"Приключения Мюнхаузена" отличаются простодушным живодёрством. Был эпизод с лисой, целиком выпавшей из шкуры (см.). Теперь — вывернутый наизнанку волк. В целом, это, наверное, грубоватое отражение интересов Века Просвещения.

Волк напал на Мюнхаузена, тот засунул ему руку в глотку. Меткое наблюдение: пока рука в глотке, челюсти блокированы. Но и ситуация патовая. Рука Мюнхаузена продвигается внутри волка всё дальше и дальше. Ещё немного и должна получиться любимая позиция автора, одержимого туннелем "глотка — задний проход". Но руки коротки. Пришлось решать проблему изнутри:

цитата

я захватил его внутренности, крепко рванул и вывернул его, как рукавицу, наизнанку!

1) Доре показал в общих чертах результат: вывернутая тушка небольшого волка.

2) Большинство художников предпочло отразить начальный этап, в котором, действительно, было что-то героическое: рука в пасти крупного волка. И опять — мизансцена почти у всех художников одинаковая, что позволяет наглядно понять разницу между ними.

3) Традиционно повышенной весёлостью отличаются рисунки Елисеева (он же, единственный, нарисовал шубу, которую барон сшил себе из вывернутой шкуры).

4) Совсем нетрадиционно пользуется перестроечной свободой Белякова. Рисунки всё дальше отходят от сюжета. Наверное, это было подражание книжным иллюстрациями Сальвадора Дали, которые заказчики не посмели не принять. Сходство есть: наши перестроечные издатели тоже не рискнули высказать претензии художнице. При этом какое-то очарование в этих картинках всё равно есть.

Иногда натыкаюсь на перестроечные ТВ-передачи и удивляюсь травле, которой подвергали традиционных мастеров культуры. А те оправдывались и выворачивались. Сюита Беляковой имеет несомненный исторический интерес как экспонат заката Перестройки — казалось, что надо всё ещё быть как можно дальше от банальных сюжетов. Миг, когда можно было высказаться подобным образом, оказался совсем кратким. Настоящие коммерсанты уже начинали что-то понимать...

5) Дядя Коля Воронцов хохмит как положено здоровому юмористу.

6) Двоскина, которой, конечно, претит этот эпизод, нашла интересный ракурс: шитьё. Процесс, противоположный мюнхаузеновскому. Мюнхаузен выворачивает животинку ради убийства, а у Двоскиной шьют игрушку, а потом выворачивают её (швы прячут) для оживления.

Мюнхаузен много раз встречался с медведями. Составил подборку эпизодов из разных частей книги.

Эпизод входит в полные ("взрослые") издания. В моих книжках взрослых изданий штуки три, но иллюстрация к эпизоду только одна (авторства Доре). Медведь, взорванный изнутри, разлетающийся на части. Как получился такой подрыв?

Раздумья о том, как глотка соединена с задним проходом, не оставляли автора (Бюргера) (первый эпизод был с ловлей вереницы уток на шнур с салом). В этом эпизоде при встрече с медведем (не в России, в Польше) у Мюнхаузена было при себе только два кремня, которыми, как известно, высекаются искры. Один кремень Мюнхаузен запустил в пасть медведя (что можно себе представить), а второй кремень — в задний проход медведя. Кремни встретились в утробе медведя, выбили искру, отчего медведь и взорвался.

Книжка оставляет простор для пытливых умов — мы понимаем, что взрыв произошёл не от самой искры, а от того вещества, которое искра воспламенила. В брюхе медведя скопились газы! До изобретения двигателя внутреннего сгорания оставалось полшага, но прошло больше ста лет, прежде чем догадались заменить медведя на металлический цилиндр.

В другой раз при встрече с другим медведем Мюнхаузен тоже выдал техническое решение. Сам он забрался на дерево, а нож выронил. Дело было зимой, Мюнхаузен пустил в рукоятку ножа струю мочи, которая замёрзла налету — нож удалось подтянуть, медведь был обречён.

Доре не рискнул воспроизвести в рисунке это техническое решение — барон к него пытается подцепить нож верёвочкой (но даже петли не видно).

Совершенно сказочный эпизод, который рассматриваю только для напоминания о лоскутности повествования.

Ничего оригинального. Попавши в плен к туркам, Мюнхаузен был поставлен сторожить султанских пчёл.

