|
antel, напомнило из старого:
Пьер Бертон
Нам нравится сюжет...
Действие происходит в театре «Глобус», в Лондоне, примерно в 1602 году. Заседает художественный
совет. Присутствуют: главный режиссер, постановщик, директор театра, помощник директора, редактор, две очаровательные секретарши редактора, представитель театрального агентства, человек из отдела рекламы и драматург У. Шекспир.
ГЛАВНЫЙ РЕЖИССЕР. Ну так вот, Уилл, мы считаем, что в вашей рукописи заложены огромные
возможности. Нам нравится сюжет. В основном.
ШЕКСПИР (скромно). Я о многом хотел сказать в этой пьесе.
ГЛАВНЫЙ РЕЖИССЕР. Имейте в виду: кое-что придется переделать. Ваша вещица несколько хромает. В художественном отношении...
ШЕКСПИР (нервно). Но позвольте! Я хочу, чтобы вы уяснили мою основную идею. Здесь очень важны нюансы. Такие сложные образы...
ПРЕДСТАВИТЕЛЬ ТЕАТРАЛЬНОГО АГЕНТСТВА. Уилл, мы все считаем, что в наших руках действительно очень ценная вещь. Но поймите нас правильно: дело в том, что она, как бы это точнее сформулировать... одним словом, она не слишком выгодна в коммерческом отношении. Не смею спорить с вами, Уилл, но признайтесь, что действие развертывается несколько медленно.
ШЕКСПИР. Вот именно! Так и должно быть. Я стремился к этому. Действие начинается медленно и постепенно нарастает.
ПОСТАНОВЩИК. В наши дни, дорогой Биль, зрителя надо сразу хватать за душу. Он не любит ждать. Ему подавай остренькое с самого начала. В конце концов сейчас не 1591 год. Ну вы подумайте: принц находит письмо, из которого он узнает, как был убит его старикан. Это же просто волокита, Биль!
РЕДАКТОР. Послушайте, Уилл. А как насчет того, чтобы на стене замка неожиданно появилась
тень, ну в общем призрак старикашки, и сама сказала пареньку, как она, в смысле он был умерщвлен, а?
ШЕКСПИР. Тень отца? Да вы в своем уме? Кто клюнет на такой дешевый трюк?
ГЛАВНЫЙ РЕЖИССЕР. Мне такой поворот нравится. Театральные обозрения подтверждают, что
публика обожает всякие ужасы.
ШЕКСПИР. А вы не забыли, какой шум поднимает общественность? Учителя и родители обвиняют нас в том, что мы развращаем молодежь.
ЧЕЛОВЕК ИЗ РЕКЛАМНОГО ОТДЕЛА. Стоит ли из-за этого беспокоиться, Уилл. Эту, как вы говорите, «общественность» легко умиротворить, если вставить где-нибудь в середине спектакля небольшую нравоучительную речугу. И почему бы старику Полонию не сказать своему сыну, что надо быть бережливым, что нехорошо занимать деньги, ну и разное другое. Словом, что-нибудь такое, что детишки потом будут учить наизусть по учебникам.
Шекспир громко стонет.
РЕДАКТОР (главному режиссеру). Это не столь уж важно, сэр, но, на мой взгляд, в сцене первого убийства мало новизны.
ШЕКСПИР. Чем плох кинжал?
РЕДАКТОР. Кинжал — это неплохо. Но мы с ним достаточно переборщили в «Цезаре». А что, если — это всего лишь предположение, Уилл, — что, если она вольет ему яд в ухо? Такого еще никогда не было.
ШЕКСПИР (ядовито). Может, потому, что это самый нелепый способ отправить кого-нибудь к
праотцам?
ГЛАВНЫЙ РЕЖИССЕР. Послушайте, Уилл, уступите нам. Стоит ли много говорить о такой мелочи. Попробуем сделать этот кусок в таком плане, а? Все будет о’кэй, старина.
ШЕКСПИР (вздыхает). Ну что поделаешь, ладно.
ПРЕДСТАВИТЕЛЬ АГЕНТСТВА (главному режиссеру). Еще вопрос возраста, сэр.
ГЛАВНЫЙ РЕЖИССЕР. Да-да. Мы хотели бызнать ваше мнение, Уилл. Дело в том, что Офелия должна быть подростком.
ШЕКСПИР. Послушайте. Я и так уж сам не рад, что разрешил вашим дельцам опошлить «Ромео и Джульетту». Это же неслыханно: два четырнадцатилетних ребенка занимаются любовными делами. Как хотите, но Офелии не меньше тридцати двух.
