Рассказ написан в 1837 году, то есть, автор читал Пушкина. В эту пору писать так, как пишет Вельтман, было уже стыдно. Сводить трагедию альбигойских войн к р-р-роковой стр-р-расти графа Раймунда и прелестной Иоланды... было пошлостью сто семьдесят лет назад, и такой же пошлостью осталось и сегодня. К тому же и написано из рук вон плохо. Взять за образец Пушкина в ту пору мог бы не всякий, но ведь был Жуковский, был Карамзин! На их фоне Вельтман выглядит чрезвычайно жалко. Как образчик бульварной прозы первой половины XIX века, вероятно, представляет интерес для историка литературы. В качестве чтения современного человека -- ценности ни малейшей.

Разумеется, всё сказанное, моё личное мнение и может быть оспорено литературоведами.

Совсем пустых статей Алексей Николаевич Толстой не писал. Вот и в этой заметке есть и интересные строки воспоминаниий, и некий нравственный заряд, не остывший за семьдесят лет. Но в целом, уж очень это напоминает агитку, так что человек непривычный к произведениям такого жанра, может и отшатнуться в испуге.

Как писали в те самые тридцатые годы, когда в списки рекомендуемой литературы попадали дореволюционные издания: «Читать с осторожностью».

Ну, вот и Михаил Бабкин этот рассказ написал. Разумеется, герой просыпается с бодуна и ничего не помнит. Разумеется, выпивки в доме -- ящики до потолка стоят. И всё остальное -- тоже по классической схеме. По сравнению, скажем, с Полунинским «Дождиком», герой Бабкина непрерывно ругает демократов, что в ту пору, когда Полунин писал свой рассказ, ещё было не принято. Достаточно ли этого, чтобы назвать рассказ самостоятельным?

Странно, предыдущий рассказ в сборнике Бабкина, тоже не особо оригинальный, тем не менее, понравился, и рядом мелочей, и образом героя. А тут -- едва челюсть не вывихнул от зевоты, пока читал.

Стандартный приём для создания фэнтезийных рассказов -- взять известный миф (в данном случае, миф о Персее и Горгоне Медузе) и пересказать своими словами, радостно сообщая, что всё было иначе, чем повествуют мифы. Персей -- задохлик, рождённый уродиной мамашей от рыжего раба, Горгона Медуза и вовсе... впрочем, не буду пересказывать рассказ. Главное -- ясно. При этом Екатерина Некрасова владеет словом и не лепит фактических ошибок, что является несомненным плюсом. А вот мораль, прикрепленная в конце рассказа... увы и ах! -- портит всё впечатление. В результате получается что-то очень и очень средненькое.

Это второй рассказ Эллисона, который я прочитал (первым был «Мальчик с собачкой», он же «Парень и его пёс»). Этот рассказ я читал всего в одном переводе, совершенно отвратительном (Стерлигова). Рассказ не понравился чрезвычайно. Пусть корявый стиль принадлежит Стерлигову. Сюда же спишем и массу недоговорок и логических лакун. Как писал Даль: «Не тот вор, кто ворует, а тот, кто переводит». Но что на переводчика не спишешь, так это общую инфантильность рассказа. Придумал автор страшилку для заплывших мозгов и принялся пугать. Просто так, впустую, бесцельно и глупо. Именно так пугается жирный обыватель, когда видит то, чего он не понимает. Причём, этого обывателя на страницах нет, сам автор напуган собственной фантазией, и напуган его потенциальный читатель. Когда Курт Воннегут описывает туристов, которые при виде вселенского катаклизма принимаются кричать: «Мы американцы!», -- он создаёт великолепный образец сатиры. А Эллисон уже во второй своей вещи предстаёт этим самым туристом. Рассказ безусловно плох и ещё одним. Что же это, простите, за художественное произведение, которое требует для понимания обширнейшего предисловия? Бездарный автор не сумел сказать в рассказе то, что ему хотелось, и теперь сообщает прямым текстом: «Обратите внимание, как классно я рассказал об очищении через страдание». Да ни черта не классно! Если бы это было сделано хотя бы пристойно, то никакого предисловия не потребовалось бы. А так, в дополнение ко всем недостаткам рассказец начинает напоминать американскую же ржачку для тупых мозгов, где постоянно звучит закадровый смех. Этакая подсказка для дураков: «Смеяться здесь». А у Эллисона -- «пугаться здесь».

