http://svpressa.ru/culture/article/17246/

По материалам с http://www.cardriver.ru/

КЛИЕНТЫ АВТОСЕРВИСА ГЛАЗАМИ АВТОМЕХАНИКА

Автомехаников у нас принято ругать чуть ли не чаще, чем правительство. Даже сантехникам, ей-богу, достается меньше. Послушаешь собравшихся выпить автолюбителей или почитаешь автомобильные форумы — ужас берет, честное слово. Ну прямо монстры эти механики — косорукие, жадные, некомпетентные, хамоватые... А еще — пьют, ругаются матом, да и неопрятные какие-то. Тьфу! Как их земля-то носит?

Гламурная киса

Если вы думаете, что блондинки ездят исключительно на дэуматизах, киапикантах и шевролеспарках, то не угадали. Гламурное кисо вполне может подъехать на «девятке», джипе «широкий» или двадцатилетнем БМВ, держащемся исключительно на немецкой обязательности. Тем не менее, несмотря на разнообразие марок, все эти автомобили страдают одной и той же неисправностью: «Ой, у неё там что-то бумкнуло...».

На механиков гламурное кисо смотрит с подозрительной брезгливостью — какие-то они, знаете ли, не такие... Не с обложки дамского журнала, короче. Блондинки ожидают увидеть в автосервисе непременно прекрасного мачо, который, поигрывая мускулами, приобнимет её за талию и развлечёт несложной эмоциональной беседой (О! Я! Я! Даст из фантастиш!), пока машина сама как-нибудь починится. В общем, о работе механика они судят, похоже, по немецкой порнографии. Разочарование от этакого небритого мурла со следами масла на физиономии и облачённого в замасленный комбез бывает очень велико.

Особенный облом происходит от того, что внимание этой рожи привлекает вовсе не её макияж, а подвеска ее машины. И потому в ответ на вопросы «Что именно бумкнуло? Где? Когда? На какой скорости?» блондинка только надувает губки, предоставляя механикам разбираться самостоятельно.

Машины гламурных кис чисты, благоуханны, полны кавайных няшечек, и осквернить их грязными лапами механика сродни кощунству. Однако под капотом обычно страх господень — масла осталось на кончике щупа («Ой, а его надо менять?»), шарниры клацают, резинки потрескались, шланги текут, провода искрят, колодки скребут железом по железу... Если даже до кисы доходит, что с машиной что-то не так, то это, как правило, уже предсмертные судороги умученного механизма. Поэтому, когда механики, загибая пальцы на всех имеющихся руках — своих и соседских, — составляют блондинке смету по замене всего, то она, попискивая в ужасе, бежит писать в дамский форум о жутких немытых жадных хамах, которые посмели требовать с нее какие-то пошлые деньги.

Как правило, ситуация разрешается визитом в сервис кисодержателя — мужа или иного какого бойфренда, — которому механики, облегченно вздохнув, демонстрируют, до чего довела автомобиль его блондинка. Если кисодержатель вменяем, то ситуация разрешается ко всеобщему удовольствию. Если нет — процесс повторяется в другом сервисе.

Знаток

Знаток виден сразу — он решителен и умудрен. Он открывает дверь с пинка, осматривается неодобрительно, кривится, посмотрев на марку инструмента, скептически оценивает глубину ямы... Потом взгляд его падает на механиков и губы собираются куриной гузкой — опять криворукие алкаши, несомненно! Знаток как-то раз в детстве подавал ключи, когда его папа менял шаровую опору в своей «копейке», и поэтому считает себя специалистом по авторемонту. Он, безусловно, сделал бы все сам — в три раз быстрее и лучше, чем эти дауны, но он слишком занятой человек для этого. Денег на фирменный дилерский сервис ему жалко, поэтому приходится снисходить до этих уродов. По какой-то необъяснимой причине такие персонажи очень любят обращение «командир».

