Данная рубрика — это не лента всех-всех-всех рецензий, опубликованных на Фантлабе. Мы отбираем только лучшие из рецензий для публикации здесь. Если вы хотите писать в данную рубрику, обратитесь к модераторам.
Помните, что Ваш критический текст должен соответствовать минимальным требованиям данной рубрики:
рецензия должна быть на профильное (фантастическое) произведение,
объём не менее 2000 символов без пробелов,
в тексте должен быть анализ, а не только пересказ сюжета и личное мнение нравится/не нравится (это должна быть рецензия, а не отзыв),
рецензия должна быть грамотно написана хорошим русским языком,
при оформлении рецензии обязательно должна быть обложка издания и ссылка на нашу базу (можно по клику на обложке)
Классическая рецензия включает следующие важные пункты:
1) Краткие библиографические сведения о книге;
2) Смысл названия книги;
3) Краткая информация о содержании и о сюжете;
4) Критическая оценка произведения по филологическим параметрам, таким как: особенности сюжета и композиции; индивидуальный язык и стиль писателя, др.;
5) Основной посыл рецензии (оценка книги по внефилологическим, общественно значимым параметрам, к примеру — актуальность, достоверность, историчность и т. д.; увязывание частных проблем с общекультурными);
6) Определение места рецензируемого произведения в общем литературном ряду (в ближайшей жанровой подгруппе, и т. д.).
Три кита, на которых стоит рецензия: о чем, как, для кого. Она информирует, она оценивает, она вводит отдельный текст в контекст общества в целом.
Модераторы рубрики оставляют за собой право отказать в появлении в рубрике той или иной рецензии с объяснением причин отказа.
Прочел тут, температуря, «Золотую пулю» Юры Некрасова и Шимуна Врочека – это одна из открывающих книг новой и многообещающей серии русской фантастики, которой (серии) я искренне желаю взлететь, потому что давно пора.
«Золотая пуля» – очень интересная вещь. Где-то до половины я читал с чувством недоумения, потом меня пробило (на сцене с мормонским Апостолом, если авторам любопытно), потом... Заканчивал я этот роман тоже не без недоумения, но скорее частного, потому что на уровне эмоций текст близок к идеальному, да и вообще отлично написан – в паре мест ощущается нужда в редакторе, не более. Это норм, если учесть, что авторы очень разные: Шимун пишет спокойнее, а Юра Некрасов, чей оригинальнейший джойсианско-раблезианский «Брандлькаст» я очень люблю, – всегда поэтический фонтан сюрпризов.
Действие происходит, видимо, после ядерной войны (и всяких других войн) на одичавшем американском Юге, Техас – Нью-Мексико. В первой части охотник за головами оказывается вовлечен в поиски исчадия ада по имени Джек Мормо, которое творит массовые изуверства и непотребства – хирургические пытки без наркоза, кройка и шитье живых людей и прочее. Во второй мы наблюдаем за мальчишкой, который пытается спасти от смерти отца, мать и сестру (сложная история, почему они должны умереть), по пути попадает в заброшенные бойни, проходит там через те же примерно самые изуверства и непотребства и обретает у местного горлума некий злосчастный артефакт. Самая интересная и короткая – третья часть, о чем позже.
Мое недоумение в первой половине было связано с изуверствами и непотребствами. Всё это, наверное, пугает в кино (но я не смотрю такое кино совершенно сознательно), а в тексте, как известно, иногда лучше недоописать, чем переописать. Но описано, да, страшновато, на уровне «Хтона» Пирса Энтони. А не понимал я, будет ли оправдан вынужденный читательский поход через десятки и десятки страниц сшитых тел, геометрически размотанных кишок, сочащегося гноя, шаров и многоножек из человеческой плоти, каннибализма, распятых полутрупов, превращенных в музыкальные инструменты, раздробленных черепов и челюстей, вонючей мертвечины, взрезанного, вспоротого, взорванного учебника анатомии, – и так очень, очень, очень долго. Станки, станки, станки. Любители таких станков, я думаю, есть, но это, в общем, не я. Ну, конечно, вызывает известное отвращение – но для чего оно? Хоррор-постапок, ок...
