Пивные шванки

Истории забавные. Местами слишком пафосные. Сюжета нет — завязка с объяснением это не сюжет. Все персонажи разговаривают одинаковым языком, который «ложится» только на историю о материнстве.

Mea culpa

Не хватает событий. Парочку бы еще — сон из того мира, который снится Рогобою, Хвостатка, пришедшая к Ирге за разъяснениями. Что-то такое. И объяснение надо ярче выделить в тексте, не несколько проходных фраз, а отдельным событием.

Киберотень

Люди — глупые сволочи, собаки — бессмысленные создания, волки — чудесные заиньки, пока эксперимент не проваливается.

Рассказа нет. Кое-как прорисован Косомордый, остальные персонажи — словесные описания без содержания.

Автор, придумайте историю и обрисуйте своих персонажей.

Болезнь Соннер-Вилля

Хорошая задумка и слишком простенькая история к ней. Сложная любовь не обязательно должна быть трагической, особенно когда есть много вариантов развития сюжета.

Трудности любви к музыке — тоже было бы о любви. А так — тривиально.

Попробуй сам

Мифы древней не-Греции, часть надцатая. Хорошие мифы, противоречивые.

Единственное — как-то я слабо верю в людей, которые за пять тысяч лет не придумали лучшего варианта для наблюдения за инопланетянами. Да и вообще, пять тысяч — это от нас до первой письменности. Много изменений должно произойти.

Так что или цифру меняем, или мифологичности добавляем вместо технологий.

Яблоневый цвет

На текст реакция двоякая. Первый вариант — пить надо меньше, чтобы мертвые возлюбленные не приходили. Второй вариант — очень жаль всех персонажей, в том числе дом, которому такой хозяин достался, что ему приходится призраков приводить.

Кстати, о доме. Откуда там водка появлялась которую Кирилл пил? И еще, и еще. Дом пытается привязать к себе жильца любым доступным способом — то женщину правильную «выплевывает», то водки хоть залейся. Подозрительный дом!

Маяк Лапласа

Не хватает объяснения почему именно этот человек оказался на маяке. И те люди которые привозят еду и технику — они что думают об этом месте? Вообще надо добавить персонифицированного обычного мира.

В остальном — хорошо.

Море кракена

Мало кракена, не прописаны легенда и цикличность. Представляется, что такие охотники появляются раз в сколько-то лет, притянутые объявившемся в очередной раз Филиппом. Заканчивается все бойней, но легенда говорит, что кто-то все же увозит голову... Или что-то такое. Как одно-двух разовая история много теряет.

25,43

Очень плохо продуман мир. Секс как главная ценность которой надо лишить чтобы люди были послушными — ок. Воплощение — неа. Куда дели однополую любовь? Это как бы самый простой и доступный вариант в выписанном раскладе. Причем проявляться будет еще в подростковом возрасте. А секс с противоположным полом станет вопросом статуса, а не удовольствия. Особенно это касается женской части общества.

И то, что секс нужен не всем одинаково, автор догадывается? Идея женщины которая влюблена и при этом тратит деньги на секс с другим — не прорисована. Нет причин. Вроде ж ее никто не заставляет это делать — раз можно отказаться и накопить? И она не так чтобы довольна процессом и результатом.

Рыцарь мой

Дорогой автор, уберите плиз последний кусок. Точнее не так — перепишите его в рамках основной линии. Что-то про Тьму которая поглощает, реинкарнацию и предстоящую ужасную жизнь, которая закончится все той же Мертвой Королевой, которую однажды убьет и т. д.

В общем, не ищите легких путей типа компьютерной игрушки, не снижайте уровень текста.

СПП

Печальненько. Но было уже не раз — то же «Отклонение от нормы» Уиндема. Страшных с виду мутантов ненавидеть, конечно, проще. Но воюют они зачем? Ксенофобия как движущая сила чего?

И еще: дети выросшие в интернатах очень, ОЧЕНЬ ценят родителей. Вот этот момент — что глав гер не охреневает от того что мать жива, а быстренько записывает ее в «нелюди» — очень малореалистичный. Она за время «обучения» должна была стать для него сказочным божеством. А божество может быть даже монстром — от этого ничего не меняется.

