Князь Олег Константинович возвращается с Маньчжурского фронта в Петроград на пару дней, но неожиданно его вызывает к себе государь Николай II и просит остаться в столице. А город и общество меж тем, за время отсутствия князя, изменились неузнаваемо... В небесах плывут полицейские цеппелины, возвышается над столицей стальная гиперболоидная башня гражданского инженера Шухова, механизация постепенно набирает ход. А в правящих кругах всё чаще слышно мнение, что машины гораздо благонадёжнее людей…

Альтернативная история, как направление, сейчас в почёте. И как может быть иначе, когда в реальности прошлое России печально, а будущее неопределённо? Именно отсюда растут корни у многочисленных текстов про попаданцев, которые меняют ход реки времени в соответствии с мировоззрением автора. Отсюда желание переиграть проигрыш в холодной войне, распад Российской Империи и прочие ключевые события, вплоть до княжеской Руси. Читателю нравится, читателю хорошо. Вот только изначальный смысл альтернативной истории, как жанра, переосмысливающего ключевые события какого-либо периода, казалось, потерян навсегда. Оказалось, нет.

Роман Владимира Ропшинова подкупает с первой строчки, с первой главы. Подкупает поражающей исторической достоверностью. Петроград альтернативного 1921 года не просто выглядит настоящим, он буквально встаёт перед глазами. И речь не только об архитектуре, хотя знатоки говорят, что весь город, вплоть до самых мелочей, именно такой, каким был Петербург в те годы. Речь о взаимоотношениях между людьми. Засилье примитивной попаданческой фантастики приучило читателей к тому, что все персонажи мыслят и говорят, как наши современники. А в «Князе» мы встречаем представителей практически всех сословий – от членов императорской фамилии до простых рабочих, от солдат до интеллигенции — отличия между ними разительны, и не только в речевых характеристиках. У них принципиально разная ментальность. Для россиян XXI века одинаково дико и неправдоподобно выглядят, и «долг Романовых – служить своей родине и народу», и подсознательная вера в единство царя и народа всех, включая самого государя. Как результат, в текст романа погружаешься, как в иную реальность, более удивительную, чем любая фантастика о внеземных цивилизациях.

И вскоре становится ясно видимым ключевое отличие романа от прочих альтернативно-исторических текстов. Всё дело в том, что «Князь», во многом, использует стандарты стимпанка. Но не те приевшиеся по фильмам и комиксам (дирижабли, паровые роботы и так далее), а социальные и исторические, заложенные ещё Гибсоном и Стерлингом. Промышленная революция раскрывает и усугубляет те проблемы, что были в обществе. В классическом стимпанке они показаны на примере Великобритании. Владимир Ропшинов делает то же самое для России.

Удивительно, но никто прежде не пробовал смоделировать развитие нашего, родного, самодержавия в эпоху технических чудес. Механизмы не просто повсеместно входят в жизнь всех без исключения слоев общества. Для страны, где большинство людей необразованы и нищи, для страны, чья общественная идея единства царя и народа была подорвана событиями Кровавого воскресения 1905 года, бездушные механизмы занимают в глазах простого люда места и царя, и бога. Вплоть до политического течения, идеалогия которого сводится к тому, чтобы из человека сделать машину.

Детали альтернативной России прописаны настолько хорошо, что на этом фоне сюжет о князе Олеге выглядит излишне предсказуемым и простым. Внимательный читатель уже в первой трети романа может разгадать главную тайну героя, а уж понять чем дело кончится в финале сумеет практически любой. И вот это – главная беда романа. В нём есть множество исторических фактов, поданных под видом фантастики, он даёт повод задуматься о развитии России, о судьбах людей в целом, но для души в нём практически нет ничего. Возможно, что это авторский замысел. Роман о людях и машинах совсем не обязан быть ярким и эмоциональным. Но даже если и так – в глазах читателя это явный прокол.

***

«Князь механический» достоин классической рецензии — с детальным рассмотрением основных персонажей, разбором конфликтов между правителем, в сердце которого страх, и народом, который не знает во что ему верить. Описанная эпоха, её деятели, для России была переломной. И пусть всё пошло совсем другим путём, аллюзии на события наших дней временами становятся пугающими. И это явная заслуга автора, недаром Антон Мухин, а именно он скрывается за псевдонимом «Владимир Ропшинов», более пятнадцати лет занимается политической журналистикой.

