Рецензии на фантастические ...


Вы здесь: Авторские колонки FantLab > Рубрика «Рецензии на фантастические книги» облако тэгов
Поиск статьи в этом блоге:
   расширенный поиск »

  

Рецензии на фантастические книги


Внимание!

Данная рубрика — это не лента всех-всех-всех рецензий, опубликованных на Фантлабе. Мы отбираем только лучшие из рецензий для публикации здесь. Если вы хотите писать в данную рубрику, обратитесь к модераторам.

Помните, что Ваш критический текст должен соответствовать минимальным требованиям данной рубрики:

  1. рецензия должна быть на профильное (фантастическое) произведение,

  2. объём не менее 2000 символов без пробелов,

  3. в тексте должен быть анализ, а не только пересказ сюжета и личное мнение нравится/не нравится (это должна быть рецензия, а не отзыв),

  4. рецензия должна быть грамотно написана хорошим русским языком,

  5. при оформлении рецензии обязательно должна быть обложка издания и ссылка на нашу базу (можно по клику на обложке)

Классическая рецензия включает следующие важные пункты:

    1) Краткие библиографические сведения о книге;

    2) Смысл названия книги;

    3) Краткая информация о содержании и о сюжете;

    4) Критическая оценка произведения по филологическим параметрам, таким как: особенности сюжета и композиции; индивидуальный язык и стиль писателя, др.;

    5) Основной посыл рецензии (оценка книги по внефилологическим, общественно значимым параметрам, к примеру — актуальность, достоверность, историчность и т. д.; увязывание частных проблем с общекультурными);

    6) Определение места рецензируемого произведения в общем литературном ряду (в ближайшей жанровой подгруппе, и т. д.).

Три кита, на которых стоит рецензия: о чем, как, для кого. Она информирует, она оценивает, она вводит отдельный текст в контекст общества в целом.

Модераторы рубрики оставляют за собой право отказать в появлении в рубрике той или иной рецензии с объяснением причин отказа.

Модераторы рубрики: Aleks_MacLeod

Авторы рубрики: RebeccaPopova, Фрейя, rast22, Double Black, iRbos, Viktor_Rodon, Gourmand, be_nt_all, St_Kathe, Нариман, tencheg, Smooke, sham, Dragn, armitura, kkk72, Dark Andrew, Pickman, fox_mulder, Нопэрапон, Vladimir Puziy, Aleks_MacLeod, drogozin, shickarev, glupec, rusty_cat, Optimus, CaptainNemo, Petro Gulak, febeerovez, Lartis, cat_ruadh, Вареный, terrry, Metternix, TOD, Warlock9000, Kiplas, NataBold, gelespa, iwan-san, angels_chinese, lith_oops, Barros, gleb_chichikov, Green_Bear, Apiarist, С.Соболев, geralt9999, FixedGrin, Croaker, beskarss78, Jacquemard, Энкиду, kangar, Alisanna, senoid, Сноу, Синяя мышь, DeadPool, v_mashkovsky, discoursf, imon, Shean, DN, WiNchiK, Кечуа, Мэлькор, Saneshka, kim the alien, ergostasio, swordenferz, Pouce, tortuga, primorec, dovlatov, vvladimirsky, ntkj666, stogsena, atgrin, Коварный Котэ, isaev, lady-maika, Anahitta, Russell D. Jones, Verveine, Артем Ляхович, Finefleur, BardK, Samiramay, demetriy120291, darklot, пан Туман, Nexus, evridik, Evil Writer, osipdark, nespyaschiiyojik, The_Matrixx, Клован, Кел-кор, doloew, PiterGirl, Алекс Громов, vrochek, amlobin, ДмитрийВладимиро, Haik, danihnoff, Igor_k, kerigma, ХельгиИнгварссон, Толкователь, astashonok, sergu, Lilit_Fon_Sirius, Олег Игоревич, Виктор Red, Грешник, Лилия в шоколаде, Phelan, jacob.burns, creator, leola, ami568, jelounov, OldKot, 240580, Календула, dramaturg-g, Анна Гурова, Deliann, klf2012, kirborisov, tiwerz, holodny_writer, Nikonorov, volodihin, =Д=Евгений, А. Н. И. Петров, Valentin_86, kvadratic, Farit, Alexey Zyryanoff, Zangezi, MadRIB, BroonCard, Paul Atreides, Angvat, smith.each, Evgenii2019, mif1959, SergeyProjektPo, imra, NIKItoS1989, Frd981, neo smile, cheri_72, artem-sailer, intuicia, Vadimnet, Злобный Мышалет, bydloman, Алексей121, Mishel78, shawshin, skravec679



Статья написана 10 июня 2019 г. 16:27

«Кость бледная» Рональда Малфи — роман с ярко выраженной сезонностью действия. Его действие развивается на Аляске, и при чтении стоит учитывать погоду у себя за окном: если морозы, то ждите усиления эффекта, если жара, то будет ощутимый контраст. Собственно атмосфера — это самое ценное, что есть в романе, жаль, нельзя сказать подобного про сюжет.

В маленьком, Богом забытом шахтерском городке Дрэдс Хэнд, который не на каждой карте Аляски значится, произошло нечто жуткое. Местный охотник совершил явку с повинной и сообщил полиции, что убил восемь человек и похоронил их в горах. Случай этот широко осветился в СМИ, и на место происшествия отправился Пол Галло. Год назад у Пола пропал брат, и последняя весточка от него была получена как раз из Дрэдс Хэнда. Увы, Пол совершенно не был готов к тому, что ждет его в глубине Аляски.




Статья написана 9 июня 2019 г. 10:29

https://fantlab.ru/work11101

Она хотела, как лучше...

