Вспомним о еще двух фильмах. Первый, особенный, потому что осмеянный и недооцененный – «От заката до рассвета» режиссеров Роберта Родригеса и Квентина Тарантино (“From Dusk till Dawn”, Robert Rodriguez and Quentin Tarantino, 1996).
Все помнят, как в фильме служащие придорожного бара превращались в вампиров. Но мало кто помнит слова, сказанные Сетом Гечко (Джордж Клуни) уцелевшей в резне Кейт в ответ на просьбу взять ее с собой. “Я еду в Эль Рей. Я – сукин сын, но не настолько <чтобы тебя туда тащить>”. Так вот, Эль Рей – это страна преступников, которая фигурирует в романе Джима Томпсона«Побег» (Jim Thompson “The Getaway”, 1959).
Когда Сэм Пекинпа экранизировал роман (“The Getaway”, Sam Peckinpah, 1972), он после долгих споров и недоразумений с Томпсоном отказался от этого витка сюжета.
И потребовалось вмешательство непокорного enfant terrible Квентина Тарантино, чтобы это напомнить. Чем было Эль Рей? Специфическим раем для преступников, где сутки проживания в отеле стоят 1000 долларов, а жизнь обрывается с полным опустошением кошелька. То есть тот персонаж фильма, которого играет Клуни, не бежит, он собирается покончить с собой. Ибо рано или поздно его убьют законы Эль Рея. Это поклон, в котором horror-фильм склоняется перед «черным» детективом, одним из лучших в истории жанра. Пятью годами позже братья Коэн в «Человеке, которого там не было» (“The Man Who Wasn’t There”, J.D. Coen and E.J. Coen, 2001) поклонились фантастическим романам 40-х годов.
В их изысканной киноленте, на съемку которой их вдохновил роман Джеймса Кейна«Почтальон всегда звонит дважды» (James M. Cane “The Postman Always Rings Twice”, 1934),
вдруг появляются летающие тарелки. Наиболее ортодоксальные фэны жанра сочли такой «вброс» совершенно неприемлемым, но, если мы припомним, что события фильма развиваются в 40-х годах прошлого века поблизости от Розуэлла, повод показа космических летательных аппаратов становится очевидным. Ведь «черный» детектив всегда сохранял верность духу эпохи и окружения, в котором развиваются его события.
Фантастическая каемка
Все вышеназванные фильмы (даже «От заката до рассвета»), хоть и содержат элементы, зарезервированные для фантастики (смелые эксперименты, тайные лаборатории, подозрительные медикаменты, превращения в чудовищ), остаются безусловными примерами кино noir. Мы все еще сталкиваемся с коррупцией властей и продажностью стражей права. Зло кроется в нашем лучшем друге, все мы движемся к духовной гибели, а миру нельзя (да это и не удастся) верить.
Выше я сказал о тоннах исследовательских работ, посвященных изучению влияния «черного» детектива на фантастику. Такое количество этих публикаций объясняется тем, что они очень легко пишутся. Достаточно взять в оборот, например, такие фильмы, как «Бегущий по лезвию бритвы» Ридли Скотта (“Blade Runner”, Ridley Scott, 1982),
и «Зеленый сойлент» Ричарда Флейшера (“Soylent Green”, Richard Fleischer, 1973).
В каждом из этих фильмов главный герой – гибрид Филиппа Марлоу и Сэма Спейда, не совсем понятного происхождения и невнятных моральных принципов, а его противник, если очистить его от фантастических атрибутов (андроид, робот и пр.) – классический ренегат или беглец. Найти фантастические мотивы в «черном» кино труднее, потому что этот жанр нечувствителен к чужим влияниям. Он, словно опасный злостный вирус, заражает собой кино других жанров, оставаясь не способным к мутациям носителем. Или, может быть, истина в чем-то другом, более банальном? Попросту хороший «черный» детектив трудно поставить, о чем свидетельствует хотя бы пример Ридли Скотта. После «Бегущего по лезвию бритвы» он еще дважды обращался к жанру «черного» кино – в фильмах «Тот, кто меня бережет» (“Someone to Watch Over Me”, 1987)
и «Черный дождь» (“Black Rain”, 1989).
Оба фильма, выдержанные в реалистической манере, потерпели неудачу в прокате. Может быть потому, что им не хватило фантастической каемки?
Фантастические мотивы появились также в классическом фильме режиссера Джона Франкенхаймера «Вторые» (“Seconds”, John Frankenheimer, 1966).
Некая “Second Company” предлагает усталым богачам новую жизнь. Если они согласятся на то, что их объявят умершими, их лица подвергнут необходимым пластическим операциям.