Непродуманный текст.

Слепые и незрячие

Такое впечатление что в описанном мире одни дебилы живут — окружающие знают или догадываются что вот эту конкретную даму злить ненадо, но делают это, рискуя собой.

Еще более окружающие (те же менты) знают, что как-то вокруг этого семейства люди пропадают и все время много каких-то обломков — и ничего не делают.

Почему можно в очках с людьми разговаривать — и они не становятся статуями, но нельзя в тех же очках сексом заниматься? Опять же — что мешает завязать глаза? Я понимаю, что тогда теряется душераздирающее описание секса в одной позе, но можно же своим персонажам разрешить немного ума и фантазии? Особенно если они которое тысячелетие с этой проблемой живут?

История старика

Задумка есть, герои есть, понять нафига это все старик делает — не смогла. Зачем создавать мальчика которого надо обманывать? Почему не переписать код так, чтобы это был кто-то понимающий, что у Старика проблема и что надо помочь этому самому старику прожить оставшиеся годы?

Так важна иллюзия человека рядом? Или нравится мальчикам головы сворачивать?

И еще — технология шагает вперед «всей собой». Три д принтер — наша реальность, уровень в котором нет космических кораблей для одиноких полетов к звездам. Когда такие корабли появятся — три д принтер будет давней историей.

На Копайских склонах

Все люди гады, особенно те, которые не умирают прямо сейчас. Может и так. Но насколько это применимо к подросткам? Они конечно будут делить мир на своих и чужих, но ведь и привлекательность чужих — выше. И связь с тем, кто точно скоро умрет — больше эмоций вызывает.

Герои одинаковые, это мешает читать.

LEGO

Хорошо бы больше сюжета. Когда уже все объяснено что-то могло бы происходить в уже прописанной реальности.

Кстати, большая продолжительность жизни предполагает другой состав семей. Или старение все равно наступает в привычном для нас возрасте? Но тогда стариков должно быть МНОГО.

Мой извращённый вкус получил полное удовлетворение от многих фраз. Автору не удалось удержать весь рассказ в стиле: “Утро налилось дождем, и тучного неба овальная серость старомодным головным убором cкрыла профессора от страшной огненной линзы”.

Впервые я узнал, что мне нравится подобное построение предложений, прочитав Котлован Платонова.

Задумка у автора тоже изощрённая. Не просто петля времени, а типа амперсанд. Что позволило герою, попавшему в другой мир, прожить сорок лет с преданной женщиной, пусть и экономкой, похоронить её. Затем купить новую – совсем девчонку и… вместо себя отправить её в мир Земли, а потом узнать в ней умершую экономку.

Вот затея автора, как по мне, и подвела. Место она занимала важное, а место ей уделено ей чуть, да и то – объяснялкой. В то время, когда страницы посвящались описанию нового мира.

Получилось несколько скомкано, не сразу понятно.

И всё равно для меня – финалист.

Оценка 7

Не сразу сообразил, что фантэлементом является сама бабья деревня. Поначалу заскучал, но дочка Матушкина быстро внимание захватила. Живая и симпатичная, показалось – общая любимица. В самом таком возрасте – и хочется и колется, и кажется – знаешь всё, а только кажется. Милый такой щеночек, шустрый, хвостом беспокойным всё выражающий, везде свой глупый нос сующий. Сама жизнь.

И почуял матёрый мужик это враз. И сам приглянулся. Через кулак сжатый-побелевший замечательно передано.

Стреканула девчонка на дальний ключ, ну коленка – то да сё, да судорога с подвыванием. Вот так зарождающаяся любовь и явлена.

Очень светлый рассказ. Немудрёный совсем, кажется таких деревень по России – куда ни глянь. Ан нет. Только кажется. Чуть-чуть по-другому жизнь сложена. Кому то примитивной назвать захочется или устарелой. А по мне – весьма симпатичной.

Понравилось.

Оценка 7,5

По привычке отмечая красным шрифтом странные предложения, я быстро остановился – отмечать надо было практически всё. Решил бросить – и отмечать и читать. Но бред усиливался, и я решил дочитать – стало уже любопытно, чем же всё может завершиться.

