цитата

Dark fantasy is a subgenre that combines elements of fantasy, including marvelous abilities, with those of horror.

цитата

Among the earliest writers of dark fantasy was Gertrude Barrows Bennett (writing as Francis Stevens). Bennett's writings influenced both H. P. Lovecraft and A. Merritt, both of whom "emulated Bennett's earlier style and themes."

цитата

"Dark fantasy" is sometimes considered a variant of the horror genre, but the opposite is often the case. Horror fiction where the threat is of supernatural origin can be considered dark fantasy: Clive Barker's The Hellbound Heart is an example.

цитата

Темне фентезi в лiтературi
Кук Глен: цикл романiв «Чорний загiн»
Дональдсон Стiвен: «Хронiки Томаса Ковенанта»
Меррiт Абрахам: «Палай, вiдьма, палай»
Лейбер Фрiц: «Наша Ледi Пiтьма», «Зло зустрiчається в Ланкмарi»
Кiнг Стiвен: «Темна башта», «Талiсман»
Баркер Клайв: цикл «Книги кровi», «Імаджiка»
Гейман Нiл: «Американськi боги»
Лi Танiт: «Кривава опера»

цитата Dragn

ПИ реальны сплаттерпанк

цитата valkov

я бы поспорил

цитата Voldemar

дарк разнообразный он и не должен быть похож только на ЧО

цитата GRig

дурацкий ярлык выходит дарк фэнтези:)

цитата Voldemar

ну так и обычное фэнтази пошло от Толкиена...а ведь разные же романы

цитата Dragn

А элементы то до сих пор используют)

цитата

"как психологически так и стилистически — Кук многократно проигрывает многим жанровым соперникам"(c)
Например?

цитата

Имхо "Книги крови" — вполне можно отнести к поджанру тёмного фэнтези (или, как минимум, к параллельному направлению).

цитата

Фэнтезийных сюжетов там навалом

цитата

А вот кому проигрывает — ой кто его знает... Я таких не читал. Ни Эриксон(хотя и прикольно, да и похоже), ни ээ Мартин...

цитата

цитата

Вот удивил, так удивил..

Стовер — спец по технофэнтези, но Dark у него и близко нет

цитата

Словно червь, выползающий из губ мертвеца, из-за края чаши поднимается чучело Берна.
Труп встает, медленно распрямляется, как подсолнух, тянущийся к солнцу. По обнаженной коже змеятся кельтские узоры, сверкая золотом в лунном свете. Швы, что стянули вспоротый моим ножом живот, кажутся стальной застежкой-молнией; парик, венчавший чучело в его хрустальном гробу, потерялся, и между алюминиевыми скобками, прибившими к черепу остатки кожи, виднеется голая кость. На самой макушке зияет иззубренными краями дыра, пробитая вторым ножом, – кто бы стал ее заклеивать мертвецу? – и сквозь нее проглядывает что-то черное и блестящее, будто газ-антисептик превратил остатки Берновых мозгов в обсидиан. Тварь поднимает голову, и бессмысленно оглядывает нас мертвыми глазами, не в силах сосредоточить взгляд, с неясной тупой угрозой кусачей черепахи, поводящей раззявленным клювом в непроглядно мутной воде.

Зрелище это парализует нас всех, даже охранников. Внизу на платформе недвижно валяется Проховцев – без сознания или мертвый, отсюда не разобрать. Мертвый Берн расправляет плечи. Пальцы его шевелятся, словно щупальца актиний, нашаривая мнимую добычу.

Умирающий Гаррет отшатывается от твари. Кровь из рассекшей плечо раны брызжет во все стороны, заливая лицо чучела, и темный мясистый язык выхлестывает наружу, чтобы слизнуть капли. От знакомого привкуса глаза демона вспыхивают.

Я не успеваю заметить, как движется его рука, – как-то разом она мертвой хваткой вцепляется в здоровое плечо администратора. Когда тварь стискивает его в любовных объятьях, хрип Гаррета переходит в долгое хрусткое «ккккккк…» – должно быть, он пытается кричать. Одержимый демоном труп впивается, распахнув челюсти, в губы артанского вице-короля: реанимация в исполнении насильника.

Демоны питаются чистой Силой, но по душе им лишь одна ее разновидность – Сила, настроенная Оболочкой живого существа на вибрации боли, ужаса и отчаяния. Обычно эти твари таятся развоплощенными рядом с нами, словно стервятники, ожидая, пока кому-нибудь не станет плохо, не способные на большее, чем подтолкнуть в нужном направлении чью-то темнеющую Оболочку. Шанс лично причинить смертельную боль – доступный им только в телесной оболочке – они, должно быть, ценят весьма высоко.