Потом за всем этим «что такое зимой и летом одним цветом? – кровища!» блеснул некий более высокий сюжет. Не думаю, что это будет спойлер – сказать, что вторая часть образует в первой хронологически последовательную историю; кто у нас главный герой – становится ясно, если читать внимательно, очень рано. Самая интересная часть, повторю, третья, в том числе потому, что она полностью переворачивает буквально всё. Нет в ней ни особого хоррора, ни особой фантастики – это самая обычная история про самый обычный земной, человеческий, нами населенный, а то и творимый ад. Но тут авторы сделали штуку, которая меня несколько вымораживает частным образом: как бы взяли первую историю и всю ее перетрясли. Я не понимаю, как третья часть связана с первыми двумя. У меня есть пара версий, но я подозреваю, что оно сделано так намеренно.
Не знаю, что носится в воздухе, но, я думаю, авторы и сами видят, что их книга очень сильно рифмуется с «Островом Сахалин» Веркина. Я не уверен, что это хорошо, потому что «Золотая пуля» – все-таки совсем другого рода вещь. Может, тут и пролегает пресловутый водораздел между фантастикой и мейнстримом, в котором тоже полно фантастики, не знаю; отличия начинаются уже с культурных кодов: Веркин пишет, да, про девушку из японской культуры (как бы – я помню, что она не совсем японка), но базирует книгу на Чехове и Сахалине, в то время как Некрасов и Врочек отталкиваются от разных вестернов. Я могу только предполагать, почему русские фантасты часто пишут про воображаемых американцев – потому что выросли на соответствующих книгах и фильмах? Ключевое слово – «воображаемых», я глубоко не уверен, что все тропы «Золотой пули» возможны в реальной культуре США даже после ядерной войны. Когда Коэны снимают «О, где же ты, брат мой?», они снимают о своем родном Юге (ок, пусть не родном, они северяне, и все-таки). Когда песню «I’m a man of constant sorrow» из этого кино поет герой «Золотой пули», это выглядит как оммаж искусству – но не как отсылка к (как тут презрительно пишут) жызне. Ну то есть – есть разница между мифологией, которую видишь все-таки поверхностно, издалека и гадательно, по кино и книжкам, и мифологией, которую знаешь, потому что ты, блин, в этом субстрате по уши так или иначе (см. популярность Пелевина, кста).
И еще: я сейчас скажу страшное, но Веркин страшнее именно потому, что ужасов у него поменьше, зато описаны отвлеченно, со стороны, этнографически. Трудно напугать текстом в лоб. Правило show, don't tell работает.
А еще эта неопределенная третья часть. Я вижу тут родовую травму «цветной волны», к которой оба автора принадлежат, потому что наблюдал это и в других текстах – Димы Колодана, скажем. Как все мы знаем, «цветная волна» никогда не базировалась на общей идеологии, но разделяла общие эстетические принципы, и вот сдается мне, что один из этих принципов – «сделать красиво и абсурдно». Неслучайно столько авторов этого содружества пишут в ЖЖ-собщество sur_noname (и тамошнее буриме вертится вокруг «Невервилля, городка в Канзасе, где возможно всё»), неслучайно «Время Бармаглота» отсылает к Кэрроллу, неслучайно «Брандлькаст» Юры Некрасова сделан по заветам «Охоты на Снарка», – сюжет угадывается, но именно что угадывается, зато вокруг много сюра, слов-кошельков и прочего. В «Золотой пуле» сюра меньше, по крайней мере, на уровне отдельных сцен, а вот на уровне структуры – она вполне сюрная, когда третья часть вдруг присовокупляется к первым двум не пойми как. (Отдельная песня – названия глав и частей: что-то отсылает к Аркадию Гайдару, что-то – к Амброзу Бирсу, наверное, это тоже уровень, но я его не понял.)
Ближайшим аналогом для меня тут будет, наверное, Мураками и Линч, у которых тоже сплошь декорации, и как они связаны – не всегда ясно, и впечатление такое, что к «Внутренней империи» Линчу самому стало глубоко плевать, есть ли у образов, вытягиваемых из подсознания, какая-то связь. Сюжетности указывают ее номер, и это номер шестнадцать. Проблема лично для меня в том, что фантастика – штука сюжетная, и написать хороший фантастический сюр примерно так же сложно, как написать «Охоту на Снарка»: нужен не только текст, нужен и контекст, нужна какая-то тонкая встроенность в эпоху, образ эпохи, потому что сюр только тогда и сюр, когда он отталкивается от твоего мира. А когда у тебя и эпоха воображаемая, это всё несколько более затруднительно. Это либо ты уходишь в «Брандлькаст», творя с нуля и играя с языком, и это оценят не все; либо совершаешь чудо.