Художественный текст должен защищать себя сам, он должен обходиться без костылей. Автор, забегающий перед читателем и заранее оправдывающийся, смешон и жалок. Творчество под фонограмму. Тьфу! Ставил бы оценки переводным произведениям, выставил бы двойку: за общую бездарность, что Стерлигову, что самому Эллисону.

Не думаю, что в обозримом будущем вновь раскрою этого автора.

Критика традиционно отказывает Валерию Брюсову в звании поэта, обвиняя его в холодности, сделанности стихотворений. Не жар души, но логика и холодный разум. Не знаю, вполне возможно, что так оно и есть. Но в лучших стихотворениях именно холодный разум позволяет Брюсову достигнуть высшей степени обобщений, до которых в начале прошлого века никто из пишущей братии дойти не мог. И сейчас научно-фантастическое стихотворение «Мир электрона» звучит также современно, как и сто лет назад. Не так много стихотворений Валерия Брюсова я помню наизусть. Это помню.

Впрочем, выучил я его не по велению души, а просто, будучи учителем химии, в теме «Строение атома» считал необходимым прочесть ученикам это стихотворение. Не по бумажке же его читать.

Составители поэтических антологий продолжают удивлять. Каким образом это сугубо религиозное стихотворение, посвящённое рождественской звезде, попало в антологию «Кибернетический Пегас»? Об астрономии, о науке, о космогонии в нём ни слова; один только пересказ библейского сказания, без каких-либо собственных мыслей и обобщений. Не лучшее стихотворение второстепенного поэта.

Стихотворная иллюстрация к известной фразе Стругацких: «И на ответы нет вопросов». К несчастью, ничего своего к чужой фразе автор стихотворения не добавил.

Не увидел в тексте главного, аналитической статьи. Перед нами обычная благожелательная рецензия, гордо сообщающая, что мы теперь тоже умеем качественно выдавать вторичный продукт для оболванивания наших детей. Плюс заключительная фраза: «Разве это плохо?». Плохо, господин рецензент, оболванивание всегда плохо, даже если вторичный продукт завёрнут в яркую этикетку спецэффектов.

Произведение настолько предсказуемое, что попросту становится смешно. Кто среди соискателей истинный король, ясно с той секунды, как он появляется на страницах. Заранее известно, что случится поединок с Гаркой, и чем он закончится. Предательский удар в спину просматривается с той строки, как главному герою был предложен союз. И с той же строки становится понятно, что удар не достигнет цели. Путь к трону читатель знает с того момента, как претенденты входят во дворец.

Ну хоть бы что-нибудь, хоть бы одну мелочинку Борис Руденко написал оригинально! Автор умеет писать, у него лёгкий, приятный стиль, но ведь не одним стилем жива фантастика... А Борис Руденко ничем больше порадовать читателя не смог.

В двадцатые годы аэродинамическая труба была весьма популярным механизмом. Именно для того, чтобы не случалось подобного тому, что описано в рассказе, во всех агрегатах такого рода стояла защита от дурака. Вентилятор просто не включился бы, пока не закрыта предохранительная решётка. Ну а если бы Давыдов злонамеренно отключил блокировку и таки упал в трубу, то у него не было бы ни единого шанса спастись. Как только ток воздуха первый раз стронет его с места, остановиться уже не удастся, необтекаемое тело полетит с ускорением и достигнет вентилятора за несколько секунд. Так что ужасы автор накручивает не по делу.

