«Но красота обманчива. Чтобы ее поддерживать, требуется немало усилий. Две недели без ухода – и белые корни лютика опутывают кусты шиповника, как удавчики; иногда ей кажется, что если хорошенько присмотреться, можно заметить их неуклонное движение. А сладко-горький паслен будто дожидается удобного случая, чтобы задушить сирень. Иногда опускались руки. Почему бы не остановиться? Природа сама знает, кому суждено распорядиться эволюцией в свою пользу, а кому нет. Почему бы не оставить все как есть? Но есть и другая точка зрения: да, все верно, природа самодостаточна, но беда в том, что ты уже вмешался в естественный цикл. А уж если вмешался, надо продолжать, экологический баланс нарушен, ты уже пошел против воли природы...».
Оса Эриксдоттер. Фаза 3
Возможно, у всего есть свои издержки. Но хуже всего, что эти самые издержки могут проявиться не сразу и неожиданно. И порой – скандальным и даже кровожадным образом. Однако и с ходу отказаться, запретив использование – тоже не самый лучший выход. Особенно, если связано с эмоциями множества людей. Вот такая нерадостная антиутопия.
Среди самых востребованных в мире товаров — лекарства. Их, как болезней, множество разновидностей. Главная героиня, исследователь Селия Йенсен, вместе с коллегами тщательно создаёт одно из потенциально важных и нужных лекарств — от болезни Альцгеймера.
Результаты уже есть, но до массового выпуска этого нового лекарства и появления его во всех аптеках ещё далеко — идёт та самая «Фаза 3». То есть третья, заключительная часть клинических испытаний, в случае успешного завершения которых лекарство получает сертификат и начинается само промышленное производство.
Но эта книга — не простой производственный роман, а как и предыдущая книга того же автора, «Бойня», моделирование вариантов на тему, что будет если... Иначе говоря — почти всё неоднозначно. В данном случае — добровольцы, на которых с их согласия испытывался новый препарат, действительно стали здоровее (память и далее, вроде остановлена мозговая деградация).
Но вылезло некое страшное «но» — случается несколько скандальных происшествий (самоубийство, убийства, нападения). И всё принимали тот самый препарат! Вот такая людская драма, причём описанная в деталях. К счастью, без излишнего нагнетания негативных эмоций. Но с перечислением проблем общества и разбором альтернативных гипотез произошедшего. Вот такой получился альтернативный прогноз и остается только пожелать, чтобы подобное не сбылось. И что делать с этим почти чудо-лекарством делать дальше? Где и с кем ждать светлого будущего?
«Не снимая ноутбук с колен, Селия уставилась на экран. А ведь у них в одной из групп были пациенты из Уинтропа, и как раз в этом возрасте. Один из стариков постоянно твердил о грядущих наводнениях библейского масштаба. Через пару десятилетий все уйдет под воду. Даже казино, даже старинный ипподром, на восстановление которого коммуна потратила много миллионов долларов. И особую ненависть он испытывал к серфингистам: те-то выживут. Этим негодяям никакие цунами не страшны...»
«Если прочесть достаточно сказок, расплетая их корни, встряхивая их ветви, то обнаружишь, что все они заражены обетами. Обеты – штука хрупкая, совсем как яйцо. И хотя они носят разные названия, в зависимости от мифологии, — клятвы, гейсы, обещания, тингеды, — в одном они схожи: чтобы сложилась история, они должны быть нарушены. Только нарушенное обещание содержит золотой, сияющий желток сказки.
Я чувствовал, что обещание, которое я сдерживал так долго, покачивалось туда-сюда на ниточке мое уверенности…».
Рошани Чокши. Последняя сказка цветочной невесты
Чтобы верить в чудеса, нужно уметь их творить. Или быть историком, который читал трактаты древних времен, в которых случалось всякое, в том числе – и чудеса. Бедный ученый с богатым опытом ищет гримуар тринадцатого века. Упоминается, что он находится в частной коллекции некой важной семьи. Ученый (в книге его называют просто и четко – Жених) отправляет факсы, с просьбой взглянуть на сей манускрипт.
Ему приходит приглашение встретиться вечером в отеле. А на следующей неделе ему предстоит выступить с докладом о Мелюзине, той самой, то ли русалке, то ли сирене. Она вышла замуж за человека, но потребовала, что он никогда не станет подглядывать за ней, когда она купается. Наверное, рядом с чудесами и завораживающими людей персонажами всегда есть тайны. Роковые или вроде того. Манускрипт с заклинанием, позволяющий путешествовать через время и пространство.
Простой ученый, разбирающийся в древних загадках и пришедшая к нему на встречу наследница огромной гостиничной империи, которая его очаровала. Их брак и ее требование не ворошить ее прошлое. Его интерес к нему. Его знание, что если он нарушит условие, то ее волшебство исчезнет. Но возможно ли не нарушить? И что увидишь после этого?
Главный вопрос – что же происходит с нашим миром, в котором прежние классические сюжеты сказок постепенно обретают новые ипостаси?
«В сказках всегда есть своеобразная дистанция. Они очищены от срочности, омыты от истинного ужаса, даже когда слова окутаны в кровь. Любовь представляется перед нами шире, чем горизонт, и настолько же недосягаемой. Но пока я считал свои вздохи, прячась под кроватью, граница страницы поднялась, и я в полной мере ощутил, как себя чувствовала дева в логове жениха-разбойника. Как она прикусывала язык, чтобы не закричать, когда поняла, что может уже не сбежать из дома живой.
Босые ступни Индиго были уже в десяти шагах от меня, по-прежнему направленные к зеркалу. Она всегда двигалась грациозно, но сейчас, когда она покидала комнату, её ноги издавали сосущие, шлёпающие звуки морского чудовища. Я подумал, что такие звуки производила Мелюзина, когда сворачивала свой чешуйчатый хвост в ванной».
«В древнерусских записях сказания “Чудо Георгия о змие греческому dpaxcov соответствует “змий”. Описанный там змий, по выражению одной из рукописей XVI в., вышел из озера, “пущая грозный яд с пламенем огненным». Это вполне привычный фольклорный образ огнедышащего «змея» («дракона»).
В источниках XVIII в. тоже встречаются переводы иноязычного «дракона» русским «змий». Так, в описании государственного герба, сделанного Ф. Санти в 1722 г. на французском языке, стоит dragon. В переводе же, сделанном, видимо, вскоре после сочинения Санти, это слово передано как “змий”. В книге профессора Ф.Г. Дильтея, напечатанной параллельно на французском и русском языках, в описании московского герба стоят слова dracon и “змея». Для обозначения все той же фигуры слово “змий» употреблялось и независимо от переводческих нужд».
Татьяна Копычева. Мифологическое драконоведение
В этой книге тема драконов рассматривается так, как если их реальность, если не сейчас, то в обозримом прошлом, не надо было доказывать. Одна из тем – драконы и христианство. Уделяется внимание драконам Вавилона и Древнего Египта, Древней Европы и даже старинной Африки, скифо-сарматским драконам.
В издании описаны – с использование материалов сказок и легенд – драконы на Руси. Упоминается популярная сказка о Еруслане Лазаревиче, основой которой была одноимённая повесть. Ее ранние списки которой датированы 1640-ми годами.
Один из разделов книги посвящен восточным драконам. И не только китайским (приводится легенда о драконьей жемчужине), но и тибетским, вьетнамским, корейским и монгольским, индийским и японским. В главе "Монгольские драконы" говорится о книге И. Ефремова "Дорогой ветров", посвящённой палеонтологическим экспедициям отечественной Академии наук в Монголию в полупустыню Гоби в 1946-1949 годах. Помимо этого, отдельные главки посвящены драконам в Лаосе и Бутане, а также – островным драконам, и драконам в Новом Свете. Следующая глава – драконоборчество.
«Стоит отметить, что существует множество останков динозавров, но драконы сохранились только в памяти человечества. И тем не менее на Земле практически нет этносов, не сохранивших в литературе, фольклоре или изобразительном творчестве воспоминаний о гигантских драконах, монстрах и чудовищах. Причем точность изображения зачастую свидетельствует о том, что художник лично видел изображаемых существ, а не знает о них лишь понаслышке. Почему же не сохранилось никаких ископаемых останков драконов?
Поскольку никакие окаменелости найдены, вероятно, не будут, любая реконструкция структуры тела реального дракона строится на предположениях.
И в этом смысле здесь самое время предоставить слово Дж. P.P. Толкину, не только автору культового фантазийного эпоса «Властелин Колец», но и авторитетному ученому, исследователю древнеанглийской литературы: «Каким представлялся дракон средневековому человеку? Наиболее полный ответ на этот вопрос можно найти в сочинении “О природе вещей" Фомы из Кантимпрэ (первая половина XIII в.). Согласно сведениям, собранным Фомой из книг Плиния Старшего (I в.), св. Августина (IV в.), кардинала Якова де Витри (ум. в 1241 г.), а также из “Книги о зверях и чудовищах” (VIII—IX вв.), дракон — существо весьма свирепое, которое, однако, не так сложно уничтожить.
В дальнейшем представления о природе дракона становились все разнообразнее. Оказывается, дракон (и эта точка зрения отражена в предании о змее Фафнире, которого убивает Сигурд) — это оборотень, приобретающий звериный облик ввиду определенных качеств характера. Драконы могут иногда превращаться в людей и наоборот, люди становиться драконами. О подобных превращениях говорится в двух книгах: “Императорских досугах Гервазия Тильсберийского, написанных как развлекательное чтение для коронованных особ, и “Путешествии сэра Ажона Мандевилля”, романе первой половины XIV в., в котором нашли отражение легенды, привезенные крестоносцами с острова Кипр».
«Когда глаза совы сверкают сквозь листья, глядя на пробуждающуюся птичку, маленькое сердечко птахи переходит на галоп. Как же, как же, ведь ее самый страшный кошмар сбывается, побег невозможен, настал последний час – когти совы хватают ее за горло, и короткая безобидная жизнь прерывается. Так могло быть и с красавицей Элис.
В этот ужасный миг все предметы, что видели ее глаза, выглядели странно, словно в новой реальности: комната сжалась, знакомые вещи стали незнакомыми, и ей показалось, что вся ее жизнь была лишь сном…».
Джозеф Шеридан Ле Фаню. Тайна поместья Уиверн
Этот готический роман, впервые переведенный на русский язык, представляет собой сочетание как чисто семейно-бытовых проблем (хотя тут нужно иметь в виду, что роман был создан более чем полтора века назад и специфика проблем поменялась), так сверхъявственного, можно сказать – классического европейского мистического. В этом – как сила, так и слабость текста.
Сирота, на которой изъявляет желание взять в жены пожилой владелец поместья, заявляющий, что она будет «моей маленькой богиней, моей дамой бубен». Она сбегает и, казалось бы, обретает счастье, выйдя замуж за его сына. Отец-старик проклинает его. И, как обычно бывает в подобных обстоятельствах, вмешивается рок или нечто странное. Впрочем, классический семейный готический роман как раз состоит из несопоставимых граней и роковых происшествий.
«В витрине отражалось бесчувственное лицо старшины. Мальчик будто прирос к земле, его большие глаза были прикованы к этой ужасной тени. Старшина почти коснулся его плеча, когда наклонился. Но, к счастью, погруженный в свои мысли, он не рассмотрел отражения, которое непременно бы узнал. Птичка, загипнотизированная холодным взглядом змеи, но оставшаяся цело. Должно быть, чувствует тоже самое, что почувствовал беглец, когда, снимая заклятие, этот ужасный человек пошел, чеканя шаг, дальше по улице…»
«Игральные карты были изобретены на Востоке, скорее всего в Китае, а в Европе они получили распространение во времена Крестовых походов. Известно, что французский король Карл VI Безумный (1368-1422), страдавший душевной болезнью, играл в карты, чтобы отвлечься и успокоиться: цветные картонки были полны фигур, казавшихся ему родственными и живыми. На картинках французской колоды, популярной во времена Средневековья и дошедшей до наших дней, были запечатлены исторические и легендарные персонажи: Юлий Цезарь, Александр Македонский, библейский царь Давид, древнегреческая богиня мудрости Афина, рыцарь Круглого стола Ланселот Озерный и другие (список прототипов иногда варьировался). Фигура червового короля, изображенного в красной мантии, с мечом и символом королевской власти в руке, обычно соответствовала образу Карла Великого…».
Рыцарство. Автор текста А. Голованова
В полноцветном издании рассказывается о прославленных рыцарях, чьи подвиги были запечатлены в мировой истории, в поэмах и балладах, исторических романах и летописях, приводятся описания как рыцарского вооружения, так и быта, отношений с королями, прекрасными и не очень дамами. В тексте рассказывается о подвигах Роланда, Жерара II, Ожье Датчанина, Бертрана де Борна, Вольфрама фон Эшенбаха, Роберта II Благородного, Джона Хоквуда, Бертрана Дюгеклена, Томаса Мэлори, Рене I Анжуйского Доброго, Гастона де Фуа, Серло Отвиля, Гармана фон Ауэ, Гильома IX Трубадура и многих других.
В тексте приводится анализ многих популярных мифов, связанных с прославленными рыцарями. Так о франкском рыцаре Гильоме Оранжском, сподвижнике и родственнике Карла Великого, были сочинены поэмы «Песнь о Гильоме», «Взятие Оранжа» и другие. Но реальный Гильом никогда не штурмовал Оранж и маловероятно, что это место было его резиденцией.
Одним из героев книги является нормандский рыцарь Вильям Фиц-Осберн, друг и сподвижник Вильгельма Завоевателя. Фиц-Осберн одним из первых подал свой голос за вторжение в Англию и сумел убедить Вильгельма отправиться в тот поход. Далее в тексте рассказывается об использовании нормандцами в боях кавалерии и после победы – строительству замков, поначалу деревянных, а потом каменных, в которых и располагались гарнизоны. Фиц-Осберн, получивший во владение остров Уайт, в 1067 году построил замок Карибрук, а затем возвел замки Монмут, Вигмор и Чепстоу. В завершение приводятся основные даты войн, сражений, мятежей и подписанием договоров, походов и осад с участием рыцарей с 613 по 1572 года.
«На одной из знаменитых иллюстраций художника Густава Доре к «Божественной комедии» Данте запечатлен французский рыцарь и трубадур Бертран де Борн, предстающий перед зрителями в весьма странном виде. Он бредет по аду, держа в руке, наподобие фонаря, свою отрубленную голову. За какие злые деяния великий флорентийский поэт поместил своего талантливого окситанского собрата по перу, чье творчество высоко ценил, в восьмой круг ада?
Данте Алигьери опирался на составленное в XIII столетии «Жизнеописание трубадуров», где рыцарь изображен чуть ли не самым главным виновником междоусобицы, разыгравшейся во французских владениях Плантагенетов. Роковая роль Бертрана де Борна как поджигателя войны в борьбе английских принцев против своего отца, короля Генриха II, там несколько преувеличена, но трубадур навсегда приобрел репутацию «сеятеля вражды» и «злосоветчика».
«Через день она действительно пришла с Четвертой сестрой. Лет этой девушке было только-только достаточно, чтобы сделать прическу. Она была прекрасна, как лотос, что розовеет в свисающих каплях росы…».
Пу Сунлин. Лисьи чары. Легендарные новеллы китайского писателя XVII-XVIII вв.
В этих новеллах – самые разнообразные сюжеты китайского фольклора, причудливые и необычные, в классическом переводе, и дается обстоятельное предисловие переводчика, объясняющее волшебную фантастику, связанную с лисами и их чарами, созданными химерами и всевозможными событиями, неудержимо меняющих жизнь людей.