В фильме Франкенхаймера нет ни частного детектива, ни полиции, потому что и законов, регулирующих уголовное преследование, в нем тоже нет. В этом фильме детективный сюжет сходит на второй план, главное в нем – настроение утраты, обособленности. Герой не может рассчитывать на помощь тех людей, которых он знал в прошлом, потому что для них он уже не существует, а мир, созданный “Second Company”, клонится к упадку.
О лучшей жизни после пластической операции мечтал также титульный герой фильма «Красавчик Джонни» режиссера Уолтера Хилла (“Johnny Handsome”, Walter Hill, 1989).
Это преступник-рецидивист, обреченный на неудачу. И если даже в сюжетном отношении фильм Хилла может показаться вторичным (лицо пересаживали уже Хэмпфри Богарту в фильме «Черная полоса» — “Dark Passage”, 1947),
то ему никак нельзя отказать в создании парализующей, душно фаталистической атмосферы. Что ни делает герой, все оказывается к худшему. Мы, зрители, об этом знаем, а он надеется на то, что уцелеет.
Хилл, показывая в «Красавчике» проведение пластической операции, создал одни из наиболее впечатляющих фантастических кадров кино 80-х годов. Правда, киносъемочная техника с того момента шагнула далеко вперед, но снимки операции на лице Красавчика по-прежнему потрясают.
К теме медицинских экспериментов обратился также режиссер Джон Даль в фильме «Незабываемое» (“Unforgettable”, John Dahl, 1989).
Жену полицейского врача жестоко убили. Он видел, как ее убивали, но был настолько пьян, что ничего не запомнил. Узнав, что его коллега, доктор Бриггс, разрабатывает сыворотку, возвращающую воспоминания, он выкрадывает женщину и, используя самого себя в качестве подопытного кролика, ищет убийцу в лабиринтах собственной памяти.
Даль – не выдающийся режиссер, но, несомненно, хороший ремесленник, влюбленный к тому же в классическое «черное» кино. Фильм «Незабываемое» был его данью упоминавшемуся выше фильму «Целуй меня насмерть».
10. В рубрике «Кино и фантастика» на стр. 37-39 размещена статья Роберта Зембиньского/Robert Zięmbiński, которая называется:
ФАНТАСТИЧЕСКИ ЧЕРНОЕ КИНО
Fantastycznie czarne kino
Бессовестные политики, коррупция в высших эшелонах власти. Полицейские, занимающиеся подпольным бизнесом вместе с мафией. Случайные люди, убиваемые только потому, что оказались не в том месте и не в то время. Наконец последний судия, измученный жизнью и проблемами мужчина, каких много. Это не вырезки из ежедневных газет, а видение того мира, который сотворили Дэшил Хэммет (Dashill Hammett), Джеймс Кейн (James M. Cain) и Реймонд Чандлер (Raymond Chandler) – отцы «черного детектива».
Хотя слово «сотворили» здесь, возможно, не подходит, потому что в действительности такое творится уже не один век. Они, однако, первыми лишили детектив лакировки и недомолвок, выводя его на широкую сцену. В 1941 году благодаря «Мальтийскому соколу»Дэшила Хэммета (Dashill Hammett “The Maltese Falcon”, 1930)
«черный детектив» родился в виде киножанра. Того киножанра, который навсегда изменил сам облик кино.
Хотя в 30-х годах детектив верховодил в продукции голливудской фабрики снов, в этих фильмах по цензурным и морально-нравственным причинам зло всегда проигрывало, а гангстер погибал от руки неподкупного стража закона. Это черно-белое видение мира брало начало из вестерна, где злодей всегда выступал в черном одеянии, а положительный герой красовался в белом. Вот его-то, такое видение, и разрушил «Мальтийский сокол» — фильм никому не известного режиссера-дебютанта Джона Хьюстона (“The Maltese Falcon”, John Huston, 1941).
Поначалу ничего не предвещало успеха этому предприятию. Тогдашняя кинозвезда Джордж Рафф (George Raff) отказался от сьемки в фильме, заявив, что не видит в нем ничего оригинального. Роль частного детектива Сэма Спейда досталась Хэмпфри Богарту (Humphrey Bogart), игравшему до тех пор исключительно героев второго плана. Окончание этой истории знают, пожалуй, все: Богарт стал легендой, Хьюстон революционизировал кино, а о Рафте сегодня никто уже ничего не помнит.
Сюжет «Мальтийского сокола» очень прост. Несколько преступников истребляют друг друга, разыскивая статуэтку, которой на самом деле не существует. Но дело тут не в сюжете, а в том, как представлены герои фильма и мир, в котором они действуют. Зло повсеместно, а персонажи, которых мы считаем положительными героями, оказываются негодяями. Ничего подобного до тех пор не было. Не было в кино и такого героя, как Сэм Спейд. Потрепанный жизнью, циничный смельчак, которому плевать на все, лишь бы решить детективную загадку. С той поры лицо Богарта стало чем-то вроде синонима упорного циника, не слишком озабоченного самосохранением.
