КИНОрецензии

Россия-Белоруссия продолжительность 131 мин
жанр -НЕвеликое кино о Великой войне
слоган: «Я умираю, но не сдаюсь!»

Эту статью можно было бы начать миллионом различных способов: письмом с фронта, написанным дрожащей рукой под оглушительным грохотом немецких снарядов; потоком сознания, формирующимся в голове совсем юного красноармейца, который с ужасом понимает, что ему всего 16 лет, а умирать так не хочется; диалогом двух солдат, случившимся в окопе за пару минут до того, как один из них навсегда изменит судьбу — свою и однополчан, пожертвовав своей жизнью при взрыве стотонного металлического монстра. Этот первый абзац мог одновременно удивлять и шокировать, расправлять вверх сложенные за спиной крылья твоих самых патриотических чувств, передавать через скупые строчки эстафету подвига, гремевшего под минами и автоматными очередями почти 70 лет назад и давать читателю ощущение от того, что он только что дотронулся до него руками, почуствовав при этом его липкое, темно-красное биение с запахом свежей крови. Но вместо всего этого огромного арсенала выразительных средств, которым (я почти уверен!) еще обязательно воспользуются мои невольные соперники: простые авторы зрительских отзывов с сайта Кинопоиск или даже умудренные Эйзенштейном, профессиональные рецензенты, я решил начать сухарем вульгарной канцелярщины.

22 июня 1941 года, в 4 часа утра, в районе Брестской крепости высадились войска 45 пехотной дивизии, в состав которой на тот момент входило более 17 тысяч немецких солдат и офицеров. Так как по предварительным расчетам немецкого командования, противостоять им были должны всего 7 тысяч военнослужащих Красной Армии и офицеров НКВД, по тем же расчетам полностью овладеть крепостью планировалось уже к 12 часам утра все того же 22 июня, по-прежнему 1941 года. Но совсем не расчеты перечеркнули динамику продвижения войск, на которую уповали гитлеровские военачальники: даже по современным данным, точное количество военнослужащих, находившихся в крепостных стенах на момент первой немецкой бомбардировки колеблется между 7 и 8 тысячами, отдельно — женщины и дети, проживающие на той же территории и составлявшие в общей сумме более 300 офицерских семей. Однако, несмотря на огромное численное превосходство противника (более чем в 3 раза, если учесть немецкие подкрепления, прибывшие на подмогу из соседних 31 и 34 пехотных дивизий), весомые потери вследствие внезапных бомбардировок и общую дезориентацию, возникшую в первые часы войны, этому разобщенному воинству, так сильно недооцененному со стороны немецких генералов, удалось удерживать отдельные участки крепости (Трехарочные ворота, Восточный форт) вплоть до 30 июня 1941 года — несмотря на тотальный недостаток медикаментов, боеприпасов, воды и продовольствия — ценой неимоверных усилий и собственных жизней, сорвав тщательно сверенный по часам график Блицкрига почти на 8 дней. В 1965 году этому укреплению было официально присвоено звание Крепости-Героя- в честь памяти о том подвиге, который не искупить даже ценой тысяч венков и сотен мраморных мемориалов. А в 2010 этому подвигу решили возвести мемориал иного рода: не высеченный из камня, крошки и бронзы, а сотканный из десятка километров кинопленки, масштабных операторских панорам и оглушительных спецэффектов, затраченных при производстве первого за долгие годы совместного проекта российских и белорусских кинематографистов — фильма Александра Котта "Брестская крепость".

