Тема «Павел Поляков. Жизнь и творчество»

Вы здесь: Форумы fantlab.ru > Форум «Другие окололитературные темы» > Тема «Павел Поляков. Жизнь и творчество»

Павел Поляков. Жизнь и творчество

Страницы: 1 2 3...11 12 13 14 15...54 55 56 🔍 поиск написать сообщение

автор

сообщение

философ

4 ноября 2019 г. 10:47

цитировать | [ ]

ДВЕСТИ А
Журнал под редакцией Сергея Бережного и Андрея Николаева

Андрей ЛАЗАРЧУК (Красноярск):
… На мой взгляд, присуждение литературных премий вообще — не слишком этичное дело. Любой автор в своей системе координат всегда бесспорный лидер. Вместе с тем вся история литературы — это история литературных состязаний. До сих пор не изобретена система, которая не давала бы повода для критики. В процессе, однако, выработалось три равноправных схемы выявления "самого-самого". Во-первых, все претенденты собираются и решают этот вопрос между собой. Во-вторых, они могут обратиться к некоему авторитету. В-третьих, апеллировать к читателям (зрителям, слушателям). Разумеется, каждая из схем имеет подсхемы, могут возникать смешанные варианты; наконец, не так уж трудно придумать нечто четвертое: например, прибегнуть к жребию или вручать премии только юбилярам… Но всерьез принимаются лишь первые три схемы. Понятно, что "Странник" сформатирован по "схеме 1" с элементами "схемы 2". "Улитка" — "схема 2" в чистом виде, "ИПК" и "Великое кольцо" — "схема 3". говорить о том, что одна из этих проверенных тысячелетиями схем лучше, чем другие — нелепо. Все имеют достоинства и недостатки. Так, например, "самый ясный и демократичный" "ИПК" чрезвычайно легко управляем (я не утверждаю, что манипуляции производились, но они возможны), причем без нарушений правил голосования. "Демократические выборы" здесь производятся прошедшей предварительный отбор коллегией выборщиков, и отбор осуществляет очень ограниченный круг лиц. По сути, работает "схема 2", замаскированная под "схему 2". Ну и что? Стоит ли отказываться на этом основании от ставшей уже вполне престижной премии? Если мы доверяем учредителям — то прощаются любые огрехи. Если не доверяем… тогда какого черта вы нас читаете?
К чему я все это? Да к тому, наверное, что скандал на "ИПК-94" не имеет никакого рационального объяснения. Просто фэндом, выросший на перманентном конфликте с властью, "МГ" и ВТО, мирную жизнь воспринимает с тревогой: чего-то не хватает. И обиды писателей, волею судьбы оказавшихся вне клуба "странников", пали на изголодавшуюся почву.

философ

5 ноября 2019 г. 14:47

цитировать | [ ]

ДВЕСТИ А
Журнал под редакцией Сергея Бережного и Андрея Николаева

Александр БОЛЬНЫХ (Екатеринбург): ЗАПОЗДАЛЫЕ СОЖАЛЕНИЯ
Эту заметку вполне можно было бы озаглавить канонически: "Письмо издалека" и начать в том же незабвенном стиле: "Меня там не было, но как всякий честный человек…" Что поделаешь, если на последнем "Интерпрессконе" меня действительно не было. Все, что мне хочется сказать следовало бы сказать гораздо раньше. Не думаю, что это изменило бы хоть что-то, но все же… Итак, берем быка за рога…
И год, и два назад меня поразило, точнее неприятно резануло барски-хамское отношение со стороны питерского "рафинэ" ко всем в него не вхожим. Очень ясно давалось понять, что святое таинство литературы творится исключительно в Питере, где-то слегка в Москве, а все остальное — жалкие потуги, не достойные даже осмеяния. Правда, по ближайшему рассмотрению оказывалось, что и Питер в целом здесь как-то не при чем, зато _семинар_… О, это святая святых. Отчасти можно было понять подобные резкости, шла война с "МГ", с ВТО. Но зачем оплевывать друзей? Или врагов не хватало? Прошло время, сгинули и ВТО, и сама "МГ", но грохот канонады никак не утихает. Похоже, слишком много боеприпасов накопилось, так не пропадать же добру. Господин Столяров честно заявил, что война в разгаре. Заявил очень знакомыми медведевско-пищенскими словами. Крайности смыкаются, мы в этом лишний раз убедились. Кое-кто высказал изумление, как, мол, Столяров рискнул, посмел… Полно вам, наивные, он обязан был так выступить. Бесплатных пирожных не бывает!
Так, переведем дух и приступим к самой рискованной части заметки. На меня не подействует мягкое напоминание о судьбе Бушкова. Придется все-таки упомянуть всуе священные имена. Ибо по моему твердому убеждению у Столярова на языке оказалось то, что было на уме у Бориса Натановича, но мэтр не пожелал это высказывать лично. По крайней мере на всю страну. На заседаниях семинара он был более откровенен.
Мне посчастливилось побывать на нескольких из них. Посчастливилось, говорю это совершенно без иронии, потому что высочайший литературный уровень семинара будет отрицать лишь безумец. Но странным, противоестественным образом с этим уровнем сочетаются самые грязные, самые скверные нравы совковой коммуналки. Борис Натанович мастерски ссорил семинаристов, всячески выпячивая и превознося "господ драбантов" и втаптывая в грязь всех остальных. Прямо и недвусмысленно давалось понять, что существует высокое, святое (см. выше), и прочее. Я до сих пор поражаюсь долготерпению Славы Логинова, употребленные в его адрес эпитеты я не простил бы никому. Борис Натанович, вы хотите меня опровергнуть? Но стенограммы семинаров публикуются вашими восторженными почитателями, хотя в данном случае это медвежья услуга. Не знаю уж, зачем понадобилось переносить это на российскую фантастику в целом. Не по-ни-ма-ю! Ведь действительно, при засилии западной макулатуры следует думать о выживании. Или предполагается, что ареал настолько узок, что требуется насильственный отстрел конкурентов? Или литературный талант, даже самый незаурядный, отнюдь не предполагает таланта человеческого?
Единственное, что мне хочется добавить: замкнутая немногочисленная популяция неизбежно вырождается, и мы еще увидим таких чудищ, что не приведи… Хорошо, пока в нее включены действительно незаурядные личности, но законы генетики не обмануть даже литературному гению. Не лучше ли вовремя остановиться? С кем и зачем сейчас воевать?! С "Аэлитой"!? Она умерла, но лишь недавно со смертью Виталия Ивановича Бугрова, а отнюдь не тогда, когда нас пытались уверить раздраженные неполучением призов великие авторы. Что же касается "Странника" и "Улиток" разного калибра, я повторю свой вопрос, на который мне так и не ответили: их будет получать всякий, кто не поленится приехать на "Интерпресскон"? С учетом, разумеется, принадлежности к "всему прогрессивному человечеству".

философ

6 ноября 2019 г. 13:29

цитировать | [ ]

ФЭН ГИЛЬ ДОН № 3 / 1994

Редактор газеты Алексей Свиридов

Издательство «Terra Fantastika» собирается учредить новую премию под названием «Странник», в четырёх категориях: большая, средняя и малая форма, и критика… Плюс — лучшему издателю,… и ещё кому-то лучшему. Словом, с премиями у нас хорошо. Претендентов бы достойных…

философ

6 ноября 2019 г. 13:32

цитировать | [ ]

НА ПРЕДЛОЖЕНИЕ С. БЕРЕЖНОГО ВСТУПИТЬ В АКТИВНЫЙ ДИАЛОГ ОТКЛИКНУЛОСЬ МНОГО ПИСАТЕЛЕЙ, ИЗДАТЕЛЕЙ,ФЭНОВ И Т.Д. И ПОЯВИЛСЯ ТАКОЙ ВОТ ВОПРОСНИК.
ДВЕСТИ А
Журнал под редакцией Сергея Бережного и Андрея Николаева

Чертова дюжина неудобных вопросов членам жюри, учредителю и ответственному секретарю премии "Странник"
1. Что Вы понимаете под термином "фэндом"? Какое значение имеет фэндом для Вас, как писателя-фантаста — и как директора издательства?
(Вариант для Б.Н.Стругацкого: Почему в Ваших выступлениях относительно "Интерпресскона" неоднократно звучала мысль о том, что фэндом должен иметь к "Интерпресскону" как можно меньшее отношение? Что Вы, в таком случае, понимаете под термином "фэндом"?)

2. Значительное число участников "Интерпресскона" однозначно восприняло публичные выступления Андрея Михайловича Столярова как изложение им Вашей точки зрения. Это мнение опиралось также на то, что Вы, выступая в прениях, солидаризировались с позицией Столярова, негативно воспринимаемой значительной частью аудитории. Насколько верно то, что Андрей Столяров в большинстве случаев высказывает мнение Бориса Натановича Стругацкого?
(Вариант для И.В.Можейко: Как Вы относитесь к вручению книге доктора Каца большинства возможных премий по критике? Ваше собственное отношение к этой книге?)

3. Не следует ли из предыдущего вопроса, что Борис Натанович Стругацкий, как правило, принимает точку зрения Андрея Михайловича Столярова?
(Вариант для И.В.Можейко: Вы высказывали серьезные претензии к работе номинационных комиссий премий "Бронзовая улитка", "Интерпресскон" и "Странник" относительно того, что "Река Хронос" попала в номинации, а "Любимец" нет. Не могли бы Вы повторить Вашу аргументацию для читателей нашего журнала?)

4. Как Вы относитесь к тому, что Александр Щеголев в своей статье озвучил давно существующее в фэндоме мнение: Андрей Столяров считает себя фигурой номер один в отечественной фантастике и воздвигает себе пьедестал на литературном авторитете Стругацких?

5. Расставьте, пожалуйста, перечисленные в алфавитном порядке литературные премии в области фантастики в порядке убывания их престижности — на Ваш взгляд, конечно: "Аэлита", "Беляевская премия", "Бронзовая улитка", "Великое кольцо", "Интерпресскон", "Странник". Поделитесь своим мнением о каждой из них.

6. Насколько обоснованы, с Вашей точки зрения, высказывания о том, что премия "Странник" наиболее объективно отражает литературную значимость номинируемых произведений? Как, в этом контексте, выглядит неучастие романа Вячеслава Рыбакова "Гравилет "Цесаревич", лауреата "Бронзовой Улитки" и "Интерпресскона", в финальном голосовании по "Страннику"?