Всё-таки советская традиция снабжать переводные сборники предисловиями, в своём роде замечательна. Получается своеобразный тест на вшивость.Одни авторы пишут интересные предисловия, сообщая читателю массу новых, любопытнейших сведений, другие занимаются тем, что тупо пересказывают то, что читатель собирается прочесть или (если пишется послесловие) только что прочитал. И сразу становится ясно, кто чего стоит. Вот и тут: Роберт Шекли удивительный мастер, а Сергей Абрамов прицепился к его славе и пылит волоча сапогами по дороге. Особенно мне понравился момент, когда автор послесловия с простодушием неимоверным заявляет, что он покуда пересказал только три рассказа, а в сборнике их много! И начинает пересказывать следующий рассказ.

Мы привыкли к тому, что юмористическая фантастика либо глуповата, либо беспощадна и язвительна. Глуповатыми рассказы Шекли никогда не были, а язвительным этот рассказ никак не назовёшь. Добрая, мягкая, не усмешка даже, а улыбка. Вся язвительная беспощадность достаётся тем «героям», что остались за рамками повествования. А тут, на Новом Дилавере по-человечески хорошо. Роберт Шекли в разных рассказах поворачивается к читателю разными сторонами своей удивительной личности. Здесь он показал, каков добрый Шекли. Надо сказать, что доброта ему очень идёт.

Даже научная фантастика с детективом сопрягается не слишком хорошо. Что уж тогда говорить о фэнтези? Случилось нечто, что нужно расследовать компетентным органам. Принципал даёт поручение чародею, тот быстренько колданул -- и готово, виновник известен, задача решена. Вот только, спрашивается, где рассказ? Нет, конечно, Николай Романецкий умеет писать, но рассказ-то где?

Это не исторический рассказ и не альтернативка. И уж тем более, нет в нём ничего притчевого. Автор просто пересказала библейскую историю своими словами, предельно осовременив всех действующих лиц. Непонятно, к чему она стремилась, но в результате не получила ничего. Пустой текст, вызывающий чувство недоумения. Пару дней назад, прочитав первый рассказ Людмилы Астаховой, я написал в отзыве: «первое впечатление об авторе испорчено». Потом было испорчено второе впечатление, третье, четвёртое... Всюду одно и то же -- несамостоятельность мышления. И вот, испорчено пятое впечатление. Думаю, что шестого не будет, во всяком случае, в ближайшее время. Достаточно.

Прежде я не задумывался, что Валентин Катаев -- не только советский писатель, что он писал и публиковался задолго до 1917 года. И вот, один из первых рассказов Катаева. Рассказ начинающего автора, который ещё не вполне умеет держать сюжет и не выстрадал покуда своей темы. Но уже видна любовь к детям и умение писать детские образы. А вот война... 1915 год, война воспринимается ещё как нечто далёкое и напоминающее игру. Странный рассказ... наверняка он многое позволяет понять в творчестве Катаева, но сам по себе вряд ли может конкурировать с последующими произведениями автора.

А ещё есть такая штука, как штамп. Если уж хмурое небо, то свинцово-серое, если уж трубы, то непременно серебряные и никакие иные. Разумеется, штамп не предусматривает ни малейшей правды жизни. Я зря потратил время перед зеркалом, пытаясь в соответствии с написанным Людмилой Астаховой, замереть, завывая и улюлюкая. Не получилось. Ну, и дальше всё в том же духе. Апофеоз ложной многозначительности, Добро и Зло пишутся исключительно с заглавных букв. Ну а поскольку в рассказе имеет быть не только Добро с Кулаками, но и Зло, то главный герой просыпается к действию, разумеется, с бодуна. Жаль, что отсутствие у автора опыта такого рода, заметно с первой строки. Жалкое зрелище представляет не только главный герой, но и автор. И весь рассказ тоже представляет жалкое зрелище. Ни единой собственной строки.

