Неприкрыто воспитательная сказка, написанная Диккенсом от лица 7-летней девочки Алисии.

В аннотации очень точно описана завязка сказки.

Такой «бытовой» сеттинг привлекает дополнительное внимание к сюжету. Если бы сказка была написана по привычным шаблонам «принцессы живут в замках или иногда в темном лесу в хижине гномов или других сказочных существ», заложенная в неё мораль не произвела бы на маленького читателя должного эффекта. В конце концов, что хорошо для замковых принцесс, не обязано работать для маленьких «принцесс», живущих в современном (для писателя) городе.

С другой стороны, некоторые эпизоды при переносе их в реальные «декорации», вызовут у современного читателя либо недоумение, либо неприятие. К первому относится покупка сёмги на обед в малоимущей семье (видимо, во времена Диккенса, эта рыба была не очень дорогой). Среди эпизодов второго типа наиболее заметен тот, в котором младенец падает на пол с каминной полки. Для героини (и, кажется, для автора), это нормальная в общем-то бытовая ситуация. А для вас?

Трагедия молодого человека, который решил, что должен искупить грешную жизнь своего отца-разбойника, отказавшись от своей собственной.

Сам рассказ написан красочно, но сюжет, увы, совершенно не новый.

У Симмонса я уже достаточно много всего прочитала, от мистики и ужасов (не пошло) до исторической фантастики под ручку с ужасами / мистикой («Террор», «Пятое сердце» и «Друд») и эпической научной фантастики (весь цикл про Гиперион-Эндимион), и когда я взялась за еще одну эпическую фантастику из его обширной библиографии, мне казалось, что я ко всему готова: и к квантовой теории (привет роману «Полый человек»), и к пантеону древнегреческих богов, и к полному перечню каравелл (зачеркнуто) героев гомеровской «Иллиады», и к богатым интерьерам горных дворцов, к феерически невообразимыми пейзажам разных планет, к обсуждению носителями ИИ творчества Пруста и Шекспира... (Особенно Шекспира! Использование его персонажей стало для меня не просто вишенкой — целым кузовком отборной вишни, прилагаемым к этом многослойному торту). О боги! Как же я ошибалась!

На самом деле, всё выше перечисленное прошло у меня практически на ура — по всем этим пунктам я оказалась достаточно неплохо подготовлена (вплоть до творчества Пруста, ибо уже прочитала два первых романа из его цикла об утраченном времени). Но меня почти физически придавило, с какой плотностью и в каком объеме Симмонс впихнул всё это (и не только это) в два толстенных «кирпича», составившие цикл «Троя». Объем оказался наибольшим испытанием — слишком часто хотелось подогнать автора, сказать ему: «Окей-окей, всё это очень впечатляет, и подробно, и вообще, но давайте мы уже двинемся дальше — там же люди в опасности!». Люди — и не только люди — в этой истории постоянно в опасности, Симмонс то и дело прерывает одну из сюжетных линий на самом напряженном моменте, когда буквально еще пара секунд — и все умерли, и надолго отвлекается на другие линии, где в итоге происходит то же самое.

Но тем не менее, хочется сказать спасибо автору за его буйную фантазию, за Шекспира и всю эту компанию из «Бури», за парочку моравеков (тех самых носителей ИИ, любителей старинной земной литературы), за новый финал «Иллиады», за обитателей Ардис-Холла. Вот за это всё. :)

P.S. Это впечатления после прочтения текста в оригинале. Недавно приобрела два тома от «Азбуки», так что со временем обязательно ознакомлюсь и с переводом на русский. :)

Повесть начинается весьма интригующе. Причем дважды: два раза начинается, и оба раза — с интригой.

Сначала идёт предисловие автора, в котором он, помимо прочего, заключает с читателями — в первую очередь с юными — некое соглашение. Кестнер заранее предупреждает, что в его повести будут не только приключения, но и «пища для размышлений» — нечто, над чем стоит подумать, прежде чем продолжить чтение. Но автор не хочет никого принуждать к умственному труду, поэтому он обещает выделять серьезные вопросы курсивом. Уже становится интересно, что же там будет такое — а ведь само повествование ещё не начиналось!

Но вот уже первая глава, и тут с места в карьер, а вернее, с порога большой берлинской квартиры, читатель становится свидетелем необычной сцены. Вместе с хозяином дома, богатым фабрикантом, мы в изумлении наблюдаем, как его маленькая дочка Луиза по прозвищу Кнопка делает книксены, повернувшись лицом к стене, и умоляет кого-то купить у нее спички, потому что... далее следует жалостливая история.

Потом мы узнаем, что все эти книксены и спички не для оживления рассказа — история с «уличной комерцией» получает своё продолжение почти в детективном духе. Но главное в этой повести другое: как и в других детских книгах Кестнера в ней говорится о дружбе и нахождении понимания, но не только между детьми, но и между детьми и их родителями.

Кестнер писал детские произведения, обращаясь и к взрослым тоже. Та самая «пища для размышлений» предназначается не только для маленьких читателей. Мне кажется, она в первую очередь адресована родителям — своеобразная шпаргалка, как лучше разговаривать с ребенком на некоторые сложные для понимания темы.

Рассказ о том, как один молодой человек испытал на себе синдром Кассандры.

Почему-то именно эта тема зацепила меня в этой повести больше всего. На мой взгляд именно страшная дилемма молодого Обри является стержнем сюжета. А вампир — это лишь «рюшечки», которые делают сюжет более интригующим. Если загадочного лорда Ратвена, который в этой истории оказался самым настоящим вампиром, заменить на его ровесника без мистических свойств, но с той же загадочной притягательностью во внешности и поведении и характером социопата, склонного разрушать невинные жизни, то рассказ доктора Полидори мало что потеряет. Останется самое главное: нечаянный свидетель преступлений сего мизантропа и садиста (не в физическом плане, а в психологическом) не может никого убедить в том, что этот человек — чудовище. Самое ужасное для него в том, что ему не верит самый близкий и единственный родной человек — сестра. Представьте, какого прожить в таком беспомощном состоянии целый год — тут любой умом двинется.

Один из плюсов романов из цикла про Ниро Вулфа и Арчи Гудвина — их сюжетная независимость друг от друга. Книги можно читать в любом порядке, так как нет сквозной сюжетной линии. Из одной истории в другую кочуют только сквозные персонажи, главные и второстепенный, со всеми их характерными чертами.

«Окончательный вывод» начинается как обычный детектив, хоть и вполне классический, но в итоге всё сводится к убийству «в закрытой комнате», с определённым местом действия и ограниченным кругом подозреваемых. Ниро Вулф вычисляет убийцу, отметая одного кандидата за другим, основывая своё решение только на своей оценке их характеров — на что он или она способны, чего они хотят, как много и почему они скрывают. Таким образом, основными «уликами» становятся особенности личности подозреваемых.

Какого-то экшна в этой книге немного, даже Арчи Гудвин больше сидит и размышляет, чем ходит и говорит.

Слушала аудиокнигу в исполнении Игоря Тарадайкина, который очень хорошо передал характеры персонажей, задуманные и описанные автором. Особенно удачно у него получился сын богатой клиентки Вулфа.

Достойный внимания взгляд на легенду о Зигфриде, драконе Фафнире и золоте нибелунгов. Сам комикс занимает лишь первые 150 страниц книги. Вторая половина отведена под интервью с автором и многочисленные эскизы, сделанные как к самому комиксу так и к несостоявшемуся — увы! — анимационному фильму.

В интервью Алекс Алис рассказывает о своем восприятии легенды о Зигфриде, и в особенности о своих давних (начавшихся ещё в детстве) и очень сложных отношениях с оперной тетралогией Вагнера «Кольцо нибелунга». Алис признает, что сценарий созданной им графической трилогии во многом опирается на сюжет вагнеровских опер, но его Зигфрид — герой скандинавских легенд, а не германских. Очень интересно, как он перекроил историю Фафнира. Алис исключает из процесса его превращения в дракона участие Локи и Одина, но лично я охотно приняла и такую версию. В конце концов, даже дошедшие до нас мифы нередко расходятся в «показаниях», так что почему бы и не быть такой, как у Алиса?

Графический стиль Алиса одновременно простой и сложный. Просто и приятно воспринимаются отдельные панели, но при этом они нарисованы и скомпонованы так, что для того, чтобы не потерять нить повествования, нужно вглядываться в детали и даже возвращаться к более ранним панелям, чтобы понять, что происходит. Также бросается в глаза, что на протяжении нескольких первых страниц никто из действующих лиц не произносит не слова — дополнительный стимул всматриваться в нарисованное автором.

Курда Лассвица называют отцом немецкой научной фантастики. Его имя носит премия по фантастике, которую вручают в Германии с 1981 года, а ещё кратер на Марсе и астероид с шестизначным номером.

Фантастическая новелла «Bis zum Nullpunkt des Seins» была дебютным произведением писателя. Написана он аж в 1871 году, но некоторые её части можно целиком переносить в какой-нибудь современный роман.

Действие происходит в 24-м веке. Точнее, в 2371 году. Лассвиц описывает мегаполис будущего, в котором без труда узнаются некоторые бытовые детали, которыми мы пользуемся уже сейчас (взять хотя бы описание предприятия общепита или систему распространения новостей). На смену увлечению музыкой пришел новый вид творчества — составление ароматических композиций. Исполнитель или исполнительница играет на инструменте, напоминающем мини-орган, только вместо потоков воздуха из него выходят смешанные в разных пропорциях ароматы, вызывая у «нюхателей» те или иные эмоции. Новое течение в поэзии предполагает отход от иносказательности, метафор и т.п. — только точное, почти научное описание процессов, явлений, чувств. Путешествия с континента на континент осуществляются быстро, но не мгновенно, так что можно насладиться очень долгим восходом солнца, если вылететь рано утром из Европы в Северную Америку и глядеть назад, на Восток. А ещё люди будущего свободны от многих негативных эмоций и чувств, которые отягощали жизнь их предков (в частности, современников автора, да и нас с вами). Например, они не видят смысл в ревности. И могут спорить до хрипоты и при этом не желать придушить собеседника. Это ли не рай на Земле?

Люди в далеком будущем носят говорящие имена (так, например, героев рассказа зовут Аромазия, Магнит и Кислород), не говоря уже о фамилиях. Во многом это связано с их родом занятий, склонностями и т.п. Общество разделилось на «физиков» и «лириков», и первые готовы отстаивать важность своих идеалов, но и последние не торопятся отступать со своих позиций.

Аромазия и её друг Кислород — «лирики». Магнит, жених Аромазии, «физик». Между ними разгорается дискуссия, в суть которой я так до конца и не въехала — настолько лежащая в основе спора теория далека от реальности. Что-то слишком метафизическое (с ударом на «физическое»), и оттого не очень интересное, если честно. Хотя именно с этой метафизикой и связаны название рассказа и финал. Больший интерес вызывают отношения внутри этого треугольника и реакция каждого из героев на разгоревшийся конфликт, который, в итоге, привёл к трагедии. Как выяснилось, старые недобрые чувства никуда не делись — вот они, кипят внутри, рвутся наружу.

Несмотря на аморфность темы конфликта, рассказ показался мне весьма интересным. Даже если забыть о времени его написания. А уже если вспомнить!... :)

Интересно, что перевод на русский под названием «До нулевой точки бытия. Рассказ 2371 года» был опубликован в России в 1881 году. Судя по всему, после Октябрьской революции он больше нигде не печатался, а жаль. Не Верном и Уэльсом же едиными, немецких фантастов-классиков тоже интересно читать.

Итак, перед нами любовно-исторический роман с порядочной долей иронии.

Время действия устанавливается довольно точно — начало 19-го века, восхождение Наполеона Бонапарта, «освоение» им Европы и брак с принцессой Марией-Луизой Австрийской. Их свадьба в 1810 году приходится на финал романа.