Так же как и его герои, мужественно сносил все мучения и сам жанр советского военного кино, что бы в итоге скончаться от сквозных финансовых ранений, прямо на руках своего тщедушного преемника — российского кинематографа. В нем не находилось места ни зрелищным перестрелкам, ни юмористическим вставкам, потому что для абсолютно большинства режиссеров, которые приложили к нему свои талантливые руки, это была в первую очередь Трагедия, глубоко личная застарелая боль, которую они извлекали перед экраном и стремились поделиться со своим зрителем. В их снах, каждую ночь немецкие танки продолжали наматывать на гусеницы фронтовых товарищей, поэтому обитая одновременно в двух реальностях — повседневной, сегодняшней и той войне, которая никогда не стихнет в их мыслях и сердцах, они менее всего заботились об эстетической стороне вопроса: они не стремились снять боевые сцены красиво и зрелищно, они снимали как это все было на самом деле. Именно по этой причине, российские телеканалы постепенно старались все реже и реже знакомить зрителя с классикой советского военного кино: почти три часа времени, на экране только измазанные кровью и гарью изможденные лица, и в каждом кадре пульсирует вырванный прямо из режиссерского тела голый человеческий нерв — какая уж тут эстетика, да и зрелищность почти на нуле! Поэтому, немудрено, что пока одни брезгливо отворачивали носы, им на смену пришли другие — пропитанные большими деньгами и высокими технологиями, где что ни кадр — то Апокалипсис библейского масштаба, что ни стычка с врагом — то целая "Война миров". Здесь каждая оторванная конечность отлетает в сторону не сама по себе, а лишь в качестве подношения кровавому языческому Богу Зрелищности, а объемные огненные фейерверки заставляют расплескивать по новым джинсам стаканчик с колой, невольно произнося под нос исконно-национальное "УАУ!" И пусть режиссеру нечего рассказать своему зрителю, зато он умеет снимать от таки-и-ие взрывы, и пусть содержательно фильм пуст как барабан, а пролитые литры крови при детальном рассмотрении оказываются подкрашенным сиропом, пусть в итоге фильм оказывается снят не про саму войну, а про то, как пули красиво пробивают насквозь солдатские каски, а самолеты — в суперзрелищном фонтане огня сгорают заживо вместе со своими пилотами. Зато — про войну, точнее — именно ту самую войну, которую так жаждет увидеть на экране современный зритель. Как и следовало ожидать, передозировка однотипного голливудского блюда привела к развитию у некоторых молодых людей острой формы умственного диабета: когда в современных российских школах начали появляться чудесные "цветы жизни", которые искренне недоумевали, чем занимались дорогие россияне, пока симпатяга Бен Аффлек героически сражался за свой Перл- Харбор, а в качестве сочинения о наиболее впечатлившем военном подвиге, норовили в очередной раз рассказать о героических страданиях рядового Райана, все сразу же схватились за головы. Но было уже поздно, и единственное что оставалось — это как и в военные годы, бить врага его же собственным оружием.

Поэтому снимать экранизацию одного из наиболее известных и трагических подвигов за всю историю Великой Отечественной Войны решили по принципу "золотой середины". За общение на языке пресловутой зрелищности, к которому так привыкли современные кинозрители отвечали современные спецэффекты: разносящие в щепки целые здания взрывы, разлетающиеся по сторонам конечности и ласкающий уродливое чувство прекрасного эффект "слоу мо", используемый при съемках штыковых атак — примите по описи и распишитесь. Современный зритель обязан почувствовать себя на просмотре фильма, как у себя дома: пусть местные спецэффекты не принадлежат перу кудесников из голливудской студии Industrial Light & Magic, зато в кои то веки, они не рождают желания рыскать в интернете в поисках фотографий домов, которые отстроили себе на казенные деньги ушлые киношники. За вторую половинку от "золотой середины" отвечает реальная История, подлинные герои которой — майор Петр Гаврилов (Александр Коршунов), полковой комиссар Ефим Фомин (Павел Деревянко), лейтенант Андрей Кижеватов (Андрей Мерзликин), с немой печалью взирают на зрителей со страниц учебников по отечественной истории и эпического полотна кисти художника П.Кривоногова "Защитники Брестской крепости". С первых же кадров их судьба вызывает здоровое опасение, тем более, что мы все прекрасно знаем, с какой легкостью наши кинематографисты умеют подменять исторические факты собственноручно выдуманной реальностью с крестящими первых встречных православными попами, наделенными разумом минами и героическим противостоянием "немецкий танк VS саперная лопатка", в котором с разгромным счетом, окончательную победу присуждают почему-то последней. Перекормленный до полного отвращения всевозможными "Штрафбатами", "Последними бронепоездами" и прочими "Сволочами", отечественный зритель подсознательно ждет подвоха и.....не находит его. Вот на экране разворачивается одна из самых любимых сцен в современном российском кинематографе "допрос военного офицера сотрудником НКВД", только она проходит совсем не по канону и больше напоминает дружескую беседу — без лампы в лицо, приказа немедленно чистосердечно покаяться- не важно по какому обвинению, хоть в убийстве старорежимного поэта А.С.Пушкина или демонстрации лика первородного зла в погонах, который так сильно любит изображать в других фильмах российский артист С.Гармаш. Казус? Но что еще более возмутительно — за два с половиной часа фильма, на экране никто ни разу не перекрестился, среди гарнизона Брестской крепости почему-то отсутствует типичный герой российского военного кино — полковой православный священник (+1000 — к вере, +100000- к убеждениям, владеет заклинанием "Щит небес", любимое оружие — кадило), портрет Грузинского Антихриста показывают лишь один раз- вполне нейтрально, и как венец всему- когда полковому комиссару сообщают, что на железнодорожной станции нет билетов, что бы отбыть в заслуженную увольнительную, он просто пешком отправляется назад в свою часть, даже не пригрозив никого расстрелять или на худой конец — стереть в лагерную пыль. Парадокс! Впрочем, если верить независимым интернет-источникам, совесть у российских продюсеров и сценаристов проснулась не сама по себе, таково было одно из условий получения от белорусского правительства солидной части бюджета в 225 миллионов рублей — не превращать Фильм о Подвиге в очередную антисоветскую байку. Из всего многообразия, богатой на выдумки потенциальной "михалковщины", белорусская цензура проглядела в сценарии один единственный момент, когда в уже описанной выше сцене допроса майора Гаврилова, офицер НКВД ласково называет гитлеровскую Германию "нашим союзником". В этот момент, особо впечатлительным людям за кадром даже слышится закадровый сатанинский смех продюсера Рубена Дишдишяна, так же приложившего свою руку к созданию таких "исторически достоверных" военных лент как "Последний бронепоезд" и "Апостол". Ведь такая мелочь, а приятно!

