Великолепная стилизация Геннадия Прашкевича «Вечный лоцман», рассказывает о том, что можно увидеть над промерзшими долинами мертвой марсианской пыли, если вы способны на любовь, если ваши чувства по-настоящему обнажены, и однозначно заставляет вспомнить Марс Рэя Брэдбери. Рассказ органично вписался в антологию «Новые марсианские хроники», которую составитель Алексей Калугин специально собирал к 85-летию Рэя Брэдбери.

«ОТ-ТАНА ПОПАЛА…»

Вот такого писателя Тырина я люблю. Именно такой Тырин — мой автор. Бывший журналист и работник калужского пресс-центра УВД в своём новом романе талантливо пишет о том, что знает не понаслышке. Меня мало трогают вещи, не связаные с реальной жизнью, мне скучно читать кондовое фэнтези или суперпродвинутый космический боевик. Зато эту фантастически правдивую книгу я проглотил практически мгновенно, за один присест. Автор настолько достоверно, с любовью и горьким юмором рассказывает о жизни обитателей захолустного городка, что я, прочитав всего лишь несколько страниц, без применения компьютерно-витруальных прибамбасов, кибершлема и гипнообработки, внезапно оказался в заштатном Зарыбинске, среди его живых обитателей: иногда — смешных и забавных, а иногда — неприятных и вызывающих отвращение. Тем паче, я сам когда-то родился в населённом пункте, так же далёком от столиц. Вообщем, как говорит один из героев романа, маленький энергичный восьмиклассник Хрящ, мечтающий стать десантником: «От-тана попала!». В посёлке, где я провёл совсем не безоблачное детство, демаркационной чертой, разделяющей территории, контролируемые враждующими группировками подростков, была так называемая «линия» — железнодорожная ветка. В романе Тырина воюют районы с названиями Гимназия и Промзавод. Воюют без всяких причин, только потому, что так заведено, так всегда было. Надо же молодёжи, прозябающей в Зарыбинске, чем-то заполнять пустоту своей бессмысленной жизни.

Простой, естественный, ясный литературный язык, которым отлично владеет Михаил Тырин, живо напомнил мне манеру повествования Александра Мирера. Да и сюжет книги «Синдикат «Громовержец» перекликается с сюжетом классического миреровского «Дома скитальцев». Авторы совершенно разных поколений написали об одном – о подростках из провинциального города, спасающих мир (или, по крайней мере, свой родной городишко) от инопланетных захватчиков. Правда, в «Синдикате» злобные пришельцы оказываются всего лишь оставшимися без управления биороботами-исполнителями из будущего, а у Мирера космические агрессоры — взаправдашние. Не похожую на своих землячек-сверстниц чудесную девчонку, по которой вздыхает добрая половина зарыбинских пацанов, зовут Машкою. В романе Мирера есть не менее замечательная девочка Машка, вместе с которой даже на планету «чужих» в разведку не страшно отправиться. Не знаю, как относится к творчеству А.Мирера сам М.Тырин, но, похоже, что «Дом скитальцев» и «Субмарину «Голубой кит» он в своё время прочёл, а в лице этого молодого автора Александр Исаакович получил достойного последователя и продолжателя. Конечно, Мирер в своё время не мог (да, наверное, и не хотел) так откровенно-безжалостно описывать бедное, дикое, пьяное провинциальное существование. Михаил Тырин в своей книге сатирической чёрной краски не жалеет…

Сбросив на головы жителей маленького городка десант из будущего, автор взрывает скучное существование аборигенов, одновременно заставляя типичных представителей зарыбинского «истеблишмента» показать истинное лицо. Как по-разному ведут себя герои книги! Умница и красавица Машка Дерезуева, единственный человек, изначально посвящённый в тайну пришельцев, ответственно принимает непростые решения. Обычный зарыбинский парень Кирилл, влюблённый в Машку по ушные раковины, но не умеющий толком разобраться в своих чувствах, в экстремальных обстоятельствах проявляет гордый и благородный характер. Напротив, доморощенный местный мафиози Поршень и подловатый сплетник Пакля, случайно получившие в подчинение дуэт бездумных киборгов-бионетиков, демонстрируют свою жалкую внутреннюю сущность, убогое понимание смысла жизни. Злосчастные андроиды, эти «двое из ларца, одинаковых с лица» стали, по оригинальному замыслу писателя, своеобразным оселком, инструментом для проверки своих хозяев «на вшивость». На страницах романа теснятся и другие колоритные, выпуклые, сочно выписанные персонажи: начальник местной милиции, вечно сердитый майор Дутов, которого беспокойные жители Зарыбинска отвлекают от непонятно каких важных дел, скорбно сводящий брови в галочку, с его обычным ответом настырно досаждающим гражданам: «Да подождите вы!»; cталкер свалок Паклаков; мухобоечник Плюгаев; городской дурачок Адмирал Пеночкин; лентяй и трус Пельмень; вожак промзаводовцев Дрын, имеющий свои представления о мужской чести. Добротно вылепленные автором фигуры героев, участвующих в захватывающих таинственных событиях, делают книгу ещё более убедительной.

В нынешнее время на самых разных уровнях делаются попытки обозначить новый дискурс, нащупать современные идеалы, консолидирующие идеи, достойные примеры для подражания, найти произведения, на основе которых можно было бы грамотно и правильно, а самое главное, ненавязчиво индуцировать, воспитать в подрастающем поколении гуманистическое мировоззрение. А зачем где-то искать? Такие произведения уже есть. Фантастико-приключенческий роман «Синдикат «Громовержец» Михаила Тырина — одно из них. Лично я убеждён, что прочитав эту книгу, самый отъявленный и безнадёжный хулиган-подросток станет чуточку лучше.

© Владимир Ларионов

ШАГИ ПО ВОДЕ

Роман начинается с того, что фрилансер-программист средних лет по имени Олег из неназванной восточноевропейской страны, стремясь к уединению, которое для него является необходимым условием личной свободы, приобретает дом на берегу холодного моря в другой неназванной восточноевропейской стране. Два десятка лет прошло с тех пор, как Европа выкарабкалась из тяжелейшего экономического кризиса. Сейчас дела на родине Олега обстоят более-менее благополучно, но кризис по-прежнему где-то рядом: карманно-декоративный парламент контролируется воротилами теневой экономики, мир задыхается от дефицита энергоносителей, учёные предрекают глобальное потепление и ускоренное наступление воды на сушу. Из периодических ретроспекций, вынесенных автором за скобки, читатель узнаёт, что свобода, заключающаяся в самоизоляции и минимуме контактов, не всегда была идеалом Олега, в молодости он активно участвовал в так называемом «салатовом мятеже». И это «революционное прошлое», которое Олег хотел бы забыть, вдруг начинает прорываться в его размеренную жизнь странными электронными письмами, невозможными совпадениями и неожиданными встречами.

Бывший друг и соратник Олега по «салатовой революции» Виктор теперь возглавляет парламентскую партию «Наша свобода». Он тоже всю жизнь алчет свободы. Такой, чтоб принадлежала ему одному. Такой, которую обеспечивает абсолютная власть. Наняв группу учёных, разработавших дешёвый способ получения энергии из воды, Виктор уже несколько лет ведёт секретный проект «Аш-два-о», реализация которого поможет ему обвалить экономику, прибрать к рукам мировой рынок топлива, а, значит, получить власть над миром.

Николай Бердяев когда-то сказал, что «свобода есть внутренняя творческая энергия человека». Пока герои Яны Дубинянской были юны, личной внутренней свободы им было недостаточно, они хотели сделать свободными всех. При этом не очень хорошо понимали, что следует предпринять для «освобождения» и действовали, скорее, интуитивно: спонтанные собрания, сумбурные разговоры, брошюра-инструкция светло-зелёного цвета «Пять шагов к свободе», импровизированный съезд энтузиастов, «выбравших свободу». Тем не менее, «процесс пошёл», молодёжное движение неожиданно стало популярным. И вот вокруг его лидеров уже роятся «службисты» из госбезопасности и беспринципные политтехнологи, пытающиеся оседлать «цветную» волну для своих мутных целей…

В короткой рецензии трудно перечислить все сюжетные линии этого политического детектива, сопряжённого с научно-фантастической антиутопией. А ведь это ещё книга о любви и женщине. Третья часть «Н2О» так и называется — «Женщина». Имя героини, личности сильной и неординарной, стоящей перед выбором – горькая свобода или счастливая семейная жизнь, здесь уместнее опустить, дабы не раскрывать интригу. Ведь с именами в романе не всё просто, Дубинянская как бы играет ими, запутывая и зля читателя.

Нечеловечески прекрасен образ загадочной Ильмы. Страницы с этим персонажем – безусловная удача автора. «Её профиль вился тонкой линией между опушкой шапочки и поднятым воротником шубки. Совсем маленький кусочек лица с голубоватым изгибом века и тёмной чёрточкой ресницы. Едва достает мне до плеча – а издали кажется высокой. Так странно говорит. Так удивительно ложится на мою жизнь – не элемент, не кусочек, не пазл, а что-то вроде оттеночного фильтра в графической программе, вуали, наброшенной на картину». Правда, Ильма вовсе не … Но об этом лучше узнать из книги.

И ещё один герой романа, квинтэссенция, воплощение свободы — океан. Океан управляет стихиями и планетой, ему подчинено всё, он вечен. Эту грозную и вольную субстанцию самоуверенно надеется подчинить Виктор: «Просто вода. Аш-два-о. Ещё немного соли, но она спокойно и мирно выпадает в осадок».

Эстетически проза Яны Дубинянской конгруэнтна художественному творчеству Дмитрия Быкова («Эвакуатор», «ЖД»), который, кстати, нахваливает киевскую писательницу при каждом удобном случае. Не случайно «Н20» Дубинянской и «Списанные» Быкова вышли в одном и том же московском издательстве «ПРОЗАиК». И Быков, и Дубинянская умеют ярко рассказать о чувствах, прописывая истории своих героев в глобальном социуме с антуражем, взятым из реального настоящего, при этом отдельные черты сегодняшнего мира они оригинально утрируют и талантливо продолжают в будущее. Училась ли Дубинянская писать у Быкова — неизвестно, но о том, что она — ученица известного писательского дуэта Марины и Сергея Дяченко, говорят часто. Действительно, когда М. и С. Дяченко называют наиболее перспективных украинских фантастов, они непременно упоминают её фамилию. Как и Дяченко, Дубинянская в своих текстах занимается исследованием феномена любви, жестко проверяя чувства героев на прочность. Но если внешние события у Дяченко читатель воспринимает через душевные терзания персонажей, а мир вокруг них — это хорошо прописанный, но всё-таки фон (часто волшебный, поэтому воспринимаемый отстранённо), то контекстное пространство произведений Дубинянской очень реально. Оно узнаваемо и достоверно. Конструируя миры, писательница редко пользуется приёмами магического реализма по Дяченко, а вот социально-политические аналогии с нашей всамделишной, конкретной жизнью в её произведениях просматриваются на раз. В романе «Гаугразский пленник» — это кавказские события двух последних десятилетий, в «Визе для вдовы» — чернобыльская катастрофа, в «Н2О» — энергетический, политический и финансовый кризис сегодняшнего дня. Творчество Дубинянской привлекает именно этим – актуальностью и близостью к реальной жизни. Конечно, описывая почти настоящую, очень возможную жизнь писательница показывает её под необычным, иногда — фантасмагорическим («Шарашка»), иногда — юмористическо-хулиганским («Коммуна») углом. А в своих предвидениях Дубинянская оказывается порой дальновиднее учёных-футурологов. В романе «Н2О», начатом в 2007 году и вышедшем в 2008-м, она, посрамив бездарных экономистов, завравшихся политологов и недальновидных финансовых аналитиков, предсказала мировой экономический кризис, которым мы сейчас «наслаждаемся», а заодно опровергла (по крайней мере, в первой его части) знаменитое заявление Рэя Брэдбери «Фантасты не предсказывают будущее. Они его предотвращают». Хотя, возможно, вторая часть тезиса американского классика в случае с «Н20» и в самом деле верна. Слова всегда – заклинания, а собранные в книжку объёмом 480 страниц они наверняка возымеют действие.

В «Н2О» много поэтичных описаний, неожиданных сравнений, глубоких мыслей и удачных языковых находок. Тем неприятнее на безупречном в целом стилистическом фоне натыкаться на досадные огрехи, типа несколько раз подряд употреблённого существительного «пара», в трёх случаях из четырёх неправильно склоняемого. Или этого смешного пассажа, вряд ли имеющего право на существование: «Заезд к гаражу после длинного спуска круто поднимался под горку». Вызывают раздражение и «нестреляющие ружья», в частности, странная «женская рука с фосфоресцирующими глазами вместо ногтей», выброшенная морем. Спишем последнее на добросовестное следование рецепту хорошей фантастической литературы от братьев Стругацких: «Чудо-Тайна-Достоверность». Достоверность в романе имеется. Тайны, которые по ходу повествования объясняются (взять хотя бы упомянутую путаницу с именами главных героев или неожиданно взорвавшийся церковный витраж) – тоже есть. Значит, обязательно должны быть и необъяснимые чудеса.

Протискиваясь через флэшбеки, социологические экскурсы, описание любовных связей и экономических афер, наблюдая, как герои роковым образом концентрируются в одной географической точке, грозящей им полной взаимной аннигиляцией, читатель подсознательно готовится к катарсису. Но кульминация наступает, а удовлетворения, просветления и желанной свободы по-прежнему нет… Финал романа стал для его героев и читателей началом нового трудного пути. Ведь по-настоящему свободным осталась только Н2О: «Морю всё равно. Морю не нужны такие непостижимые вещи, как свобода».

© Владимир Ларионов.

Метафорически историю дюбви Юльки и Ливанова можно прочесть, как историю взаимоотношений России (которую символизирует самоуверенный и любвеобильный Ливанов) и Украины (самостоятельная Юлька).

Но не стоит понимать так примитивно-буквально...

Ливанов в романе — всё-таки не Быков. Юлька — не Яна. «Наша Страна» всё-таки не Украина, а «Эта Страна» — не Россия. Узнаваемы. Но не они. Точнее, не совсем они.

Мечта В.Рыбакова – двоежёнство – у Дубинянской воплотилась в двоемужие: муж номер один, муж номер два.

Меня лично это несколько напрягает, как и безусловное лидерство героини и её диктат в семье. Трудно себя представить в роли любого из мужей Юльки :) Но это мои проблемы. Двоежёнство у Рыбакова я почему-то нормально воспринимал. :))

При хорошем в целом стиле и нестандартных языковых находках портят впечатление отдельные досадные стилистические погрешности. Почистить бы слегка текст...

Ходим Кругами?

Название романа московского писателя и критика Виталия Каплана «Круги в пустоте» можно понимать буквально, поскольку речь в книге идёт о параллельных мирах, называемых Кругами (мы с вами, кстати, живём в Железном Круге), разделённых пустотой – Тонким Вихрем. Возможна и более глубокая трактовка, а именно: вся наша жизнь, а в особенности жизнь людей, не сумевших обрести утешение в вере — есть бессмысленные круги в пустоте. Третью интерпретацию оставим на совести отдельных любителей каламбуров, утверждающих, что сочетание слов в названии книги совпадает с их оценкой данного произведения.