7. Насколько, на Ваш взгляд, реальна возможность того, что премию "Странник" получат авторы, пишущие фантастику на иных эстетических принципах, нежели Столяров и Лазарчук? Например: Логинов, Щеголев, Тюрин, Сергей Иванов, Штерн, Брайдер и Чадович, Лукьяненко, Вершинин — те авторы, произведения которых вызывают устойчивый интерес у читателей?

8. Если декларируется, что "Странник" — наиболее престижная премия в Российской фантастике, причем вручается она только авторам, пишущим в строго определенной манере, то не является ли это прямой попыткой объявить это направление в фантастике генеральным и наиболее приоритетным — и косвенной попыткой заставить и других авторов писать в той же манере? И нельзя ли это расценить как подавление свободы творчества?

9. В жюри премии "Странник" входят авторы, пишущие в диаметрально противоположных направлениях — достаточно сравнить прозу Столярова и Лукиных, прозу Успенского и Рыбакова, чтобы в этом не осталось никаких сомнений. При этом "Странник" провозглашается премией совершенно конкретного направления в фантастике — направления, отождествляемого обычно с работами Столярова. Не кажется ли Вам, что создалась парадоксальная ситуация: писатели вынуждены оценивать произведения, исходя из чуждых им эстетических принципов?

философ

6 ноября 2019 г. 13:38

цитировать | [ ]

10. Расцениваете ли Вы приглашение в жюри премии "Странник" как признание Ваших литературных заслуг — либо же оно вызвано иными (конъюнктурными или политическими) соображениями?
(Вариант для Б.Н.Стругацкого: Насколько совместимо, с Вашей точки зрения, Ваше участие в жюри двух совершенно разных премий в области фантастики — ведь Вы попадаете в ситуацию, когда Вы вынуждены отдавать голос за два совершенно разных произведения, определяя в каждом случае лучшее, с Вашей точки зрения, произведение года? И какая из двух Ваших ипостасей — члена жюри "Странника" или члена жюри "Бронзовой улитки" — наиболее точно отражает Ваше мнение?)
(Вариант для А.Е.Черткова: Андрей Евгеньевич, почему в бюллетене, выданном члену жюри премии "Странник" Борису Натановичу Стругацкому, не была вычеркнута повесть С. Ярославцева "Дьявол среди людей", к написанию которой Борис Стругацкий имеет непосредственное отношение — хотя это и запрещено Положением о премии?)
(Вариант для Н.Ю.Ютанова: По каким принципам приглашались члены жюри премии "Странник": по литературным заслугам, по конъюнктурным соображениям, по личным пристрастиям? По каким причинам не вошли в жюри Михаил Веллер, Борис Штерн, Виктор Пелевин, Ольга Ларионова, Евгений Войскунский, Владислав Крапивин, Владимир Покровский, другие авторитетные авторы?)

11. Почему, как Вы полагаете, на церемонию присуждения и вручения "Странника" не приехал такой чувствительный к этическим нюансам человек, как Кир Булычев? И это при том, что его участие в разработке Положения о премии и подготовке к ее присуждению было достаточно весомым: так, именно он предложил, чтобы в бюллетене для голосования, выдаваемом члену жюри, были вычеркнуты произведения самого этого члена жюри — и он настоял на этом… Вы полагаете, что его неприезд — случайность?

12. Как лично Вы относитесь к тому, что учредитель премии "Странник" издательство "Terra Fantastica" получило премию как лучшее издательство? Насколько, по-вашему, этична такая ситуация? Не следовало ли издательству "Terra Fantastica" отказаться от включения себя в номинации?

философ

6 ноября 2019 г. 13:38

цитировать | [ ]

13. Юрий Флейшман публично заявил, что воспринимает вручение премии "Странник" как намеренное оскорбление фэндома и лично его, как фэна. Не опасаетесь ли Вы, что это мнение разделяет значительная часть активного фэндома? Признаете ли Вы факт намеренного оскорбления читателей фантастики со стороны жюри и учредителей премии "Странник"?

философ

7 ноября 2019 г. 15:07

цитировать | [ ]

Ответили на вопросы членов жюри премии «Странник».
Разобраться в ответах всех членов жюри сложно и утомительно. Я выбрала 1(что понимается под термином фэндом); 5 и 6 (о престижности премий и объективности премии «Странник»); 13 (Ю. Флейшман об оскорблении фэндома и фэнов…)
ДВЕСТИ Б Журнал под редакцией с. бережного и а. николаева.
Чертова дюжина неудобных вопросов Андрею Столярову, члену жюри премии "Странник"
1. До сих пор я считал, что фэндом — это совокупность всех тех, кто любит фантастику, то есть, некое объединение фэнов России и СНГ, однако Сергей Бережной объяснил мне, что это не так. Фэндом — это объединение лиц "переизлучающих" информацию о фантастике. Понятней не стало. Лично я полагаю, что сейчас никакого фэндома нет, он фактически растворился в событиях предшествующего десятилетия, есть лишь разные группы людей, объединенных "Интерпрессконом". Причем, каждая группа считает, что она-то и есть настоящий фэндом. Пусть так. Вероятно, в будущем, когда фэновское движение возродится и возникнет гигантская шоу-машина, раскручивающая тиражи, тогда фэндом появится как механизм этой машины — создавая литературное мнение и формируя читательский спрос. Пока этого нет. Никакого влияния как на писателя фэндом на меня не оказывает. Вообще, вероятно, следует иметь в виду, что писатели разделяются на фэндом-зависимых, чье литературное имя создается исключительно фэндомом, изнутри и которые сознательно или интуитивно это учитывают, и писателей, чьи литературные интересы, в том числе, лежат и за пределами мира фантастики. Это и не плохо и не хорошо, это — факт, и, наверное, относится к этому нужно именно как к реальному факту, то есть, принимая в расчет, но — без каких-либо негативных эмоций.

Андрей Чертков Пятнадцать ответов на тринадцать "неудобных" вопросов
1 Вопрос, казалось бы, простой. Потому что как еще я могу относиться к фэндому, если отдал ему добрых полтора десятка лет своей жизни? Если только благодаря ему я стал, как вы выразились, "профессиональным редактором фантастики"? Однако — не все так просто. Ибо в подтексте вопрос звучит совсем не так, как в тексте. Ведь не о том вы спрашиваете, ребята, как я лично я — отношусь к фэндому. А спрашиваете вы о том, какое влияние он, фэндом, оказывает на меня. А также: влияют ли на меня мнения и настроения, которые им продуцируются. Вот, скажем, есть такое мнение, что премия "Странник" — это прямое оскорбление всех честных советских фэнов. Или еще: в лице издательства "Terra Fantastica" мы имеем новую "Молодую гвардию", стремящуюся узурпировать власть в отечественной фантастике. А у меня вдруг странное ощущение — словно перенесся я на десять лет назад, в царство классовой черно-белой логики ("кто не с нами, тот против нас").
Что ж, господа хорошие, на сформулированный в подтексте вопрос отвечу прямо. Я действительно люблю и уважаю фэндом, более того — по-прежнему считаю себя его частью. Тем не менее, нынешние настроения, сложившиеся здесь, в этой среде, не разделяю и разделять не собираюсь. И потому, что работаю в пресловутом издательстве "Terra Fantastica" и уходить из него не планирую (если, конечно, самого оттуда не попрут). И потому, что знаю, какой ценой даются нам наши книги, которые вы читаете и которые вы — возможно, справедливо — критикуете. А также потому, друзья и коллеги, что фэндома, о котором вы так много говорите в последнее время, на самом деле давно не существует. Фэндом, по определению, это МАССОВОЕ движение ЛЮБИТЕЛЕЙ фантастики. Ну так и где оно? Где все те клубы, что составляли некогда Великое Кольцо? Где многолюдные конвенции, куда мог приехать любой неофэн и полной грудью вдохнуть в себя радость общения с себе подобными? Где фэнзины, выходившие ранее едва ли не в каждой деревне (и даже в Москве)? Ничего этого более нет. Прежний советский фэндом умер. А новый не возник — условий для этого пока не сложилось. То же, что мы по привычке именуем "фэндомом" — лишь небольшая тусовка из старых "профессиональных фэнов" — бывших завсегдатаев конвенций, председателей клубов и прочих фэн-активистов, которые слишком крепко сошлись друг с дружкой и слишком сильно любят фантастику (а также быть при фантастике), чтобы разбегаться по своим углам. К тому же, выражение "профессиональный фэн" нынче не выглядит простой фигурой речи. Потому что большинство из них (из нас) является реальными профессионалами — если не в роли редакторов и издателей, то уж, как минимум, книготорговцев. Однако вот что странно: претендуя по старой памяти на статус фэна, фэновским энтузиазмом иные из них (из нас) не очень-то и горят. Например, один мой хороший приятель (и это именно так — подчеркиваю!) признался мне как-то, что он с большим кайфом покупает все книжки российских фантастов, выпущенные "TF" — для себя лично, однако как сотрудник книготорговой фирмы связываться с их реализацией не хочет — хлопот больше, а финансовая отдача совсем не та, чем в случае с западным "верняком". Что ж, я его понимаю — однако в этом случае имею полное право задать вопрос: а кто же тогда больший фэн — издатель, выпускающий хорошие книги отечественных авторов себе в убыток, или торговец, который эти книги с удовольствием читает, а работать с ними — тем самым помогая выжить российской фантастике — отказывается?

философ

8 ноября 2019 г. 12:59

цитировать | [ ]

Чертова дюжина неудобных вопросов Андрею Геннадьевичу Лазарчуку, члену жюри премии "Странник"

Ребята!
Ваши вопросы действительно оказались неудобными — в том смысле, что мне было неудобно, неловко отвечать на них, причем, что характерно, не за себя мне было неловко, нет. Поэтому то, что я наотвечал, я отправлять не стал. Это было скучно, занудно и глупо (впрочем, каков вопрос — таков ответ). Но и оставить все так, как есть — недостойно. Поэтому позвольте пройтись еще раз не вполне по пунктам и не вполне по темам.
1. Я сам родом из фэндома, а потому не хочу обсуждать эту тему.