Первоначально фильм пытается прикинуться отечественным "Перл-Харбором": субботний день 21 июня 1941 года — танцы под гармонь, свежая минералочка в военторге, премьера "Веселых ребят" в местном клубе — и планы, планы: на завтрашнее утро, на следующую неделю, на всю оставшуюся жизнь. В плавном переборе фортепианных клавиш Юрия Красавина то и дело будет мерещиться сам Ханс Циммер, равно как и за камерой Владимира Башты — руки Джона Щварцмана (а впоследствии — еще и Януша Каминского, Джона Толла, Тома Стерна и нашего великого соотечественника Вадима Юсова ), а картинки нереального будущего не спешат растворяться во вчерашнем дне, позволяя зрителю наблюдать за одним из самых проверенных временем, но по-прежнему эффективных приемов: счастливые улыбки в предвкушении завтрашнего дня, который никогда не наступит. А потом в лазурном небе покажется первый самолет со свастикой на борту — и все рухнет в тартары, а вместе с ним летит к тому же адресату и сами цитаты из военной мелодрамы режиссера Майкла Бэя. И дело здесь не в том, что у нашей войны оказалось куда более уродливое и страшное лицо, а во внимании к своим персонажам: в отличии, от Бэя или его российского ученика Н.С. Михалкова, режиссер Котт не забавляется бессмысленной игрой в Чапаева, которая сметает с шашечной доски толпы безвестных статистов без имен, фамилий и характеров. Следуя скорее старосоветскому канону, он изображает противостояние защитников Брестской крепости немецким войскам в стилистике битвы легендарных 300 спартанцев с безликим и демоническим Идолищем Поганым. Впервые за этот киногод, немецкие офицеры утрачивают спасительную святую мощь Женевской Конвенции и перестают беззаботно колоть дрова на поповском дворе, а предстают перед кинозрителем в том же виде, в каком их было принято рисовать еще на агитплакатах времен самой войны: слепой и безжалостной разрушительной массой, сжигающей все на своем пути — прикрывающейся раненными и безжалостно расстреливающей пленных (и опять — ни слова о Женевской конвенции! Интересно, что по этому поводу скажет Никита Сергеевич? А Владимир Иванович?). Для советских военных, попавших в клещи вражеского окружения нет нужды расписывать ради чего и кого они сражаются, здесь нет ни политических лозунгов, ни пафосных монологов, а само слово "Родина" за весь фильм произносится один единственный раз, будто создатели картины бояться обвинений в "ура-патриотизме". Вместо этого герои экономят слова не хуже патронов, молниеносно принимают решения и делают самые страшные жизненные выборы и даже не взирая на самые страшные ранения, двигаются только вперед. Разумно осознав, что на фоне безразмерной, прущей изо всех сторон зловонной вражеской массы почти не останется времени для раскрытия характеров персонажей, режиссер Котт обращается за помощью к советской киномифологии. Ведь зрителям советского военного кино 70-х годов никогда не нужно было расписывать подоплеку каждого подвига: зачем солдат просто взял и отдал свою жизнь, к чему он стремился и какой выгоды при этом пытался достичь? Так почему эти прописные истины нужно подробно разжевыватьь таким же точно зрителям из эпохи нулевых?