Главный герой — вымышленный персонаж. Миклош Акли — молодой и, судя по всему, довольно симпатичный молодой человек, венгр по происхождению, который волею Судьбы стал придворным шутом Франца II (последнего императора Священной Римской Империи и первого императора Австрии). Кроме самого австрийского правителя, который является довольно активным персонажем этого романа по частоте выхода на «сцену», но весьма пассивным как государь, из реальных исторических персон в этом романе фигурируют его третья супруга Мария Людовика Моденская, уже упомянутая выше Мария-Луиза (дочь от предыдущего брака) и несколько придворных политиков.

Место действия: в основном Вена, но несколько ключевых событий происходят в Братиславе, в то время относившаяся к Венгрии, которая, в свою очередь, стала частью Австрийской империи.

Но вернёмся к нашему главному герою. Миклош Акли остроумен, довольно умён, за словом в карман не полезет и не побоится обыграть императора в шахматы. И он лоялен по отношению к своему государю. Всё это делает его любимчиков Франца II. Настолько, что он назначает своего шута опекуном двух детей, отец которых погиб, спасая жизнь императору. По сюжету Франц Иосиф становится приёмным отцом сирот, но приказал держать это в тайне. Девочку определяют в венгерский пансион в Вене, мальчика — осваивать военную науку. Миклош Акли регулярно навещает обоих. Год за годом девочка превращается в молодую и очень красивую женщину, Миклош ещё сам довольно молод и «чертовски привлекателен», что приводит к взаимной влюблённости.

И тут бы сказочке конец, ибо Миклошу оставалось только пойти к императору и попросить у него руки его приёмной дочери. Но тут вмешались недруги острого на язык придворного шута, и, как говорится, заверте... Добавьте в сценарий горячего и крайне взбалмошного венгерского аристократа, который тоже положил глаз на прекрасную Илку Ковач, возлюбленную Акли — и уже можно соревноваться с автором в придумывании возможного сценария дальнейших событий.

Финал истории, казалось бы, очевиден: «и я там был, мёд-пиво пил...» и «жили они долго и счастливо». А вот так, да не так. Для начала нужно до этого «мёда-пива» добраться, не говоря уже о «долго и счастливо». И тут Миксат заставил меня серьёзно поволноваться за главного героя, потому что долгое время все обстоятельства складывались не в его пользу, из-за чего до последнего было непонятно, как же автор — вместе с Акли — будет всё это разруливать. Разрулил, хвала богам. Но и на этом он не успокоился, ибо в самый день свадьбы... Ну нет, никаких спойлеров! Лучше прочитайте сами.

Оценила высоко за симпатичных главных героев (даже юная Илка не была такой уж эфирной damsel in distress), очень реалистичных правителей и политиков, а также за мягкий авторский юмор, знакомый ещё по «Зонту святого Петра». Ну и за захватывающие приключения.

Вот даже не знаю, что ещё нового сказать об очередной книге из цикла про Плоский мир. :) Тем более, что ключевые персонажи здесь — ведьмы Ланкра, которые так или иначе, но спасут и себя, и весь Ланкр с его обитателями, а заодно Овцепики да и вообще весь Плоский мир, и восстановят нормальный (в их понимании, разумеется) порядок вещей. Ну, или заведут новый порядок, но тоже нормальный с их, ведьминской, точки зрения.

По поводу вампиров. Признаюсь, я ожидала, что к финалу они окажутся частью этого нового порядка. Что весь этот катаклизм, который они сами устроили, и который устроили им, позволит проявиться какой-то новой стороне их сущности. Сэр Терри любит такие твисты. Но, видимо, вампира даже могила не исправит. Разве что другой вампир, который найдёт лучший баланс между «хочу» и «нельзя» для сосуществования с людьми в целом и ведьмами в частности.

В этой книге много интересных персонажей и помимо ведьм и вампиров. Взять хотя бы того же Игоря. Впрочем, это не тот Игорь, что в других романах о ПМ — ну, вы меня понимаете. Или Вполне Преподобный Овс, миссионер омнианской церкви — ярчайший образец героя, прошедшего сложный путь в поисках себя. Парочка Агнесса + Пердитта тоже хороша. Правда, я перескочила «Маскарад», где она «звездит» до событий, описанных в «Карпе югулум», но ощущения, что мне чего-то не хватает для понимания этого персонажа, не возникло.

Почему не 10 из 10? Я не поклонница рассуждений о вере и религии, а здесь их хватает.

Понравился перевод Елены Калявиной. А начитка Клюквина традиционно бесподобна!

Даже у самых отъявленных материалистов, которые не верят во «всю эту вашу» эзотерику, бывают в жизни моменты, когда хочется заглянуть в раздел «Гороскоп дня» воскресной газеты, погадать на «Книге Перемен», купить (и съесть) печенье с предсказанием. Или обратиться к более «реалистичному» методу: просуммировать цифры своего имени, почтового индекса, клички своей кошки и номер банковского счёта, чтобы выяснить наконец, кто виноват в сложившейся ситуации и можно ли с этим хоть что-нибудь сделать. Узреть хотя бы намёк на табличку-указатель «Выход здесь». Ну или «Проход воспрещён» на определённой двери. Что-то такое.

С вами подобного не случалось? А вот герой рассказа Азимова дошёл именно до такой «точки». Несмотря на то, что он физик по образованию и роду занятий. Но вот припёрло, застрял по жизни и в профессии — ни туда и ни сюда. И никаких перспектив. Ну не хочет он быть килькой в банке таких же специалистов. Ему хочется быть большой рыбой. В поисках подсказки он решается потратить несколько баксов на консультацию нумеролога.

Вот только нумеролог, к которому обратился этот герой, уверяет его, что сам он на самом деле математик. И все расчеты делает на довольно мощном компьютере. И вообще способен подсказать, что нужно изменить, что добиться желаемого развития событий. В случае с нашим героем достаточно изменить только одну букву в фамилии. Клиент сначала сомневается, но потом решает: была не была!

Далее читатель узнаёт, каким образом одна буква повлияла не только на судьбу отдельного человека, но и на всю мировую политику. Да, это ещё одна версия «эффекта бабочки».

В финале рассказа читатель получает интересный фантастический твист. И здесь уже вспоминается другая крылатая фраза: «Что наша жизнь? Игра!». Вот только вопрос, чья же эта игра, и каковы ставки.

Эта сказочная новелла — часть повествования о Сэндмене / Песочном человеке / Морфее. И в то же время это вполне самостоятельная история. Прочитавшие хотя бы несколько томов графических романов The Sandman без труда узнают некоторых сквозных персонажей, включая самого Властителя Царства Снов. Те же, кто ещё не знаком с вселенной, придуманной Нилом Гейманом, тоже смогут получить удовольствие от чтения этой новеллы почти в полном объёме.

По сути это философская сказка для взрослых. По форме — прозаическое произведение, а не графическая новелла или роман, как другие части цикла The Sandman. Действие происходит где-то в середине первой половины Японского Средневековья. Среди героев — живые люди, легендарные личности и мифические существа из японского фольклора. Тема? Любовь. Жизнь. Смерть. Месть... И снова Любовь.

Финал заставил меня вспомнить роман Булгакова «Мастер и Маргарита». Кто читал оба произведения, наверняка тоже увидит определённую параллель и в теме мести, и в теме бессмертной любви (ключевое слово «бессмертная»).

Саму новеллу я оценила на 9 из 10. Ещё один балл накинула за второе послесловие автора. Вернее, за историю мистификации, которая сопровождала первое издание «Ловцов снов» и самое первое авторское послесловие. Гейман показал себя мастером по созданию собственных мифов. :)

Об иллюстрациях Ёситаки Амано. С одной стороны они очень необычные и, как говорят англичане, distirbing. А с другой, они очень подходят для этой сказки, в которой нет хэппи-энда в понимании западного человека. Получились образы очень в духе Сэндмена.

По-хорошему, по этой книге надо либо писать развёрнутый анализ страниц этак на мнадцать мелким шрифтом, либо вообще ничего не писать. На мой взгляд, второе предпочтительнее. Потому что любой анализ предполагает некоторую завершённость суждения. Любые выводы будут выглядеть конечным пунктом: Дескать, вот, шли мы, шли по этому тексту и пришли к такому заключению. А с этой книгой так нельзя.

Я лучше скажу тем, кто ещё не читал и сомневается, стоит ли. Ибо много ли среди нас тех, кто понимает буддийскую философию? По-настоящему понимает, а не в версии Википедии и кратких справочников о мировых религиях? Так вот, в этой повести не только про буддизм и связанное с ним мировоззрение. Хотя и про это тоже есть. Но если у вас не лежит душа к таким тема, можете быстренько прочитать соответствующие пассажи (благо, стиль у Гессе лёгкий и очень красивый) и остановиться на том, что ближе нам сегодняшним, да ещё и не-буддистам.

Вы не верите в Учителей? В тех, кто мудр сам и делится своей мудростью с другими? В герое этой повести вы найдёте единомышленника. До самой старости Сиддхартха избегал учений и учительствующих. Но признавал, что у него было много учителей. Как так? А вот почитайте и узнаете.

Вас интересует и беспокоит тема отношения детей и родителей вообще и отцов и сыновей в частности? Тогда вам обязательно нужно прочесть «Сиддхартху». Гессе пишет об этой вечной проблеме очень образно, проникновенно и прямо-таки с психотерапевтическим воздействием на читателя.

Любите красивые и при этом многозначные метафоры? Почитайте, что Гессе и его герои говорят (и думают) о реке.

А ещё эта повесть — яркий пример того путешествия, о котором писал Джозефф Кэмпбелл в своём «Тысячеликом герое».

Есть здесь и про любовь к другу, к женщине, к миру в целом. О тяге к материальным благам. О том, что можно всю жизнь быть в поиске, и так ничего не найти. А можно ничего целенаправленно не искать, но всё время что-то находить. О том, что... Да ещё много о чём. Причём, я уверена, что когда буду перечитывать эту книгу спустя какое-то время, я найду в ней уже что-то совсем другое — не то, что в этот раз.

На первый взгляд это классический полицейский детектив. Но если приглядеться, то можно обнаружить, что детектив скорее иронический. А если приглядеться ещё более пристально, то можно разглядеть пародию на многочисленные классические и/или полицейские детективы.

Главный герой — комиссар венской полиции по фамилии Крайбиг (или Крейбиг, кому как больше нравится). Он расследует убийство постояльца одного отеля. Господин Куссмауль обнаружен в своём номере заколотым в грудь. Обе его руки застыли согнутыми в локтях, так что теперь, когда труп лежит на полу, они торчат вверх. В одной руке зажата шахматная фигура, а именно чёрный король. Но это не удивительно — на столе разложена шахматная доска с фигурами. В другой руке убитого — упаковка с тремя кубиками сахара (Zucker на немецком). Стоит отметить (это важно!), что покойный страдал той степенью диабета, когда сахар ему просто противопоказан.

Обследовавший труп врач заверил комиссара, что господин Куссмауль скончался не сразу, а лишь через пару минут после того, как ему был нанесён смертельный удар. Отсюда вывод: и фигура короля, и кусочки сахара не спроста — убитый явно пытался указать на своего убийцу. И ему это удалось, комиссар Крайбиг (или Крейбиг) раскрыл дело.

Так где же тут ирония или пародия? Ну, во-первых, вот этот ход «подсказка мертвеца», столь популярный в классических детективах. На мой взгляд, здесь она откровенно утрированная, ибо с учётом внезапности нападения и тяжести раны слишком уж мудрёная подсказка, чтобы умирающий мог придумать и реализовать её за оставшиеся пару минут жизни.