цитата:

— Воздушные патрули, ваше величество,— вмешался Николай Николаевич,— народ вовсе не смущают. Это все сказки, которые кадеты пишут в своих газетах, а интеллигенты читают и пересказывают друг другу. Простые же люди видят в цеппелинах над городом своих защитников. Кто как не цеппелины положили конец послевоенному разбою на улицах и сделали Петроград самым спокойным городом в империи? Да что в империи — во всей Европе!

— Я тоже полагаю, Ники,— сказал Сергей Михайлович,— что отменять патрулирование не стоит. Цеппелины никого не убивают просто так и знаменуют собой порядок. Каждому, у кого нет дурных мыслей, появление цеппелинов внушает спокойствие и уверенность. Если народ не увидит их в небе — он Бог знает что может подумать.

Рецензия впервые была опубликована в журнале сентябрьском номере журнала "Мир фантастики" за 2013 год.

Владимир Ропшинов Князь механический 2013, роман Какой была бы история России, если бы революция в 1917 году не удалась? Петроград 1922 года, столица победившей в мировой войне империи — место действия "Князя механического". Но никакого триумфа в городе не чувствуется. Петроград продувается ледяным ветром, полицейские цеппелины шарят прожекторами по его улицам, и, когда они висят над головами, горожане стараются не думать лишнего. Сам император Николай II давно покинул свою столицу: там ему мерещились поднявшиеся из могил расстрелянные им рабочие. Генералы строят заговор, в подземельях города готовится армия механических солдат, а охранка, политическая полиция, не предупредит об этом царя. Страх, интриги и опасность, словно паутина, опутали Петроград. И лишь один человек — вернувшийся с японского фронта командир аэрокрейсерской эскадры...

Впечатления, в итоге... неоднозначные, но так как рецензию писать мне не хочется, то буду краток .

Не обрадовало:

"Светлячок". Если вы смотрели сериал и/или фильм "Миссия "Серинити", то вы знаете концепцию от и до. Мало того, Вудинг не просто использует схожие типажи, он наслаждается созданием полной копии сериала с точки зрения основной концепции книги. И это — минус, и минус большой. Отдельно очень меня не порадовала точная копия одной из сцен фильма, описанная в книге. Кто-то скажет "поклон в сторону "Светлячка", а я скажу — своё писать надо.

Однако:

А если вы не смотрели "Светлячок", то будете в восторге.

Обрадовало:

Незамутнённая авантюрная фантастика/фэнтези (так и не разберёшь) в лучших традициях жанра. На месте всё: герои, эпизоды, сюжетная линия. И доброта, если это так можно назвать. Вудинг принципиально отказывается писать мрачно, безнадёжно. Сюжет позволяет превратить роман в реалистичное, на грани тёмного, фэнтези/фантастику (так и не разберёшь), но автору этого не надо. Поэтому герои, совершая весьма неоднозначные поступки, остаются положительными персонажами.

Однако:

Если вы не готовы принять правила игры, в которой авантюристы/пираты/неудачники — это наши парни (девчонки, големы, коты); если вы ждёте чего-то в духе Мартина или Аберкромби, то вы не по адресу. Это скорее Панов, чем Мартин, скорее Линч, чем Аберкромби. Но у Вудинга данный цикл написан лучше "Герметикона" и более лёгок, чем истории о Локки Ламоре.

Если бы меня попросили описать роман ассоциативно, то пришлось бы придумать химеру: "Аберкромби минус чернуха + "Светлячок".

Итого: чистейшая восьмёрка и море удовольствия от прочтения (кстати, да, читается в запой). Однозначно рекомендую, потому как не часто у нас появляются настолько чудесные образцы авантюрно-приключенческой фантастики/фэнтези (с этими воздушными кораблями, демонистами и прочими Императорами, так и не разберёшь).

Настолько последние две недели заработался, что даже не написал о том, что прочитал "Хозяина зеркал. Вообще, я читаю книги российских авторов либо ради того, чтобы написать рецензию, либо после очень серьёзных рекомендаций. Хвалю и рекомендую сам, соответственно, я их тоже очень редко.