— Так, командир! У меня тут опора постукивает (все стуки в подвеске он относит к «опорам» — не зная названия иных деталей), что будет стоить поменять? Только в темпе, у меня времени мало!

Что бы механик ни сказал ему в ответ, Знаток уверен — его пытаются развести. Его почему-то все и всегда пытаются развести, но он не задумывается о причинах — и так все ясно. Ведь вокруг косорукие некомпетентные уроды, и только он дартаньян.

— Как не опора? Причем тут стойка? Сколько-сколько? И комплект стоек? И до вечера? Слышь, командир, ты меня тут не разводи — я знаю что к чему и что почем!

Если это первый сервис, в который обратился Знаток, то он гордо хлопнет дверью и удалится. Возможно, потом он вернется — когда в других сервисах ему скажут то же самое, но дороже. Если этот сервис далеко не первый, то он начнет торговаться и, возможно, снисходительно согласится.

Из автомобильных форумов он твердо уяснил, что одни стойки — дубовое дерьмо, другие — мягкое дерьмо, третьи — пафосное дорогое дерьмо, четвертые — польское дерьмо, а настоящие пацаны ставят только вот эти «крутые стойки». И он, конечно, знает единственную в городе точку, где эти стойки не поддельные и по правильной цене. Знаток уезжает и возвращается через час с левыми турецкими амортизаторами от другой модели. Убедить его в том, что это именно так, стоит больших нервов.

Знаток обожает присутствовать при ремонте, заглядывая в яму, и давать идиотские советы. Это позволяет ему с чистой совестью высказаться на форуме о криворуких уродах, которые без его указаний и колесо бы не сняли.

Деловой

Деловой ни черта не понимает в технике и не скрывает этого. Он ни за что не будет терять время в сервисе — ему некогда. Он кинет с порога ключи и визитку с номером мобильника: «Так, пацаны! (У него все «пацаны», даже люди вдвое его старше). Чёт тачка хреново разгоняться стала! Выясните — позвоните чего купить, я привезу». И исчезает по своим деловым делам. Для Делового страшнее всего — оказаться вдруг Лохом. Поэтому у него должно быть все самое крутое, в фирменной упаковке с логотипом бренда, даже если то же самое без логотипа вдвое дешевле. Деловой требует подробного описания неисправности, но никогда его не выслушивает, перебивая вопросом: «Чё стоит? — Делаем!» Если неисправность серьезная, требующая времени и большого объема работ, Деловой обычно говорит: «Подшаманьте, чтоб ехала, я её завтра продам...».

В целом, Деловой — хороший клиент хотя бы потому, что не пишет в форумы и не читает их. Однако если ему покажется, что его «разводят, как лоха» — ждите неприятностей. Любая поломка, произошедшая в течение месяца после ремонта — неважно, связана ли она с вашей работой, — будет отнесена на ваш счет, и Деловой приедет «разбираться», причем не один.

Тюнингатор

Среднестатистический Тюнингатор — прыщавый молодой человек лет 18, которому папа отдал старую «шестерку». Ему очень хочется любви на разложенных сидениях, но девицы почему-то не спешат запрыгивать в его рыдван. Тюнингатор одержим мыслью, что врожденное несовершенство автомобиля можно замаскировать так, что девушки спутают его «шаху» с «бугатти» последней модели. Желтые брызговики, блестящие китайские зеркала, чехлы из меха чебурашки, руль диаметром с глушитель и глушитель калибром с руль он обычно устанавливает сам. Однако пацаны со стритрейсерского форума объясняют ему, что это уже некруто и вообще «колхоз». С этого же форума он узнает слова «наддув», «закись» и «нулевик»...

Обычно Тюнингатор сваливается на сервис чисто случайно — как правило, у него гараж рядом. Вломившись в разгар работы — этак запросто, по-соседски, — он начинает сверлить мозг.

— Слыш, Иваныч. А можно на шаху наддув вкорячить?