Во-вторых, имена. Например, у преступника (при его роде занятий это особенно забавно). Или у помощника комиссара, излишне сообразительного и чересчур расторопного малого по фамилии... Hochroitzpointner (Хохройтцпойнтнер). Вот кто на полном серьёзе назовет так своего персонажа? Про первого писать не буду, ибо спойлер, но фамилию второго я поискала в интернете и нашла кое-что интересное. Оказывается, так звали героя пьесы «Professor Bernardi» Артура Шницлера, написанного им в 1912 году. Судя по описанию оригинального Хохройтцпойнтнера, придуманный Глаузером персонаж — его близкий родственник. :)

Ну и финал жирно намекает: сдаётся, ребята, это была комедия. И да, пародия. Но об этом я уже говорила.

Если зажмуриться на стиль изложения (всё-таки эти «критические» записки датируются 1780 годом), то создаётся ощущение, что читаешь отзывы о пьесах Уильяма Шекспира, написанные современным блогером. Из тех, что никак нельзя назвать ни профессиональными, ни объективными. О степени профессионализма Ульриха Брекера можно получить исчерпывающее представление, прочитав хотя бы короткую его биографию. А на объективность он и сам не претендует, и даже подчеркивает, что ни в коей мере не является критиком творчества великого драматурга.

Эти отзывы о прочитанном настолько субъективны, что по ним проще получить представление о самом Брекере, чем о пьесах Шекспира. Так, например, ему не очень импонируют фантастические персонажи (вроде мифических героев «Сна в летнюю ночь»), но он сочувствует королям и принцам, прототипами которых стали реальные исторические личности. Личный опыт Брекера обусловливает его особую симпатию к персонажам «из народа» — слугам, мастеровым, пастухам и т.п. Вообще, он очень эмоционально восхищается, негодует, одобряет или осуждает. Одним словом — сопереживает.

Систематичность изложения ограничивается лишь разделением записок на небольшие (само это творение в целом весьма небольшое по объему) главы, каждая из которых соответствует конкретному тому некоего собрания сочинений шекспировских комедий, хроник и трагедий — по три пьесы на каждый том. 12 глав, 36 пьес.

В зависимости от пьесы и от своего отношения к ней, Брекер либо пересказывает её содержание, сопровождая изложение «заметками на полях», либо, как сейчас говорят, забивает на пересказ, и ударяется в пространные размышления о типажах, явлениях и творчестве Шекспира в целом.

Брекер был пламенным поклонником английского на тот момент уже классика драматургии. В своих записках о прочитанном он то и дело адресует ему восторженные панегирики (под некоторыми из них я даже готова подписаться). При этом он не прочь и попенять Уильяму (так он к нему то и дело обращается) за неправдоподобные детали или слишком пафосные характеры. Вообще швейцарец обращается к своему кумиру как к другу, собеседнику, партнеру по давней переписке.

В этих записках интересно было всё, включая обращение автора к книгоиздателю: он просит отнестись снисходительно ко всем опечаткам, ибо писать эти записки ему пришлось при плохом освещении, в свободное от дневных трудов время суток. :)

Атол Фугард родился на самом юге Африки, в Капской колонии. Позднее его родина стала частью современной Южно-Африканской республики. Сам Фугард белый (отец — выходец из Европы, предки по линии матери тоже оттуда), но его жизненный опыт позволяет ему писать о чувствах темнокожих соотечественников как о чем-то хорошо ему знакомом.

В пьесе «Кровные узы» только два действующих лица — два брата, Моррис и Захария. Мать у них одна, про отцов им ничего не известно. С самого начала пьесы зритель видит, что у Морриса более светлая кожа — настолько, что он даже может сойти за белого. Захария же определенно темнокожий. Интересно, что сами братья осознают эту разницу только по ходу пьесы.

Братья живут в какой-то лачуге — в ней и происходит действие на протяжении всей пьесы. Захария зарабатывает деньги: стоит привратником на входе в парк. Моррис ведёт их скудное хозяйство и заботится о брате: готовит ужин, зашивает его одежду, готовит лечебные ванные для больных ног брата. Захария неграмотен, простоват и тугодум. Моррис явно начитан и даже набожен (на ночь он читает брату отрывок из Библии). У Морриса есть Мечта — накопить денег, чтобы купить небольшой участок земли, где они с братом будут жить и работать на себя. Мечты Захария более приземлённые: снова увидеть старого друга, который почему-то перестал заглядывать. И начать встречаться с какой-нибудь женщиной.

В намерении помочь брату осуществить хотя бы одну мечту, Моррис предлагает ему купить газету с объявлениями и написать одной из девушек, которая ищет друга по переписке. О том, во что это вылилось, лучше прочесть в самой пьесе. Небольшой спойлер: трагедии здесь нет, но и явного хэппи-энда тоже.

Герои проходят через очень сложный период в отношениях (слишком уж они разные), когда кажется, что один вот-вот убьёт другого. Но Моррис вовремя приходит в себя и заявляет, что не хочет быть Каином.

P. S. На каком-то этапе по ходу чтения вспомнилась пьеса Стейнбека «О мышах и людях», хотя общего между ними очень-очень мало. Разве что два брата (у Стейнбека в кавычках), один из которых не блещет умом, одна женщина и мечта, которой не суждено сбыться.

Это больше похоже на кошмарный ужастик, а не на «старую-добрую» НФ про спятивших роботов. Здесь не роботы, а ИИ, почти такой, рядом с которым мы живём уже сейчас. И он не взбесился — этот ИИ себе на уме. У него формируется своё представление о том, что правильно и, не сразу, но постепенно появляются свои цели, своё стремление «выжить», пусть даже при этом погибнут люди. Впрочем, это же те люди, которые против прогресса, а точнее — против этого самого ИИ. А потому «баба с воза...» — дальше вы знаете.

Самое интересное в этом романе — не то, как ИИ влияет на людей и манипулирует ими, а то, как люди — вольно или невольно — поддаются влиянию и манипуляциям. И вот это как раз самое страшное. Потому что мы уже одной ногой в мире, где есть такой MirrorNet — с одной стороны очень полезный, а с другой... Кто в доме хозяин? Кто принимает окончательное решение? И это точно наше/ваше/их решение?

У Ольсберга нет четкого полярного противостояния между «себе-на-уме» ИИ и людьми. До самого эпилога люди остаются разделенными на два лагеря: на тех, кто за существование MirrorNet и кто против. Эпилог рисует новый виток эскалации такого конфликта.

Хотелось не такого очевидного и уже неоднократно описанного в других книгах финала. А то получилось как по учебнику. Хочется не только предостережений, но и надежды.

Взять что ли Азимова перечитать? :)

Ну что же, предчувствия меня не обманули, и надежда оказалась не напрасной: второй том приключений мастера чернил и печатей Эла Маквареиша оказался ещё и продолжением истории Железного Друида Аттикуса, ныне известного как Коннор. Не последнюю роль играют здесь оба его пса, ирландский волкодав Оберон (который даже получает право голоса, чтобы рассказать историю своих непростых отношений с... белками) и бостонского терьера Старбака. Появляется и ещё одна старая знакомая по основному циклу «Хроник Железного Друида». Не скажу кто, ибо придётся спойлерить последние пару книг «Хроник...».

Все действующие лица собираются в Австралии. Эл, хобгоблин Бак Фой и ещё парочка сотрудников типографии Маквареиша прибывают туда из Шотландии. Коллега Эла и её ученица — из Китая. Ученица ещё одной коллеги уже жила к тому моменту на нужном континенте. А Коннор (он же Аттикус, он же Железный Друид) и его псы обретались неподалёку — на острове Тасмания.

В этой части истории всё намного серьёзнее, чем в предыдущей: более масштабное вмешательство сил, которые люди привыкли считать мифическими; больше погибших; больше сил требуется хорошим ребятам и девчатам, чтобы справиться с новым почти Армагеддоном. И всё ради чего? А вот не буду спойлерить (2), ибо именно это и пытаются выяснить наши герои почти до самого конца.

Помимо старых добрых знакомых (двуногих и четвероногих), очень порадовал Бак Фой — просто кладезь житейской мудрости! Вот, например, отличный тост от него: «Tae new friends while honoring the old; tae blazing new trails while remembering the paths of our youth; and tae knowing ourselves better and loving what we see» (За то, чтоб встретить новых друзей, и старых почитать; чтобы прокладывать новые пути, помня о дорогах нашей юности; и чтобы лучше узнавать самих себя и любить то, что мы в себе видим*).

По ходу чтения сделала для себя несколько культурологических и страноведческих открытий (автор по-прежнему описывает реальные места и достопримечательности, если действие происходит в нашей реальности).

И ещё одна цитата: «<...> it was the difference between wishing to be better and wishing to be best. They are not remotely the same thing» (<...> это была разница между желанием быть лучше и желанием быть лучше всех. Это далеко не одно и то же*).

А! И это явно ещё не конец, потому что Эл Маквареиш всё ещё не выяснил, кто же наложил на него проклятие (вернее, два проклятия) 11 лет назад.

___________

* перевод мой

Это своего рода продолжение цикла «Хроники Железного Друида». Сам Железный Друид Аттикус и его верный пёс, ирландский волкодав Оберон, появляются в этой книги в небольшом флэшбэке — в воспоминаниях нового главного героя, и несколько раз упоминается в разговорах и пояснениях «ху из ху и что почём». Забегая вперёд: во второй книге этого подцикла Аттикус и его два пса (Оберон и Старбак) выступают уже как полноценные второстепенные персонажи в «здесь и сейчас» повествования.

Из других старых знакомых читатели «Хроник...» встретят здесь несколько мифических сущностей.

Но обратим наконец внимание на новое действующее лицо: Эл Маквареиш (Al MacBharrais) — мастер чернил и печатей. Когда единственный живой на то время друид (Аттикус) ушёл в глубокое подполье, глава ирландского пантеона богиня войны и поэзии Бригита придумала способ, как поддерживать баланс между миром людей и другими мирами, о которых люди если и догадываются, то не очень-то и верят, что те существуют на самом деле. Особые знаки, начертанные специальными чернилами и скреплённые магическими печатями, помогают сохранять равновесие. Свой вклад в этот организационный процесс внесли и боги других пантеонов.

Всего в мире пять мастеров чернил и печатей. Эл живёт в Глазго (Шотландия), другие в США, где-то в Южной Америке, Китае и Австралии.

У каждого мастера единовременно может быть по одному ученику. Только Маквереишу не везёт с потенциальными приемниками. Вернее, это им не везёт — шесть из них умерли в результате того или иного несчастного случая. Но по-настоящему большая куча дерьма попала на лопасти включенного вентилятора только после смерти седьмого ученика. В частности, Эл узнал, что на него наложили не одно проклятье, а два.

У Эла Маквеириша тоже есть своеобразный фамильяр — спасённый им в начале истории розовокожий хобгоблин по прозвищу Бак Фой (новое имя этот персонаж придумал себе сам, переставив пару звуков в словосочетании Fuck Boy — Гугл-транслейт вам в помощь, а тем, кто будет переводить всю эту книгу — сил и фантазии!). Хобгоблины по сути воры и любят устраивать пакости. Не исключение и Бак Фой, поэтому большая часть забавных эпизодов связана именно с ним.

Немного сложновато переключаться на нового главного героя в литературной вселенной, которую я привыкла воспринимать с точки зрения другого персонажа с иными магическими способностями. Поэтому первая книга воспринималась больше как предисловие, вводная — возможность привыкнуть к новому главному действующему лицу и его мировосприятию.

Странноватая книга. С одной стороны, в ней есть важные ингредиенты детективного романа. Имеем аж три криминальные истории — в двух из них сразу очевидно, что речь идёт об убийстве, третья связана с исчезновением маленькой девочки. Спустя несколько лет после трагических событий к поискам преступников привлекается частный детектив, в прошлом полицейский Джексон Броуди.

С другой стороны, Броуди вроде бы и берётся за эти дела, только вот читателю видится, что он больше прокрастинирует, пинает балду, цапается с бывшей женой, переживает за восьмилетнюю дочь, ходит к стоматологу, «ищет» пропавших кошек одной старухи, вспоминает про свою погибшую в юности старшую сестру, пинает балду, прокрастинирует — и так по кругу.