Чертова дюжина искренних ответов Вячеслава Рыбакова

1. Как я себе представляю, фэндом в нынешнем смысле этого слова начал складываться лет десять-пятнадцать назад и алкал, главным образом, фантастики, альтернативной тому чтиву, которое гнала "Молодая гвардия" в застойные и пост-застойные времена. Он жаждал читать, жаждал перечитывать, жаждал переводить то, что официальные структуры не печатали и не переводили, жаждал смотреть тогда еще редкие видики, жаждал обмениваться неофициальной продукцией… Трудно переоценить его тогдашнюю культуртрегерскую роль. Фэндом был единственной референтной группой, более того, основной питательной средой для фантастов, отторгавшихся ороговелой структурой официальных издательств. Он был коллективным пропагандистом и агитатором. Из него постепенно начали вырастать профессиональные писатели, профессиональные переводчики, профессиональные критики, профессиональные литагенты, профессиональные издатели. И, как только пали тяжкие оковы, эти начавшие вырастать сразу взяли да и выросли — в людей, профессионально делающих какое-либо связанное с фантастикой дело. А те, кто не выросли и не стали делать дело, стали просто первым и самым близким кругом потребителей данного вида литературы. Стали просто читателями. В самом благородном, отнюдь не уничижительном смысле этого слова. Они наверняка делают какое-то другое дело — конструируют, торгуют, воруют, учат, заседают в парламентах, стреляют… Но с НФ их дело не связано, с нею связаны лишь они сами, как читатели.
Какое значение имеет фэндом для фантаста? Простите, но почему мы в своем ракетно-гоблинском гетто все время лезем открывать велосипед, да еще, как правило, со спицей вместо седла? Какое значение имеют читатели для писателя — кому пришло бы в голову ставить вопрос в такой форме? Какое значение имеют слушатели для музыканта? Да, два профессиональных композитора могут в молчании и тишине, сдержанно поцокивая языками, наслаждаться партитурами друг друга — но потом эти партитуры все же звучат! Должны звучать в залах, на дисках, на площадях. Целые оркестры их лабают! Какое значение, в конце концов, имеет воздух для птицы? Вода для рыбы? Такая переформулировка выглядит совсем уж шизофренично, правда? Ежели кто не знает ответов на эти вопросы, советую вот что: поймайте рыбку, положите на бережку метрах в двадцати от полосы прибоя и понаблюдайте за нею минут…цать или чуть больше. Словом, пока рыбец не скиснет. Когда завоняет тухлятиной, можно воскликнуть: "Эврика! теперь знаю!"
Но еще более шизофреничной является ситуация, когда вода говорит рыбе: "Слушай, ты тут без году неделя плаваешь, а я вечная. Я таких, как ты, мильон перевидала. Рыба Урсула всегда плавала то с мужского плавника, то с женского. Рыба Фармер дрыгала хвостом в ритме бигармонических колебаний: сдох-воскрес, сдох-воскрес… А рыба Булычев столько икры наметала, что тебе, хоть лопни, не догнать. Но все-таки попробуй все делать, как они, не выпендривайся".
Возводить свою высокую для партнера по дуальной системе значимость в ранг права диктовать ему свои требования всегда фатально для обоих. Крестьяне, сознававшие, что без их хлеба город помрет, предложили, как известно, Сталину сплясать: дескать, тогда сдадим зернишко. Сталин сплясал коллективизацию. Мерли и в городах, и в деревнях, только в Кремле жратвы хватало. Надо вам этого?
Никто и никогда не сможет лишить читателя права и, в сущности, неизбежного состояния любить одни произведения и не любить другие, принимать тех авторов и не принимать этих, за что-то платить, а мимо чего-то идти, даже глаз не скосив на однообразно цветастую обложку. Это есть нормальное срабатывание обратных связей, без которого искусство никогда не будет понято народом и никогда не будет понятно народу. Но если читатель накоротке начинает откручивать писателю пуговицу, приговаривая: "Старик, ты тут напортачил. Я бы на твоем месте вместо кибердвойника сразу ввел…", то пусть не обижается, услышав в ответ: "Иди вводи. Вон, девочки скучают".

Тринадцать неудобных ответов Евгения Лукина журналу "Двести"

Ребятушечки!
Вы что там у себя в Питере совсем с ума стряхнулись. Вы же засушили скандал на корню. Или в рекламе из вас никто не работал? Один бы только слух о том, что Столяров собирается рвануть "Жигуль" начиненный динамитом у подъезда Щеголева, привлек бы внимание публики (что бы не сказать — народа) к отечественной фантастике. А вы о каких-то идеях, концепциях, точках зрения… Стыдно господа! Можно подумать не было такого грандиозного шоу, как штурм Белого Дома. Пусть часть фэндома попытается линчевать Столярова перед Эрмитажем, а другая его (не Столярова, естественно) часть, в камуфле и с демократизаторами, с трудом его (опять таки не Эрмитаж) отобьет. Только чтобы отбили смотрите!
Ладно. Хоть вы и коришневато скушные, но на вопросы отвечу.

1. Под термином "Фэндом" я, как правило, понимаю квартиру Бориса Завгороднего. Значение имеет большое.

философ

9 ноября 2019 г. 08:06

цитировать | [ ]

ДВЕСТИ Б
Журнал под редакцией Сергея Бережного и Андрея Николаева

Ответы Николая Юрьевича Ютанова
учредителя премии "Странник»

1. В моём понимании фэндом – это сомножество людей, объединённых увлечением фантастикой. Опять же с моей точки зрения, это целая система, целый мир со своими лидерами явными и надувными, своей системой связи – в последнее время сильно порушенная почтой, но слегка укрепленной компьютерными сетями, — и самое главное – с грандиозным интересом к фантастике, как к четвертому измерению реальности. Как сомножество читателей фэндом для меня – издателя и слабо тлеющего писателя-фантаста – имеет очень большое значение, как профсоюзное объединение, требующее побольше «амберов и муркоков». Значение имеет – это факт и с ним надо считаться – но интереса не представляет.

Чертова дюжина неудобных вопросов Эдуарду Вачагановичу Геворкяну, члену жюри премии "Странник"

ГОСПОДА РЕДАКТОРЫ!
Премного благодарен за первый номер Вашего журнала. С большим удовольствием стал бы его регулярным читателем, а при случае и автором.
Что касается замечаний по оформлению и содержанию, то их нет. Оформлено по средствам. О содержании и говорить не приходиться, вполне добротная канистра коктейля "Molotoff", огня и дыма хватит надолго. Я всегда подозревал, что за добродушным обликом Николаева скрывается если и не кардинал Ришелье, то уж Е.Ф.Азеф (в лучшем смысле этого слова) всенепременно. Когда будет учреждена премия имени Хулио Хуренито, то первым титул Великого Провокатора должен получить именно он. Так что с меня уже две бутылки.
Я всегда говорил, что такие скандалы, разборки и другие мелкие и крупные встряски жизненно необходимы любой творческой и околотворческой компании. Иначе в тиши и благолепии мы заплывем салом, а в наших извилинах заведутся белые пауки.
Однако, выпустив эскадрон джиннов из всех емкостей, будьте готовы к тому, что и ваши головы обильно станут посыпать пеплом и поливать помоями. (Правильный ответ — "Всегда готовы!").
Теперь перейдем к вопросам Большого Жюри. Хотелось бы, конечно, посмотреть список присяжных на предмет отвода особо одиозных фигур, но тут уж полагаюсь на вашу порядочность.
А БЫЛ ЛИ ФЭНДОМ?
Вопрос первый. На вопрос о фэндоме однозначного ответа у меня нет. В свое время я дал определение ИНТЕЛЛИГЕНТА, КАК КУЛЬТУРНОГО ПОТРЕБИТЕЛЯ КУЛЬТУРЫ. Можно было бы по этой матрице определить ФЭНА, КАК ФАНТАСТИЧЕСКОГО ПОТРЕБИТЕЛЯ ФАНТАСТИКИ, но это слишком просто, а значит неверно. Сказать, что я ничего не понимаю под термином "фэндом" — кокетство. Меня давно интересовали неформальные маргинальные и миедиминоральные группы молодежи (и не только молодежи). Так вот, фэндом не входит ни в одну из этих групп, а ведь они, казалось бы, перекрывают почти все внеструктурные страты. Загадка фэндома должна быть разгадана, поскольку предположить, что фэндом — это клуб персонажей из "Коллекционера" Фаулза и "Мизери" Кинга, значит обеспечить себе одну или две приличные фобии.
Можно, конечно, сделать обидное допущение о фэндоме, как о своеобразном отстойнике интравертов-эскапистов, но тогда возникает вопрос — а сами-то мы что там делаем? Фэндом — как клуб? Скучно. Фэндом — как некий эмбрион будущих социокультурных образований? Слишком хитро. Да и не тянут фэны на карбонариев, этаких фантмасонов.
Тут вот ведь какая заковыка получается. Я мог бы много и со вкусом порассуждать на эти темы, но у меня нет уверенности, что буду адекватно воспринят. Поскольку был свидетелем и участником рождения, взлета и падения фэн-движения, то мог бы с наставительно подъятым пальцем учить жизни молодых. Но не хочется. Повторяю, нет гарантии, что правильно поймут. Прецеденты были. Напишешь, бывалыча, статью о семиозисе поведения в локально-фазированных псевдоизолятах, а потом иди доказывай по клубам, что это не трактат на тему "О скотской сущности фэна"! Впрочем, дело давнее и практически забытое.
Фэндом для меня имеет значение как любая хорошая компания для нормального (смею надеяться) человека. В творческом плане — не знаю. Фэны это не только читатели и, в первую голову, не читатели. Знавал я фэнов, которые вообще ничего не читали, и фантастику тоже. Для них важен был сам факт тусовки. Против таких я ничего не имел, они даже чем-то были симпатичны (не умничают, выслушивают любой бред с открытым ртом, не судят, а потому и не судимы будут). Впрочем, такие либо вымерли, либо разбежались по другим тусовкам и, вероятно, сейчас где-то в лесах близ Верхнезадрищенска деревянными мечами защищают родную Хоббитанщину. Дело благородное, безобидное, все лучше, чем в рэкетиры…
Кстати, пока я отвечал на этот вопрос, меня посетила ужасная мысль — а есть ли фэндом? С кем я общался в Репино — с издателями (пусть даже тонких журналов с сотенным тиражом), книжными реализаторами (мягко говоря), парой-тройкой критиков, дюжиной предпринимателей, чертовой уймой писателей… А фэны-то, фэны-то где, я спрашиваю! Был там один, да и то на костылях. Правда, чудотворный ветер с дамбы вскоре его исцелил, и он, как известный персонаж известной истории, встал и пошел. Впрочем, вру, какой к черту Завгар фэн, он перекинулся не то в издатели, не то в книгопродавцы. Хуже, правда, от этого не стал, но некоторая лилейность одежд утеряна.
Наверно, был среди нас все же один фэн, и, наверное, все происходящее казалось ему тяжелым сном. Но об этом в самом конце вопросника (в смысле ответника).