— Все можно, — честно отвечает механик, продолжая крутить гайки, — были бы деньги.

— Слыш, Иваныч, мне тут пацаны обещали по дешману турбу от бэхи подогнать... Встанет, как думаешь?

— Как ставить... — туманно отвечает занятый механик.

— Слыш, Иваныч, а твои ребята могут сделать?

— Мои ребята все могут! — гордо отвечает механик.

— А что стоить будет?

Механик на секунду останавливается, производит мысленный подсчет и называет сумму. Тюнингатор, осознав, что это примерно в двадцать раз дороже, чем его шаха со всеми чехлами и синими лампочками, отваливает потрясенный. Денег у него нет, не было и не будет никогда.

Ждите его визита примерно через неделю с вопросами про закись. Зато менять сцепление и крестовины, убив их в любительских дрэг-заездах, он придет именно к вам, да еще и приведет за собой десяток таких же юных «гонщегов».

Тюнингатор безвреден, безденежен, служит основой для анекдотов и его можно иногда сгонять за пивом.

Крестьянин

Крестьянин — патриот отечественного автопрома, причем почитает подозрительным новшеством даже «восьмерку». Типичнейший автомобиль Крестьянина — ржавая, пропахшая навозом «двойка» с фаркопом и багажником во всю крышу. Продвинутый, или живущий далеко от асфальта Крестьянин ездит на «Ниве». Шаровые Крестьянин меняет сам, крестовины ему меняет Вася с МТС за пузырь, а масло он не меняет никогда, доливая тракторное по мере угара. В сервис Крестьянин обращается, когда автомобиль встал окончательно. Как правило, его притаскивает на буксире другой Крестьянин. Представленный к диагностике механизм представляет собой кусок спекшегося чернозема с вкраплениями ржавчины и для осмотра требует лопаты. Подвеска скрыта наслоениями глины, мотор — маслогрязевой шубой, салон — отходами сельского хозяйства. Назвать техническое состояние автомобиля ужасающим — сильно ему польстить. Рациональным решением было бы указать Крестьянину путь к ближайшей свалке, но его это категорически не устраивает. Он на этой машине тридцать лет картошку в район возил, и уверен, что может проделывать это еще тридцать лет: «Вы, ребята, ее чуть-чуть подшаманьте, а я уж в долгу не останусь!». К машине Крестьянин относится, как к любимой лошади: кормит скудно, работать заставляет до упаду, но бросить не может. Денег у Крестьянина, как ни странно, хватило бы и на новую, но природная прижимистость заставляет экономить даже на ремонте старой. Замену колодок, шлангов, резинок и прочего он почитает городской блажью — пока машина способна передвигаться без привлечения гужевой тяги, она считается исправной. Крестьянин очень любит выпрашивать детали б/у (мол, городские выбросили, а нам, небось, сойдёт) и норовит расплатиться салом и самогонкой.

Гость с Кавказа

Горячий южный парень чинит машину в одном случае — перед продажей. Машина Гостя — старая «копейка» или «шестерка», но на шикарных литых дисках, стоящих в два раза дороже всего остального, наглухо тонирована и вусмерть убита. Начинает Гость с Кавказа с того, что пытается впарить эту машину тебе:

— Э, дарагой, слюшай, хороший машина, да! Дэд мандарын возил, отец мандарын возил, я мандарын возил — купи, ты возить будэшь! Недорого, слюшай, да! — и называет цену, относящуюся к реальности, как горы Кавказа к побережью Сочи.

Поняв, что механик не повелся, нимало не огорчается и просит:

— Продать хачу, слюшай. Дарагой, сделай так, чтобы выглядел хорошо, да? Матор дымит? А, ты же знаешь — масло-шмасло, присатка всякий есть — налей, чтобы неделя не дымил! Какой дырка в кузов? Зачем сварка, зачем крыло замена? Залепи-закрась, харашо будет!

