цитата
Комментарии по ходу прочтения:
Пролог.
Начало вышло атмосферным и очень эмоциональным, даже не смотря на то, что роман написан от третьего лица (что я считаю минусом для данного произведения). Но автор неосознанно настолько задрал себе планку отличным вступлением, что после того, как персонаж попадает в загробный мир, где царит пустота и безмолвие – испытываешь растерянность, удивление, ожидая, что чувства, заданные смертью героя (которая получилась на редкость реалистично – одно неверие, неприятие происходящего чего стоит) не снизят планки. Но, увы, читателя ждет разочарование – в последующей сцене эмоциональный фон сходит практически до нуля. На мой взгляд, чтобы выдержать поставленную началом планку качества автору бы, как минимум пришлось кинуть ГГ в настоящий ад с реалистичным и подробным описанием пыток (ибо только страдание сильнее смерти) и смачным описанием монстров. Или придумать не менее яркое описание посмертной жизни (без кавычек, ибо ГГ не чувствуется мертвецом). Вот тут бы вызываемые книгой эмоции не утратили остроты, а то и возросли бы. Но жанр произведения явно не тот… Я считаю, что единственный выход для писателя в такой ситуации – не писать сцену со смертью героя, а подать ее, как воспоминания персонажа, когда он уже находится в потустороннем измерении. Вот тогда читатель не удивлялся бы, что ГГ ощущается живым человеком, а то что персонаж умер – читатель бы понял и без первой сцены. И ещё: начало настолько осязаемо реалистично подано, что действительно веришь автору (который, кстати, имеет атеистические взгляды), что ГГ умирает. А потом, когда оказывается, что после смерти есть «жизнь» — совершенно не веришь в загробное существование. В голове вертится одна мысль: «Этого не может быть!». И как с таким ощущение продолжать чтение? Только слабое любопытство заставило меня перевернуть страницу, да и то через пару дней, когда впечатление от начала притупилось (повторюсь: если бы автор описал первую сцену, как воспоминания, то эмоциональный накал у читателя был бы ниже, т. е. такой, какой был у меня после пары дней «выжидания»). Автору надо было на подобной ноте роман закончить, а не начинать! Тогда бы читатель, прочтя последнее слово, какое-то время пребывал под впечатлением. Вот этот неудачный пример и показывает, что свою историю надо рассказывать так, чтобы эмоции возрастали к концу произведения, а не наоборот, ведь читатель, как наркоман – каждую последующую дозу эмоций ему надо давать всё большую, чтобы интерес от чтения у него не пропал. Теперь спасти начало сможет лишь то, если впоследствии окажется, что герой находился при смерти, или это всё было сном… Но что-то я сомневаюсь, что автор использует этот прием.
Глава первая.
Итак, наш герой попадает в загробный мир. Вокруг серо и пусто (это хорошо) – никого нет. Но я не понял сетование героя на то, что он предпочел бы адские муки такой неопределенности (в которой пробыл совсем немного!). Для такого реалистичного произведения, какое автор задал началом, это кажется глупым и нелогичным. Неопределенность (даже не ожидание казни!) намного привлекательнее пыток, уж автор-то должен это понимать.
«Человек – животное общественное, и Илье Ильичу было бы сейчас легче среди кипящей серы, но в хорошей компании» — Конкретно в этом предложении писатель совершенно не понимает то о чем пишет (ладно бы перед нами был юморной жанр – прокатил бы и не такой ляп, а то и улыбку бы вызвал, но в серьезном произведении о смерти такому смеяться не хочется). В чане с кипящей серой ГГ бы точно было не до радостей от пребывания, даже в самой замечательной компании. Я, конечно, понимаю, что на самом деле автор хочет этим сказать (ГГ необходимо общество только бы не быть одному), но сравнение для этого он выбрал крайне неудачное.
Потом у ГГ, когда он очнулся в ином мире, оказывается кошелек с монетами. И вот тут не удержусь от замечания – мир вокруг нас чувствуется иным (описание его удачно), но образ денег (пусть и волшебных) совершенно с ним не вяжется.