«Золотая пуля» близка к чуду настолько, насколько, я думаю, она к нему может быть близка при таких вот вводных. Тема отыграна, последний аккорд – вот он, и это хорошая музыка, пусть в первой половине мне пришлось потерпеть (но терплю же я длинноты у «Пинк Флойд»), а потом я не совсем понял, как оно там устроено внутри – разве что глобальная перекличка мотивов и мелодий налицо. Но зарифмован вот этот конкретный моральный апокалипсис красиво и мощно. Хорошая музыка бывает всякой. Другое дело, что кто в итоге услышит.
Пришпоривающие войну, или Приключенческо-шпионские зарисовки
1936 год. Отправляясь на цеппелине из Америки в Европу, сотрудник географического фонда Уолтер Квентин Перри не загадывал наперед «что да как». Отвык. Да, задание туманное: «отвезите книги, заберите документы», плюс горные ботинки и книжка про скалолазов не добавляли ясности. Но в работе курьером на фонд адмирала Фаррагута бывало всякое. Благо 25 долларов в день позволяли смириться с неудобствами.
Австрийский спецагент Мухоловка на цеппелине не летала. Некогда, дел выше крыши. Разгрести потенциальный скандал с убийством видного шведского социал-демократа. Разобраться с предательницей. А тут еще непонятный американец, которого приходится брать в разработку, и за жабры.
И все ближе величайшая война в истории человечества. Но что если выйдет остановить или, по крайней мере, оттянуть начало этой жуткой бойни?
Андрей Валентинов, автор многих сильных романов, среди которых шикарная римская реконструкция «Спартак» и программный цикл «Око силы» всегда полюблял смешивать историю с мистикой. Для него даже поджанр специальный придумали добрые люди: криптоисторией обозвали. Фанаты тезиса «история не терпит сослагательного наклонения», кривятся. А мне по нутру. Крепкий исторический антураж, смелые гипотезы, хорошо проработанные персы, мощная эмоциональная составляющая. Вот только раньше Андрей основной ход истории почти никогда не менял, по крайней мере, описывая 20-й век (признаюсь, четвертую трилогию «Ока» не читал, там по слухам уже иначе, причем действие «Аргентины», похоже происходит в том же мире). Частности – да. Допущения – сколько угодно. Мистика и злокозненные организации – да пожалуйста! Но результат все равно как в учебниках.
«Аргентина» не такая. Тут преизрядно альтернативных мотивов. Во многом их Земля схожа с нашей. Мир на пороге войны, Рейнская зона, угроза аншлюса, фашизм, Гитлер, Сталин, Муссолини, все более-менее по классике. Но есть одно серьезное отличие – параболоид и гравитационное оружие. Или это только выдумки досужих фантазеров и игры спецслужб? Ответ на этот вопрос хотят знать все. Но больше всех информация о неведомом вундерваффе интересует некоего бесноватого ефрейтора, отгрызающего у соседей кусок за куском. Что он сделает? Придержит лошадей, или наоборот прыгнет вперед, пытаясь опередить врагов, а заодно развязать мировую войну?
«Квентин» состоит фактически из двух линий: приключенческой, в духе Индианы Джонса и шпионской. Сперва преобладает одна, затем другая. После они сплетаются в запутанный клубок, в переплетении нитей которого приключение и шпионика составляют две гармоничные и красивые стороны одной медали.