Не удивлюсь, если последующее захватило только меня, потому что тема блужданий по мирам-отражениям давно была моей. И вдруг оказалось, что именно этот безумный язык вполне адекватно передаёт происходящее.

Такое чувство, что я тоже там блуждал – на выходе в реал в памяти мало что остаётся, только ощущения. Странные ощущения – это всё-таки не я блуждал, а они, я лишь прицеплялся к ним материальной точкой. Пока не испугался – пора завязывать, а то…

Потому под удар вируса не попал и сужу о концовке истории лишь по впечатлениям Нинель и словам рассказчика. В памяти наверняка останутся любопытные аналогии: Я и есть Пространство, мои мысли – единственные атрибуты Времени.

Тема безусловно раскрыта. Об отсутствии фантдопа говорить смешно. Каждое слово во всех навороченных предложениях – чистая фантазия.

Не сомневаюсь в плохой конкурсной судьбе рассказа. Среди критиков явно превалирует материалистический подход к фантастике. А здесь – нормальное безумие.

PS

К написанному на групповом этапе добавлю: приторно-метафорический стиль появляется только рядом с Нинель. Автор словно помещает её в родную среду. Что усиливает впечатление от странной девушки.

Избирательность древнего вируса вполне объяснима. Кому как нравится. Например, женская ипостась была первична при сотворении мира.

Для меня прозвучали свежо гипнотические эксперименты молодых. Хотя вспомнил Рудольфа Штейнера с его духовными исследованиями. Его “Хронику Акаши”, написанную в трансе (духовном созерцании). Но автор не пошёл в эзотерику, в иллюзион, а спланировал в знакомые фант долины – пространство, время, миры, существующие то ли в глубинах наших подсознаний (пересекающихся при определенных условиях), то ли параллельно нашему.

Он сумел увлечь смертельно-привлекательными путешествиями по внутренним мирам, которые причудливо выворачиваются вовне. Впрочем, меня и упрашивать не надо.

Оценка 7,5

Можно сказать: наказание – ерунда, всего семь квазидней. А можно сказать: наказание круче земного – твою жизнь укоротят на семь лет. Но не это важно. Человеку представилась возможность пожить неделю на Острове вдвоём. Человеку малокультурному, с неразвитыми потребностями. Наверное, криминальный элемент. Так привык я воспринимать обитателей хрущовок и рабочих окраин. Пусть и звучит – Мегасити. Пусть это и нехорошо — так думать.

С этим человеком пока всё ясно. А вот второе существо – весьма интересное. “Старое, сгорбленное с крючковатым носом и маленькими злобными глазками. В грязном, рваном платке” – такой увидел Первый Бабкаешку. Может она такой и была сначала. А может это Первый такой её увидел, держа в уме инфу из Пенолиста. А там говорится – Бабкаешка. Но вот она заговорила по-культурному, вот прекрасным ужином накормила. Он от неё постоянно получал положительные эмоции, искреннее и доброе отношение. И пусть ещё дрянь она, но грохнуть её Первому уже не хочется. А после второй свиданки уже тридцати-сорокалетней видится она Первому.

После поэзии Серебряного века меняется речь Первого. У него “Всё превращается в образы, отблески, неясные линии”. Он и думает уже как интеллигент, хотя бы как выпускник университета. “Я хотел сделать хоть что-то, чтобы моя прекрасная леди была счастлива, но не знал что”.

А что же она? Так ли важно – на самом деле она менялась, или только в его глазах? Разве это не одно и то же? Для Первого – да. Для неё? Это как раз составляет один из пластов глубины – как всю эту ситуацию воспринимала она. Это для моего додумывания. И это интересные размышления – как она туда попала, когда и за что? Подсказку про длинный шрам я не воспринимаю однозначно.

Она действительно сожалела, “что все это должно было быть не так, не в это время и не здесь…”? И что значит: “Мы стояли обнявшись под раскидистым деревом в мареве желтой листвы и молчали. Она уже всё сказала”? Или это часть механизма перевоспитания? В обоих случаях это работает на изменение человека. Вопрос только в том – одного человека или обоих?

