На сайте онлайн-журнала "Питерbook" — еще одно видео с минувшего казанского фестиваля фантастики, толкинистики и ролевых игр "Зиланткон". Журналист Вадим Нестеров, отец-основатель знаменитой "Рваной грелки", рассказывает, почему сетевые конкурсы это будущее литературы.
Анонс:
цитата
Писатели тоже играют в игры – с неподдельным азартом и энтузиазмом, которым позавидует бывалый ролевик. И самая любимая из этих игр – литературные онлайн-конкурсы. В первом десятилетии XXI века через горнило интернет-конкурсов прошли Олег Дивов и Леонид Каганов, Сергей Лукьяненко и Юрий Бурносов, Юлия Зонис и Дмитрий Колодан. А начиналось все с легендарной «Рваной грелки» – такое неформальное название получил конкурс «48 часов», впервые стартовавший 10 апреля 2001 года.
С тех пор много воды утекло: кто-то из отцов-основателей давно отошел от этих игр, кто-то вовсе забросил литературу – а кто-то отточил перо на конкурсных площадках и стал профессиональным литератором. Однако споры, порожденные «Рваной грелкой», не утихают по сей день. Помогает ли писателю сетевой конкурс в деле самосовершенствования, или напротив – дает ложное чувство превосходства над собратьями по перу? Можно ли чему-то научиться, соревнуясь с такими же писателями-самоучками? Да и вообще: уместен ли в литературе соревновательный элемент?
На эти вопросы попытался ответить один из отцов-основателей «Грелки», человек, благодаря которому мода на такие конкурсы распространилась по всему Рунету как пожар по торфянику – писатель, историк и журналист Вадим Нестеров, один из претендентов на премию «Просветитель» (за лучшую научно-популярную книгу), ставший в этом году почетным гостем казанского фестиваля фантастики и ролевых игр «Зиланткон».
Лучше поздно, чем никогда. В августе, на Петербургской фантастической ассамблее, я взял интервью у Питер Уоттса -- и вот наконец дорасшифровывал. В принципе, получилось своевременно: во-первых, в печать сдано несколько новых его книг, во-вторых, Ассамблея со дня на день запускает новый сезон -- и, надеюсь, скоро объявит о почетном иностранном госте 2015 года. А пока...
цитата
Питер Уоттс. Научный метод, чудеса глубин и эксплуатация пыток
Полностью интервью читайте на сайте онлайн-журнала "Питерbook":
— Авторов НФ часто упрекают в том, что они перегружают свои книги наукообразными лекциями. Какие приемы вы используете, чтобы избежать менторского тона, сухости, наукообразия?
— Должен признать, что бы я ни делал, как бы ни старался, у меня не всегда получается избежать этого недостатка: увы, инфодампа в моих произведениях хватает. Один из трюков, которые я использую, чтобы с этим бороться, я называю torture porn, «эксплуатация пыток».
Например, в «Водовороте» есть сцена, где я должен был передать читателю кое-какую информацию о герое. Изначально я написал этот эпизод так: сидят два человека в комнате и перекидываются репликами. Это было скучно до ужаса, меня самого тошнило. В финальной версии разговор происходит во время деконтаминации, принудительного очищения организма от вируса. Герой находится в страшном помещении, он прикован, роботы залезли к нему, извините, в анус, они скребут ему кожу... А босс героя наблюдает за этим через прозрачную стену и у них происходит тот же самый профессиональный диалог. Но вместо информационного мусора у нас получается фактически допрос — и это в какой-то мере решает проблему поступления информации.
В другом произведении мне пришлось объяснять сложные биохимические теории, связанные с микроорганизмами. Повторилась та же история: сперва я сочинил эпизод, в котором герой сидит за микроскопом и в поте лица добывает необходимую по сюжету информацию. Получилась скука смертная. В финальной версии героя, который должен был выступить с научно-популярной лекцией, связывает и пытает социопат, сексуальный садист. Так как оба они биохимики, ученые, садист задает вопросы — и наказывает жертву, если та допускает ошибку. В результате у нас получается в принципе то же самое, но момент драматически обострен, и ты лучше усваиваешь информацию, которая обрела для героя жизненную важность.
Конечно, проделывая такие трюки надо понимать, что некоторое из читателей неизбежно сочтут тебя извращенцем, садистом и мизогинистом, который просто любит мучить женщин. Но такова жизнь.
— Существует мнение, что современная наука слишком сложна для обывателя, писателю неизбежно приходится что-то упрощать, а значит искажать. Доводилось ли вам наталкиваться на непроходимую стену, когда невозможно что-то без потерь перевести с языка науки на язык литературы?
— Звучит как очередное преувеличение: я настолько много знаю, что даже не могу донести это до вас, простые смертные. Не думаю, что я настолько велик. Я пишу книги, которые сам хотел бы прочитать. И если у меня у меня есть идея, которую я понимаю, то я просто по определению смогу объяснить ее читателю.