Синопсис: из Круга под названием Оллар, где правит магия, через наш Железный Круг, используемый в качестве пересадочной станции, намечена эвакуация нескольких тысяч олларцев в дикий и малонаселённый Древесный Круг. Это «лучшие представители» иерархической верхушки магов, адепты Тхарана, так называемого «Великого Утёса мудрости», поклоняющиеся группе богов — Высоким Господам. Они спасаются от набирающих в Олларе силу фанатиков-единян, исповедующих монотеизм -квазихристианскую веру в Единого. Для подготовки плацдарма переброски в Москву прибывает эмиссар Тхарана маг Хайяар. Согласно постулируемому В.Капланом принципу симметрии, для того, чтобы перенести энное количество индивидуумов в смежный Круг, необходимо отправить такое же их количество в Круг исходный, то есть совершить нечто вроде рокировки. Переброшенные временно используют души друг друга, строго «прописанные» в родных Кругах, становясь при этом как бы напарниками («лемгну»). Гибель одного из обменявшихся душами незамедлительно приводит к смерти напарника. Чародею Хайяару, материализовавшемуся в московском парке, под руку попадается мальчик Митька, которого он делает своим «лемгну» и переносит в жестокий мир Оллара. А там в самом разгаре междуусобная религиозная война, желающих отправить Хайяара на тот свет, прикончив Митьку, хватает, поэтому мальчика оберегает ученик и помощник Хайяара — колоритный и мужественный Харт-ла-Гир. Олларская одиссея этого своебразного тандема увлекательна и поучительна. Надо сказать, что наш родной Железный Круг не беспомощен перед лицом магической инвазии: в России уже давно существует и успешно функционирует организация под названием УКОС — Управление по контролю за оккультными сообществами (похожая организация фигурирует и в ранней повести В.Каплана «Юг там, где солнце»). Полковник со смешной фамилией Петрушко (его сын тоже похищен магами Оллара), штатный колдун УКОСа Гена и несгибаемый майор Юрий Семецкий (в этой книге Семецкого почему-то так и не убили) дело своё знают.

По сравнению с предыдущим романом Каплана «Корпус», более отточенным стилистически, «Круги в пустоте», особенно в первой части, производят впечатление некоторой невычитанности, грешат повторами, как отдельных слов, так и целых абзацев. Опасаясь, что читатель его не поймёт, автор многократно объясняет одно и то же. Книге не помешало бы некоторое сокращение, своеобразная динамизация. Но это претензии скорее к редактору книги. Автор очень подробно описывает магические обряды, иногда явно перебарщивая (кровавая сцена ритуального убийства олларского мальчишки-единянина). Недостатки романа искупаются его многоплановостью и убедительно-достоверными характерами персонажей. Писателю, безусловно, удался противоречивый образ Хайяара. С одной стороны – это маг Великого Посвящения, жестокий и могущественный колдун; с другой — пожилой человек, полюбивший на старости лет в юную девушку, православную христианку, чистая вера которой неподвластна чёрной магии Тхарана. Вообще, религиозная составляющая, теософская накачка книги весьма интенсивна и заслуживает отдельного анализа, невозможного в рамках короткой рецензии. Герои романа ищут правду и истинную веру в разных реальностях и пространствах, а в результате находят себя. Это касается как взрослых, так и подростков, без которых не обходятся произведения Каплана. Автор, в прошлом школьный учитель, руководитель детской студии литературного творчества, хорошо зная психологию и внутренний мир тинейджеров, конструирует своеобразный «роман воспитания», иногда отдающий излишней дидактичностью. «Круги в пустоте» — вторая книга Виталия Каплана, но уже сейчас видно, что писатель достаточно серьёзно претендует на место в ряду таких отечественных фантастов, как В.Крапивин, С.Лукьяненко, А.Мирер, пишущих (писавших) о подростках, но вовсе не только для подростков.

© Владимир Ларионов, февраль, 2003 г.

С небольшими сокращениями опубликовано в газете «Книжная Витрина» (Новосибирск) # 9 (84) от 13 марта — 18 марта, 2003:

http://www.top-kniga.ru/kv/review/detail.php?ID=15690

КРЫЛЬЯ ЛЮЦИФЕРА НАД ВЛЮБЛЁННЫМИ ДУШАМИ

«Чёрное Таро» — вторая совместная книга московских авторов Андрея Николаева, известного по роману «Русский экзорцист», и Олега Маркеева, написавшего серию политических триллеров «Странник», вышедшая в Санкт-Петербурге. Собственно, это вторая книга цикла, состоящего из абсолютно самостоятельных произведений: первым был роман «Золотые врата». Скоро в «Лениздате» в серии, прозванной книготорговцами «Крест» за обязательный крест, обведённый окружностью, используемый в оформлении томов, выйдет и третий роман этого творческого дуэта.

Судя по скелету в чёрном балахоне на обложке, издатели позиционировали роман как мистический хоррор, но уверяю вас, никаких скелетов в произведении нет. А вот карты Таро, которые скелет держит в руках (в костях рук?) есть. Более того, колода Таро играет в романе сюжетообразующую роль, поскольку именно вокруг пропавшей колоды всё и крутится. Это не простой набор карт для гадания, а Таро Бафомета, причём речь идёт об одной из всего лишь девяти колод, изготовленных много столетий тому назад правильным способом. Такая колода позволяет сдающему — некоему избранному индивидууму (в книге — масону с особым даром медиума и провидца) не только предсказывать будущее, но и структурировать ход исторических событий. Россия перед знаменитым московским пожаром осени 1812 года лишилась этой масонской реликвии, случайно погиб и сам сдающий, не успев передать тайну местонахождения спрятанных им магических артефактов Высшим Посвящённым, то есть весьма могущественным людям, вершащим судьбы России. Огромное государство осталось, грубо говоря, «без присмотра»: якобы отсюда бесконечные беды и несчастья, мучающие нашу страну все эти двести без малого лет.

В книге упоминаются и масоны, и катары, и тамплиеры, но члены этих таинственных древних организаций не являются главными героями романа. Ответственность за исход вечной битвы между силами Добра и Зла, между Богом и Люцифером принимает на себя простой московский полулюмпен, художник Игорь Корсаков. Кстати, силы Зла в книге представляет отнюдь не Люцифер, но оставим это на совести авторов, точнее — на совести одного из их персонажей, именующего себя Магистром.

Вот уж что удалось создателям романа, так это — образ художника Корсакова. Живой человек, с множеством недостатков, сильно пьющий (многочисленные пьянки героя и их последствия описываются авторами с большим знанием дела), при этом — талантливый, честный, сохранивший чувство собственного достоинства. Окружающие главного героя друзья и недруги, бомжи и новые русские, преуспевающие и не очень художники, продажные и не очень менты — тоже выглядят абсолютно достоверными, соответствующими их прототипам из сегодняшней реальной жизни, которую авторы описывают сочными мазками, не жалея чёрной краски. Удачная находка авторов — исторические отступления: выхваченные из прошлого поворотные моменты жизни предков Корсакова — таких же импульсивных, бескомпромиссных, бескорыстно преданных Отечеству, таких же пылких в любви, как сам Игорь. Наверное, за эти качества их так безумно и страстно любят очаровательные женщины...

Приключения героя-одиночки всегда интересны читателю, а в этой книге подобных приключений более, чем достаточно. Ближе к финалу Корсакову придётся иметь дело с инфернальным противником, но авторы сумели не перейти ту грань, за которой обилие мистических «роялей в кустах» начинает навевать зевоту. Роман проглатывается «на ура», чтение на одном дыхании — гарантировано.

Да, совсем забыл. «Чёрное Таро» не эзотерический триллер с уклоном в криптоисторию, как можно решить, прочитав издательскую аннотацию. Это книга про большую и чистую любовь, которую мятущиеся души героев проносят через века. И совсем неважно, кто помогает влюблённым хранить их чувство...

© Владимир Ларионов, март 2005 г.

Опубликовано в журнале «Мир фантастики» #5, 2005. С. 19.

http://www.mirf.ru/Articles/?729

АНТИХРИСТ НЕ ПРОЙДЁТ!

Пятая колонна высшего католического духовенства (фронда Иоанну-Павлу II) с целью дискредитации православной конфессии инициировала внедрение могущественного демона на территорию московской епархии. Демон должен обосноваться в России, погрузить её во мрак и грех, а там — и до прихода Антихриста недалеко... Русская Церковь не сможет с демоном справиться — и приползут её иерархи на коленях к папскому престолу за помощью в проведении обрядов экзорцизма, в которых поднаторело европейское католичество — доказав тем самым своё бессилие и несостоятельность православных догматов. Паства перестанет доверять православной церкви, начнётся отток верующих в лоно католичества... Автор предлагает и другие объяснения причин инфильтрации демона в Россию. В конце концов, дело не в том, зачем к нам явился посланец Тьмы... Главное — что теперь делать и как от него избавиться? Рок и воля автора объединяют для борьбы с демоном самых разных людей. Вместе с ними на пути дьявола встают православные святые и языческие славянские боги. Вообще-то, в книге нет истинных богов и дистиллированных святых. И словенский бог войны и охоты — владелец вод Волх, и канонизированный святой Александр Ярославович, в котором легко узнать Александра Невского, очень похожи на обычных людей. Давно уже переселился из лесов и болот в город оборотень Волх и живёт в мегаполисе человеческой жизнью, далеко не всегда безгрешной. Лишь исключительные обстоятельства и ответственное поручение, полученное от православных владык, заставляют его вспомнить о своей божественной сущности...

Боги ведут себя, как люди, а люди, презрев свои слабости, становятся святыми. Таков юный монах Иван, на долю которого выпадает проведение обряда «отчитывания», то есть изгнания дьявола «по-православному». Это не основной персонаж книги, тем не менее, самоотверженность и самоотречённость Ивана органично соответствующие архетипу русского праведника, так убедительно показаны автором, что данный образ трудно забыть. Возможно, я ошибаюсь относительно второстепенности этого характера, ведь не случайно книга названа — «Русский экзорцист». В любом случае, автору стоило бы уделить фигуре молодого монаха больше внимания, изначально вплести рассказ о нём в ткань повествования.

Центральный персонаж романа — Павел Волохов (Волх). Именно он является участником основных событий, именно вокруг него группируются основные действующие лица этой инфернальной драмы. Метания и душевные переживания, любовь и ненависть бога-человека-оборотня — стержнень захватывающего сюжета книги. Ведь Павел Волохов тоже не кто иной, как экзорцист, хоть он сам себя таковым и не называет. Ему не впервой заниматься спасением Руси от посланцев Ада, и делает Волохов это не просто изгоняя демонов: он уничтожает их, опираясь на свои внутренние силы и дух, которые подпитываются от вод древней земли Русской.

Андрей Николаев выписывает характеры своих героев предельно жизненно, независимо от того, главные они или проходные. Зримо обозначены разнообразные персонажи, населяющие нашу столицу, и реалии современной Москвы. Ну, может быть, Москвы не совсем современной, а двух-трёхлетней давности (в Ватикане-то ещё сидит ныне уже покойный Кароль Войтыла). Максимальная достоверность и реалистичность изложения иногда переходит в настолько натуралистические описания происходящего (скрупулёзные отчёты о садистских хирургических операцииях по выполнению искусственного шрамирования — «скаринга», с извлечением вен человека на поверхность кожи, леденящие кровь сцены насилия, сатанистских ритуалов и — писать не хочется это слово — труположества), что даже читателю с ороговевшими этическими рецеторами становится тошно. Тем не менее, я считаю: всё это преподносится читателю не с единственной целью — эпатировать его, а работает на концепцию романа в целом. Не стоит забывать — Дьявол с полным набором искушений постоянно где-то рядом с нами...

Книга написана композиционно ровно, хорошим языком. Сюжет нигде не провисает, автор логически и своевременно «разбирается» со своими многочисленными персонажами и, умело нагнетая саспенс, профессионально подводит читателя к эффектной развязке, являющейся одновременно кульминацией романа. Подкупает и то, что автора всерьёз заботит судьба нашей страны, рамки жанра мистического романа абсолютно не мешают А.Николаеву интересно и нестандартно размышлять о судьбе России, о её прошлом, настоящем и будущем.

P.S. Так получилось, что я ни слова не написал о женских персонажах «Русского экзорциста». Поверьте, в романе есть любопытнейшие женские характеры, выписанные колоритно и мастерски, несущие положенную им смысловую, эротическую и эстетическую нагрузку. Прочитайте книгу — и вы познакомитесь с этими женщинами. Они того стоят:)

© Владимир Ларионов. Июнь, 2005.

Опубликовано в фэнзине «Шалтай-Болтай» #3, 2005.

КОНЬ В МАЛИНЕ

На первой странице романа «Везунчик» помещено трогательное посвящение, сделанное Николаем Романецким одновременно целой группе известнейших писателей-детективщиков, придумавших плеяду знаменитых сыщиков: от Шерлока Холмса до Филипа Марлоу. При таком уважении автора к классическому детективу неудивительно, что одного из этих сыщиков, а именно — Арчи Гудвина (постоянного помощника тяжеловеса-гурмана Ниро Вульфа из книг Рекса Стаута), он сделал своим героем. Арчи получает от очередного клиента задание расследовать странное исчезновение владельца частной гинекологической клиники. Дело вырисовывается довольно запутанное, к тому же у сыщика начинаются странные приступы deja vu. В конце концов бедолага узнаёт, что он вовсе не Арчи, а некий субъект, на сознание которого с помощью гипнообработки наложена эгограмма Гудвина, синтезированная по произведениям Стаута. Проблема обретения собственной личности и самоидентификации будет мучить главного героя на протяжении всего романа…

Кстати, действие романа происходит отнюдь не в «городе Жёлтого дьявола», а у нас в России, в Петербурге — то ли в недалёком будущем, то ли в слегка параллельной реальности, очень похожей на нашу. На Кавказе ещё воюют, но на Марс уже летают... На период следствия Арчи, находящийся в России якобы в служебной командировке, залегендирован как Максим Метальников, бывший спецназовец, ныне — частный детектив. Помогает ему сексапильная блондинка Инга, к месту и не к месту употребляющая экзотическую присказку «конь в малине». Периодически появляются на пути героя и другие женщины. Никаких комплексов по отношению к прекрасному полу Максим, как и положено детективу-супермену, не испытывает, поэтому без зазрения совести «распинает» дам на «пушистых коврах» спален и прихожих, а покорённые красотки в отместку совершенно бескорыстно выручают его в трудные минуты. Вот только с зеленоглазой ведьмой-медсестрой по имени Альбина, безжалостно «снимающей» с новорожденных младенцев «счастливые рубашки», у сыщика б-о-о-ольшие проблемы…

Сам автор называет направление, в котором работает — «sin's fiction» («литература первородного греха»). Неспроста в его произведениях самое пристальное внимание уделяется интимным отношениям мужчины и женщины, драме их характеров, гендерному контексту. Яркий пример такой вещи: необычнейшая дилогия Романецкого «У мёртвых кудесников длинные руки» (АСТ, 2000), на редкость удачно сочетающая в себе элементы НФ и исторической фэнтези. В случае же с романом «Везунчик», мы имеем дело с детективом, причём детективом фантастическим. Автор широко использует возможности, предоставляемые этим синтетическим жанром. Погони, похищения, перестрелки, запутывание следов; на фоне этого — напряжённый поиск истины, затруднённый происками коварной ведьмы. О многом говорит перечень колоритных персонажей романа: продажный гипнотизёр из института прикладной психокинетики, соблазнительная жена космонавта, репортёр, гоняющийся за сенсацией, супер-хакер Щелкунчик… В тексте есть своеобразные маячки и специально для прожжёных любителей фантастики, например — упоминание о леске в Тарховке, где стоит семигранный болт-памятник творчеству братьев Стругацких.