философ

9 ноября 2019 г. 08:10

цитировать | [ ]

ДВЕСТИ Б
Журнал под редакцией Сергея Бережного и Андрея Николаева

Чертова дюжина неудобных вопросов Игорю Всеволодовичу Можейко (Киру Булычеву), члену жюри премии "Странник"

Дорогие Андрей и Сергей!
Вы хотите, чтобы я ответил на самом деле или вежливо?
Я отвечу как сам все понимаю, то есть невежливо, а вы делайте те купюры, которые сочтете нужными для того, чтобы не нарушить образа вашего знакомого дедушки.
Журнал сам по себе нужен и вашу деятельность я ценю. Хотя от номера сильно веяло провинциальностью — не географической, а психологической. Это журнал-тусовка, журнал-разборка, а не журнал-размышление. Места для обобщения нету — все спешат побалзать. От этого глупеют даже такие умные люди, как Боря Штерн или Миша Успенский. Это неизбежно. Ввязываясь в разборку, начинаю заранее глупеть и я.

(На вопрос 1 ответа не было Г.П.)

Чертова дюжина неудобных вопросов Борису Натановичу Стругацкому, члену жюри премии "Странник"

1. Здесь, как я понял совсем недавно, имеет (имело) место недоразумение. Дело в том, что изначально я под словом "фэндом" понимал фанатов от фантастики, читателей, потребителей духовной пищи под названием "фантастика", причем потребителей в большинстве своем (закон Старджона!) неприхотливых и неразборчивых.
При всем моем уважении к этой многоликой толпе (а я действительно отношусь КО ВСЕМ ЧИТАТЕЛЯМ с должным уважением: в конце концов, это же они платят мне за мою работу), при всем моем к ним уважении я, тем не менее, никак не находил им места в структуре "Интерпресскона", который виделся мне прежде всего как СОБРАНИЕ ПРОФЕССИОНАЛОВ. Профессионалов-писателей, профессионалов-издателей, художников, книгопродавцов, киношников, литературных критиков и т. д. — то есть не просто людей, которые ловят кайф от общения с фантастикой, а которые занимаются ею профессионально, для которых она стала существенной частью жизни и областью приложения творческих сил. Именно эти люди, по моим понятиям, должны были ежегодно встречаться на "Интерпрессконе", чтобы обменяться информацией, обсудить конъюнктуру, поговорить об Искусстве и о Вселенной, подвести итоги года и наградить достойнейших.
Только совсем недавно (прежде всего благодаря терпеливым объяснениям издателей "Оберхама") я понял, что ФЭНДОМ в современном понимании этого слова как раз и есть сообщество людей, сделавших фантастику частью своей жизни, не просто читающих ее, но — изучающих, анализирующих, публично обсуждающих ее, а также торгующих ею, переводящих ее и даже ее издающих. ТАКОЙ фэндом просто обязан быть частью "Интерпресскона", да он и является уже его частью — это видно невооруженным глазом.

(Хотелось бы знать, к какой категории относил Б.Н. Стругацкий люденов (фэнов, изучающих творчество братьев Стругацких). С ними он постоянно общался , как видно это из «Понедельника», до обяснения сущности слова фэндом издателями «Оберхама»? Г.П.)

философ

10 ноября 2019 г. 13:16

цитировать | [ ]

ДВЕСТИ Б Журнал под редакцией С. Бережного и А. Николаева

Чертова дюжина неудобных вопросов Андрею Столярову, члену жюри премии "Странник"

5. Мне как автору наиболее близки "Улитка" и Странник", потому что они выражают мнение профессиональных писателей. Мнение читателей, конечно, не менее важно, и, однако, читатель сегодня восхищается книгой, а завтра — ее забыл. Мнение же писателей говорит о литературном качестве произведения: обладает ли оно какой-нибудь ценностью, кроме коммерческой, или нет, то есть, здесь речь идет о длительности художественного существования. А к тому же, премии "Улитка" и "Странник", на мой взгляд, обладают наиболее внятными механизмами присуждения: эстетически независимыми и не подверженными случайным эксцессам.
На второе место я поставил бы "Великое кольцо" и "Интерпресскон". Странное дело: и по замыслу (премия фэнов) и по исполнению (обширная выборка) премия "Великое кольцо", вероятно, могла быть стать одной из самых престижных премий. А вот почему-то (на мой взгляд, конечно), не стала. Может быть, ей не хватает какого-то антуража? Внешний блеск для премии не менее важен, чем внутренний. Премия же, которую вручает "Интерпресскон", к сожалению, рыхловата и слишком уязвима для критики: эстетическая непоследовательность (странная пара Звягинцев — Рыбаков), явное доминирование организационных случайностей (в прошлый раз приехали десятка два человек неизвестно откуда и премию получил "Одиссей", в этот раз они не приехали, и всплыл "Гравилет "Цесаревич". А приехали бы — глядишь, и проголосовали бы за Перумова). Здесь возможно простое и непосредственное воздействие: стоит группе из 10–15 человек сговориться и проголосовать нужным образом, как она может выдернуть на поверхность довольно посредственного фантаста. Или, скажем, наоборот — "утопить" талантливое произведение. И, наконец, я лично не понимаю: и в 93 и в 94 годах эту премию получили произведения, набравшие лишь треть голосов "Интерпресскона", то есть, две трети участников, вероятно, не считали их лучшими в истекшем году, тем не менее, вручается премия от имени всей конвенции. Это явное противоречие, и, вероятно, организаторам "Интерпресскона" следовало бы его как-то преодолеть. Впрочем, если "Интерпресскон" это не беспокоит, то меня — тем более.
"Аэлита" же потускнела, превратившись в премию провинциального ранга. Видимо, как к таковой, к ней и следует относиться.
А "Беляевская премия", по-моему, мертворожденная. Слишком уж непонятны действия, предпринимаемые вокруг нее, и уж слишком непредставительны ее литературные инициаторы. Вероятно, на эту премию надо махнуть рукой.

6. Прежде всего следует уяснить: мнение "Странников" и не должно совпадать с мнением "Интерпресскона". Это вполне естественно. Потому что "Интерпресскон" отражает читательскую "вкусность" произведения, а литературная премия "Странник" — его художественные особенности. Если бы оба мнения совпадали, то и премия "Странник", наверное, бы не понадобилась. "Гравилет" не вошел в финал из-за ничтожной разницы в баллах, то есть, "Странники" оценили это произведение достаточно высоко. Ну а что касается собственно финального результата, то мне лично кажется, что Вячеслав Рыбаков до сих пор не сумел преодолеть некоторую литературную "подростковость". Юношеский пафос, с которым написан "Гравилет "Цесаревич", разумеется, нравится фэнам и девушкам, что хорошо, потому что существенно увеличивает круг читателей, но одновременно приводит и к явной поверхностности повествования, что, наверное, и сказалось в голосовании по премии "Странник". А вообще, за Рыбакова волноваться не следует: он, наверное, будет одним из самых читаемых авторов в нашей стране — вероятно, гораздо более популярным, чем Лазарчук или, например, Столяров.

Андрей Чертков Пятнадцать ответов на тринадцать "неудобных" вопросов

5. Помнится, в детстве меня волновал вопрос: а кто сильнее — слон или кит? Когда я стал постарше, этот вопрос меня занимать перестал. Потому что я понял: не имеет смысла сравнивать то, что сравнивать смысла не имеет. Когда я был простым фэном (ну ладно — простым фэнзинером), я тоже любил поразглагольствовать о премиях: эта премия хорошая, потому что за нее голосуют фэны, а та — г…, потому что ее присуждают за закрытыми дверями дяди в замшевых пиджаках, причем исходят не из художественных соображений, а из каких-то своих, нам непонятных. Например, всем сестрам по серьгам. Но с тех пор я стал чуть-чуть постарше (то есть — если и фэнзинером, то непростым) и перестал задаваться подобными вопросами. Точнее — они перестали меня волновать. Потому что каждая премия должна оцениваться исходя из тех задач, ради которых она учреждалась. И в этом плане все вышеуказанные премии: а) прекрасно дополняют друг друга; б) дают возможность всем, кто достоин, "не уйти обиженным"; в) предоставляют мне как журналисту массу материала для различного рода выводов и комментариев. Кстати, последний пункт имеет отношение и к тем премиям, которые вы почему-то в свой список включить постеснялись — скажем, "Золотой Змей". С другой стороны, раз "Золотого Змея" в списке нет, то это еще одно свидетельство того, что премии, в список попавшие, по-настоящему престижны.

6. Художественную значимость литературных произведений может определить только время. Пройдет десять-двадцать лет — что-то останется, а что-то умрет. И вполне допускаю, что останется произведение, которое не было в свое время удостоено лауреатской медали. В конце концов, ни Рэй Брэдбери, ни Курт Воннегут ни разу не получали "Хьюго". А кто сейчас, кроме специалистов (даже там, у них), помнит роман Марка Клифтона и Фрэнка Рили "Видимо, они были правы" ("Хьюго-55")? И кстати, если бы уже тогда, в 50-х, американцы имели "Небьюлу", Брэдбери и Воннегут могли бы и не остаться без заслуженных ими наград. Впрочем, не уверен. Потому что премии в первую очередь ориентированы не на шедевры (шедевр редко удостаивается признания сразу), а на текущую литературную конъюнктуру. Они оперируют понятиями относительного, а не абсолютного. Кроме того, каждая премия имеет свой механизм присуждения, в который заложена большая или меньшая степень лотерейности. Скажем, степень лотерейности Беляевской премии довольно невелика. Это не значит, что Беляевская премия плоха или необъективна — просто у нее такой механизм. А вот у "Странника" степень лотерейности весьма высокая, что, кстати, подтвердили присуждения этого года (например, по категории "художник" — я чуть со стула не упал). Причем, как мне кажется, не менее высокая, нежели у премии "Интерпресскон". И в этом плане "Гравилету" просто не повезло. Тем, что "Гравилет" не попал в финальный список, я был расстроен нисколько не меньше, чем Вячеслав Михайлович. Быть может, даже больше — тем более, что Булычев (чей роман "Река Хронос" я тоже оцениваю весьма высоко) приехать на "Интерпресскон" не соизволил (подробнее об этом — в ответе на 11 вопрос), а Рыбаков — вот он, здесь, злой и расстроенный. И я очень рад, что Слава получил "Бронзовую Улитку" и "Интерпресскон". Но это, опять-таки, не значит, что премия "Странник" менее объективна, чем те, которых был удостоен "Гравилет "Цесаревич". Потому что абсолютно объективных премий в природе не существует.