Все это просто замечательно выглядит, но что общего у него с фантастикой?
Оказывается – очень многое. Никакой другой жанр не оказывал столь огромного влияния на фантастическое кино, как noir. Большинство мрачных видений будущего – это «технизированные» вариации тех тем, которые были подняты Хэмметом и Чандлером. Изменяются реалии, человека заменяет машина, но преступление происходит и расследование производится в соответствии с «черными» правилами.
Однако если влиянию детектива на фантастику посвящены целые тонны более или менее научных исследований, о фантастических элементах в детективах критики пишут довольно-таки редко.
Атомные поцелуи
Первым «черным» детективом, в котором появился НФ-мотив, считается фильм «Целуй меня насмерть» режиссера Роберта Олдрича (“Kiss Me Deadly”, Robert Aldrich, 1955). В этой экранизации романа Микки Спиллейна (Micke Spillane “Kiss Me, Deadly”, 1952)
частный детектив Майк Хаммер разыскивает таинственную посылку. Гибнут люди, женщины проявляют свою предательскую и злобную сущность, а эта посылка оказывается ничем иным, как водородной бомбой, выкраденной из воинской лаборатории некоей тайной организацией. Уран и нептуний были реквизитами НФ-романов, которыми, как первый «чернодетективный» автор, отважился использовать Спиллейн, а Олдрич умело вмонтировал их в фильм, ставший классикой жанра.
Спустя 41 год этой же темы коснулся режиссер Ли Тамагори в фильме «Скала Малхолланд» (“Mulholland Falls”, Lee Tamahori, 1996). События разворачиваются в 50-х годах, когда среди правящих кругов ширится коррупция. Группа полицейских, действующая на свой страх и риск, выходит на след тайной лаборатории, в которой проводятся нелегальные ядерные испытания. Тамагори опять же очень умело вмонтировал элементы НФ – эксперименты на людях, тайное оружие – в структуры «черного» кино.
К сожалению, фильм был холодно принят критиками. Быть может потому, что он последовательно придерживался эстетики ретро в том году, когда на экранах совершали триумфальное шествие: «День независимости» и «Миссия невыполнима».
9. В рубрике «Из польской фантастики» размещены три блока соответствующих материалов.
9.1. Рассказ Лукаша Орбитовского/Łukasz Orbitowski носит название “Pan Śnieg i pan Wiatr/Пан Снег и пан Ветер” (стр. 45—52). Иллюстрации (довольно странные) ОЛАФА ЦИШАКА/Olaf Ciszak.
Пан Бучек – житель небольшого польского городка, обитает в маленькой, насквозь промерзшей квартирке (не платит за отопление и электричество – нет денег), где есть только матрац, стол и хилое кресло. Как дошел до жизни такой? В детстве мать погуливала, отец порол, в школе сплошные неуды. Бежал из дому, оказался в детдоме, попал под влияние приятеля-наркомана. Пять лет провел как в тумане. Окончил вечернюю школу, работал на заводе. Женился, но от скуки начал пить. Жена ушла, на работе прогуливал – уволили. Крал, посадили – семь лет как с куста, выпустили через пять лет. Но сел в 86-м, вышел на свободу в 91-м. Работы нет. Разменял трехкомнатную квартиру на однокомнатную с доплатой. Деньги быстро закончились – водка стремительно дорожала. Собирал пустые бутылки, попрошайничал, пил все, что горит – докатился до потребления денатурата. Да тут еще два соседа-отморозка — Верба и Сивый – отбирают даже жалкие гроши и бьют смертным боем. И единственная отрада – пан Снег и пан Ветер, пришедшие в гости через заиндевелую балконную дверь…
Позже рассказ вошел в состав авторского сборника “Wigilijne psy/Сочельниковские собаки” (2016, второе дополненное издание). И это далеко не первая публикация автора в нашем журнале – любопытства ради стоит пройтись по тэгу «Орбитовский Л.» в этом блоге.
На другие языки (в том числе и на русский) рассказ не переводился.
Заглянуть в карточку рассказа можно ЗДЕСЬ А почитать об авторе можно ТУТ
9.2. В портфеле редакции скопилась новая изрядная порция литературных миниатюр, которая разместилась на страницах 53—56. Авторы миниатюр: Богдан Пенкацкий/Bohdan Pękacki, Мариуш Гроссманн/Mariusz Grossmann, Марек Лукашевич/Marek Łukaszewicz, Михал Орач/Michał Oracz, Софья Бещиньская/Zofia Beszczyńska, Гжегож Януш/Grzegorz Janusz, Сильвия Пилецкая/Sylwia Pilecka.
9.3. Рассказ Артура Баневича/Artur Baniewicz носит название “Kopiec ku czci/Курган в честь” (стр. 59—68). Иллюстрации МАРЕКА ТОМАСИКА/Marek Tomasik.