Еще, что мне не понравилось (сугубо ИМХО – на оценку произведения не повлияет) – первое — это то, что ГГ старик (это действительно чувствуется, за передачу возраста ГГ – это несомненно плюс). Ладно, он таким ушел из жизни, но неужели нельзя было его омолодить (пусть без намеков на сексуальность, хотя это неплохой психологический прием, если, конечно, автор с ним не перебарщивает) в ином мире? Или хотя бы не заикаться о внешнем виде, точнее немощи ГГ, которую почти физически ощущаешь. Вот это, на мой взгляд – минус и довольно большой, ибо у читателя на такой образ может возникнуть отторжение (у меня почти возник). И тогда спрашивается – как читатель будет себя отождествлять с персонажем? Второе — ведение повествование от третьего лица, кое сближение читателя с ГГ не шибко способствует – появляется ощущение, что автор неосознанно отстраняется от своего персонажа (с описанием вступительной сцены я могу это понять – передать умирание тяжело, но автору за это я плюс не поставлю). Но это выбор писателя – он так хотел рассказать и осуждать его за это я не имею права.
Ощущение неопределенности от пребывания в иномирье хорошо передано.
Описание рая из декораций.. даже не знаю, как выглядит.. Непонятно. Мир способен проецировать желания попавшего в него? Но почему с такой насмешкой? Это Ад? Ладно бы ГГ лежал в психушке – больному и не такое привидится, но вот умершему… Одно скажу – иной мир действительно очень тяжело придумать и описать (проверено). Надеюсь, у автора это получится.
Я, похоже, ошибся с жанром и перед нами уже какое-то юмористическое произведение! На сцену, где ГГ отломил у чучела бога ухо я долго смеялся. Возможно этой сценой автор намекнул, что раз в бога никто не верит (роман писался в реалиях прошлого века), то его образ, не получая эмоциональной подпитки разрушился? А не значит ли это, что странным миром правят людские эмоции или точнее он является их отражением?
Странно, что ГГ не приходит в голову беречь волшебные монеты.
Герой «хохотал со всхлипом, до слез, до икоты и судорог в натруженном животе» — и это умерший! Или я чего-то не понял.. Эх, лучше бы автор восставшего из могилы мертвеца описывал. Хотя вряд ли у него бы это получилось…
«Афанасий (наставник героя в иномирье) разжал кулак. На ладони вместо одной крупной монеты лежало несколько лямишек.
- Сдача! – возгласил Афанасий, протягивая ладонь. Очевидно мимо его внимания не прошло выражение лица Ильи Ильича, когда у него потребовали монету»
В ином мире существуют торговые отношения! Я в шоке. Минус автору за отсутствие фантазии. Иной мир уже не чувствуется таким иным. Я не спорю против платы – не так бы глупо воспринималась валюта в виде эмоций, воспоминаний, энергии, души в конце концов… ну или крови.. чего-то такого необычного. А тут деньги – такая банальщина… Но может, этот странный мир воспроизводит то, что хочется человеку? Но зачем тогда какие-то монеты? К чему всё усложнять?.. Или тут дело в том, что людское мировоззрение без денег или его эквивалента по привычке обходиться не может, поэтому иномирье их и ввело в обиход… А может, я просто добавляю глубины туда, где автор ее и не предусматривал…
Еще не понимаю: зачем герои платят! за одежду – во-первых, внешние факторы благоприятные или вернее нейтральные, а во-вторых, они же немножко мертвые. Не шибко логично. Или опять виной психологическая привычка? Вот тут уже, похоже, автора. М-да…
А у нас новый герой – Людмила! Теперь ясно, почему произведение от третьего лица написано. Хотя от первого все равно было бы лучше.
Так-с не особо въехал в сцену с новой героиней. Одни непонятки. Ладно, с маяком, который вновь прибывшего близкого (мужа) героини ищет, более менее ясно, но вот про «зомбака» я не понял. Там что и гниющие трупы попадаются?! Все же вроде людьми были, да еще и в наряде своей эпохи (что логично). Но то, что этот «зомбак» спать умеет, да еще и с Людмилой…
«Зомбак заворочался во сне, по-младенчески («отличное» сравнение к трупу, если оно не сделано специально, но тогда за психическое здоровье автора я не ручаюсь) зачмокал губами (а теперь это представили и умилились вместе с писателем!). Через несколько минут он проснется, увидит ее рядом и, как всегда, ужасно удивится. Потом улыбнется обнажив все свои почерневшие от времени и дурной пищи (ладно, мы уже привыкли, что зомби едят, хотя это совершенно не реалистично) зубы, и потянется к ней (и не чтобы укусить).