Чертова дюжина неудобных вопросов Андрею Геннадьевичу Лазарчуку, члену жюри премии "Странник

5,6. Говорить о сравнительной престижности еще рано, подождем лет надцать. С точки зрения четкости критериев отбора для меня сомнительны "Аэлита" и "Беляевская". Обе профессиональные премии, на мой взгляд, технически безукоризненны (почти, но об этом в другой раз); из читательских "Великое Кольцо" мне кажется более продуманным и взвешенным. Что касается "ИПК", то он, повторяюсь, присуждается очень ограниченным кругом фэнской элиты, персонально приглашенной на мероприятие; клубный принцип неплох — но почему члены этого клуба так злобно нападают на членов другого клуба, писательского? Почему никто не увидел абсолютной схожести в принципах формирования жюри "Странника" и "ИПК"? Или, как водится, сучок заметнее бревна? Далее: обидное для Рыбакова неучастие его романа в финальной схватке вовсе не свидетельствует о том, что принципы "Странника" никуда не годятся. Если восемь писателей, работающих в жанре и имеющих имя, поместили некое произведение четвертым в списке (при этом не совещаясь друг с другом, не испытывая ни информационного, ни эмоционального давления со стороны, поскольку первый этап голосования был заочным) — это о чем-то говорит. Поймите: писатели оценивают вещь еще и с изнанки: не только КАК ПОЛУЧИЛОСЬ, но и КАК ДЕЛАЛОСЬ. И с писательской точки зрения нелюбимый читателями роман Столярова СДЕЛАН ЛУЧШЕ. Я так не смогу, даже если очень захочу, — вот один из критериев оценки. Понятно, что читатели с такой меркой не подходят — поэтому разногласия будут всегда (как будут — изредка — совпадения взглядов). И еще: раз уж неудобные вопросы, вот вам неудобный ответ: после голосования по "ИПК" ко мне трижды подходили и говорили так: извините, ваша вещь мне нравится больше, но Николаев ходил по номерам и душу вынимал — требовал, чтобы голосовали за Рыбакова. Замечу, что в системе "Странника" такая ситуация невозможна в принципе. Да и неинтересно это, поймите.

философ

11 ноября 2019 г. 13:39

цитировать | [ ]

ДВЕСТИ Б
Журнал под редакцией Сергея Бережного и Андрея Николаева

Ответы Николая Юрьевича Ютанова
учредителя премии "Странник»

5. Что важно – «Золотая пальмовая ветвь» в Каннах или касса? Нельзя мешать читательские и профессиональные премии.
— Среди профессиональных премий «Бронзовая улитка», «Странник», «Беляевская премия».
— Среди читательских «Великое кольцо», «Интерпресскон».
- «Аэлита» — особая премия, без статуса, что-то вроде маршаловского жезла, вручаемого королём, если король жив. Жезл может получить скверный человек, но значит, так надо было королю и его королевству.

6. «Странник» действительно отражает литературную значимость номинируемых произведений с цеховой точки зрения писателей, входящих в состав жюри. Писатели смотрят на произведение совсем с другой колокольни. Это азбука. И роман Вячеслава Рыбакова – не исключение. Не попал, так не попал.

Чертова дюжина искренних ответов Вячеслава Рыбакова

5. Престижность премии зависит от очень многих факторов. Тут и длительность ее существования, и степень уважения и доверия к членам жюри, и состав награжденных (выражает ли жюри мнение народных масс, или нет), и материальная составляющая премии, и многое другое. Дольше всех, насколько мне помнится, существует "Аэлита", ей бы и быть самоглавнеющей — но второй и третий пункты не оставили от ее престижности камня на камне. По четвертой позиции самой престижной может оказаться "Беляевская премия", но некоторые аспекты ее появления на свет до сих пор вызывают кривотолки и, кроме того, в глазах многих она безнадежно скомпрометировала себя, отдавшись Звягинцеву. Однако короткий срок ее существования репрезентативных выборок сделать пока не позволяет. И уж совсем от горшка два вершка мосластому "Страннику", который покинул материнское чрево с таким чугунным лязгом, что невольно вспоминается долго смешившая малеевцев начальная фраза из повести какой-то девочки: "Заскрежетало входное отверстие. Как же так, — недоумевает героиня, — ведь я его смазывала всего лишь месяц назад!" За этим скрежетом не услыхать было ни одного разумного, спокойного слова. Хотя из-за чего, собственно, скрежет? Ведь те же самые вещи Столярова в прошлые годы получали и "Улиток", и, если не ошибаюсь, "Интерпрессконы" — и небеса не рушились. Что же теперь произошло? А вот что: дали. Но и не Стругацкий, и не мы. А кто? Да писатели какие-то… И сразу: ограничение свободы творчества, навязывание приоритетного направления в литературе…
А вообще-то, конечно, самыми престижными в этом году были "Улитка" и "Интерпресскон" по большой форме. Потому что их получил я.

6. Не может быть абсолютно объективной премии, и поэтому не может быть самой престижной премии, как не может быть самого престижного жанра литературы и самого престижного направления в литературе. Каждое направление должно иметь свою премию, и это будет только способствовать кристаллизации направлений и расширению их спектра. Что же до меня — дескать, "как выглядит неучастие "Гравилета" в финальном списке…" — то смотрите сами, как оно выглядит. Я поясню лишь вот что.
Чертков, который накануне "Интерпресскона" позвонил мне и предупредил, что я даже в кандидаты рожей не вышел, был, похоже, огорчен этим обстоятельством куда сильнее меня. Меня же сей факт не столько уязвил, сколько заставил на некоторое время заподозрить, что, сам того не заметив, я уклонился от столбовой дороги развития отечественной словесности в какие-то архаичные слюняво-сопливые буераки, и среди пишущих настоящую прозу настоящих мужчин мне не место. О чем я и сделал соответствующее представление Стругацкому в первый же вечер в Репино. Попытавшись переубедить меня и не преуспев, Борис Натанович попросил меня потерпеть с выходом из жюри "Странника" хотя бы до окончания кона хотя бы из уважения к нему, Борису Натановичу, и к его здоровью. Безусловно, именно так я и поступил — хотя подобная постановка вопроса не могла не сказаться, в свою очередь, уже на моем собственном здоровье.
Однако, наблюдая, как развивались события дальше и, в частности, заслышав чудовищные и реально ничем не подкрепленные обвинения жюри "Странника" в пристрастии, жульничестве, продажности и коррумпированности, поняв, что мой уход будет воспринят не как акт личного художественного выбора, но как доказательство мафиозности остальных Странников, я счел, что взрывать изнутри "Странника" и сложившиеся вокруг него структуры будет делом куда более недостойным, нежели просто оставаться в этих структурах в постоянном меньшинстве. Нас — это слово каждый понимает по-своему, но все же понимания эти в изрядной степени совпадают — так вот нас и так немного. И если одни из нас будут ломать то, что удалось создать другим из нас, грош нам всем цена. Я говорю уже не только о "Страннике".

Тринадцать неудобных ответов Евгения Лукина журналу "Двести"

5. Видимо все-таки наиболее престижно "Великое Кольцо". Лукиным оно присуждалось четырежды. А все остальное — так, шелупень.

6. Не иначе, Столяров подпустил в компьютер вирус, заранее натасканный на Рыбакова.

философ

11 ноября 2019 г. 13:41

цитировать | [ ]

ДВЕСТИ Б
Журнал под редакцией Сергея Бережного и Андрея Николаева

Чертова дюжина неудобных вопросов Эдуарду Вачагановичу Геворкяну, члену жюри премии "Странник

ЧТО ЕСТЬ ОБЪЕКТИВНОСТЬ?

Вопросы с пятого по десятый. Вот тут, судари мои, у вас пошли загибы, причем один другого круче. В алфавитном, стало быть, порядке! Каково, а! Делать что ли нечего, как бессонными ночами размышлять о месте, весе и престижности премий и наград. По мне — гори они синим пламенем, лишь бы книжки издавались. Другое дело — повод для встреч, приятный разговор в хорошей компании и так далее. Ну и, разумеется, лучшая премия это та, которой тебя наградили. Исходя из этого, полагаю лучшей "Великое кольцо" (хотя до сих пор не знаю, было ли в восемьдесят третьем году голосование, или Завгар вручил по доброте душевной от себя лично). Мнением делиться смысла не имеет — это будут либо высокопарное рассуждения, либо хохмочки. Достаточно задуматься о карнавализации культуры эпохи распада любой империи — и все станет ясно. И, собственно говоря, в такие времена нет разницы между королем на троне и королем карнавала.
Что же касается "Странника", как "наиболее объективно отражающего" и так далее… Не заставляйте меня прибегать к парламентским выражениям! Что это за премия, если она не самопровозглашается самой-самой?! Так уж от веку повелось, и не нам против традиции переть. А чего ждали — поклонов и приседаний? О неучастии же тех или иных произведений столько было сказано, что и просто добавить нечего. Ну, не повезло, ну, гениев много, а бронзы мало, ну, в следующий раз отстегнется… Ну, пусть даже интриги! И если уж стали поминать конкретные имена и вещи — а получил бы "Гравилет" свои несомненно заслуженные награды, если бы попал-таки в финал? И не надо заливать про объективную оценку, vox populi и прочую чепуху. Из всех способов оценки демократический — самый худший. Не могу не вспомнить разговор в баре двух изрядно накачавшихся участников "Сидоркона", оживленно обсуждавших вопрос, сработал ли в оценке "Гравилета" так называемый "фактор Ельцина", или, наоборот, "фактор Горбачева"? Иными словами, то ли поддержали обиженного, то ли голосовали в пику ненавистному. Что обидно, никакого отношения к литературным достоинствам романа (причем, романа гениального, не побоюсь этого слова), все эти "кулуры" и т. п. не имеют никакого отношения. Но кто сказал, что все происходящее вообще имело какое-то отношение к литературе?
Страдальческие лики и скорбные вопли типа "я никогда не получу этой дурацкой статуэтки" отношу к комплексам, о которых высказался по вопросам 2–4. Лично я полагаю, что Логинов, Иванов, Штерн, Брайдер и Чадович, Вершинин и др. вполне имеют шансы получить "Странника", причем, именно больше всех горячившийся Левушка Вершинин больше всех и имеет. Я давно наблюдаю за его ростом и вижу, что рывки он делает весьма значительные. Другое дело, непредсказуемость подсчета баллов делает все это чем-то похожим на лотерею. В этом есть своя прелесть. Предвижу упреки: у одних, мол, на руках выигрышные билеты, а других даже не допустили к участию. Но, во-первых, это не так, доступ к "телу" свободен, а что касается условий, то устроители "лотереи" устанавливают свои правила. Кому не нравится — пардон!
Тезис относительно "приоритетных направлений", "генеральных линий" и "подавления свободы творчества" отношу к последствиям дурной закуси, крутого бодуна, а в лучшем случае — тонкого стеба.
Разговорчики по-поводу творческого единообразия членов жюри, эстетических догм — см. предыдущий абзац. Единственный принцип оценки — нравится, не нравится. И тут уж моему нраву не перечь! Хотел бы я посмотреть на "вынудителя", побуждающего голосовать, исходя из его "эстетических принципов"! Несколько забегая вперед, скажу, что намеки на зависимость ряда членов жюри от издательства ТF свидетельствуют о моральных, не говоря уж об эстетических принципов авторов сиих намеков. Скажу сразу — задолго до "Сидоркона" многие члены жюри знали, что в обозримом тысячелетии их книги в издательстве господина Ютанова не выйдут (по причинам, не зависящим от господина же Ютанова).
Как оценивать мотивы приглашения в жюри? Ребята, по-моему вы пытаетесь разбудить во мне штурмбанфюрера СС. Вежливость не позволяет ответить в духе "Оберхаму-оберхамово" или "ступайте на кухню, там вас накормят". Оскорбительность вопроса, причем, прошу заметить, многослойная оскорбительность, не позволяет на него отвечать ни в какой форме. Вопрос из разряда "продолжаете ли вы по пятницам пить кровь убиенных вами же фэнов?" Засим перейдем к следующим…

