fantlab ru

Все отзывы посетителя VuDu

Отзывы

Рейтинг отзыва


– [  10  ] +

Генри Лайон Олди, Марина и Сергей Дяченко, Андрей Валентинов «Пентакль»

VuDu, 14 января 2010 г. 21:40

«Пентакль» включает в себя трибьют гоголевского Миргорода плюс «бонус-трэки» от группы маститых жанровых исполнителей: Г.Л. Олди, А. Валентинова и супругов Дяченко.

«Новый Миргород» на фоне первоисточника выглядит городом Припять в литературном измерении. Есть дома, магазины, ясли, а жителей — нет, даже чертей нет, хоть колесо во их честь имеется. Певучая малоросская речь покинула улицы и жилища, оставив после себя деловитое сопение мародёров, пиканье счётчиков Гейгера и щёлканье затвора фотоаппарата туриста-экстремала.

«Байки из склепа» вперемешку с советскими страшилками, антрепризные комедии — что угодно, но не искромётное, чарующее действо от гения русской литературы.

Характерной чертой рассказов является или унылая попытка сыграть на малоросском колорите, или загубленный конец у весьма достойно начинавшейся истории. Первое и второе, второе и первое на протяжении десятков рассказов... С придирчивостью Эллочки Людоедки, «выбравшей» свои 30 слов из запасов великого и могучего, авторы «Пентакля» старательно собирают тридцатиликий метаобраз нью-Миргорода из вкусностей щедрой кладовой украинской фольклористики, не забывая время от времени бить поклоны Николаю Васильевичу. И стоит чудный град: в бледном свете пяти фонарей по тусклым улочка, никогда не видевшим солнца русской словесности, бродят тени, изредка произнося «Жуть», «Кр-р-расота!», «Подумаешь!», на въезде же красуется табличка «Добро пожаловать в Миргород-Припять» и неулыбчивая девушка со шматом сала и стопкой горилки, от которых толку — ноль, ибо облупленной краской по ржавому железу.

Оценка: нет
– [  9  ] +

Уилл Селф «Дориан»

VuDu, 2 июля 2009 г. 20:51

«Телеведущий, критик, колумнист, журналист, писатель, скандалист, сатирик Уилл Селф, вне всяких сомнений, одна из самых любопытных фигур современной британской литературы» — так говорит об авторе Николай Александров. Рано попробовавший наркотики, способный на эксцентрику, писатель, не боящийся остросоциальных тем, не чуждый философскому скепсису (Селф изучал философию в Оксфорде), он является той фигурой, которой можно поручить переосмысление классического сюжета Уайлда о юноше Дориане Грее, чей портретный облик впитывал все последствия порочного поведения хозяина, даруя взамен вечную молодость и неувядающую красоту. Сам Уайлд был фигурой далеко неоднозначной. Франт, гомосексуалист. Человек, принимавший в штыки постулаты традиционализма. Его знаменитый роман «Портрет Дориана Грея» стал гимном декадентству. Уилл Селф слил воедино автора и роман и забросил их в эпоху ушедшего битничества, сошедшего на нет движения хиппи, пришедшей сексуальной революции, цветущей философии свободы тела, лозунга «Секс, наркотики и рок-н-ролл» и остатков культурных поисков странных гениев, как, например, Э.Уорхоп и искусство поп-арта. Всё, чем ограничивал себя Уайлд, создавая, хоть и остроугольный, но всё же классический по нынешним меркам роман, всё это Селф откидывает, словно ширму: «Нате, смотрите, как есть на самом деле».

80-е годы, Европа и США — новый плацдарм для старого сюжета. Селф выбрал идеальный период. Период пропитанный свободой, наркотиками и сексуальными вольностями. Оставшееся за кадром у классика, вытаскивается на свет и метится ярлычками: странные восхищения с придыханием мужской красотой у героев Уайлда превращаются в естественные выражения для гомосексуальной среды, противоречивые и абсурдные заявления лорда Генри прямым текстом называются таковыми, а чудаковатость — так свойственна богемным прожигателям жизни, начинающих утро с дозы героина.