Так вот, за 2013 год я прочитал немало неплохих, хороших и очень хороших книг — "Дикарь Ойкумены" Олди, "Ястреб Халифа" Медведевич, "Реквием по заградотряду" Золотько, "Никакой магии" Уланова, "Бабочки в жерновах" Астаховой и Горшковой, подростковые романы о Дженни Далфин Олейникова и т.д. Однако, когда наступит книга года Фантлаба, я буду голосовать именно за "Хозяина зеркал".

А вот о чём эта книга я рассказывать не буду. И чем она меня зацепила не буду. Хотя, вру. Буду. Назову то, о чём в форуме писал — меня покорил плотный текст, полный деталей именно настолько, насколько люблю я. Полный действия ровно настолько, насколько люблю я. С персонажами, которые мне интересны. С миром, безумным настолько, что будь он описан иначе, я бы назвал книгу полным бредом.

Я наслаждался этой книгой, растягивал, цедил по главе в день, думал о возможных разгадках происходящего... И боялся а сможет ли финал оказаться столь же прекрасен, как начало и середина?..

Ах, да... Традиционно ассоцитивное сходство... Как бы это рекламщики написали?... А! Вот:

цитата

"Хозяина зеркал" могли бы написать Олди, реши они работать в манере Дмитрия Колодана

Фэнтези в арабском стиле — нечастый гость на наших прилавках. Ещё реже встречаются книги, где автор не просто использует мотивы «Тысячи и одной ночи», а создаёт историческое полотно, опираясь на литературные памятники той эпохи, передавая её дух и описывая её нравы.

Этот самый дух читателю неподготовленному может показаться очень уж кровавым. Прямо с пролога, где описывается набег кочевников, становится ясно, что «Ястреб» — совсем не добрая история. И отстранённая манера автора тут не спасает. Другой вопрос, что жестокость нравов в описываемый период – норма. Но если вы не готовы к реальному Средневековью, то за эту книгу и браться и не стоит.

Одновременно, Медведевич передаёт всю красочность арабской культуры, взятой за основу при описании халифата. Стилизация под хроники в прологах к главам подчёркивает манерность стиля, известную читателю по арабским сказкам и историческим документам. А количество цитируемой поэзии сравнится разве что с обилием касыд в «Кабирском цикле» Олди. Причём Медведевич использует настоящие стихи средневековых арабских поэтов, а не стилизацию под них. За счёт такого подхода в книге создаётся уникальная атмосфера — сказочная красота и суровая реальность оказываются неразделимы между собой.

Мировоззрение Тарика по сути своей очень близко к современному гуманистичному взгляду на мир. То, что нормально для жителя аш-Шарийа — например, убить детей враждебного рода, нарушить клятву или получить взятку, — для Тарика дико и неестественно. Потому среди аш-шарийцев он выглядит как Румата Эсторский среди арканарцев — вот только, в отличие от Руматы, у Тарика нет ни свободы, ни возможностей прогрессора, а потому он постепенно скатывается к образу жизни халифата.

Неизменными остаются только две его основные черты — не нарушать клятву именем Всевышнего и способность любить и быть верным только одной женщине. Последнее, кстати, разительно отличает взгляды Тарега от традиционного восточного подхода, где гарем – это норма, а традиционным подарком является прекрасная танцовщица или юный невольник.

«Ястреб халифа» небезупречен. Здесь есть неровности сюжета, не слишком удачные эпизоды. Но, при этом, книгой невозможно не увлечься. Показанный автором средневековый арабский Восток необычайно привлекателен своей чуждостью, отличием от привычного нам взгляда на мир. И это, вместе с необычным антуражем, напряженным сюжетом и оригинальным главным героем делает «Ястреба халифа» достойным всяческого внимания.

Рецензия будет в "Мире фантастики". Большая.

А здесь хочу написать только одно — не пропустите. Это очень хорошее эпическое фэнтези в самой своей классической манере с одной стороны, и ультрасовременное с другой. Я получил море удовольствия и обязательно буду читать продолжение. Бьюкенен сумел удивить не раз и не два за книгу, хотя начало романа выглядело очередной тяжеловесной тягомотиной, где все сюжетные ходы можно просчитать за три страницы.

Восемь из десяти по шкале МФ