И что?.. Ну, сплясала автор на костях Профессора, так ведь они крепкие кости-то, и не такое выдержат. Правоверный толкинист на такое, быть может, обидится, а остальным что даёт этот монолог? Не смешно. Не парадоксально. Ни психологической, ни философской идеи нет. Есть возможность выложить на всеобщее обозрение при помощи интернета. Так лучше бы этой возможности не было. Ляпов и преступлений против русского языка тоже нет, но первое впечатление об авторе уже испорчено. И что?

Кажется Фаине Раневской принадлежит фраза: «С некоторыми мужчинами проще переспать, чем объяснить им, что ты этого не хочешь». Рассказ является красивой, но всего лишь иллюстрацией в этому афоризму.

Пойдёшь с малышнёй в лес за ягодами, неважно, за земляникой, черникой или малиной, и сами собой начинают произноситься слова волшебного заклинания: «Одну ягодку беру, на вторую смотрю, третью примечаю, а четвёртая мерещится». Конечно, надолго волшебства не хватает, но оно придаёт смысл ягодной охоте. Думаю, нет в нашей стране ни единого человека от четырёх до восьмидесяти четырёх лет, кто не знал бы этих слов: «Одну ягодку беру, на вторую смотрю...»

С этой повестью случилось самое ужасное, что только может случиться с книгой: её включили в школьную программу. Во всяком случае, в моё время она там была. И всё-таки, повесть выжила, вопреки усилиям учителей. Я не возненавидел её и даже перечитывал пусть не целиком, но отдельные отрывки. Значит, это вещь. В сорок пятом году такая повесть была очень нужна. Нужна она нашим детям и сегодня.

Хотите знать, как пишутся сказки? Так вот, здесь вы этого не узнаете. Здесь можно узнать, как сказки рассказывают. Сказочник, затаённо улыбающийся своим взрослым мыслям, рассказывает историю малышу, замершему от восторга и удивления. Помните семерых белых медведей, что поджидали девочку Женю на полюсе? Первый -- нервный, второй -- злой, третий... если бы сказку сочинял писатель, он остановился бы, подобрал эпитет, который наращивал бы качества медведей вплоть до невыносимого ужаса. Но сейчас мастер выступает не писателем, а сказочником. Нет времени на подбор самого точного слова, слушатели ждут, но зато видны их глаза и ожидание, и страх, уже зарождающийся. И тогда на едином дыхании безо всякого перерыва возникает медведь в берете. Ужас сменяется гротеском, который готов прорваться смехом. И медведи идут уже не ужасные, а потёртый, следом помятый, от которых надо убегать с визгом и хохотом.

И концовка. Не надо ничего всеобъемлющего. Достаточно настоящего доброго дела, масштабы которого доступны детскому уму. Добрый сказочник рассказывает сказку, глядя в детские глаза, и потому в словах его нет ни грана фальши.

Гениально! Одна страница текста и так всё сказать о творчестве и о самой жизни. А кто не умеет понимать, тот прочтёт юмореску и тоже получит свой ломтик позитива.

Конечно, весь рассказ написан ради заключительной части, ради совершенно безумной анонимки, которую в подкрепление своему ведовству, пишет ворожея. Чтобы так написать, необходимо истинно божественное просветление; у обычного человека перо не повернётся сложить подобные фразы. Жаль, что перед этим образчиком канцелярского безумия помещена довольно скучная страница, которая вводит читателя в курс дела. Думается, без этого предисловия было бы гораздо лучше.

Изящная миниатюра в стиле Жванецкого. Люблю хорошие каламбуры, особенно, когда они сказаны к месту.

Один из Веллеровских рассказов, впрямую адресованных начинающим литераторам, которым не всё равно, что они пишут. Смотрите, читайте, учитесь! Если вы будете работать хотя бы в половину, как герой Веллера, у вас всё получится. В конце концов, гений это 99% пота. В рассказе эти 99% отлично показаны.