Хотелось бы отметить жанровую неангажированность петербургского автора — все его последние вещи представляют собой оригинально-органичную смесь альтернативной истории, детектива, и love story. Автору с фамилией Романецкий сам Бог велел писать романы. Хотелось бы, чтобы Николай занимался данной деятельностью более интенсивно. Тем более, что у него это здорово получается.

© Владимир Ларионов, январь 2002 г.

С сокращениями опубликовано в журнале «Если» #4, 2002.

Антиутопия «Золотой миллиард» появилась на свет в результате бесед автора с известным украинским генетиком, академиком Виталием Кордюмом, который предрекает возможное полное устранение человека из ноосферной системы грядущего. Писатель лишь художественно развернул выданную учёным безрадостную оценку перспектив, ожидающих землян. Любопытнейшее интервью с В.Кордюмом было в своё время публиковано в журнале Бориса Стругацкого «Полдень. XXI век» (№2, 2004). К сожалению, если в самое ближайшее время не будет создана новая цивилизационная парадигма, которая спасёт мир от приближающегося глобального системного кризиса, пессимистические прогнозы академика имеют все шансы превратиться в печальную действительность...

Нового человека, «который ничем ненужным не интересуется, не преклоняется перед иностранным, говорит только по-русски, не пьёт, любит трудиться» в сталинские времена пытались создать разными способами: воспитать с помощью коммунистической идеологии, выковать в горниле разнообразных лишений, зачать-вывести в тайном лагпункте, используя семя сильного самца. Сильные самцы всегда найдутся: взять хотя бы безжалостного старшего конвоира по прозвищу Кум. Чем не бугор-производитель? Только не получилось у большевиков с Новым человеком. Нынче некоторые умники снова пытаются поставить производство данной особи на конвейер, беззастенчиво пудря наивные народные мозги. Вот он, представитель сегодняшних безответственных демагогов во всей красе: Евсеич, когда-то «разорявший колхозы», а теперь популярно объясняющий деревенским мужикам, что такое маркетинг и франчайзинг. Проходной, но какой колоритный персонаж! Из той же серии «пудрецов» и брат Харитон — основатель Психоэнергетического центра Жарки, якобы напрямую общающийся с «неизвестными разумными силами Космоса».

Говорят, в моменты вдохновения волосы Александра Блока начинали особым образом завиваться. Наверное, так было и в те часы, когда поэт писал гениальную «Незнакомку», строками из которой назван этот фантастический детектив-памфлет (однозначной жанровой идентификации вещи Прашкевича обычно не поддаются). Так вот, у ехидного автора повести «Дыша духами и туманами» тоже есть таинственная героиня-незнакомка. Это — Лесная дева. И завивающиеся волосы есть… «Торчащие груди, покрытые шерстью в рыжее колечко. Круглое лицо, как в капоре, в шапке волос. Рыжеватый пушок, кудрявые завитушки. Вывернутые толстые губы, дымные глаза, в которых ни страха, ни ненависти». Может быть, мохнатая Лесная дева станет матерью истинного бессловесного Нового человека и доведёт до «победного конца» линию партии по его сотворению? Но дикая дева бегает где-то в чаще, дыша туманами, а вокруг всё так скоротечно, так сладко и так непонятно: туманная дымка, «весенний и тлетворный дух», слёзы, призраки любви, горячечный секс… Прекрасный страшный мир, населённый обожаемыми автором уродами и пересыпанный поэтическими цитатами из Иоганна Гёте, Ивана Бунина, Зинаиды Гиппиус, Фёдора Тютчева, Варлама Шаламова и Александра Блока.

Автор использует феномен «космического пирсинга» — гипотетического пространственного прокола, чтобы как можно нагляднее продемонстрировать читателю опасную тесноту сегодняшней Ойкумены. Земля пока ещё не пробита навылет спонтанными гиперпереходами, но уже сейчас её обитатели, даже находясь на огромном расстоянии от источников потенциальной угрозы, не могут чувствовать себя полностью защищёнными. Террористы-фанатики неуловимо и беспрепятственно перемещаются по планете. Наёмник, только что дувшийся в карты в казарме одной страны, через час уже перерезает кому-то глотку на территории другого государства. Болезнетворные вирусы с лёгкостью выживают в открытом космосе, проникают сквозь любые санитарные кордоны и неотвратимо мутируют, превращаясь в смертельную для человека заразу. Наркотики, вчера произведённые в Южной Америке и Афганистане сегодня уже растворяются в крови нью-йорских и московских наркоманов. Мир стал непростительно, пугающе коммуникативным. А ведь нам здесь ещё жить и жить…

Любимым литературным произведением знаменитого французского художника и скульптора Амедео Модильяни была книга «Песни Мальдорора», написанная безумным Лотреамоном, а любимой (и отвечающей ему взаимностью) женщиной — гениальная Анна Ахматова (Модильяни называл её «Египтянкой»), обладавшая в молодые годы интригующей, необычно-притягательной, экзотической красотой. В тексте романа Геннадия Прашкевича «Царь-Ужас» об этом нигде прямо не говорится. Зато татуировка из нескольких стремительных линий, изображающая обнажённую женщину нечеловеческой красоты, «возможно, египтянку», на спине бывшего марсового Семёна Юшина, единственного человека из экипажа броненосца «Бородино», оставшегося в живых после Цусимского сражения, упоминается неоднократно…

Полностью здесь:

http://www.fantlab.ru/article268

СТОРОЖ НАШИМ БРАТЬЯМ

Ох уж эти гении! Третьим глазом, шестым чувством, пятой точкой воспринимают они эфемерно тонкие материи и невыразимо лёгкие эфирные колебания, которые простым смертным с их заскорузлыми рецепторами вообще не доступны. Сущность гениев весьма доходчиво, не пользуясь красивыми эпитетами, объяснил в своём романе Владимир Данихнов: «…действуют интуитивно, у них есть талант не задумываться над каждым шагом. Гению приснился сон — он выдумал таблицу элементов, … треснуло по голове яблоко — вывел законы гравитации». Гений не будет «глядеть на фары приближающегося КАМАЗа и раздумывать, как лучше поступить, а доверится интуиции и прыгнет». Проблема лишь в том, что, доверившись интуиции, «талантливый может прыгнуть не только в сторону, но и навстречу автомобилю».

Написав книгу «Братья наши меньшие», писатель Данихнов прыгнул навстречу автомобилю…

Главный герой романа Кирилл Полев, от лица которого ведётся рассказ, тоже талантлив: он на раз определяет количество лет, прожитых человеком. Хоть вживую, хоть — по фотографии. Возглавляя отдел порно в Институте Морали, Полев занимается тем, что «разгребает» мерзость, накопившуюся во Всемирной сети — разыскивает в интернете нарушителей российского законодательства. Вот здесь-то и помогает герою его особый дар: Кирилл легко выясняет, каков истинный возраст несовершеннолетних порномоделек. Трудится Полев в учреждении, призванном контролировать чистоту нравов, но его моральный облик далёк от идеала, это — малоприятная, непредсказуемая и подверженная резким перепадам настроения личность. Отсутствие сострадания и цинизм — определяющие черты характера Кирилла. Вызывают глухое раздражение постоянные внутренние попытки героя самооправдаться, бесконечные обещания (которые он даёт самому себе) «сделаться лучше», идущие вразрез с его реальными действиями. Совершая очередной бечестный поступок, Полев говорит себе: «Я ещё изменюсь. Стану благородным и смелым и спасу обезьянку. Потом. Чуть позже». Вместо упомянутой «обезьянки» здесь можно на выбор вставить слова: «любовь», «женщина», «друг»... Попав в трудную ситуацию, Кирилл предпочитает малодушно смыться, лишь бы не принимать решение. Ключевые фразы: «Я развернулся и побежал…», «Я отвернулся и быстро зашагал…», «Я поспешил в противоположную сторону…» периодически всплывают в тексте. И всё же, несмотря на перманентно-негативный контекст подачи злоключений Полева и общую неприглядность его личности, данный персонаж обладает своеобразной привлекательностью, вызывает неподдельное сочувствие и сопереживание. Автор, разбавляя повествование мрачным, но мощным юмором, не позволяет читателю воспринимать своего героя сугубо осуждающе. Феномен сочувственного отношения к вроде бы резко отрицательному персонажу объясняется и тем, что на примере Полева Данихнов бесстрашно препарирует человеческое эго, то самое «нутро», порывы и проявления которого в обычной, правильной, жизни сдерживаются законами, вуалируются правилами приличия и моральными ограничениями, жёстко контролируются силой воли здорового индивидуума. В нормальной жизни… А в романе она — ненормальная, абсурдная, шизофреническая. Да и какой может быть жизнь человека, потерявшего любовь...

Блистательная фантазия писателя не знает удержу, приводя в ужас читателя-конформиста. В книге присутствуют денежный и табачный разум, аутичный робот-мальчик Коля, фантасмагорическая Ледяная башня, зловещий Жёлтый директор, мясной кризис и мясной вирус... Вербальное искажение имени человека приводит к изменению самого человека... Цыплятам делают специальные прививки, искусственно отупляющие их, поскольку существует закон, не позволяющий употреблять в пищу животных, коэффициент разумности которых превышает определённый, фиксированный уровень... Кошмар и гротеск, коктейль из Филипа Дика, Франца Кафки и Виктора Пелевина. Одни сцены романа вызывают отвращение и тошноту, другие — желание аплодировать автору.

Герой обречённо преодолевает отпущенные ему круги параноидального ада. Очищается ли Полев? Становится ли он лучше? Неблагодарное дело пересказывать нелинейно-сюрреалистический сюжет этой книги, тем самым упрощая её понимание и навязывая лично-субъективное восприятие экзерсисов Данихнова. Пусть окончательное решение останется за читателем.

Данихнов писал свою книгу в начале 2005-го года, когда средства массовой информации ещё не муссировали столь активно тему вездесущей птичьей заразы. Сегодня нас пугают неотвратимостью гибели от птичьго гриппа, как совсем недавно пугали неизбежностью всеобщей смерти от человечьего СПИДа. Да, все мы умрём. Это — непреложный факт, но неужели причиной поголовного переселения в лучший мир станет какой-то дурацкий куриный вирус? Братья наши меньшие, разве для того мы долгие тысячелетия мирно сосуществовали «плечо к крылу», чтобы в 21-м веке вы угробили всё земное население чохом (точнее — чихом)? Разумная курица Лиза из романа Данихнова, которая очень любит вдыхать табачный дым, явно будет против такого исхода. Кто ж будет курить, доставляя её удовольствие, если люди исчезнут, как вид? К сожалению, мрачные прогнозы имеют обыкновение сбываться, «мясной вирус» из романа уже маячит на горизонте, а гениальные писатели по своему обыкновению держат руку на учащённом пульсе человечества и ставят ему и себе диагноз: смертельный передоз информации и двустороннее воспаление воображения на фоне хронической нехватки любви.

В финале книги мальчишка-киборг по-киношному символично протягивает руку главному герою… Может быть, «братья наши меньшие» — это вовсе не мы, теплокровные, а — роботы, обладатели искусственного интеллекта? Может быть, именно они подхватят эстафетную палочку носителей разума на планете?

P.S.

Роман опубликован в абсолютно неподходящей для его формата серии «Фантастический боевик» издательства «Альфа-книга». Хотя о каком формате здесь можно говорить? Истинная литература не признаёт рамок и ранжиров. Низкий поклон «Армаде», выпустившей книгу… Но до меня уже дошли слухи о том, что новый роман Данихнова, который так же «неформатен», как и всё творчество этого безумного писателя из Ростова-на-Дону — почитайте его психоделические и одновременно очень реалистичные рассказы, регулярно появляющиеся на страницах журнала «Реальность фантастики» (пора бы из них делать сборник, да кто ж это издаст?) — редакторы «Альфа-книги» завернули. Похоже, «Братья наши меньшие» издательству (простите за неуклюжий каламбур) «вышли боком»…

© Владимир Ларионов, март 2006 г.

Опубликовано в журнале «Реальность фантастики» #5 (33), 2006:

http://www.rf.com.ua/article/881.html

ПЛЕННИКИ СВОБОДЫ

Но скучен мир однообразный

Сердцам, рождённым для войны...

А.С.Пушкин

Киевская писательница придумала горный край Гауграз, населённый несколькими народностями, не всегда понимающими язык друг друга. При некотором желании и известном воображении в этом сочетании букв можно услышать слово «Кавказ». Аналогии между придуманным Гаугразом и реальным Кавказом просматриваются невооружённым глазом, да и заглавие романа перекликается с названием хрестоматийного рассказа Л.Н.Толстого (если помните, у А.С.Пушкина и М.Ю.Лермонтова есть одноименные поэмы на те же кавказские мотивы). Гауграз Яны Дубинянской — последняя страна на планете, сохранившая свои обычаи, языки и свободу, единственный регион в мире, оставшийся вне рамок так называемого Глобального социума, жизнь в котором подчинена строгим законам, жёстко рационализирована и унифицирована. С раннего детства его обитатели посещают группы социализации и приучаются к целесообразному исполнению определённой функции; религиозные течения, наличествовавшие в доглобальные времена, заменены единой общечеловеческой моралью. Социализированное население в прямом и переносном смысле живёт «под колпаком»: над городами возведены специальные защитные купола, а за городскими жителями ведёт постоянный надзор ГБ — служба Глобальной безопасности. Новейшим технологиям и относительно комфортному бытию глобалов автор противопоставляет примитивные ремёсла и тяжёлую каждодневную борьбу за выживание народов независимого Гауграза; организованно-упорядоченному «глобальному» быту — свободу «варваров». Правда, «свободная» жизнь гаугразцев тоже донельзя зарегламентирована вековыми традициями и суевериями, ведь без строгого соблюдения целого ряда обязательных правил и установлений невозможно существование этой страны. А ещё Гауграз испытывает нехватку практически всех необходимых ресурсов (кроме человеческого — его женщины беспрерывно рожают).