Остался ли он “гадким типчиком”? Вопрос, как говорится, интересный. С одной стороны, Первый сразу же с друзьями (теми же самыми? всё-таки семь лет прошло) отправился по девкам. Но новых друзей у него пока просто нет, а человек он общительный. Он по-прежнему зовёт их корешами, а район – мелкоуркаганским. А с другой – ни про какие дела с корешами мы не слышим, а говорит (почти без жаргона) – про семь дней никому ничего не рассказывал, про холод на душе, про огонь Бабкаежкин, который теперь всегда готов растопить этот холод.

В человеке развились новые потребности, а вернули его в старые одежды. “И я бреду, понурив голову, за очередным гребаным гамбургером…” Что будет с ним дальше? Это ещё один пласт для размышлений. Кому интересно. Что значит – “Квазикуб звал”? И не один раз. Система звала, гнала его к кубу? Или желание вернуться в привычный мир перевесило, хотя он только что “кричал, что не могу без неё! Что хочу остаться с ней на этом Острове навсегда!” Эта неоднозначность делает картину достоверной, я верю в произошедшее. Конечно, эта же неоднозначность несколько гасит мою зародившуюся привязанность к герою. А если он вернётся на круги своя?

Основная слабость рассказа – в фантдопе. Как-то неубедительно звучит: Остров вне времени и пространства, нестабильные вневременные и внепространственные миры, созданные Велисумом – Великим Искусственным Умом. Или открытые им в параллельных пространствах. А может надо смотреть на слова – Великий, Искусственный − пафосные, с большой буквы. Ирония очевидна. Автор словно намекает ими: отнеситесь к моей придумке с иронией, без фанатизма. Главное – в другом.

Пора остановиться. Рассказ замечательный, можно ещё говорить-говорить о нём. Одно лишь отмечу – про семь лет и семь дней. Мне представляется это замечательной находкой – человек проживает всего семь дней, а внутри него запускаются глубинные процессы, каждый день растягивается на год. Год внутренней постоянной работы организма. И эта работа пробивается наружу. Герой меняется с каждым шагом. И это нормально, если учесть, что каждый день на Острове длится триста шестьдесят пять земных. А это уже совсем другие сроки для изменения, для зарождения любви.

Очень понравилось.

Оценка 8,5

После неоднократного прочтения этой удивительной странички я выслушал песню Елены Камбуровой “Я такое дерево” и прочитал “Песнь песней” Соломона. Узнал в Соннике влюблённых: сырой воздух — предвестник роковых и печальных событий, разлуки и одиночества.

И сложилась такая картина: это не история, а воспоминания. Фантэлемент заключён в герое. Сначала он мальчик, потом взрослеет, умирает, вырастает розой. И вспоминает, вспоминает… самое яркое, самое лучшее, впитавшееся каждой клеточкой. Счастье. Первое – от самого мира. Просто потому, что есть такой удивительный-яркий-бесконечно-разнообразный мир и есть ты. Потом – влюблённость… любовь. Меняется со временем герой, меняется Она. Всегда разная, всегда – Мадонна. Прекрасная Садовница – прижившееся название Рафаэлевской Мадонны с Младенцем и Иоаном Крестителем. Хочу верить – совпадение не случайное.

И мир не кончается героем. Он продолжается. В Нём, сорвавшем цветок, а значит и во мне…

Не могу не сказать о второй половине Садовницы – продолжившейся в великолепном отзыве DamnCynic. Особо отмечу слова: “Это лишь программа, которую нужно запустить, пропустить через себя и вывести своё. А своё я оценивать не вправе. Как она записана, какими образами, что выплеснул из себя автор...”

После этих слов Циника я понял, почему выслушал Такое дерево, прочитал Песнь песней. Присоединяюсь – кроме вышесказанного, это ещё и программа. Наверное, в разное настроение прочитанная страница будет вызывать разные позывы. Хорошо бы это проверить.