Два медведя напали на сказочную пчелу.

Мюнхаузен отогнал медведей, бросив в них топорик.

Топорик улетел на Луну, Мюнхаузен за ним полез и т.д.

И вновь автор размышляет, как через глотку попасть в зад. Этот эпизод Чуковский поместил в свой пересказ, с тех эпизод пор входит в канонический текст "детских изданий". Хотя в отличие от эпизода с уточками, у которых проглоченное сало тут же выскакивало из заднего прохода, здесь воспроизводится мучительная процедура.

1) Мюнхаузен, вернувшись с Луны, всё ещё в плену у султана. Медведи по-прежнему лезут за мёдом.

2) Мюнхаузен устроил ловушку: намазал мёдом оглоблю. Медведь, облизывая оглоблю, постепенно насадил себя на неё. Вышедший конец оглобли Мюнхаузен застопорил. Все художники разных времён и направлений с удовольствием рисуют попавшегося медведя.

3) Все рисуют, но не пацифистка Двоскина! У неё просто вид на медведя сзади. Наверное, хотела показать, как прекрасен задний проход, не разорванный оглоблей.

4) Воронцов домыслил продолжение, отталкиваясь от фразы, что султан наутро, увидев пойманного медведя, очень смеялся. Смешного медведя надо не убивать, а коммерциализировать — показывать в Стамбульском театре комедии.

В полном тексте книги во второй части есть "Восьмое приключение на море", в сокращённой переработке Чуковского для детей это эпизод "Среди белых медведей". Один из наиболее кровавых эпизодов. Но любимый художниками — все (кроме одного) отметились рисунками.

1) Мюнхаузен отправился в Арктику. Увидел с корабля ледяную гору с двумя белыми медведями.

Думал, что медведи дерутся, а они играли (излишняя деталь, которая, видимо, призвана придать достоверность рассказу).

2) Мюнхаузен высаживается, видит ледяное поле с белыми медведями.

3) Мюнхаузен подбирается к одному из медведей, вскидывает ружьё.

4) Мюнхаузен поскользнулся, упал, очнулся — над ним медведь.

Медведь потащил куда-то Мюнхаузена.

Сожрать хотел. Воронцов злорадствовать начал.

5) Но нет, не получилось покончить с надоевшим Мюнхаузеном. Напавшего медведя барон застрелил и залез в его шкуру. Этот момент, конечно, любимый у художников.

5.1) Элегантный запах только что снятой медвежьей шкуры у Майофиса.

5.2) Напряжённость Мюнхаузена: признают ли его медведи.

5.3) Одиночество: медведи-медведи-медведи. И маленький Мюнхаузен, если разложить лист-трансформер у Акатьевой.

6) Медведи поддались на уловку, признали Мюнхаузена за своего. Он стал жить в стае, а медведи даже почувствовали к нему симпатию. Этот фрагмент активно эксплуатирует Двоскина: очаровательные медвежатки...

...так трогательно доверились громадному Мюнхаузену.

Концепция Двоскиной направлена на то, чтобы не травмировать детскую психику жестокими байками. Но каково будет детишкам после таких рисунков узнать, чем всё закончилось? Современные мамочки, конечно, умеют обрывать канонические тексты в нужном месте, задолго до развязки. Но годам к тридцати деточка всё равно узнает правду.

7) Недолго продолжалась идиллия. Хищник в Мюнхаузене взял верх.

Показана техника забоя: Мюнхаузен в шкуре подкрадывается к медведю сзади и убивает его ударом кинжала в загривок.

8) Резня закончилась.

У Доре: было — стало.

Красота смерти у Майофиса...

...и у Алимова.

9) Мюнхаузен доставил шкуры и туши на корабль (из-за чего экспедиция так и не достигла Северного полюса).

Медвежьи шкуры Мюнхаузен отослал русской императрице (и это была ещё не Екатерина II).

В ответном письме, в благодарность за шкуры, императрица

цитата

предлагала мне разделить с ней ложе и корону

Самый-самый последний эпизод в "Приключениях Мюнхаузена". Откуда-то он куда-то вернулся — и надо же, опять медведь напал. Но Мюнхаузен схватил его за передние лапы (так что медведь взвыл) и держал его так, пока медведь не умер с голоду.

1) Композиция простая. Художники рисуют одну и ту же сцену, чтобы нам проще было сравнить их манеру.