Торгуется Гость с Кавказа зверски и даже договоренную сумму норовит не заплатить полностью, придираясь, что: «Машина совсем нэ как новый! Как я такой машина прадават буду?». Зато вином и чачей поит обильно и бесплатно, развлекая механиков витиеватыми тостами.

Хитрый Мужичок

Хитрый Мужичок — автолюбитель старой закалки. Свою машину он чинит преимущественно сам. И если уж его занесло в сервис — жди подвоха. Как правило, такой визит означает, что он сорвал резьбу на самой недоступной шпильке или наткнулся на намертво приржавевший болт, или обнаружил в процессе ремонта что-то столь же замороченно-трудоемкое, с чем сам не может справиться. И вы думаете, он так и скажет механику? Ну, тогда он не был бы Хитрым Мужичком, правда? Он прекрасно понимает, что эту фигню не одолеть без сварки-болгарки-дрели плюс полной разборки всего вокруг, и решает свалить этот геморрой на кого-то еще.

Хитрый Мужичок умело прикидывается чайником. Он приезжает в сервис с элементарной, казалось бы, и вполне стандартной операцией вроде замены сайлентблоков и отнюдь не спешит ставить в известность, что закладная гайка провернулась в кузове — это превращает банальный ремонт в головоломную задачу. Он эту гайку еще и грязью прибросает, чтобы не было следов откручивания. Главный его прием — договориться о цене ремонта ДО осмотра машины.

— Ну, мужики, чего у вас стоит резиночки поменять? Если вы не распознали Хитрого Мужичка сразу и называете стандартную цену — вы попали. То, что вы потратите на работу полный день, сражаясь с этой чортовой гайкой, его совершенно не волнует — цена была названа. А гайку вы, небось, сами и свернули, уроды криворукие! Он еще и поторгуется постфактум по этому поводу.

Очень, очень неприятный клиент этот Хитрый Мужичок. К счастью, одноразовый — в следующий раз он поедет с сорванным болтом в другой сервис.

Браток

Браток сам под капот не заглянет — растопыренные пальцы мешают. Объяснить, что случилось, для него тоже проблема — словарный запас ограничен:

— Слышь, брателло, там у меня чего-то тово, ну, этово... Херня, короче, какая-то. Я ее тудыть, а оно хрен там. Типа глянь, как там чо...

Браток, как ни странно, клиент уважительный — слова «дифференциал», «контроллер впрыска» и «лямбда-зонд» вызывают у него почтительный ступор. Разговаривать с ним надо вежливо и, набравшись терпения, объяснить суть поломки в доступных терминах:

— Видишь, братан, вот эту круглую железную фигню? Она должна вот эту раскоряку этак вот проворачивать. А она — погляди — вот тут не доходит, а вот тут погнулась. Нужно, короче, эту ерундовину поменять на другую фиговину, ну и заодно ещё эту штучку подкупить, чтобы два раза не лазить...

В этом случае Браток пальцы не гнет, не быдлит, а, проникшись, спрашивает только, сколько эта фигня стоит, и никогда не торгуется. Если ремонт не занимает много времени, Браток скромно садится на корточки и курит, не заглядывая в яму и не мешая разговорами. Это поразительное умение часами сидеть на корточках, молчать и ровно ничего не делать с полным отсутствием мыслей на челе — удивительный братковский талант, недоступный иным категориям населения. После расчета браток непременно предложит тебе по дешевке пару-тройку краденых машин. Ну чисто в благодарность. Отказываться надо очень аккуратно, чтобы, не дай бог, не обидеть щедрого человека.

Государев Человек

Государев Человек — это милиционер, гаишник, работник налоговой, сотрудник прокураторы — в общем, деятель госорганов в невысоких чинах. (Высокие чины ездят на новых иномарках и сервис им не нужен.) Он проникнут чувством собственной значимости и приезжает с ощущением, что все ему должны.

