цитата

Укиё-э (яп. 浮世絵, картины (образы) изменчивого мира) — направление в изобразительном искусстве Японии, получившее развитие с периода Эдо.
Слово укиё, дословно переводящееся как «плывущий мир», является омофоном к буддистскому термину «мир скорби», но записывается другими иероглифами. Первоначально термин «укиё» употреблялся в буддизме как обозначение «бренного мира, юдоли печали», но в эпоху Эдо, с появлением специально отведённых городских кварталов, в которых процветал театр Кабуки и находились дома гейш и куртизанок, термин был переосмыслен, и зачастую его стали понимать как «мир мимолётных наслаждений, мир любви».
Гравюры в стиле укиё-э — основной вид ксилографии в Японии. Эта форма искусства стала популярной в городской культуре Эдо (современный Токио) во второй половине XVII века.

цитата

Коллекция японской гравюры Клода Моне насчитывала больше 250 произведений, он вставлял их в рамы и развешивал в доме, он спрашивал у каждого гостя, приезжавшего в Живерни: «Вы любите японскую гравюру? Выберите себе одну!»

цитата

У нищего, вечно голодного Ван Гога было больше 200 гравюр в личной коллекции, он делал живописные копии (1, 2) с этих отпечатков, изучая технику

цитата

Фудзи в любом ракурсе — самое узнаваемое во всем мире изображение горы. Но так было не всегда. Японцы ничего особенного в Фудзи долгое время не замечали. До тех пор пока в середине XIX века в Японию не приехали европейцы и не сказали: это же конус идеальной формы. Гравюры с изображением Фудзи, добравшись до Франции, произвели огромное впечатление на художников-импрессионистов. Поль Сезанн, писавший гору Святой Виктории даже чаще, чем яблоки, сделал ее самой узнаваемой достопримечательностью Экса.

цитата

Его называют художником «медленным». Эпитет достаточно спорный, ведь тот, кто на протяжении года пишет пустынную улицу или ветку айвы, пишет не улицу и не ветку, но время, за которое пейзаж или дерево меняют природу: растут, распускаются, благоухают и вянут. Впрочем, время, на котором Лопес так своеобразно зациклен, не является исключительно физическим временем. Неслучайно в его «гиперреалистических» по официальной прописке работах глаз зрителя находит своеобразный штрихкод – следы других живописных манер, которые через индексы стилей (патину ренессансного натюрморта, подчеркнутую – как у Мане – двухмерность холста, коллажный узор и пр.) разыгрывают спектакль темпоральностей – фиксируют время художника и картины.

цитата

В 1820 году женился на Юлии Павловне Брюлловой (1804—1877), сестре знаменитого Карла Брюллова, с которым поддерживал дружеские отношения. Брак оказался счастливым, и художник неоднократно с любовью отзывался о своей «Жюли». Семья жила дружно. Муж и жена во всем находили полное согласие и переживали вынужденные разлуки, связанные с поездками мастера для исполнения заказов. В семье Соколовых родились сыновья:
Соколов, Пётр Петрович (1821—1899) — жанрист и портретист[5], академик (1899) ИАХ;
Соколов, Павел Петрович (1823—1826);
Соколов, Павел Петрович (1826—1905) — живописец, акварелист[5], академик (1864) ИАХ;
Соколов, Александр Петрович (1829—1913) — акварелист-портретист[5], академик (1859), действительный член (1896) ИАХ.

цитата

«Гумно» – творческое соревнование с французским живописцем Гране
Эту работу Венецианова принято считать квинтэссенцией русского быта и русского духа. Но немногие знают, что задумана она была как «ответ» французскому живописцу Франсуа Мариусу Гране. Дело в том, что Венецианов, сделавший краеугольным камнем своей системы воздушную перспективу, интенсивно изучал также перспективу линейную. Он был совершенно очарован тем, как исполнена перспектива в картине Гране «Внутренний вид хоров в церкви Капуцинского монастыря на площади Барберини в Риме» и провёл много часов в Эрмитаже за её созерцанием. Так итальянский вид французского художника инспирировал появление русского шедевра.

цитата

Перед нами — сплав портрета и натюрморта. Юноша показан сразу же после укуса, лицо его искажено гримасой боли, одна рука вскинута от неожиданности. Кстати, есть гипотеза, что в форме кистей юноши таится особый смысл — якобы они выглядят так, как если бы он был художником и держал палитру, готовый начать работу.
...
Аллегорически картина может говорить о душевной боли от неразделенной любви. На это, кстати, намекает роза (символ Венеры) в волосах и сам образ саламандры, которая обозначала не только огонь, но и имела фаллические коннотации. Другая версия касательно содержания — мысль о быстротечности времени. А ренессансная традиция дает аллегорию греха: мальчик тянется к запретным наслаждениям и получает возмездие в виде укуса ящерицы.

цитата

Согласно Леонарду Дж. Слеткесу, символизм картины, скорее всего, восходит к римской статуе «Аполлон, убивающий ящерицу», изображающей сцену, в которой ядовитая Саламандра торжествует над богом, в то время как расположение различных фруктов предполагает четыре темперамента, а сама Саламандра во времена Караваджо символизировала огонь. Изображение Саламандры также несло фаллические коннотации

цитата Sprinsky

Мальчик кстати явно находится в родстве с Медузой

цитата

В своих ранних работах Караваджо увлечен приторной, грубоватой и простоватой красотой черноглазых и черноволосых юношей с округлыми чертами лица. И «Юноша с корзиной фруктов», и «Мальчик, укушенный ящерицей», и «Голова медузы», и «Лютнист», и юноши с картины «Музыканты» — всё это Марио Миннити. Стоит лишь взглянуть на автопортрет художника в образе больного Вакха и становится очевидно: к этому же типу красоты относился и сам Караваджо.

цитата

Чуть больше, чем полвека назад, у дверей улалинского Дома малютки нашли корзину с ребенком, в которой была записка: «Чепоков Николай Анатольевич, кумандинец, родился 30 января 1961 г.» Так началась жизнь и удивительные приключения человека, который называет себя Таракаем в честь одного из героев алтайского эпоса «Маадай-Кара». Насмешник, шут, бродяга, нищий странник, рассказывающий удивительные сказки и истории и потрясающий художник.
Известный в республике художник Валерий Тебеков называет Николая "алтайским Пиросмани", у которого свой, присущий только ему стиль.

цитата

Таракай - герой алтайского фольклора, неутомимый бродяга и весельчак. Он всеми любим, его ждут в каждом аиле, о нём рассказывают необычные истории, сидя у ночного костра. И, кажется, сами звёзды прислушиваются к рассказам о Таракае, которые льются до самого утра.