Не могу согласиться с фундаментальной предпосылкой вашего вопроса — предположением, что современная наука слишком сложна для понимания. Наука не сложна. Наука — это организованный здравый смысл, набор правил, предназначенных для того, чтобы понять, как что-то работает. Те факты о Вселенной, те открытия, которые совершают ученые — они порой действительно весьма сложны. Но в какой-то мере это и есть результат общеприменимости научного метода. Доказательство того, насколько наука мощна, насколько она эффективна. Наука дарит нам такие прозрения, которые с трудом умещаются в голове. Но инструменты, при помощи которых делаются эти открытия, просты и доступны. Именно поэтому я считаю, что «Ложная слепота» роман вполне прозрачный. Герои «Ложной слепоты» не просто читают друг другу лекции, посвященные каким-то смутным, непонятным концептам. Мы видим героев в процессе взаимодействия с инопланетным артефактом, в процессе открытия. Ничто не мешает читателю проследить за этим процессом и разобраться в выводах, к которым приходят персонажи. Вся необходимая информация на страницах романа дана. Если кто-то считает, что «Ложная слепота» слишком сложна для восприятия, это значит лишь одно: облажался я, автор. Нет никакого оправдания тому, кто пишет слишком сложно. Черт побери, у нас же есть Стивен Пинкер и Брайан Грин, которые сочиняют нон-фикшн, документальные книги — о структуре реальности, о параллельных мирах, о лингвистических принципах работы мозга... Пишут, основываясь на новейших достижениях современной науки. И их книги становятся бестселлерами. Значит, и об этом можно говорить на доступном языке. Может быть, просто я еще не достиг такого уровня. Что ж, есть к чему стремиться.
Съездил в Москву на "Нон-фикшн", привез кой-какую прессу. В частности -- газету "Книжное обозрение" с небольшой ассамблейской интервьюшкой Питера нашего Уоттса. Спешу поделиться:
Литературно-прикладной тренинг по правильному описанию приемов обращения с холодным оружием в литературном произведении «Пером и шпагой». Ведущие Юрий "Шико" Иванов (изд. «Шико») и Далия Трускиновская. Визави — Юлия Каштанова. Автор слайд-шоу — Александр Диденко
Начинаем вывешивать на сайте онлайн-журнала "Питерbook" видео с минувшего казанского фестиваля фантастики, толкинистики и ролевых игр "Зиланткон". Для начала -- любопытнейший на мой скромный взгляд доклад Александра Белаша на вечную (и неприятно актуальную) тему иллюзорности реальности. В первую очередь -- реальности социальной.
Анонс:
цитата
Фантастикой считается то, что выдумано или превосходит наше воображение. Фантастика – это спецэффекты в кино или причудливые миры на страницах книг. Наконец, «Матрица» объявила всем большую новость, известную буддистам уже двадцать пять веков – мир только снится нам, он полностью виртуален, сгенерирован суперкомпьютером как единая грёза или онлайновая игра для миллионов пользователей. На самом же деле, как говорил Морфеус, всё не так плохо, как кажется, а гораздо хуже. Размышляя про себя, кто же из нас Избранный, и как бы выскользнуть из власти всемогущей Матрицы, мы не замечаем очевидного – иллюзорный мир порождается не злонамеренной мега-машиной, внедряется не штекером в затылке, а создаётся прямо у нас на глазах, в реале, здесь и сейчас. Вернее, он создавался всегда и везде, но суть программы и способы доставки иллюзий потребителям век от века плавно изменялись. И выход из этой Матрицы означает куда более серьёзные проблемы, чем попасть в подземный город и прятаться от роботов-охотников. Прозревший субъект рискует в лучшем случае стать изгоем, в худшем – покойником. Есть и промежуточный вариант – сменить одну программу на другую; тогда есть шанс выжить, опираясь на поддержку единомышленников. Но где гарантия, что выбранная программа – верная, что она даёт более верное видение мира?.. Речь идёт о том, что называется «система взглядов». Или «система заблуждений», в зависимости от того, принадлежите вы к ней или отвергаете её. В строительстве системы участвует множество людей, знакомых вам и неизвестных. Суть её такова: названия предметов, ролей и явлений не соответствуют тому, чем они являются в действительности, а некоторые понятия существуют лишь в речах и текстах, хотя претендуют на реальность – и попробуйте-ка усомниться в этом. Фантастика иногда обращает внимание на эту странную и грозную систему. Попробуем вместе изучить иллюзорный повседневный мир, окружающий людей, и то, что происходит, если система даёт сбой.
Об этом феномене на 24-м казанском фестивале фантастики, толкинистики и ролевых игр "Зиланткон" рассказал писатель Александр Белаш, лауреат (вместе с женой Людмилой) премии "Большой Зилант", автор циклов "Война кукол", "Капитан Удача", "Тёмные звёзды", "Русская Океания" и многих других произведений.
облако тэгов