Льюис создал сказку для взрослых, взяв за основу миф о Психее и Купидоне, показав его со стороны не главных героев, а со стороны старшей сестры. Но в сказке слишком много жизни и правды. Человеческая любовь очень эгоистична, и если один человек любит другого, тот всецело должен подчиниться любящему. И нет тут радости, тихого безмолвия, доброты. Поглощение и использование в своих интересах — вот любовь Оруали к сестре, Бардии, Лису. Но ничего плохого она не хотела, ну осознанно уж точно. Оруаль просто хотела, чтоб любимые люди были рядом. Не приходила даже мысль ей в голову — что они хотели бы другого... Психея — быть с таинственным возлюбленным, Бардия — в семейном гнездышке с любимой женой и детьми, Лис- в родной Греции.

Просто шокирует поступок Оруали, когда она заставила сестру посмотреть на лицо возлюбленного. И после того, как тот покинул в гневе Психею, преспокойно вернулась домой. В своей эгоцентричной любви она разрушила счастье сестры, пожала плечами — ну что ж, не получилось, — и убралась восвояси. Да, она потом искала Психею, но изначально испытала удовлетворение от того, что все произошло по ее желанию.

Затем следует долгий путь осознания своих действий, чувств, побуждений, поступков Оруалью. Да, она стала великой царицей, принесшей благополучие своему народу. Но и стала разрушителем судеб своих самых близких и любимых людей. И разрушителем собственной судьбы, даже не дав себе ни малейшего шанса стать хоть на время счастливой.

Оруаль обвинила богов в их жестокости, несправедливости и слепости, и была на казана чувством вины, которое прошло через всю ее жизнь, и так и не привело к пониманию себя во вселенной, не научило принимать то, что происходит вокруг. Вот она всю жизнь подчиняла, ломала, при чем из самых добрых побуждений. Добрыми намерениями выстлана дорога в ад.

Читать книгу очень приятно и легко, прекрасный слог. Автор , написавший "Нарнию", не мог сотворить что то ниже по уровню.


Статья написана 7 июня 2019 г. 17:23

Внимание — сплошные спойлеры.

Впечатления двойственные. Из хорошего: написано приятным языком, образно, с интересными этническими деталями. Нашлась в тексте и идея – показать освобождение личности от мифологического сознания (не совсем удачно воплощена, впрочем). Светлый лучик надежды в конце тоже приятное впечатление оставил на фоне всей прочей чернухи.

Но минусов у романа тоже много. Во-первых, историческая часть, вернее, ее подача. Даже в ряду многочисленных современных книг о ГУЛАГе эта история выглядит нарочито жесткой и примитивно скроенной. Скотски-равнодушные красноармейцы в буденновках убивают-грабят крестьянство под видом раскулачивания; в мечети селят стадо овец вместе с арестантами, тут же злодеи и трахаются, украсив минарет красным флагом, пока умирает мулла. Потом морят крестьян в тюрьме, затем набивают ими товарные вагоны, полгода (!) везут от Казани до Красноярска (половина эшелона умирает от голода и болезней – и мертвых даже не дают хоронить); затем выживших 300 человек загоняют в ржавую баржу, чтоб отвезти в спецпоселение – но баржа, конечно же, тонет в реке из-за грозы, а караул разбегается, махнув рукой на запертых в трюме людей (все равно же кулачье, пусть дохнут). Остатки эщелона, 30 человек, бросают накануне зимы в тайге на берегу Ангары, без провианта и почти без инструментов – авось как-нибудь выживут. Привозят новых и новых «политических» – и они продолжают там массово умирать, до трети населения поселка каждую зиму. Руководят всем людоедским процессом скоты-чекисты, они глумятся, объедают, унижают, насилуют женщин, самодурствуют, фабрикуют дела на поселенцев, чтоб двинуться по карьерной лестнице. При этом не забывают жрать водку и пулять из пистолета по людям. В итоге у Зули любовь вот с таким чекистом – вдобавок, убийцей ее мужа.

Если открыть Прилепина или Водолазкина – то там тоже есть ужасы ГУЛАГа, но они обходятся без этой подростковой нарочитости. Здесь же мне будто какую-то сказку страшную рассказывают, а не исторический роман. Уже в начале сюжет становится предсказуемым – если в баржу загружают людей, значит она должна утонуть, и так далее. Для чего так долго возят людей по стране, если весь путь можно было проделать за 5-10 суток? А для того, чтобы роды героини совпали с приездом в тайгу – «начало новой жизни». Можно было как-то менее топорно подгонять, думается.

Советский Союз на карте Зулейхе представляется огромным мерзким слизняком (что это, если не авторская позиция?). Страна в чем провинилась? Ведь она же не вся из злодеев-чекистов состоит. Полным откровением для меня стало заявление героини, что Казанское ханство столетиями воевало с Золотой Ордой. А чекисты и красноармейцы — это наследники той Орды, Зулейха зовет их «красноордынцами». Эта штука даже посильнее украинских исторических нововведений будет.

Явно перегибает автор и с живописанием судьбы Зулейхи. Это несчастное забитое существо, похоронившее четверых дочерей, живущее рабыней при свекрови-Упырихе и ее маменькином сыне, которые выжили во время голода, поедая старших детей Упырихи. Зулейха поклоняется духам, а также целыми днями драит-готовит-возит дрова-парит в бане свекровь, и т.п. Свекровь ее с утра до вечера оскорбляет и изводит, натравливает на нее сына (кстати, даже не смешно, что Галина Юзефович в своей рецензии именует это все «патриархатом»). Никаких жизненных устремлений, интересов, внутренних конфликтов у Зулейхи нет. Она плывет по течению: убили мужа – ложится с ним рядом и лежит; выслали в Сибирь – едет, не пытается бежать, да и не в ее характере подобное. В спецпоселке она вдруг являет себя с неожиданной стороны. Зачем-то отвергает ухаживания главного по поселку, чекиста Игнатова, хотя он ей нравится. Нет, она потом с ним спит. Но сначала, как водится, надо гордо посылать его лесом – и Игнатов идет лесом, и Зуля еще и ружьем ему грозит. К счастью, в этот момент приходит из тайги медведь и наша героиня отправляет косолапого на тот свет одним выстрелом (стреляла впервые в жизни). Немедленно после этого ее годовалый сын залезает на голову медведю и со смехом играет с его ушами. Ну знаете, как-то не очень правдоподобно это все. Спустя некоторое время, Зулейха начинает спать с Игнатовым. Но потом снова уходит от него. Зато спит в одной постели с сыном, хотя ему уже почти шестнадцать.