В этой связи объемно проявляется морально-этическая сторона романа. Валентинов искренне «болеет» за светлую сторону в вечном конфликте Тьмы и Света. При этом отлично понимая, что в людском обществе насилие, обман, лицемерие, выгода всегда занимали призовые места. А светлые рыцари, во-первых, водились чаще всего лишь в литературе. Во-вторых, довольно плохо заканчивали. В своем романе автор противопоставляет чистых духом и сердцем «приключенцев», оптимистов вроде Перри, и циничных, выжженных изнутри шпионов, хорошо информированных реалистов, таких как Мухоловка. Еще Валентинов верит в то, что даже для этих самых прожженных есть шанс понять и попытаться исправить хоть что-то из своих многочисленных грехов. А первая категория, преодолевая проблемы, боль и смерти (подчас свои собственные) по дороге все же хоть чуточку, но меняет мир к лучшему. Книги Валентинова печально-оптимистичны, невзирая на боль, страдания, кучу сложных перипетий и даже периодическую гибель героев. К чему тогда мучиться, сражаясь за хороших? «Квентин» к примеру, показывает, почему не стоит грешить – в Аду очень больно. А благородство и честность порой все же вознаграждаются. По крайней мере, в начале длинного цикла.
«Квентин» — классический и типичный валентиновский текст. Своеобразная квинтэссенция его криптоисторических увлечений. Реальные драки пауков в банке, соединенные с мистическими, духовными, религиозными элементами и исканиями. Ироничный, богатый язык. Узнаваемые типажи героев (ау, Арцеулов!).
Персонажи, как и всегда, стали еще одной «плюшкой» романа. Привлекательный, смелый, готовый защищать слабых, но до одури доверчивый Уолтер. Циничная, прожженная, умная, пережившая страшные вещи Анна. Наивный ребенок/теленок из Америки и битая жизнью взрослая женщина из Австрии. Между этими людьми – пропасть. Кардинальная разница – в знаниях, интеллекте, умениях соображать и манипулировать. Мухоловка проигрывает Уолтеру лишь в морально-духовном аспекте, но когда он кого заботил? Ан нет, утверждает автор. На самом деле именно он один из наиважнейших моментов людской жизни. Эти персонажи раскрываются перед нами до донышка, становятся близкими людьми, за судьбы которых читатель переживает со всей искренностью.
Эмоциональная сторона книги, опять же, как почти всегда у Валентинова, на высоте. Тяжелая судьба Анны Фогель. Жуткая усталость от грязной и кровавой работы. Сложный выбор (и не один). Простодушность Уолтера, вызывающая у нас желание одновременно подивиться этому позабытому в наше время качеству и пнуть Перри посильнее, чтобы хоть иногда включал мозги. Его доброта, рыцарственность, забота о слабых. И, конечно – любовь. Великое чувство, без которого не обходится почти ничего на белом свете. Причем чувство, способное подбрасывать своим паладинам сложные ребусы.
Экшена в романе немного, даже его шпионская линия скорее напоминает Ле Карре, и чуток Штирлица, чем Бонда. Зато атмосферности автор отгрузит нам сполна. Стилизация под конец 19-го начало 20-го века. Географические зарисовки. Альпинистский фольклор. Шпионские и государственные интриги. Забавы спецслужб, определяющие историю (начать рано – начать даром). Тайные общества в количестве и ассортименте. Поиски Грааля. Налет мистики. Рефрен потустороннего, причем самой высшей (пардон, низшей) марки. Вот только кто все же дергает за ниточки? Кто обрушил на Землю беззаконную планету? Кто автор книг, которые произвели в Европе такой фурор?
Так как пред нами лишь первая из шести книг цикла, ответы на эти и многие другие вопросы пока за кадром. Но заинтриговал Валентинов знатно. Будем читать дальше.
Эрго. Стильная стилизация под начало века, смешивающая приключение, шпионский роман, историю и духовную мистику. Типичный валентиновский текст, сполна порадующий любителей криптоистории.
Написал тут текст о победителе нынешних "Новых горизонтов" Андрее Ляха для портала "Горький". Отрывок:
Самое интересное начинается в мультимире Ляха дальше — за сюжетом, стилем и декором. Погрузившись в ритм здешней вселенной, ты обнаруживаешь, что главные герои «Реквиема», «Окна», «Челтенхэма» идут похожими путями. Хедли Холл — получивший прекрасное образование кабинетный ученый; личная трагедия толкает его на войну — и Холл изучает войну так же, как изучил когда-то живопись, проходит через все круги ада в разных мирах, теряет боевых товарищей, несколько раз его объявляют погибшим, он сходит с ума, но выживает. «Зачем ты пошел воевать? Как умудрился стать цепным псом тех, кто искалечил тебе жизнь? Почему не сбежал, не ушел в монастырь, не открыл гостиницу?» Нет ответа. То ли судьба такая, то ли ты не умел сказать «нет», то ли не хотел, потому что на деле тебе легче на войне, чем в мире, который ничего тебе не оставил.