Параллельно читатель наблюдает за жизнью нескольких людей, так или иначе связанных с теми давними убийствами и исчезновением. Ничего экстраординарного, сплошная бытовуха. Кажется, что вообще никто не заинтересован в том, чтобы в описанных в самом начале книгах историях была поставлена хоть какая-то точка. Жизнь, как она есть в относительно современной Англии (по большей части, ибо только в одной главе наш детектив возвращается в родную Шотландию, всё остальное действие происходит в Кэмбридже).

Лишь ближе к концу книги происходят какие-то события, похожие на саспенс и расследование. Раскрытие преступление больше похоже на результат счастливого стечения обстоятельств, чем на результат трудов частного детектива. А самый финал книги так и вовсе написан как последняя глава иронического любовного романа. То есть если по ходу чтения всей книги я ещё думала: «Ну ладно, не больно смахивает на детектив, зато персонажи и личные истории занятные», то в финале не задумываясь вывела для себя резюме «Не верю!».

Не уверена, что продолжу знакомство с детективом Джексоном Броуди, но однозначно буду ещё слушать аудиокниги в исполнении Владимира Голицына — безупречная начитка!

В этом рассказе нет никакой мистики — только несчастливое стечение обстоятельств, приведших к трагедии, в результате которой одна половинка очень недолго счастливой пары оказалась мертва, а другая всю оставшуюся долгую жизнь прожила с искалеченными душой и телом.

Основной рассказчик этой истории — жандарм, бывший кайзеровский стрелок. Его давний приятель, хозяин гостиницы, где они собрались, лишь поддакивает ему в нужных местах, ибо сам был участником описываемых событий. Поводом для экскурса в прошлое этих людей стал интерес третьего собеседника, который мимоходом поинтересовался одной старухой-попрошайкой, очень старой и скрюченной. Его заверяют, что Сибилла Мадруццо — так зовут попрошайку — вовсе не так стара. На самом деле она моложе и жандарма, и владельца гостиницы. И когда они, три друга, были в неё влюблены. Третьим был их сослуживец по военной службе.

Сначала мы узнаём, как три бравых кайзеровских стрелка влюбились в одну девушку — красивую и стройную. Как они пытались сохранить свою дружбу, каждый втайне надеясь, что именно он в результате окажется тем счастливчиком, который станет мужем Сибиллы. Дело дошло до того, что они даже тянули жребий, в какой очередности беседовать с ней на едине, чтобы признаться в своих чувствах. Увы! — или ура! тут уж как посмотреть — дальше первого разговора тет-а-тет дело не пошло. Сибилла приняла предложение Уффоло, остальным двоим осталось только смириться со своей неудачей.

Всё бы было хорошо, если бы не тот факт, что счастливый теперь уже жених не имел склонности напиваться. О чём знала и чего не одобряла его избранница. И по странному выверту судьбы именно её желание удержать его от выпивки сыграло с этой парой жестокую шутку. Ну и ещё слишком легкомысленное отношение Уффоло к змеям.

Рассказ можно отнести скорее к триллерам. Весь ужас достаётся участникам описываемых событий.

Место действия — Соединённые Штаты Америки, на юге штата Иллинойс, в так называемом «Египте», где проживают выходцы из Восточной Европы и России. В городке, основанном и построенном немцами и уже давно ими покинутом. Если не считать покойников на единственном в округе кладбище.

Время действия — Первая мировая война, до и во время эпидемии «испанки».

Структура этой новеллы напоминает известное произведение Стефана Цвейга про 24 часа из жизни женщины: автор (рассказчик №1) знакомит читателя с событиями, о которых он узнал от некоего господина голландского происхождения (рассказчик №2), который, в свою очередь, включает в свой рассказ историю своего друга, рассказанную — хоть и с большим трудом — им самим (рассказчик №3).

Рассказчик №2 сматывается из Нью-Йорка, чтобы избежать гонений на тамошних немцев, с которыми он имел дела. В городке, где он в результате оказался, ему удается запудрить мозги директору местного химического производства, выдав себя за ученого-химика из Германии. И эта история сама по себе могла бы стать отдельным рассказом, причём юмористическим. Здесь же он сводит знакомство со странноватым, но миловидным американцем Стефом, который работает на кладбище. И живёт прямо там же, в склепе. Довольно быстро пройдоха голландец понимает, что у парня есть какая-то тайна, которой он совершенно не хочет делиться. Но терпение и труд всё перетрут! Нет преград для человека целеустремлённого, даже если для этого придётся подружиться со странным могильщиком.

Я не знаю, как у Эверса так получилось, но он сумел написать очень поэтичное произведение о таком отталкивающем выверте человеческой психики как некрофилия. Причем сам этот выверт не становится в глазах читателя более привлекательным. Но как же необычно — и да, красиво — написано!

Вообще, ужасов, чтобы вот прямо «у-у-у! страшно!», в этой новелле нет совсем. Зато есть драма, и психология характеров двух весьма занятных персонажей. Причем, если об отношении Стефа к своим «объектам любви» Эверс пишет достаточно недвусмысленно — он в них влюбляется и проводит с каждой из них одну ночь, — то отношение к самому Стефу «голландца» (рассказчика №2) остаётся несколько неопределённым. По тому, что он характеризует своего молчаливого друга как миловидного (hübsch) и по многочисленным подаркам, можно сделать вывод, что он тоже по-своему влюблён. Но сам он в своем повествовании усердно подчеркивает, что они друзья, и ничего больше.

Заглавный герой новеллы — монах с 12-летним стажем. Когда-то он пришёл в аббатство ещё совсем молодым человеком, гонимый злой судьбой (что там у него случилось, автор не рассказывает). Будучи теперь в «наилучших годах» (видимо, этот эвфемизм — родственник «бальзаковского возраста»), он пользуется уважением других братьев и легко завоёвывает сердца мирян своими проповедями. Как итог — приносит обители неплохие пожертвования.

Но есть у патера Маттиаса тайна — его всё больше тянет в мир, за пределы аббатства. И не только за новой паствой и средствами на богоугодные дела. Время от времени он переодевается в секулярное платье и на краткое время становится обычным человеком. Свободным человеком.

Он уже почти готов заявить настоятелю, что хочет отказаться от монашеского обета. Но сначала ему нужно ещё раз проехаться по окрестным городкам и более мелким населенным пунктам, чтобы собрать пожертвования для обители.

Во время этой поездки он знакомится с его женщиной, молодой вдовой — менее религиозной, чем другие, но интересной собеседницей. Именно к ней он обращается за помощью, когда, снова переодевшись, становится жертвой мошенника и лишается всех собранных денег. Женщина удивлена его историей и вообще самим фактом обращения к ней за помощью. Тем не менее она согласна стать ему другом и оказать поддержку, когда он станет мирским человеком. При одном условии.

Интересная арку сделал Гессе в этой новелле: в начале главный герой наблюдает из своей кельи, как по дороге от города к тюрьме ведут нескольких арестантов. Тогда же у него возникают более чёткие мысли о собственной несвободе. В конце он сам оказывается одним из таких арестантов и уже сам идёт по той же дороге.

«Что?! Казанова и вдруг исправляется?!» — можете воскликнуть вы, прочитав заголовок этой новеллы. И будете совершенно правы. Вероятность этого события фантастически мала, и Герман Гессе очень доходчиво продемонстрировал читателю, почему это так. Даже если бы не были уже знакомы с репутацией венецианца Джакомо Казановы по другим источникам, Гессе восполняет этот пробел, начиная свой рассказ об известном авантюристе с яркого описания его характера и привычек.

Сначала более крупные штрихи: там-то и там-то натворил то-то и то-то, за что был побит/лишился денег/заперт под замок/изгнан (нужное подчеркнуть). Одет был так-то и так-то. Имел такие-то средства, привычки и взгляды на жизнь.

Далее более детально описывается очередное его амурное похождение — между делом, по пути из одной географической точки в другую.

И уже потом начинается рассказ о том, как господина Казанову заносит в некое аббатство, при посещении которого он вдруг задумывается: а не поискать ли ему покоя в стенах святой обители? В роли готовящегося к постригу послушника для начала, а там, лет через десять, поглядим, как пойдет. Аббат принимает его «заявление о вступлении», но решение откладывается на 14 дней. А всем известно, что за две недели всякое может произойти. Да вот прямо накануне решающего дня — достаточно лишь выглянуть в окно гостиницы в (не)подходящий момент.

Молодого человека недурной наружности угораздило родиться поэтом. Как многих поэтов до и после него, его неудержимо тянет к Возвышенному. И ему просто необходимо, чтобы это Возвышенное достигалось при поддержке Истинной Любви. Но вот беда — под Истинной Любовью он представляет нечто, что человеку не столь возвышенному душою — и особенно современному — может показаться сферическим конём в вакууме. То есть, нечто абсолютно невозможное в реальной жизни.

Отдыхая на каком-то курорте он знакомится с молодой женщиной, которую избирает в свои Духовные Супруги. Образ этой Спутницы Жизни (простите, что я всё с заглавной буквы, но тут такой пафос, что иначе никак) он нарекает именем Имаго. Живое воплощение поэтического совершенства уезжает домой, не ведая о возложенной на неё роли. Когда же наш поэт сам приезжает в родной город, он узнаёт, что его духовная избранница — о, ужас! — вышла замуж за другого! Да ещё и родила от него сына! О, изменница! Как она могла! Променять Поэта на... это?! Ну и прочее в том же духе.

Тогда Поэт решает мстить. Он знакомится с мужем предательницы, с её братом и с кружком любителей прекрасного, в котором она вращается. Он их презирает! Он всем своим видом демонстрирует, что он их презирает. Увы, всё, что видят те, кого она так яростно презирает — невоспитанного, грубого, хамоватого молодого человека. Поэт доводит дело до того, что предмет его обожания — о, коварная! — начинает его избегать.

Тогда у него происходит оживлённый диалог с собственными Сердцем и Разумом. Итогом переговоров становится решение сменить тактику — он становится мил со всеми, угодлив, интересуется всем и вся, готов помочь и пр. и пр. В какой-то момент — о чудо! — он приходит к заключению, что Она его всё-таки любит! И дальше происходит ряд событий, который заканчиваются его унижением и бегством из города.

Прочитав роман, не удивляюсь, что в своё время он очень заинтересовал отцов психоанализа. Перед нами довольно увлекательное описание душевного состояния, рассуждений и действий человека, слишком зацикленного на себе самом и своих Возвышенных Идеях. Человека, который за всей этой беготнёй за чужой женой (нет, он ни за что не будет отбивать её у мужа, Боже упаси!) не видит другую женщину, которая, в отличие от первой, его искренне любит и переживает за него.

Ах, какая красота!

Не очень большая (страниц на 30) сказка, в которой есть всё: и волшебство, и влюблённость до состояния «хочу не могу», и фантастические приключения, и бытовые юмористические сценки и печально-красивый, поэтический финал. Поэзия в форме стихов здесь тоже есть. :)

Главную героиню этой сказочной повести, существо из другого мира, старик Такэтори, бедный сборщик бамбука, нашёл в лесу, совсем крохотную. Принёс малышку домой, к своей старухе, и стала она им дочкой. Только в отличие от Дюймовочки или Мальчика-с-пальчик, эта волшебная девчушка выросла в сказочно красивую девушку. Слава о её красоте привлекла целую толпу потенциальных женихов, от которых бедняжка не знала как отделаться. Пятерых самых упорных она «осчастливила» заданиями в духе «пойди туда, не знаю куда, принеси мне то, не знаю что», только в отличие от знакомых нам сказок, японская красавица дала вполне конкретные инструкции по добыче хорошо описанных предметов. И предметы те были совсем не простые (лично мне больше всего понравилась идея одежды из шерсти Огненной Мыши, которая якобы водилась в Китае).