Сын Юзуф наследует «суперспособности» от матери – он в семь лет начинает говорить по-французски, а позже становится талантливым художником. Всему он научился от ссыльной ленинградской интеллигенции. Собственно, целый ряд персонажей и введен в роман только для того, что «обрамить» Юзуфа – раскрыть его «суперспособности» и дать возможность уехать из поселка в Ленинград. Это уже не на сказку похоже, а на какие-то «невыдуманные истории» в ток-шоу на первых телеканалах.

Мотивация героев – слабое место. Чекисты насилуют-бухают-убивают просто потому что они вот такие плохие и тупые мужчины, все без исключения, даже Игнатов. Не потому что они маньяки или у них мозги на войне отбиты – а просто советский чекист не может быть другим в этой картине мира. Чего хочет, например, Игнатов, как человек? Бросить все и сбежать – но этого не делает, потому что ему пригрозил начальник. Ну он и не борется никак. Хочет Зулейху – и не добивается ее. Не идет Зуля к нему в избушку – и ладно. И Зуля чекиста тоже хочет – но тоже не идет. А потом идет. А потом испугалась за сына – и снова не идет (мифологическое сознание таки не отпустило бедную женщину). «Я вся такая внезапная, противоречивая вся!» По сути, Игнатов совершает два реально важных поступка за всю книгу – убивает мужа Зулейхи и спасает ее сына в конце. Благодаря любви к ней он стал лучше? Тогда вопрос – а почему раньше, за 16 лет, он не стал лучше, почему гонял людей на каторжные работы, почему не чувствовал к ним ничего и плевал на их жизни? Снились ему убитые (почему вдруг стали сниться? почему перестали?) – и что? Никого не жалел, а в конце-таки одного пожалел. А если им не любовь руководила — а обида на Кузнеца? Уволили из органов, Игнатов и взбунтовался. Одни вопросы без ответов.

За всем этим мне видится некоторая наивность автора, которая, надеюсь, с опытом уйдет. Но критичность восприятия литературы в наше время упала очень низко, и потому – на «Зулейху» восторженные отзывы, высокие оценки, премии и тому подобное. К тому же тема печальных и жестоких сталинских времен (действительно печальных и жестоких, без иронии) это теперь что-то вроде пропуска в большую литературу. Как на Западе тема ЛБГТ. От ГУЛАГов нам еще некоторое время никуда не деться. Нынешние правящие элиты России все еще ментально в позднем Союзе и часто повторяют позднесоветские приемы руководства; также и нынешние литературные элиты ментально в 1980-х годах, когда срывались покровы, а умы потрясали «Покаяние» и «Холодное лето 53-го». Со сменой поколений эта тема станет менее актуальна. В принципе, не вижу ничего криминального в этой теме, но мне, как историку, хочется достоверности. Все-таки история страны — это не пересказ бабушкиных преданий, а нечто более сложное.

https://fantlab.ru/work667162


Статья написана 7 июня 2019 г. 01:36

Биполярная рецензия-3:

Шизоанализ пост-, анти- и просто человека,

или манифестация прошлых зарисовок

*предупреждение — более эссе, чем рецензия* [1]

** ОГЛАВЛЕНИЕ: рецензия на "Выбор оружия" — самая короткая и по делу; на "Игрока" — самая растянутая и больше о самом цикле "Культура" с собственными псевдофилософскими вставками; итоги — измышления о правых трансгуманистах и принципах человековости **

Зайду, как обычно, издалека. Итак, поздравляю с летом тех, для кого это чудесное слово синоним свободы, отдыха, энного количества часов для новых книг, прочитанных или написанных, саморазвития и прочих хороших вещей. Хотя бы в рамках месяца или пары-тройки недель. У всех накопилось много приятных дел, которыми стоит заняться. У меня это, например, третья попытка создания "биполярной рецензии" или просто экспериментального эссе. Конечно, чутка громогласно, но что-то поделать. В прошлые два раза обсуждались вопросы сознания и "цифровой" экономики и проблема человечности коллективного разума с "загробной жизнью" на материалах рассказов Игана и Уоттса. Сегодня я постараюсь продолжить общую канву, красную нить этих статей — так скажем, экзистенциальный вопрос Технологической Сингулярности. Притом постараюсь обобщить все ранее сказанное, а дело это заранее неблагодарное. И хочется попробовать сделать это как можно лаконичнее, точнее и не слишком многословно, но... Вряд ли. Зато много околофилософии и малость недосциентичности (самое главное — приставки "около-" и "недо-"!) — хоть отбавляй. В этот раз все будет происходить на примере старых, но любимых моему сердцу романов Иена Бэнкса (которого я еще ни разу тут не освещал) — Выбор оружия (1990)[2] и Игрок (1988). Но вместе с тем, в самом конце, я упомяну еще такую личность, как Ник Лэнд, в разы менее знакомый российскому и вообще читателю. Но обо всем по порядку: о человековости в постсингулярном мире.

О чем произведение?