Не собираюсь ни с кем спорить о наличии необходимых атрибутов рассказа в Садовнице. Именно такие рассказы подтверждают старое правило – нет ничего абсолютного, нет догм. Наступит время – придёт такая Садовница и всё перекроит.

Просто здорово. Оказывается и страницы хватает…

Оценка 9

Отзывы на рассказы-финалисты, получившие 7 баллов и выше.

Порядок следования отзывов – по нарастающей оценок. Как и в остальных частях. Странно, что никто не смеялся над дробными оценками. Ха-ха – вам их не показали.

Рассказ произвёл двойственное впечатление. В целом не впечатлил. Уж очень нагнетались страсти. То Короед закашлялся, сорвал с себя катерер, размазал кровь. И отошёл (может, совсем). То Агрегату вдруг заплохело. Ну и Трун быстро помер. Эти сцены не казались естественными.

Начало тоже — подразумевало стариковщину. Трун как бы соответствовал. Вельможно-ленивый. А Короед – услышать от притворщика Сырка замечание о давно нечищеных зубах, в ответ же: поговори мне… с-сука – слабовато. Потом и вовсе сошло на нет.

Сложилось впечатление, что автор не совсем понял, какую атмосферу хочет передать. Да и болезни развивались слишком быстро – с такой скоростью за несколько месяцев химически больной народец мог весь истратиться.

А вот любовь показать получилось. Это запомнится. Односторонняя — по определению, безнадежная. Светлое пятнышко. Да и сам Трун запомнился. Его бешеная реакция, а потом спокойные рассуждения о бесплодии – крик души умирающего пацана, его представления о границе, поделившей мир, съёжившийся до санатория. На безнадёжных, никому не нужных, и на не совсем…

Здесь любовь – надежда на чудо. Потому что эта девочка для Труна – сама чудо.

Я услышал этот крик, почувствовал страх умирающего подростка.

С Петросян только внешнее сходство.

Фантастики практически нет.

“Старые заброшенные дома – удивительные. Почти погибшие, но не сломленные”. Первая же фраза меня смутила. Те почерневшие, покосившиеся развалюхи, что видел в жизни я, вряд ли подлежали восстановлению. Поскольку фраза для рассказа важная, заглянул в интернет.

“При правильной постройке и грамотном соблюдении всех правил и норм эксплуатации срок службы деревянного дома может составить 50-100, или даже больше лет”. И ещё: “У деревянных домов с ремонтопригодностью все в порядке, практически все элементы конструкции могут быть заменены или отремонтированы”.

Прошу прощения, но эта инфа помогла мне пробиться чрез некоторую пафосность и навязчивость изложения, хотя бы со второго раза, в финале.

Ещё из первых (групповых) впечатлений: неплохо, но всё вторично. По чуть-чуточке вроде пробивается новое. Старый дом – ими забита половина страниц многочисленных конкурсов. Но здесь он немного другой. И это не дом героя. Это дом рассказчика. Его мыслями он наполнен, грустит, доживает.

И так всё. Везде россыпи воспоминаний рассказчика.

И всё равно вторично. Герой вторичен, приходящая умершая любовь, опостылевшая жена, повзрослевшая дочь, запои…

А в финале опять заглянул в рассказ. Тянуло. Не покидало ощущение – что-то я в нём не понял, как будто мне навязали чьи-то восприятия. Ну да – герой не был алкоголиком. Но сильно пьющим – это беда многих слабых людей. Я жил рядом с сильно пьющими и с алкоголиками. В отличие от ряда отзовистов — поскольку разница есть, большая.

Пафосность – теперь я бы сказал – повышенная экзальтация, с учётом того, кто рассказчик.

И наконец – герой. “Замызганный скучной жизнью сорокапятилетний тюфяк, решивший спрятаться от всего мира…” Эта фраза в первый заход была помечена красным цветом – как неудачная. Если жизнь скучна, разве от неё прячутся? Я бы сказал о таком: замызгавший свою жизнь сорокапятилетний тюфяк. Не первый и не последний.

Не прятался он, а бежал. Конечно – в родительский дом, с которым связано в основном хорошее, светлое… Интересно, если бы Лара, первая любовь, сама к нему не заглянула, вспомнил бы он её?