Далее описываются приключения злосчастных женихов. Довольно занятные, стоит отметить. Когда же на иномирную красавицу положил глаз сам правитель страны, то тут уже стало не до смеха. Как героям, так и читателю. Нет, до трагедии дело не дошло, но так и хочется сказать: «нет повести печальнее...».

Далее события развиваются совсем уж в фантастическом ключе — с лунными воинством и элексиром бессмертия. Но самая красота — в самой-самой последней главке. На мой вкус, очень красиво и поэтично, хоть и грустно.

Несмотря на то, что неизвестный автор сей повести позаимствовал сюжетные ходы из историй разных стран, не только Японии (специалисты видят в тексте отсылки к китайской и индийской культурам, фольклоры и т.п.), скроена и сшита она весьма добротно. Не во всякой сказке можно найти такой складный сюжет. Можно даже говорить о своего рода обоснуе для тех или иных поступков волшебной красавицы. Не удивительно, что эта сказка столько веков пользуется большой популярностью в Японии (тут я отталкиваюсь от слов переводчицы Веры Марковой).

Отдельная изюминка здесь — «пояснение» этимологии некоторых слов или крылатых выражений. Ну, знаете, как иногда и в наших сказках встречается: «с тех пор и стали говорить так-то и так-то».

Не верьте аннотации, которая обещает сказку о Золушке. Нет, Золушка в этой истории всё-таки есть. Всячески шпыняемая вздорной и злой мачехой, лишённая хотя бы эмоциональной поддержки отца и единокровных сестёр (братья в целом более прилично себя вели). Даже имя у героини почти «золушковое», ибо Отикубо означает «каморка» и соответствует месту, где приходится ютиться несчастной девушке. Правда, её злосчастья заканчиваются уже к концу первой части повести. Дальше для неё начинается сплошное happily ever after, то бишь «и жили они долго и счастливо». Все остальные части посвящены тому, как муж нашей японской «Золушки» сначала всячески мстит её обидчикам — без её ведома и поддержки, стоит отметить, — а потом, уже по её просьбе усердно их осчастливливает. И те, сначала наказанные, а потом осчастливленные (кое-кто почти насильно, против своей воли) постепенно сознают свою ошибку и перевоспитываются. Даже мачеха. Ну, почти.

Впрочем, насчёт отсутствия в легенде об Отикубо сказки я, пожалуй, несколько погорячилась. Сказочное в неё всё-таки можно найти. Например, сказочно красив, богат и удачлив её нечаянный ухажёр, довольно быстро ставший счастливым мужем. Этот красавчик до знакомства с нашей героиней был записным ловеласом, ни одного хоть сколько-нибудь симпатичного кимоно не пропускал. А встретил Отикубо и сказочно «реформировался» — сразу завязал со своими хождениям по бабам и заделался примерным семьянином. Вот что магия любви делает! Ещё автор этого сочинения описывает просто сказочные богатства и щедрость некоторых персонажей: воистину королевские подарки рассылаются налево и направо. Семья мужа Золушки-Отикубо сказочно добрая и не мене сказочно везучая в делах политических. И своих не забывают: семейственность цветёт — ни в сказке сказать, ни пером описать (разве что кистью и тушью для иероглифов).

Наиболее интересна не сюжетная линия «Повести о прекрасной Отикубо», а описываемые в ней детали быта и обычаи, о многих из которых я даже не слышала до сих пор. Например, как было принято совершать брачный обряд. Насколько легко было развестись. Иерархия слуг. Смена имён в зависимости от статуса или жизненных обстоятельств. Кстати об именах. На всём протяжении повести её заглавная героиня так и оставалась Отикубо, то есть Каморкой. Даже когда стала жить как принцесса и пожинала плоды своего великодушия ко всем подряд, включая её прежних мучителей. Забавно, что кому-то из второстепенных героев разок даже прилетело за то, что бедолаге пришло в голову за глаза назвать её этим именем. При этом появилось ли у неё новое имя, более приличествующее её улучшившемуся положению, читатель так и не узнает. Да и автор тоже позволяет себе называть так свою героиню практически до самого конца повести.

Если коротко, то перед нами смесь исторического (с уклоном в иронический) детектива и приключенческого романа.

Дело происходит в Смоленской губернии в 1839 году. Место и время выбраны не случайно — корни случившейся в имении княза Северского трагедии частично уходят в события 1812 года. В детали вдаваться не буду, ибо начну спотыкаться о спойлеры.

В книге очень много действующих лиц, как главных, так и второстепенных: обитатели имений князя и его невесты/новобрачной, соседи, целая толпа непрошенных (вынужденных обстоятельствами) гостей. Характеры для всех прописаны довольно яркие и узнаваемые. Лично я начинала немного путаться, только когда кого-нибудь из них называли по имени-отчеству. Но проблема быстро решалась благодаря контексту.

Главные герои — средних лет столичный доктор и патологоанатом Илья Андреевич Тоннер, российский подданный немецкого происхождения, и молодой дворянин Денис Угаров. Профессия и иностранные корни первого позволяют ему смотреть на происходящее более трезво, чем остальные участники событий. А Денис внёс свой вклад в расследование юношеской энергией и элементарной порядочностью.

За комедийную часть отвечают урядник Павсикакий Павсикакиевич Кирасиров с парочкой судебных приставов, соседи (и в особенности соседки) убиенного князя Северского и некоторые слуги. Плюс генерал Веригин и его адъютант Николай добавили немного водевиля.

Убивца я предположила (и угадала) примерно за треть до финала. Сработали не мои исключительные дедуктивные способности, которых, увы, кот наплакал, а знакомство с законами жанра.

Чтение лёгкое, для развлечения и отдыха очень подходит (за что и поставила высокую оценку). Для «подумать о жизни и вообще» — нет.

Заметка на полях: На мой вкус, с темой «мальчик мальчика любил» автор всё-таки перегнул палку. Спасибо хоть ограничился просто характеристикой парочки персонажей.

Слушала в исполнении Дмитрия Игнатьева. Просто отлично! Особенно за харАктерных персонажей замечательно прочёл, включая женщин. Вторую книгу цикла тоже буду слушать в его исполнении.

В небольшой таверне, расположенной в стороне от больших населённых пунктов, остановились на ночёвку несколько охотников. Слово за слово разговор зашёл о случаях, когда люди встречали Её — Артемиду (причём имя богини угадывается только по её предпочтениям). Старые и пожилые охотники каждый вспоминают историю, в которых они сами были либо действующими лицами, либо простыми свидетелями, либо ни тем и ни другим, так как всё уже быльём поросло и стало легендой. Мало кто из тех, кто смотрел богине в лицо, остался прежним. Один стал непредумышленным убийцей, другой лишился глаза, третий по-новому взглянул на уничтожение лесов ради технического прогресса (вот это, кстати, был наиболее интересный пассаж). Была и волшебная любовная история.

Те, кому нечего рассказать, слушают. Среди слушателей хозяин таверны, его домочадцы, юный охотник и молоденькая служанка, которая только вчера принята на работу. Девушка привлекает внимание парня, ему уже не так интересны истории о богине, которую он наверняка никогда не увидит сам. Вот только ночь ещё не прошла, а за стенами таверны разбушевалась гроза...

Красивая история по мотивам мифов о богине Артемиде, покровительнице всего живого, охоты и девственниц. Занятно, что в рассказе не даётся никаких примет места и времени — известно только, что охотники вооружены луками и стрелами.

Идёт по дороге мужчина. На его плечах овечья шкура, которая издали блестит на солнце как жёлтый металл. Мужчина заходит в трактир, где сразу же привлекает внимание хорошенькой служанки. Ревнивый жених девушки хватается за нож, но кого он хотел заколоть? Неужели свою невесту? На овечьей шкуре незнакомца ни капли крови, ни его репутации — ни пятнышка, как не хотели его обвинить местные судьи. Он идёт дальше.

Возле дома, который так похож на его собственный много лет назад (или это и есть его дом, только уже неоднократно перестроенный), мужчина в овечьей шкуре встречает юношу, выражение лица которого о много ему говорит. Незнакомец даёт ему совет, от которого тот приходит в восторг.

В хижине крестьянина мужчина просит напиться. Верно оценив обстановку в семье, он предлагает хозяйке дома уйти с ним, прихватив с собой ребёнка. Женщина отказывается, но после ухода незнакомца принимает неожиданное для самой себя решение.

В лесу на склоне горы путник в овечьей шкуре встречает мужчину, который рассказывает ему о священном лесе, куда местные жители приносят останки кораблей. Здесь же, прикрепленный к ветвям дерева, находится и легендарный корабль «Арго». Глядя на спутника и его необычное одеяние, хранитель леса рассказывает ему о Ясоне, который отправился к дальним берегам за волшебным руном. На вопрос незнакомца, была ли удачной та экспедиция, он ответил отрицательно.

Оставшись в одиночестве, путник скидывает с себя овечью шкуру, ложится на траву и, уставившись взглядом в киль «Арго», который висит прямо над ним, вспоминает. И размышляет. В частности о людях, богах и о Судьбе.

Несколько неожиданная версия мифа о Ясоне и аргонавтах. Финал одновременно красивый и страшный. Из этого рассказа получился был весьма увлекательный роман.

Произведение, после которого поначалу в голове только одна мысль: «Чёрт его знает, о чём это, но написано довольно красиво» (с прозой Анны Зегерс я знакомлюсь впервые, и стиль её мне понравился).

Когда это «поначалу» проходит, хочется всё-таки разобраться, о чём это было. И тут без спойлеров не обойтись.

Подумала, и исправила свою изначальную оценку с 7/10 на 9/10. :)

Заметка на полях: Будь это произведение написано в наши дни, автора можно было бы заподозрить в попытке описать определённое сексуальное напряжение между главными героями. Но нет, в данном случае, как говорится, всего лишь показалось. :)

Очень интересный и местами несколько неожиданный взгляд на германо-скандинавскую мифологию.

Авторы, делающие попытки литературно пересказать мифы о богах Асгарда, придумывают для описываемых в них событиях свой обоснуй. С чьей-то интерпретацией я полностью соглашаюсь, ибо она совпадает с моим личным хэдканоном, обретенным после прочтения обеих Эдд и некоторых нехудожественных книг по теме (в частности «Norse Myths: Gods of the Vikings» Кевина Кроссли-Холланда). Так, например, было с «Norse Mythology» Нила Геймана, которую у нас зачем-то назвали «Скандинавские боги». Девять миров Марии Семеновой вызвали у меня более сдержанные эмоции. А после прочтения «Евангелие от Локи» Джоанн Харрис немного поплевалась ядом.

«Рагнарёк» датчанина Вилли Сёренсена мне понравился. Во-первых, с обоснуем у него всё хорошо — из разрозненных и не всегда совпадающих кирпичиков дошедших до нашего времени оригинальных легенд он построил довольно крепкое здание истории про то, как асгардские боги сами проложили дорогу к своей гибели. Во-вторых, мне понравился юмор автора, в котором больше иронии, чем откровенного «ха-ха». В третьих, он не скрывает своих симпатий к полубогу и полувеликану Локи — в особо скользких моментах «биографии» трикстера он нередко прибегает к ходу «оклеветали нашего мальчика!». :) Кроме Локи Сёренсен с большой симпатией относится к Бальдру да ещё, пожалуй, к Хёду (интересно, что все трое — ключевые действующие лица легенды о гибели Бальдра). Об остальных богах он весьма невысокого мнения, как бы давая понять читателю: «Ну, вот смотрите, за что боролись, на то и напоролись — всё как у людей».

В своей книге Сёренсен по-своему пересказал большинство ключевых мифов, но не все. За кадром остались легенды о том, как Один добывал мёд поэзии, про волосы Сив и как Локи раскрутил гномов на полезные «гаджеты» и оружие для Одина, Тора и Фрейра, и как ему в итоге зашили рот. Так же даже мимоходом не была упомянута история про дракона Фафнира. Про мёд и дракона, в общем-то, понятно — они не вписываются в сюжет о том, как боги дошли до Рагнарёка. А добыча Мьёльнира и других сокровищ, наверное, показалась Сёренсену слишком объемной историей.