Чертова дюжина неудобных вопросов Игорю Всеволодовичу Можейко (Киру Булычеву), члену жюри премии "Странник"

Честно говоря, я не понимаю разницы между премиями, о которых вы пишите в своем журнале. Я все думал, что есть какая-то одна с плавучим названием, которую на паях сделали издательство "Терра Фантастика" и окружение Бориса Стругацкого, чтобы получить себе по премии. С самого начала для меня все это звучало стыдно. Но я, как человек глубоко почитающий Бориса Стругацкого, не мог переубедить его в том, что участие в жюри аморально. Даже наверное в самом антиутопическом романе не придумаешь премии, которую члены жюри присуждают друг дружке. Но Борис и вы, затоптали меня ногами, утверждая, что в Питере соберутся агнцы, вершины чистоты и альтруизма. Кроме того, я не имел возможности прочесть то, что должен был судить. О чем и сказал Борису, надеясь, что он меня пожалеет и отпустит мою душу на покаяние. Борис не пожалел и оставил меня в членах жюри, так как нужен был какой-то московский писатель и вся эта история не превращалась бы в абсолютный междусобойчик. Когда же я пытался в телефонных разговорах уверять, что помимо заранее покорных членов жюри в России есть другие писатели, Чертков доказывал мне, что их достать невозможно и т. д. Дальнейшее мое участие в этой истории было бы совсем уж непристойным. Представляете, приехал я в Питер, хожу по кулуарам и мне вслед разумные люди говорят: "Это один из членов жюри, которые съехались сюда выгрызать себе по премии". Ну выгрызли, и слава Богу.

философ

12 ноября 2019 г. 14:28

цитировать | [ ]

ДВЕСТИ Б
Журнал под редакцией Сергея Бережного и Андрея Николаева

Чертова дюжина неудобных вопросов Борису Натановичу Стругацкому, члену жюри премии "Странник"

5. Давайте сразу договоримся: престижность премии определяется ТОЛЬКО ОДНИМ фактором — устойчивостью высокого литературного критерия. Если из года в год, на протяжении многих лет, данная премия вручается за произведения высокого класса — эта премия обречена быть престижной. Но стоит жюри засбоить, ошибиться раз, другой и — все: от престижа в мгновение ока остаются лишь рожки да ножки. Так случилось с "Аэлитой". По крайней мере В МОИХ ГЛАЗАХ она НАПОЛОВИНУ потеряла свой престиж немедленно, сразу же, как только жюри пошло на поводу у начальства и покривило душой. Еще один или два аналогичных прокола доканали эту премию (в моих глазах!) окончательно. То же, к сожалению, произошло и с Беляевской премией: она дала сбой прямо на старте, и теперь надо ждать, что с нею будет дальше. "Интерпресскон", надо признаться, сильно подпортил свой авторитет, отдав предпочтение одному вполне посредственному роману. Премия "Великое кольцо", насколько я могу сейчас вспомнить, ни разу не удивила и не раздражила меня — что само по себе замечательно, если учесть разнородность состава "жюри", вдобавок еще и меняющегося от года к году. (Это лишь снова доказывает нам, что "хорошее всегда хорошо"). О "Страннике" говорить, наверное, еще рано, хотя первый набор лауреатов устроил меня вполне — премию получили не все хорошие произведения, но ТОЛЬКО хорошие. О "Бронзовой Улитке" мне судить невместно, но я тешу себя надеждой, что до сих пор не совершил пока еще ни одной ошибки, во всяком случае — грубой.
Существует, однако, и принципиально другая точка зрения: престиж премии есть прежде всего — престиж жюри. Эта точка зрения мне понятна, но принять ее я никак не могу. Как же быть тогда, если жюри вообще анонимно (Нобелевская премия)? Если жюри состоит из людей, мало МНЕ приятных, но премии раздает при этом в ПОЛНОМ соответствии с МОИМИ представлениями?.. Если члены жюри — люди приятнейшие, а представления о литературе у них — ну, хоть святых выноси?!..
Прошу обратить внимание на то, что до сих пор я рассуждал о премиях с точки зрения, так сказать, наблюдателя — члена и участника "Интерпресскона". Но ведь существует еще и точка зрения АВТОРА, — потенциального получателя премии! Здесь уж начинают работать факторы, вообще не поддающиеся учету и даже анализу. Разве что путем анонимного опроса можно установить отношение ПИСАТЕЛЕЙ к названным премиям (кстати, интересная мысль, вам не кажется?), и боюсь, после этого картина, и без того достаточно запутанная, запутается вовсе.
Не проще ли нам, дорогие мои, исходить из самого демократического и самого общего принципа: "Больше премий — хороших и разных"? Пусть к услугам каждого из нас будет премия, которую он считает высокопрестижной, и (помните анекдот?) премия, которую он не желает признавать вообще.
Я воспользовался случаем, чтобы изложить свое понимание проблемы, сделавшейся вдруг скандально-актуальной. Что же касается расстановки премий по ранжиру, то я не хотел бы этим заниматься. Это то же самое, как Чубайсу отвечать, куда он вложил свой ваучер. Могу сказать только, что самыми желанными премиями на свете являются для меня две — Нобелевская и "Бронзовая улитка". И знаете, почему? Правильно. Именно поэтому.
6. Никакого "объективного отражения литературной значимости" не существует в природе ВООБЩЕ! Существует сугубо СУБЪЕКТИВНАЯ оценка произведения, причем характерная только и именно для данной группы ценителей. Чем больше группа, тем для большего числа читателей ее оценка будет казаться "верной". (Например, премия ИНТЕРПРЕССКОНа кажется широким читательским массам безусловно более "правильной", нежели "Странник" или "Улитка", несмотря на частичные пересечения результатов). Чем однороднее группа (в идеале — все члены жюри имеют одинаковый литературный вкус), тем меньше ошибка среднего балла для каждого из оцениваемых произведений, но ТЕМ БОЛЬШЕ читателей окажутся оценкой недовольны (так элитарная критика высоко ценит Г.Гессе и Т.Манна, к которым основная масса читателей остается вполне равнодушной).
Каждая оценка литературного произведения характеризует одновременно и данное произведение, и литературный вкус ценителей. Отделить одно от другого невозможно В ПРИНЦИПЕ. Каждый раз, ставя оценку писателю ты ОБЯЗАТЕЛЬНО, хотя и не сознавая этого, ставишь оценку своему собственному литературному вкусу.
Практически все социологические опросы показывают: с точки зрения ЛЮБОЙ оценивающей аудитории (жюри) все оцениваемые произведения делятся на три довольно ясно выраженные группы: "хорошие", "средние" и "плохие" (верхняя, средняя и нижняя треть итогового списка оцениваемых произведений). Жюри могут отличаться по своему составу очень сильно (например — жюри, состоящее из профессиональных литкритиков, с одной стороны, и жюри, состоящее из школьников старших классов, — с другой), соответственно сильно отличаются оценки одного и того же произведения в баллах, но — что характерно! произведения "средние" и "плохие" могут меняться местами в итоговых списках разных жюри, произведения же "хорошие" всегда оцениваются как хорошие (остаются в верхней трети списка) ВСЕМИ жюри. "Хорошее всегда хорошо, но плохое, оказывается, не всегда плохо".
Давайте посмотрим, как работало жюри "Странника" с произведениями большой формы в 1994 году на первом этапе — отбор финалистов.
СРЕДНИЙ БАЛЛ
Булычев РЕКА ХРОНОС 7.86 0.59
Лазарчук ИНОЕ НЕБО 7.38 0.84
Рыбаков ГРАВИЛЕТ… 7.29 0.61
Столяров МОНАХИ… 7.13 0.61
Михайлов ВЛАСТЕЛИН… 5.57 0.65
Лукьяненко РЫЦАРИ… 5.38 0.68
Тюрин КАМЕННЫЙ ВЕК 4.63 0.94
Здесь: каждое произведение каждый член жюри оценивает в баллах по 10-балльной системе; предпоследний столбец — средний балл по каждому из произведений; последний столбец — соответствующая средне-квадратическая ошибка среднего бал
Перед жюри стояла на данном этапе ограниченная задача: отобрать ТРИ кандидатуры для финального этапа. Однако, легко видеть, что пользуясь ТОЛЬКО 10-балльной системой оценок это сделать невозможно. ОШИБКИ ПЕРЕКРЫВАЮТ РАЗЛИЧИЯ МЕЖДУ СРЕДНИМИ БАЛЛАМИ. С точки зрения математики (и здравого смысла) первые четыре произведения имеют ОДИН И ТОТ ЖЕ СРЕДНИЙ БАЛЛ, различия между оценками носят СЛУЧАЙНЫЙ характер. Поставленная задача решения не имеет — разве что жребий тянуть. И здесь на помощь приходит скэйтинг-система.
Члены жюри не только оценивали произведения в баллах, они обязаны были еще и распределить их по местам — от I до VII.
Вот как выглядит это распределение:

? РАСПРЕДЕЛЕНИЕ МЕСТ? I?II?III?IV? V?VI?VII?
?Булычев "Река Хронос"? 2? 1? 2? 1? 1? *? *?
?Лазарчук "Иное небо"? 2? 4? *? 2? *? *? *?
?Рыбаков "Гравилет "Цесаревич"? 2? 1? 1? 3? *? *? *?
?Столяров "Монахи под луной"? 2? 1? 3? 2? *? *? *?
?Михайлов "Властелин"? 1? 1? 1? 1? 2? 1? *?
?Лукьяненко "Рыцари сорока островов"? *? 1? 1? *? 3? 3? *?
?Тюрин "Каменный век"? *? *? 1? 1? 1? 2? 3?