Всё это было бы не так страшно, если бы между Гаугразом и Глобальным социумом не шла постоянная и многолетняя война. С точки зрения отлично вооружённых глобалов военное противостояние на границе выглядит чуть ли не компьютерной стрелялкой. Напротив, отважные горцы-смертовики несут значительные потери. Автор даёт логическое объяснение необходимости перманентной бессмысленной бойни, как ни странно, крайне необходимой Гаугразу. Для Гауграза война — «демографический регулятор, несущий элемент культуры, основа менталитета, фактор экономики, наконец…». А для Глобального социума боевые действия — досадная, но не слишком обременительная данность, почти развлечение. Глобалам, до поры до времени воздерживающимся от наступательной стратегии, кажется, что они могут легко уничтожить уникальную экосистему Гауграза. Но уже совсем скоро в расстановке сил противников грядут неожиданные перемены…

Роман «Гаугразский пленник», как и другие произведения Я.Дубинянской, замечателен тем, что автор не увлекается описаниями боёв, драк и приключений. Повествование запросто «перепрыгивает» через моменты, которые можно было бы неплохо поэксплуатировать в подобном ключе. Основное внимание писательница уделяет показу психологической подоплеки событий, замешанном на особом женском мироощущении, ведь главные героини романа — женщины. Читатель смотрит на происходящее глазами гаугразки по имени Мильям и родившейся в Глобальном социмуме Юсты Калан. Дубинянская умеет и любит работать с женскими характерами, достаточно упомянуть её повесть «Виза для вдовы» (другое название «Жёны призраков»), рассказы «Казнь», «Корабль женщин». Естественность и органичность созданных Дубинянской женских образов в сочетании с необычными обстоятельствами, в которые она помещает своих героинь, безотказно действуют на читателя: он увлекается, сочувствует персонажам, верит автору. Важно и то, что писательница не игнорирует вопросы, которые ставит реальный мир, не уходит в оголтелый эскапизм, прочно обосновавшийся в произведениях многих современных фантастов. В романе «Гаугразский пленник» полно скрупулёзных подробностей, позволяющих отчётливо почувствовать вселенную, созданную автором. Антитезой миру скользилок, связилок, стен-мониторов и домашних аннигиляторов Глобального социума встаёт пространство поэтических легенд, обрядов, артефактов-украшений и пряного чая Гауграза. На мелких технических проколах (вроде летательных капсул глобалов, перемещающихся в атмосфере со сверхсветовой скоростью) и изредка встречающихся в тексте незначительных стилистических огрехах акцентировать внимание не хочется. На фоне общего концептуального и стилистического уровня книги — это мелочи. Исследуя острые проблемы, связанные с сохранением суверенности и национальной идентичности в эпоху слома традиционных границ, сравнивая глобализацию и культурную уникальность, Дубинянская не отдаёт приоритеты ни той, ни другой политической парадигме. Её симпатии на стороне людей: в первую очередь, на стороне обычных женщин Гауграза и Глобального социума, жизнь и любовь которых писательница так достоверно и убедительно показывает.

Со словом «обычных» я, конечно, погорячился: дело в том, что некоторые представители «слабого» пола Гауграза (первые дочери в семьях) обладают особой магией, основанной на единении сил природы и женщины. Сдержанные гаугразки используют свои магические способности не часто, лишь в крайних случаях… Для активного и тотального применения «древнего волшебства» в сотнях разрушительных террористических «дестрактов», направленных против Глобального социума, понадобится дестабилизация, некий толчок, вмешательство извне. Таким толчком станет деятельность Робни, брата Юсты Калан. Когда-то он, человек с чрезвычайно болезненным пониманием категории свободы, пытаясь доказать своё право быть свободным, оказался в Гаугразе, стал там своим. Кем стал Робни для своих соотечественников из Глобального социума, автор прямо нигде не говорит... Придёт срок, и волшебницы Гауграза, объединённые общим желанием спасти родину, сделают то, что считают «правильным и необходимым». В классическом романе Владимира Михайлова «Сторож брату моему» люди планеты Даль-II, концентрируя в один вектор тысячи индивидуальных человеческих воль, все разом смотрят на своё, грозящее вот-вот превратиться в сверхновую, солнце и совместно «успокаивают» звезду. Сообща будут действовать и женщины Гауграза…

Яну Дубинянскую некоторые считают ученицей Марины и Сергея Дяченко. В её лиричных, философичных, романтических произведениях действительно можно найти интонации прозы Дяченко, но в целом это — зрелый, независимый, абсолютно самостоятельный автор. Особенно в последних своих вещах. Социально-психологическая антиутопия «Гаугразский пленник» — яркий тому пример.

© Владимир Ларионов, 2006.

Опубликовано в журнале «Реальность фантастики» #8 (36), 2006

http://www.rf.com.ua/article/963

История взлёта и падения бизнесмена Стёпы Михайлова, заключившего пакт с числом «34», не тянет на летопись эпохи, а сам Пелевин с романом «Числа» — на роль харизматичного летописца, толкователя прошлого и предсказателя будущего, традиционно писателю приписываемую. Утомляет перманентное манипулирование цифрами, навязчивое нумерологическое толкование главным героем фактов личной биографии и событий вне её. К тому же, в ряде случаев, многозначные и многозначительные совпадения чисел берутся с потолка, откровенно притягиваются за длинные ослиные уши, так любезные сердцу Стёпиного сексуально-финансового врага-партнёра банкира Сракандаева. Автор, желая угодить некоему, несуществующему в реальности экзистенциАНАЛьному читателю, уподобляется воздушному шару, управляемому газовой горелкой комплиментов ангажированной эстетствующей критики и дрейфующему чуть выше унылого среднего уровня литературного мейнстрима в сторону кормушки с западными грантами. Нормального, психически здорового российского читателя уже тошнит от ставших непременными атрибутами «продвинутой» современной литературы обсценной лексики, обязательного употребления героями наркотических веществ, а особенно — от подробных описаний анального секса, которым мужчина занимается с мужчиной. Кстати, случайно ли совпадение логотипа издательства «Вагриус», которое, как известно, Пелевин недавно покинул, и того животного, с которым ассоциирует себя гомосексуалист Сракандаев, по прозвищу «Ослик Семь Центов»? Может быть, роман получился именно таким, потому что писатель сублимировал в эту книгу своё отношение к издательству, с которым сотрудничал много лет…

Опубликовано в ж-ле «ПИТЕРbook» #10 (90), 2003.

Полностью здесь:

http://piterbook.spb.ru/2003/10/club/book_03.shtml

P.S. Слово «экзистенциальный» в тексте рецензии искажено сознательно. По понятным (для тех, кто читал книгу) причинам. В бумажном журнале середина «модернизированного» слова выделена заглавными буквами (в интернет-версии они куда-то пропали)...

ЛЕДИ И БАБОЧКИ

Лет десять назад, дожидаясь кого-то на книжном складе, я от нечего делать стал перелистывать попавший под руку покетбук — любовный романчик из тех, где на обложке неотразимый мачо склоняется над томной красоткой. И неожиданно обнаружил, что в книжке среди приличествующих литературе подобного рода жеманностей, слащавостей и нежностей периодически попадаются чрезвычайно откровенные, полупорнографические сцены. Полистал другие томики серии — в них то же самое! А ведь покупали «чувствительную» прозу (и неплохо в своё время покупали) добропорядочные дамы бальзаковских лет. По Бальзаку это значит — примерно тридцатилетние, ну а по нашему — пятидесятилетние. Я был тогда слегка ошарашен — очередное подтверждение того, как мы, мужчины, плохо знаем так называемый «слабый пол». Объяснения тому, что неюные уже леди тянулись (и по-прежнему тянутся) к дамскому роману, сдобренному достаточно жёсткой эротикой, имеются. Например, такое: недодали, дескать, красивой любви и полноценного секса обессилевшие от проблем совковой жизни и трудностей перестройки российские мужики своим подругам — вот теперь недолюбленные работницы и крестьянки из книжек эти пробелы и восполняют. Но раз уж женщины самого разного возраста хотят читать про ЭТО, то писать об ЭТОМ им, женщинам, сам бог Эрос велел. В соответствующем ключе, со своей точки зрения и колокольни. Они и пишут...

Иркутская писательница Юлия Галанина уже имеет опыт создания женских романов. В серии «Другая сторона» издательства «ФОРУМ» опубликован её «феминный» триллер «Да, та самая миледи», в серии «Новая Анжелика» издательства «ОЛМА-ПРЕСС» выходила (под псевдонимом Жюли Галан) её авантюрно-историческая трилогия «Аквитанка». Во всех этих произведениях отчётливо просматривается эротическая составляющая. Наличествует она и в новом романе Галаниной «Кузина». Это книга о непредвиденных последствиях и сопутствующих обстоятельствах неожиданного прикосновения «определённой части тела» одного из персонажей к тылу главной героини, когда та «стояла в толпе, в обтягивающем тело, как перчатка руку, расширяющемся ниже бёдер платье». Вообще-то, автор не так уж и часто употребляет фривольные словечки в тексте, но пошловатый эпистолярный обмен между Айей Аль-Нилам (так зовут героиню) и её возлюбленным действительно похож на стенограмму переговоров озабоченного клиента со службой «Секс по телефону». Игриво-вульгарная переписка Кузины и мага Драконида, усыпана смайликами. Интересно, откуда эти клавиатурно-компьютерные знаки современного мира в письмах, отправленных посредством волшебного портрета? Да и стилистически пикантные фрагменты заметно дисгармонируют с общей романтической интонацией произведения, безжалостно возвращая целомудренного читателя, витающего в платонических небесах, на грешную землю. Хотя... Предусмотрительная Галанина устами Айи заранее отмела возможные претензии к чрезмерной смелости текста: «То, что мы писали лишь друг для друга, что не предназначалось более никому, теперь трепалось всеми, засаливалось от их прикосновений. Там, где были наши улыбки друг другу, всунулись ухмылки посторонних. Увёртываясь от грязных, липких, вороватых рук, упорхнула со строк любовь, осталась тяжёлая, маслянистая похоть...»

Тем не менее, несмотря на все признаки женского романа, «Кузина», в первую очередь — фэнтези. В книге более чем достаточно присущей этому жанру волшебной мишуры. Любители будут довольны... Лично мне, убеждённому приверженцу добротной НФ и почитателю направления, которое Борис Стругацкий называет оксюмороном «фантастический реализм», роман понравился лёгким слогом и чётко выстроенной композиционной мотивировкой. Автор подробно и вместе с тем на редкость поэтично объясняет детали устройства отражения звёздного неба на земле, каковым является волшебный город-государство Тавлея с его домами-кланами-созвездиями. Детально описаны взаимоотношения между родами, иерархия управления Тавлеей, природа волшебства этого невозможного мира. Кстати, магия Тавлеи удерживается-контролируется обычным золотом. Каким образом? И это скрупулёзно объяснено. Симпатичны наполненные магией экзотические обереги-бабочки, придуманные Галаниной. Неподдельная любовь автора к очаровательным насекомым с двумя парами крыльев достойна восхищения: книга начинается с переливающихся «всеми оттенками ветреного заката» изящных крылышек бабочки на пригорке и заканчивается ажурными бабочками на волосах героини. Кстати, последовательность самоцветов в названиях глав романа, символизирующая непростой путь любящих сердец друг к другу, соответствует их расположению в крыльях оберега с именем Ждущая. Камушки нанизаны на тончайшие струнки, натянутые на золотой контур её крыльев… Из представителей фантастического цеха с такой же теплотой о бабочках пишет, пожалуй, лишь томич Юлий Буркин. Вспомните его роман «Цветы на нашем пепле» и повесть «Бабочка и василиск». Наверное, поэтому коллеги (и тёзки!) Юлий и Юлия с таким увлечением и энтузиазмом обсуждали в интернет-пространстве Живого Журнала любовные перипетии сюжета «Кузины» и характер главной героини — обаятельной и чувственной Айи Аль-Нилам, единственной наследницы дома Ориона. На мой взгляд, Галаниной особенно удались главы, описывающие пребывание Айи на золотых рудниках неизвестной планеты, где магия напрочь отстутствует. Может быть, именно из-за «каторжных» страниц, резко контрастирующих с описанием утончённо-сказочной жизни Тавлеи, я дочитал роман до конца… Память бедной Кузины заблокирована: она не помнит, каким образом оказалась в заключении, не знает, за какую провинность законопачена в сырую шахтную проходку. Выросшая там, где волшебство обыденно, где магия используется привычно и повседневно, Айя, словно рыба без воды, страдает без чар Тавлеи. Барак, надзиратель, кайло, штольня... Как тут не вспомнить советский Гулаг, в котором были свои Айи, внезапно брошенные из волшебного столичного мира на лагерные нары, в одночасье всего лишившиеся. Для меня уныло-серая немагическая планета, место заточения Кузины, однозначно ассоциируется с Землёй, поскольку тюрем и лагерей на нашей родной планете всегда хватало.

Конечно же, гордая леди Айя из славного рода Орионидов не теряет присутствия духа и надежды на спасение, да и роман хоть сказочно-фэнтезийный, но всё-таки — дамский и любовный. Потому читатели (а особенно читательницы) могут смело надеяться на лучшее...

© Владимир Ларионов. Июль, 2006

Опубликовано в «РФ» #9 (37), 2006:

http://www.rf.com.ua/article/983

На сайте «РФ» рецензия почему-то названа «Леди и бабочка», но в бумажном журнале название правильное — «Леди и бабочки»

ЗВЕЗДА НА ЁЛКЕ

Сборник эссе Вячеслава Рыбакова, вышедший в 1994-м году и получивший «Бронзовую Улитку» Бориса Стругацкого в 1995-м, имел знаковое название «Кружась в поисках смысла». Рыбаков ищет «смысл» давно и истово. Изучая политический и культурный контекст эпохи, писатель нащупывает суть бытия, пытясь обозначить то, что делает наше существование не стыдным, счастливым и насыщенным, причём занимается этим не только в своей публицистике, но и в художественных произведениях. К примеру, немалую долю объёма его романа «На чужом пиру» (2000) заполняет вшитый в ткань повествования философско-социологический трактат («Дискета Сошникова»), где автор весьма неравнодушно размышляет о настоящем и будущем России, о свободе и воле людей, живущих в стране. Аналогичные размышления, только значительно более язвительные и гротескные, воплотились в памфлет-предупреждение «На будущий год в Москве» (2003). Последняя книга В.Рыбакова «Звезда Полынь» в этом плане не исключение. Писатель продолжает разработку заявленной ранее темы, главная идея которой передаётся цитатой из романа «На чужом пиру»: «В России без общей цели не работают заводы. В России без общей цели все на всех обижены и всем кажется, что им всё недодали…».