Самое большое расхождение с первоисточником («Старшей Эддой») автор допустил при пересказ знаменитой Перебранки Локи (когда тот припёрся на пир и нагрубил всем, кто оказался за столом — то есть всем асам и ванам, включая Одина). Сёренсен вложил в уста участников этой перебранки совсем другой текст, лишь отдалённо напоминающий оригинальные пьяные разборки богов.

О самом издании: книжка небольшая и не толстая, но благодаря своему оформлению, качеству бумаги и печати вполне подойдет для подарка. Да и просто приятно иметь в своей библиотеке такую книгу.

Ну... так себе. Оценку, если честно, слегка натянула. Вот только бы ещё вспомнить, за что именно. :D

А вот за что снизила, помню достаточно хорошо.

В первую очередь за героя — космического спецназовца с Земли — который до самого конца первой книги остаётся для читателя парнем «без роду и племени». А всё потому, что кроме его смешанных кровей и подстреленных на взлёте романтических интересов мы так ничего о нем и не знаем. Взять шире — мы и о самой Земле, с которой прибыл этот герой, так практически ничего и не узнали.

Переключение повествования с первого лица на третье и обратно сбивает с толку и ничего не добавляет к сюжету и пониманию характера нашего бравого парня. Характер, кстати, какой-то мутный и протиранию никак не поддаётся: не сделав и пары десятков шагов по чужой планете, он начинает жаловаться на то, что подушка душная, одеяло кусачее, а седло ему нужно так же как и корове. А ещё бедолаге так не хватает кофею и табаку! Зрачки с ушами ему модифицировали, не говоря уже об иных «улучшайзингах», а от таких ненужных в экстремальных ситуациях привычек отучить не смогли?

Автор регулярно путается в «показаниях». По мелочам, но в глаза (в уши, если в аудио) всё же бросается:

- Не успел герой сообщить, что из-за импланта-цифрала он лишается возможности испытывать страх, как уже на планете с ним случается приступ страха — и цифрал молчит, а герой продолжает бояться дальше.

- Упасите боги выдать спецназовцу со спасательной миссией что-нибудь заметно технологичное (хотя он всё равно протаскивает на планету какие-то несанкционированные предметы типа швейцарского ножа), зато сотрудникам мирной в общем-то научной станции таких ограничений не поставили. Видимо, только для того, чтобы потом у нашего супер-парня Вуко была возможность искать пропавших по «хлебным крошкам» в виде термосов, очков для ныряния или пластиковых расчесок.

- Потеряв след, он «разразился чередой ужасающих финских проклятий», которые в прямой речи оказываются забористой руганью... на польском.

- ...Там ещё что-то было, это только то, что запомнила.

Судьбу как минимум одной из разыскиваемых землянок я угадала после слов чокнутого любителя Босха о том, что они разделились, и каждый пошел своим путем. Судьба беглого принца мне практически неинтересна. Вторую книгу, может быть, послушаю, хотя бы для того, чтобы узнать, как бравый парень Вуко будет выбираться из той ситуации, в какой оказался в конце первой.

Занятным образом вторая книга «Корнишской трилогии» пересеклась с недавно прочитанным «Страдающим Средневековьем». Дэвис пишет о художниках, реставраторах, искусствоведах, которые в первую очередь интересуются творчеством старых мастеров и, как следствие, много рассуждают о смыслах, которые те вкладывали в свои картины. Научно-популярная книга российских авторов тоже посвящена этой теме, и она помогла мне лучше понять некоторые пассажи в вымышленной истории, написанной Дэвисом: место Иосифа на иконах и картинах с библейскими сюжетами, влияние алхимиков на творчество современных им художников, изобразительное искусство католиков и протестантов и т. п..

Стоит отметить, что и герои Дэвиса дают читателю-неспециалисту возможность по-новому взглянуть на изобразительное искусство. Интересны их рассуждения о том, что же рисуют современные художники, или где проходит грань между реставрацией, подделкой и имитацией.

А еще этот роман перекликается со второй книгой другой трилогии автора — «Дептфордской». Здесь тоже главный герой ищет свою аниму, разные действующие лица ведут речь об архетипах и Матерях.

«Что в костях заложено» написана с определенной долей юмора. И речь не только о том, что рассказ якобы ведут ангел и даймон (именно даймон, а не еще один ангел, как ошибочно указано в аннотации), вставляя по ходу свои комментарии. Характеристики основных и второстепенных действующих лиц, описание мест и событий даются с иронией, которую невозможно не заметить. И при этом в романе немало драматичных и даже трагичных эпизодов.

Еще одно свидетельство того, что Желязны был большим поклонником творчества Льюиса Кэрролла. Во-первых, «чеширская» улыбка на обложке одного из американских изданий совсем не просто так. Один из персонажей в критический момент цитирует «Охоту на Снарка», да и вообще вся эта пестрая компания землян и ксеносов «под прикрытием» (представьте себе говорящих вомбата, кенгуру и осла) напоминают набор действующих лиц в обеих частях приключений Алисы или всё в той же «Охоте...».

Но это то, что бросается в глаза. Менее очевидно сходство главного героя «Дверей в песке» Фреда Кэссиди с Алисой, но оно все-таки есть — он тоже реагирует на происходящее с ним в духе «всё чудесатее и чудесатее», почти сразу принимает эти «чудесатости» как должное и рвётся дальше. Куда? В королевский сад, наверное.

В романе много забавных моментов и сюжетных поворотов. Например, меня очень развеселила история «вечного студенчества» Фреда — как он на протяжении 13 лет умудрялся не «выпуститься» — и уж тем более не вылететь — из университета.

А еще Фред очень любит гулять по крышам. Да, как кот — сам по себе. Пока однажды у него не появился неожиданный «спутник»...

Первое знакомство с творчеством супружеского тандема Хольбайнов считаю весьма удачным, буду продолжать. :)

Ключевые слова, характеризующие конкретно эту книгу: зеркала, перемещение во времени, ярмарка, отец и сын, погони и огонь. Последнее требует особого предупреждения: если вы знаете за собой хотя бы зачатки пирофобии, эту историю вам читать не стоит.

Главный герой — четырнадцатилетний подросток по имени Юлиан (занятно, что Хольбайны почти всех своих ключевых персонажей называют именами, которые встречаются в разных языках, разве что читаются по-разному — Julian, Roger, Mike, Fred, George и т.п.). О его отце достаточно написано как в аннотации, так и в самом романе, а вот о матери почему-то ни слова — на без малого 550 стр. (в оригинальном издании) мама Юлиана упоминается лишь мимоходом, в фразе типа «не для того тебя мама на свет родила».

Довольно сложно писать о приключениях, связанных с перемещением во времени (прошлое нельзя изменить, нельзя пытаться контактировать с самим собой в другом времени и т. д.). Не менее сложно об этих приключениях читать — приходится держать в голове множество детале, чтобы не запутаться, кто на ком стоял, что за чем следовало и какое событие стало причиной, а какое — следствием. В «Зеркальном времени» большая часть таких временных выкрутасов рано или поздно проясняется или разъясняется, но некоторые моменты остались для меня непонятными. Впрочем, они настолько незначительны для общей картины, что можно не обращать на них внимания.

В целом же получилась весьма увлекательная история, способная удержать в напряжении даже взрослого читателя.

P.S. В классификаторе ошибка относительно времени действия — все события разворачиваются в рамках 20-го века.

Так и хочется спросить: «Что это было?». Больше всего это напоминает собрание философских и автобиографических эссе, автором которых является... Грендель, монстр-убийца из старинного англо-саксонского эпоса «Беовульф». И тут не знаешь, то ли плакать, а то ли смеяться.

Время от времени всё выглядит столь же мифически-эпичным, как и первоисточник. Если зажмуриться на тот факт, что повествование ведется от первого лица — точнее морды того самого легендарного монстра-людоеда, — то даже интересно, потому что речь идет о событиях, предшествовавших появлению в гостях у датчан доблестного богатыря Беовульфа со товарищи. И подводка к самому финальному эпизоду (этого романа, а не эпоса) довольно элегантная и впечатляющая.

Но время от времени кто-нибудь из персонажей творения Гарднера ударяется в философию (причем, от их монологов как серой от черта начинает вонять авторским сарказмом и сатирой) — даже охраняющего сокровища дракона заносит в эти словесные дебри. Мало того, что все эти «любомудрия» больше всего смахивают на бред, они еще и переполнены всевозможными анахронизмами (банановая кожура и т. п.). Если автор хотел снизить градус эпического пафоса, то ему это вполне удалось, только остается непонятным, зачем ему это было нужно.

Говорят, больнее всего падать тем, кто поднялся выше других. Какой же должна быть боль, если довелось упасть с почти божественных высот, причем иммунитета к боли у павших «богов» волшебного города Элантрис не было, ведь до катастрофы они с легкостью исцеляли самые сложные раны и болезни не только у других, но и у себя. Видимо, не случайно новые злосчастные обитатели разлагающегося Элантриса обречены испытывать постоянную боль даже от малейшего ушиба. Жуткая вещь, на самом деле. Только представьте себе, что вы крайне неудачно «вписались» мизинцем ноги в угол какой-нибудь тумбочки. А потом представьте, что эта мгновенная и ох какая сильная боль не проходит. Совсем. Ни сегодня, ни завтра, никогда. А ведь это всего лишь ушиб на мизинце. А теперь выдохнули — это всего лишь фантазия.

За то, как разгулялась фантазия Сандерсона в границах «города богов» Элантриса, роман заслуживает твердые десять баллов. Если бы не принцесса. И если бы не финал.

Боевая, революционно настроенная принцесса вроде бы является положительным персонажем. Но откуда тогда такое раздражение чуть ли не на каждом эпизоде с ее участием? Почему не верится в отсутствие ухажеров у королевской дочки, пусть даже у нее рост шесть футов (1,82 м) и скверный характер. Когда это отпугивало потенциальных «рояльных» зятьев (тем более, что папа-король там, по крайней мере на поверхности, вполне адекватный дядька)? Ну и какой она к лешему опытный политик с таким подходом к решению вопросов, личных и государственных? Хорошо хоть не разучилась краснеть, в очередной раз поняв, что позволила своим поверхностным суждениям взять над собой верх.

Что же касается финала... Ну, что за голливудщина покусала автора в самом конце? Шло себе шло нормальное повествование, а потом бац! — как будто вместо романа мне подсунули сценарий напичканного «движухой» современного «блокбастера». Или это таки был такой «прозрачный» намек киношникам, мол, смотрите, как зрелищно, и это только финал! И хвала богам, что только финал.

Главный герой Равирн приходится пра-пра-пра... короче, в какой-то там степени правнуком одной из древнегреческих вершительниц судеб Лахесис. Прародительница его не только самая взаправдашняя богиня судьбы, но все еще живет и здравствует, и продолжает контролировать жизни людей и не-людей (включая своих потомков) рука об руку с двумя своими сестрами, Атропой и Клото. Разница с привычными нам мифами с их участием заключается в том, что мойры, как и другие боги и полубоги, творят свою магию в формате двоичного или шестеричного кода, а их нынешняя «среда обитания» напоминает навороченную серверную в головном офисе какой-нибудь межконтинентальной корпорации.

Немаловажную роль в жизни богов играют фамильяры самого разного калибра — вебтролли, вебпикси, вебгоблины (у ГГ как раз такой), которые способны как принимать соответствующую имени форму мифического существа, так и трансформироваться в сервер, мобильник или ноутбук соответственно.