В таблице можно видеть, сколько именно мест данного номера получило каждое произведение — например, роман Булычева получил 2 первых места, 1 второе, 2 третьих, 1 четвертое и 1 пятое место.

философ

12 ноября 2019 г. 14:29

цитировать | [ ]

Мы видим теперь, что вся первая четверка набрала ОДИНАКОВОЕ число первых мест — по два, и опять же не можем пока сделать выбор. Анализируя число вторых мест, мы видим, что в финал выходит пока один только Лазарчук — у него 4 вторых места, остальные же три претендента набрали опять же одинаковое число вторых мест — по одному. И только "с точностью до третьего порядка малости" мы устанавливаем финалистов: Столяров набрал 3 третьих места, Булычев — 2 — они и выходят в финал.
Означает ли полученный результат, что Лазарчук написал более мощный роман, чем Столяров, а Булычев достиг больших творческих успехов, нежели Рыбаков? Да ни в коем случае! Даже если говорить не о мифической ОБЪЕКТИВНОЙ ценности данных произведений, а только лишь о СУБЪЕКТИВНОЙ оценке этих произведений с точки зрения этой, И ТОЛЬКО ЭТОЙ, группы читателей — даже и в этом весьма и весьма узком смысле слова можно сказать лишь одно: по мнению данного жюри Лазарчук, Столяров, Булычев и Рыбаков написали ОДИНАКОВО ХОРОШИЕ романы, достигнув относительного успеха в сравнении с остальными членами семерки. ВСЕ. Больше никакой ЗДРАВОЙ оценки полученных результатов НЕТ.
Скэйтинг-система слепа, глуха, безразлична к доводам разума и чувства, ей все равно, с чем иметь дело — с романами или с фигурным катанием, но она решает очень важную задачу: она ВСЕГДА и ОДНОЗНАЧНО распределяет претендентов по местам. ЧТО НАМ ВСЕМ И ТРЕБОВАЛОСЬ В ДАН- НОМ СЛУЧАЕ. Давайте не будем путать МАНЕРУ писателя с его ЭСТЕТИЧЕСКИМИ ПРИНЦИПАМИ. Все названные здесь авторы обладают своей и только своей манерой: Щеголева не спутаешь с Логиновым, а Тюрина с Сергеем Ивановым. Однако эстетические принципы у них — общие. Все они работают в рамках фантастического реализма, то есть для них достоверность описываемого — превыше всего. Они опираются на "реальную" реальность — жест (может быть, и непристойный), который они наблюдали в институтской столовке, слово (возможно, грубое), которое услышали на пароме в Верхнедвинске, чувство (не слишком, может быть, благородное и даже вовсе низкое), которое испытали сами в какую-то не лучшую минуту своей жизни… Они выдумывают миры, но НЕ выдумывают реальности, а потому и миры их — реальны и объемны.
Адепты же ДРУГОЙ эстетики исповедуют диаметрально противоположный принцип: "фантастика должна быть фантастична". Они убеждены, что реальному миру нечего делать в фантастическом произведении, они обожают твердить о "специфике фантастики". В своей работе они опираются на выдуманный (ими же) мир, на мир "каким он должен быть", на мир, не существующий в реальности и, более того, — не способный в реальности существовать. Они — "выдумывают психологию". Именно поэтому их герои ходульны и плакатны, их приключения назидательны, а творческие манеры так монотонно-дидактичны. Они — учат. Они — воспитывают. Они — несут миру истину. Со всеми, вытекающими отсюда последствиями.
(Долгое время я думал, что они просто не умеют писать, и мне два десятка лет понадобилось, чтобы понять: нет, это их эстетика, это их литературный принцип, они НЕ ХОТЯТ иначе. "Глупость — это тоже ум, только другой"…)
Не надо заблуждаться: "Странник", по идее, вручается вовсе не авторам, пишущим в определенной манере — нет! Это приз для писателей, которые остаются в фантастике — РЕАЛИСТАМИ. Поэтому у меня лично нет ни малейших сомнений, что и Штерн, и Щеголев, и Логинов, и Тюрин, и еще многие и многие, любимые мною и с радостью читаемые, БЕЗУСЛОВНО могут, и более того ДОЛЖНЫ, ОБЯЗАНЫ претендовать на этот приз! Господи, да ведь приведенный вами список — это список лучших наших писателей. Побойтесь Бога! Как могли у вас возникнуть хоть малейшие сомнения на этот счет? Как рука у вас не дрогнула противопоставлять Столярова — Лукиным, Успенского — Рыбакову, Штерна, Щеголева, Лукьяненко — всему нынешнему составу жюри "Странника"? Или, может быть, вы готовы с той же жестокой легкостью противопоставить Ильфа-Петрова — Виктору Некрасову, а Платонова — Василию Аксенову? Льва Толстого Булгакову? Левый край спектра — правому?
Я вовсе не придерживаюсь мнения, что "Странник" — наиболее престижная премия в Российской фантастике. Все заявления такого рода представляются мне полемическими издержками прошлых, настоящих и будущих дискуссий. Только время и общественное мнение способны расположить все премии по рангам (да и то, честно говоря, для каждого отдельного человека, если он мыслит самостоятельно, никакое общественное мнение — не указ). То же обстоятельство, что премия эта может быть присуждена (и теоретически, и, я думаю, практически) только представителям эстетики РЕАЛИСТИЧЕСКОЙ, вовсе не представляется мне подавлением свободы творчества. Поощрение определенной тенденции — да, несомненно, но почему вдруг "подавление"? Вот если бы жюри смертные приговоры выносило бы представителям противоположной эстетики, вот тогда, конечно…

авторитет

12 ноября 2019 г. 19:02

цитировать | [ ]

1. Что Вы понимаете под термином "фэндом"? Какое значение имеет фэндом для Вас ?
Что я думаю по этому поводу
В моем понимании фэндом это сообщество любителей фантастики писателей книготорговцев и так далее — обязательно только всех вместе — отдельно писатели или отдельно любители фантастики это уже совсем не то. Многие говорят уже много лет о смерти фэндома — думаю ничего подобного нет и в помине — конечно многое изменилось — но конвенты продолжают проводится — это и Роскон и Басткон и Интерпрескон и так далее Конвенты в Крыму Фанданго и Летучий фрегат Аэлита в Екатеринбурге и так далее и тому подобное Ливенцев молодец даже возобновил Новокон. Фэны продолжают встречаться жизнь бурлит — конечно с приходом эры интернета многое изменилось — но фэндом на мой взгляд жив и будет продолжать жить пока живы такие люди из старого фэндома как Сидорович Романецкий Ливенцев Коломиец Чертков Байкалов Семецкий Синицин и так далее Многие из них конечно к сожалению перессорились между собой — но фэндом жив и это главное!!!

философ

13 ноября 2019 г. 13:05

цитировать | [ ]

ДВЕСТИ Б
Журнал под редакцией Сергея Бережного и Андрея Николаева

Андрей Чертков Пятнадцать ответов на тринадцать "неудобных" вопросов

13. Вы знаете, мне не очень хочется обсуждать, что заявил Юра Флейшман. Во-первых, он мой старый знакомый, с которым у меня всегда были если и не идеальные, то достаточно ровные отношения. Во-вторых, я уже высказался по поводу фэндома и фэнов-книготорговцев. В-третьих, никто никого намеренно оскорбить не пытался. И если кто-то решил оскорбиться, то это, извините, его личное горе. На обиженных воду возят. И вообще: недовольные были, есть и будут всегда — так, может, вообще делать ничего не будем, дабы никого ненароком не оскорбить?
Все, хватит, ставлю точку. И так написал столько, сколько давно не писал — даже для гонорара. Так что с вас, имейте в виду, стакан. В крайнем случае можно чаю. Идет?

Чертова дюжина неудобных вопросов Андрею Столярову, члену жюри премии "Странник"

13. Извините за правду, но делать мне больше нечего, как сидеть и думать, что именно могло задеть Юрия Флейшмана? Откуда я знаю? Может быть ему не понравились девушки в шоу "Странника". Может быть, он считает, что они были одеты слишком легко, что, наверное, и задело Ю. Флейшмана, известного своим целомудрием. Извините, но Флейшман — еще не фэндом. Извините меня, но только идиот может предполагать, что Булычев, Геворкян, Лазарчук, Лукин, Михайлов, Рыбаков, Стругацкий, Столяров и Успенский сговорились и решили намеренно оскорбить фэндом и фэнов. Это же какую тупую башку надо иметь, чтобы такое высказывать. Ну — не понимает товарищ Флейшман. Ну — объясните ему, пожалуйста, что он — не понимает. Только сделайте это самостоятельно, не привлекая писателей. Жалко времени, которое тратишь на подобную чушь. И вообще я должен сказать, что вопросы, которые здесь поставлены, совершенно напрасно названы "неудобными". Неудобства тут никакого: вопросы просто дурацкие. Очень трудно поверить, что кто-нибудь задает их всерьез, и еще труднее понять, зачем потребовались ответы писателей. Почему серьезные люди должны анализировать бред — может быть, и прорывающийся у кого-то, но не имеющий реального содержания. Меня не слишком удивляют лживые до кретинизма статьи Логинова и Больных, я давно знаю Логинова, как человека глупого, подлого и продажного. Вероятно под стать ему и его приятели, но меня удивляет другое: почему никто не сказал о позитиве, который наработан "Интерпрессконом"? Ведь в конце концов, был проведен лучший кон за последние годы — и блестяще организованный, в чем заслуга команды А.Сидоровича, и имеющий литературное содержание, которое очевидно, и продемонстрировавший внешний блеск, что для кона, как для литературного шоу достаточно важно. Работа была проделана колоссальная, был создан базис на котором можно строить мир новой фантастики. На "разборе полетов" после "Интерпресскона" кто-то сказал: Ничего, все в порядке, работаем дальше. Я уже не помню, кто именно так сказал, но, по-видимому, — это самое правильное решение.