В новелле «Лис выдает дочь замуж» рассказывается о происшествии, случившимся в молодости с министром Инь из Личэна, который тогда был бедным, но находчивым. В одном обширном доме, принадлежащем знатной семье, происходили странные вещи, которые люди связывали с нечистой силой и поэтому дом был заброшен.
Однажды Инь сказал своим товарищам, что он сможет провести там ночь, и взяв циновку, отправился в тот дом, лег спать. Услышав шум шагов, притворился спящим. Появилась служанка и старик. Когда Инь чихнул, старик подошел к нему и вежливо сказал, что сегодня его дочь выходит замуж и пригласил Иня на свадебную церемонию.
На ней угощали гостей вином в чудесных золотых чашах и Инь решил тайком взять одну из них, засунув в рукав, чтобы потом продемонстрировать приятелям и убедить их в правдивости его рассказа о необычных приключениях. Он притворился спящим, после отъезда жениха все стали собираться, и одну из золотых чаш так и не нашли.
«Впоследствии, когда Инь уже выдержал последние государственные экзамены, он был назначен в Фэйцю. Однажды его угощали у местных богачей Чжу. Хозяин велел вынуть большие чаши. Слуги долго не приходили. Наконец подошел мальчик-слуга и, прикрыв рот, о чем-то шепнул хозяину, и тот выразил гневное раздражение. Затем гостю принесли золотую чашу с вином, приглашая выпить. Инь посмотрел и заметил, что по форме и по отделке эта золотая чаша не отличается от той лисьей, что у него дома и, крайнем смущении, спросил, откуда она и кто ее делал. Хозяин отвечал, что этих чаш всего восемь.
Они были заказаны у искусного мастера его дедом, когда тот жил в столице. Как родовая драгоценность, он хранились за десятью замками, и очень долгое время их не выносили, но теперь, когда их вынули из сундука, их оказалось только семь. С другой стороны, пыль и печати не тронуты… И стало ясно, что лисица может, правда временно, достать редкостную вещь, но не смеет оставить ее у себя навсегда».
«Осады крепостей были порой основным методом ведения войны на Европейском континенте и происходили намного чаще, чем открытые полевые сражения. Выигранная кампания обычно была результатом успешной осады, которая могла последовать за полевым сражением и преследованием отступающего в укрепленный город или замок противника. Методы осады в каждом конкретном случае могли быть разными — все зависело от условий. Они включали в себя полную блокаду дорог и источников продовольствия, отравление источников воды, подрыв стен и, конечно же, штурмы.
Ученик Фиоре ди Либери капитан кондотьеров Галеаццо де Мантуя, лично возглавив штурм стен Болоньи, прорубился через защитников города и открыл своим войскам ворота. Не менее показательно и то, что наемник, преследующий в первую очередь экономическую выгоду, мог, взяв город, продать его обратно его же жителям. Так поступил Браччио да Монтоне, в 1416 году продавший гражданам Болоньи их собственный город за 180 000 золотых дукатов. Немаловажным фактором, повлиявшим на развитие института наемничества за пределы чисто воинской службы, было и то, что наемник, проявив себя в кампании на стороне того или иного хозяина, мог получить гражданство и титулы, а следовательно, права, позволяющие ему участвовать в политической жизни. Имея под рукой войско и денежные ресурсы, многие наемники становились владыками городов и земель, при этом не оставляя своей военной профессии».
Фиоре делли Либери. Цветок битвы
Изысканное иллюстрированное издание состоит из как из современного текста, посвященного как исторической обстановке той далекой эпохи (Италии рубежа XIV—XV веков), так и используемым в те средневековые времена видам оружия и защиты, и подробного рассказа о самом авторе произведения, мастере боя, сыне рыцаря. Созданный им манускрипт стал одним из первых европейских трактатов, посвященных использования холодного оружия и технике схваток.
По словам самого Фиоре, он с детства хотел освоить мастерство боя на различном оружии и для этого путешествовал по миру, учился у германских, венгерских, итальянских и иных мастеров, а потом стал давать уроки дворянам, многим из которых предстоял поединки и поэтому они не хотели, чтобы об их обучении искусным приемам пользования оружия и защите стало известно другим. Да и сам Фиоре не желал, чтобы предаваемое им искусство поединка стало доступно многим, так как ему за подготовку щедро платили. Он пять раз бился на поединках на заточенных мечах «в одних лишь военных куртках и перчатках из замши» и все пять раз стал победителем. Но через годы его патрон и покровитель маркиз д’Эсте, решил, что о своих боевых навыках Фиоре должен создать трактат, который сохранить эти знания.
Отдельная глава посвящена кондотьерам — властителям средневековой Италии, в которой каждый из крупных городов сам обеспечивал свою безопасность. В тексте описаны и ловкая практика смены нанимателя, породившая, как подчеркивается в книге, кондотьеров -наполовину рыцарей, наполовину хитроумных бандитов, в руках которых оказывались инструменты управления целыми государствами.
Отдельные главы посвящены воинской подготовке в Средневековье, щитам и отказу от них, копью и кинжалу (их конструкции и пропорциям), топору, мечу.
«Я добрая защита против меча, топора и кинжала, если ношу доспех. Я держу меч посередине левой рукой и делаю это специально, чтобы защититься от кинжала, который может повредить мне сильнее иного оружия.
Я зовусь позицией королевы, потому что держу меч по-особому, не как те четыре, что были до меня. Тот, кто стоит напротив меня, тоже использует мою позицию, но я не колю своим мечом и не держу меч перевернутым, подобно топору.
В моих руках меч, который я могу использовать как топор.
Он тяжел и оттого грозен для легкого оружия. Моя позиция зовется высокой позицией королевы. И своим искусством она обманет другие позиции, которые думают, что я буду рубить, но я нанесу укол противнику, просто подняв руки над головой. И я сделаю это быстро».
«Наврузу предшествует ряд подготовительных мероприятий, включающих в себя действия по подготовке к празднествам вроде покупки одежды, приготовления сладостей и сухофруктов, риса, масла и прочих подобных вещей, которые являются обычными в каждом доме и занимают умы всех членов семьи, будь то старики, молодежь, младшие или старшие, или же уборка дома, чистка ковров, покраска фасада дома, приготовление пророщенных семян (сабзе), которые в любом случае занимают время и силы людей. Обычно в народе месяц Эсфанд считается временем подготовки к этим празднествам, так что уже с начала месяца люди начинают тем или иным образом проводить свое время в предпраздничных заботах и хлопотах».
Издание рассказывает о традициях, связанных с древним весенним праздником Навруз, который с незапамятных времен отмечается в Иране и сопредельных странах. Изначально Навруз знаменовал начало земледельческих работ, а потому идеи плодородия и надежды на богатый грядущий урожай являлись главными.
Сейчас в аспекты праздника входит множество составляющих – тут и прием гостей, и посещение с поздравительными визитами друзей и близких, обмен подарками, приобретение новой одежды. Обязательным блюдом на праздничном столе является сваренная с растительным маслом каша из толченых проростков пшеницы и муки. Также на праздничный стол ставят яблоки, халву и печенье, особый сладкий хлеб и непременный графин или стеклянную чашу, в которой плавает золотая рыбка.
И, конечно, весна – время пробуждения земли, о чем в традициях праздника напоминает многое, будь то свежая зелень проростков или бутоны цветов.
«Одним из обычаев, который существовал с древних пор и по-прежнему распространен среди иранцев, является проращивание к празднику зерен. По поводу происхождения этого обычая отсутствует единое мнение. Одни верят в легенду о том, что Ахриман низвел на землю засуху и неурожай, но иранский царь Джамшид стал воевать с ним и, в конце концов, нанес ему поражение. Когда он вернулся, деревья, саженцы и прочие растения зазеленели. Таким образом, люди стали называть этот день «новым днем», и каждый из них посадил в ознаменование этого счастливого дня в горшке ячмень, от чего и произошел обычай выращивать в дни Навруза проростки молодого ячменя или пшеницы».
«Жили-были куманёк да кумушка, волк да лисица. Вздумали они построить себе из снегу избушку и жить добром. Вздумано, взгадано и сделано. Не скоро дело делается, скоро сказка сказывается. Вот они и построили избушку возле деревушки. Куманёк кормил свою кумушку тюлениною да бараниною, а кума его курочками да цыплятами.
Однажды кумушка говорит куманьку:
— Куманёк, пойдем вместе в деревню и полакомимся. Я буду сторожить, а ты будешь носить».
Вологодские сказки. Художник Ольга Лукина
Красочное издание начинается с предисловия. С древнейших времен славяне населяли эти земли, через Белоозеро и реку Сухону новгородские дружины шли на северо-восток. А первое упоминание о самой Вологде относиться к 1147 году. Среди здешних городов – Великий Устюг, который считается родиной отечественного Деда Мороза. Следующий разворот – красочная карта Вологодского края. Только там можно увидеть ажурные, как морозные узоры, кружева и наличники на окнах, полюбоваться тончайшей резьбой по бересте, в живую услышать старинные напевы свадебных песен и даже отыскать избушку на курьих ножках.
В сказке «Иванушка-дурачок» рассказывается, как у одного старика со старухой было три сына: два умных, а третий — Иванушка-дурачок, на которого братья часто злились.
Однажды крепко осерчали братья на Иванушку, зашили в куль и поволокли к реке.
«Положили куль на берегу, а сами пошли прорубь осматривать. На ту пору ехал какой-то барин мимо на тройке бурых; Иванушка ну и кричать:
— Садят меня на воеводство судить да рядить, а я ни судить, ни рядить не умею!
— Постой, дурак, — сказал барин, — я умею и судить, и рядить; вылезай из куля!
Иванушка вылез из куля, зашил туда барина, а сам сел в его повозку и уехал из виду».
«Официально я числюсь в ОРЭП9 – Отделе по расследованию экономических и профессиональных преступлений № 9, известном также как Безумство. А еще – как отдел, о котором порядочные копы в приличном обществе не говорят. Запоминать аббревиатуру ОРЭП9 бесполезно, ибо структура столичной полиции реорганизуется раз в четыре года и все названия меняются. Вот почему отдел по коммерческим кражам Департамента расследования тяжких и организованных преступлений с момента своего создания в 1920 году именуется Летучим отрядом. Или Суини, если желаете прикинуться настоящим кокни. Для справки: на кокни они рифмуются.
В отличие от Суини, вести дела Безумства несложно. Отчасти потому, что мы ведем дела, о которых другие и говорить-то не любят. Но в основном потому, что у нас нет выделенного бюджета. А раз нет бюджета – значит, нет канцелярской волокиты и, как следствие, никакого документооборота. Облегчал управление и тот факт, что до января этого года личный состав отдела исчислялся одним-единственным человеком: старшим инспектором Томасом Найтингейлом. И хотя с моим появлением штат удвоился и была перелопачена гора бумаг, копившаяся минимум лет десять, для Главного управления Лондонской полиции мы по-прежнему малозаметны. И несем нашу службу, загадочным образом сливаясь с толпами обычных копов.
Часть этой службы – отслеживать нелегальных волшебников и прочих граждан, незаконно практикующих занятия магией».
Бен Ааронович. Луна над Сохо
У каждого места есть своя атмосфера. В тексте романа приметы прославленного современного мегаполиса (с заслуженной историей) сочетаются с криминальными делишками и преступлениями явно потустороннего (хотя вполне объяснимого и логического) свойства. Разумеется, в подобных случаях нужны те, кто будут профессионально бороться с некондиционным (с точки зрения привычного людского правосудия) злом. Именно таков главный герой Питер Грант, лондонский констебль и ученик мага, от имени которого идет повествование. Как узнать применение магии? Надо признать тот факт, что магия оставляет на физических телах невидимый отпечаток, именуемый вестигием. Есть магический импульс – на теле имеется отпечаток.
Этих официальных вводных данных вполне достаточно, прочее главный герой комментирует по ходу своих расследований и связанных с ними разнообразных приключений. И общения с не всегда милыми, необычными (только для людей!) существами. Которые, впрочем, часто весьма удачно внешне вписываются в обычную человеческую жизнь. Хотя так или иначе, рано или поздно, вылезает всякая аномальщина и ее издержки. Волшебный мир Лондона и здешнее разносортное магическое общество со своими «закидонами».
Специфика: джаз. Надо упомянуть «своевременные отсылки» к музыкальным номерам, главы называются по песням. И традиционный британский юмор.
«Вестигий обычно трудно идентифицировать. Это как смутная тревога, которую ощущаешь на кладбище, как полузабытый детский смех во дворе, как знакомое лицо, краем глаза замеченное в толпе. Но то, что меня накрыло, едва я коснулся губ Симоны, представляло собой самый настоящий видеоряд – цветной, в высоком разрешении. И показывал он последние минуты жизни Кена Джонсона, а вместе с ним еще сорока человек, находившихся в тот момент в «Кафе де Пари». Мне очень не понравилась атмосфера этого вестигия. Смех, люди в форме, оркестр – прославленный джаз-бэнд, играющий нежную танцевальную мелодию, — и затем тишина.
В эпоху Возрождения, расцвета искусства, культуры и вечных кровопролитных войн, некоторые особо отчаянные военные инженеры прорывали оборону крепостей так: подбегали к воротам и закладывали возле них нехитрые взрывные устройства. Но поскольку в те дни взрывные устройства были скорее предметами искусства, нежели детищами науки, они нередко взрывались сразу, и незадачливый взрывотехник, не успевший отойти в сторону, взмывал в воздух. Иногда по частям. Французы, прославившиеся своим тонким и острым, как рапира, умом, назвали такие мины «шутихами» или пукалками. Выражение «подорваться на собственной шутихе» до сих пор в ходу и означает «пострадать от собственных же козней».
Это и произошло со мной, когда я заставил Симону погрузиться в воспоминания, а она присосалась к моему мозгу».
«Если бы он сгоряча не бросил в бой всю орду до последнего человека, если бы внял голосу старших, всё могло повернуться иначе. Не дерзкий Симеон, а князь Олег — он был ключом к упущенной победе. Именно его, как призывал Альмош, надо было разыскать и смешать с землёй, утопить в этой клятой реке или разорвать кобылицами на части.
Ах, если бы только отцу удалось полонить ту златовласую княжну! Тогда бы из одного только благородства ненавистный Тайным Олег предал бы себя в их руки…
Болгары тоже выстояли, во главе с Симеоном они уже сами грозили ударить сбоку, помочь русам и тем решить исход сражения.
Приняв на щит вражье копьё, Арпад полоснул проносившегося мимо руса клинком, потом ещё одного, и ещё… Он разил противников направо и налево, но с каждым ударом всё слабее и слабее был его меч, сросшийся воедино с ладонью.
И вдруг словно бы пелена пала с очей Арпада. Над виднокраем он узрел двух гигантов, меднокожего, знакомого ему по рассказам ведающих Хадура, и другого, доселе невиданного златоусого бородатого молотобойца.
— Отец!..
И Арпад понял, отчего такие перемены. Уж ныне только он, как старший в роду, получил божественное право общаться с Высшими. Это право переходило из века в век от отца к сыну, а со смертью сына — к внуку. И если ныне он углядел битву бессмертных небожителей, это означало лишь одно…».
Юрий Никитин, Дмитрий Гаврилов. Битва за Царьград
Роман продолжают длинную, запутанную и красочную историю, начавшуюся в «Гиперборее» и «Вещем Олеге». Князь Рюрик, отравленный недругами, закончил свой земной путь, его соратники позвали княжить в Новгороде Олега Вещего, волхва, когда-то отказавшегося от честолюбивых помыслов ради мудрости. А «Битва за Царьград» начинается сражениями, но отнюдь не у стен византийской столицы.