«Звезда Полынь» уже вызвала дискуссии в интернете, реакция на книгу далеко не однозначна… Насмешливо-издевательски пересказать роман, как это сделал, например, В.Топоров (http://www.spbjournal.ru/culture/82.html) не трудно. Труднее объяснить неприкрытое хамство «рецензента»... Я могу понять «сильно правых» читателей, коих смущает утрированное педалирование автором «либерастических» черт в описании характера журналиста-прозападника с говорящей фамилией Бабцев. Или читателей, умы которых, безнадёжно перепрограммированные дикими нынешними денежно-рыночными реалиями, не воспринимают коммунарские поведенческие мотивации ряда персонажей «Звезды». Кто-то из прочитавших книгу недоволен тем, что Рыбаков якобы подаёт материал слишком упрощённо, в лоб и «без обёртки», хотя многие страницы романа — это пища для глубоких и серьёзных раздумий (взять хотя бы главу-диспут «Лебединая песнь соловья», в которой любопытно солирует персонаж по фамилии Шигабутдинов, ранее — мусульманин и татарский националист, а ныне — православный россиянин). Кто-то ничтоже сумняшеся приписывает абсолютно все высказывания героев сокровенному альтер эго автора, считая, например, наивные аберрации мысли подростка Вовки, запутавшегося в сетях фашистской секты, криком души самого писателя. А ведь как раз именно в этом романе В.Рыбаков методично и скрупулёзно демонстрирует внутреннюю философию очень разных людей, находящихся по разные стороны политических и социальных баррикад, подробно описывает их сомнения и переживания, влезает в их черепные коробки, искренне стремясь «объяснить» каждого из своих персонажей. И уж если «слушать» писателя через его героев, то почему бы не прислушаться к тому, что автор доносит до читателя устами гениального учёного Константина Журанкова, пропадающего без любимого дела после закрытия родного КБ; или неподкупного аудитора Счётной палаты Семёна Кармаданова, собаку съевшего на расследованиях финансовых махинаций; или простодушно-непосредственного журналиста Степана Корхового, сравнивающего жизнь со срубленной на Новый год ёлкой. И повнимательнее присмотреться к тому, как Рыбаков вместе ними продолжает искать «смысл»…

«Мы вот уж сколько десятилетий лишь судорожно дергаемся на одном месте. История наша, несмотря на океаны крови и кажущееся изобилие судьбоносных событий, прекратила течение свое. Потому что наша культура не в силах ответить на очень важный и очень простой, самый простой и самый важный вопрос, а без этого все мудрования — подозрительны как игра ума, жаждущего хотя бы в мире иллюзий скомпенсировать фатальную жизненную неудачу...

...Для чего жить?..

...Мы попытались жить для величия державы — и обломались. Потом попытались жить для светлого коммунистического завтра — и обломались еще больней. Полтораста лет бьемся лбом в эту стенку — и никак не можем двинуться дальше…».

Так что же нам всё-таки делать?

Какой должна быть звезда, венчающая нашу жизнь-новогоднюю ёлку?

Выражаясь языком учебников по менеджменту: каково наше целеполагание?

Рыбаков (с помощью Корхового) отвечает — следует раздвигать мир. Раздвигать туда, «…где вроде бы и жить нельзя. Где не надо ничего отнимать у других, не надо никого сгонять или истреблять, не надо ни с кем сутяжничать, где, кроме нас, никого нет и, если бы мы не поднатужились, то и не было б…». «…Новое небо и новая земля. Вот что на самом деле получается у нас лучше всего». Да, взгляд писателя с надеждой устремлён в космическое пространство. Но может ли освоение космоса стать коллективной, привлекательной для многих, с энтузиазмом принятой обществом жизненной целью?

Писатель уверен — в этом направлении следует активно работать, соединяя возможности государства и частного капитала. А вот слова другого героя книги (Кармаданова) о необходимости собирания умов: «У нас не земель не хватает, а людей… Настоящих людей — особенно. Будет у нас перспектива — земли сами обратно подтянутся».

Для решения этих фундаментальных национальных задач и создаётся придуманная писателем корпорация «Полдень-22». Собственно, в романе мы наблюдаем за процессом её рождения, сопровождаемым преодолением всяческих трудностей, собиранием ярких умов и хитроумными шпионскими интригами, а заодно знакомимся с главными героями, их прошлым и настоящим. Автор с подкупающей увлечённостью и убедительностью показывает, как соскучились новосёлы сказочно-коммунистического спецгородка Королёв-16 по захватывающей работе на благо великой и общей цели не ради одних только денег (для объективности отмечу, что с материальным обеспечением проблем у них нет). Правда, о конкретной деятельности «Полдня-22» в книге рассказывается скупо, но ведь «Звезда Полынь» — это лишь первая часть цикла романов «Наши звёзды», посвящённого покорению Галактики звездолётами российского производства. В тексте кое-где имеются зацепки, этакие «глазки в грядущее», касающиеся, в частности, будущего детей героев, обещающие читателю, что дальше будет ещё интереснее. И, конечно, в книге есть любовь, описывать которую Рыбаков умеет с душераздирающим откровением. Да и вообще весь роман написан замечательным, простым и свободным русским языком, которого лично мне так не хватает в современной отечественной фантастике.

Поэт Арсений Тарковский когда-то спросил: «Как на свете надо жить — ради неба, или ради хлеба и тщеты земной?». Вы, наверное, уже догадались, что думает по этому поводу писатель Вячеслав Рыбаков. А что думаете вы сами? Вы хотели бы почувствовать «очарование предложенного твоей страной варианта будущего»? Но прежде чем отвечать, прочитайте «Звезду Полынь».

(с) Владимир Ларионов. Июнь, 2007.

Опубликовано в журнале «Реальность фантастики» #8, 2007.

НИЧЕГО, КРОМЕ ПРАВДЫ

Вряд ли кто-то из нынешних фантастов сможет попасть в такой мощный когнитивный резонанс с несколькими поколениями читателей и настолько завладеть их вниманием, как это получилось в своё время у Аркадия и Бориса Стругацких. Общественный интерес к их личностям по-прежнему высок, тем более, что до сего времени в исследовательских материалах, посвящённых Стругацким (далее используется ставшая общепринятой аббревиатура АБС), анализировалось в основном их творческое наследие, а не подробности биографий. См., например: «Братья Стругацкие. Очерк творчества» Марка Амусина или «Братья Стругацкие. Очерк творчества» Вацлава Кайтоха. «Комментарии к пройденному» Бориса Стругацкого, вышедшие в 2003 г., тоже большей частью посвящены судьбам литературных идей и замыслов братьев, а не их собственным судьбам. Московский прозаик и публицист Ант Скаландис (автор романов «Катализ», «Спроси у ясения» и других произведений, в миру — Антон Молчанов), решил восполнить этот пробел. Кстати, заняться жизнеописанием АБС для серии ЖЗЛ издательства «Молодая гвардия» Скаландису посоветовал Дмитрий Быков. В конечном итоге объёмная (700 страниц!) биография АБС, над которой автор работал больше двух лет, по ряду причин вышла в другом московском издательстве, но зато как раз в год 75-летия Бориса Натановича Стругацкого (БН).

Скаландис разыскал и использовал в процессе работы над книгой огромное количество документов, часть этих материалов обнародована впервые, много общался с людьми, лично знавшими братьев Стругацких, консультировался с группой «Людены», занимающейся систематическим исследованием творчества АБС, плотно контактировал с самим БН. Определённые трудности для составителя биографии АБС представляло то обстоятельство, что писателя по имени Братья Стругацкие с момента смерти в 1991 г. старшего брата, Аркадия Натановича Стругацкого (АН), более не существует, а младший, ныне здравствующий, настоятельно рекомендовал Скаландису «писать книжку как ТВОРЧЕСКУЮ биографию АБС, начисто лишённую лично-интимной окраски». На первой странице книги, в авторском предуведомлении, приведено письмо БН, в котором тот сообщает, что «не хотел бы (совсем!) придавать какой-либо огласке ЛИЧНЫЕ материалы — АНа или БНа — безразлично».

Биографу пришлось действовать вопреки указаниям мэтра, иначе книга просто не получилась бы. В процессе ознакомления с архивными документами и общения с людьми, знавшими АБС, Скаландис довольно скоро пришёл к выводу, что имеет дело «с ТАЙНОЙ ЛИЧНОСТИ писателя по имени Братья Стругацкие. И фигуранты практически ничего не говорят о творчестве — они рассказывают исключительно подробности из жизни братьев…». Стало ясно, что прикоснуться к этой тайне, попытаться понять её, невозможно без изучения сугубо личных моментов биографии писателей, составивших знаменитый фантастический тандем. В результате в книге появились главы, художественно реконструирующие события на основе рассказов, записей и позднейших воспоминаний людей, в этих событиях участвовавших. Автор, рискуя получить «вето» от БН, не стал заниматься сухим изложением «причёсанных» фактов, а написал эмоциональное, наполненное его, автора, человеческим отношением жизнеописание. К счастью, и сам Борис Натанович в процессе общения с биографом и чтения черновиков будущей книги стал менее категоричным и фактически дал Скаландису полный карт-бланш, предоставив в его распоряжение переписку со старшим братом и другие документы.

Необходимо отметить, что Ант Скаландис — яростный поклонник творчества Стругацких и относится к АБС с большим пиитетом. Произведения братьев, впервые прочитанные будущим биографом, когда он ещё учился в десятом классе (автор подробно пишет об этом в предисловии), стали для него безоговорочно «своими», оказали на мировоззрение молодого человека колоссальное влияние. Именно поэтому Скаландису было чрезвычайно трудно оставаться абсолютно незаинтересованным. Биограф писал свою книгу сердцем, порой излишне восторженно, делая это, так сказать, «изнутри» . В своё время в адрес Геннадия Прашкевича, выстроившего свою «Историю русской фантастики от В.Ф.Одоевского до Бориса Штерна» на беспристрастно-холодном цитировании документов и произведений, звучали упрёки в отсутствии явно обозначенного авторского отношения к писателям — субъектам исследования. Скаландиса же упрекают в излишней пристрастности. А что делать? Автор любит Стругацких, можно даже сказать — любуется ими. Эта книга не могла быть иной. Скаландису удалось, не обходя интимные и порой не всегда привлекательные подробности жизни АБС, которые часто муссируются их недругами и завистниками, прямо, без экивоков, о многом рассказать, но при этом соблюсти необходимую деликатность. А заодно обстоятельно, убедительно и документально развенчать ряд мифов, сплетен и вражьих выдумок (в частности, относительно лидерства в дуэте АБС). Доскональное знание произведений Стругацких позволяет биографу проводить интересные аналогии, сравнивать внешние обстоятельства с тем, что происходит в произведениях АБС, иллюстрировать нюансы биографии братьев выдержками из их текстов. Скаландис пишет о том, как впечатления юного ополченца Аркадия Стругацкого, полученные в боях с фашистами на Пулковских высотах в 1941 году, нашли отражение в эпизодах повестей «Хищные вещи века» и «Обитаемый остров», что черты АН мы видим в писателе Викторе Баневе из «Гадких лебедей», что «Хромая судьба» и сольный роман БН «Поиск предназначения» предельно автобиографичны. Мы узнаём, что конкретные детали произведений АБС возникли не из умозрительной пустоты, что даже фамилии ряда героев (Быков, Горбовский, Агрэ) — это фамилии реальных людей из окружения Стругацких. Конечно же, и прототипами многих персонажей АБС были реальные люди. Например, прообразом Снегового из повести «За миллиард лет до конца света» в значительной степени послужил бывший ракетчик, ленинградский писатель-фантаст Александр Александрович Мееров, а в Филе Вечеровском есть черты друга АБС, математика с мировым именем Юрия Ивановича Манина. «Фёдор Симеонович («Понедельник начинается в субботу») списан с Ивана Антоновича Ефремова, а Янус Полуэктович сильно смахивает на тогдашнего директора Пулковской обсерватории (там работал БН, звёздный астроном по специальности, примечание В.Л.) Александра Александровича Михайлова. Правда, Кристобаль Хозевич — это почти чистая выдумка, а вот профессор Выбегалло являет собой гибрид академика Лысенко и одного известного писателя, имя которого БН просил не упоминать». Если же говорить о действующих лицах книги самого Скаландиса, то перед читателем проходит череда людей, известных широко и не очень, людей, с которыми дружили, общались, работали над теми или иными проектами братья Стругацкие: Иван Ефремов, Владимир Высоцкий, Юлиан Семёнов, Алексей Герман, Андрей Тарковский, Нина Беркова, Бела Клюева и многие-многие другие… Жизнеописание АБС начинается с главы, посвящённой незаурядной судьбе их отца, Натана Залмановича Стругацкого, юриста, красного комиссара и искусствоведа, трагически погибшего при эвакуации из блокадного Ленинграда. Есть в книге любопытные страницы, посвящённые ближайшим родственикам Аркадия и Бориса Стругацких и женщинам-спутницами их жизни. Есть страницы с упоминанием людей, сыгравших неприглядную роль в судьбе АБС, в частности, Александра Николаевича Яковлева, ставшего в 80-е годы одним из застрельщиков перестройки, а в 1966-м подготовившего приснопамятную «Записку отдела пропаганды и агитации ЦК КПСС о недостатках в издании научно-фантастической литературы». Исключительно негативно этот документ, в котором особое внимание уделялось именно Стругацким, повлиял на издательскую судьбу произведений АБС, да и на судьбу всей тогдашней советской фантастики…

В книге Скаландиса заметно больше внимания уделено подробностям (местами даже скандальным) из жизни старшего брата. Может быть, жизнь АН оказалась более насыщенной событиями и неожиданными поворотами? Эвакуация с отцом по Дороге жизни, работа в Ташле, призыв в армию, учёба в Военном институте иностранных языков на отделении японского, служба в разведотделе на Камчатке, житейские перипитии, непростые взаимоотношения с женщинами, любовь к выпивке… Или некоторый перекос авторского внимания — результат сдерживающего влияния БН, не позволившего биографу написать о себе ничего «лишнего»? Судить не берусь. Одно знаю точно: для поклонников АБС исследование Скаландиса — увлекательнейшее чтение. Смею надеяться, что оно будет хорошим подспорьем и для тех, кто только начинает знакомиться с творчеством Стругацких, ведь жизнеописание АБС, первая публикация которых (рассказ «Извне») состоялась полвека назад, выстроено на фоне их нелёгкой литературной биографии. Кроме прочего, труд Скаландиса — это правдивый портрет социалистической эпохи, внутри которой шло трудное становление писателя Братья Стругацкие. О том, какой была эта эпоха, особенно в части её «взаимодействия» с людьми творческими, весьма полезно прочесть молодым читателям. Да и писателям тоже не вредно. В первую очередь тем, кто склонен излишне идеализировать прошлое.

Закончив повесть «Второе нашествие марсиан», АБС записали на следующий день, 16 апреля 1966 г., в своём дневнике: «Не работали. Пьянствовали. Нехорошо это. Плохо». «Можно такое процитировать в книге?», — спросил Скаландис у Бориса Стругацкого. «Можно. Цитируйте. «Пусть клевещут», — ответил БН, вспомнив один из своих любимых анекдотов, в котором иностранцы приезжают на какой-то советский долгострой и поначалу их не хотят пускать, а потом смиряются: «Ладно, пусть клевещут».

В заключение приведу строки из письма, полученного мною от Бориса Стругацкого, с теми же словами. Отвечая на вопрос, каково его отношение к биографическому исследованию Скаландиса, БН пишет: «Книгу Скаландиса я, естественно, прочел и даже не один раз. По-моему, она удалась. Во всяком случае, никому раньше такую книгу об АБС написать не получалось. Что касается «интимностей-деликатностей», то тут простор для дискуссии широчайший, и соответственно спектр мнений возникнет безусловно «от и до». Я стараюсь относиться к этому философски. «Пусть клевещут». Скаландис рассказал, разумеется, не всю правду, но ТОЛЬКО правду и ничего, кроме правды. Можно ли в нашем реальном мире расчитывать на большее? Ей-богу, самая нелицеприятная правда не так отвратительна, по-моему, как неаппетитная масса слухов и нелепиц, которая наворочена сейчас вокруг наших имен».

© Владимир ЛАРИОНОВ, август 2008.