И тут вступает дом. Его старческие одряхлевшие руки бережно принимают непутёвого хозяина, по-стариковски же любимого. Он отгоняет призраков былого, оповещает первую любовь. Терпеливо сносит запои хозяина. Многие призраки стали явью. Я и в первый раз отметил всё это. Но не обратил внимания на хозяина дома. Так мелка показалась его личность, неприятна. А ведь это он же рассказчик, а может и автор.

Угадывается счастливое детство в этом доме. С садом и яблоневым цветом. “Цветом нежности и восторга”. Может, слишком много было нежности и восторга. От излишней любви. Не приобрела душа Кирилла закалку. Хребет характера не пронзал стальной и даже каменный стержень. Тонкость души без опоры – плохое сочетание. Привычка взять в сторону при каждом препятствии – рубцует душу. А та ищет хоть какое-то оправдание – в окружающих, в хмельных химерах.

Но и пройти бесследно всё это не смогло.

Как обыденно мы предаём свою любовь. Если только это не родительская любовь. А ещё и дома — хозяина места. И эта любовь – канат, который вытянет отовсюду. Если ты сам руки не разожмёшь.

Кирилл не разжал. И потихоньку вышел из пике. Благодарно привёл в порядок дом, остался в нём жить. Наконец он приобрёл какую-то опору. Насколько прочную – из его рассказа не вижу. Всё же присутствуют сбивчивость, экзальтация (ещё до конца не зажило). Но и откровенность.

За рассказ благодарен ему – заставил призадуматься – не обветшала ли моя опора?

Суди сердцем – говорят люди. Имея в виду – оно не обманет.

Сострадание – думал я – оно обязательно.

Но если за этим следует – покарать, то рано или поздно тебя проклянут. И появится сомнение, зародится жалость. И система перестанет работать. А если бы не перестала? То, пожалуй, извёл бы бог от землян Охан всех несчастных зетян. Под корень.

И не потому появилось сомнение, что прокляли. А потому что в боге проявилось человеческое. Формально – да, проклятие позволило обойти процедуру. Но жизнь так и устроена, что всегда находится что-то, что меняет каноны, программу. Она саморегулируема. Охан для Зеты стал вполне нормальным богом. Но сомнения оказались губительны для андроида. Зетяне перестали его бояться. И он посчитал это плохим знаком. А ещё он устал, морально износился. Человеческие механизмы самозащиты личности в нём не были заложены.

И бог запросил замену. Человечество на тот момент осознало губительность своего прогрессорства. И прислало странного Наблюдателя. Меня весьма насторожили его рассуждения о старом боге. Они вполне в духе людей, пославших Охана. И что значит – попробуй сам? То есть – сначала стань своим, прочувствуй эту жизнь, а потом… Потом – расшей рот и суди? Или – скажи? А если не послушают?

Идея хороша. Эта неоднозначность концовки придаёт глубину красивой легенде. Так же и Наблюдатель. Он не вызвал у меня эмоций в отличие от Охана. Но хочется подумать – что же будет.

Редкий случай, когда любопытно продолжение.

Понравилось. Хотя первое же предложение вызвало отторжение. Волна: форма – грива, звучит – ухает, накатывает – нападает. Каждое сравнение допустимо, но в целом – нападающая грива – чур, чур…И ещё несколько раз проскальзывало подобное.

Раскрытие темы – тоже в плюс.

В тексте изредка попадаются красивости, типа “Она беззвучно, словно призрак, шла сквозь туман”. Как ни странно, они помогают созданию ореола легенды. Старой морской легенды, иногда всплывающей в тавернах под пару кружек непременного эля.

Сейчас легенды не в тренде, поэтому приятно окунуться в историю со всем старым добрым набором реквизита – таинственная незнакомка в белом, шхуна с полупиратской командой, охотники за трофеями, один из которых превращается в навеки влюблённого, туман в колокольном звоне или колокольный звон в тумане, и даже пришелец — такой наш и не наш, мечта и монстр. Для кого-то – трофей, для кого-то – Идущая по волнам, причём человек понимает, что скрывается за такой зовущей улыбкой. Но это только добавляет остроты ощущениям.