Впрочем, создателям нынешних и будущих российских фильмов на военную тематику, нужно смачно поклониться в ножки отцу Самого Великого Фильма, ибо после его триумфального полета с высунутыми наружу намерениями по отношению как к военной истории, так и к здравому смыслу, совершенно любое творение будет смотреться в выигрышном свете, хотя бы потому что это не "Утомленные солнцем 2". Стремясь балансировать между высокобюджетной голливудской "боевкой" и написанной кровью советской кинотрагедией, создатели БК пытаются вывести какое-то доселе неизвестное кинематографической науке существо — што б с телом от Стивена Спилберга и с головой, как у Элема Климова. Увы, тело прижилось к нему значительно лучше головы: при просмотре фильма, невозможно отделаться от ощущения, что всю съемочную группу до ряби в глазах, до боли в желудках заставили смотреть весь список самых значительных военных картин в истории (как советских, так и голливудских), и они теперь могут повторить почти каждый их кадр не задумываясь, чисто на автомате. Беда в том, что эта автоматика рождает на теле фильма такие уродующие его гнойники, как среднестатистическая драма, типовые "размышления на тему" и дежурная мораль. В отличии от кино, в котором специально для зрителя разрезали извлекали напоказ собственные нервы, БК напоминает лишь старательную копию рентгеновского снимка, аккуратно зарисованную на папиросной бумаге. Сам того не ведая, режиссер Котт старательно ступает по граблям, которые еще в 2002 году разложил создатель "Звезды" Николай Лебедев, когда взялся снимать римейк одноименной картины 1949 года и положил туда абсолютно все: качественный саспиенс, зрелищные перестрелки, отличную операторскую работу и великолепную музыку, но позабыл лишь об одном — вложить в это все душу. Поэтому, оба этих несомненно качественных военных фильма поразят зрителя выхолощенной картинкой, приятно удивят звуковым рядом, позволят посочувствовать павшим бойцам, но никогда не заставят ощутить катарсис человека, чей внутренний мир в буквальном смысле слова взрывается на поле брани, как это сделал тот самый Сергей Бондарчук в том самом фильме "Они сражались за Родину". Они никогда не отзовутся в голове ночными кошмарами, в которых ты просыпаешься от едкого запаха дыма, перемешанного с бензином и медленно сгораешь дотла в том самом амбаре, в гениальном климовском "Иди и смотри". Да, и в БК, и в "Звезде" присутствует своя боль, но не искренняя, а просчитанная еще на уровне сценарных пометок: "здесь бросают гранату — и у зрителя в горле застывает комок", "тут летит бомба — зрительницы начинают плакать в первый раз". Похоже, что коттовскому фильму слишком нравится перспектива сравнения с высокобюджетными голливудскими боевиками, и этого уже не изменить.

Впрочем, в следовании курсу, заданному автопилотом здесь можно обвинить кого угодно, только не актеров. То ли в дело опять вмешался один властный белорусский политик, то ли сыграла роль важность момента, когда любой намек на фальшь мог заставить гореть на медленном огне в персональном актерском аду, но в этот раз, даже самые коммерчески успешные из занятых лицедеев (в первую очередь — Жан-Батист Эммануэль Мерзликин и Полный капут всем Гитлерам Деревянко) запрятали подальше все свои клоунские хлопушки и балаганные ужимки, решив разнообразия ради выложиться на все сто процентов. В таких героев хочется верить, с ними хочется идти нога в ногу и при случае собственной спиной закрыть их от вражеской пули, а для "пропагандистского патриотического кино", к жанру которого безусловно относится и БК, это — самое главное. Более того, это наверное единственный фильм за последние лет 15, который не просто выступает в этом амплуа, но и действительно в нем состоятелен. Четко, взвешено, аргументировано, без фальши и привязки к нынешней политической ситуации, он вполне способен заставить молодого зрителя ощутить если не чужую боль, пронесшуюся сквозь десятилетия, то по крайней мере чувство гордости. И если учесть, что предыдущие попытки прививания "разумного, доброго, вечного" всегда заканчивались плохо сдерживаемым советом : " А не пойти бы Вам", исходящим от лица их потенциального потребителя, следует признать, что правительства сразу двух союзных держав, в кои то веки с пользой потратили выделенные на фильм немалые деньги.

Эту статью можно было бы закончить миллионом различных способов: описать ощущения человека, которого настигает выпущенная в затылок расстрельная немецкая пуля, рассказать о перспективах на будущее молодого солдата, который медленно в одиночестве умирает от нанесенных ему ран или дойти до самой крайности — и поведать последние мысли человека, который заживо сгорает внутри металлического монстра, даже не в силах открыть его люк. Этот последний абзац мог одновременно удивлять и шокировать, взорвать внутренний мир вспышкой ослепительного фугаса, заставить ощутить холодное жжение снега, пропитанного человеческой кровью или вновь заставить коснуться чужого подвига, почувствовав его величие под своими скользкими пальцами. Впрочем, кого я обманываю: даже написав и прочитав десятки тысяч слов мы не сможем к нему приблизиться и ощутить его Величие, его вкус и возможно — зловонный могильный смрад. И именно поэтому, я оставлю все этот огромный арсенал вступлений и заключений для любого, кто осмелится им воспользоваться, а сам закончу советом изрядной банальности:

Иди и смотри.

Данная статья посвящается лаборантам, известным на нашем сайте под никами : wolobuev, gest77, Frigorifico, alexsei111, Минск (+ персональная благодарность за интересную ссылку), сделавшим на нее заказ через мой собственный "Стол заказов". Мне очень хочется верить, что результат Вас не очень разочаровал.