Олег разгромил унгров, его воевода Свенельд успел на помощь атакованному хазарами Переславлю… И ведь ясно, что недруги стремятся захватить в плен или отравить загадочным ядом княжну Златовласу, возлюбленную Олега. Ведь ради нее он пойдет на любые жертвы.
Всех врагов явно направляет одна воля. И сколь бы решительно не был настроен Олег в своем противостоянии не только с хазарами, но и с Византией, Тайные тоже не намерены оказываться от своих планов… И поэтому магические зерцала следует сохранить, пусть за семью замками, поскольку вещи эти очень опасны. Но они еще могут пригодиться в этом великом противостоянии.
«Мудрые старцы вещали, будто познавать мир, шагая по его тропам, воспевать солнца и луны, куда проще, нежели остаться и познать человеческую суть. А уж полюбить и воспеть — самая тяжкая работа, неподъёмная по нынешним временам для обычного смертного. Тарх умел и то, и другое. Тарх жил вдохновенно. Что светила! Смотришь издалека, и потому не наблюдаешь ни изъянов, ни черных пятен. А вот людей видишь близко, и оттого все несуразицы человечьего племени как на ладони.
Только вряд ли те старцы знали хотя бы толику из того, что прозрел он, Вещий!
Прикрыв ставни, Олег шагнул к столу. Огонёк масляной свечи унял дрожь, вытянулся ярым лепестком, бросая блики на древний металл. Незабвенный Россоха первым показал ему зерцало в действии. Как и десятки веков назад, оно угрюмо поблескивало, скрывая под толстой плёнкой волшебную гладь».
«Мальчик вводил его в Просторный Студеный дворец Луны.
В этом дворце каждое крыльцо было сделано из горного хрусталя, и идущий по ним человек был как бы среди зеркал. Два корчных дерева стремились ввысь и были еле-еле в охват. Аромат цветов вслед ветру веял всюду без перерыва. Дома и павильоны были снабжены красными окнами. Через них все время выходили и входили красивые женщины, прелестные лица которых и стройный тонкий стан во всем мире, конечно, не имеют себе равных».
Пу Сунлин. Монахи-волшебники. Легендарные новеллы китайского писателя XVII-XVIII вв.
В этих новеллах – самые разнообразные сюжеты китайского фольклора, причудливые и необычные, в классическом переводе, и дается обстоятельное предисловие переводчика, в котором объясняется старинная вера китайцев как в чудо злое, так и в чудо всеблагое, уделяется внимание роли китайских монахов, поэтов, чародеев и фокусников. Среди прочего, они занимались изгнанием бесов путем разных магий и порой боролись с волшебством лисиц-фей, очаровывавших людей.
В новелле «Чары и феи Бо Юй-Юя» описано, как одному ученому даос, спасший его в дороге от нападения разбойников, вручил золото браслет с выгравированными на нем тончайшими украшениями. Когда в столице начался пожар и загорелись многие дома, тот самый золотой браслет, который был на руке хозяйки дома, хрустнул, и не упал с руки, а наоборот, взмыл вверх и улетел! Поднявшись в верх, он увеличился в размерах, стал огромным, и со всех сторон накрыл дом, как ограда. Когда огонь подошел к дому, то не смог преодолеть эту радужную ограду и свернул в другую сторону. Когда огонь ушел, сияние ограды померкло и браслет со звоном упал на пол к ногам хозяина.
Дом остался неповрежденным, хотя вокруг него в столице выгорели и превратились в золу и пепел тысячи других домов…
«Оказывается, двери спальни также заперты. Он встал на цыпочки и заглянул в окно. Видит – какой-то свирепый черт с сине-зеленым лицом, цвета перьев зимородка, зубы торчат углами, словно у пилы.
Черт разослал на кровати человеческую кожу и с цветной кистью в руке стоял и разрисовывал ее. Кончив красить, он бросил кисть, поднял шкуру, как берут для надевания платье, и, накинув на себя, тотчас превратился в деву».
«Последний человек эпохи Возрождения получил диплом юриста, но, забегая вперед, скажу, что дипломом своим так и не воспользовался – был чересчур поглощен делом Просвещения и Прогресса. К тридцати годам за ним не числилось ни одной возлюбленной, зато он без счета основал бентамианские/революционные/социалистические газеты. Не было такого епископа, которого бы он не оскорбил, и такого приличного семейства, которое не отказало бы ему от дома, не говоря уж об ухаживании за дочерями…
Мало-помалу отец научился тонкому искусству наживать врагов и отрезать себе пути куда бы то не было… Отца это не беспокоило: к тому времени страну, где он вырос, нельзя было узнать – границы изменились либо грозили вот -вот измениться, называлась она по-другому…».
Хуан Габриэль Васкес. Тайная история Костагуаны
Что будет, если к известной (и скучной!) реальности добавить щепотки домыслов и мифов, приключений и поисков несбывшегося? Все измениться, как в этом тексте, представляющим собой причудливый роман в стиле магического реализма с отсылками (вернее будет сказать – по мотивам) к произведениям Габриэля Гарсия Маркеса. Текст изложен словно другая версия известного романа Джозефа Конрада «Ностромо». Главный герой «Тайной истории Костагуаны оказывается рассказал писателю Конраду историю, на основании которой тот и сочинил свой роман, где обычная Колумбия превратилась в полусказочную Костагуану. Но прошло время, и герой решил, что на самом деле Конрад рассказал все неправильно, и настала пора перерассказать и уточнить. И не стоит спрашивать – правда ли это?
В тексте есть фольклорные элементы и мистические сцены, в одной из которых идут по странному кварталу-призраку, дают ядовитым змеям их укусить, а после – ищут себе противоядие. Да и вообще – такая ли действительность, которая была описана? Есть отец повествователя (хроникер Панамского канала) и реакция сына.
«Настоящая реальность – детище чернил и бумаги: подобное открытие способно перевернуть весь мир человека моего тогдашнего возраста…
Проясним сказанное: не то, чтобы отец врал. В первые месяцы жизни с ним я в удивлении и восхищении начал подмечать странный недуг, вот уже несколько лет определявший его восприятие жизни и, следовательно, его тексты. Действительность Панамы выглядела в отцовских глазах как прут, опущенный в прибрежную воду: она то сгибалась, то ломалась, а то сгибалась и ломалась одновременно. Это называется «преломление», подсказывают мне люди сведущие».
«Письменную историю серпоносных квадриг можно начать с восстания в Египте Амиртея, ставшего фараоном XXVIII династии, около 405 г. до н.э.; для подавления которого персидский военачальник (видимо, один из четырех каранов) Аброком стал собирать армию в Заречье (Келесирии). Однако из-за другого восстания, на сей раз брата царя – Кира Младшего, Аброком должен был идти со своим войском в 300 000 человек и 50 колесниц на соединение с Артаксерксом II (404-359 гг. до н.э.), однако он не успел этого сделать до генеральной битвы при Кунансе, опоздав на пять дней.
Войско царя собиралось в Экбатанах и, видимо, выступило раньше намеченного срока, потому что надо было спешить, иначе его брат захватил бы Вавилонию – центральную часть империи».
Александр Нефёдкин. Боевые колесницы с серпами: «тяжелые танки» Древнего мира
В издании известного военного историка рассказывается применении колесниц с серпами в сражениях на протяжении, а также уделено внимание попыткам их использования в прожектах XVIII-XIX веков.
Первым о применении колесниц с серпами в дошедших до наших дней источниках упоминает Ксенофонт в своей «Киропедии», описывая приготовления военачальника Кира (будущего Кира Великого) к войне с ассирийцами. Лексикограф VI века Гезихия Александрийский упоминает, что такие колесницы использовали македоняне, но в более поздних исследованиях это истолковывают так, что македонцы лишь первым заимствовали это оружие от персов.
При Дарии I, в конце VI века до н.э., персами была завоевана северо-западная Индия и с этой территорией у Ахеменидов были установлены торговые и культурные связи. Но вряд ли в Индии заимствовали такие боевые колесницы. Поэтому современные ученые склоняются к точке зрения, что родиной серпоносных колесниц была древняя Персия.
Также в книге имеются упоминания двух кельтских свидетельств о вооруженных колесницах, связанных с главным героем уладского эпоса – Кухулином, а также — шведских «серпоносных колесниц», привязанных шведами на вершине горы, чтобы пустить их на наступающих врагов.
«В период с середины I тыс. до н.э. полотняный панцирь был повсеместно распространен в Средиземноморье. М.В. Горелик, основываясь на изображениях персов на греческих вазах, реконструирует данный панцирь стеганную безрукавку, идущую до пояса или спускающуюся до бедер.
Геродот, видимо, не без основания, говорит о том, что персы заимствовали такой доспех у египтян, у которых он был особенно распространен. Однако еще в первой четверти V века до н.э. для персов был характерен панцирь из железных чешуек, соединенных по большей части без прокладки ламеллярным способом. Данный тип брони восходил к древневосточным образцам, известным с XVIII в. до н.э. и распространившимся в Передней Азии во второй половине IIтыс. до н.э. Такой доспех первоначально защищал колесничего до щиколоток, так было у ассирийцев до середины VII до н.э., но с этого времени он стал значительно укорачиваться, сделавшись менее громоздким и тяжелым.
Поскольку возницу в квадриге с серпами надежно защищал до локтей кузов из досок, а он не должен был сражаться пешим, как в ассирийское время, то, вероятно, колесничие и в V в. до н.э. использовали такой панцирь из чешуек, который не защищал ноги. Обычно же устаревшие виды оружия, передаваясь от отца к сыну, долго употреблялись наряду с новыми».
«Вампир» снимался по мотивам сборника «В тусклом стекле» (1872) ирландского писателя Шеридана ле Фаню. Так, образ мрачной гостиницы и наблюдение за своими похоронами (герой был введен в состояние каталепсии) были взяты из рассказа «Тайна гостиницы «Парящий дракон».
Но вывеска с парящим драконом, вызывающим в рассказе страх у слуг, превращается в фильме в совершенно иной образ – спасительный. Ангел с венком и ветвью явно читается здесь как символ добра, парящий над земным миром, охваченном силами зла…».
Владимир Виноградов. Кино и смерть
В книге доктора искусствоведения рассматриваются образы смерти в кино, от естественной, до романтической и карнавальной. Примером первой может быть хрестоматийная сцена смерти деда Семена из фильма А. Довженко «Земля» (1930). Фильм «Вампир, или Видение Алана Грея» полностью посвящен репрезентации образа смерти. Здесь смерть представляет собой бесстрастного посыльного в широкополой шляпе и ручной косой, отправляющегося по выданному адресу. А в роли воплощенного зла выступает вампир. Далее на страницах книги дается анализ женщины-вампира, получившем в первые десятилетия прошлого века широкое распространение.
Следующая глава посвящена образу смерти в творчестве Жана Кокто, впервые возникшей в картине «Кровь поэта» (1932), затем разбирается современный (по тем временам) миф об Орфее – трагифарс о жизни современного поэта. Театральная пьеса была переделан для кинопостановки 1950 года. Одна из глав посвящена кинотворчеству Александра Сокурова, фильмам «Мария» и «Камень», «Русский ковчег».
В разделе, описывающем героев картин Джима Джармуша, рассказывается о том, как персонаж, представитель фронтира, носящий черты трикстера, становиться культурным героем. Не забыты и картины Питера Гринуэля, среди которых фильм «Живот архитектора» (1987).
«Эти архитектурные сооружения должны были быть построены в городе будущего – что-то вроде города Шо, который спроектировал другой представитель направления мегаломанов – французский архитектор Клод-Николя Леду.
Создание идеального города становиться естественным результатом воплощения социальных утопий эпохи Просвещения. В этом и скрывается, на наш взгляд, опасность. Именно обращенность к утопии, к утопическим образам, которые представляли более разумное устройство жизни человека, становиться искусством, отравляющим Крэклайта. Противопоставление идеального природному смертельно для человека».
«Уже в 1922 г. Бекаури обуяла идея создания нескольких типов телеуправляемого оружия. «Война роботов» пришлась по душе партийному, военному и морскому начальству. Для создания телеуправляемых самолётов Бекаури потребовался тяжелый самолёт. Поначалу хотели заказать его в Англии, но по неведомым причинам заказ сорвался, и в начале 1924 г. такой заказ был дан ЦАГИ. В ноябре 1924 г. А.Н. Туполев приступил к проектированию тяжелого бомбардировщика для «Остехбюро», получившего название АНТ-4, а позже — ТБ-1.
В 1925 г. Бекаури предложил ЦАГИ начать работы по проектированию четырёхмоторного военного самолёта, названного ТБ-3РТ3, где буква «Т», видимо, означала «транспортный», так как машина предназначалась для перевозки на наружной подвеске крупногабаритной военной техники — танков, тяжелых артиллерийских орудий, вплоть до торпедных катеров.
25 ноября 1925 г. «Остехбюро» получило аванс в размере 100 тыс. рублей, а в декабре 1925 г. ЦАГИ под руководством А.Н. Туполева приступил к работе. Этот самолёт получил обозначение АНТ-6, а позже — ТБ-3. Таким образом, командование ВВС первое время даже не знало о работах над ТБ-1 и ТБ-3. Научно-технический комитет ВВС проявил интерес к АНТ-6 лишь в июне 1926 г.
Для ТМС ТБ-1 в «Остехбюро» была создана телемеханическая система «Дедал». Подъем телемеханического самолёта в воздух был сложной задачей, и ТБ-1 взлетал с пилотом. При подлете к цели на несколько десятков километров пилот выбрасывался с парашютом. Далее самолёт управлялся по радио с «ведущего» ТБ-1. Причем управление шло по УКВ и могло осуществляться только при прямой видимости. Когда телеуправляемый ТБ-1 достигал цели, с ведущей машины шел сигнал на пикирование. Такие самолёты планировалось принять на вооружение в 1935 г.
Несколько позже «Остехбюро» занялось проектированием четырёхмоторного телеуправляемого бомбардировщика ТБ-3. Как и ТБ-1, новый бомбардировщик совершал взлет и маршевый полёт с пилотом. Но при подходе к цели пилот не выбрасывался с парашютом, а пересаживался в подвешенный к ТБ-3 истребитель И-15 или И-16 и на нем возвращался домой. Далее управление ТБ-3 производилось с ведущего самолёта. Телеуправляемые бомбардировщики ТБ-3 предполагалось принять на вооружение в 1936 г. При испытаниях ТБ-3 основной проблемой было отсутствие надежной работы автоматики».
Александр Широкорад. Дроны. Оружие XXI века
В книге подробно рассказывается о многообразии дронов, и истории их создания, как в СССР, так и за рубежом. Уже в 1934 г. в составе 1-го отдела Остехбюро была сформирована конструкторская группа, проектировавшая подводные лодки, и в том же отделе проектировался аэроподводный самодвижущийся снаряд (АПСС), позже названный телемеханической подводной лодкой. Ее управление производилось двумя способами: обычным (единственным членом её экипажа) и дистанционным, т.е. с надводных кораблей или самолётов.