Вполне может быть – девушка в белом – иллюзия, создаваемая монстром в романтичном охотнике. И даже предпоследнее предложение это допускает. Но это ничего не меняет для героя. Разве что нам урок – не будь столь романтичен.

И как положено – нереализованная любовь, с одиночеством взамен.

Ничего другого в истории-легенде нет.

Но под настроение в ненастный день и в удобном кресле – само то.

И ни за что я не осужу Филиппа. Даже если он начнёт участвовать в её набегах.

Прекрасная работа. Дохнуло универовскими капустниками, антинаучными конференциями. Здесь антинауки нет. Также как и псевдонауки. Да и науки тоже. Зато полно идей, юмора. Я хихикал и получал наслаждение от этого безумия. А раз физик говорит безумно — то…

Если даже сейчас на Земле чего только не находят (новые племена, острова, тайны и загадки…), то двести лет назад сам бог велел найти что-нибудь такое, им специально припрятанное. Пьер-Симон нашёл. Событийное море. И остров заодно. Породивший известную студенческую песню Остров невезения в океане есть. Такой вот мрачный юмор вагантов.

Замечательных свойств море. История умалчивает, когда и как научились свойства эти использовать. А вот название службе островной сразу дали – Маяк Лапласа. Ещё при Пьере-Симоне – в благодарность за внимательность. В наше время служба двумя чудиками обходится — смотрителем маяка и Призраком – его духом. Последний – весьма нетривиальный субъект. Собственно он всю бодягу и замутил. Захотел ли он со смотрителем на равных общаться, иль в самом деле счёл – “живой оператор эффективнее автоматики”, а может ему не хватало человеческих эмоций – но решил он человечье тело поиметь. А чтоб мир при этом не порушить – провести менее глобальный эксперимент, да не на себе, а на приятеле – как и полагается настоящему учёному.

И вот вам Шарлотта и буря в стакане. Хотя всё было на полном серьёзе и могло закончиться не только двадцатью трупами. Только не надо ахать над трупами. Есть куча людей на Земле, уполномоченных на гораздо большие жертвы. Если всё это аморально – попробуйте с них начать.

Конечно, напрягла допустимость человеческих жертв ради спасения миллионов. За этим в нашей жизни всегда скрывается обман, чья-то корысть и глупость. Но может в этом мире не так? И без жертв не обойтись даже без глупости, обмана и корысти?

Обожаю, когда умело подают как бы не всерьёз. Автору это удалось на все сто. Мне было очень смешно, когда смотритель с серьёзным видом рассказывал про плоские координаты, аппликату, вероятности, волновые горбы и завязал это на наше настоящее и будущее. Местами казалось – перебор, слишком наукообразно. Но это делалось легко, я бы сказал – поэтично. Вплоть до чудесного образа белой птицы на горизонте.

И при этом – с глубоким смыслом. Опровержения и тыканья носом в отзывах — от невнимательности. Казалось бы – как можно связать расстояние вдоль кромки суши вокруг событийного моря c местом на глобусе? Но это только кажущаяся трудность. Или: как “будущее становится настоящим, когда ячейка достигает берега”? А почему нет? Что запрещает связь между каплей воды в событийном море Лапласа и конкретным местом, объектом, субъектом, событием на Земле? Почему невозможна обратная связь – воздействием смотрителя-оператора на эту каплю воды? Создатель мог, почему мы нет? Рукоплещу отважному автору.

И так во всём. Я, например, только одно не понял – как удаётся смотрителю связываться практически моментально с любым местом и человеком на Земле? Но наше время – не совсем наше. Достигнутый уровень технологий позволил Призраку создать Шарлотту – по сути настоящего человека. Да и себя не обделить. Значит, решили и проблему связи. Так же как и проблему подготовки смотрителей.

Как бы шутливо поданные намерения Призрака переместиться в человеческое тело – позиция автора: за всё отвечает человек. В конечном счёте ответственность всегда на хрупких конкретных плечах. Уже слышу: один накосячит – всем отвечать. Всегда считал – коллективная ответственность работает, когда базируется на доверии индивиду.