Селф пишет абсолютно новый роман. Никакой тяжкой зависимости от предшественника, никакого эпигонства. Работа с нуля, из прошлого только лёгкие мазки сюжета. Никакой привычной рефлексии Дориана по отношению к своему изображению (к слову, в «реинкарнации» и портрету место не нашлось — модная поп-артовская штучка под названием «видеоинсталляция» теперь хранит таинство юного красавца), никакой мелодики текста. Селф не пытается переиграть великого англичанина на его поле. Нет. Он вообще не играет на поле, а занят другим видом «спорта», что и даёт читателю свободу от вечных сравнений оригинала с имитацией.

В центре произведения всем известная троица: богатый наследник — молодой и красивый Дориан Грей, циник лорд Генри и талантливый художник, простодушный Бэзил Холлуорд. Начиная историю, автор набирает обороты не сразу. Кажется, произошла лишь смена декораций, эдакий глоток кислого постмодерна и унылый поиск литературных отсылок к первоисточнику... Но все сомнения уйдут прочь, стоит только Селфу расставить фигурки на доске и быстренько сыграть необходимый дебют с оглядкой на творение Уайлда. И дальше читатель получает удивительный, битнический, разбитной рассказ об эпохе Свободы с поправкой на позицую наблюдателя, смотрящего на представление изнутри. Вместо слепящего блеска внешней оболочки — взгляд с другой стороны сцены, где видна и будка суфлёра, и театральные рабочие, и волнующиеся перед выходом актёры.

Мастерски справляясь с основной задачей, — не скиснуть под взором классика — Уилл Селф ломает судьбы героев, транжирит талант, насыщая роман полноценными личностями на несколько минут эфирного времени, закручивает интригу, затем её же раскручивает, и оставляет на самый конец повествования такой кунштюк! Всё с ног на голову и шиворот на выворот! Взяв на старте неподъёмный груз, писатель с улыбкой и лёгким па, приземляет его строго за финишной чертой, которую сам же и нарисовал в месте, далёком от основного маршрута.

Оценка: нет
– [  9  ] +

Таити Ямада «Лето с чужими»

VuDu, 25 июня 2009 г. 01:18

Городская сказка. Грустная, чуточку страшная и очень трогательная. Стиль Ямады напоминает японский рисунок в духе кохицу — приглушённые тона и несколько ярких объектов, простота и вдумчивость содержимого.

Знакомьтесь — Хидэо Харада, сценарист, только что развёлся с женой, потеряв дом, сына и приличную сумму денег. Пишет сценарий для нового сериала. Живёт в своём офисе.

В одну из прогулок по городу случайно заходит в некое развлекательное заведение, послушать трёп стэнд-ап юмориста, и встречает мужчину, невероятно напоминающего отца.

Родителей Хидэо потерял в раннем возрасте, черты их лиц уже подвыветрились из памяти. Именно на смазанность воспоминаний и уповает герой книги: да похожи, но не на все сто! Каково же приходится ему, когда по приглашению странного мужчины, Хидэо попадает в квартирку, где встречает гостя женщина, и глаза, а главное, сердце подсказывают — это мать...

Сон, реальность, мираж? Простое совпадение?..

Словом, всё смешалось в доме Харады, и дабы найти «точку отсчёта», твёрдое место в призрачности существования, он принимает в свой круг одну молодую даму, что настойчиво пыталась с ним познакомиться... И дальше о сюжете ни слова.

Лиричное течение романа может глубоко тронуть вас за душу. Ямада отринул динамичность, но дал нам возможность прочувствовать, заново оценить отношение к родителям, которое часто «засыпано» ворохом бытовых проблем, мелких склок и требуется рывок, чтобы вырваться наружу из хлама повседневности и порадоваться даже такому простому факту, что они есть, что они живы. Тем же, кто потерял родителей, роман может стать интимным переживанием о временах минувших, когда мы, не задумываясь о радости происходящего, с кислой рожей получали от матери наставления о том, что стоит и чего не стоит носить в холодную погоду, а с отцом можно было запросто съездить на рыбалку.

В христианстве есть такое понятие — мирская суета. Вот эту суету Ямада и отгоняет от нас на время. Кто и как воспользуется моментом — вопрос открытый. Ответ на него и есть суть романа «Лето с чужими».