Летом 1936 г. офицер ВМФ США Д.С. Фэрнли предложил использовать управляемого по радио самолёта-торпедоносца для замены пилотируемых самолётов в атаках на корабли противника. Дроны запускались в 1960-е годы на территории Испытательного центра авиации ВМС США в Патуксент-Ривер. «Первым новые дроны получил эсминец «Бак» (DD-761), который 7 января 1963 г. успешно завершил в районе острова Сан-Клементе, штат Калифорния, соответствующие квалификационные испытания и официально стал первым в ВМС США боевым кораблём, получившим на вооружение противолодочный комплекс с беспилотным вертолётом». Но это были пока еще не совершенные и дорогие устройства, чья стоимость часа полета составляла тысячи долларов. Американский MQ-1 применялся в начале 2000-х годов во многих странах, официально используясь для борьбы с «террористами».
В тексте рассказывается и о том, как в разных странах борются с дронами, в том числе – ловя их сеткой, как рыбу. Другой вариант – использование новых патронов для стрелкового оружия, которые растягивают между собой своего рода сеть для ловли дронов.
Обычно для борьбы с БПЛА используют средства радиоэлектронной борьбы, заставляя садиться вражеские беспилотники. Так Иран захватил управление американским аппаратом RQ-170 и посадил его на один из своих аэродромов.
«Иран производит эти БПЛА для массового применения по одной или группе целей. «Шахед-136» имеет треугольное крыло и построен по схеме «бесхвостка» с толкающим винтом. Беспилотник имеет общую длину около трёх метров и размах крыльев чуть более двух метров, вес около 440 фунтов (200 кг). Вес боевой части 40—50 кг.
По мнению издания «Military Watch Magazine», дроны особенно опасны против радаров ПВО и артиллерийских систем. Они могут стать более дешёвой альтернативой крылатым и противорадиолокационным ракетам, альтернативой более дорогостоящим и более крупным и хорошо заметным для радаров ПВО турецким и американским беспилотникам.
Аналитики из Королевского объединённого института оборонных исследований отметили, что «Шахед-136» за счёт треугольной формы крыла имеют элементы стелс-технологий, и применение ЗРК класса С-300 против них может быть неэффективно, что может привести к «крупномасштабным военным потерям» противника при применении против него «Шахед-136».
Аналогичные иранские дроны показали свою эффективность по обходу систем ПВО в ходе успешной атаки БПЛА хуситов на нефтеперерабатывающий завод «Saudi Aramco» в Саудовской Аравии. В результате у «Шахед-136» появилось прозвище «убийца Aramco». Хотя это точно не известно, но высокая точность наведения предполагает, что у этих дронов, вероятно, есть автономная система самонаведения (оптическая или тепловая), не связанная с GPS».
«Как-то раз наш торговец по обыкновению взял котёл с горячей фасолью, поставил его на тележку и отправился искать покупателей. А в тот день шёл дождь, было холодно, но у бедняги не нашлось подходящей одежды, чтобы закутаться потеплей. Он так дрожал от холода, что было слышно, как стучат его зубы. Шёл он и шёл, пока, наконец, не пришёл ко дворцу Джафара. Знаете, кто такой Джафар? Он был тем самым иранским визирем, которого так любил халиф Гарун ар-Рашид. Волей случая Джафар стоял у окна и смотрел, что делается снаружи. На глаза ему попался продавец фасоли, который вёз свою тележку и весь трясся от холода. Вельможа пожалел несчастного и послал за ним одного из своих слуг, чтобы тот привёл его во дворец. Продавца фасоли привели. Он увидел Джафара, который сидел в окружении женщин и челяди и вёл приятную беседу, подошёл ближе к сановнику и поклонился. По приказу визиря слуги усадили продавца на стул и принесли пиалу горячего молока. Он выпил молока и немного согрелся».
Сказки Шахерезады
В этом издании пересказ классических сюжетов базируется именно на древнем персидском сборнике «Тысяча сказок», ставшем широко известным на Востоке в Средневековье в арабском переводе. Эти старинные сказки были сочинены не только для развлечения юных читателей, но и с воспитательной целью. Недаром жестокий царь Шахрияр не просто раз за разом слушает эти замечательные истории о приключениях и чудесах, разбойниках и мудрых людях, но и сам становиться другим, узнав о том благородстве и бескорыстии, которые показывают герои древних сказок.
Среди историй в этой книге есть и такая, где описано, как у жадной мыши пробудилась совесть. Эта мышь мирно жила в доме богатого купца, сытно питалась и дружила с блохой. А той тоже жилось неплохо среди ковров, и кусала она хозяина лишь изредка. Однажды купец вернулся домой после удачной сделки, и мышь заметила, что он прячет под подушку мешочки с золотыми монетами. И в ней пробудилась неудержимое желание завладеть хотя бы частью этого золота. Вместе с блохой они сумели отвлечь купца и утащить несколько монет в мышиную норку.
«В ту ночь госпожа мышь увидела во сне свою матушку, которая сказала ей с укором: «Соли поела и солонку разбила?!». Мышь проснулась, но никак не могла понять, что имела в виду её матушка. Утром она рассказала блохе о своём сне. Та знала смысл этой поговорки и ответила ей: – Твоя матушка хотела сказать, что ты спишь и ешь в доме купца и горя не знаешь. А сама творишь зло и на его доброту отвечаешь неблагодарностью.
Блоха поникла головой и продолжила: – А ведь правду сказала твоя матушка! Мы поступили подло – утащили у купца монеты. Мыши тоже стало стыдно. Вместе с блохой они быстро взялись за дело и перетащили монеты обратно под подушку ещё до того, как купец проснулся. Вот так мышь и блоха раскаялись в содеянном! Они долгие годы прожили в доме купца и ни в чём не знали нужды».
«В одном зелёном городке жила-была такса. Она была лохматой и совершенно чёрной, поэтому её так и прозвали – Клякса.
Клякса была ужасно, просто ужасно любопытной. Готовит хозяйка блины – Клякса влезет лапой в тесто. Хозяин солит капусту – Клякса утащит кочерыжку. Выгонят за дверь – она разроет клумбу и перепачкается с ног до головы. А потом пролезет под забором и отправится гулять по улицам: вдруг там что-нибудь интересное?».
Павел Линицкий. Такса Клякса и волшебная флейта
Иллюстрированная история забавных приключений любознательной лохматой черной таксы по имени Клякса, которая отправилась бродить по парку и залезла в найденную на скамейке подарочную коробку – разноцветную, с бантом на крышке. К тому же – вот счастье – из коробки пахло ее любимой колбасой!
Приподняв носом крышку коробки, Клякса действительно увидела маленький кусочек колбасы и как только захотела его схватить, потеряла равновесие и скатилась в ту самую коробку. А тут и крышка коробки закрылась! Вокруг таксы оказалась темно.
Конечно, колбаса сразу исчезла, но как только Клякса захотела выбраться из коробки, рядом раздались голоса. Как такса узнала из разговора, колбаса оказалась волшебной и к тому с той самой подарочной коробкой говорившие собирались отправиться на день рождения уважаемому волшебнику!
«На день рождения… к волшебнику?! – не поверила своим ушам Клякса. – Ничего себе! Пожалуй, не стану пока вылезать. Пусть меня отнесут к волшебнику, хоть одним глазком на него посмотреть. А потом выскочу и убегу!»
Клякса свернулась калачиком и затаилась. Коробка покачивалась, как колыбелька, и в ней так уютно пахло колбасой, что такса сама не заметила, как задремала…
Проснулась Клякса от стука.
«Тук-тук-тук!» – постучали снова, а в ответ щёлкнул дверной замок.
– Здравствуйте, Иван Иваныч! С днём рождения!
– Здравствуйте, здравствуйте! Очень рад! – ответил весёлый голос. Принадлежал он человеку пожилому.
«Это, наверное, и есть волшебник!» – решила Клякса. А голос продолжал:
– Прошу к столу! А ваш чудесный подарок открою, когда соберутся все гости, хорошо? Давайте-ка поставим его сюда… – И коробку, в которой притаилась Клякса, не очень-то аккуратно опустили на стол: шмяк!
– Эй, поосторо… – тявкнула такса и тут же зажала пасть лапами.
Снаружи звенели чашками, болтали и смеялись. Клякса тихонько приподняла крышку и выглянула в щёлку. Она ждала, что окажется в старинном замке, где собралась целая компания чародеев в волшебных мантиях. Но вокруг была самая обычная комната, а за столом разговаривали самые обычные люди – правда, именинника украшала длинная белая борода. «Эх, наверное, никакой он не волшебник, – расстроилась такса. – Или, может, его из-за бороды друзья волшебником прозвали. Только зря в коробку забралась. Теперь ещё извиняться придётся…»
Но тут за столом начались настоящие чудеса. Чайник летал и подливал гостям чай, не роняя ни капельки мимо. Вишнёвый торт сам собой резался на куски и разлетался по тарелкам. Даже ложечки сами ныряли в чашки и размешивали сахар. «Вот это да-а-а!» – обомлела Клякса, разинув рот от удивления…»
«Поначалу, как только обо всем узнали широкие массы, случилось немало бед. В крупнейших городах начались беспорядки, фондовый рынок рухнул, экономика многих стран пошла вразнос. Цены на продовольствие взлетели до небес, что повлекло за собой массовый голод, а затем – впервые за три с лишним сотни лет! – разразилась война… Однако стабилизация началась. Оппозиционеров уничтожили, радикалов навсегда увезли Фургоны. Да, нелегко, да, жестоко, но это решение казалось единственно верным. В итоге бури утихли, а мир застыл без движения, в состоянии, не допускающем никаких перемен – ни шагу вперед, ни полшага назад.
Каждый год все обыватели до единого сдавали нелегкий, в неделю длинной, экзамен, подвергались проверке, не отклонился ли кто от установленных норм…».
Филип К. Дик. Вторая модель
В первый, большой том коллекции рассказов, вошли ранние, написанные в 1947—1952 годах, в которых присутствуют все его основные темы: пришельцы и роботы, путешествия во времени и тотальный контроль над обществом, иллюзии и те руины, которые остались от мегаполисов. Сборник сделан тщательно, с авторским предисловием и введением, в котором рассказывается о литературной карьере Дика (он долгие годы жаждал признания, восемь не пристроенных реалистичных романов) и наборах применяемым им мотивов. В предисловии Дик дает определение научной фантастики, «объяснив, чем она не является». По словам самого Дика, «в научно-фантастических рассказах происходят научно-фантастические события, а в научно-фантастических романах изображаются вымышленные миры. Рассказы, собранные под этой обложкой, есть не что иное, как череда событий. Ключевая вещь в написании рассказа создание кризиса….»
Сам рассказ, давший название сборнику,
включен в книгу предпоследним. Пугающая, завораживающая история, полная атмосферы обреченности и недоверия, давнего 1953 года написания, и спустя 70 лет выглядит, к сожалению, реалистичной. Для того времени это было слишком необычно, для нашего времени – вызывает вопросы и даже выглядит отчасти издевкой, если не сказать пародией на некоторые стереотипы. Но прелесть творений (особенно если учесть экранизации) – в визионерстве, стремлении заглянуть за грань скучного бытия, а не в романтике и сентиментальности, которая ему совсем не свойственна. Скорее – ирония с примесью паранойи…
Что ценно – сей фолиант завершают примечания самого Дика, частично – объемные, остальные – увы, нет. Так к «Любопытствующим» прилагается следующий комментарий: «Под маской прекрасного прячется отвратительное… В этом довольно-таки примитивном рассказе явственно видны зачатки мое главной темы: все вокруг не то, чем кажется. Считайте его чем-т наподобие репетиции…»
Кстати, и ко «Второй модели» есть комментарий: «кто человек, а кто только выглядит…». В 1995 году в Канаде вышел основанный на тексте произведения фильм «Крикуны». Мир после ядерной войны, все более совершенные роботы и прочие приметы постапокалитики.
«Мне с детства хотелось узнать, каким был наш мир до войны. Конечно, документальных пленок осталось немало, однако пленки – дело совсем другое. Хочу сам побывать там, погулять лично.
Знаете, говорят, будто до войны вокруг не было пепла! Повсюду пышная зелень. Пройди хоть десять миль, нигде не встретишь развалин. Вот на такое я очень, очень хотел бы взглянуть… В моей семье сохранилось несколько иллюстрированных книг, рассказывающих о былом…»
«Когда тцар был уже мрачнее тучи, слой розовых лепестков на земле принялся истончаться. Они проехали еще не больше десятка полетов стрелы, как трава вновь зазеленела, и лишь изредка виднеются залетевшие туда лепестки.
— Благополучно, — вздохнул Громострел с облегчением. — Я уже начал было тревожиться!
Соколиный Клюв соскочил с коня, быстрые пальцы разорвали лепесток надвое, он лизнул края, закрыл глаза, долго вслушивался.
— Ну что? — спросил Яфет нетерпеливо.
— Это первые цветы, — отозвался волхв. Увидев непонимающие лица, пояснил: — Не первые вообще, а первые этой весной. Последние горчат, а в этих слышится свежесть подземных вод…
Громострел сказал нетерпеливо:
— Ну и что?
— А то, — сказал Яфет резко, — что скачи обратно как можно быстрее! Пусть загонят всех коней и заморят волов, но чтобы завтра были здесь! А лучше сегодня к вечеру.
Волхв кивнул, в глазах тихая радость, что не понадобилось объяснять вождю подробно. Громострел послушно повернул коня, но все же спросил ошеломленно:
— Но зачем?
— А затем, — крикнул Яфет свирепо, — что это дерево, если его можно назвать деревом, будет сыпать лепестки еще с неделю! И тогда нам уже не пройти.
Громострел присвистнул, а конь под ним сорвался в галоп, будто был его продолжением.
Волхв указал на дальнюю гору, вершина которой терялась в низких тучах:
— Видишь?
— Гору, похожую на гриб? — уточнил Яфет.
— Нам несколько дней ехать под сенью Мирового Дерева. Оно цветет раз в тысячу лет, но зато засыпает лепестками всю долину. Я читал про это в древних книгах, когда еще был учеником. Кто бы думал, что сам проеду близ этого древа!»
Юрий Никитин, Юрий Молчан. Яфет
Бывший правитель Вавилона Яфет со своим народом идет в земли гипербореев. Люди измучены, но останавливаться нельзя – за спиной враги, преследователи. С небес сыплются лепестки, благоухающие ароматом роз, но здесь не на что выменять драгоценное масло, которое из них сочится.
Более того, приходится спешить, чтобы не увязнуть в огромных, выше человеческого роста, кучах тех самых лепестков и не увязнуть в застывающем масле. Великое Мировое Дерево, его ветви заслоняют небо, наводя постоянный зеленоватый сумрак… Оно цветет так редко, надо же было столь неудачно попасть в эти места.
Хотя с другой стороны, хорошо, что только лепестки цветов, а не плоды падают сверху. Впору задуматься, стоило ли затевать строительство той самой башни? И Яфету приходится искать ответ на такие вопросы.
Рубежи этой странной земли охраняют великаны, с одним их которых беглецам приходится сражаться. Водятся здесь и другие странные создания. Например, грандиозные волны океана выбрасывают на берег загадочных рыб с головами, похожими на человеческие. Но нет времени разбираться с такими тайнами – враги настигают. Те, кто идете им навстречу, знают, что направляются на верную гибель. Но они спасают остальных.
Роман вышел в серии «Трое из леса возвращаются» и содержит множество отсылок к другим книгам о «Троих».
«Внезапно из воды с ревом взметнулось длинное скользкое тело. Стоящий у самой кромки воды Яфет едва успел выхватить меч, как оно тут же рванулось к нему. Огромный и толстый в обхвате змей оглушительно ревет. С чешуйчатого тела во все стороны летят брызги.