1. "Игрок": ...Вселенная "Культуры" Бэнкса — одна из самых оригинальных, прорисованных широкими мазками, картин далекого космоса, иных, нежели чем мы, разумных и не-совсем-разумных видов и, разумеется, постсингулярной эры. Притом, как кажется лично мне, Сингулярностей (исторических точек) шотландский фантаст насчитал не одну, а целых две. Одна, если можно так выразиться, "классическая" — Технологическая — Сингулярность. Ее преодолевают все виды/союзы/конгломераты видов на пути к становлению себя серьезными силами на "галактополитической" арене. Для преодоления периода до Первой Сингулярности необходимо создать искусственный интеллект (разум, сознание), уравновесить во всех планах компьютерное и биологическое представление разумности, создать технологии для перевода из состояния природной субъективности в неестественную и наоборот и все в том же духе. В том числе сюда, в рамки "уравновешения биологического и технологического" входит "подтягивание" плотского, расширения его возможностей. Т.е. и Биологическая Сингулярность — улучшение биоинженерией и генетическими модификациями. Все это телесное разнообразие граждан Культуры, ее видовое, цивилизационное многообразие, делает эту космическую форму идеальной литературной площадкой для смешения и столкновения разных житейских философий, политических, идеологических, психологических типов мысли. Особенный контраст получается при встрече культурианца с другой цивилизацией.

Такая встреча, столкновение происходит в "Игроке", "Игроке в игры", если точнее. Гурдже, не самый обычный и "культурный" культурианец [3], встречается как с тотальной и бессмысленной, воплощенной как сама жизнь игрой, империей Азад, а также с другими культурианцами. И тут маленькая хитрость — он сталкивается с несколькими их видами: стандартными гедонистами, которые не шибко думают о смысле жизни и как агентами Особых Обстоятельств и прочих спецслужб Культуры. Но кроме общения с основной, серой массой свой родины, не сознающими своей удачи жить в материальной утопии, и ее маргинальными единицами, ищущими острых ощущений в шпионаже среди галактической дикости, главный герой неосознанно встречается с еще одной частью Культуры. Если принимать потребителей-обывателей и "раскольников"-"выживальщиков" как тело культурианской цивилизации, то эта третья сторона — центр, мозг, душа ее. Машинные Умы, которые есть "вечный перводвигатель" этого странного и особого для бэнковского космоса разумного образования. Каким же образом культурианец Гурдже выделяется среди своих "соотечественников", чем они отличны от него и какова философия жизни, которая, как мне кажется, открывается в "Игроке"?...

2. "Выбор оружия": ..."Выбор оружия", видимо, лучшая книга из саги о Культуре. Цивилизации, которая строит галактический коммунизм и свободное равенство братских машинных и биологических видов, пытаясь не скатываться в пучину Сублимации. Чего-то вроде (Второй) Сингулярности для и без того постсингулярного сообщества. Но все ведь знают, как возникает новая общественно-экономическая формация — с кровью, войнами, средствами, которые оправдывают космический рай. Так, во всяком, "строился" "коммунизм" в красном прошлом, и так живет одно государство со своими ближайшими товарищами. Думаю, не стоит упоминать, с какой страной кроме павшего оплота "развитого социализма" можно сравнить Культуру, если брать для обмозгования Особые Обстоятельства, спецслужбистские операции[в стане врага, угрозы интервенции, лозунг распространения демократии. То есть "культуры". Тем не менее, несмотря на яркую демонстрацию не слишком прогрессивных методов прогрессорства, "Выбор оружия" не столько про экспансию Культуру и ее философское осмысление, сколько об одной странной, но крайне трагической личности. Персонажа эпохи постсингулярности, но уже не в добром, почти игановском смысле, а в противоположном. Ведь в центре событий — Чераденин Закалве, наемник из далекого дикого и "некультурного" мирка, который исполняет слишком эстетически тяжкую работу для могущественных Умов и способных прогрессоров-культурианцев. А вся трагичность, ужасающее ощущение Злого Рока, боль существования героя передается с помощью того, что может назваться постмодернистской структурой повествования. Сложно устроенным сюжетом с многочисленными вставками из прошлого и двумя временными потоками, которые в итоге пересекаются и взрывают чувственную душу даже внимательного и холодного к обмельчавшему потоку непредсказуемых, вроде как, фильмов и книг...

В чем глубина и посыл?

1. "Игрок": ...В силу обстоятельств жизненных и "культурных", наделенный от рождения, надеюсь, что волей случая (или судьбы) особым даром побеждать в любых играх, одинокий Гурдже отправляется в путешествие вне пределов Млечного Пути. В странную и слишком диковинную, кафкианскую и механистичную империю Азад. Это загадочный, неповторимый, деспотичный, но влекущий к себе "прекрасный восток" книжного мироздания Бэнкса. Колосс на карточных ногах, сложный организм которого выстроен с помощь, для, вокруг и внутри игры Азад, которая есть сама жизнь и одновременно замещает ее. Вещь в себе, которая стала основанием для существования тоталитарного (в самом общем и гиперболизированном духе западной мысли) государственного монстра иерархии и подавления, в котором свободы чарующим и устрашающим образом лишаются как победители, так и проигравшие жители империи Азад, даже не вовлеченные в саму игру. Эта цивилизация существует для игры и благодаря ней, а сама игра для самой себя. И в этом круге поиск смысла и основания для жизни ни к чему не приводит. Игра есть только для самой себя, но ни для чего и кого угодно другого. Живой личности, даже такой азартной, как Гурдже, смысла, основания для своей жизни здесь ни пришлось найти. Но для него осмысленности не было и в Культуре. В своей материальной, осязаемой стороне она — идеал анархической левой мысли. Поле свободы с доступом ко всем ресурсом любого рода. Абсолютный выбор занятия чем угодно, бытия кем угодно. Но в это мире, как ни странно, Гурдже не может быть счастлив. Его дар лишь спасает его от полной бессмысленности, гедонистической пустоты, в которой плавает большинство жителей Культуры. У большинства культурианцев нет ценностей, они ничего не ценят. Порой самых близких, которые у них есть, порой даже самих себя. Конформисты без целей, но с тягой к комфорту и удовольствиям. Но став странником по своей и не только воле, Гурдже не нашел себя и среди самых маргинальных, не принимаемых среди остальных представителей Культуры — агентов и шпионов, специфических прогрессоров, у которых для цели, как известно, все средства хороши. Но и такая слишком запачканная, двуличная, агрессивная возможность осмысленной жизни мало привлекает Гурдже.