В общем, получился довольно занятный и необычный мир. Именно из-за его необычности первая часть цикла «WebMage» является по сути историей-прологом: читатель знакомится с реалиями, основными действующими лицами, получает очень много движухи и приключений, и очень мало морально-этических проблем, которые нужно решить вместе с главными героями. Судя по динамике оценок на Goodreads, дальше будет лучше. Ну что же, почитаем, поглядим. :)

Сразу оговорюсь — оценку немного натянула. Во-первых, за возможность освежить в памяти или вообще впервые узнать некоторые детали об известных, а также о не самых популярных нынче персонажах древнегреческих мифов и легенд — богах, полубогах и простых смертных. Во-вторых, за авторские версии нескольких мифов в духе «как это было»: история чудовища Сциллы (которая бесчинствовала по соседству с жутким водоворотом Харибдой), рождение Минотавра, Одиссей после возвращения на Итаку и другие. В третьих — за самую последнюю главу.

Что не понравилось:

- Повествование от первого лица (от лица Цирцеи). Ну, не люблю я когда современные авторы делают рассказчиками на протяжении всего произведения богов или богинь — хочется некоторой дистанции, тайны, а не подробной картины того, что делалось в их головах во время описываемых событий. (Вот в «Песне Ахилла» такой ход воспринимается хорошо, поскольку рассказчик — смертный. Даже было интересно, как автор будет выкручиваться в финале, ведь читателю заведомо известно, что Патрокл погиб раньше Ахилла, и после его гибели происходило много очень важных событий.)

- Прямое следствие предыдущего «фи» — на протяжении почти всего чтения (за минусом самой последней главы, как это ни покажется странным) мне хотелось дать роману подзаголовок «Жила-была одна баба». Получилась долгая-долгая (не по числу реальных страниц, а по моим субъективным ощущениям) и местами довольно затянутая история одной из дочерей титана Гелиоса, которую никто не любил в детстве (ни папа с мамой, ни сестры с братьями, ни прочие родственники), которой не повезло с первой любовью, которая неудачно отомстила и была за то наказана, о ее дальнейших отношениях с родственниками, новыми любовниками, первая беременность, трудности воспитания ребенка и так далее, и так далее, на протяжении нескольких сотен лет (напоминаю, у героини в жилах течет не кровь, а ихор). То есть, всё как у людей — ну, или почти всё, — но поскольку героиня — не простая смертная, то временами становилось скучновато, потому что было непонятно, ради чего все эти подробности и почти беспробудный ангст. Повторюсь, та же история воспринималась бы с большим интересом, если бы повествование велось от третьего лица.

Северная Америка. Приплывшие через океан европейцы основали на землях, веками занимаемых индейскими племенами, свои поселения, которые довольно быстро разрослись до размеров городов. Один из этих городов получил название Нью-Йорк. Множество судов прибывали сюда, выпуская на берег из своих трюмов и кают новых переселенцев — из Западной и Восточной Европы, с Ближнего Востока, из Индии, Китая, с севера Африки. В городе как грибы вырастали маленькие и большие районы, обитателей которых объединяла общая национальность, страна происхождения или вера. И вот однажды, в конце 19-го века, в двух таких районах — в Маленькой Сирии и еврейском квартале — появились совсем уже уникальные существа, которых ничто не роднит ни с кем на этом континенте.

Вот такая матрешка получается из культур, национальностей, верований, психических и физических особенностей. Интересная могла бы получиться история на таком замесе, но увы...

Многим из нас приходилось иметь дело с людьми, которые берутся рассказывать какую-нибудь историю, судя по всему довольно занимательную, но делают это настолько неумело, многословно, нагромождая друг на друга малозначительные детали, что слушатели уже ждут не дождутся, когда же рассказчик дойдет наконец-то до финала (а некоторые уже согласны на то, чтобы никогда не узнать, чем же там дело закончилось). Вот и у меня было примерно такое же впечатление от этого романа — автор всё идёт куда-то (заметьте, не читателя ведет, а сама пытается куда-то дойти), и дорога эта кажется такой же бесконечной и монотонной как и пустыни реальной Сирии. Читатель ждет фэнтези, а получает что-то смахивающее на семейную сагу — сплошное character study (изучение характера) и почти никакого действия.

Лишь в финале начинает происходить хоть что-то, но и тут не обошлось без проколов. Хелен Уэкер начинает делать одно утверждение за другим, которые либо ничем не подтверждаются, либо не получают какого-то объяснения. Ну, например, мне было не понятно за что хозяйка кофейни так невзлюбила Ахмада (aka джинна). Или как Софии удалось разрешить ситуацию с родителями и слугами после всего того, что произошло в их доме на глазах у многих непосвященных свидетелей. Похоже, будто автор и сама не знала, как вырулить из этой ситуации, поэтому просто не стала на ней «застревать». А читатели остались с неразрешенными WTF?

И еще — про стиль. То ли у автора такая манера, а переводчица лишь старательно перенесла ее в русский текст, то ли это уже результат перевода, но с первых абзацев и до самого финала я не могла отделаться о ощущения, что читаю книгу для взрослых, написанную языком, рассчитанным на подростковую аудиторию (для 12-14 лет).

Будь я хоть немного меньшим агностиком и хотя бы чуть-чуть, пусть даже пассивно, приверженцем какой-нибудь «официальной» религии — не обязательно христианства — мне бы досталось больше саспенса при чтении этого романа. Дело в том, что некоторые из его героев очень переживают на тему, что случится с миром, если видеозапись с изображением настоящего Иисуса будет найдена и станет достоянием общественности. Ведь — страшно подумать! — основы веры могут быть если не перевернуться, то очень сильно поколебаться, и куда в таком случае бедному крестьянину, пардон, верующему податься? Как дальше жить? Как вообще оставаться человеком тонкой душевной организации? Я же только пожимала плечами: Ну, найдут и найдут. Земля не остановится, в конце концов.

Извините, если я кого-то задела, но меня, в свою очередь, тоже неизменно задевает мнение, что человек не может быть сострадательным, целеустремленным, ориентированным на общественное благо, если в его жизни нет веры в какое-нибудь божество, мессию, пророка или еще кого-нибудь.

Интересно, что описывая религиозные (или околорелигиозные) переживания и сомнения своих персонажей, Эшбах, между тем, демонстрирует, что церковь и религия — это еще не вера, а порой так и вообще не она (впрочем, не он первый выступает на этом поле, просто еще один игрок в команде с девизом «Религиозность — не гарантия человечности»). Ну а финал так и вовсе согрел мой агностическую душу, хотя, казалось бы, должно было произойти ровно обратное.

Что же касается остросюжетной составляющей этой истории, то умом я понимаю, что почти невозможно обойтись без Инквизиции и тайных сообществ, когда на кону такой «приз», но порой от описываемых Эшбахом событий (или от стиля описания) попахивало откровенной дэн-брауновщиной, и мне становилось просто скучно, несмотря на всю движуху. Хотя признаю, я все-таки получила определенное удовольствие, следя за противостоянием двух (из нескольких) ключевых персонажей.

Приступая к чтению этой книги, я полагала, что речь пойдет об интернет-зависимости (или о чем-то еще в этом роде), а оказалось, что это еще одно научно-фантастическое произведение, научная часть котрого построена не на физике/астрономии/химии/биологии, а на законах и гипотезах из области лингвистики. Таким образом, «Лавина» встает на одну полку с «Вавилоном-17» Сэмюэля Дилэни. У Стивенсона, кстати, тоже много говорится о Вавилоне, его пресловутой башне, и, соответственно, о смешении и разобщенности языков. Также много говорится о шумерах и шумерских богах (с глубокими экскурсами в мифологии). Ну и о религии вообще.

В «Лавине» такой же чрезвычайно пестрый «пэчворк» локаций, что и в «Алмазном веке...», другом романе этого цикла. Но мне показалось, что здесь Стивенсон еще только примерялся к такому подходу к мироописанию, что некоторые придуманные им «реалии» вставлены в роман только потому, что писателю очень хотелось о них рассказать. А приключения главных героев напоминают одновременно и эко-триллер «Зодиак», и всё тот же «Алмазный век...». При этом «Лавина» понравилась мне меньше, чем эти два романа.

Забавно было прочитать в авторском послесловии о том, как Стивенсон какое-то время считал себя первопроходцем в использовании слова «аватар» относительно виртуальной реальности (не забываем, что роман писался в самом начале 1990-х), и как он с удивлением узнал, что в этом его уже опередили.

Главного героя зовут Hell, что с английского переводится буквально как Ад (в а русскоязычном издании перевели как Чёрт) — и это не прозвище, таким имечком его «одарил» родной отец. Так записано в документах, в том числе в многочисленных полицейских протоколах, тюремных реестрах и в официальной «индульгенции» — амнистии, снимающей с него все грехи, прошлые и те, которые ему, возможно, придется совершить по пути из Калифорнии в Бостон по Проклятой дороге.

В постапокалиптическом Бостоне свирепствует чума. В постапокалиптической Калифорнии есть сыворотка от нее. Доставить ее из пункта в К в пункт Б можно только по земле (самолеты не летают из-за сильнейших ветров) — через долину, которая сама по себе является иллюстрацией ядерного Постапокалипсиса (радиационные «пятна», камни с неба, ураганы и смерчи, гигантские смертельные твари — и люди, которые ведут себя как звери). Тот, кто доставит вакцину в умирающий город, станет героем. Но вот такие настали времена, что эту задача поручена человеку, меньше всего соответствующего образу хоть какого-нибудь героя (разве что с приставкой «анти») — главарю уничтоженной властями байкерской банды «Ангелы» Чёрту Таннеру, отбывающему свой срок в калифорнийской тюрьме.

Описание путешествия Таннера по Проклятой дороге во многом похоже на другие фантастические «трипы» из произведений Желязны: безумство цветов и звуков, переменчивые пейзажи, ирреальные твари, ну и, конечно же, дорога, которая то есть, то её нет.

Если говорить только о том, что приходится преодолеть главному герою, то тут всё на высоте — напряжение постоянно нарастает, чем ближе к финалу, тем меньше у читателя уверенности, что Таннер сможет добраться до своей цели.

А вот с описанием постапокалиптического мира в целом далеко не всё в порядке: Желязны во всех доступных ему красках описывает постоянные природные катаклизмы, и дает понять, что только в некоторых областях еще возможны и сельское хозяйство и вообще какое-либо полезное для человека растениеводство или добыча полезных ископаемых и древесины. И при этом у выживших после ядерного «трехдневия» людей нет особых проблем с тем, чтобы курить, если захочется, одну сигарету за другой, пить кофе, а не воду, хорошенько заправлять баки полицейских и частных автомобилей, грузовиков или даже полутора сотен мотоциклов, не говоря уж о том, чтобы выпускать бумажные газеты. Но на эту несуразицу можно и «зажмуриться», потому что развитие сюжета перевешивает нестыковки в мироописании.

Что же касается наилучшего эпизода, то я выбираю разговор Таннера с мальчиком, который мечтает о том, что когда-нибудь в воздух снова поднимутся самолеты и он станет одним из пилотов, а сам Таннер при этом рассуждает вслух о том, что бы он сделал, если бы стал полновластным владельцем всей этой Машины (миром, в котором им обоим выпало жить).

Приключения в Дождевых Чащобах продолжаются.

Развиваются события — так, что я уже традиционно примерно с середины книги напрочь забыла, что отношусь к «жаворонкам», а не к «совам», и не одну ночь подряд зачитывалась чуть ли не до «первых петухов».

Развиваются драконы, превращаясь из гадких «лебедей», неспособных летать (а некоторые буквально не помнящих себя и своих предков), в сильных, своевольных, смертельно опасных, но при этом безмерно прекрасных волшебных существ, властителей трех миров.

Развиваются люди. Физические метаморфозы затронули не только тех, кто привык к ним с рождения или после нескольких лет жизни в Дождевых Чащобах. Кто-то навлёк на себя эти изменения своими неосторожными действиями, кто-то согласился на них в результате общения с драконами. Столь же значительными оказались и психические преображения — уже никто не остался таким, каким был (или была) в начале этого путешествия.