Голова с раскрытой и полной зубов пастью оказалась прямо перед Яфетом. На миг тцара парализовал накативший ужас. Но потом сердце принялось учащенно биться. Меч в его руке ожил, стальной клинок образовал вокруг полупрозрачную стену. Он рубанул, метя прямо в эту уродливую темно-зеленую морду.
Краем глаза заметил, как рядом оказался Громострел со Львом и Шатур с остальными воинами. Кто-то бросился вперед и встал между Яфетом и змеем, но морская тварь отшвырнула бедолагу в сторону, и пасть на длинной толстой шее рванулась к тцару.
Его сбило с ног, сверху накрыла ледяная вода. Вокруг туловища резко обвилось и сдавило, подняло в воздух. Меч вырвало из руки, он камнем рухнул в воду. С высоты Яфет узрел всполошившихся соратников, все спешат ему на помощь. Шатур ревет как медведь, размахивает мечом.
Наконец по ушам ударил исполненный боли крик змея».
"Иногда, всего на миг, история становится такой реальной, что и человек внутри нее ощущает себя реальным. И начинает казаться, будто
все мы существовали на самом деле.
По ночам, когда работа прекращалась, некоторые из нас вставали вокруг ее головы и смотрели в ее огромные круглые глаза. В них читалась печаль. Или печаль с примесью ярости. Глаза ее были намного больше человеческой головы. Ее лицо не напоминало ни мужское, ни женское, а может, наоборот, сочетало в себе и мужские, и женские черты. Ее взгляд заключал в себе весь наш труд, но также нашу потерю, нашу любовь, наши жизни. Порой, находясь рядом с ней, мы думали или чувствовали мама, но вкладывали в это слово иной, новый смысл, дотоле неведомый.
Мы были невозможно возможным голосом тел.
Некоторые из нас родились здесь, другие были сыновьями и дочерьми матерей и отцов из далеких мест. Наши матери и отцы бежали от голода, нищеты, оккупации, войны и зверств. Они бежали оттуда, где оставаться было нельзя, и потому пересекли океаны и пустыни. Они рассказывали о преследованиях и бедности, а еще – о бескрайних холмах, закатах над песками и об экзотических цветах с названиями, хранившимися в наших сердцах. Покидая свой край, они испытывали грусть и облегчение, но прибыв сюда, чувствовали то же самое. Мы говорили о жестокости и красоте и вспоминали красоту родных мест, но крошечные ручки родившихся на новой земле младенцев тоже были красивы. Чтобы приехать сюда, мы разомкнули объятия со своей прежней родиной".
Лидия Юкнавич. Потрясение
Роман, в котором обстоятельно (хотя и своеобразно) рассказывается о близком грядущем, в котором все-таки случилось глобальное потепление, уровень вод на планете ощутимо поднялся и часть суши оказалась затопленной. Да, вода в этом варианте незаменима, это жизнь и смерть. Затонувшие города, зато – говорящие киты. Ну на те месте, которые не залило, стали прибывать беженцы и жизнь большинства людей сильно упростилась и озадачилась по сравнению с прежними донаводненными временами. Вот такая не перспективная антиутопия.
Героиня книги юная Лайсве, лишившихся части близких родственников, искренне хочет помочь тем, кто ещё жив. Странствуя сквозь водные глади, общаясь с совершенно разными персонажами (среди них те, кто возводил статую Свободы, ставшую подводным чудом света) и те, оказался в подводной тюрьме) и даже с говорящей морской черепахой. Наш прежний мир непоправимо изменился, на месте нью-йорских покоев идут облавы. Книга — как мозаика, читателям приходиться справляться с разнообразными событиями и временам, с кучей новых проблем и несправедливостей. Но называть это просто антиутопией — будет несправедливо, роман — о реальном и нереальном, причём то и другое причудливо переплетено. Наверное, именно выражение "причудливо" наиболее точно характеризует сам роман. Хотя текст местами изыскано поэтичен, а с другой стороны – для лучшего понимания – лучше знать предысторию того реального, что по-своему обыгрывается в романе.
«Монетка была сложным предметом, артефактом. Не первый раз в её голове промелькнуло слово вор. Это слово использовал отец, но она бы не стала так называть своё занятие. Чтобы она не держала в руках, отец всегда доставал это из её ладони и внимательно осматривал, опасаясь, что она навлечет на них беду.
Она называла себя другим словом: курьер... Лайсве считала, что ношение предметов делало её участницей так называемой "подпольной экономики", о которой она читала в разрушенной библиотеке. Именно из книг она узнала, что люди тоже иногда переносятся вперёд и назад во времени. И что некоторые иногда попадают в неправильное время: таких людей нужно перенести в нужное время…»
«Знаменитый особняк купца Арсения Морозова на Воздвиженке (где в советское время располагался Дом дружбы с народами зарубежных стран), построенный 100 лет назад в мавританском стиле, есть не что иное, как перенесенная на московскую почву копия знаменитого замка Синтра (вблизи от Лиссабона), построенного когда Иберийский полуостров входил в состав Арабского халифата. Образами Востока навеяны архитектура исторического здания Константинопольского подворья на углу Петровского бульвара и Крапивинского переулка, которое украшено видными издалека мусульманскими узорами. Гиды-москвоведы могут много интересного рассказать об истории «Чайного дома» на Мясницкой, восточная символика, на фасаде которого сразу же бросается в глаза прохожему».
Фарид Асадуллин. От Кучки до Гайнутдина: мусульманский мир Москвы
Столица России – древний город, изначально и всегда бывший многонациональным. Эта книга посвящена истории мусульманской общины Москвы с момента ее основания до наших дней. Автор уделяет внимание в первую очередь тем, кто жил в Москве из поколения в поколение. Но также он рассматривает различные аспекты городской жизни, связанные с тем, что Москва традиционно имела прочные торговые и культурные связи с восточными государствами.
На эту традицию накладывались волны увлечения восточной экзотикой в позднейшее время. Множество архитектурных памятников, в особенности эпохи модерна и близких к ней периодов, украшены орнаментами-арабесками, арками в восточном стиле и в целом напоминают о далеких восточных краях. Также в Москве традиционно существовали подворья для купцов, приезжавших с Востока.
В книге, изданной в серии «Московская библиотека», рассказывается о том, как выходцы из мусульманских земель приезжали в Москву по торговым делам, а иной раз и искали здесь спасения от бедствий и гонений. Их потомки становились коренными москвичами, сохраняя при этом важные черты своей традиционной жизни, умножали неповторимое многообразие облика и обычаев великого города.
«Особый научный интерес вызывают византийские серебряные монеты с изображением византийских императоров, а также монеты сасанидских царей, в которых присутствовало имя халифа или его наместника и какое-нибудь известное кораническое изречение вроде «басмалы» («во имя Аллаха»). В 1837–1838 гг. при рытье котлована под здание храма Христа Спасителя на глубине 5 метров были найдены отчеканенная в Мерве в 862 г. тахиридская монета с упоминанием имени халифа аль-Мустайна и аббасидский дирхем, датированный 866 г. Аналогичные находки материального характера (металлическая посуда, образцы оружия и др.), арабо-мусульманская атрибуция которых не вызывает сомнения, были обнаружены в слоях IX–Х вв. и в других уголках Москвы, на границе Московской и Тульской областей, а также в Ярославском Поволжье. В статье «Начало Москвы» (1946) М. Н. Тихомиров отмечал, что «люди, владевшие арабскими монетами, жили в разных концах обширной территории, занятой современным городом». Можно резонно предположить, что среди первых жителей Москвы арабскими монетами, кроме московских купцов, торговавших с Арабским Востоком, владели и их прямые пользователи — люди тюрко-исламского либо персидского происхождения. Добавим, что в запасниках Государственного исторического музея Москвы и в Государственном Эрмитаже находятся попавшие в Россию разными путями уникальные монеты, например, омейядского периода, чеканеные в 104 г. х.* (722–723 гг. н. э.) в г. Васите (современный Ирак) халифом Язидом II, или аббасидские дирхемы багдадской чеканки при халифе ал-Мансуре 149 г. х. (766–767 гг. н. э.) и при халифе Харуне ар-Рашиде 184 г. х. (800 г. н. э.). Именно эти данные нумизматики как важного направления изучения истории Москвы дают основание говорить о более древнем, чем сегодня принято, возрасте столицы».
«Занять центральное место в военно-патриотической политике последующих ста лет войне 1812 года помогли не только военные успехи, но и успехи пропаганды: война шла как на полях сражений, так и в медиапространстве – слухам и дезинформации противопоставлялись официальные сообщения. В период наступления Наполеона на Москву в Первопрестольной стали распространяться слухи о том, что французский император желает россиянам добра, собирается дать крестьянам свободу и пр., то есть чуть ли не сам выступает в роли российского патриота. Генерал-губернатор Москвы, «сумасшедший Федька», обратился к PR-технологиям и стал сочинять агитационные листки-афишки, которые развешивались на московских улицах:
«Слава Богу! Все у нас в Москве хорошо и спокойно. Хлеб не дорожает и мясо дешевеет. Одного хочется, чтоб злодея побить, и то будет… берегитесь одного: пьяниц, да дураков: они распустят уши, шатаются, да и другим в уши в расплох надувают. Иной вздумает, что Наполеон за добром идет; а его дело кожу драть: обещает все, а выйдет ничего. Солдатам сулит фельдмаршальство, нищим золотые горы, народу свободу; а всех ловит за виски, да в тиски… Государь изволил приказать беречь матушку Москву; а кому ж беречь мать, как не деткам!»
В другой «афишке» Ростопчин клялся своей жизнью, что Наполеон никогда не войдет в Москву, и призывал не поддаваться панике и не покидать город».
Владислав Аксенов. Война патриотизмов: Пропаганда и массовые настроения в России периода крушения империи
В начале книги кратно рассказывается о понятии патриотизма и его возникновении. В Античной Греции предтечей патриотизма был идеал «аретэ» — доблесть, добродетель, т.е. воспитание человека, готового пожертвовать жизнью и имуществом ради своего отечества. Особенно если это касалось нашествия чужих войск и установления чужой власти. Древние греки именовали патриотами своих соотечественников, а поскольку страна состояла из отдельных государств – полисов, то патриотизм представлял себе любовь к Родине в локальной форме – как малому отчеству, своему родному «очагу».
Расширенная трактовка патриотизма возникла и стала распространенной в эпоху Просвещения.
Патриотизм именно как государственная доктрина стал популярный и почти повсеместным во время Французской революции, появления «Марсельезы» и государственного флага. Позже французский патриотизм стал консервативной идеологией.
В 1901 году была опубликована статья Герберта Уэллса «Предвидения о воздействии прогресса механики и науки на человеческую жизнь и мысль», в которой Уэллс утверждал, что патриотизм разжигает национальные конфликты и провоцирует войны.
В годы Первой мировой войны в Российской империи пропаганда рассказывала о немецких зверствах, пугая тыловое население. В газетах император Вильгельм II представал перед читателями в качестве Антихриста, русская армия – как святое воинство, а сама война – как решающая битва грешников с праведниками.
На отечественных плакатах Вильгельм II был изображен в виде чернокнижника. Так на плакате «Германский анархист» германский император был нарисован едущим на борове с саблей, а за спиной Вильгельма II сидел бес. На плакате Н.К. Рериха «Враг рода человеческого» Вильгельм II был изображен с хвостом и копытами, и держал в руках черепа.
В полицию поступали многочисленные доносы на соседей, знакомых и не знакомых лиц, среди которых были и те, кто «устраивал ночные оргии употреблением немецкого языка». Соседей массово подозревали как в рытье подземных ходов (к стратегическим объектам, заводам и складам), так в использовании таинственных шпионских механизмов. К шпионским атрибутам, по народному мнению, относились фотокамеры и бинокли с подзорными трубами. Также были доносы на появление антенн шпионской радиотелеграфной станции, откуда немецкие агенты передавали сообщения прямо в Берлин. Подземные ходы обычно при обысках подозрительных мест так и не обнаруживались, хотя бдительные «очевидцы» постоянно слышали шум производимых подземных работ.
В газете «Петроградский телефон» в октябре 1914 года была опубликована статья «Поголовное сумасшествие немцев», где ссылаясь на французского ученого-психиатра доктора Тулуза было сказано. Что весь германский народ во главе с кайзером заболел опасной душевной болезнью – особой формой массового психоза.
«Историк, археолог В. А. Городцов отмечал диссонанс, порожденный видом «народных» (стихийных) и «союзнических» (организованных) манифестаций в Москве. Первые отличались тревожным настроением и сосредоточенностью; вторые — не только лучшей организованностью и оснащением (флагами, портретами, лозунгами), но и хулиганским поведением: мальчишки-оборванцы, подстрекаемые черносотенцами, во время пения гимна подбегали к прохожим и сбивали с них шапки. «Вообще все манифестанты-флажники производили на меня нехорошее впечатление и казались собранными черной сотней для проявления их гнусного патриотизма, приведшего Россию к настоящим дням», — записал ученый в своем дневнике 20 июля 1914 года.
Следует также учесть, что в рядах искренних патриотов оказались те оппозиционно настроенные россияне, которые приветствовали войну как начало конца самодержавной России, предчувствуя, что она породит революцию. М. Палеолог обращал внимание на то, как по-разному представители власти и общества объясняли природу патриотизма: в то время как министр внутренних дел Н. А. Маклаков радовался тому, что война положила конец рабочим забастовкам, другие объясняли это переходом протеста на новый уровень — в результате национального единения должна была расшириться социальная база противников самодержавного строя».
«У ворот, ведущих в Кремль, дежурная комнатушка. В ней сидит доверенное лицо, которое по предъявлении документа-ордера из Московского Совета осматривает его, прилагает к нему свой маленький ордерок и отпускает желающего пройти в Кремль. Тут же сбоку этой комнатушки прохаживается часовой-красноармеец из латышского стрелкового полка. Проходишь мимо этого часового при входе из ворот во двор Кремля и натыкаешься на другого часового. Можешь спросить его, в какой корпус ты хочешь пройти, он тебе укажет. А далее хочешь, ходи по двору и осматривай разнокалиберные пушки и ядра к ним допетровских и петровских времен, Царь-колокол и другие достопримечательности, о которых ты мог только слыхать, но до входа во двор Кремля ты их не видел, или же иди в дворцы-палаты».
Нестор Махно. Воспоминания
Нестор Махно – человек, в 29 лет создавший уникальную повстанческую республику Гуляйполе и прозванный «батькой». Еще при жизни о нем ходили самые невероятные слухи, позже превратившиеся в легенды и мифы. В советские времена, повторяя «Краткий курс истории ВКП (б)», многие считали, что Махно – бандит с большой дороги, грабитель, убийца, оборотень, вдохновитель погромов. Как анархист, Махно выступал за равенство всех народов и пресекал проявления антисемитизма
Крайне драматична история взаимоотношений Нестора Махно с большевиками, которые решили для совместной борьбы с Врангелем заключить договор с «батькой». Махно в свою очередь рассчитывал на то, что после разгрома белогвардейцев большевики, оценив по достоинству его военную поддержку, разрешат махновцам создать автономию на родной украинской земле на основе самоуправления. Нестор Махно не желал договариваться и помогать белым, возвращая прежние царские порядки. Он говорил: «Золотопогонники чуть было не вошли в Москву. Если бы не повстанцы, то над революционной Россией уже давно развивался бы трехцветный самодержавный флаг».
Кавалеристы Махно, вместе с красной конницей, форсировали Сиваш. После победы над белыми начался террор против них. Махновцы были следующими… Обманутый советским правительством, после совместного разгрома Врангеля, с остатками своей армии Махно вынужден был уйти за границу.