философ

13 ноября 2019 г. 13:12

цитировать | [ ]

Ответы Николая Юрьевича Ютанова
учредителя премии "Странник»

13. Прости, Юра! Придётся цитировать «Страж-птицу»: «Приносим извинения Смдюку, Пердюку и, на всякий случай, Флейшману!» Почаще улыбайтесь, дамы и господа, и перечитывайте моё предуведомление после п. 1.
С уважением
Лауреат премии «Прелесть» в рамках издательства TF
Николай Ютанов.
PS Очень хочется, чтобы этот секс отошел в интимную сторону жизни и тем самым цивилизовался. А на страницах журналов и фэнзинов появилась литература, работа, Дело. Таким путём.

Чертова дюжина неудобных вопросов Андрею Геннадьевичу Лазарчуку, члену жюри премии "Странник"

13. Значит, так: первоначально такого намерения, разумеется, не было. Но чем дальше, тем больше оно возникает. Пусть желающие быть оскорбленными — будут оскорблены. В лучшем из их чувств: чувстве собственной значимости. Кстати, кто такой этот Флейшман?

Чертова дюжина искренних ответов Вячеслава Рыбакова

13. Это уже на уровне бреда. А вручение без разрешения Флейшмана "Оскара" или "Небьюлы" его, Флейшмана, не оскорбляет? Или тоже оскорбляет? Чего он, Флейшман, собственно, ждал? Что каждый документ страннического жюри будут носить ему на подпись? Что на каждой бумажке будет жирно красоваться виза "Утверждаю. Флейшман" или, даже скорее, "Не утверждаю. Флейшман"? Как могут несколько человек, приняв то или иное решение, оскорбить им других людей, не имевших к процессу выработки данного решения ни малейшего касательства? А то, что ускорение свободного падения возле поверхности земли оказалось равно 1 "жэ" без согласия фэндома, фэндом как-нибудь перетерпит? Столяров в пылу полемики долго доказывал, что лишь тот у нас в стране писатель, кто Страннику давно приятель — но это почти все слова, цепляться за которые могут лишь те, кто нарочно желает поскандалить. А если взять по сути? Представим семью, члены которой, пощелкав кнопками программ, утихомирились наконец у телевизора — правда, дед и внук, презрев трансляцию, плюнули и пошли на кухню пить чай с вареньем; и вдруг — тарарам в дверь, соседи сверху. "Вы что, "Сталкера" смотрите? Да Стругацкие-Тарковские вас купили, верняк! Да по второй российской "Молчание ягнят" крутят! А ну, шкуры продажные, переключайтесь живо!"
Вопрос на засыпку: кто в этой ситуации кого оскорбил?

Тринадцать неудобных ответов Евгения Лукина журналу "Двести"

13. Милостивый государь, Юрий Флейшман! Спешу известить, что дуэли в Волгограде производятся следующим образом: ловишь противника, засовываешь в контейнер и топишь в Волге. О количестве секундантов прошу сообщить заранее, ибо необходимо уточнить габариты емкости.
Ваш покорный слуга Евгений Лукин.

философ

14 ноября 2019 г. 12:28

цитировать | [ ]

ДВЕСТИ Б
Журнал под редакцией Сергея Бережного и Андрея Николаева

Чертова дюжина неудобных вопросов Эдуарду Вачагановичу Геворкяну, члену жюри премии "Странник"

СОН ФЛЕЙШМАНА РОЖДАЕТ ФЭНДОМ
А вот теперь настало время сказать, как все было на самом деле. На самом деле не было никакого "на самом деле". Не было никакого "Интерпресскона", не было никаких "Улиток", а уж так называемого Столярова и вообще не предполагалось. Никакой фантастики не существует, как не существует ничего, кроме некоего существа, одно из имен которого — Флейшман. То ли вселенские флюктуации сдвинули равновесие мыслетоков, то ли непостижимые и роковые предначертания тому причина и повод, но снится этому существу Земля, страна, люди и странные персонажи среди людей. Что-то все время происходит, все эти фигуранты как бы перемещаются, возникают и пропадают. Мерцают дома и улицы, а вернее, то, что ему снится как дома и улицы, слова и звуки, приятные и раздражающие… Все тает, струится, исчезает. Возникает быстрокрылый воробей… Впрочем, это из другой оперы. Вот проснется Флейшман, и все сгинет, как не было вовсе…
Это я пошутил. А на самом деле все гораздо серьезнее. Дело в том, что Флейшман, сам того не подозревая, наступил на очень больную мозоль (не путать с мозолью Больных). Он не знает, что является ключевой фигурой в некой крупной межгалактической игре, ставка в которой больше, чем жизнь миллиона обитаемых планет. Все эти "фантасты", "фэны" и пр. — либо хорошо законспирированные участники, либо декорации, на которые и внимания обращать не надо. Игра с Флейшманом ведется тонкая, на грани реальности. Задача-минимум — вывести его из состояния равновесия. Попросту говоря — свести с ума. Для того составляются хитроумные заговоры, разыгрываются масштабные спектакли — коны, с привлечением массы хорошо оплачиваемых статистов. Задача-максимум — разбудить Флейшмана! Вот проснется Флейшман…
16 сентября первого года до пробуждения Флейшмана
P.S. Скучно живем, господа…

Чертова дюжина неудобных вопросов Игорю Всеволодовичу Можейко (Киру Булычеву), члену жюри премии "Странник"

Пункт 13. Не имею чести знать гиганта отечественной мысли по имени Флейшман. Наверное это какая-то ваша местная тусовочная фигура? Простите, виноват.
Последнее, что я хочу сказать, касается пункта 2 вашего вопросника.
Книгу Каца (и как мне стало известно — Арбитмана) я прочел только на днях. Раньше не попадалась. Я знаю, что Арбитман по каким-то своим причинам меня не любит. Это его дело. Я его тоже не люблю. Это мое дело. Но если бы я знал в то время, когда мне позвонил Борис Стругацкий и пригласил в жюри, что в этой тусовке будет участвовать Арбитман-Кац, я бы вообще разговаривать не стал. Как известно, я лишен чувства юмора и мне книга Каца не кажется смешной, а кажется бездарной. По той же причине я полагаю ее оскорбительной для меня и выходящей за пределы порядочности. И не в том даже дело, что в книге под собственными именами обосраны лишь два писателя (Владимир Щербаков и я), но дело в одной хорошо известной Арбитману детали, которая среди порядочных людей недопустима: я умирал от инфаркта, но пока что отложил это дело. Арбитман же написал, что я умер от инфаркта и указал правильную дату моей болезни. Если вам и тем, кто давал премии книге Каца, это кажется смешным, то тогда у меня совсем другое отношение к юмору. Мне надоело отвечать на телефонные звонки (и я не шучу), в которых люди, видевшие книгу Арбитмана и знают мою фамилию по моим книгам, звонят мне домой и выражают соболезнование моим близким. Это мне тоже не смешно.
Что же касается моего дальнейшего участия в каких-либо жюри, или разрешения выдвигать на премии какие бы то ни было мои работы, то я категорически заявляю, что не согласен, не буду, не участвую, не состою и не являюсь.
Извините за невежливость.
Ваш Игорь Можейко. Москва 20 сентября, 1994 года.

философ

14 ноября 2019 г. 12:29

цитировать | [ ]

Чертова дюжина неудобных вопросов Борису Натановичу Стругацкому, члену жюри премии "Странник"

13. Юрий Флейшман безусловно погорячился. Не только НАМЕРЕННОГО, но и вообще НИКАКОГО оскорбления кого бы то ни было жюри, разумеется, не допустило. Сама постановка вопроса кажется мне настолько странной и неожиданной, что я, право, теряюсь. Обычно в таких случаях я пытаюсь найти подоплеку, скрытые причины обиды и раздражения, которые самому раздраженному, может быть, не ясны, но в данном случае у меня просто ничего не получается. Я НЕ ПОНИМАЮ.
Собралась группа писателей, нашла спонсора… Вернее, все было наоборот: нашелся спонсор, собрал группу писателей. Вместе разработали статут премии, проголосовали, вручили… В чем криминал? Кто, кого и как обидел? Писатели, члены жюри, — все, согласитесь, очень и очень недурные. Спонсор порядочнейший человек. Призеры — достойнейшие и всеми (или, скажем, — многими) ценимые авторы… В чем дело? Почему ломаются шпаги и летят по воздуху швыряемые неведомому оскорбителю перчатки? Ничего не понимаю. Вспоминается только знаменитый диалог между Сент-Эньяном и блистательным Портосом, который привез ничего не понимающему царедворцу вызов виконта де Бражелона."…Подумать только! Переезд, люк и портрет! Но, друг мой, и одного из этих оснований достаточно, чтобы все дворяне Франции и Испании перерезали друг другу глотки…" Кто не помнит этот эпизод из Дюма-пера, перечитайте — и вы поймете, почему я чувствую себя полнейшим Сент-Эньяном.
Нелепо все это. Вот поссорились Столяров и Щеголев. Сильные слова произнесены, и каждый считает себя правым. Горько. Я люблю их обоих, и надеюсь только, что холод, их окутавший, не распространится и на меня. Глупо же! Я СОВЕРШЕННО ТОЧНО ЗНАЮ, что не хотел и в мыслях своих не имел Столяров обидеть кого-нибудь из "нашего лагеря", а тем более — Щеголева, которого ценил всегда высоко и как писателя, и как полемиста. Я-то знаю, а как передать мне это мое знание Александру Геннадиевичу? А ведь он уже (под благовидным предлогом, разумеется) и в отставку решительно подал с поста старосты семинара…
Друзья вы мои дорогие! Давайте жить дружно. Давайте учиться жить в свободном мире. Это при тоталитаризме мы все были одинаковые. Теперь мы все разные, и каждый заявляет о себе по-своему, и каждый сам себе Зоил. Раньше у нас у всех был один враг — режим. Теперь, нам кажется, врагов у нас стало много. Это неправда. У каждого писателя — один единственный враг, он же — лучший друг: исчирканный (или хуже того — чистый) лист бумаги. Все остальное — глюки, миражи и томление духа.
Давайте объединяться. Но не для того, чтобы "пробиться", и не для того, чтобы кого-то "свалить", а для того лишь, чтобы найти способ помочь друг другу, поддержать друг друга (пусть даже только морально), вкусить "роскоши человеческого общения".
Давайте ругаться, но — не ссориться при этом.
Давайте спорить, но — помнить, что в споре рождается (или даже пусть гибнет) истина, но не должен в споре рождаться враг или гибнуть друг.
Давайте учиться признавать за всеми другими те же самые права, которые отвоевали для себя.
И давайте исходить из того, что все мы — хорошие люди, честные, неглупые и устремленные к добру.
ЛИТЕРАТУРНЫЕ