Государев Человек привык добиваться всего угрозами и шантажом и изменить этому поведению ему так же трудно, как свинье полететь. Поэтому в сервисе он раздираем внутренними противоречиями — с одной стороны, ему очень хочется скомандовать: «Встать, лицом к стене, карманы вывернуть!», а с другой, он понимает, что придется тогда ездить на неисправной машине дальше. Соблазн припугнуть очень велик — мало у какого сервиса в порядке абсолютно все бумаги и разрешения — но ремонт из-под палки может выйти сильно боком... Этот когнитивный диссонанс вызывает иногда причудливые девиации поведения — с неожиданными переходами от преувеличенно ласковых, просительных интонаций к начальственному рыку с топаньем ногами. Результат непредсказуем — иногда удаётся пробудить в нем остатки человеческого, и Государев Человек остается благодарным и постоянным клиентом, исключая твой сервис из привычной картины мира, где все ему должны. А иногда... В общем, самые настырные и твердолобые рискуют получить щепотку притирочного корундового порошка в моторное масло — поверьте, механик найдет способ тонко и с юмором выразить свое неудовольствие.

А.Кротков

ПИСЬМА ИЗ АМЕРИКИ В РЯЗАНЬ И ОБРАТНО

ВАНЯ:

Здравствуй, Вася! Я приехамши. В Техасе я.

Говорю я очень мало – больше слушаю.

Не Рязань – совсем другая катавасия.

А сейчас сижу на ранчо я у Буша я.

Паспортину мне печатями похерили.

Говнодавы здесь купил – не по ноге, текут.

Сто рублей забыл в гостинице в Нью-Хейвене,

Так что не на что доехать мне в Коннектикут.

Президент и президентша – страсть душевные,

Барбекюхами аж насмерть ухайдакали.

Тут на севере места совсем волшебные –

Вот и думаю, не дернуть ли в Айдахо ли?

Лососей ловлю руками, не привадою,

Я за ними прямо в воду с камня рыпаю.

А еще интересуюсь я Невадою

И рекой навроде Волги – Миссисипою.

Здесь у них фрамуги в окнах, а не форточки.

Магазинов тут навалом – хоть убегайся.

Только скучно – я хочу грибов и водочки,

И еще хочу козла забить в Лас-Вегасе.

Я веду себя прилично и достойненько,

Если лишнего приму – не хулиганю я.

Вытрезвителей здесь нет – одни отстойники.

Раз по пьяни залетел лишь в Мичигане я.

В ресторане только сядешь – сразу нолито.

Я от роскоши такой зубами ляскаю.

Повидал я, брат, тропическую Флориду,

Но мечтаю я проехаться Аляскою.

Тут мы с негром-друганом едва не вляпались,

Мордовали местных копов – любо-дорого.

Он позвал меня к себе в Индианаполис –

Я по пьяни позабыл названье города.

Был в Нью-Йорке: как Рязань, но с небоскребами.

Очень дорого – потратил кучу мани я.

Деревенский – с городскими долбо…бами

Не могу найти взаимопонимания.

Для здоровья обзавелся здешней бабою,

Если трезвая – не даст, а только пьяная.

Вот сейчас я проезжаю Алабамою,

А потом хочу пройтись Луизианою.

Не боись – не позабуду наши корни я,

Патриот – а потому не быть Иудою.

Мне по списку остается Калифорния

И с какою-то деревней Голливудою.

Пригляди, братан, за нашею скотиною.

А Америка – страна вообще огромная.

Обещали познакомить с Каролиною,

То ли с Южной, то ли с Северной – не помню я.

Как бы им не надоесть с моею рожею –

Только езжу, да гляжу, да жру от пуза я.

Тут губерния одна – зовется Джорджия,

Вся засажена сплошною кукурузою.