У Диноэла Терра-Эттина и короля Ричарда, в общем, тоже нет выбора: оба и хотели бы отдать жизнь науке, сидеть в тихой гавани, растить детей — но нельзя, нужно куда-то бежать, скакать, лететь, выхватывать меч и скорчер, сражаться, убивать, убивать безжалостно, расстреливать и сажать на кол, терять, опять терять, снова терять — себя, любовь, друзей, — потому что, если ты этого не сделаешь, разверзнется бездна и всему наступит конец. Только Кромвель получает от войны чистое, незамутненное удовольствие. Но итог один: война бесконечна, нам можно мечтать лишь о недолгих затишьях между великими битвами; война проникает до мозга костей и не отпускает; война превращает тебя в чужака, и тебе вот такому, чужому в шкуре чужого, надо как-то жить дальше.
И это уже далеко не только Дюрренматт, это и Хемингуэй, и Ремарк, и Фицджеральд, и, допустим, Хаяо Миядзаки — создатель таких взрослых вещей, как «Porco Rosso» и «Ветер крепчает». Оба этих фильма — об авиаторах и о том, что делает с людьми война; отсюда — ниточка к «Реквиему»: маршал Кромвель, как мы помним, еще и мастер высшего пилотажа, помогающий стать великим пилотом Эрлену Терра-Эттину. Эрлен не воюет на фронте, его история разворачивается в мирное время и напоминает о том, что любое существование, по сути, равно войне — хотя бы с собой. И далеко не все возвращаются с этого поля боя. Технически вернее было бы сказать, что и вовсе никто... если только в будущем тебя не воскресят, чтобы снова отправить воевать.
Перед нами первые ласточки когда-то наделавшего много шума жанра "готический роман". Даже, если быть более точным, — его предтечи.
Готический роман был одним из предшественников европейского романтизма, а впоследствии и современной мистической и фантастической прозы. Как явление он сформировался после выхода в свет книги Горация Уолпола "Замок Отранто". С этого-то произведения и начинается данная книга.
Гораций Уолпол был известным в своё время эксцентриком, помешанным на старине и разных средневековых артефактах.
Он родился в семье премьер-министра и известного политического деятеля эпохи — Роберта Уолпола. Получил великолепное образование. Много путешествовал по Европе. И сделал прекрасную политическую карьеру. Но этого было мало...
Уолпол стал интересоваться всем готическим во времена, когда это слово было практически ругательным в отношении ко всему древнему и средневековому. В моде был классицизм и античность. Но Уолпол, сам того не зная, создал новую моду. Он занялся строительством настоящего готического замка...
Но настоящим призванием Уолпола стала литература. Написав пару нехудожественных произведений он взялся за "Замок Отранто". Для самого Уолпола это был одновременно и эксперимент и просто приятное времяпрепровождение. Он сказал себе: а что если отпустить фантазию на волю, пусть происходит всё возможное и невозможное... И действительно — на страницах этого небольшого романа события происходят совершенно сверхъестественные, нанизываясь одно на другое. Всё это заставило Уолпола опубликовать роман анонимно и стилизовать под древний манускрипт. Мало ли, у него и так к тому времени была уже репутация человека как минимум странного...
События разворачиваются во время первого крестового похода и рассказывают, как можно догадаться из названия, о Замке Отранто. Различные ужасы, родовое проклятие — основное наполнение романа.
Интересной особенностью "Замка Отранто" можно назвать также гиперболизированность характеров. О каком-то тонком психологизме тут конечно и речи нет. Герои здесь патетически героичны, героини — невинно чисты, а слуги трусливы и смешны. И это придаёт известный колорит.
Книга была неоднозначно встречена современниками. Многие её ругали. Тем не менее, она породила массу подражаний и в итоге сделалась отправной точкой нового литературного жанра, которым зачитывались еще многие десятки лет. Да и сейчас еще читают.