Назвать это произведение реалистическим попросту невозможно. Подобные отшельники встречаются только в фантастических романах. Сюжетные натяжки следуют одна за другой. Если рассказ «Гуру» психологически достоверен, и речи, которые произносит старый учитель, звучат к месту, то псевдофилософские рассуждения шамана смотрятся дико и неестественно, как и сам этот шаман. Впоследствии автор понял, что те, кому интересны его философские построения, прочтут их и без рассказообразного фантика, и написал книгу «Всё о жизни», где те же размышления смотрятся вполне органично. А тут... первый, неудачный подход к теме.

Хотя, конечно, стиль превосходен; Веллер есть Веллер.

Автор честно сообщает, что основным источником для него была книга Стендаля «О любви». И что толку с той честности? Ну, написал иллюстрацию к чужой книге, а дальше что? Написано, как всегда, хорошо, но мне не понравилось. Не желаю быть этим самым разбивателем, а иного смысле в этом тексте нет. Самоучитель по порче чужих жизней.

А у Чехова есть рассказ «Толстый и тонкий». Короче, жестче, лучше. И, как есть, о том же самом.

Что-то в этом произведении у Михаила Веллера не сложилось. Хотя, возможно, что-то не сложилось в моём восприятии.

Традиционно-психологическая проза. Помните песню «Привет» в исполнении Максима Леонидова? Так вот это то же самое, только с идеально иной концовкой. Но концовка для такого рода рассказов и не важна. Михаил Веллер, умеющий всякую ситуацию повернуть неожиданной стороной, на этот раз написал обыкновенную историю. И безжалостно точное название рассказа усугубляет эту обыденность.

Каждый узнаёт в этой ситуации себя и сокрушённо жалеет, что не швыряется в подобныз ситуациях тарелками. А многие ли осознают себя в этот момент котлетой? Михаил Веллер так просто названиями не разбрасывается, у него всё со смыслом. И как вдумаешься в это название, то по иному начинаешь понимать простенький рассказик.

Эту вещь нельзя так просто взять и прочесть. Её надо или читать очень медленно или перечитать несколько раз с перерывами. Иначе ускользает самое главное: то общее, что объединяет эти отрывки в единую картину летящей жизни.

Непонятно... у Белянина есть прелестные рассказы, а тут скучно, нудно и глупо. На пародию не тянет, на подражание -- тоже. По интеллектуальному уровню напоминает приколы недоучившихся ПТУшек. И, ко всему прочему, текст безбожно затянут. Дочитал на одной злости. Не советую никому, ни любителям Толкина, ни любителям насмехаться над ним. Для всех рассказ окажется равно тоскливым.

За последние сто лет, кто только эту тему не топтал. Читать уже не просто скучно, а выть хочется. И хоть бы что-нибудь оригинальное придумали соавторы, хоть какую-нибудь живинку. Прямо скажем, после Марка Твена, который первым застолбил эту тему, рассказ Шелонина и Баженова не смотрится.

Рассказ несомненно хорош нетрадиционным подходом к отношениям сил света и тьмы и наличием второго плана восприятия, что редко встречается в юмористике. Самый факт грядущего рождения ребёнка у дьявольской четы говорит о многом. И ангел, казалось бы, пренебрегший своими обязанностями, на самом деле соблюдает дух закона, нарушая его букву.

К недостаткам рассказа можно отнести сцену, когда демон, ворвавшись в особняк депутата, принимается крушить всё подряд. Это уже попахивает американской комедией. Не смешно и не нужно для сюжета. Не будь этой сцены, можно было бы поставить и более высокую оценку.