Но что остается ему и другим культурианцам? Наверное, невозможным в физическом и физиологическом отношении остается принятие варианта "практической философии" машинных Умов Культуры. Для них жизнь, как и для азадианцев — тоже сложная игра. Только если у последних это более-менее замкнутый "междусобойчик" с кровью и насилием, суть которого либо совсем непонятна, либо кроется в поддержании странных игровых циклов, то для настоящих закулисных лидеров и "отцов"-основателей, конструкторов Культуры, игра заключается в другом. Распространить свои особые правила на весь Космос. Создать утопию левых либертарианцев (привычнее для русскоязычного историко-политического уха — анархо-коммунистов) и заменить все другие возможные проекты существования разума. Как первобытных (докосмической эры, до Первой Сингулярности), так и современников Культуры. Ведь все цивилизации Первой Сингулярности, став мощными космическими игроками, оканчивают свою игру одинаково. Переходят в состояние Сублимации, особую многомерную квантовую вселенную. Во Вторую Сингулярность, вопрос, технологическую ли... Наверное, Бытийную или Энергетическую. Тут раздолье для построения эзотерического направления метафизиков, но не для Умов. Их цель — предотвратить переход всей Культуры в эту неизвестность, максимально отдалить эту возможность, а вместе с тем распространить культурианскую жизнь с помощью беспардонных шпионов Особых Обстоятельств и более диких наемников на весь остальной космос. Правда, найдут ли Умы какую-либо цель потом, когда вся Вселенная станет "культурной"? Обречена ли на гибель такая империя ради своего роста, а по факту — ради самой себя? Не является ли смысл Умов, который гипотетически могут принять поисковики жизненной осмысленности и стать при этом миссионерами-воителями машинной уверенности в Культуре, тождественным смыслу Азада? Игра против остальных игр и игра для самой себя — не одно ли это и тоже?

Но если смыслы Умов, Азада, серости культурианцев и осколочной агентуры есть лишь океан бессмысленности и квазиосмысленности, где же цель жизни, существования для разума в бэнксовом литературном пространстве? По мне он не просто есть, а найден главным героем. Притом путь его нахождения, как и почти весь сюжет "Игрока", соответствует архетипичной мифологической структуре. Гурдже ушел из дома, чтобы оказаться вне его, но вернуться назад. Ведь смысл не снаружи наших голов, не в предметах, не в Культуре, азадианской или любой другой игре. Он в нас самих. Тогда почему большинство культурианцев не может его обнаружить, создать для себя? Потому что их не учат выделять себя среди других. Как ни странно самая индивидуалистичекая утопическая реализация из, наверное, всех остальных в художественных текстах, на самом деле, лучше всех остальных подавляет личность. При помощи бесконечной свободы всякая свободная личность умерщвляется. Чтобы быть свободным, для начала, надо быть, а в окончании надо делать выбор — выбирать или создавать свой путь. Культурианцы же при диктатуре абсолютной возможности быть кем угодно не могут стать ни кем. Личность появляется в рамках, в некоторых границах, а границы жители Культуры при гегемонии вседозволенности не могут провести. Они обречены на свободу, а значит на пустоту в жизни. Не даром именно такой смысл можно обнаружить в "Последнем слове техники", где грязная, жестокая и порой бесчеловечная жизнь на Земле наделена смыслом. Именно в виду своей ограниченности, существования границ. Другое дело, какие границы правильны, какие неприемлемы. Но именно границы нашел Гурдже в своем пути, и тем самым обрел себя, а значит, и смысл. Жить, любить, быть собой. И несмотря на то, что, казалось бы, финал поставил крест на свободном выборе главного героя, что все его решения на самом деле не его, что все опять во власти жестокой детерминированности, в конечном счете побеждает именно Гурдже и его смысл. Ведь Гурдже теперь не страшится своей ограниченности, не боится своей невсесильной свободы. Он целостен и наполнен благодаря самому себе. А могут ли машины похвастать тем же самым? Умы живут в страхе перед неизвестным, стараются изменить всю ткань мироздания, только бы не встретиться со Второй Сингулярности, Сублимацией. Но смысл Гурдже тверже, он не нуждается в такой всеуничтожающей иное защите. А хрупкая пустота, которую разносят в свое крестовом походе Умы и их приспешники недолговечна и обречена на гибель. Так что Гурдже, стоический экзистенциалист, в основании которого он сам с мощными, свободно избранными границами его крепости-личности, сильнее всех Умов вместе взятых, их пустой фанатичной экспансии.

Но чтобы строить себя в пространстве свободы, нужно сначала это поле возможностей заполучить, создать, бороться за него...