А недавно на границе было весело,

Только в этом не рублю совсем резону я:

Нажрались – я головой упал в Нью-Мексико,

А ногами все сучил за Аризоною.

Пару джинсов прикупил сыночку Ване я.

Тут компашка собралась – в дымину пьяная.

До свиданья! Приглашают в Пенсильванию.

Напишу тебе ужо из Индианы я.

От меня привет Марусеньке и Дунюшке.

Я по-здешнему учусь с одною кискою,

И уже могу сказать: «Хау-ду-ю-дуюшки?»

Как вернуся – научу тебя английскому…

ДУНЯ:

Разгулялся ты, милёнок, по-моему,

Больно тратишься — видимо, тыщами.

А у нас мычат коровы недоены,

И в хлеву который день не почищено.

Вот приеду за тобой без опаски я,

Погляжу, как ты там тешишься с Бушами.

Хороши, наверно, стейки техасские

С экономикой глобально порушенной.

Да и в бары заскочу, тяпнуть надо бы.

Опасаюсь, что глядеть будут искоса.

Ты туда, милёнок, раньше заглядывал,

Алкоголь там весь до донышка высосал.

Коль зазнобу твою новую встречу я,

С кулаками на нее не полезу я.

Лучше с копом подружусь изувеченным,

А зазноба... Бесполезна. Тверезая.

Про нормальную забыл, видать, про еду,

Заливаешь всё, как видно, кетчупами,

И друзей себе заводишь негроидов,

Ох деревня ты сивая, глупая!

Поскорее возвращайся, любезный мой.

Заждались тебя и хлев, и родители.

С негром примем, с зазнобой, нетрезвого,

С хлебом-солью встретим вас. В вытрезвителе.

ОПЯТЬ ДУНЯ:

Ох, хорош аэропорт-то Лагардия!

Из бетона и стекла, да из стали-то.

Пограничники все тут — гады гадами,

Штемпель визовый на харю поставили.

Я валюту берегу. Мало кушаю.

Что ты сильно загулял — очень больно мне.

То вдруг стейки пережёвывал с Бушами.

А намедни стал якшаться с Бурбонами.

Сообщи, милёнок, адрес немедленно,

А найду — во всех грехах мне покаешься!

Ты, видать, уже сидишь вместе с Цейтлиным

И поматерно английским спрягаешься?

Ну зачем мне эта доля жестокая?

Ох дождёшься, хоть Бога побойся ты!

Передай своей милуоке-то —

Мичиганы оторву с иллинойсами...

Так и знай, родимый, выстою, выдюжу,

И найду тебя, хоть и устала я.

Но узнаешь ли? Плохо ведь выгляжу,

Штемпель в паспорте на харю поставили...

ВАНЯ:

Ох, Дуняшка, ты чего раскудахталась?

Ты мне дуру не гони – я не порченый.

Перекуталась, похоже, убряхталась –

И ломает тебя бабьими корчами.

Петька-гад тебя довел до истерики.

Напинаю сапогом в жопу Васе я.

Тут, Дуняшка, государство Америка –

Не какая-нибудь там Папуасия!

Про «бурбона» не гуди – это выпивка,

Я маленько разговелся с ковбоями.

Выпивали и толкли про политику,

А потом я помахался с обоими.

Милуоки – это город, где улицы.

Он на озере стоит, вроде Рыбинска.

Не волнуйся за меня, моя курица,

Я вернусь, и мы с тобою полыбимся.

Не запой ведь у меня, не агония.

Месяцок еще терпи тихой крыскою.

Ведь еще не побывал в Орегоне я,

И охота пробежать Сан-Францискою.

До свидания! Лечу в Миннесоту я.

Похожу там за грибами и по воду.

Ну, а ежели чего – скинь на сотовый.

Это вроде телефон, но без провода…

ОТ ДУНИ (Про любовь)

Ты, Ванюш, меня пойми, бабу глупую

С незаконченым средним. И тёмную.