Грамотно сделанное реалистическое описание, совершенно не чернушное и от этого особенно тягостное. Записки работника морга, показывающие эту работу такой, какова она на самом деле. Сюжета практически нет, так что перед нами не рассказ, а скорей очерк. В позапрошлом веке такие очерки называли физиологическими, хотя, применительно к обстановке морга, термин звучит двусмысленно. К стилю претензий нет, автор правильно выбрал спокойный, несколько отстранённый тон, но читать всё равно было неприятно.

Почти сто лет прошло с тех пор, как Куприн написал этот рассказ, а ничто не устарело и не изменилось в этом вопросе. Точно также выныривают невесть откуда худосочные талантишки, гордо именующие себя писателями, способные говорить лишь о себе любимых и писать, следуя штампованным представлениям. Вот только герою Куприна пришло осознание того, что он «гаденький, бездарный и глупый», а нынешние МТА лишены даже этой малости, и, ничтоже сумняшеся, пачкают звание писателя.

Рекомендую всем, а МТА в особенности.

Хороший рассказ, право слово, очень хороший. И хотел бы найти недостатки, да не могу. Легенда, которую рассказывают авторы, идеально вписывается в контекст эпохи, Персонажи узнаваемые, но не шаблонные. Язык, которым написана история, превыше всех похвал. Уж, казалось бы, сколько всего понаписано про забористую морскую ругань, но почему-то книжные моряки ругаются скучно и неинтересно. А тут: «Семь пудов гнилой пеньки тебе в зад! И пушечным ядром туда вколотить!» -- нет, такого я ещё не слыхивал, ни наяву, ни в книжках.

А мораль... ведь у этой истории, как и принято в старинных историях, есть мораль... Мораль совершенно не та, которой ждёт просвещённый читатель.

Тяжело писать отрицательный отзыв на повесть любимого автора, но иногда приходится делать и такое. Кир Булычёв писал очень много, и порой его произведения оказывались не вполне самостоятельными. Вот и в этой повести корабль, на котором летела Алиса, попадает в ловушку, один в один списанную с «Саргассов в космосе» Эндрю Нортон. А ситуация на звёздном ковчеге копирует повесть «Войскунского и Лукодьянова «Формула невозможного». Те же выродившиеся инопланетяне и роботы, которые их кормят, поят и развлекают кровавыми зрелищами.

Но главное, не в этом. Меня неприятно удивило, что в далёком будущем, когда дети летают на каникулы на другой конец галактики, в Солнечной системе бесследно пропадают корабли, и никого это не волнует. А ведь книга адресована детям. Есть в повести один момент, который резанул особенно больно. Среди погибших звездолётов упоминается корабль под странным названием «Громкий смех». На нём летали музыкальные эксцентрики, выступавшие с концертами на окраинах Солнечной системы. Они попали в плен и были хладнокровно скормлены ледяным драконам. Их-то никто не спас! Ребёнок, читающий книгу, прекрасно представляет этих весёлых людей, от которых осталась только надпись, нацарапанная на стенке и помятая труба. Зачем писатель, известный своим гуманизмом, придумал эту людоедскую сцену? Только для того, чтобы героиня могла надеть трубу на голову одного из роботов? Не смешно, а очень печально. Я бы не хотел, чтобы мои внуки читали эту повесть.

Наверное, это лучший образец альтернативной истории... во всяком случае, он наименее плох. Тут есть серьёзная и обоснованная идея -- несамостоятельность американской культуры, её слабость и готовность сломаться, как только появится некто сильный и предложит свой вариант развития. Я не настолько знаю Америку и американцев, чтобы судить, прав автор или же нет. Хотелось бы верить, что неправ. Хотя и в России не так редко можно встретить людей, готовых стелиться перед наносной культуркой завоевателей. Именно об этом, а вовсе не о победе Германии вкупе с Японией, как мне кажется, написан роман. Что же касается военно-политической составляющей, то она здесь столь же беспомощна, как и в любом другом альтернативном сочинении. Сотни и тысячи факторов, которые автор не учёл (да и не собирался учитывать!), делают его допущение не просто фантастическим, а абсолютно невозможным. По счастью, книга не об этом, и поэтому её можно читать. А вот господа и товарищи, ринувшиеся паразитировать на модной теме, все, с чьими книгами я имел несчастье ознакомиться, совершили ошибку, полагая, что их сочинения имеют какой-то смысл, применительно к истории.