Оценка: нет
– [  10  ] +

Владимир Данихнов «Девочка и мертвецы»

VuDu, 9 марта 2009 г. 14:24

«Серые» — новый роман одного из самых ярких представителей так называемого поколения NET Владимира Данихнова. Прекрасный язык, сарказм, циничность, чувственность, странность и поиск человека в человеке –- всё это характерно для прозы Данихнова, всем этим сполна он наделил своё новое произведение.

Действие книги разворачивается на некой планете, колонизированной русскими поселенцами. Но не ждите отблесков инопланетного солнца на армированном пластике звездолётов из космооперы, как нет здесь и повествования о суровых буднях первопроходцев. Нет. Автор рисует лубок, аляповатую картинку о русской душе. Рисует зло и размашисто. Так и хочется иной раз схватить его за руку и сказать: «Неправда, другие мы». Но тут же думаешь: «А другие ли?»

Сюжет подаётся через взгляд множества действующих лиц, но центральным персонажем является маленькая девочка Катенька, живущая на одиноко стоящей ферме. Забранная из сиротского приюта, девочка растёт средь грозного оклика тирана и хозяина дома старика Ионыча и ласкового слова из уст сокольничего Феди, человека хоть и доброго, но безвольного и всецело преданного Ионычу.

Есть у фермы и маленький секрет – упавший неподалёку от избы непознанный летающий объект, сиречь НЛО. Падение то заприметили граждане из особых органов, а один такой гражданин проявил чрезмерное любопытство, да наведался на ферму. И зря. Ионыч и раньше не располагал душою к общению с властью, а нынешний визит вовсе расценил, как посягательство на драгоценную собственность, вследствие чего случилась с тем сотрудником оказия весьма печального характера.

Забрав кое-что из личных вещей, наша троица отправляется в город. Подальше от приметной фермы, в толчею и колготу большого поселения, где можно затеряться да пересидеть лихие времена. Только неспокойно в округе. Тут самый раз сказать о серых. Уникальные свойства местного снега оживляют мертвецов, являя миру медленных, вяловатых созданий серого цвета, что ходят по снежным равнинам, изредка декламируя неведомо зачем короткую строчку из стихотворения. Раз в год, сбившись в огромную толпу, серые идут в город Пушкино. Событие для горожан хоть и опасное, но праздничное. Как же! Мясо само идёт на шампура да жар больших костров! Да и опасность от серых сильно преувеличена — дюже медленные они и настоящую угрозу представляют лишь одиночкам. Но нет в мире постоянства. И на сей раз уготован неприятный сюрприз городу и окрестностям. Серые перерождаются во что-то новое и реально опасное…

Каждый поворот сюжета, каждую смену тональности автор использует, дабы поглубже «залезть» в русского человека, пошире оголить рану и показать его душу. И всё это происходит на фоне удивительной атмосферы, пропитанной поэзией снежных пустошей и причудливыми красками. Взрослая, жёсткая, даже жестокая проза, подающаяся под соусом из прекрасного чёрного юмора. Местами удивительно лиричная и касающаяся сокровенного, кое прячем мы от сторонних глаз.

Всем, кто хочет увидеть русский New Weird, побег от набивших оскомину фэнтезийных квестов и лоботомированных космобоевиков, всем, кто не прочь задуматься над прочитанным, словом, всем любителям нестандартной качественной литературы посвящается.

Оценка: нет
– [  23  ] +

Мэттью Стокоу «Коровы»

VuDu, 17 февраля 2009 г. 23:43

Чудовищная книга. Невероятно чернушная, грязная, липкая, душная... Стокоу предстаёт в образе Достоевского-из-ада, выписывающего кишками, фекалиями, кровью вопрос: «Тварь ли я дрожащая или право имею?»

Дом. Герой, живущий в маленьком замкнутом мирке, расположившегося в стенах дряхлого дома с парой жилых квартир. В одной обитает сам Стивен — главный герой «Коров» — со своей матерью (которую иначе, как «Зверюга» и не зовёт) и собакой (несчастное существо с перебитыми задними лапами — давних времён проделка Зверюги); в другой живёт странная девушка Люси, которая уверена, что где-то глубоко внутри человеческого тела прячется чёрное твёрдое нечто, источающее болезни и грязь в организм.