2) Но есть и вдумчивые творцы. В детской версии Чуковский решил усилить момент смерти от голода и прибавил от себя, что Мюнхаузен держал медведя за лапы три дня и три ночи.

Двоскина рисует, как зрители заснули, пока Мюнхаузен вёл единоборство.

Воронцов показывает иссыхание медведя во времени.

Один из самых известных эпизодов из приключений барона Мюнхаузена.

Мюнхаузен в виду хронического отсутствия зарядов выстрелил в лоб оленю вишнёвой косточкой. Через год барон встретил этого оленя уже с вишнёвым деревом на голове. Это было очень красиво. На сей раз барон оленя убил.

1) Ожидаемый по композиции и реалистичности рисунок Доре.

2) И неожиданная иллюстрация Скобелева и Елисеева в книге 1971 года. акцент — на вмшни. Как обыграна фраза о конечном результате охоты!

цитата

с одного выстрела я сразу получил и жаркое и вишнёвый компот, потому что дерево было покрыто крупными, спелыми вишнями

Интересно, что к такой же идее пришла в наши дни и пацифистка Двоскина.

3) В собственной сюите через много лет Елисеев выбрал традиционную трактовку эпизода.

4) Майофис, понятно, сначала любуется самим оленем.

Потом иллюстрирует вторую встречу барона с оленем, где олень возвышается над прозаичным охотником и даже уходит в последний полёт.

Впрочем, Майофис понимает, что Мюнхаузен — врун, поэтому никакого оленя он не убил. Вот правдивое окончание этой истории:

5) Эксцентричная манера двух абстракционистов — советского и итальянского.

6) Белякова вернулась в русло того направления, которое было модным в последние советские годы: расцветка, портреты...

...и расслабленное настроение.

7) Самойлов демонстрирует другой фланг перестроечной иллюстрации: симметрично, кратко, угловато.

8) Устинов помещает героев в свой волшебный лес.

Но убийства оленя художник Мюнхаузену не прощает.

Зачем убивать? Можно было просто сфоткаться.

9) Верен своей манере Фёдоров.

10) Акатьева продолжает конструировать листы, которые кажется вот-вот разложатся, но они не раскладываются.

12) Воронцов уже давно скучает над "Приключениями". Он вводит в повествование от себя бабушку Мюнхаузена, превращает в комнатную собачку борзую Дианку. С лесными зверями барон в приятельских отношениях: медведь строит рожи в объектив камеры, волк просит угостить вишней, ди и олень живой.

В общем, обычный пикник, где поедающий захваченную из дома вишню добрый Мюнхаузен сочиняет кровавый триллер.

Охотничьи рассказы Мюнхаузена продолжаются. Подряд следуют два эпизода про диких свиней.

Очень изощрённая схема. В оригинальности не откажешь. Сошлось множество обстоятельств:

а) Свинья была слепая.

б) Свинья передвигалась, держась за хвост своего поросёнка.

в) Мюнхаузен выстрелил, но попал точно в хвост поросёнка.

г) Кончик хвоста остался в зубах свиньи.

д) Мюнхаузен взялся за хвостик.

е) Свинья послушно пошла за ним.

Большинство иллюстраторов не упустили этот фрагмент.

1) Доре, как всегда, близок к тексту. Рисунок носит разъясняющий характер. Такие повествовательные иллюстрации скоро перестанут цениться у снобов.

2) В советском 1971-м году, однако, повторяется концепция Доре. Надо показать, в чём именно заключается полезный народохозяйственный эффект фантазии: решена проблема транспортировки туши.

3) Да и вообще, советские художники часто вдохновлялись сценой вождения свиньи:

— и Майофис...

— и Бритвин...

— и Фёдоров...

— и Воронцов (который ожидаемо обыграл тему окулиста на правой стороне разворота).

4) На этом фоне даже трактовка Двоскиной выглядит оригинально и смешно: детишки изображают огромную свинью в чёрных очках.

При этом Двоскина не забыла и несчастного растерянного поросёнка, отстреленного от матери.

5) А это как раз вторая тема: идиллическая картина свинячьей семьи до нападения Мюнхаузена:

— у Майофиса...

— у Устинова.

6) Пыталась соригинальничать в духе абсурда Белякова. Поросёнок в облике Наполеона. В 1992 году "Скотный двор" у всех на устах. Ну-ну...