Литература и история -- вещи разные, понимание этого простого факта делает для меня направление альтернативной истории не интересным. Немногие интересные книги, традиционно сюда относимые (и роман Дика в том числе), выживают за счёт иных сюжетных линий и проблем.

До чего же странно классифицировать произведения, входящие в сборник «Космикомические истории! Перед нами несомненная твёрдая НФ, но в то же время, это столь же несомненная сказка. Произведения насквозь ироничны, но каждое посвящено непростой философской проблеме. А уж время действия от эпохи, предшествовавшей Большому Взрыву до... покуда взгляд достанет. А что делать, если сквозной герой цикла, старый QfwfQ существовал всегда? Там ещё много чего есть, так что классифицировать истории будет непросто. Зато читать интересно.

Проявляя прекрасное знание материала, автор предисловия, тем не менее, не может удержаться, чтобы не пересказать подробнейшим образом содержание рассказов, которые читателю ещё только предстоит прочесть. Честное слово, было бы гораздо лучше, если бы С.Ошеров ограничился рассказом о раннем периоде в творчестве Итало Кальвино, а также литературоведческим анализом жанра философской сказки.

Святочный рассказ, это же должна быть фантастическая сказка с непременно счастливым концом! И Александр Иванович Куприн следует этой традиции, приписывая к безнадёжной истории маленького человека фантастически невозможную счастливую концовку. И, к тому же, относит счастливую развязку в неопределённое будущее. При виде этого небывалого финала понимаешь, что уже и надежда умерла, остались только пустые мечтания о чуде. Не знаю, с чем сравнить этот рассказ. Разве что с такой же святочной историей Достоевского «Мальчик у Христа на ёлке».

Совершенно реалистических рассказ, казалось бы, какое он может иметь отношение к фантастике? А ведь имеет-таки... Помните, у Стругацких в «Стажёрах» капитан Быков сидит и читает журналы полугодовой давности? Также как герой Куприна он не вмешивается в повседневную жизнь корабля, пока она идёт правильным порядком. И также просыпается к действию, когда без него нельзя. Неразрывная связь лучшей нашей фантастики с русской классической литературой прекрасно прослеживается на примере рассказа Куприна и одной из сюжетных линий повести Стругацких.

Когда-то этот рассказ считался одним из лучших в нашей фантастике. Теперь ясно, что проблема морального выбора сформулирована в нём столь жёстко, что выбора как такового, не остаётся. Слишком уж дружно всё человечество гасит свет и отключает тепло в своих домах. Один человек даже ради самой высокой идеи, не может противостоять всему человечеству. Выбора нет, но есть тяжесть этого несуществующего выбора, которую автор сумел показать читателю. Так что, рассказ устарел и не устарел одновременно. Конечно, парадокс, но на то она и фантастика.

Несомненная пародия, но зачем написанная, совершенно неясно. Автор ничего не высмеивает, не предлагает никаких выводов, он просто перечисляет приключения героя. Поначалу тот попадает в мир Шекли (повесть «Координаты чудес» и рассказ «Абсолютная защита»), затем его, видимо, заносит в мир Толкина, впрочем, достаточно искажённый, ибо вместо Кольца Всевластия там фигурирует Сигил Всемогущества. Третья ступенька -- роман Логинова «Свет в окошке» (нихиль, мнемоны, бригадники), но почему-то мир этот построен на религиозных основаниях и является формой чистилища, чего у Логинова, конечно, нет. Наконец, с большим трудом узнаётся «Солярис», а скорей, одноимённый фильм Тарковского. А затем рассказ ничем не кончается. Герой возвращается домой и идёт кушать борщ. Приятного аппетита.