Крыша дома. «Окно» в Город, свободное от зверюгиных миазмов место, где можно помечтать о новой жизни, в которой будет всё как показывают в телевизоре: домик, любящая жена, ребёнок, вкусный ужин и зелёный газон. Мысли о новой жизни приводят Стивена к пониманию необходимости вырваться из-под влияния матери, жениться на Люси и делать свой «телевизионный» дом, с царящим в нём уютом, как у всех обычных людей. И первым шагом на пути к самостоятельности становится устройство главгероя на мясоперерабатывающую фабрику.

Фабрика. Настоящий Храм Смерти и Говядины. Смерть коровы даёт силу забойщикам, даёт власть над реальностью — именно то, в чём так нуждается Стивен. Он близко знакомится с Крипсом, своим непосредственным начальником. Крипс причастен к таинству убийства коров, он своего рода пастырь и духовный учитель. Познай себя и обрети свободу через убийство — это философия Крипса, его универсалия, в которой Стивен пытается обрести не только своё истинное Я, но и усовершенствоваться как личность.

Коровы. На Пути духовного развития он встречает быка гернзейской породы, ставшего вождём коров, сумевших бежать из фабрики в подземный город. Гернзеец открывает пред Стивеном своё видение мира, в котором ему, Стивену, отводится важная роль в деле становления онтологической базы зарождающейся концепции существования Городских коров.

Выбор. У Стивена неожиданно появляется не только право выбора, но и силы для осуществления своих планов. Он становится решительным в противостоянии со Зверюгой, в отношениях с Люси, Крипсом и коровьим племенем. Только Жизнь не менее решительна и не забывает делать ответные ходы.

Итог. Повествование буквально тонет в сточной яме, залитой кровью, спермой, злословием и с заторами из внутренностей. Вокруг ямы царят уныние и нуар такой мощи, что прежние его книжные носители смущённо тупят глазки. Автор жесток и не знает границ. Он ищет ответы и плюёт на все моральные барьеры. И знаете, читать книгу тяжело в большей мере из-за этих авторских копаний в человеке, нежели обилия кишок и извращений. Книга однозначно не глупая, но феноменально мерзкая.

Оценка: нет
– [  61  ] +

Алексей Пехов «Крадущийся в тени»

VuDu, 6 января 2009 г. 19:33

На днях произошло два заметных события в моей жизни: я впервые взял в руки книжку из серии «Магия фэнтези» и впервые же ознакомился с творчеством Алексея Пехова.

Итак, «Крадущийся в тени» от столпа издательства «Армада» писателя Пехова, или Что ждёт нас в Тени.

Как выяснилось, в Тени добропорядочного гражданина не ждёт ничего хорошего. В лучшем случае там будет скрываться вор экстра-класса, в худшем — штампы, различной степени откормленности.

В книжке рассказывается о похождениях знаменитого вора Гаррета, жизнь которого совпала с тяжёлым периодом в судьбе государства Валиостр, бо на севере, в Безлюдных пустошах, просыпается Нечто (в книге означен аки Неназываемый, но мы-то знаем, что он Большое и Страшное Зло) и хочет Оно всех победить, применив магию и орды жутких орков. Такие вот лютые годины наступили в Сиале, такая вот невесёлая история. Что же может остановить Зло с севера? Артефакт! Где он? На юге! И ждёт нас Его Величество Квест, «бессмысленный и беспощадный» (цэ) в те места, которые так удачно охарактеризовал Корней Чуковский:

Не ходите, дети,

В Африку гулять.

В Африке разбойник,

В Африке злодей,

В Африке ужасный

Бар-ма-лей!

Только не Африка, а юг и Бармалеев во множественном числе водится. Но то детская сказочка, а тут жёсткое, взрослое фэнтези, расписанное чуть ли не на 500 страниц (которых так и не хватило в итоге, дабы добраться до этого самого юга).