В противоположность эпизоду со слепой свиньёй, эпизод с диким кабаном совсем не оригинален — это перепевы европейских народных сказок ("Храбрый портняжка" братьев Гримм вспоминается). Первый, но не последний случай. Ладно уж, это посмотрим, но бóльшую часть второго тома "Приключений Мюнхаузена", где будут воспроизводиться восточные сказки, опустим.

Ну, в общем, кабан погнался за бароном, барон спрятался за дубом, а кабан клыками врезался в дуб и застрял. Интересно, что плодовитый Доре этот эпизод не стал иллюстрировать.

1) В сюите советских времён Скобелев и Елисеев этот фрагмент не иллюстрировали, а в 2014 году Елисеев картинку сделал (в этой книжке новый фантазийный пересказ, поэтому Мюнхаузен тащит застрявшего кабана одной левой вместе с дубом).

2) Можаева красивый ракурс дала.

3) Майофис сделал несколько вариантов.

Интересно, что в цветных вариантах ловля кабана происходит в присутствии приглашённых зрителей: по тексту у Мюнхаузена при этой встрече даже ружья не было — художник справедливо предположил, что дело происходило в парке (в присутствии публики). Скучно без свидетелей подвиги совершать.

4) А вот чёрно-белые линеарные наброски Майофиса уже не в первый раз почти не отличимы от таких же набросков Гальдяева. Одна техника, одна школа: "быстрый карандаш".

5) Многофигурные композиции хорошо у Беляковой получаются за счёт комбинирования цветных пятен: чуть не станковистская иллюстрация художника-абстракциониста.

6) Против знакомых с младенчества гриммовских мотивов и суровая Двоскина ничего не имеет. Забавный кабан, никто его не оплакивает. По тексту Мюнхаузен лично связал кабана и погрузил его на телегу. Возможно, он даже почухал связанного кабана за ушком. Идиллия.

7) Воронцов резвится по-своему. Его кабан — бешеный (отличительный признак — красные сапожки).

Живодёрский по нынешним меркам эпизод. Но изложен бодро. Далеко не все художники решились проиллюстрировать этот эпизод.

Мюнхаузен на охоте часто оказывается без ружейных зарядов, потому что дичь надо одолевать голыми руками — только малохольные выигрывают поединки за счёт огнестрельного оружия.

Но в этом эпизоде и пули были, однако жаль было портить мех лисы.

цитата

Не медля ни минуты, я вынул пулю из ружейного ствола и, зарядив ружьё длинной сапожной иглой, выстрелил в эту лисицу. Так как она стояла под деревом, игла крепко пригвоздила её хвост к самому стволу.

1) Доре старательно воспроизводит дальнейшие события.

цитата

Я не спеша подошёл к лисице и начал хлестать её плёткой. Она так ошалела от боли, что – поверите ли? – выскочила из своей шкуры и убежала от меня нагишом.

2) Натуралистичность Доре отвратительна. Но вот то же самое рисует Ronald Searle в вызывающе буффонадном стиле. Прелестно получилось.

"Приключения Мюнхаузена" к середине XX века явно начали переползать в маргинальную сферу. Многие иллюстраторы начинают смягчать грубость эпизодов, но у некоторых, наоборот, возрастает соблазн "эпатировать буржуа". А европейский 1967 год (картинки 1969 года) — как раз пик этих настроений.

3) В России гротеск и буффонада были представлены в перестроечный период. Многие традиционные художники стремились не отставать от моды. Показательны иллюстрации Беляковой в книге, вышедшей в 1992 году. Веселья не получилось, как не старается лиса показать, что у неё всё хорошо.

4) Елисеев в наши один из немногих, кто решился нарисовать лису без шкуры.

Впрочем, у Елисеева все всегда довольны. Представляю, какой счастливый был бы у него Джорджано Бруно на костре.

5) Эстет Майофис изобразил пролог трагедии. На прочее — молчание.

6) Устинов изображает эпилог: Мюнхаузен с роскошной шкурой, не повреждённой пулей. Другой реалистичной сцены в этом фрагменте не нашлось.

7) Двоскина в своей концепции детской игры решила сурово осудить автора. Все в негодовании смотрят на актёра, играющего Мюнхаузена: и сама лиса, и зайцы, и олень, и ещё кто-то. Унылое морализаторство.

8) Воронцов решил в уныние не впадать.