Вселившийся в Берна демон, судя по всему, оттягивается по полной программе: вставший хер этого чучела похож на сырую сардельку в полруки.
Гаррет исходит визгом в распахнутую пасть трупа.
Свободная рука твари разрывает одежду еще живого Гаррета прямо на теле и продолжает рвать – выдирая клочья мяса, впиваясь пальцами в живот, выдергивая полными горстями кровавое месиво. Кишки администратора не выдерживают, заливая дерьмом сплетенные ноги обоих, но мертвец даже не замечает этого. Она запускает руку в продранное брюхо вице-короля, кровь стекает до самого локтя по мере того, как внутрь входят сначала пальцы, потом предплечье, словно исполинский член, дотягиваясь до самого сердца.
И я откуда-то знаю, что эта рука делает. Точно знаю.
Прямой массаж.
Тварь заставляет сердце Гаррета качать кровь, чтобы продолжал жить мозг, чтобы исходил сладостными вибрациями муки, и страха, и отчаяния. Представить не могу, что чувствует Гаррет при этой чудовищной, зверской пытке – и не дай бог мне это узнать!

В конце концов Гаррет перестает отбиваться и только подергивается спазматически, и тогда демон одной рукой отшвыривает тело в кратер, точно ребенок палочку от леденца. Потом чучело сонно потягивается по-кошачьи, и безадресно-злобный взгляд его упирается в меня.

Из разверстой пасти раздается костяной перестук, словно сыплется галька, потом глохнет на секунду, пока тварь набирает воздух в мертвую грудь – она не дышит и забыла вдохнуть, прежде чем заговорить. Потом перестук раздается снова, все скорей и скорей, покуда щелканье не рассыпается на звуки сухого, нечеловечески бесстрастного голоса.
– У тттебббяа мой меччшш .
Это не Берн. Это не его душа вернулась в тело – сколько угодно могу повторять себе, но выражение его глаз, звук голоса вытягивают из меня силы сильней, чем все чары Райте. Я даже не могу удержать Косалл, и, когда Райте делает шаг ко мне, выдергивая у меня эфес одной рукой, а другой ловко расклинивая мои запястья очень эффективным приемом айкидо, я не пытаюсь сопротивляться.
Демон оборачивается к Райте:
– Онно умирррало . – Должно быть, это он про Гаррета. – Я ггголодддаю. Нне пппроступоккк?
Райте пожимает плечами и бормочет себе под нос что-то вроде местной версии «не подмажешь – не поедешь». Без страха подойдя к демону, он протягивает чучелу рукоять Косалла.
– Задача тебе ясна?
Идиот, долбаный дебил, кретин сраный !…
Я же мог себя зарезать клятым мечом. Мог себе башку снести!..

Но не сообразил.

Чучело хватает эфес Косалла – и клинок молчит, потому что чары его пробуждает к жизни лишь прикосновение человеческой руки. Демон поднимает оружие, изучая блестящее под луной лезвие, жидкий блеск усеявших клинок от острия до самой гарды рун.
– Пэлллессс Риллл , – стрекочет демон, и бледный отсвет отгоревшей похоти в его глазах заставляет меня подумать, что в нем осталось все же нечто от прежнего Берна.
А потом каким-то образом тварь оказывается прямо передо мной . Зенки ее блестят, как стеклянные – наверное, так и есть, из глотки рвется долгий, басовитый стон, словно у старого усталого любовника на грани оргазма, переходящего в инфаркт.

цитата

Итак, если мир — грязная дыра, которую населяют жестокие, отвратные ублюдки, человечья жизнь здесь — дешевка, а герои, претерпев немыслимые страдания, в финале гибнут крайне болезненной смертью, это оно самое и есть. Очень темное фэнтези...

цитата

Книги Джеффри Барлоу — остроумные стилизации под классические произведения англо-американской литературы. Дебютный роман “Спящий во тьме” насыщен живописными дарфэнтезийными деталями: поднявшийся из глубин затонувший корабль, призрак мертвого мальчика, ужасная собака, козни древнего демона, будто сошедшего со страниц Лавкрафта. Еще более выразителен “Дом в глухом лесу”, написанный в стилистике Уилки Коллинза и Анны Радклиф.

цитата Грешник

А я вот считаю, что "Книги Крови" — это социальная сатира!
Там есть целый один рассказ "Дети Вавилона" . А в "Холмах,городах" автор ржёт над паранойей о красной угрозе. А в "Голом Мозге" — пинает индустрию туризма. А в "Полночном поезде с мясом" — иронично изображет инфернальную изнанку за фасадом американских мегаполисов, что есть НАМЁК...! Социальная же, сатира!