Тоже – работа (это на проституцию намек?). Другие завидуют (хороши же там «другие», раз такому завидуют). И она была довольна (Она – некрофилка?! или это я такой.. непонятливый?), пока вчера не запикал проклятый маяк (да, муженек прибыл — конец веселью).
Зомбак вновь заворочался, неосознанным, полусонным движением облапал ее за грудь. Впрочем, даже когда он проснется окончательно, все его движения останутся чуть-чуть заторможенными. Просто глаза будут открыты и звуки начнет издавать. Человек, как-никак… тирольский… (если бы «зомбак» было написано с большой буквы – было бы более логично, а так…)
Маячок гудел в ровном ритме, напоминающем толчки, словно зомбак уже приступил к утреннему совокуплению (что вы хотите – иной мир ведь – здесь возможно всё!)»
От этой сцены у меня осталось одно отвращение. Этого хотел добиться автор? Если бы он написал это сладострастно – его было бы легче понять. Но, похоже, писателю самому противно повествовать об этом. Тогда – зачем нужна эта сцена, если она, кроме отторжения ничего не вызывает? Мастерство писателя в том и заключается, что даже мерзкую сцену суметь подать так, что она отвращения у читателя не вызовет. Я не почувствовал, что героине это нравится. Вот теперь у меня появилось желание бросить чтение…
Если уж у них в загробном мире и секас имеется, то какие же это мертвые?! Лучше бы автор про Ад написал. Хотя лучше не надо. Страшно представить, что бы он там описал.
Отмечу, что читается легко – стиль автора нареканий не вызывает, ошибок не заметил, но через сюжет я продираюсь, как через болото. И чего автор первой сценой роман не закончил? Была бы хорошая зарисовка… Ладно, читаю дальше.
Глава вторая.
Начало вступительного абзаца просто.. умиляет пересказом первой главы! Знал бы – со второй бы сразу чтение начал.
Попробуйте угадать куда мы сейчас попадем? Где оказываются все путешественники? Правильно – в трактире! И там наш попаданец (отныне я стану называть его так, потому что на умершего Илья Ильич совершенно не тянет) подкрепится шашлыком (и не только), аромат которого разносится по всей округе. И это загробный мир?! Не смешите меня! Не верю!!! Атмосфера иномирья упала на 95% (ее спасает только туманная пустота за околицей таверны). Похоже, я сильно ошибся, решив, что передо мной серьезное произведение. Теперь продолжу чтение с усмешкой. Не верю, что этого от читателя добивался автор. Ставлю ему за атмосферу романа жирный минус (скорее всего без права на оправдание).
Интересно, автор нам объяснит, откуда у попаданца по прибытию денюшки берутся?.. Не объяснит – за сюжет поставлю минус 50%.
Читаю описание внешности трактирщика и далее:
«…Шашлык, впрочем, был хорош, равно как и овощи с острым соевым соусом.
Стоило все дешево, причем шашлык оказался дешевле чем манты, а те, в свою очередь стоили меньше чем салат из зеленой маргеланской редьки, заправленный чем-то невообразимо острым и пахучим. Во всяком случае, за ужин на двоих и за комнаты (мертвым тоже где-то спать надо, хотя ГГ вначале заснуть не смог – теперь понимаю, что только от страха в туман провалиться) себе и Афанасию Илья Ильич расплачивался лямишками (название одного вида монет), не тронув основного капитала (денег у ГГ полно – на том свете, ведь хорошо жить положено!)»
Далее идет подробное описание уже вышесказанного:
«Как Афанасий доставил его сюда, Илья Ильич сказать не мог: они просто очутились возле распахнутых ворот, а навстречу уже выходил приветливо улыбающийся уйгур» — А выше нельзя было это описать? Мы что дважды в одно место попадаем? Где событийная последовательность?!