2. "Выбор оружия": ...Итак, спойлер (серьезнее, осторожнее далее)! Закалве не тот, кем кажется. Ведь в мире постсингулярности вообще трудно отличить что-либо, разве что удается еще различать нули и единицы, и то в квантовых компьютерах и эта очевидность разрушается. Ведь даже культурианцы, как Дизиеэт Сма, с двоичным мышлением и языком, не могут разглядеть в мире вечных информационных смешений, непостоянства и отсутствия статичности, целого чего-то четкого. Например, сущности Закалве. Хотя что мы можем сказать об этой его сущности? Читателю Иен Бэнкс до переворачивающего с ног на голову финала успевает оставить достаточного подсказок, в отличие от героев книги, в том числе и главного персонажа, по поводу сути последнего. Особенно советую обратить внимание на флэшбеки из детства. Но даже с этими подсказками, даже со знанием чудовищной и пробуждающей на глади кожи мурашки от ужаса удивления правды, что мы на самом деле знаем? Что мы можем сказать, какой вердикт вынести? То, что антигерой в настоящем, с туманным прошлым, с диалектическим набором кровожадной чести и маниакальным желанием личной выгоды оказывается в прошлом злодейским и психическими нездоровым гением, который устроил на своей родной планетке геноцид и за одно никаким способом не оправдываемое деяние получил "погоняло" Стульщик? Это трагическая составляющая настоящей личности Закалве, но, если вдуматься, а где на самом деле настоящее в главном герое "Выбора оружия"? Где Стульщик, а где рыцарь постмодерна, который пытается ему отомстить? Полностью ли стерла себя изначальная личность Закалве? Либо же "чуть-чуть" подкорректировала, чтобы выжить и избежать возмездия? Даже если полностью стерла, все равно ведь Стульщик избежал наказание и оставил страдать то, что зародилось в его теле после. Боюсь, что мы никогда этого не узнаем. И Стульщик так и останется постсингулярным котом Шредингера — и живым, и мертвым, но точно безнаказанным. И спасла его божественная технологичность Сингулярности, укрыла в своем лоне от всего того ответного зла, которое должно было обрушится на его голову. Закалве, кем бы он ни был, никогда не очистится от этой тьмы. В этом его трагедия. В неотделимости, неразличимости и относительности зла и добра, правильного и непотребного кроется ужас Технологической Сингулярности и мира за ней, в котором вряд ли можно будет что-либо различить, пусть и разглядев. Нравственная пустота и самая не ложная слепота...

Итоги?

Вкратце по многословию о Бэнксе. В его "Культуре" тема Технологической Сингулярности, на мой взгляд, представлена максимально широко и в мельчайших подробностях. Притом здесь есть и условно игановские, оптимистические, утопические и уоттсовские, пессимистические, антиутопические акценты. Возможность выбрать свою позицию представлена прекрасно, но если говорить об авторской, то она не так однозначна, зато в хорошем смысле эклектична. Насколько я ее вижу? Прогресса не избежать, но его надо направлять. Потоки надо регулировать дамбами, каналами и плотинами, дабы они обогащали гидроэлектростанции и мельницы нужной энергией. Прогресс Культуры создал общество полной свободы, в котором понимающий и ценящий, личность с человековостью, найдет себя. Построит в поле свободы свой храм, найдет нужные основания для него в себе, других и правильных идеях. Большинство культурианцев, правда, блуждают в этом пространстве без границ, не понимают, что границы необходимы. Хотя бы в самом себе. В хаосе нужна целостность. Интересно, что перейти через границу Второй Сингулярности лидеры и рядовые жители Культуры не особо хотят. Да простят мне очень вольные вставки философских и исторических аналогий, которые, как известно, всегда ложны, но культурианцы, как ницшеанцы, отрицают дуальность мира, некий платоновский мир идей, христианское небо, но как коммунисты Октября стремятся построить рай на "земле". Удастся им последнее или нет, вопрос другой. Рай их далек от идеала в виду чрезвычайно широкого спектра моральных, нравственных, идейных, культурных, экзистенциальных и других конфликтов, которые почти всегда лежат под фундаментом сюжетных построений любой книги цикла Иена Бэнкса. Но совершенству нет предела, и утопия Бэнкса, как и "Обделенные" Урсулы Ле Гуин, лишь двуликая, не идеальная утопия. Утопия требует нового человека, а новый человек — нового воспитания, постоянного совершенства себя изнутри при помощи построенного вокруг такой цели общества и верного наставника, как видели и Стругацкие. "Постсингулярной" педагогики Культуре как раз и не хватает. Без нее они обречены на половину рая, огрызок от него, и вечно тонуть в болоте свободы. Жаль, что божественные Умы, которые занимаются плановой политикой, экономикой и галактической экспансией не могут этого понять. Возможно, они этого понять попросту не хотят? Атомизированным, раздробленным, пустотелым в душе социум управлять гораздо легче, особенно когда за тобой целая сеть скрытой коммуникации для такого рода деятельности.