Опубликовано в журнале «Реальность фантастики» #5-6, 2008. С. 303-306.

События автор подаёт через восприятие персонажей. В основном, это сотрудники ДЕПО, живые характеры которых контрастно выделяются на общем безрадостном фоне. Хороши имена порядкоохранителей: комиссар Сергей Сполох, инспектор Индира Флавицкая, аналитик Серафим Ерголин, трассер Игорь Авилов. Органично, легко и надолго впечатываются они в память читателя — сразу видно, автор подбирал фамилии своим героям с любовным тщанием. Моральный климат в Гигаполисе тяжёлый, зато нет проблем с самыми продвинутыми достижениями технического прогресса. К услугам жителей супергорода схемосканы (лаптопы, запросто идентифицирующие личность по её психоэнергетической матрице), элкары (летающие средства передвижения), шок-ганы (парализаторы) и прочие не менее интересные штуки. Запоминается описание процедуры ментосканирования — леденящая душу беседа комиссара Сполоха с мозгом мёртвого полицейского Рима Гафиева. Правда, лично мне испугаться по-настоящему помешал каламбур, некстати появившийся в моём, ещё живом, мозгу: я подумал, что термин «ментосканирование» в данном случае вполне уместен, поскольку сканируется мент, пусть даже и убитый…

Обращает на себя внимание образ желчного старичка-фантаста Бориса Ильича, появляющегося где-то в середине романа и резонёрствующего на пару с заезжим эмигрантом Фимкой Бергелем. Старичку примерно семьдесят лет, он давно ничего не пишет. Подозреваю, что автор таким образом отправил в будущее свою копию десятилетней давности, озвучив с помощью экс-фантаста горькие мысли, одолевавшие самого Филенко в тот период. В пользу моей версии говорит и украинское происхождение этого персонажа, и название его программного творения («Посол во вселенную»), и то, что Борис Ильич навсегда ушёл из литературы. Ведь когда-то и сам Филенко пытался забросить сочинительство: «Два года я вообще не хотел писать, сейчас меня опять потянуло к этому делу, но семейные и личные обстоятельства сему не способствуют» (из интервью В.Владимирскому, август 2000г.). К тому же, по моим подсчётам, Евгению Филенко (дай Бог ему здоровья!), в 2022 году будет как раз около семидесяти.

Написано в 2002-м году, полностью здесь:

http://community.livejournal.com/ru_readership/27327.html

На днях перечитал. По-прежнему чертовски актуально и злободневно...

И это:

«За окном мело, машины боязливо ползли по шоссе, на обочинах громоздились сугробы, и смутно чернели за пеленой несущегося снега скопления голых деревьев и щетинистые пятна и полосы кустарника на пустыре.

Москву заметало.

Москву заметало, как богом забытый полустанок где-нибудь под Актюбинском. Вот уже полчаса посередине шоссе буксовало такси, неосторожно попытавшееся здесь развернуться, и я представлял себе, сколько их буксует сейчас по всему огромному городу — такси, автобусов, грузовиков и даже черных блестящих лимузинов на шипованных шинах.»

И это:

»..развернул газету. В мире все обстояло по-прежнему. Одна страна задерживала торговые суда другой страны, и эта другая страна посылала решительные протесты. Страны, которые нравились господину президенту, вели справедливые войны во имя своих наций и демократии. Страны, которые господину президенту почему-либо не нравились, вели войны захватнические и даже, собственно, не войны вели, а попросту производили бандитские, злодейские нападения. Сам господин президент произнес двухчасовую речь о необходимости раз и навсегда покончить с коррупцией и благополучно перенес операцию удаления миндалин. Знакомый критик – большая сволочь – восхвалял новую книгу Роц-Тусова, и это было загадочно, потому что книга получилась хорошая.»

Футуристический триллер «Все вечеринки завтрашнего дня» завершает «мостовой» цикл Уильяма Гибсона. Сюжетные линии и судьбы персонажей двух предыдущих романов трилогии («Виртуальный свет» и «Идору») сходятся в в своеобразный «метаузел», каковым становится «Гольден Гейт» — разрушенный сокрушительным землетрясением стальной мост между Сан-Франциско и Оклендом, прибежище изгоев и деклассированных элементов. Именно здесь формируется эпицентр глобальных перемен узловой структуры мира, инициируемых одним из персонажей книги, информационным магнатом Кони Харвудом. Уничтожение автономной субкультуры моста, «бессознательного полигона для разработки альтернативных социальных стратегий» должно стать первым звеном в цепи зловещих изменений, своеобразным началом «конца света».

Подробнее — здесь:

http://community.livejournal.com/ru_readership/15227.html?mode=reply

Одна из самых замечательных находок Гибсона — понятие «томассон», обозначающее бесполезные, бессмысленные явления и предметы. «Исходный Томассон был игроком в бейсбол. Американец, очень сильный и красивый. В 1982 году он перешёл в «Йомиури Джайантс», за огромные деньги. Вскоре выяснилось, что он не может попасть битой по мячу». Образец великолепного томассона в романе – разрушенный сокрушительным землетрясением стальной мост «Голден Гейт» между Сан-Франциско и Оклендом. От оснований опор до вантов мост облеплен сооруженными из подручных средств лачугами, в которых ютятся изгои и отбросы общества (где-то здесь, у самой верхушки устоев обитает и Шеветта, которую приютил местный старожил Скиннер, один из первопоселенцев моста). Маргиналы и деклассированные элементы захватили мост, «на котором кончилась современность», они основали там свой несанкционированный мир и живут в нём по особым правилам. «Убежище, дикое, странное, но – убежище, где можно лечь и уснуть, единственный приют бесчисленных людей и их бесчисленных снов».

Подробнее здесь:

http://www.tm-vitim.org/rezonans/search/mode=show_article&a_id=232

В свое время Ю.Брайдер и Н.Чадович плотно сотрудничали с Всесоюзным творческим объединением молодых писателей фантастов (ВТО МПФ) и минским литературно-издательским агенством «Эридан». События, связанные с историей возникновения, расцвета и разрушения этих издательских монстров (в книге замаскированы соответственно под ТОРФ и «Эпсилон»), передаются в романе сквозь призму восприятия начинающего фантаста Жмуркина, ставшего членом ТОРФа, и излагаются с издевательским юмором. Для продвинутого любителя фантастики со стажем не составит труда разгадать, кто именно скрывается за «говорящими» фамилиями Самозванцев, Чирьяков, Савлов, Топтыгин или Кишко. Образы директора-администратора Верещалкина, постоянно голодного трезвенника-новеллиста Гофмана-Разумова, небесталанного хулигана из Сибири Вершкова, сотника Бубенцова – автора нескончаемой эпопеи «Синдбад возвращается в Багдад» и многих других участников не таких уж давних событий получились у авторов убийственно похожими на реальных людей. Замечательно описана деятельность Жмуркина в «Эпсилоне» на ниве адаптирования для отечественного потребителя произведений короля западного детектива Руби Роуда (прозрачный намек на Джеймса Хедли Чейза, бесконечное собрание сочинений которого выпускалось «Эриданом»). Пишущий эти строки знаком со многими действующими лицами романа (правильнее сказать – с их прототипами), участвовал в семинарах ВТО МПФ, бывал в гостях у «Эридана» и может подтвердить: так все и было. Ну, или почти так.

Подробнее здесь:

http://www.rusf.ru/ko/parad/010904_1.htm

Ещё подробнее — здесь:

http://www.sf.perm.ru/lavka_kritic4.shtml

Футурологическая утопия «Кормчая книга» — широкое полотно, показывающее несколько срезов предполагаемого будущего. Срезов, разделённых многими и многими столетиями. Кормчими книгами назывались на Руси в XIII веке сборники церковных и светских законов. «Кормчая книга» Геннадия Прашкевича — своеобразный свод законов будущего мира. Всматриваясь в грандиозную тень, падающую в наше время из предполагаемого будущего, писатель делает смелую попытку спрогнозировать развитие мирового социума, рассказать о предстоящих глобальных переменах, опираясь на открытый героем романа закон исторической спирали – периодическую повторяемость форм организации общества. Не ограничиваясь рассмотрением прямолинейно-поступательного вектора развития человечества, писатель демонстрирует сразу несколько вероятных вариантов развития событий, предупреждает о чудовищных катастрофах и общемировых проблемах, ожидающих земную цивилизацию, пытается подсказать возможные выходы из тупиковых ситуаций, оперируя при этом потрясающим количеством персонажей и квазидокументов.

Успех «неформатной» повести «Белый мамонт» с обескураживающим пояснением в выходных данных – «перевод с неандертальского» (премия Б.Стругацкого «Бронзовая улитка», премия Международного Конгресса фантастов «Странник», ряд других премий) лишний раз доказывает, что смелости язвительных операций мысли Прашкевича нет никаких границ. Первые люди пытаются найти управу на мохнатого Творца земли и неба – белого вечного мамонта Шэли. Они придумывают огромное копьё с парусом, а заодно – поэзию и живопись. «Многие вершины, – пишет «переводчик» во вступлении к повести, – казавшиеся нам вечными, известны теперь только по позднейшим перерисовкам, по отголоскам чудовищно архаичных мифов, другие забыты безвозвратно; что же касается неандертальских шедевров, они вообще сохранились фрагментами. Полную картину уже не воссоздать. Но время от времени мы находим темные пещеры с наскальной живописью, изучаем следы неясных доисторических сооружений, обломки странных орудий. Там, где единый каменный рассказ разорван, где нет никакой возможности восстановить утерянное, мы пытаемся заполнять лакуны более поздними фрагментами мирового искусства, совпадающими с первоосновой по интонации. Это, в общем-то, в природе человека. Это очищает от скверны».

«Пятый сон Веры Павловны» был номинирован в 2002 году на премию «Букер». Авторы дали ему подзаголовок «Современная утопия». Наверное, таёжная резервация-«периметр», где потерявший себя человек может добровольно «подлатать» моральные ценности, а заодно и заработать – и впрямь утопия, но книга важна тем, что в ней отчетливо переданы атмосфера и интонация исторического момента.

ВОЗВРАЩЕНИЕ СО ЗВЁЗД

Роман Марии Галиной «Волчья звезда» — одна из первых книг, выпущенных в начале 2003-го года московским издательством «Махаон», возобновившим выпуск современной фантастики в серии «Зелёная луна».

В не очень далёком будущем земные учёные находят способ сделать людей практически бессмертными. Претенденты на вечную жизнь проходят специальную обработку в так называемом имморталии – своеобразном инкубаторе для бессмертных, где потом и пребывают безвылазно: «…никто не знает, что там происходит с людьми — прошедшие обработку свели свои контакты до минимума…». Люди отказывают себе во всём, чтобы скопить деньги на имморталий и отодвинуть смерть в бесконечность. Целью жизни становится её продление. Рождаемость в высокоразвитых странах падает до нуля. Технократическая и финансовая элита, заполучив биологическое бессмертие, думает только о том, как обеспечить личную физическую безопасность. Содержание огромного количества имморталиев, в которых закуклилась часть землян, высасывает все материальные и энергетические ресурсы планеты. Исчез движущий импульс развития человечества, утерян дух поиска, прогресс остановился, цивилизация стремительно клонится к закату.

К тому времени, когда население, не попавшее в инкубаторы, уже основательно деградирует, на Землю возвращается звёздная экспедиция, посланная в систему Сириуса ещё на заре эры иммортализации. Конечно, возвращаются, не те, кто улетал колонизировать Сириус, а их «потомки-преемники». Правда, они не совсем люди, но не будем забегать вперёд, пусть читатель наслаждается текстом, самостоятельно раскрывая тайны «Волчьей звезды» — загадок и сюрпризов в романе предостаточно. Колонисты, мечтавшие припасть к материнскому лону процветающей Земли, попадают в чужой, дикий, враждебный мир… Земляне-аборигены начисто лишены творческого воображения, ничего не делают без практической цели, не признают ничего нефункционального. Отдельные туземцы ещё владеют навыками чтения, пытаясь что-то понять в чудом сохранившихся книгах, но письмом уже никто не владеет. Ситуация усугубляется тем, что астронавтам перед отбытием в далёкий космос была сделана своеобразная прививка от агрессивности, под воздействием которой они, а, следовательно, — и их потомки превратились в заядлых ксенофилов-романтиков, миролюбивых до полного идиотизма. Вследствие этого Звёздным Людям (так называют аборигены колонистов) чрезвычайно трудно не то, что адаптироваться, а элементарно выжить в окружении вероломных землян, привычных к перманентной межплеменной вражде. В конце концов, сугубые прагматики-туземцы просто физически уничтожают почти всех носителей чужеродного, непонятного им мировоззрения. Но на этом книга не заканчивается. Странные и страшные события в лагере кочевников, в заброшенном трансильванском замке и в убогой туземной деревушке становятся фоном, на котором разворачивается печальное повествование о дальнейшей судьбе уцелевших Звёздных Людей и о том, как трудно быть человеком вне человечества…

Роман Марии Галиной концептуален, но не прямолинеен; увлекателен, но интрига не заслоняет его философский подтекст; легко читается, но это вовсе не примитивное «бульварное чтиво». Не буду пытаться идентифицировать жанр произведения. В выходных данных «Волчья звезда» названа фантастическим романом. Пожалуй, это и есть самое верное определение вещи, на редкость органично сочетающей элементы антиутопии, философско-приключенческого романа и готического хоррора.

©Владимир Ларионов, январь 2003 г.

Опубликовано в журнале «ПИТЕРbооk» #1-2 (83), 2003. С. 51.

Государство с полностью разрушенной экономикой. Обнищавшие, отчаявшиеся люди готовы на всё, лишь бы как-то поправить своё жалкое положение. Группа горожан, завербовавшись курьерами в некий таинственный «Комитет спасения», отправляется в опасное путешествие по стране, распавшейся на воюющие между собой военные округа. Повествование ведётся от лица журналистки Риты. Это обычная женщина: не слишком красива, в меру умна, в меру осторожна, но именно ей в этой экспедиции придётся принимать самые трудные и ответственные решения. Повесть чем-то напомнила мне «Гадких лебедей» Стругацких: то ли холодным дождём на последних страницах, то ли неким лепрозорием для избранных, в который загадочные «Комитеты» вывозят «нужных» людей определённого склада, чтобы с их помощью строить новое будущее.

Отличный литературный язык, стилистически сдержанная, но вместе с тем уверенная манера повествования, глубокое проникновение автора в психологию своих героев заметно выделяют произведения Марии Галиной на общем современном «фантастическом» фоне. В повести ощутимо присутствует трогательная вера героев в чудо, надежда на то, что придёт кто-то очень добрый, сильный, понимающий и спасёт, и всё устроит, полюбит и оценит, сделает их (и нас, читателей, заодно) счастливыми, здоровыми, защищёнными. Конечно, автор понимает, что надежды эти совершенно беспочвенны. Но… А вдруг и вправду кто-нибудь придёт?

