторого рамочного понимания "Пятой головы Цербера" слишком экзотично и необычно, но экзотичен и необычен сам текст. Поэтому и методы для его адекватного понимания должны быть под стать. П.С. К множеству возможных отсылок в романе — реальных и гипотетических — хотел бы добавить такую. Заключенный из третьей части произносит суду пространную речь в свою защиту, отдающую кафкианским сюром, как и вся местная пенитенциарная система. Среди прочего он приводит список классов существ, "которые ни при каких обстоятельствах не могли бы понести наказание по соображениям их виновности". И часть приводимого списка, сама его странная логика напоминает классификацию животных из рассказа-эссе Борхеса "Аналитический язык Джона Уилкинса" своей системной бессистемностью.
|
| | |
| Статья написана 12 мая 2010 г. 17:36 |
Исповедь пирата (публиковалась в «Мире фантастики») Джин Вулф. Пират Gene Wolfe. Pirate Freedom
Эксмо, Домино, 2009 год Серия: Исторический роман Тираж 3000 экз. 416 стр. перевод М. Куренной Как в запасе у настоящего фокусника всегда есть пара-тройка беспроиграшных трюков, точно так же и у профессионального писателя «в рукаве» найдётся несколько приёмов для того, чтобы сбить с толку доверчивого читателя. Вызвать у него необходимую реакцию, заставить поверить в то, во что верить не стоило бы. Один из таких приёмов – метод введения в повествование рассказчика, которому не следует доверять. Такой рассказчик – сознательно или нет – не делится всей правдой, и если читатель невнимателен, он легко попадёт в расставленные сети. Приём этот довольно старый, к нему прибегали многие авторы (вспомним хотя бы один из романов Агаты Кристи, где рассказчик был – как выяснялось в конце – убийцей). Джин Вулф – один из тех, кто весьма успешно прибегает к приёму «ненадёжного рассказчика». Таким образом он «цепляет» читателя сразу на несколько «крючков»: Вулф разбрасывает в тексте немало намёков, заметив которые, читатель заинтригованно следит не только за видимой событийной канвой, но и за системой умолчаний. И гадает: а что же, чёрт возьми, происходило на самом деле? Именно по такому принципу была построена дилогия Вулфа «Рыцарь/Чародей» (см. рецензию). Новый роман писателя «Пират» достаточно схож с «Рыцарем/Чародеем», только теперь действие происходит не в фэнтезийном мире, а в декорациях исторических. Перед нами Земля 18 столетия, эпоха расцвета пиратского ремесла. Главный герой – обычный мальчик, который учился в монастырской школе на Кубе, а, завершив её, однажды вышел за ворота... и оказался в прошлом. Языки он знает (спасибо святым братьям!) – но этого невыносимо мало, чтобы выжить в суровом мире. Кристофор становится обычным бродяжкой – и только добрая воля старшего помощника капитана бригантины «Санта-Чарита» даёт ему шанс изменить свою жизнь. Теперь уже – изменить сознательно. Как и в «Рыцаре/Чародее», в «Пирате» главный герой проходит длинный путь от мало что понимающего юнца до признанного мастера-профи. И путь этот отнюдь не усеян розами. Жизнь на «Санта-Чарите» начинается для Кристофора с того, что матросы пытаются его изнасиловать. В дальнейшем ему предстоит жить в джунглях, попасть в плен к пиратам, быть преданным и не раз оказаться на волосок от гибели. Поспешу успокоить тех, кто не любит излишне натуралистичных сцен: их в «Пирате» нет. Главный герой не видит смысла в том, чтобы детально описывать мерзости, которые ему пришлось пережить. Он говорит о них походя – и зачастую такое описание оказывает даже большее эмоциональное воздействие, чем если бы оно было зафиксировано во всех неприглядных подробностях. Ещё одна причина лаконичности «Пирата» – то, что сам рассказчик испытал всё это на собственной шкуре. Для него тяготы морской жизни – совершенно обыденный аспект существования и не вызывают никаких особых чувств. В принципе, сюжетно «Пират» вполне укладывается в типичную формулу, по которой строчат роман за романом авторы того же издательства «Крылов»: главный герой в результате некоего непонятного проишествия оказывается в прошлом, вынужден приспосабливаться к тамошним условиям и в конце концов, «прокачиваясь», двигаться по иерархической лестнице выше и выше, от бесправного юнги до уважаемого капитана. Однако кажущаяся простота «Пирата» нет-нет да нарушается то вскользь оброненной фразой-зацепкой, то непонятной (пока) деталью… И лишь к концу читатель понимает, что «Пират» обладает, как говорится, вторым дном. И вот тогда-то в единую цепочку увязывается и то, что главный герой воспитывался в монастыре, и его имя (которое в переводе означает «Несущий (в сердце) Христа»), и то, что, вернувшись в наше время, он стал именно священником... И уже отнюдь не фоновыми выглядят тогда вставки из нынешней жизни рассказчика, более того – один из таких эпизодов – рождественская проповедь пастве – оказывается ключевым для понимания романа. «Пират» – книга многоплановая. Кто-то увидит в нём историко-фантастический авантюрный роман, максимально лишённый того романтического флёра, который сопровождает пиратскую тематику уже многие годы. Кто-то – изложенное в художественной форме исследование психологии пиратов и причин, почему достойные люди становились ими. А кто-то разглядит за увлекательным описанием жизни Кристофора ещё и попытку автора понять и примирить поступки пирата с христианскими ценностями, христианской моралью. Пожалуй, только одного в этой книге нет: дидактизма. Итог: отличный роман для неоднократного прочтения. ЦИТАТА Для начала я объявил, что ум, поставленный на службу Богу, есть великое благо, но судят нас не по нему. – Это природное качество. Для Бога благоволить к вам за ваши умственные способности было бы столь же несправедливо, как благоволить ко мне за мой высокий рост. Все мы от рождения наделены одними талантами – сокровищами, дарованными нам Всемогущим, – и лишены других. Если мы умны, мы употребляем наш дар на служение Богу. Каждый участник нашего хора родился с прекрасным голосом и разумно предпочёл славить им Господа. Вы можете привести много других примеров, я знаю. [...] Мудрецы с Востока были призваны стать свидетелями Вочеловечивания Бога. И пастухи тоже. Пастухи и мудрецы, они были призваны в свидетели. Так и я призван. И каждый из вас призван, иначе вы не находились бы здесь. Многие из вас умны, я знаю. Я знаю также, что я неумён. Я человек простой и не всегда добродетельный – человек, который в лихие времена мог бы стать свиноводом или пиратом. Понимая это, я безмерно счастлив сознанием, что Бог не принизил меня, поскольку я не гений. Он просит меня об усердии, и это качество по силам проявить каждому из вас. Если я усердно постигаю волю Божью относительно меня и усердно её выполняю, то являюсь одним из свидетелей, угодных Христу. Не важно, капитаны мы или простые матросы. Мудрецы ушли и стали рассказывать всем о пришествии в мир Христа. Пастухи сделали то же самое: начали разносить по свету благую весть о великой радости. ЭТО ИНТЕРЕСНО Читатели, ожидавшие от Вулфа после «Пирата» очередного романа на тему «наши в других временах и мирах», были приятно удивлены. Судя по зарубежным отзывам, роман «An Evil Guest» (2008) — дань лавкрафтовским темам, решённая в неожиданном антураже и самым необычным образом. Владимир Пузий
|
|
|