Как ни странно – это рассказ из цикла о чароходце и магуне Дебрене из Думайки. Этот не слишком умелый и удачливый чародей, то и дело попадающий в сложные передряги и выпутывающийся из них не столько путем колдовства, сколько эксплуатации своего безусловно яркого детективного таланта – герой тетралогии писателя, в которую входят романы: “Smoczy pazur” (2003), “Pogrzeb czarownicy” (2003), “Gdzie księżniczek brak cnotliwych” (2004) и “Gadzie gody” (2014).
На русский язык переведены первые три романа под названиями «Драконий коготь» (2005), «Похороны ведьмы» (2006) и «Где нет княжон невинных» (2007).
Четвертый роман (на русский язык не переводился) – приквел к основной трилогии, где Дебрену едва исполнилось 17 лет и он учится в Академии Магии.
Ну так а в данном рассказе Дебрену 19 лет, он продолжает учиться в Академии Магии и на учебной практике после 6-го курса (а продолжительность обучения в Академии – 12 лет) участвует под руководством недавней выпускницы Академии – чаровницы Маргелины в археологических раскопках результат которых оказывается неожиданным для всех членов экспедиции.
Почему «как ни странно»? Ни наши, ни польские библиографы почему-то не включают этот рассказ в состав цикла.
И это опять же не первая публикация писателя в нашем журнале. Узнать подробности можно по тэгу «Баневич А.» в этом блоге.
На другие языки (в том числе и на русский) рассказ не переводился.
P.S. Обратите внимание на ту штуковину, которую держит в руке одноногий скелет (картинка, кстати, иллюстрирует один из важных эпизодов рассказа). Да, так вот это АК – 46, арбалет Калаша, убойная дальность 46 сажен, с магазином болтов (нет, ну какая прелесть! как болты в этот магазин помещаются? Магия — не иначе...).
8. В рубрике «Иностранная фантастика» размещены два текста.
8.1. Повесть американского писателя Алекса Ирвина/Alex Irvine, которая называется в оригинале “Pictures from an Expedition” (2003, “The Magazine of Fantasy and Science Fiction”; 2005, ант. “Fourth Planet from the Sun: Tales of Mars from the Magazine of Fantasy and Science Fiction”; 2006, авт. сб. “Pictures from an Expedition”), перевела на польский язык под названием “Obrazki z wyprawy/Картинки с экспедиции (помните «Картинки с выставки»?)” АГНЕШКА ФУЛИНЬСКАЯ/Agnieszka Fulińska (стр. 13—29). Иллюстрации ЗАЛИБАРЕКА/Zalibarek.
Недалекое будущее. 17 сентября 2009 года стартует экспедиция на Марс. Экипаж состоит из шести человек: три мужчины, три женщины, все представляют разные этнические группы. Год полета к Красной планете, исследовательские работы, затем возвращение. И все это под пристальным наблюдением чуть ли ни всего населения Земли, причем для большинства людей интересно не сколько то, что исследователи обнаруживает на Марсе, а кто с кем из космонавтов спит, кто кого ревнует, кто неожиданно похудел и пр. и пр. И на каждую вероятность официально делаются ставки в тотализаторе. В человеческих ли силах выдержать столь всеобщее и пристальное внимание?..
И это вторая публикация писателя в нашем журнале (первую см. “NF” 7/2004).
Повесть номинировалась на получение премии “Locus” и переводилась на чешский язык (2005).
На русский язык не переведена. Заглянуть в карточку можно ЗДЕСЬ А почитать об авторе можно ТУТ
8.2. Рассказ американского писателя Брюса Холланда Роджерса/Bruce Holland Rogers, который называется в оригинале “The Art of War/Искусство войны” (2005, ант. “Women of War”), перевела на польский язык ИОАННА ГРАБАРЕК/Joanna Grabarek (стр. 30—36). Иллюстрации ГАБРИЭЛИ БЕЦЛИ/Gabriela Becla.
На периферии населенной людьми галактической зоны появляется космический флот чужаков, сдержать который обычными военными средствами оказывается невозможным. Их стратегия не понятна, а тактика (выжигание на поверхности непокорных планет неких удивительных узоров – за что и получили прозвище «выжигателей») вызывает оторопь. Противопоставить им вроде бы нечего, но как знать…
На другие языки (в том числе на русский) рассказ не переводился. Заглянуть в его карточку можно ЗДЕСЬ А почитать о писателе на сайте ФАНТЛАБ негде. Однако это уже пятая публикация Б.Х. Роджерса в нашем журнале. Поэтому стоит пройти в этом блоге по тэгу «Роджерс Б.Х.», где можно найти и биобиблиографический материал о писателе.
облако тэгов