Гипотетическая Земля, на которой задолго до появления людей утвердилась древняя цивилизация грандов или мажоров (от латинских слов grandis – большой, важный и major – старший, больший). Гранды произошли от древнеавстралийских шестиплавниковых рыб. Обоеполые позвоночные, да еще с крыльями (правда, рудиментарными), размножающиеся чем-то вроде почкования, они и дальше бы жили в уютной Австралии, но

Автор очень достоверно (Мария Галина в прошлом биолог) рассказывает о происхождении и анатомии мажоров, ярко показывает драму взаимоотношений главных героев повести: человека 0леся Воропаева и молодого мажора Себастиана, убедительно конструирует историю сосуществования и трагического конфликта грандов и людей, конфликта, в котором обе стороны по-своему правы…

Роман Максима Голицына (теперь уже, наверное, все знают, что это псевдоним Марии Галиной) «Глядящие из темноты» издатели зря поставили в эксмошную серию «Миры fantasy». В книге нет волшебных чудес, колдунов, магов, и драконов, в ней действуют обыкновенные люди — этнограф Леонард Калганов и палеопсихолог Берг, наблюдатели-учёные из Посольского корпуса, заброшенные на планету земного типа и оставшиеся без связи с коллегами, поскольку межпространственные туннели напрочь закупорились из-за вспышки сверхновой.

У аборигенов — средневековье на дворе и в головах, правда, поначалу они все довольно добрые, мягкие, ничуть не агрессивные... Кстати, автор устами своих героев мимоходом сообщает читателю, что немногие обитатели нашей Галактики в основном являются гуманоидами, то есть физически вполне идентичны земным расам, а, значит, семена жизни когда-то разбросала по Вселенной одна и та же щедрая рука. «Трудно быть богом» АБС, конечно, вспоминается. Только персонажи-наблюдатели у Галиной ещё более ограничены в своих возможностях вмешиваться во внутренние дела чужого мира, чем сотрудники Института экспериментальной истории из классической повести Стругацких. А ещё у Леона и Берга нет с собой никакого земного оружия…

Роман читается легко, герои живые, история интригующая, временами таинственная, ближе к финалу — трагическая. Фантастический элемент в романе Галиной не исчерпывается одним только фактом присутствия земных наблюдателей на другой планете, в феодальном обществе на переломе его развития. Да и смута в Срединных графствах вызвана вовсе не объективными историческими внутренними изменениями, а искусственно инициирована извне. За наблюдателями наблюдают, ими пытаются манипулировать, над ними, а заодно и над всем их окружением, проводит жестокий эксперимент таинственная сила.

На них кто-то глядит из темноты.

Трудновато быть богом на Солярисе...

По какой причине в туманном Альбионе пользуются большим спросом ерусланские телогрейки?

Откуда пошло выражение «бить склянки»?

Кто такие «гомункулы»?

Кто были основатели царского рода Жмуриковичей?

Успенский всё это и многое другое объяснит вам в лучшем виде:)

А уж как достаётся несчастным полякам в лице шляхтичей Яцека Трембы и Недослава Недашковского! На протяжении всей книги Успенский издевается над ними всеми естественными и противоестественными способами. Видать, крепко обиделся Михаил Глебович, после того, как его завернули в Бресте польские пограничники, не пустив на «Полкон-2003»...

Повесть Яны Дубинянской «Виза для вдовы» прочитал в «Полдне». С моей точки зрения — практически эталонный образец прозы журнала Б.Стругацкого: печально до безысходности и не сразу понятно (не в лоб, так сказать, подано). Органично укладывается в ряд напечатанных «Полднем» произведений — таких, например, как роман Д.Быкова «Эвакуатор», повесть Г.Прашкевича «Дыша духами и туманами», рассказ В.Данихнова «Милосердие».

«Виза для вдовы» — этакий микс из «Пикника на обочине» АБС, «Сталкера» Тарковского и «Соляриса» Лема. Я не про идеи, я — про атмосферу, талантливо созданную писательницей. Да и «Зона» (точнее, «Ф-зона») у Дубинянской присутствует. И дождь идёт... К тому же, очень убедительно рассказано о чувствах и переживаниях женщины, потерявшей мужа. Вообще, женские персонажи в повести максимально достоверны. Что тут удивляться, ведь автор — женщина...

«Охота на Актеона» — очередная версия будущего. Будущего, в котором власть над миром принадлежит женщинам. Мужчины низвергнуты, прячутся в подземельях или живут на положении рабов. Подобное общество рассматривал в своих произведениях А.Громов (см. его романы «Тысяча и один день», «Первый из могикан»). Но 150 лет матриархата в романе Евтушенко не сделали превосходство сестёр-гражданок незыблемым. Великая сила любви разрушает все преграды. Нет никакого сомнения в том, что низы и верхи воссоединятся. Полы (чуть не написал «и потолки») сольются в экстазе.

Конечно, характеры героев романа достаточно схематичны, но ведь это рамки требуемого издательской серией формата, тут уж ничего не поделаешь. Зато все персонажи книги имеют прообразы, взятые из ЖЖ. Об этом написано в небольшом послесловии «От автора», об этом можно прочитать и здесь: http://www.livejournal.com/users/evtushenko/305809.html?thread=2974865&style=mine#t2974865

Возможно, занимайся тем же сюжетом женщина — она б расставила акценты по-другому. Наверняка у неё дамы-героини не так часто употребляли бы «солёные» выражения, были бы менее беспомощными и более осмотрительными. Автора «Охоты на Актеона» уже обозвали «гендерным шовинистом». Это перебор. Всё дело в том, что роман написан настоящим мужчиной. Он по-другому не мог.

Я сам когда-то жил в такой же общаге, с такими же соседями и такой же комендантшей (только её Анна Ивановна звали, а не Ольга Васильевна). И, между прочим, выжил, что позволяет мне воспринимать роман несколько более оптимистично, чем это задумывалось автором. Не предавались мы постоянным беспросветно-тоскливым рефлексиям, потому и вены себе не вскрывали. Из окон действительно вываливались, но больше по пьяни...

Главного героя Отличника доконала общага. Но всё-таки, чтобы убить Отличника (а для начала — его любовь — светлую девочку Серафиму) писателю пришлось прибегнуть к помощи бога из... локомотива. Инферно общаги, автором же и созданного, оказалось недостаточно.

Замечательный язык. Прочитайте второй абзац первой части про «брусок уличной чистоты, задвинутый в затхлый массив здания» — гениально срисовано! Словно ты сам в этой комнате с распахнутыми окнами...

Или вот это: «В дверь громко стукнули. Отличник, ничего не соображая, сел, схватил со стола толстый будильник и тупо уставился на усатый циферблат. Было без пяти восемь». Не знаю представляет ли себе нынешний студент так же живо, как я, те самые «толстые и усатые» будильники, который мы ставили в тазики-резонаторы, чтоб они громче звенели, поднимая нас, невыспавшихся...

А это: «В дальнем окне в конце коридора чернела лакированная ночь. Вокруг было пусто, в сердце ясно».

Всем читать.

В кои-то веки хоть кто-то из наших фантастов не побоялся сделать остросатирическую повесть на современном российском материале. Сюжет любопытный, хоть и заимствованный у Гоголя: от прапорщика ВОХР Ковалёва самым нахальным образом сбегает член. Как вы помните, у Николая Васильевича нос становится высокопоставленным чиновником, а у Щёголева сбежавший орган стал аж президентом Росиии. Естественно, Ковалёв пытается вернуть его на место, пускаясь для этого на всяческие ухищрения, позволяя автору, подробно и душераздирающе их описывающему, сказать всё, что он думает о нашей действительности.

От книги повеяло чем-то давно забытым... Говоря суконным языком фанткритика — «высокими гуманистическими идеалами».

Хорошо, что нашёлся автор-фантаст, который сегодня ещё пытается сыграть на заросшем бурьяном поле высокой морали и человечности. К сожалению, у Караваева не всё получилось убедительно. Моему восприятию (априори очень доброжелательному) мешало изобилие употреблённых автором литературных штампов и засилье картонных персонажей. Да, трудно (практически невозможно) сделать положительных героев некартонными... Да, непросто фантасту высказывать избитые (и забытые) истины свежими словами, стилистически отточенно...

Но стараться -то надо. Ведь спрос с таких авторов строже...

Зарубки на память

1. Когда герои со вкусом обустраиваются (а обустроившись — сибаритствуют) в сибирской тайге — на память сразу же приходит Василий Звягинцев с героями эпопеи «Одиссей покидает Итаку».

2. Новоиспечённые сверхлюди создают из воздуха всё что угодно, без проблем... Любые аппараты, механизмы и явства. Это вам не Хоттабыч, который (если я не ошибаюсь) телефонный аппарат монолитный выколдовал.

3. Обратил внимание на нечто общее для книги Романа Караваева и цикла Николая Романова «Экспансия». Нет, я не о некотором совпадении писательских имён. И не о том, что эти имена являются псевдонимами. И не о том, что оба автора — петербуржцы. И не о том, что их книжки вышли в Лениздате. В книге Караваева есть Сфера, не позволяющая неинициированному (недостойному инициации) человечеству покинуть отведённое для него ограниченное околоземное космическое пространство (не зря роман называется «Недалеко от Земли»). В сериале Романова имеется нечто подобное: Мешок — «непреодолимый барьер неизвестной природы радиусом в тридцать три световых года» вокруг Солнечной системы. К тому же, герои того и другого писателя постепенно приобретают разнообразные сверхвозможности и умения...

4. О люденах — ни слова. :)

Добротная и логичная проработка нестандартного фантастического мира внутри Пределов — Пераса; замечательная придумка — Имя (бес, муза, зримый ангел), парящее над гениями, облекающее плечи и голову избранников («полноименных») изменчивой тенью; колоритный и симпатичный, на первый взгляд, безыскусный, но вместе с тем таинственный образ основного персонажа; отличный язык, ненавязчиво меняющий интонацию в зависимости от ситуации и личности того, кто ведёт повествование... Плюс — безудержное воображение авторов. Всё это затягивает, заставляет сопереживать, наконец, просто вынуждает в темпе добираться до финальной странички этой книжки, рассказывающей о перипетиях жизни героя с именем Иван и абсолютно непредсказуемым прошлым.

За чтением пришло на ум «Последнее желание», открывающее цикл романов Анджея Сапковского о ведьмаке. У этих, казалось бы, весьма непохожих произведений есть-таки общие черты. И там, и здесь мы видим что-то вроде сборника повестей, объединённых героем (брутальным и загадочным), вокруг которого концентрируются события, и необычным, но живущим по достаточно строгим законам миром, в котором эти события происходят. Ведьмак Геральт у Сапковского — профессиональный истребитель нечисти, исполняющий обязанности сыщика и палача одновременно. Имяхранитель Иван из одноименного романа Сивинских и Козаева (надо сказать, что в книге прилагательное «одноименный» — имеет совсем другое значение) занимается чем-то подобным...

Ко всему этому добавлю замечательное общее литературное исполнение и опытную, уверенную руку авторов: «Роб работал. Гусиное перо порхало над столом, словно флажок корабельного сигнальщика. Исписанные листки разлетались чайками. Крышка допотопной чернильницы гремела канонадой Трафальгара. По матово-фиолетовой, слабо изогнутой поверхности магической линзы стремительно летели изумрудные строчки — это микродаймон старательно снизывал в ажурную нить образы, рождённые гением хозяина. Роб что-то правил пальцем прямо на линзе и бормотал время от времени в изогнутый рожок звукоприёмника (сделанный, как знал Иван, из настоящего турьего рога). А за плечами его, бурля сотнями бесплотных складок, развевался в потоках несуществующего ветра колоссальных размеров алый плащ.»

Замечательный исторический роман. Магический язык... Стилистическая отточенность... Неизбывная душевная маета и тоска русского человека, облечённая в слова...

Меня мало радует обильное присутствие трупов, крови и расчленёнки в литературных (как, впрочем, и во всех других) произведениях. И, хоть в романе всё это описывается вполне серьёзно (в художественной галерее, где инсталлируются препарированные человеческие внутренние органы, случается захват заложников, выставленные мумии и свежие трупы вкупе образуют некий некрокреатив), буквально воспринимать происходящее на страницах романа я просто не мог. Вырвало бы...

Один из главных героев «Деграданса» пропагандирует «новое искусство», используя интернет-сверхвозможности самого ближайшего будущего. Речь идёт о творческом оформлении смерти, креативной работе с мёртвой плотью и высшей стадии «подлинного творчества» — превращении живой плоти в мёртвую. Проще говоря, о реальных убийствах в реальном времени, на глазах, так сказать, у «изумлённой публики». И это тоже меня смущает: ведь пропаганда «трэш-реализма» в романе идёт небезуспешно, из зрительского массива незамедлительно материализуются поклонники, сторонники и апологеты «новой эстетики». А ведь вроде бы здравомыслящие люди, да просто нормальные, заурядные обыватели, которых должно отвращать смакование подробностей убийства в прямом эфире, составляют большинство населения. Но есть ли в допущении подобной аберрации массового сознания фантастичность? В реальной жизни всякое бывает: продвинутые художники публично отрезают себе уши и пенисы, добропорядочные обыватели совершают зверские изнасилования и убийства, цивилизованные граждане по взаимному согласию употребляют друг друга в пищу, а немец Гюнтер Хагенс действительно создаёт из мумий своих современников художественные композиции. Информация об этом, соответствующим образом обработанная масс-медиа, вываливается на потребителя. Кстати, в последние годы население России очень сильно берегут от передач (по крайней мере, телевизионных), в которых были бы представлены различные точки зрения на политические события в нашей стране и за её пределами, зато полный карт-бланш дан телепедерачам о всяческих уродах, моральных и физических извращениях, убийцах и гламурных подонках. Масс-медиа, по-своему расставляя акценты или широко транслируя одну «правду» (при этом полностью замалчивая другую), размывают и без того нечёткие нравственные общественные ориентиры. Конечно, я понимаю, что сваливать всю вину за нынешний моральный «деграданс» на средства массовой информации не есть правильно. Всё зависит от того, в чьих они руках. Цитата из романа: «Общественным мнением в России руководят те, кто дорвался до денег». Но свою долю ответственности (и немалую) масс-медиа, безусловно, несут. Всегда ответственны и творцы. Ратуя за свободу самовыражения, не должно им забывать о морали и свободе других. Вот об этом, наверное, и хотели сказать авторы романа.

Напоследок — ещё одна цитата из «Деграданса»: «Лепра поражает тело, искусство поражает душу. Ничего особенного. Мировое искусство — это всего лишь ранняя реакция человечества на ужас проказы».

Симпатичный роман. Приличный перевод А.Комаринец, если не считать ряда явных опечаток и нескольких моментов, меня позабавивших. Например: «Схватившись ногой за какой-то выступ, Обезьяна внезапно перевернулся, так что его физиономия уставилась вверх ногами в лицо Толстого Чарли» (с. 156). Почему бы не написать по-простому «его перевёрнутая физиономия»? Тогда б в предложении не было «двойных ног», а заодно и «физиономии вверх ногами»... А это несчастное «лениво», которое я так не люблю при употреблении в конструкциях типа «Честно говоря, ему было просто лениво» (с. 342). Но всё это мелкие придирки, которые забываются при чтении перевода в целом. «У любого человека, который ходил по земле в прошлом или будет ходить в грядущем, есть песня. Нет, поймите правильно, никто её не написал. У неё собственная мелодия и собственные слова. Очень мало кому удаётся её спеть. Большинство из нас боятся, что не воздадут ей должного голосом или что слова у неё слишком глупые, слишком честные или слишком странные. Поэтому они свои песни живут».