Но, к слову, некоторые трансгуманисты, не очень известные у нас, но довольно популярные там, за бугром, не против такого общества. Разрозненного, не целостного, ни коем образом не эгалитарного, без социальной ориентированности, без всяких там демократий и прочего наследия "ужасной красной империи зла". Хотя, может быть, имя Ник Лэнд (Ланд) кому-нибудь что-то и говорит. Автор многочисленных миниатюрных статей в англоязычном твиттере [4], крайне своеобразный и специфичный философ с причудливой генеалогией своих идей, именующий себя "неореакционером", сторонником "Темного Просвещения", "правым акселерационистом". Некоторые из его работ переведены молодыми энтузиастами в Сети, а также выходил печатный сборник в одном издательстве, специализирующемся на современной философии. Так кто он и о чем? Философ в области французского постмодернизма с ярым увлечением Лавкрафтом (сейчас он еще и психологические хоррор-рассказы пишет — так что в тематике фантлаба парень!), которому в энный момент времени снесло крышу и очень сильно занесло в радикальное и крайне своеобразное ницшеанство[5]. Вкупе с изучением "культурного" феномена интернет-мемов, лавкрафтовских ужасов, обожествлением (идеализацией) Технологической Сингулярности, зубодробительными порой формулировками, похлеще гегелевских, ультраконсервативными (расистскими) идеями и общим уклоном в мистицизм эта крайне "сциентистская" позиция Ника Лэнда и его ближайшими и дальнейшими соратниками была обозначена как "неореакционизм". Пестрое сообщество взаимоисключающих правых взглядов, некоторым обобщением которых которых служит стремление-таки достичь таинственную и манящую Технологическую Сингулярность путем "озверения" капитализма. Выбрасывания на помойку истории социальных завоеваний прошлого века, хоть сколько-нибудь демократических институтов с не аллегорическими тезисами-плачами по возвращению монархии, заявлениями о том, что сингуляризация для продвинутых, вроде части азиатской и почти всей белой, рас, но не для остальных, с отменой глупых из-за ограничения прав человека. Ведь человек — мусор, дерьмо и палки, из которых далее следует слепить сверхчеловека аля постчеловечество. А чего церемониться с мусором? Наоборот, надо ужесточить естественный отбор (правда, кто будет отбирать правильные и неправильные признаки, да и возможно ли это сделать, принимая во внимание, что эволюция — это адаптация к окружающей среде, в которой какой угодно признак может стать значимым? Как наша "мусорная субъективность") под мудрым руководством таких мужчин, уже в годах, как Лэнд, которые не вылезают из твиттеров, а до сетевой революции заявляли, что в них вселялись сущности из будущего, которые чертили лэндовскими руками план наступления Технологической Сингулярности... Это все хорошо, но к чему подобное алармистское многословие? А к вопросу, а действительно ли Технологическая Сингулярность — тематика вне идеологий, и что она стоит любых средств. Конечно, можно сказать, "да ладно, это ж диванные дурачки в твиттерах — ну на что они способны?". Пока у людей есть ноги, а в головах идеи, с кровати встать они способны. И тем более они будут способны заложить в основание будущих кибернетических богов идеи, весьма далекие от "устаревшей" гуманности, "глупого" левачества. А все лежит, как мне видится, в безответственности. Мы (абстрактные трансгуманисты и не только) стремимся снять с себя ответственность и переложить ее на какого-нибудь или что-то другое. Притом всеми силами, которые можно было бы приложить для решения имеющейся проблемы. Эта детская болезнь безответственности, которой болеют самые, простите, отбитые апологетики-фанатики Технологической Сингулярности (не собираюсь никого оскорблять — имеются в виду далеко не все, но самые радикальные, в авангарде идущие). Например, такой хороший и интересный фантаст, как Питер Уоттс, со своими особыми взглядами, все же страдает той же болезнью, пусть и не в ее крайней форме: "Ответ: Привет, Серафима! Если ты и вправду стала моим фанатом в полтора года, то ты, судя по всему, настоящий представитель постчеловечества — именно с такой, как ты, я всегда хотел подружиться! Жду не дождусь, когда подобные тебе разгребут бардак, который мы тут развели (прости за это), и мы будем счастливо жить под вашим мудрым руководством" (отрывок из интервью МИРФу). Человек и его эволюционная ошибочная суть — сознание — не могут справиться с бардаком вокруг! Да могут, могут, просто стараться надо. Человек далеко не устарел. Во всяком случае, пока.

Да, человеческая осознанность, субъективность, в некотором смысле разум — результат не только физиологического базиса, но и социального. Когда его "программируют" не беспомощность и безответственность — то чего хорошего ожидать? Человек — это звучит гордо! Наше ограничение порождает нас, ограниченных, но должных желать выйти за свои пределы. Обращусь к опасному вырыванию из контекста, но лишь ради присвоения хорошей цитаты без ее изначального смысла: "человек — это канат, натянутый между животным и сверхчеловеком". Человек — это тяга к большему, но тяга, возможная лишь в середине, в противоречиях, границах. Быть настоящим человеком, а значит больше, чем человеком, это преодолевать барьеры физиологичности, но не с помощью других, на самом деле, барьеров — машинных имплантов или биоинженерной модификации. Это стремление выходить не с помощью движения вширь, горизонтального выхода себя в компьютерные интеллектуальные протезы, а подняться ввысь, выше генного рока, как Будда или те, кто жертвуют собой ради выдуманных понятий "человечество" и "человечность", ради тех. с кем не имеют общих генов и родства. Быть человеком — это искусство, быть сверхчеловеком — сверхзадача произведения под названием "человек". Как мне видится, в таком смысле некоторые герои Бэнкса стараются жить, а вот множественные личности Лэнда и его поклонников — вряд ли.

Таким образом, если и состояться Технологической Сингулярности, то должно направить ее в такое русло, чтобы сохранить человековость духовного, пусть и не физического плана. Сохранить свободное построение себя в границах, рост ввысь, а не вширь. И, самое главное, ответственность. Перед собой и другими, которая, на самом деле, суть одно. Самое главное, чтобы в нашем канатохождении сам канат не порвался от перенапряжения, а его ходок не опрокинулся в бездну распада и небытия. Давайте учиться этому (на ошибках) на примерах бэнксовских маленьких и нет людей, машинных человеков и человековых не-совсем-гуманоидов, и никогда не слагать с себя ответственность, в том числе за выбор книжек для чтения и роста себя ввысь.

ПС. Далее постараюсь следующую биполярную рецензию написать короче и о двух новых, недавно вышедших, НФ-романов польских писателей.

Примечания:

[1] — впрочем, как и всегда.

[2] — в думах именно об этой книге пришел к выводу, что неплохо было б добавить в жанровый классификатор такую позицию, как "постсингулярная драма"

[3] — хотя бы в этой цитате:

— «У тебя даже секса с мужчинами не было?» — спросила Йей.

— «Да»

— «Я так и думала»

[4] — при желании эти статейки можно найти на syg.ma при одноименном запросе, но если лень, то есть несколько обобщающих вещей в "лэндоведение" — две статьи некоего Володарского о нем и переведенная и довольно подробная небольшая работа Хайзера "Тьма в конце тоннеля". Можно для пущей уверенности сначала прочесть зарисовки самого Лэнда, а потом убедиться в правдивости их критики в названных работах (ибо они всего лишь обобщают в одном тексте разбросанные по нескольким аккаунтам и десятком десятков тегов и постов идеи, мысли твиттерного неореакционера).

[5] — в принципе, неудивительно, что поклонники французских постмодернистов переходят в правый лагерь. Когда у "левых" постмодернистов идол Ницше оттеняет тотем Маркса ("кумиризация" — плохо, Ницше же нисколько не принижаю упоминанием), а классовая борьба выбрасывается как устаревшая теория, чего еще ожидать? Вот же какие "левые" понасоздавали постмодернизмов!). Вот и оказывается в итоге, что классовая-то борьба, она борьба межэтническая!