В книгу также вошли два произведения других авторов: "Влюблённый дьявол" Жака Казота и "Ватек" Уильяма Бекфорда — также истоки современной фантастической литературы.
Во "Влюблённом дьяволе" обыгрывается тема договора с нечистой силой. А "Ватек" — первая ласточка восточной готики, навеянной сказками "Тысяча и одной ночи".
В приложении дана также прекрасная статья Вальтера Скотта о "Замке Отранто" и его авторе, а также рассказ-мистификация Ж.-Ф. Лагарпа "Пророчество Казота".
Книга, выпущенная в 1967 году в серии "Литературные памятники" — первое академическое издание всех трёх произведений под одной обложкой. Снабжена подробными комментариями.
Итак, о данном произведении, с автором которого познакомились случайно на одном из пабликов фантастики в фб.
Завязка такова. На планете Глотия правит олигархическая клика Тварей. Господствует дичайший капитализм. Распространено узаконенное рабство. В общих чертах эта планета напоминает сегодняшнюю Украину. Планета недавно освободилась от власти соседней Пронийской империи, где царят порядки, представляющие собой нечто среднее между российскими и северокорейскими реалиями. Глотия дрейфует в сторону Конфедерации Свободных Наций («Конфедерация жирных миров»), в которой несложно увидеть Европейский Союз.
скрытый текст (кликните по нему, чтобы увидеть)
Главные герои, два молодых курсанта, неожиданно узнают о существовании на родной планете «брешей» — ретрансляторов влияния из другого измерения. Постепенно друзья узнают больше о загадочных объектах и о всем, что с ними связано. Оказывается, загробная жизнь есть — это так называемый «высший мир». Кроме этого мира, есть и другие миры, измерения, которых множество. Наш мир — это творение загадочных Создателей. Одна их часть, Посланники, решили оставить творение и уйти в свое основное измерение, не вмешиваясь в судьбу человеческого разума, который здесь возник. Другие создатели, Учителя, решили остаться в материальной Вселенной и быть своеобразными прогрессорами, поводырями малоразумных.
Постепенно дискуссия о путях развития цивилизации становится все более острой, в нее вовлекаются жители все большего количества планет. О существовании Посланников и Учителей узнают многие. Часть из них воспринимает Учение Учителей, часть начинает объединяться самостоятельно, как того хотят Посланцы. Однако моральный уровень людей эпохи позднего капитализма, только падает. Не помогает и Легион — армада из соседней галактики, которая стремится силой навязать людям Учение. Даже Миротворцы — люди с другого конца Вселенной, достигшие высот технического прогресса, ничего не смогли сделать с пропащей человеческой природой ...
Такой фон повести. Теперь традиционно о «плюсах» и «минусах».
Жирный плюс — автору удался показ социального обустройства различных обществ. Клептоманская олигархия украинского типа, полуавторитарная милитаризистская империя российского образца, либерально-потребительское западное общество, даже карикатурное изображение усредненных исламистских режимов («Содружество Темных Миров») — все это показано предельно натурально, допустимо мрачно, краски сгущены оправданно. Более того, автор в определенном смысле предсказал Майдан (повесть написана в 2012 году) и другие события в Украине (как по поводу мира — поживем — увидим).
Второе, что понравилось — армейский юмор, который немного разбавляет эту мрачную картину и большой объем философских размышлений в произведении. Заметно, что автор не по рассказам знает казарменный быт, психологию человека в форме.
С чем бы хотелось подискутировать? Заметно, что автор стремится создать собственную морально-философскую систему. Очень метко подмечает то состояние общественной морали, которая нас окружает сегодня. Разоблачает общественные болезни — суеверие, мракобесие, обособленность, потребительство. Путь выхода из этого порочного круга? Автор предлагает совершенствовать человеческую природу путем каких-то духовных практик. Дескать, дух первичен, материя вторична. Если создадим нового человека, тогда и отношения в обществе будут другие — читаем в строках и между строк. Это утверждение не только ошибочно, но и вредно, поскольку отводит читателя от анализа общественных явлений, причин неурядиц, предлагает бороться с последствиями, да еще и эфемерным способом. Откуда возьмется новый человек, новый образ мыслей, новая мораль, когда существуют, мягко говоря, несовершенные условия, в которых он живет? Именно эти условия — аморальный мир, где все имеет свою цену, производит новых и новых моральных уродов. Нужно убрать причину, а не следствие.