От макушечки твоя и до пупа я

Дополнительно со всей анатомией.

Подходи ко мне, милок, с другой меркою.

Не по силам больше встречи-прощания.

Ты такую не найдёшь там, в Америке

Ежли встретишь, то глисту сухощавую.

Ты ж не русского Baнёк, ни английского...

Видно, ты, Иван, совсем объегоренный.

А меня смотрели Петька с Денискою.

Утверждают: весь товар в категории.

Ох и хочется мне, Вань! Ох и колется!

Не стою и не сижу. Лучше лягу я.

Председатель приглашал за околицу,

К анатомии хваталки протягивал...

Поигрался, гад, с крестцом и с животиком

И с другими еврогенными зонами.

Ну к чертям его! Пойду в библиотеку.

Вот приедешь: глянь, а я — образованна!

Хоть читаю по слогам еле-еле я,

Но в науках уже много достигнуто.

Вот я кончу в среду с Пашкой Коэльевым,

А потом займусь всурьёз с Фрейдом. С Зигмундом.

Ох, не сплю я, Ваня, целыми сутками.

О тебе, родной, одни думы гадские.

Что с глистою ты спишь камасутренной

Иллинойскою и мичиганскою.

Ох, стучит моё сердечко, чего-то я

По тебе тоскую, милый, по-черному.

Позвонила б, но только мой сотовый

Третьи сутки весь обсиженный пчёлами.

Знай, что верность свою не порушу я.

От тоски становлюсь даже краше я.

Ты, милёнок, погуляй там с Илюшею,

Ну и я тут — втихаря — с Николашею...

Ты меня послушай ,Ваня, внимательно:

У меня вся анатомия — в жжении.

Я аглицкий изучаю — грамматику,

Kiss my ass и остальные спряжения.

Вот приедешь, устроим тут пьянку мы

И прижмёшь меня к себе, бабу-дурочку.

А пока гуляй, милок, вместе с янками.

Месячишко подожду...

Твоя Дунечка.

ВАНЯ:

Ревновать меня, Дуняша, не надо бы.

Ну подумаешь – маленько потрахался…

Я соскучимшись за русскими бабами.

И меня уже тошнит от арахиса.

Скоро буду. Чемоданы пакую я.

Ностальгия так грызет – не поверите.

Вот и думаю: какого же … я

Столько времени потратил в Америке?

Пара долларов осталась наличности,

Прокидал и прошвырял – прямо мистика…

А говнище во хлеву ты уж вычисти,

Чтоб к приезду моему было чистенько.

Что касаемо до Пашки Коэльева…

Это новый счетовод из правления?

Лезет лапать – ну, пущай… Но в постель его?

Вот приеду и его взбутитеню я!

Зигмунд Фрейд? Ты что, с евреем связалася?

Заливаюся я стыдною краскою.

С инородцами не надо, пожалуйста…

Как вернусь – ему по шее нахряскаю.

И в английский ты не лезь – дело мутное,

Я и сам в него нырял – будто в реку я.

Там грамматика такая беспутная,

Матюги куда вставлять – не кумекаю.

Вот уж паспорт мой заляпан печатями...

Там на грядке огурец – заприметь его,

На закусочку пойдет… А встречать меня

Ты не вздумай приезжать в Шереметьево.

ДУНЯ:

Ох, Ванюша! На раны заплаточку

Наложил ты письмом своим ласковым!

Приезжает домой моя лапочка!

Ничего, что по Штатам потасканный.

И реву я белуга-белугою,

Слёзы градом из глазь моих прыскают.

Буду, Вань, образцовой супругою.

И ни-ни ни с Петром, ни с Денискою.

Скатерть белую для встречи наглажу я,

Сыр нарежу по-модному, тоненько.

Только как мне теперь с Николашею?

Может, ты разрешишь хоть по вторникам?

Как приедешь, так сразу в постелю мы.