При этом со временем совершенно забылось то обстоятельство, что Махно бывал в Кремле и встречался с Лениным. Подробности этой встречи и разговора с вождем революции, а также свои эмоции и впечатления, «батька» изложил в «Воспоминаниях».
«- Анархисты всегда самоотверженны, идут на всякие жертвы, но близорукие фанатики, пропускают настоящее для отдаленного будущего... — И тут же просит меня не принимать это на свой счет, говоря: — Вас, товарищ, я считаю человеком реальности и кипучей злобы дня. Если бы таких анархистов-коммунистов была хотя бы одна треть в России, то мы, коммунисты, готовы были бы идти с ними на известные условия и совместно работать на пользу свободной организации производителей.
Я лично почувствовал, что начинаю благоговеть перед Лениным, которого недавно убежденно считал виновником разгрома анархических организаций в Москве, что послужило сигналом для разгрома их и во многих других городах России…»
«Оказывается, местный житель Лео Миноза отправился в пещеру, где постоянно находил различные керамические изделия, принадлежащие древним индейцам, а потом продавал их коллекционерам. Направляя умерших в загробный мир, их снабжали различными бытовыми предметами, к том числе и керамической посудой с едой. За ней и охотился Лео. В свой последний заход он нашел особо ценный предмет – керамический кувшин с зерном, однако вынести его он не успел. Кусок скалы, служивший пещере потолком, рухнул и придавил ему ноги.
Местные жители боялись спускаться в пещеру, которую, как они полагали, охраняли духи умерших индейцев, наславшие кару на Лео за то, что он грабил умерших.
Но Чак был чужд этим предрассудкам. Прихватив тяжелую камеру, он спустился в пещеру и быстро нашел Лео, придавленного обломками скалы. Сфотографировав беднягу, он выбрался на поверхность и описал все произошедшее на бумаге… На следующий день о происшествии в Эскадеро узнали жители Альбукерке, а после того, как статья была перепечатана другими газетами – и вся страна.
Люди, узнав о случившемся, стали прибывать в забытый богом поселок. Вскоре вся площадь перед скалой Семи Ястребов была запружена автомобилями…»
Гарена Краснова. Часы отчаяния: классический нуар и его герои
Так начали развертываться события фильма «Туз в рукаве» (1951), ы котором описывались деяния скандального и циничного. журналиста Чака Тейтума, сыгранного Кёрком Дугласом.
Сам термин «нуар», появившийся после окончания Второй мировой войны, были придуман французскими критикам. Но долгое время этот киножанр оставался вне внимания критиков, анализировавших и разбиравших такие популярные жанры как криминальный фильм и мюзикл. «Нуар появился на исходе целой серии обрушившихся на Америку кризисов, включая Великую депрессию, Вторую мировую войну, «холодную войну», значительно поколебавших веру в американскую мечту».
Режиссер Эдвард Дмитрык в 1945 году снял фильм « Загнанный в угол», в котором рассказывал историю канадского офицера, вернувшегося из лагеря военнопленных в деревню, где его должна ожидать невеста. Но ее убил палач, который сотрудничал с немцами. Официально это негодяй умер, но главный герой в это не верит. Чтобы отомстить за любимую, он становиться частным сыщиком, отправляется в Аргентину, где обитают как беглые нацистские преступники, так и охотники за их головами. Ре находит жену палача, надеясь через нее выследить его самого, но оказывается, что их брак был фиктивным. Найдя палача и убив его, он видит, как подъехавшая «жена» с интересом рассматривает лицо мужа, которого она раньше никогда не видела.
«Дмитрык снял немало нуаров, в том числе знаменитый фильм «Убийство, моя дорогая». Он превосходно использовал многие средства из арсенала нуара, например, игру теней, которая придает колорит этому несколько суховатому фильму».
В издании рассказывается о 60 фильмах-нуаров, созданных в 1940-1950-х годах. Среди их создателей – немало немецких кинорежиссеров, которые после прихода к власти Гитлера уехали в Америку, где и снимали свои картины, использовав при этом художественные принципы немецкого киноэксперессионизма. По словам автора книги, нуар не является жанром, а особой презентацией сюжета.
«Нельзя не отметить, что режиссеры нуаров очень любили снимать дождь, придавая этому природному явлению определенное символическое значение. Блестящие от дождя улицы создавали особую тревожную атмосферу, особенно если съемки проходили в ночную пору». В большинстве нуаров есть флешбэков, повествующих о прошлых событиях. Часто прошлое является подлинным ключом к настоящему. Сюжеты классического нуара по-прежнему востребованы кинематографистами.
«В 1960-е годы у всех на устах была лента «Спартак» (1960), поставленная Стэнли Кубриком. Он познакомился с актером на съемках военного фильма «Тропы славы» (1957). И хотя выбор у него был достаточно широк, он остановился на Дугласе. Имея хорошую физическую подготовку, актер был очень убедителен в роли предводителя восставших рабов.
1970-е годы были отмечены участием Кёрка Дугласа в фильме ужасов «Ярость».
«А в случае, когда имя будет обозначать одну-единственную вещь, например, человека, тогда не-человек (т. е. то, что отлично от человека) ни в каком‑либо аспекте не будет обозначаться данным именем. То, что обозначается именем «человек», это не то, что обозначается именем «не-человек»: положим, «человек» обозначает не-человека, отсюда непременно следовало бы, что человек, камень, лодка и слон суть одна вещь. Более того, он бы обозначал белое и черное, тяжелое и легкое, и всё [прочее], что выходит за рамки обозначенного именем «человек». Так обстоит дело и с понимаемым под [всеми] означенными словами. Отсюда следовало бы, что любая вещь есть любая [другая] вещь, никакая из вещей не является сама собой и слова не имеют смысла».
Ибн Сина. Исцеление
В этом двухтомнике представлен русский перевод знаменитого труда Ибн Сины – одного из создателей медицинской науки в современном ее понимании. Этот видный мыслитель средневекового Востока был известен и в Европе, где его называли латинизированным именем Авиценна. Книги Ибн Сины не один век и на Востоке, и на Западе были основными учебниками по медицине.
Будущий ученый родился в конце Х века неподалеку от Бухары. В этом городе прошло его детство – и там же Ибн Сину ждал первый успех. Он получил хорошее домашнее образование, а потом решил сосредоточиться на изучении медицины. Ибн Сине было 16 лет, когда он смог вылечить эмира Бухары, болезнь которого ставила в тупик самых известных врачей. Благодарный пациент назначил юношу своим придворным медиком. Ибн Сина изучил все медицинские книги в дворцовой библиотеке и непременно стремился проверять теорию на практике. «Я занялся изучением медицины, пополняя чтение наблюдениями больных, что меня научило многим приёмам лечения, которые нельзя найти в книгах», — вспоминал он впоследствии.
Но интересы Ибн Сины не ограничивались только медициной. Он был специалистом во многих естественных и гуманитарных науках. В первой книге настоящего издания разбирается объект и предмет первофилософии, описано деление философских наук на теоретические и практические, разбираются вопросы теологии. Во второй том включены разделы, посвященные психологии, натурфилософии и логике, а также очерк о философских воззрениях Ибн Сины. Автор перевода с арабского языка, комментариев и очерка – доктор философских наук Тауфик Ибрагим.
«В авиценновском определении промысла указывается, что Первое наделяет вещи благами «сообразно их возможностям – положение, на раскрытии которого философ здесь не останавливается. Как он разъясняет в разделе «О возникновении и уничтожении», Божья щедрость дарует всякой вещи те [блага], которые сия способна воспринимать, и сохраняет ее [в бытии] столько, сколько она выносит – или в ее индивидуальности, как в случае с небесными телами, или в плане ее вида, как в отношении тел подлунного мира».
«Ленивая жена у охотника.
— Всё работать да работать. Надоело мне! — ворчит она.
Рассердился охотник, пообещал проучить как следует за такие слова и ушёл диких оленей промышлять. А жене сказал:
— Мусор в реку не выбрасывай, а то гостей накличешь.
Ушёл охотник, а женщина кое-как вежу прибрала, пошла мусор выносить, да и бросила его в воду. По-своему сделала: «Может, кто увидит, да и в гости заглянет».
Поплыл мусор по реке и увидела его чудьюльквик — пешая рать со своим предводителем...»
Евгения Пация, Станислав Панкратов. Саамские сказки
В красочном издании (иллюстрации Ирины Семикиной): предисловие, рассказывающее об этом народе и его традициях, и шесть самобытных сказок саамов, обитающих на Кольском полуострове, в суровом, но чудесном крае, полном разнообразных зверей и птиц. В давние времена не только рыбачили и охотились, но и успешно сражались с неприятелями, и сочиняли замечательные сказки, в котором рассказывали о маленьких волшебных человечках — чхакли,- которые помогают только добрым людям, о Солнце и о чудо-богатыре, который принёс солнце в страну вечной ночи.
«Давным-давно была на севере страна, где не светило солнце.
И луна не светила.
Совсем темная была страна.
Только звезды виднелись в черном небе. Но от звезд какой свет? Почти никакого. Одно мерцание…
Черное небо висело над страной, и так было темно, что люди различали друг друга по голосам.
И огня не знали люди Темной страны.
Жили они в вежах из дерна и прутьев, утепляли эти жилища как могли — землю насыпали, мхом утыкали… Но все равно дрожали от холода, потому что в Темной стране всегда дул лютый ветер с холодного моря, глухо закрытого льдом.
…Но однажды случилось: увидели вежники — едет вдоль высокого черного забора старик на олене. На белом олене, на чудесном олене.
Олень был такой красивый и такой белый, что от него исходило тихое сияние. И в этом сиянии увидели вежники лицо старика, простое и мудрое лицо старого человека, который много жил, много видел, никому не завидует и хочет оставить людям добрую память о себе.
— Здравствуйте, люди! — сказал старик и остановил оленя. — Какая глухая тьма в вашей стране, — сказал старик, и люди увидели его длинную седую бороду, почти до колен. — Неужели вы, вежники, никогда не видели солнца?»
«Как-то раз, когда я работал над второй пьесой по Плоскому миру, я сказал Терри Пратчетту, что по книгам у меня сложилось впечатление, будто у Анк-Морпорка есть определённый облик. Терри не был так уж в этом уверен: как он объяснил, он просто помещает здания и улицы туда, куда требует сюжет. Я сказал, что в нашем мире их помещают туда, куда требует История, и что, несомненно, карту Анк-Морпорка можно нарисовать. Терри ответил: ну ладно, давай. В результате в 1993 году вышли «Улицы Анк-Морпорка» — вероятно, первая на свете карта, попавшая в список бестселлеров».
Терри Пратчетт, Стивен Бриггс. И все-таки Черепаха Движется. Путеводитель по Плоскому миру
Это издание представляет собой подробную энциклопедию одной из самых знаменитых – и, что немаловажно, весёлых – фантастических вселенных. И наглядную, чему способствуют иллюстрации. Мир Терри Пратчетта, как известно, покоится на спинах четырёх слонов, которые стоят на панцире гигантской звёздной черепахи, медленно плывущей в космосе. Но это космогония, а есть еще повседневные житейские аспекты…
К примеру, одна из статей посвящена тому, как написать адрес и приклеить марку, запечатать конверт, и правилам упаковки определённых вещей. Имеется список того, что не подлежит пересылке, в том числе — продукты питания (через службу доставки писем) и канцелярские формы, отправляемые в незаконченном виде человеку, который должен ими воспользоваться.
Отдельная небольшая главка посвящена медицине, которая в Плоском мире развита неплохо, но хаотично. Почему? Хотя бы потому, что волшебникам Незримого Университета запрещено применять магию для лечения. Конечно, если магию применить, то можно и вылечить. Но потом у пациента могут возникнуть новые, еще худшие проблемы. Зато актуально ведьмино искусство хиропрактики – крепкий целительный тычок в нужное место.
Конечно, в этом трактате описаны и всё Гильдии, от Алхимиков и Гильдии Азартных Игроков, до Гильдии Воров (а также предлагается экскурсия по зданию Гильдии), Гильдии Убийц и Гильдии Шутов. Гильдия заклинателей имеет девиз: «Теперь он волшебный». Но не стоит забывать, что профессиональных заклинателей не бывает. К тому же они слишком любят рассказывать анекдоты и хлопать волшебников по спине. При этом сами заклинатели, благодаря фокусам и ловкости своих рук, могут быть уважаемы и популярны.
Гильдия попрошаек имеет девиз: «Монетка найдется, сударь?». Между прочим, это старейшая гильдия! И в придачу самая богатая, «поскольку нищие не покупают того, что могут выпросить». Но при этом в самой гильдии существует своя жесткая иерархия. Гильдия включает в себя: «непристойных лоханок», «ходячих мертвецов», «такс», «лощинок», «девок с детишками», «кукушек» и прочих. Уличные художники и музыканты к попрошайкам не относятся.
«Когда я в последний раз редактировал «Путеводитель», то чувствовал себя Первым Законней-Некуда — могильщиком на кладбище Мелких Богов (см. «Ночная стража»). Мне пришлось перенести некоторых персонажей с главного кладбища (из «Путеводителя») в склеп (в каталог), чтобы вместить всех новых героев. Таким образом мы потеряли некоторое количество персонажей, от которых по сюжету требовалось только подхватить остроту или стукнуть Ринсвинда по голове. Кое-кто, впрочем, удержался — мы с Терри питаем слабость к третьестепенным актёрам в театре жизни. В эту обновлённую версию вошли почти все статьи из первого «Путеводителя». Не забыли мы и о материалах из ежедневников-дневников по Плоскому миру: я с удовольствием изучал заметки оттуда, и было бы жаль, если бы они пропали, поскольку ежедневники по натуре своей преходящи... они вянут, как сирень на исходе своего срока. Ещё я по просьбе издателя вернул часть оригинального вводного материала. В связи с этим хочу заметить, что каталог, с которого в 1992 году начался самый первый «Путеводитель по Плоскому миру», по-прежнему доступен и читабелен, как и много лет назад».
«Чан Сен-юй собирался продемонстрировать свое искусство художника, вот почему собравшиеся в храмовом дворе людские толпы были столь огромны.
Все пространство перед Храмом Мира и Радости оказалось забитым под завязку с раннего утра, хотя солнце, несомненно, успеет высоко подняться в небеса, прежде чем великий Чан взойдет на строительные леса и примется за работу.
Весь Нанкин взволованно бурлил с тех самых пор, как по городу разнеслась весть о желании, которое изъявил высочайший Император: чтобы на одной из огромных стен Храма был нарисован Дракон…».
Кеннет Морис. Незрячие драконы
Издание открывается обстоятельным предисловием – «Последний мечтатель Уэльса» — А.А. Баннова, рассказывающего не только о биографии Кеннета Мориса, но и литературных традициях начала прошлого столетия.
Короткие рассказы автора, — одного из основателей европейской фэнтези, основаны на фольклорных сюжетах, причем не только английских, но и классических восточных преданий и легенд, в которых немаловажное место занимали драконы и другие загадочные существа.
Первый рассказ – «Трактир «Белая птица» (впервые опубликованный в 1915 году) рассказывает о поисках великого «Мастерства» и таинственном месте в горах.