Хорошая книга. Об этом в своё время написали Н.Калиниченко в «FANтастике» (#3, 2007) и Б.Невский в «Мире фантастики» (#1, 2007). Сражён наповал зияющей глубиной фразы последнего рецензента: «За кинговским сюжетом «Американских богов» скрывались зияющие смысловые глубины. «Дети Ананси» значительно проще».

«Нечисти», вышедшие мизерным тиражом в 2002-м году в «Геликоне», долго не переиздавались. Слишком неоднозначен роман. Главные герои Денис и Лёха, очень похожие молодые люди, представляющие (если говорить весьма и весьма упрощённо) противоборствующие кланы чёрной и белой магии, по воле этих кланов неизбежно должны схлестнуться в смертельной схватке. Книга написана толковым литературным языком, следить за девиациями сюжета и тем, как герои взрослеют, вникают в колдовскую науку, проходят инициацию, копят силы для решающего боя, любопытно до изнеможения. Тем более, что все основные события происходят здесь (в Санкт-Петербурге или где-то рядом) и сейчас (приблизительно в наше время) Одна беда — читатель никак не может взять в толк: кому из основных персонажей сочувствовать, с кем себя отождествлять... Читательское недоумение усугубляет то, что по сути своей герои (и один, и второй) — нечисти. Неспроста одно из питерских издательств в своё время заклеймило данный роман как еретический. Удивляться тут нечему: о церкви и её руководящей и направляющей роли в деле борьбы с сатанистами, колдунами и язычниками в книжке — ни слова. И слава богу...

О'Санчес, автор тяжелейшего и депрессивнейшего «Кромешника», написал более лёгкую для чтения книгу. Сам он её называет «сказка-война»...

Не хотелось бы, чтоб эта книга, вышедшая в обильной попсою и трэшем серии «Фантастический боевик», осталась незамеченной.

«Компрессия» Сергея Малицкого — весьма удачный и органичный микс жанров: НФ, психологический детектив и любовный роман под одной обложкой.

Перипетии судьбы главного героя, оказавшегося в сложнейшей морально-этической ловушке, самым неожиданным образом переплетённые с событиями вокруг практического применения научного открытия (компрессии), завораживают. Обстоятельность, тончайший психологизм и достоверность в сочетании с непредсказуемостью полёта авторской фантазии…

Оригинальная НФ-идея (компрессия — это долгие годы человеческого существования, спрессованные в секунды сна) всего лишь трамплин, от которого автор оттолкнулся, чтобы рассказать нам необычную и странную историю.

Даже я, навсегда отравленный ядом «фантастического реализма», проглотил эту книгу, не отрываясь. О, если бы автор хоть как-то сцепил события своего романа с реальной жизнью в реальной стране (я, конечно, про родную Россию). Цены б книге не было! Но это моя точка зрения, и моё личное, так сказать, горе. :)

А если взглянуть с другой стороны, то у Малицкого получилось этакое очень «космополитическое» произведение. Для всех. Любовь, она в какой угодно стране, при каком угодно строе, любовь… С ненавистью — то же самое. Книгу можно переводить на любой язык, не парясь объяснениями в предисловиях. Поймут.

P.S.

На обложку не ориентироваться ни в коем случае.

Прочёл.

Здорово смущает сюжетная неувязка: почему герой повести, пилот Машины, фактически взятый в заложники, не использует ситуацию, когда его враги находятся в в своих каютах в защитных коконах (во время молниевого ливня). Ведь он очнулся на 20 минут раньше, чем они (см. с. 190). Запер бы их в каютах, и делу конец! Вернее — конец повести Руденко. Тем более, что буквально через пару страниц самого главного героя эти самые враги запирают в его каюте под замок (с. 192)...

ХРОНИКИ ЭКСПЕРИМЕНТА

О русской фантастике в разное время писали Анатолий Бритиков, Виталий Бугров, Георгий Гуревич, Кир Булычёв, Всеволод Ревич, другие авторы, уделявшие основное внимание исследованию НФ-идей, сюжетов и образов, проблемам и судьбе жанра в целом... Геннадия Прашкевича в первую очередь волнует судьба конкретной личности. Новосибирский писатель много лет занимается историей отечественной фантастики (отдельными главами его труд печатался в киевском журнале «Реальность фантастики»), он давно уже задумал проследить судьбы писателей, создавших и обозначивших фантастический жанр в России – от Владимира Одоевского до Бориса Штерна. Прашкевич утверждает: «Конечно, русская фантастика началась не с Осипа Сенковского и не с князя Владимира Одоевского, но именно они, а с ними Алексей Константинович Толстой, определили все ее дальнейшие направления – и сказочное, и мистическое, и фэнтезийное, и научно-фантастическое, и альтернативно-историческое. Боевик, триллер, роман катастроф – всё это начинается в работах великой тройки. За ними уже никто не находил принципиально новых путей. В девятнадцатом и в двадцатом веках работали чрезвычайно талантливые писатели, но все равно машину завели Сенковский, Одоевский и А. К. Толстой. Дальше шел обычный литературный процесс, в котором великий Гоголь соседствовал с Константином Аксаковым, Брюсов с Алексеем Н. Толстым, Чаянов с Циолковским, Булгаков со Шпановым, Казанцев с братьями Стругацкими...»

Исследование документов, поднятых из архивов НКВД и МГБ позволило Г. Прашкевичу по-новому взглянуть на жизнь и творческий путь Александра Чаянова, Бруно Ясенского, Сергея Буданцева, Вивиана Итина, Андрея Платонова, Вячеслава Пальмана, Сергея Снегова, многих других фантастов, погибших в сталинских лагерях или прошедших эти лагеря. Есть в книге и главы, посвященные писателям, судьбы которых в житейском плане сложились не столь трагично – Алексею Толстому, Мариэтте Шагинян, Юрию Долгушину, братьям Стругацким, Сергею Беляеву, Александру Казанцеву, Ольге Ларионовой, Киру Булычёву, Владимиру Михайлову, Сергею Павлову. Конечно, необъятное объять невозможно, поэтому в «Красном сфинксе» очерчены творческие пути далеко не всех отечественных фантастов, но и 46 глав-очерков, составивших книгу (не считая очерка о самом Геннадии Мартовиче Прашкевиче, написанного вашим покорным слугой) – это колоссальная работа, которую мог проделать лишь истинный подвижник... «Красный сфинкс» – не только хорошо иллюстрированный справочник, из которого можно почерпнуть любопытные биографические и библиографические сведения о писателях, оставивших заметный след в русской фантастике, но и исследование социального феномена фантастики советской: ведь впервые в истории человечества в СССР был поставлен небывалый эксперимент: написать человека таким, каким он должен быть, а вовсе не таким, какой он есть.

Верный вопрос

Брать интервью у писателей-фантастов — любимое хобби фэнов. Разумеется, профессиональные журналисты тоже нередко обращаются к популярным беллетристам, но их вопросы чаще всего сводятся к чисто практическому аспекту: «Ваш любимый цвет, ваш любимый размер, ваш любимый сорт виски...» Другое дело — опытный любитель и знаток фантастики, для которого пообщаться с любимым автором, узнать историю создания его книг, поговорить о неких неочевидных для случайного человека материях всегда в радость. Для журналиста это повседневная рутина, для фэна — праздник общения. В итоге и то, и другое интервью могут появиться на страницах профессиональных СМИ, и которое из них будет интереснее — вопрос открытый.

Владимира Ларионова из Соснового Бора в нашем фэндоме знают, кажется, все. Хотя в качестве персонажа он появляется на страницах художественных произведений гораздо реже, чем Юрий Семецкий или Роман Арбитман, внимательные читатели без труда вспомнят колоритных героев Геннадия Прашкевича и Виталия Забирко, носящих эту фамилию. Писатели-фантасты (и не совсем фантасты — Павел Крусанов, например) охотно отвечают на его вопросы, а разнокалиберные издания, от фэнзина «F-хобби» до «Независимой газеты», исправно публикуют получившийся результат. В этом Ларионов, конечно, не одинок — но он оказался первым, кому удалось собрать свои беседы с писателями-фантастами в отдельную книгу. Сборник интервью, взятых им в разные годы, на днях вышел в малом липецком издательстве «Крот». Книга напечатана смешным тиражом 22 экземпляра, зато на белой бумаге, с профессиональной версткой и многочисленными фотопортретами интервьюируемых, от Бориса Стругацкого и Роберта Шекли до Олега Дивова и Елены Хаецкой. Обложка и печать, правда, подкачали, но для «Крота» это тоже первый подобный опыт — сделаем скидку на фэнзинерское происхождение издателей. Книга, снабженная предисловием москвички Марии Галиной и послесловием новосибирца Прашкевича, представляет интерес не только для библиографов и библиофилов. По сути, Ларионов дает панораму отечественной фантастики за много лет. Чем дышали, что думали, как оценивали ситуацию в стране и собственное творчество фантасты, чьи имена до сих пор на слуху? О чем они мечтали, чего опасались три, пять, семь лет назад? Все это есть на страницах сборника. С некоторыми авторами (Дивовым, Зоричем, Лазарчуком, Лукиным, Прашкевичем, Рыбаковым, Столяровым, Стругацким) Ларионов беседовал неоднократно — любопытно посмотреть, как менялись их взгляды и предпочтения с течением времени...

Разумеется, чрезвычайно велика заслуга в появлении этой книги и самих писателей, честно и открыто беседовавших с Владимиром на темы порой довольно щекотливые. Однако, как учил нас товарищ Шекли, правильно сформулировать вопрос — само по себе задача не из легких: «чтобы задать верный вопрос, надо знать большую часть ответа». Ларионов эту большую часть, безусловно, знает. Кроме того, найти свой подход к столь разным людям, как Василий Головачев и, скажем, Алексей Пехов, ох как непросто. Даже для профессионального журналиста, — а наш интервьюер, напомню, не забывает подчеркивать свой статус любителя фантастики. Так что можно сказать смело: сборник «Беседы с фантастами» является подлинным плодом любви, — а заодно первой ласточкой, которая, надеюсь, ознаменует выход на наш книжный рынок нового жанра.

© Василий Владимирский, 31.10.2008

http://www.krupaspb.ru/piterbook/fanclub/pb_fan_column.html?nn=52&ord=5&sb=&np=1

Варяги северны корнями,

Хазары же — южны кровями.

Они воюют: лёд жжёт пламя.

Или совсем наоборот.

Давно дерутся две оравы,

Их манит власть не ради славы.

И ждёт, открывши рот, расправы

Покорный коренной народ.

Вот что я написал 22 апреля 2005 г. сразу по прочтении журнального варианта романа:

Дочитал роман Дмитрия Быкова «Эвакуатор» (тот вариант, что вышел «Полдне»). Чтение начал по дороге в Киев на «Портал», потом пришлось прерваться, поскольку текст этот лучше читать на трезвую голову. Спасибо Нику Романецкому, передавшему мне 2-ой номер «Полдня«!

Вещь из ряда вон выходящая, что называется «удар под дых». Роман наивный и глубокий, трагический и смешной, непредсказуемый и угадываемый в своих наворотах. Социологам и политологам, анализирующим российскую действительность далеко до Быкова, который легко, мимоходом, одним точным предложением, умным абзацем, хулиганским приколом расставляет нужные приоритеты и акценты: «...левые и правые в российской политике всегда умудрялись промахиваться мимо огромного главного, с издевательской точностью попадая в десятистепенное...», «...каждый живёт, будто делает нелюбимую работу — и главное, стопроцентно бессмысленную...», «Почему это мы не какаем?!» Тем самым Катька, тогда четырёхлетняя, сразу становилась ответственной за то, что воспитательница тоже не какает»...

Тарабарский язык эвакуатора Игоря с Альфы Козерога, его межзвёздный корабль, похожий на садовую лейку, печальная атмосфера романа, посткатастрофические пейзажи заставили меня вспомнить фильм «Кин-дза-дза» Георгия Данелии. Но если уж и проводить подобные аналогии, то «Кин-дза-дза» у Быкова — намного болеее страшная, безысходная, крепко привязанная к нашим сегодняшним событиям, аппроксимированным в ближайшее возможное (ох, не надо нам такого) будущее. А ещё — это роман о большой любви: высокой и одновременно приземленной, о любви настоящей. Кто хоть раз любил по-настоящему и, что очень важно, любил взаимно, тот не найдёт в описании любви Катьки и Игоря фальши, безоговорочно поверит в их чувства, провалится в роман и будет мучиться и биться о холодные стены мира вместе с ними. Влюблённым нужен высокий покровитель: Царь, Бог, Люцифер, Воланд...

«Потому что любовь — это выход из всех договоров, из всех раскладов,

Выпаденье из всяких рамок, отказ от любых конвенций,

Это взрывы, воронки, шлагбаумы, холодные ночи,

Танцы на битом стекле, пиры нищеты и роскошь ночлежек,

Нескончаемая тоска полустанков и перегонов,

Неописуемый ужас мира, понимаемый по контрасту...»

Быков в тексте довольно часто апеллирует, обращается к фильмам, стихам, прозе других авторов. Иногда кого-то обличает. В частности, досталось Веллеру. А вот смешная фраза про братьев Стругацких, которая вызовет особенно довольную улыбку у поклонников АБС, поскольку роман впервые вышел именно в журнале Бориса Стругацкого: «...по сравнению с личной жизнью подруги Лиды, чей муж вообще таскал её в байдарочные походы и постоянно цитировал бр. Стругацких, наш был ещё приличный, даже с проблесками понимания».

Я пишу всё это сумбурно, только что закончив чтение романа. К тому же, я здорово получил по мозгам, наткнувшись на фразу, напечатанную мелким шрифтом в конце десятой главы: «О том, что случилось дальше, читатель сможет узнать из последней главы романа. Полный текст выходит в издательстве «Вагриус» в марте 2005 года».

Книги у меня пока нет, возможно, последняя глава «Эвакуатора» перевернёт-изменит мои впечатления от романа. Но ведь ЖЖ тем и хорош, что в него записываешь мысли, которые волнуют тебя сегодня, сию минуту. И я хочу написать здесь и сейчас: ПРОЧИТАЙТЕ РОМАН!

«Дядя Коль явно хотел сказать ещё что-то, но не знал, как; когда такие люди хотят привести последний и безоговорочный аргумент в свою пользу, они приписывают к заявлению «Прошу в моей просьбе не отказать».

22.04.2005

Я читал.

И даже являюсь обладателем аж трёх книжек Константинова: «Путешествия для избранных», «Лицо Аэны» и «Преследование».

Действительно, запомнились произведения не особенно. Но книжечки симпатичные, с картинками. :)) Для времён тотального фантастического дефицита и они были хороши.

Название сборника «Плач в комнате смеха» или «Тезаурус, или Невостребованные мыслеформы»? Это одна и та же книга? Или?

Знаю, что книга с названием «Тезаурус, или Невостребованные мыслеформы» у Панасенко есть. См. её обложку здесь:

http://www-ki.rada.crimea.ua/kd/2009/16/how.html