А потом пировать будем, ладушки?

Я запахну шестою "Шанелею",

А тебя, милок, опрыскаю "Ландышем".

И грибки будут, Ваня, и "белая",

Расстегаи, блины — пища русская.

Наконец-то мы с тобой пообедаем,

Мичиганский огурчик похрустаем.

Хорошо всё полетит под чекушечку.

Я одену всё белое — модница.

Kiss my ass, dear husband, Ванюшечка,

Жаль, на русский не переводится.

Чисто хлев уберу, моя пташечка.

Обещаю тебе, свет-Ванюшечка,

Не наступишь, родимый, в какашечку,

Не раздавишь, родимый, говнюшечку.

А про книжки — забудь! Хоть и кой-чего

Я узнала у Фрейды полезного,

Ну их, Ваня! С наукой — закончено,

И по самый под корень обрезано.

Я в руках твоих стану, как дудочка.

Сам сыграешь что хошь, сам послушаешь.

Ох и сладко тебе будет с Дунечкой!

На хрена та Америка с Бушами!

Да, я баба простая, кондовая,

Как писали в поэмах товарищи —

Избы-хаты стреножить готовая,

Лошадёв выносить из пожарищев!

Полечу к тебе птицей из клети я,

А куда и зачем, Вань, не ведаю...

Правда, ты запретил в Шереметьево.

Может, хоть разрешишь в Домодедово?

ОТ ВАНИ — ДУНЕ:

Все, Дуняха! Прилетел! Уж на трапе я.

Не один – со мною целая братия.

Тут у нас, язви холера, сатрапия.

А у них, ядрена вошь, демократия.

…Прибегаю в еропорт в полной панике,

Весь горю от геморроя и насморка,

И в окошко становлюсь аккуратненько

Для проверки заграничного паспорта.

Оказалось – справбюро. Не поверите –

Заколдобился, как конь бороздами, я.

Виза кончилась – пора из Америки,

И грозит на самолет опоздание!

Все ж надыбал я дежурного педика

За стеклянною за стенкой за матовой.

Он мне: «Хочете покинуть Америку –

Паспорта не проверяем. Уматывай!»

Да, с такою дисциплиною строгою

Быть Америке с большими угрозами!

Мы маленько покиряли дорогою,

А к Москве уж подлетали тверезыми.

Глядь – на выходе менты напряженные,

Три жлоба с такими вот кулачищами;

Автоматищи у них заряжённые,

И ботинищи до блеска начищены.

Враз ко мне: «Куда? Откуда? Документы!

Героину, чай, везешь и экстазию?»

Сзаду, спереду и даже в боку – менты,

Забазлал я – и пошло безобразие.

Весь багаж в один присест расхреначили,

Даже в задницу залезли – дотошные…

Изгаляться и куражиться начали.

Ой, рассказывать про то сильно тошно мне!

Говорю: спешу домой до Рязани я.

«Замолчи – начнем ватлать не по-божески!

Нам дано насчет тебя указание,

Потому – во всероссийском ты розыске!

Признавайся, стырил паспорт откудова?

По Америке хотел пропиариться?

Запираешься, скотина иудова?

В КПЗ его – пущай там попарится!»

Так что, Дунюшка, покуда в кутузке я

Загораю, не слезая со шконочки.

Ничего, Дуняха, сдюжим – мы русские!

К возвращенью нагони самогоночки…

http://www.duel.ru/201031/?31_1_1

Это светлая грусть, словно ветер, к вискам прикоснётся,
Это память начнёт куролесить в былом беспечальи,
Зачарованной сказкой к нам дальнее детство вернётся,
Тихим сном, невозможностью ясной чарующей дали,

И бессчетных дорог разноцветье спешило куда-то,
И мы свято не верили в то, что возврата не будет
Этим дням, этим мыслям, улыбкам, рассветам, закатам,
И что осень однажды мечты и надежды остудит.