Никакого спойлера, просто размышления на тему!..

В фантастической литературе существует бродячий сюжет о том, как некто отправляется в прошлое, желая побеседовать с великим человеком и кое что у него выяснить. Однако выясняется, что в прошлом с великим человеком туго, и незадачливый путешественник подменяет собой отсутствующего гения и проживает его жизнь. Подобных рассказов (не считая этого) мне известно: о Христе -- два, о Шекспире -- два, о Леонардо да Винчи -- один, о Ван-Гоге -- один.

Вопрос на засыпку: о каком гении может быть рассказ под названием «Улыбка времени»?

Впрочем, не думайте, что я пересказал рассказ. Концовочка там та ещё... закачаешься от подобного решения моральных проблем.

А что касается знания живописи и реалий эпохи, то тут Олег Голиков демонстрирует полное невежество.

Привратник в школе живописи говорит, что двадцатилетний герой великоват для ученика. И это в эпоху, когда появился термин «вечный студент», когда некоторые учились до 80 лет! А Вероккьо, устроив новичку «небольшой экзамен», заявляет: «Мне самому у тебя учиться надо!» Прежде всего, ни один мастер так не скажет потенциальному сопернику. Кроме того, техника рисунка ещё ни о чём не говорит. Работа с картонами, не говоря уже о технике эль фреско, требует совершенно иных умений. Опять же, приготовление красок... Леонид Чинаров, герой рассказа, знает, где следует копать лучшую умбру? Как растирать сидерит, чтобы получить багряный цвет, а как, чтобы кровавый? Какие травы нужны для того, чтобы сварить настоящий лак, и как этот лак варится? Учёные до сих пор спорят, из чего сварен лак, который использовался при создании Джоконды (письмо лессировками), а ведь тайна знаменитого Леонардовского сфумато во многом заключена в свойствах лака.

Удивительно дело, я, не художник, не критик живописи, не дилетант даже, знаю эти вещи, а Олег Голиков, взявшийся писать о Леонардо да Винчи, о таких вещах и не подозревает.

Впрочем, главное в рассказе не художник и не его время. Леонид/Леонардо -- лицо страдательное. Главное всегда сегодня. Прочтёте рассказ, узнаете, чему ухмыляется злокозненная Мона Лиза.

Сборник очень разных рассказов. Разных как по тематике, так и по уровню писательского мастерства. Объединяет авторов только то, что все они вошли в литературу недавно. Это нераскрученные авторы, большинство из которых в 2007 году, когда выходил сборник, были почти никому не известны. Оценки, выставленные мною отдельным рассказам, варьируются от единицы до десяти. Средняя температура по палате 5,6 балла. Но есть в сборнике некий нерв, не позволяющий признать среднюю температуру за истину. Это традиция екатеринбургской школы, журнала «Уральский следопыт», традиция Виталия Ивановича Бугрова, который выискивал по всей стране молодых интересных авторов и печатал их в своём журнале. Печатал в ту пору, когда иной площадки для молодёжи не было. За верность традициям, за единство концепции, за приверженность идеалам екатеринбургской школы сборнику нужно ставить десятку.

Всё это, в целом и в каждой из частностей, настолько вторично, и так часто встречается во второсортных фантастических рассказах, что попросту не хочется да и не можется перечислять всех предшественников. Вот, разве что вспомнить рассказ Даника Володина «Война за паштет», которому я поставил восемь баллов, поскольку автору к моменту написания рассказа исполнилось восемь лет. А поскольку Александру Варскому немножко больше восьми, то ему больше четырёх баллов выставить не могу при всём желании.

Рассказ категорически не понравился. Сама его идея кажется мне порочной. Получается, что если бы для главного героя было зарезервировано тёплое местечко в раю, то он покорно протянул бы ножки и помер? А по-настоящему борются за жизнь только отпетые грешники? Не верю.