Афанасий заказал пирушку, благо денежек за обучение у ГГ взял, и получается мы едим по второму разу:
«Уйгур (трактирщик) поспешил на кухню, тут же появился оттуда, с подносом уставленным кушаньями, выдававшими его национальность. Был здесь сотейник с рыбным хе, огромнейший ляган, на котором горой возвышался горячий плов, блюдце с катыком, густым как рыночная сметана, жгучая чимча, которую Илье Ильичу впервые довелось попробовать в Ташкенте, нарезанная аккуратными скибками дыня, шербет и прозрачные кристаллы навата в расписной фаянсовой чашке»
И какое смачное описание еды! Ярко так, со сладострастием! Вывод: автор, наверное, голодал. Честно говоря, не приветствую яркое и подробное описание еды в книгах. Да, где-то это уместно, но в целом выглядит кричаще, словно фантазии уличного голодранца.
Слово «жрачка» в диалоге покоробило. Жаргонизмы с иным миром не вяжутся.
От еды «мертвец» Илья Ильич получил истинное наслаждение. И пусть автор только скажет, что это – не рай!
Афанасий Илье: «У нас вроде как примета образовалась: повезло, нашел новичка – дай квакеру (бывший проповедник, не отказавшийся от своего вероучения и после смерти и сейчас выглядящий типа юродивого) кусок. Уйгур на задворках ночевать позволяет, но в комнаты не пускает, там за деньги. Чем еще жив (мертвец!), середешный – не знаю» — Еще один такой ляп и я прекращу чтение.
Уже начал сомневаться в атеистических взглядах автора. Возможно, передо мной просто тонкий стеб (несознательно получившийся, а не от мастерства), вызванный, например, обидой писателя (чуть «пейсателя» не сказал) на свое безрадостное житье-бытье…
Афанасий напутствует Илью: «Ты главное, запомни: презренный металл тут важнее всего» — Мир, вызвавший поначалу у меня тень симпатии, полностью развеял ее этой фразой.
«Ты учти, здесь живых нет, обычаи иные…» — Не чувствую, а значит не верю! Лжешь, автор, и не краснеешь. Не по-писательски это.
«Наставник» поведал ГГ, что в этом мире все люди (похоже всех эпох — Гитлер здесь, во всяком случае, обитает) находятся вместе — враги и друзья, жертвы и убийцы.. и при этом они не должны ссориться друг с другом – «война меж мертвецами (поставьте кавычки) – последнее дело»
Мир неприятный – корыстный, злопамятный, и чувствую – порочный. Это не иномирье, что угодно (скорей всего человеческий отстойник), но не иномирье. В такой мир не захочешь попадать. Читать о нем не доставляет удовольствия. Автор стопроценто на реалии своего времени очень обижен. А я не люблю видеть жалобы меж строк у таких обиженных (не жизнью — собой, но они этого не понимают) авторов. Вообще на дух не переношу творчество обиженных людей. Оно злое и слепое. И ещё: такой автор не любит своих героев и, как правило, ненавидит мир, который описывает. Раз автор не симпатизирует своим героям (основной критерий, который в 99% случаев заставляет меня закрыть книгу), то значит и читателю это неизбежно передастся. Печально…
«Ладно, хватит о плохом, давай лучше выпьем» — На том свете, оказывается, и пьяные «мертвецы» бывают. Вот только я не пью такое гнусное пойло, какое представляет собою этот текст. Не вижу смысла продолжать чтение. Даже ради критического разбора времени жалко – я лучше его на чтение более достойной книги потрачу. В истории промелькнули слова «бригадники» (похоже, бандиты) и «Цитадель» (предположу, что дворец для элиты), но они меня не смогли заинтересовать, даже пролистывая главы, ознакомиться с романом не тянет – желание углубляться в этот мир умерло и вовсе не так, как герои этого «произведения».
Автор углубился в рассказываемую историю лишь поверхностно – потому в ней и столько писательских ошибок (хотя я и двух глав его романа не осилил) и это показывает, что талантливо он может только печатать.
Меня впечатлил пролог, а остальное – разочаровало. Оценок выставлять не буду, ибо не с чего.
Читать далее первой сцены не рекомендую, чтобы не разочароваться в написанном.
Святослав Логинов. Обсуждение творчества.
цитировать