И вот Као Ши-сюн отправился по горной тропе в самую середину гор, их сердце, где, наверное, можно было овладеть неуловимым поэтическим даром. Сей юноша был преподавателем поэтического искусства, придерживался скромных манер. Но вот однажды после завершения чтения лекции к Као подошел причудливый старик, неряшливо одетый. Он задал вопрос – почему лектор напрасно растрачивает свою жизнь? Ведь так никогда не гениальность не осенит своим шелковым крылом…
Что же делать? Надо бросить свои дешевые занятия и отправиться в горы, прикоснуться к тамошнему волшебству. И вот Као последовал его совету и уже добрался по вершины перевала, услышал флейту и отправился к вожделенному трактиру, где увидел миловидную хозяйку. Она пела свои песни и он слушал всю ночь. А когда проснулся, замерший, то увидел, что трактир, в котором он провел ночь, исчез…Но переживший безмерную радость и безмерную печаль Као действительно стал великим поэтом.
В разделе «Литературные фантазии» всего четыре изящных рассказа, среди которых – «Последнее приключение Дон Кихота». В «Бухте цветущего красного персика» рассказывается о судьбе и чудесных приключениях Вонг Тао-чэня, любившего древность и поэтому ставшим рыбаком.
«Вонг Тао-чэнь сбросил свои королевские одежды и облачился в старый рыбацкий костюм, с которым у него не хватало духу расстаться; неузнанный, он выскользнул из дворца, а затем и из столицы, направившись на запад, к берегам озера Дао-Тинь. Там он сможет взять лодку, выплыть на самую середину озера и снова отыскать путь в Долину Цветущего Красного Персика, чтобы узнать у Фу Си и Желтого Императора, не по их ли высочайшей воле получил он возможность облачиться в Желтые Одеяния, не они ли захотели, чтобы недостойный Вонг Тао-чэнь занял их трон?
Но когда он добрался до своей родной деревушки, купил лодку и рыболовные снасти, а затем спустил ее на озерную гладь, его желание резко переменилось – никогда, никогда больше он не покинет общество Бессмертных!»
«До Третьей Мировой Войны телевидение на Земле напоминало отдельное маленькое государство со своими законами и правопорядком. Как в муравейнике, здесь туда-сюда сновали люди. Постоянно озадаченные — поиском события, визуализацией события, способом подачи события.
Событие — большое и яркое облако, присевшее ненадолго на вершину огромной горы.
Событие — верховный жрец информации.
В информации нуждаются все. Невероятные усилия тратятся на её поиски. Информация необходима на Земле, как воздух на Марсе.
Она правит миром! Ею торгуют. Ломают головы и шпаги над тем, где её раздобыть. И главное — как правильно преподнести!..
Последний год перед Третьей Мировой Анна отслеживала огромные потоки международной информации. Видела — многое не соответствует правде. Хотя нет — это слишком грубо. Точнее так: каждая новостная строчка с каждым днём становится короче. Поэтому люди перестают понимать, что происходит на самом деле.
Истину улавливает тот, кто всерьёз интересуется политикой, экономикой, международным правом. Знает все подводные течения и современные процессы изнутри. Среди зрителей таких немного».
Арина Шарапова. Конец эфира
В романе известной телеведущей обыгрывается сразу несколько фантдопущений. Прежде всего, тема Третьей мировой войны, не в виде чистого пост-апа или антиутопии, но скорее, в духе «Марсианских хроник» Рэя Брэдбери, которому роман посвящен. Собственно, об освоении Марса землянами тут тоже идет речь, и эта линия является одной из главных. Ну и телевидение не просто как средство массовой информации, а как некое глобальное явление, порождение того эфира, о котором говорилось в античных мифах. Того, в котором ученые алхимики усматривали потом основу жизни…
Телевидении предстает в романе отдельной частью мира, если не отдельным миром вообще. Пришедший в него новичок, если действительно предназначен этой телевизионной жизни (как Избранный в фэнтези), непременно бывает поглощен ею без остатка, теряя счет времени и забывая о смене дня и ночи где-то там, за пределами телецентра. Так и произошло с главной героиней романа – Анной. Сначала она была шокирована, а потом непрерывный «эфироворот» стал центром и смыслом ее существования. Больше всего она любит вести прямой эфир и выбирать новости из мощного информационного потока каждого дня. Даже мечтает, чтобы можно было превратить рабочий процесс в подобие конвейера на конфетной фабрике. Чтобы все необходимые операции были четко выверены, а составляющие продукта – строго отмерены. Но телевидение — живой организм, с ним так не получается.
Однажды Анна попадает на закрытое совещание, где некий важный человек рассказывает, что на Марсе уже построен первый город. Вроде еще вчера только говорилось о возможности как-то обосноваться на поверхности красной планеты… А тут уже город готов! Он размером с Санкт-Петербург, называется Паломо – взяли по слогу от Парижа, Лондона и Москвы. Оплатили это строительство восемь богатейших людей из восьми стран. Вот только зачем им это надо? Хотят провести социально-политический эксперимент. И Анне предлагают принять в нем участие…
«Данька, услышав, что в этот раз на Марс его не возьмут, сначала собрался реветь на весь поселок. Успокоился после того, как Анна подарила ему марсианский камень, а потом пообещала, что обязательно возьмёт его с собой. Годика через два-три, когда он немного подрастёт.
— Может, и ты потом поедешь?
— Нет, дорогой, я должна там всё подготовить заранее, жильё, и много прочего...
Это утешило Даньку. Он напоследок шмыгнул носом: «Ну, ладно». Взял подарок и побежал к друзьям хвастаться.
Теперь Анне предстоял серьёзный разговор с родителями.
— Мама, папа! — она позвала их в беседку
Родители, с трудом преодолев первый шок, слушали её спокойно. Постепенно понимали, как непросто далось Анне это решение.
— Мои любимые, мои хорошие, мои родные! Я не могу поступить по-другому, и очень надеюсь, что вы поймёте, не осудите, как понимали и поддерживали меня всегда. Я приняла решение. Оно далось мне нелегко. Иначе я поступить не могу. Но сейчас речь не об этом. В моём договоре есть несколько пунктов, которые касаются вас. ....
Уезжая от родителей и сына, Анна не плакала. Она была уверена, что поступает правильно.
Единственное, что она взяла из дома — огромный архив фотографий, который надеялась за последний день на прежней работе оцифровать и флэшку взять с собой на Марс, и рукописный дневник своей прабабки. Свой талисман. Во все поездки она брала его с собой, перечитывала иногда страницу-две.
Чтобы не потеряться во Вселенной...»
«Из расширения реальности в сторону абстрактно-фантастического Средневековья, античности и потусторонних миров вырастает линия экранных фэнтези, фильмов-сказок, экранизаций мифов и легенд. Расширение в сторону развития научных гипотез и фантастической технизации картины мира разовьется в огромный конгломерат научно-фантастических жанров. История кино не мыслима без того и другого».
Екатерина Сальникова. Путешествие через невозможное: авантюрность и фантастика Великого Немого
В издании рассказывается о специфике авантюрности и фантастике, начиная с времени немого кино и до середины 2010-х годов. Так модель Золушки разбирается на примере нескольких фильмов, в том числе – «Глаза мумии Ма» (1918), в которой бедную красавицу-египтянку благородны европейский художник увозит в Лондон и жениться. Но позже появляется злобный бывший хозяин девицы, и наступает гибельный финал.
В одном из ранних европейских фильмов, «Волшебный меч» (1901) рассказывал о приключениях рыцаря и прекрасной дамы, в чью судьбу вмешивались злая и добрая фея. Через несколько месяцев на экраны вышел фильм-сказка Фернана Зекка «Али Баба и сорок разбойников». В американском кино в 1910-х годах появились кинофильмы по мотивам книг Л.Ф. Баума: «Великолепный волшебник страны Оз», «Лоскунптушка из страны Оз», «Волшебный плащ Оз», «Его величество, чучело страны Оз», в которых, по мнению кинокритиков, настоящим очарованием обладали только персонажи-животные. Спустя десятилетие на экраны выйдет и станет популярным «Багдадский вор».
В 1902 году был снят фильм «Путешествие на Луну», в котором ученые были облачены в остроконечные шляпы и длинные балахоны, ставшие в зрелищной культуре Нового времени непременными атрибутами волшебников и ученых. Но на Луне у земных ученых начался конфликт с местными жителями, напоминающими больших рептилий.
В 1904 году режиссер Жорж Мельес снял фильм «Проклятие Доктора Фауста». В картине Мефистофель и Фауст стоят на улице перед домом Маргариты, и по велению Мефистофеля наружная часть стены как бы превращается в окно, и Фауст впервые видит эту девушку, сидящую за рукоделием и влюбляется в нее. Но именно магия продемонстрировала красавицу и, возможно, сама атмосфера волшебства заставила Фауста влюбиться.
Одна из завершающих глав посвящена Образу Механизма, упоминая при этом некую неразличимость «виртуальных кодов» магии и науки, свойственной для раннего кино.
«Магическое видение в глубине пещеры, похожее на динамику внутри овального экрана, видит Зигфрид в «Нибелунгах» (1924) Фрица Ланга.
Экраном оказывается магический шарообразный кристалл, вынутый из глаза гигантской статуи индийского божества в «Багдадском воре». Женихи принцессы смотрят в этот сферический экран, чтобы узнать, чем занята принцесса, пока они добывают для нее редкие сокровища, — и видят ее умершей (отравленной по приказу коварного монгольского принца). Позже, возвращенная к жизни принцесса увидит в том же кристалле-экране, что ее возлюбленный спешит в Багдад после завоевания волшебных предметов, которые помогут спасти город от монгольского принца, решившего узурпировать власть».
«Для древней цивилизации Греции и Рима Германия — нынешние земли между Рейном и Эльбой — и Скандинавия были окраиной заселенного людьми пространства. Дальше был только бесконечный Мировой океан, со всех сторон омывающий землю; Скандинавию античные географы вообще считали островом — полулегендарной страной Туле. До начала новой эры ходили легенды, что лишь один человек — хитроумный Одиссей — достиг северного берега Океана.
Греки и римляне считали народы, обитающие вне их цивилизации с развитой городской культурой и письменностью, «варварами», лишенными не только настоящей культуры, но и членораздельной речи, способными лишь на невнятное бормотание («барбар»). Это представление было наследием еще более древней — первобытной эпохи, когда иноплеменники считались не только чужими, но и заведомо враждебными «своему» народу людьми. Мир греков и римлян был «средиземным», остальное было окраинным, периферийным, варварским. Но смысл развития цивилизации заключался в том, чтобы первобытные племенные перегородки рушились. Великая греческая колонизация Средиземноморья, а затем фаланги Александра Македонского и, наконец, римские легионы разрушили не только границы древних цивилизаций Ближнего Востока, но и замкнутые племенные мирки «варварской» Европы. Римляне быстро убедились на практике, что «варвары» — это очень разные народы, обладающие собственными культурой и языком».
Владимир Петрухин. Мифы языческой Скандинавии
В тексте подробно рассказывается не только о скандинавской мифологии и пантеоне, небесном Асгарде и земном Мидгарде, лабиринтах, альвах и сокровищах богов, а также – старинных ритуалах и обычаях скандинавов.
Обитающие под землей цверги – владельцы и хранители несметных подземных сокровищ, сказочные умельцы-кузнецы. Золото цвергов скрыто от людей глубоко под землей. В «Младшей Эдде» описано, как цверги Брисинги сделали золотое ожерелье для богини Фрейи, которым восхищались боги и великаны. Чудесные кузнецы сыновья Ивальди, которым хотелось показать асам свое необыкновенное искусство, выковали золотые волосы супруге Тора, богине Сив. Хитроумный Локи поспорил с альвами – Брокком и Эйри – что они не смогут сделать подобных искусных и чудесных предметов. Те изготовили золотое кольцо Драупнир, из которого каждые девять ночей капало восемь таких же колец.
Роковое золото стало причиной гибели многих героев и целых знатных родов в мифах и легендах древней Скандинавии и Германии. Когда в Асгарде появилась Гулльвейг, ведьма (возможно, их прародительница) и колдунья, чье имя звучало как Сила Золота (магическая), она показала асам холодную красоту золота и ту власть, которую оно имеет над окружающими.
В «Младшей Эдде» Снорри Стурлусона золото называют «огнем Эгира» — ведь оно освещает морские палаты владыки морей. Но золото именуют и «листвой Гласира» — у врат Вальхаллы растет роща Гласир, «сверкающая», с золотыми листьями…
Братья-гномы сделали Брисингамен – чудесное золотое ожерелье, которое так понравилось богине Фрейе, что она заплатила за него четырьмя ночами любви, проведенных с изготовившими его гномами.
Художник первой половины XIX века, Нильс Бломмер, получив стипендию от Шведской королевской академии художеств, отправился учиться в Париже. Но несмотря на свое увлечение преданиями языческой Скандинавии, Бломмер изображал на своих картинах скандинавских богов, облаченных в античные тоги, а богинь – в платья французских ренессансных придворных дам в стиле трубадуров. Картина Нильса Бломмера «Хеймдалль возвращает Фрейе Брисингамен». В XX веке стали изготавливать золотые украшения на темы скандинавской мифологии, и в том числе – различные варианты Брисингамена.
В тексте разбираются колдовство и прорицание, подвиг и сватовство Сигурда, жертвоприношения и «живые мертвецы», последнее явление Одина, а также – скандинавские сказания о первых русских князьях.
«Чаще всего в мифах племя возглавляли два или три брата — мифических вождя. Мотив близнецов — предков племени — связан с другим упоминавшимися мифологическим мотивом: боги плодородия, земли и вод были близнецами или носили близнечные — одинаковые — имена. И сам близнечный бог Туисто был рожден землей. Обитатели земли, народы, считались потомками таких земнорожденных существ. Но близнецы Кастор и Поллукс — Диоскуры («сыновья Зевса-Дия»), с которыми сравнивал Алков Тацит, имели в античной мифологии разную природу и разную судьбу, ибо Кастор был смертным, Поллукс — бессмертным. Любовь к брату заставила Поллукса поступиться частью своей бессмертной природы, поэтому после смерти они проводят половину года на небесах (на Олимпе), другую половину — в преисподней.
Земную природу множества таких мифов о небесном и смертном близнецах выяснил отечественный этнограф М.И. Золотарев: каждое первобытное племя делилось на две половины (рода), члены которых имели право вступать в брак, — таков был универсальный закон первобытного родоплеменного общества, жену нужно было брать из своего племени, но из чужого рода. Предки двух изначальных родов воплощали эту дуальную организацию, и весь мир в первобытном мышлении делился на две части — мужскую и женскую, небесную и земную, смертную и бессмертную. Теперь понятно, почему мотивы близнечества, брачных отношений и т. п. так тесно связаны с мифами о происхождении племени и его первопредках, основателях племенных культурных традиций, которых принято называть культурными героями.
Первобытные племена росли и делились на все большее число частей, но в их мифах сохранялась память о двух или трех культурных героях — первопредках, воплощавших начало племенной истории. В разделившемся племени оказывались старые и молодые роды — так выделялась аристократия, возводившая себя прямо к божествам. Мы видели, что одно из трех германских племенных объединений носило имя ингевоны, и они могли гордиться тем, что восходят к богу Ингу (Ингви) так же, как позднейшие конунги свеев из рода Инглингов».
«Из французской армии одна дивизия была назначена для наблюдения за испанской границей; в Алжире задержано лишь самое необходимое; в Чивита-Веккии оставлен слабый отряд; Париж и Лион получили соответствующие гарнизоны. Все остальные войска — 332 батальона и 220 эскадронов при 924 орудиях, силой около 300 тыс. чел., — образовали рейнскую армий в составе восьми корпусов. Эта армия должна была управляться, по крайней мере временно, из центра без всяких промежуточных инстанций. Такую трудную задачу мог взять на себя только сам император, а до его прибытия командование собиравшимися силами поручалось маршалу Базену.