ПРЕДСТАВИТЕЛЬ АГЕНТСТВА. Критики подтвердили нашу правоту впоследствии, Уилл. Юные зрители должны узнавать в героях самих себя. Они должны понять ее эмоции, когда она сбрендит.
ШЕКСПИР. Какой кошмар! Вы что ж, хотите, чтоб и я сбрендил? Я художник. Понимаете — художник, а не машина. Я работаю интуитивно!
ГЛАВНЫЙ РЕЖИССЕР. Давайте и здесь договоримся, Уилл. Не забывайте: рынок диктует нам свои условия.
ШЕКСПИР (пожимая плечами). Ну что ж. В конце концов, вы платите за все. Выкладывайте, что
там у вас еще.
ГЛАВНЫЙ РЕЖИССЕР (извиняющимся тоном). В пьесе до смешного мало секса, Уилл. О, я вижу, что вы хотите сказать! Вы художник! О’кэй. Мы не спорим. Мы глубоко уважаем вас как художника, Уилл. И, поверьте, никто не собирается лишать ваше произведение высокого благородства. Но разве зазорно ввести некоторые новые сюжетные ходы для оживления действия?
ДИРЕКТОР ТЕАТРА. Сказать по совести, мне что-то не рисуется концовка. Надо уж сделать финал так финал!
ШЕКСПИР. Оставьте в покое финал пьесы. И не уговаривайте. На фоне заката они уходят вдаль, взявшись за руки. Это так поэтично...
ГЛАВНЫЙ РЕЖИССЕР. Но, Уилл, старина, вы же знаете, что публика ждет гораздо большего. Давайте заглянем истине в глаза: зритель жаждет кровопролития, причем не какого-нибудь, а настоящего, со стонами!
ПОСТАНОВЩИК. Ага. Здорово! Кинжалы, шпаги или чаша с ядом. Смертельные схватки! Повсюду валяются трупы, черт возьми!!!
ДИРЕКТОР. А может, заставить принца прыгнуть в могилу и найти там старый череп или еще что-нибудь такое?
РЕДАКТОР. Придумал! Пусть он дерется в могиле! Ну как, старик? Те, на задних рядах, они же просто обалдеют!
ДИРЕКТОР (кричит радостно). И он зарежет брата своей возлюбленной!
ПОСТАНОВЩИК. Великолепно! И давайте еще утопим девчонку. Или пусть она сама себя утопит!
СЕКРЕТАРША (радостно). Ага! В приступе буйного помешательства! А мамашу мы отравим!
ПОСТАНОВЩИК. Всех!! Передушить, перерезать всех и вся! Шпаги отравлены, черт возьми!
ШЕКСПИР. Стойте. Довольно. Все, что вам нужно, — это секс и насилие! Вы совершенно не цените художника! Вы начиняете мои пьесы собственной пошлятиной. Так больше не может продолжаться Возмущение и протест против показа насилия на сцене растут, и волна пуританства...
ГЛАВНЫЙ РЕЖИССЕР. Послушайте, Шекспир. У нас коммерческое предприятие, и вам не следует забывать об этом. Я уже начинаю уставать от ваших претензий. Смею заметить, я не намерен швырять весь свой капитал на ветер ради ублажения вашей души. Я плачу вам деньги для того, чтобы вы писали доходные пьесы, и если вам это не нравится, есть много других, которым это нравится. Сегодня утром у меня в кабинете были Джонсон и Флетчер. Так что или мы будем более сговорчивы, или нам придется...
ШЕКСПИР. Ну что ж. Я знаю, что перед вами бессилен. Еще десять лет терпения — и я распрощаюсь с этим кошмарным миром и осяду в одном местечке, которое называется Стрэтфорд. Там-то я смогу наконец ходить с высоко поднятой головой.
ЧЕЛОВЕК ИЗ РЕКЛАМНОГО ОТДЕЛА. Как насчет названия, сэр?
ГЛАВНЫЙ РЕЖИССЕР. Да, верно. Название слишком длинно. Мы собираемся назвать спектакль
просто «Гамлет».
ШЕКСПИР. «Гамлет»? Кто что-нибудь слышал о Гамлете? Это название ни о чем не говорит.
ЧЕЛОВЕК ИЗ РЕКЛАМНОГО ОТДЕЛА. Оченьможет быть, душа моя. Но согласитесь, эти шесть букв как раз по размеру для вывески над театральным подъездом.
Перевел с английского
Э. Дивильковский
ЗЫ За пять столетий мало что поменялось...
|
цитировать