Статья написана 3 июня 2019 г. 18:49

Наконец-то дошли руки до заказанной более года назад книги известного популяризатора науки и физика-теоретика Митио Каку «Будущее разума».

Начну с названия. Книга называется «Будущее разума». Именно о разуме, его феномене и миссии, как можно было подумать, идет речь, исходя из некоторых видеоотзывов (как, например, вот этот), а также мнений уже прочитавших книгу товарищей.

Но. Название оправдано лишь для глав 10-15 и приложения «Квантовое сознание». Первые две трети книги повествуют не о разуме как таковом, а о мозге человека, как о «самой сложной вещи во Вселенной». Каку с точки зрения физика дает определения сознания человека, его отличие от сознания растений (если так можно выразиться), насекомых и высших животных. Человек отличается от животного тем, что он многое запоминает, у него формируется более целостная картина мира и, главное, он проецирует свою деятельность в будущее, проще говоря, планирует.

Был немного разочарован этой частью книги, потому как она представляет собой нечто уж совсем утилитарное, написана в стиле «ближнего прицела» и повествует о том, как можно будет в будущем (имеется в виду ближайшие 100 лет) лечить шизофреников, как будут усовершенствоваться МРТ и ЭКГ и о прочих сугубо практических вещах. Местами было даже интересно, однако видно, что по-настоящему эту информацию могут оценить лишь специалисты узкого профиля – неврологи, психологи и даже психиатры.

Более увлекательна та часть книги, где рассказывается о гипотетическом искусственном интеллекте. Ученый развенчивает ряд мифов, связанных с суперкомпьютерами и роботами. Оказывается, искусственный интеллект в будущем просто не может быть бездушным и бесцельным исполнителем. Парадокс, но… Он будет похож на человека не только внешне. Для того, чтобы у него было чувство самосохранения и приоритетность задач, искусственный разум должен обладать чувством страха (!) и быть способным чувствовать что-то вроде боли (!!!). Естественно, нужны воспоминания (пусть даже искусственные) и планы на будущее. Более того, Митио Каку подробно объясняет какие виды эмоций и что еще из наследия человека должно быть у ИИ. В сценарий «бунта машин» физик не верит (мол, человек наперед поставит барьеры и ограничения на такой случай, а также всячески будет «гуманизировать» свои супермашины). Однако ответа на вопрос о машинном бунте как таковом — способна ли нейронная сеть с достаточной мерой самостоятельности и способности к обучению, к примеру, в один прекрасный момент осознать себя и «задуматься» над своим местом как обычной (пусть и продвинутой) программы, Каку не дает.

Судя по книге, искусственный интеллект возможно сотворить, только копируя многое из того, что возникло в природе, пройдя миллионы лет эволюции. Это называется «обратное конструирование мозга» — когда в будущем будут «отсканированы» все нейроны и будет создано что-то вроде карты. По принципу этой карты можно будет пытаться творить нового Адама.

Наиболее впечатляющи в книге прогнозы о далеких перспективах разума. Автор, как и некоторые фантасты и футурологи, например, говорит о том, что рано или поздно, разумные существа откажутся от тел. Можно без конца усовершенствовать тела, прокачивать когнитивные способности и память, менять старые или больные органы, сливаться с машиной и т.п. и т.д. Но когда-то и эти меры перестанут удовлетворять потребности Разума. Полная дебиологизация, возникновение коллективного разума, сознание как волна или сгусток энергии, который перемещается трансгалактическими трассами посредством лазерных лучей – такие перспективы рисует автор. Перед разумом, прошедшим эти стадии, практически нет ничего невозможного – жизнь в открытом космосе, погружение в черную дыру, путешествия в другие вселенные.

Касается Каку и проблемы внеземного разума и известного феномена «Почему пришельцы не прилетают?». Ответы физика ожидаемы, хотя немного удивили его рецепты, как может человечество противостоять потенциальной инопланетной угрозе. Просто таки сценарий для фильма соответствующего жанра. Правда, ученый уточняет – вероятность нападения разумных и, в то же время, агрессивных инопланетян, почти равна нулю.

Что еще можно сказать? Через всю книгу проходит красной строкой некий технологический оптимизм автора. Мол, технологий не надо бояться, от них только польза. И новые «умные суперигрушки» делить человечество на богатых с суперспособностями и бедных, живущих в темноте и нищете, естественно, не будут. Да и любые технологии дешевеют со временем, сейчас доступны большинству населения и фотография и мобильная связь и компьютерные технолгии. Забывает автор лишь о том, что любые технологии в мире капитала служат в конечном итоге ему, а при любом удобном случае владелец использует новые технологии для оптимизации производства (читай – сокращения штата). Социальные следствия внедрения передовых технологий рассматриваются вскользь, автор розовых очков не тут снимать не хочет.

Под конец книги автор поднимает философские проблемы, связанные с НТР. Речь идет о принципе Коперника (мы не занимаем особого места во Вселенной, представляем собой лишь непримечательную пылинку в океане материи) и антропном принципеслабый» вариант – только существующие условия во Вселенной могли породить жизнь и разум, «сильный» вариант – бог или что-то подобное специально «сделало» мир именно таким, чтобы со временем появились жизнь и разум). Жаль, но Митио Каку никак не проявил своего отношения к обеим философским проблемам.

И наконец, о фантастике в книге. На страницах этого труда можно насчитать несколько десятков названий и даже кратких сюжетных аннотаций фантастических произведений и фильмов. Автор рассказывает о своем детстве, в котором чтение фантастических книг и размышления над проблемами, поставленными в них, подвигло его и дальше разбираться в мироустройстве уже будучи маститым ученым-физиком. Азимов, Адамс, «Терминатор» и «Автостопом по галактике» со знанием дела и довольно органично вписаны в общую канву книги.

Вывод. Книжка интересная, хотя вначале немного затянута и суховато написана. Но ради эффектной концовки стоит времени, потраченного на ее чтение.





  Подписка

Количество подписчиков: 890

⇑ Наверх