Вероятно, французы рассчитывали на старые раздоры между германскими племенами. Если на южных немцев и нельзя было смотреть прямо как на союзников, то все-таки надеялись первой же победой парализовать их или даже привлечь на свою сторону. Правда, Пруссия была и в одиночестве сильным противником; ее армия численно превосходила французскую; но этот недостаток, казалось, можно было уравновесить быстротой собственных действий.
Действительно, французский план войны основывался на внезапном наступлении. Сильный боевой и транспортный флот должен был произвести значительный десант для удержания части прусских войск на севере. Относительно главных сил прусской армии предполагалось, что они выждут первого наступления за сильной оборонительной линией Рейна, Эту реку следовало (с обходом больших крепостей) немедленно форсировать около Страсбурга и ниже его, чем южно-германские войска, которые должны были защищать Шварцвальд, были бы отделены от северогерманских. Для выполнения такого плана французам нужно было сосредоточить свои главные силы в Эльзасе. Однако, существовавшая железнодорожная сеть позволяла сначала подвезти к Страсбургу только 100 тыс. чел., тогда как 150 тыс. пришлось бы сначала высадить в Меце и оттуда притянуть на юг. 50 тыс. чел. в Шалонском лагере должны были служить резервом; кроме того, могли выступить в поле еще 115 батальонов по замене их внутри страны национальной гвардией».
Гельмут фон Мольтке. История германо-французской войны 1870–1871 гг.
Книга известного военачальника, генерал-фельдмаршала Хельмута Карла Бернхарда фон Мольтке, одного из создателей Германской империи и творцов ее военных побед, впервые вышла на немецком языке в 1891 году, через двадцать лет после описанных в ней событий.
Мольтке был не только теоретиком, но и практиком: он разрабатывал план военных действий с Францией и затем возглавил штаб Вильгельма I в войне с ней, фактически став был командующим войсками германскими войсками, разгромившими ее армию и взявшими в плен французского императора Наполеона III. После победы над Францией и провозглашения в Зеркальной галерее Версальского дворца Германской империи Мольтке стал начальником Большого Германского Генерального штаба. На русском языке книга была выпущена лишь в 1937 году советским "Воениздатом".
Первые страницы посвящены подготовке к войне, включая четкую расчетливость германского командования и недостатках планирования французского: "войска выступили из своих квартир, не ожидая прибытия запасных и снаряжения. Между тем, призванные запасные скопились в депо, все вокзалы были переполнены, железные дороги отчасти уже закупорены. Дальнейшая отправка приостановилась... В корпусах и дивизиях недоставало обозов, госпиталей и почти всего административного персонала".
А педант Мольке, принявший во внимание ошибки и недочеты, допущенные германской армией в недавних войнах с Данией и Австрией, спланировал не только быструю и четкую мобилизацию, но эффективно подготовил использование транспорта — железных дорог, причем планомерной отправки и своевременного прибытия эшелонов с военными частями, и их дальнейшего участия в боевых действиях.
От командиров Мольтке требовал строжайшего соблюдения предписанного им плана, дисциплины и беспрекословного исполнения приказов. Для победы над французами по плану Мольтке было наступление врозь, а атаковать вместе, совместными усилиями. Для этого нужно было соблюдение графика движения разных колонн германской армии, четкий порядок против французского героизма, все же закончившегося разгромом кадровой армии, которая еще недавно считалась одной из лучших в Европе.
В тексте Мольтке – только конкретные факты (что заметно уже по оглавлению, мастерски подобранные и точные, рассказывающие о перемещениях и схватках германских и французских войск. В издании дается последовательность основных событий войны, вплоть до триумфального «Возвращения германских армий».
«Различные демонстрации парижского гарнизона также остались без влияния и не вызвали никакой перемены в распоряжениях, сделанных с германской стороны. Наступление французов от Сен-Дени по направлению на Стен было отбито, и две канонерки на Сене должны были повернуть назад под огнем четырех полевых батарей с высоты Оржемон. Небольшая вылазка против Шату осталась почти незамеченной. Хотя на правом берегу Марны генерал Винуа и перешел в наступление с большими силами, но только около полудня, когда бой за Ле-Бурже уже прекратился. Саксонские передовые посты отошли на боевую позицию у Ле-Шенэ. Один из собраных там батальонов вечером прогнал противника из Мэзон-Бланш, другой атаковал Виль-Эврар, где бой продолжался до полуночи; последний батальон потерял 70 чел., но вернулся с 600 пленными. Под сильным артиллерийским огнем с противоположного высокого берега реки неприятель на следующее утро очистил также и Виль-Эврар.
Блокада Парижа продолжалась уже 3 месяца. Одно лишь бомбардирование, средство всегда непопулярное, не могло дать решительных результатов против такой обширной крепости; с германской стороны хорошо понимали, что только правильная осада может привести к цели. Но инженерную атаку приходилось отложить, пока артиллерия будет в состоянии ее поддержать.
Было уже сказано, как осадная артиллерия сначала была использована против крепостей в тылу армии, прерывавших сообщения. Хотя в Виллакублэ и стояли наготове 235 тяжелых орудий, но пока не удалось подвезти нужное для атаки количество снарядов, а между тем атака, раз начатая, ни в каком случае не могла быть прервана.
Правда, в конце ноября железнодорожное сообщение было уже восстановлено до Шель, но большая часть боевых припасов тем временем выгружена у Ланьи и оттуда должна была подвозиться по проселочной дороге. Общепринятые в этой местности двуколки оказались совершенно непригодными для перевозки снарядов, а реквизиция в широком районе доставила только 2 тыс. четырехколесных повозок. Вследствие этого в Меце было снаряжено еще 960 повозок, запряженных лошадьми, присланными из Германии, и даже использованы запряжки 3-й армии, хотя они одновременно были почти необходимы для пополнения состава армии, сражавшейся на Луаре. В конце концов, для транспортной службы были привлечены все упряжные лошади понтонных, мостовых и инженерных парков».
«Если вы читали роман Михаила Булгакова «Мастер и Маргарита», то, наверное, помните сцену в столичном магазине «Торгсин», располагавшемся в самом конце Арбата у Садового кольца. В обмен на драгоценности и валюту великолепный магазин продавал советским гражданам и иностранцам «жирную розовую лососину», миткали, шифоны и другие модные товары ширпотреба и деликатесы.
Но знаете ли вы, что в 1931–1935 годах в СССР работали полторы тысячи торгсинов? Золото, серебро, бриллианты, валюта, которые советские люди принесли в Торгсин, спасаясь от голода, позволили руководству страны купить иностранное оборудование для Магнитки, Уралмаша, Днепростроя и других гигантов рождавшейся советской индустрии. В интересах индустриализации Торгсин фактически узаконил валютную проституцию, а в погоне за золотом опередил главные советские экспортеры зерна, леса, нефти, а также ОГПУ, которое изымало у населения валютные ценности силой».
Елена Осокина. Золото для индустриализации: Торгсин
Торгсин — эта государственная советская организация, созданная 18 июля 1930 года и ликвидированная в январе 1936 года, приобретала/обменивала золото, серебро, драгоценные камни, предметы старины, валюту на предлагаемые в своих магазинах товары. В конце 1920-х годов в СССР сдать бытовое золото и получить взамен дефицитные товары или продукты можно было в скупочных пунктах и «золотых магазинах» «Союззолота». Затем монополию на скупку бытового золота передали Торгсину.
В Торгсин советские граждане сдавали золотые царские монеты без брака – по номинальной стоимости, с дефектами — по весу из расчета 1 руб. 29 коп. за грамм чистого золота) и награды, посуду и нательные кресты, часы, портсигары, табакерки и всякий золотой лом. Его цена определялась оценщиками исходя из цены, выраженной в червонцах по паритету. Но вместо золотых червонцев сдатчики получали лишь бумажные обязательства, в которых фигурировал торгсиновский золотой рубль, являвшийся условной расчетной единицей.
Автором идеи золотой скупки был Ефрем Владимирович Курлянд, поначалу трудившийся в Торгсине директором столичного универмага № 1 (где он начал в декабре 1931 года скупать бытовое золото в качестве торгового эксперимента), а затем ставший коммерческим директором Московской областной торгсиновской конторы. Курлянд написал в октябре 1932 года во Наркомвнешторг письмо с предложением покупать у населения золотой лом, который был необходим СССР для внешнеэкономической деятельности.
«В соответствии с опубликованными итогами работы Торгсина пиком развития его торговой сети стал ноябрь 1933 года — 1526 торговых точек по стране. Конторы подразделялись на городские, областные, краевые и республиканские. Весной 1932 года в Торгсине существовало 26 контор, через год их число выросло до 34, а к 1935 году достигло 401.
Наиболее разветвленная сеть контор работала на территории Российской Федерации. Она сложилась уже к лету 1932 года. Помимо наиболее старых: Московской, Ленинградской и Северной (порт Архангельск), были созданы Ивановская (г. Иваново-Вознесенск), Западная (г. Смоленск), Воронежская (позже Центрально-Черноземная), Нижегородская (позже Горьковская), Нижне-Волжская (г. Сталинград), Средне-Волжская (г. Самара), а также Башкирская (г. Уфа) и Татарская (г. Казань) конторы.
К концу 1933 года выделились самостоятельные Курская, Саратовская и Северо-Кавказская (г. Ростов-на-Дону) конторы. На Дальнем Востоке Торгсин сначала существовал как спецотдел в местном госторге: первые магазины там были открыты еще летом 1931 года. В течение 1932 года деятельность Торгсина в этом регионе активно развивалась, и число магазинов Дальневосточной конторы Торгсина к началу 1933 года достигло двадцати шести. Из Дальневосточной конторы вскоре выделились самостоятельные Приморская (г. Владивосток), Хабаровская и Амурская.
В начале 1932 года началось создание торгсиновской сети в Сибири, где появились две краевые конторы — Восточно-Сибирская с центром в Иркутске и Западно-Сибирская в Новосибирске. В Свердловске открылась Уральская контора. В 1933 году из Уральской и сибирских контор выделились самостоятельные Кировская, Челябинская, Оренбургская, Омская и Якутская (г. Якутск) конторы».
«Жил в одном королевстве храбрый рыцарь. Были у него железные доспехи, он как их наденет – ну вылитый молочный бидон. Так его и прозвали: сэр Бидон. А он уже потом сочинил, как будто это такая древняя рыцарская фамилия, французская.
Однажды сэр Бидон всю ночь не спал. Шутка ли – до рассвета играл с приятелем сэром Батоном в «кто дальше плюнет». Сэр Батон постоянно выигрывал, потому что у него не хватало одного зуба, а иногда ещё и жульничал – плевался не слюнями, как все порядочные люди, а горошинками – они дальше летят.
Сэр Бидон пришёл домой под утро. Только завалился в кровать и задремал, как в дверь постучали. Сэр Бидон с трудом разлепил один глаз.
– Кто там в такую рань? Дайте поспать человеку!
Он повернулся на другой бок и зажал уши подушкой, но в дверь колотили всё громче и громче. Вздохнув, сэр Бидон нашарил тапки и пошёл открывать».
Павел Линицкий. Как славный рыцарь сэр Бидон дракона победил
Однажды утром к славному рыцарю сэру Бидону примчался королевский гонец со срочным приказом. Задание простое — сразиться с драконом. «– Ура, вы дома! – обрадовался королевский гонец. – Сэр Бидон, страшные дела! В королевстве объявился огнедышащий дракон. Глазища красные, зелёный. Уже кучу всего сжёг, а что не сжёг, прожевал и выплюнул! Король велел ему срочно голову отрубить».
Но издание не простое, ведь это книга-игра. Поэтому у читателей есть возможность решить, как именно будет действовать герой. И самостоятельно закручивать сюжет. Есть вариант, в котором сэр Бидон вовсе не стремился к подвигам, и старался сочинить для гонца версию о своей болезни. Посланец засомневался, конечно. Но сэр Бидон немедленно ринулся подтверждать свою ветрянку.
Хотя, может, это недостойный поступок? Лучше быть настоящим героем! Для этого надо хорошенько изучить предстоящего противника. Но избыток теории тоже часто бывает вреден.
«В библиотеке сэр Бидон взял все книжки про драконов, какие были.
Так, так, что у нас тут… «Сказки про драконов»… Ну, это для детей… «Сорок три вкусных и питательных блюда из дракона»… Хм, его сначала поймать надо… «Как вырастить дракона из лягушки»… Лучше бы написали, как его обратно в лягушку превратить… А, вот! «Драконы для чайников: как отрубить голову за пять минут»! Почитаем…
Пока сэр Бидон дрых в библиотеке, дракон разнёс королевство в пух и прах!»
Только что у меня вышла новая книга «Персия – Иран: ХХ век».
Алекс Бертран Громов. Персия – Иран: ХХ век – М.: ООО «Садра», 2024. – 408 с.: илл. 32 с. – (Следы времен). ISBN 978-5-907552-61-6
Аннотация:
Минувшее столетие — одно из самых динамичных и непредсказуемых в истории Ирана. Это крушение прежней династии, официально занимавшей трон почти полтора века, и воцарение новой, реформы, две мировые войны и две иранские революции, раскопки Персеполя, борьба за иранскую нефть, 2500-летний юбилей Персидской империи, одна из самых жестоких спецслужб мира – САВАК, падение последнего шаха и возвращение аятоллы Хомейни, ирано-иракская война, восстановление разрушенного и новая жизни страны. Именно в ХХ столетии тема Ирана заняла важное место в мировой культуре, а многие эпизоды персидской истории получили новое воплощение в литературе и кинематографе.
Фрагмент книги:
«Англичанам была нужна дешевая иранская нефть, и они вовсе не собирались делиться прибылью от нее с иранцами. Британское правительство начало юридические действия против Ирана, обратившись с жалобами в Международный суд в Гааге, затем с жалобой в Совет Безопасности ООН. Но английский проект антииранской резолюции не был принят из-за возражений СССР и Индии (имевшей к Англии старые колониальные счеты и готовой, по словам Д. Неру, сотрудничать с Ираном). Поэтому АИНК пришлось довольствоваться тем, что она официально объявила иранскую нефть «ворованной» и ввела в действие механизм мирового бойкота иранских нефтепродуктов. Но для реализации бойкота было нужно, чтобы иранскую нефть никто не мог приобрести, и поэтому англичане направили свои военные суда к побережью Ирана для установления морской блокады страны. Могли начаться военные действия. Однако против английского плана морской блокады выступил президент США Гарри Трумэн, который отказал англичанам в помощи – американские военные участвовали в это время в Корейской войне, и втягивание США в возможную иранскую войну за британскую нефть было сочтено нецелесообразным».
Известная телеведущая, журналист, общественный деятель Арина Шарапова представляет фантастический роман о судьбе телевещания в далеком будущем.
…Он не только помогает передавать информацию, но и может стать мощным оружием. Всё зависит от того, кто им управляет. С его помощью влияют на сознания людей и даже подчиняют их своей воле. Эфир — среда, в которой распространяется и телевизионный сигнал тоже, — в будущем может стать как большим злом, так и спасением для человечества. Но возможно ли навсегда убить сам эфир — и уже никогда не восстановить его?
Накануне Третьей мировой войны талантливая тележурналистка Анна получает неожиданное предложение по работе — переехать в секретный город на Марсе, чтобы наладить там цифровое вещание. Ей придется надолго оставить семью, но такую возможность упускать нельзя — она дается только раз в жизни. Анна соглашается участвовать в рискованном эксперименте, об истинной цели которого она не догадывается…
облако тэгов