Развиваются отношения между людьми, между драконами, между драконами и людьми. В каждом из романов цикла Робин Хобб уделяет особое внимание двум-трем темам, связанным с динамикой отношений в рамках той или иной группы, будь то семья, население определенного города, команда живого корабля, группа единомышленников, обладатели сходных способностей и т.д. В «Драконьей гавани» много внимания уделяется вопросу правил: навязанных социумом и придуманных самостоятельно. С разных ракурсов рассматривается оправданность существования таких правил и возможные пути и последствия отхода от них. Другая тема — свобода выбора. Еще одна — доверие к партнеру (другу, любовнику, супругу, напарнику).

Такие книги нужно сопровождать жирным предупреждением для потенциальных читателей, которые знают за собой хотя бы малейшие признаки танатофобии (боязни смерти). Казалось бы, само название и аннотация служат таким предупреждением, но на деле всё оказывается намного серьезнее. Автор не просто описывает «жизнь и деяния» некоего некроманта, специалиста по подъему и укладыванию мертвых. Демьянов тщательно продумал мироустройство, в котором существует его герой, не ограничиваясь только описанием различных мертвяков или не-мертвяков (вампиров, демонов и далее по списку). Очень подробно описана «механика» смерти и воскрешения — и эта механика весьма пугающа.

К сожалению, именно эта тщательность в разработке мира, являющегося бэкграундом для этой истории и определяющего суть и логику поступков всех действующих лиц (и не-лиц), неожиданно отрицательно сказалась на самой истории. Автору так хотелось обрисовать все детали и тонкости придуманной им реальности, причем вместить всё в рамки одного романа среднего объема, что в итоге получился справочник-путеводитель с перерывами на художественное повествование. Даже в разгар самых напряженных эпизодов (а таких в это истории немало), экшн перебивается реминисценциями и общими рассуждениями ГГ, от лица которого ведется рассказ. Каждый третий (если не второй) абзац начинается с вводных типа «обычно», «часто», «нередко», «многие люди», «существует поверие» и т.п., после чего рисуется очередной кусочек картины мира. И довольно быстро это начинает напрягать и даже раздражать — там «наших бьют!», а один из этих «наших» щедро разбавляет рассказ о ходе очередного эпичного мордобоя многочисленными сентенциями и пояснениями общего характера.

С одной стороны, похвально, что автор настолько старательно продумал описываемую им «реальность», а с другой, зря он решил вываливать на читателя всё придуманное в таком объеме и в такой концентрации.

Частный сыщик (далее ЧС) вынужден браться за любое дело, сулящее хоть какую-то денюжку в его тощем кармане, потому что за офис и жильё нужно было платить еще две недели назад, в кухонных шкафах мышь повесилась, машина-полуразвалюха грозит перейти в статус неремонтируемого металлолома, а такси тоже ведь бесплатно не возят. Мало того — у этого ЧС внезапно и резко портятся отношения с официальными органами правопорядка, в платежных ведомостях которых он значится приглашаемым консультантом. Портятся настолько, что ЧС в один момент превращается из консультанта в единственного подозреваемого. И не только у правоохранительных органов, но и (готовьтесь загибать пальцы): местного босса мафии, профсоюза, пардон, наблюдательного совета, коллег, СМИ, общественности, далее везде. А где-то рядом творит своё кровавое дело настоящий маньяк-убийца (извращенец, садист, изготовитель и продавец наркотиков и без пяти минут растлитель собственных детей). «Вишенкой» на этом сюжетном «торте» красуются неудавшиеся свидания с представительницами прекрасного пола. Я что-то забыла? Ах да! Наш ЧС обладает потрясающим талантом наживать врагов, имеет в анамнезе собственную печальную (очень печальную) историю, а в арсенале — умение мастерски обращаться с разного рода оружием (ну, хоть что-то у него получается мастерски). Хотя какой прок от всех его умений, если через пару дней (уже в понедельник и прямо с утра) нашего ЧС либо запрут за решетку (прочно и надолго), либо накажут свои же (смертельно), либо добьют конкуренты-противники (тоже на смерть).

Читали? Смотрели? И не один-два раза? Ну, что тут будешь делать... Разве что добавить в этот замес немного магии. Впрочем нет, немного маловато будет. Добавляем очень много магии, демонов, вампиров, громы-молнии и прочие стихии, посохи и жезлы, амулеты, зелья и заклинания. Что, тоже уже читали и смотрели? Вот незадача... Ну, хоть согласитесь, что движуха из всего этого может получиться довольно неплохая.

Движуха получилась. Всё остальное, как уже сказано выше, читали, смотрели, и не по одному разу. Кроме движухи ситуацию спасает болтливый дух Боб, запертый в черепе, и тот факт, что герой, в отличие от многих своих коллег по профессии ЧС, не укладывает в постель всех встретившихся ему во время расследования симпатичных женщин.

Не верьте аннотации. Или верьте. Оправдаются или нет ваши ожидания, возложенные на этот роман, зависит от того, как вы воспринимаете шекспировского «Гамлета». Мои, увы, не оправдались.

Во-первых, если убрать отсылки к трагедии Шекспира, то получится если и не откровенно банальная, то уж точно давно и многими авторами освоенная тема: женщина, когда-то выданная замуж из политических (или финансовых) соображений, тоскует по «большой и светлой», а мужчина положил глаз на чужое (сначала жену, а потом — а, может, и одновременно — и королевство) и вообще жаждет занять место старшего брата. Вся эта история легко прочитывается между строк шекспировского «Гамлета», для этого совсем не нужно развернутое (и порой довольно затянутое) описание другого автора. Имеющий глаза — да увидит. На сцене или в тексте пьесы Шекспира, но увидит он ровно то же самое, о чем написал Апдайк.

Во-вторых, о самом Гамлете в этом романе тоже не сказано абсолютно ничего нового. По крайней мере, лично я ничего нового для себя не открыла — всё тот же застрявший в пубертате 30-летний наследник, озлобленный на всех и вся, заигравшийся в безумие настолько, что и в самом деле сходит с ума. В общем, Дании сильно повезло, что Гамлета убили прежде, чем он успел взойти на престол.

А могло бы получиться интересно и даже правдоподобно. Как могло бы получиться правдоподобно у тех постановщиков, которые рискнули бы показать Гамлета не 30-летним оболдуем, а 20-летним запутавшимся в своих переживаниях и мыслях юношей*. Интересно, что в первоначальной версии трагедии он был именно таким. Позднее, видимо чтобы приспособить эту роль под конкретного актера, Гамлет «постарел» на 10 лет. И в итоге вся история развалилась прямо на глазах — то, что простительно и даже понятно, когда речь идет о вчерашнем мальчике, у зрелого (по годам) мужчины выглядит жалко и порой даже отталкивающе.

Гамлет Апдайка тоже доживает до 30. И в результате читатель наблюдает, как автор буквально насилует повествование, чтобы подтянуть все его нити к этому факту. Эти пресловутые 10 лет — как черная дыра. В этот период в жизни ключевых героев ничего существенного не происходит: один вынужден мотаться по разным странам вдали от старшего брата и его жены, другая просто стареет и ждет непонятно чего, третий якобы студенчествует в Виттенберге.

Вообще, странное дело. Единственный наследник мотается черт-те где, а его отец (пока еще жив) говорит о том, что вот неплохо бы мальчика выгодно женить, но с таким же успехом он мог бы говорить о поездке на охоту — можно поехать, а можно и не поехать. Как будто это ерунда — единственный наследник во времена, когда каждый день может стать последним что для отца, что для сына, якобы постигает утонченность и науки в других странах, а царствующие родители смотрят на это сквозь пальцы: «А, мальчику всего-то тридцатник скоро. Но ничего, перебесится — королем будет. Когда-нибудь».

Уже взрослого Гамлета в разговорах нередко называют мальчиком. Похоже, что Апдайк и сам наконец осознал, что это звучит совсем уж бредово, и даже вложил в уста одного из персонажей восклицание: «Мальчик! Тридцать лет — и всё мальчик». Невольно задаешься вопросом — а был ли в этой истории мужчина по имени Гамлет-сын (ибо Гамлет-отец все-таки был)?

И еще одно замечание, которое, увы, не знаю, кому адресовать, автору или переводчику: герои говорят на таком современном языке, что очень трудно воспринимать описываемые события как исторические (пусть даже псевдоисторические). Чего только стоит «языковой барьер», которые мешает иностранному слуге полноценно общаться с датчанами.

__________________

* Надо отметить, что некоторые современные режиссеры ставили спектакли, где Гамлет еще очень молод. К сожалению, мне удалось увидеть только один.

Как-то так получилось, что и за 7 лет освоения немецкого в школе, и за 5 лет в институте я так и не собралась прочитать эту повесть, которая давно и прочно числится в списках литературы для изучающих немецкий язык (это хорошо заметно хотя бы по советско-российским изданиям).

Книгу, ставшая классикой немецкой литературы для детей,в равной мере можно считать книгой для взрослых, настолько серьезные вопросы в ней затрагиваются (наряду с описаниями приключений двух неугомонных сестричек-близняшек). Каково это, быть ребенком родителя одиночки? А узнать, что отсутствующий родитель на самом деле жив? И что у тебя, оказывается, есть родная сестра или брат (и не обязательно близнецы). Что переживает ребенок, который пытается чуть ли не в одиночку (сестру-сообщницу можно не считать) бороться за своё и родительское счастье? Особенно если на «поле боя» вдруг объявляется потенциальная новая жена твоего горячо любимого папы (и это при том, что где-то живет твоя горячо любимая мама!).

В одной из глав Кестнер даже напрямую обращается к взрослым, а именно к тем, кто готов возразить, что тема родительских разводов — неподходящая тема для детской книжки. Как же так? — удивляется он. — Негативные последствия от разлада между родителями дети переживать могут (и переживают сплошь и рядом), а говорить с ними об этом нельзя?

Впрочем, кроме серьезных тем, в этой небольшой повести полно забавных приключений. Ведь ее героини — две девятилетние девочки, похожие друг на друга как две капли воды. :)

Из всех книг Аластера Рейнольдса, которые я уже успела прочитать («Дом солнц» и теперь уже три романа из цикла «Пространство Откровения»), «Ковчег спасения» дался мне особенно тяжело. И не потому, что непонятно, ибо Рейнольдс умеет так описывать даже очень сложные физические или астрономические явления и технические детали, существующие уже сейчас или пока только в вымышленном мире, что понять, о чем речь и представить себе происходящее не так уж и сложно (говорю за себя). Но только если «поглощать» научную часть его НФ-романов небольшими дозами и тщательно пережевывая (осмысливая). Беда в том, что именно романы, напрямую посвященные ингибиторам, очень сильно перегружены по-настоящему твердой НФ — второй роман, по моим ощущениям, еще больше, чем первый, чуть ли не половина на половину. А мне бы хотелось побольше про людей, а не про звезды, корабли и машинный разум.

Впереди финальный роман этого подцикла, поэтому я пока не буду писать пространный отзыв именно о сюжете. Отмечу только, что название оригинала больше соответствует одному из ключевых посылов второй части — redemption в смысле искупления (как «спасение» оно тоже переводится, но скорее в смысле «спасение души»). Сразу для нескольких героев этой масштабной саги возможность искупления прежних грехов имеет очень большой смысл, и это влияет на развитие и исход описываемых событий.

Именно в этом романе бросается в глаза, что Рейнольдс как автор несколько неуверенно чувствует себя, когда дело касается поведения и реакции больших масс людей. Описывая процесс эвакуации населения целой планеты, он всеми правдами и неправдами уклоняется от детального рассказа, ограничиваясь описанием постфактум или через посредников. Очевидно, что жизнь и смерть звезд и даже целых галактик ему ближе, чем крупномасштабные социальные явления.