На протяжении всей книги в нас впихивают заштампованное действо, приготовленное среднейшим языком. Поглощая продукт, мне живо вспомнились культурологические братья «Крадущегося в тени» — ролевые компьютерные игрушки, созданные небольшой группой молодых программистов. Сюжет в них писался в последнюю очередь и тем, кто меньше других занят на данный момент. Но если игра может выйти хорошей и вовсе не имея сюжета (шахматы), то книга... Книге в этом случае остро будут требоваться атмосфера и умные, неординарные мысли автора.

Атмосфера создаётся мелодикой языка, мизансценами, образами героев и описательной частью произведения. Молодой автор, фактически дебютировавший этой книгой в литературе, атмосферу не создал, похерив её вслед за штампованным сюжетом. Не буду создавать целый пост-терминатор, целью которого служит лишь изначальное желание опорочить имя автора, а методом является правило Seek and Destroy, но маленький примерчик представлю. Открываем книгу в самом начале, буквально вторая страница повествования, на вскидку берём абзац:

«Облака снова наползли на небо, закрыв своим телом выступившие на небе звезды...» (если уж небо было упомянуто в начале предложения, то далее можно написать просто, без дубляжа «закрыв своим телом звёзды»; более того, в следующем абзаце Пехов пишет: «...взмыло в ночное облачное небо, унося с собой свежее мясо, а может и душу. Угольно-черный силуэт на миг мелькнул в облачном ночном небе и исчез.» Вновь два «неба», да ещё и разукрашенные одними и теми же прилагательными: «ночное облачное» и «облачное ночное»);

целую страницу описывается как же хорош Гаррет в тени, что «тень – моя подруга, моя любовница, моя напарница. Я прячусь в тени, я живу в ней... [и т.д.]». Вот наш дорогой вор стоит в своей любовнице, сиречь в тени. Темнеет. В тёмный переулок вдруг заходит человек («Дурак или храбрец, если один шастает в темноте?», — задаётся Гаррет вопросом). В дело вступают злосчастные облака из нашего абзаца и «... к полной тьме добавилась тьма кромешная». Человечек пытается быстро проскочить тёмное место. Пехов пишет: «Он поравнялся со мной и даже не заметил тихо стоящую в тени тень.» Надо же! «Даже (!) не заметил». Простак не заметил во тьме вора, который целую страницу сливался с тенью в экстазе и был выписан автором, как «тень в тени». Действительно, как же можно было такое не заметить!

и в этом же коротком абзаце: «я не мелкий карманник, чтобы падать так низко, – времена молодости давно канули в Лету». Так рассуждает Гаррет из мира Сиалы. Какая, к лешему, «Лета»? Как сиалец может оперировать терминами древнегреческой мифологии?

И это только один (подчёркиваю — один) рэндомный абзац...

Что же до философского контента произведения, то можете быть покойны -- во время чтения мозг не пострадает. Автору просто нечего сказать читателю. Ни жизненного опыта, ни особых познаний в..., ничего не было у парня. Он просто захотел написать квест про вора и написал: с июля по апрель, пятьсот без малого страниц пересыпал из штампохранилища он серую смесь, ваяя свой шлакоблок.

Оценка: в целлюлозном трупе литературы не обнаружено.

Оценка: нет
– [  11  ] +

Эдгар Аллан По «Тайна Мари Роже»

VuDu, 7 апреля 2008 г. 04:51

Специфичный детективный рассказ.

С одной стороны — имеем прообраз «дедуктивного метода» Ш. Холмса, с другой — получите перегруженное фактами повествование, где образы и характеры главных героев столь ничтожно мало прописаны, что более походят на «голос из-за кадра». Если не «Убийство на улице Морг», мы бы так и не узнали, каков человек этот месье Дюпен.

Оправдывает подобный способ изложения лишь тот факт, что Эдгар По хотел предложить публике иную версию событий реального преступления, имевшего место быть недалеко от Нью-Йорка (убийство Мэри Сесилии Роджерс). Автор испытывал огромное желание показать печальные события тех дней с иной стороны, которую, по его мнению, незаслуженно пропустили следственные органы. Но эти увлечённость и желание не сыграли рассказу на руку, ибо превратили его в криминалистическую лекцию на примере совершённого преступления...

Оценка: нет
⇑ Наверх