Автор — гуманист. Но гуманист абстрактный, либеральный. Каждая человеческая жизнь — уникальна и бесценна. Любому кровопролитию нет оправдания. Очевидно, именно с целью следования этому абстрактному гуманизму были введены «лекарства» от общественных проблем — эксплуатации, бедности, морального разложения. Роль «лекарств» выполняют такие «волшебники на голубом вертолете» — добрые дяденьки-посланцы, учителя, легионеры и миротворцы (надо отдать должное авторскому замыслу, вся это компания в конце все же не привела человеческое общество к «Свету»). Предлагается что угодно — духовное перерождение, «помощь друзей», предложение богатым поделиться с бедными (что является утопией), но не ответ, который на поверхности той фабулы, какую автор собственноручно нарисовал — разрубить Гордиев узел социальных противоречий. Сбросить всю властную и экономическую нечисть в небытие истории. А там дальше, через некоторое время и образ нового Человека появится. Не может не появиться в свободном мире. Однако автор, очевидно, боится радикальных революций (в Глотии все народные движения закончились двумя буржуазно-демократическими, половинчатыми революциями. Почти как в Украине). И границы между народами не отпадут сами собой, они исчезнут только после радикального общественного действия, а не после выборов в единую всемирную «Верховную Раду». Этнические, религиозные и другие различия уйдут в прошлое не по мановению волшебной палочки, а после исчезновения условий, консервирующих эти атавизмы.
Общественный идеал Чернышева, исходя из текста повести — где-то между «шведским социализмом» и общиной монахов-ламаистов, распространенной на всю планету.
Далее. Военная тема. В начале повести у читателя может сложиться впечатление, что произведение носит антимилитаристский окрас. Автор развенчивает бездумие в исполнении приказов, служение Твари, режиму и т.п. Однако дальше становится понятным — автор в этой теме далеко не заходит. Ставится вопрос только кому служить. То, что армия и другие силовые структуры при любых условиях служат власти и господствующему классу, как-то обходится стороной. Автор видит чуть ли не панацею от всех общественных бед в военных, в погонах и нашивках, дисциплине и организации (здесь вспомнилась беседа с одним лейтенантом, который всерьез утверждал, что армия решает все вопросы — от личных до глобально-политических). Тезис, что военная служба является античеловеческой, антитворческой деятельностью, действием, конечной целью которого является разрушение и смерть, тоже как-то обходится стороной. Примечательно, что почти все герои повести — военные. Что первое увидел герой на представителях цивилизации, далеко опередившей людей Глотии — военные нашивки. Вместо того, чтобы во время народного движа присоединиться к восставшим, применить на практике полученные умения, знания и опыт в интересах народа, главный герой несет никому не нужную службу, между дежурствами раздумывая на «общегуманистические» темы.
Пару слов о чисто научной стороне повести, «матчасти». Произведение не содержит элементов фэнтези, однако в нем есть серьезные расхождения с современной наукой, в частности, космологией. Учителя живут в области, находящейсяв центре Вселенной (на самом деле словосочетание «центр Вселенной» не имеет смысла, центра во Вселенной нет и одновременно каждая точка в ней может считаться ее центром). Идея о том, что единственное истинное сознание живет «на том свете», а его носители-тела разбросаны по разным измерениям больше напоминает теорию реинкарнации или какую-то восточную философию. Очень снисходительное отношение к религии в целом.
На мой субъективный взгляд, линия со всеми этими Создателями и их «подчиненными», довольно объемным метафизическим идеализмом, вообще лишняя. Все это отводит повесть как от «твердой» научной фантастики, так и от социальной фантастики. В сухом остатке после прочтения произведения ясности в понимании, что же автор предлагает, не прибавилось. Вместо «царства сущностей» и «сознания без материи» можно было бы развить сюжет с Миротворцами (так и осталось загадкой, почему эти двухметровые прекрасные люди с руками, на которых по шесть пальцев, носили славянские имена и фамилии, явно диссонировавшие экзотическим фамилиям глотиан). Мог бы выйти достойный роман в духе «Часа быка» Ефремова.
облако тэгов