Давно уже противник коллегиальных решений, поэтому идея с маяком и предоставлением таких гигантских прав одному человеку мне симпатична.

Отмечали мальчиковость в поведении смотрителя в отношениях с Шарлоттой. Согласен. Но это же работает на его образ. Во-первых, она создана из его фантазий. Во-вторых, он и есть взрослый мальчик. Для меня взрослый мальчик – как раз тот самый индивид, которому можно доверить всё.

Кстати о Шарлотте. При первой читке (в группе) мне казалось – много наукообразия. И почти всё вытянула Шарлотта: обилие научных рассуждений, возможные нестыковки в идее – кто знает, что скрывается за терминами вероятностей, полей… И вдруг – спасённая девушка с синими в пропасть глазами (автор открыто иронизирует, пользуя кучу штампов, умело балансируя на грани). Шарлотта добавила игривость, живость. Что не дало тексту засохнуть.

Ну и помогла донести главное – никак и нигде не обойтись без человека. А его надо стимулировать. Любовь как стимулирование творчества – есть ли что древнее? Особенно колоритна эта шутка юмора в исполнении Призрака.

В финале уже не казалось изложение наукообразным, пресыщенным терминами. Всё гармонично, тонко.

Очень хорошо. Немного не хватило эмоций – не бегали мурашки и не заливало слезами. Хотя разве удовольствие и смех хуже?

Примечания:

1. Не знаю – одно и то же ли: маяк в храме или маяк на храме, но, например, в Соловецком монастыре есть храм-маяк. Маяк располагается на храме.

Есть храм-маяк в Крыму. Маяк – в шаре под крестом, венчающем церковь.

2. Немецкий: жен. Charlotta (Шарлотта);

уменьшительные: Lotte (Лотте, Лотта), Lotta (Лотта)

3. С логопедического сайта: у детей проверяется “подвижность органов артикуляционного аппарата”, при этом отслеживают шесть пар движений: “1) растянуть губы в улыбке, обнажая резцы…”

Да, это сладостно – получить пробой, когда эмоции взметнулись и опали слезами, неизбежное опустошение прекратило ток мыслей, и ты почувствовал давно забытый горький аромат любви.

Автор, у Вас есть отмычка к моему сердцу. И это очаровательно, когда самое охраняемое вскрывается, и ты понимаешь, что ещё живой.

Лучшее за последние годы.

Всем привет. Этот отзыв – мнение простого читателя. Поэтому любители получить квалифицированный разбор рассказов – проходите мимо, не создавайте очередь. Для меня на первом месте интерес и эмоции, которые рассказ вызвал во мне. И тогда прощается корявость, не следование правилам (сам не знаю) – многое прощается.

А когда этого нет, тогда наоборот – не прощается ничего. В первой части я буду соответствовать прозвищу – Злобный критик. Здесь отзывы на рассказы финала, которые по моим критериям в финал попали зря (мои ориентиры: 5,5 – проход в полуфинал, 7 – выход в финал).

Во второй части – рассказы финала, набравшие у меня 7 и более баллов.

В третьей части – рассказы, не попавшие в финал, набравшие у меня 7 и более баллов.

При всей внешней похожести наш и демо-мир совсем не похожи. Но я не облезу, если предположу, что мы живём как раз в демо-мире. И всё, чем мы недовольны в нём – результат недонастроенности. И что дальше? Есть шансы, что донастроят и станет лучше?

Можно сказать, что из-за такого тупого вмешательства конструкторов мы имеем такую сладкую жизнь. Просто наших конструкторов не сразу узнаешь. Особенно после набора бета-тестеров из людей. Хотя со временем каждый из нас начинает понимать, кто нами рулит. Это может быть жена, тёща, соседи, начальник… список велик.

Повторю вопрос: и что из этого вытекает?

А можно предположить, что мы живём уже в реальном мире. Вот каким сложили его Архиконструктор, конструктора и бета-тестеры – в таком и живём. Что это меняет?

К чему все эти рассуждения – вот если бы не так… (не влезали в любовь, вообще никуда не влезали, или делали это деликатно, с умом…)? Демо-мир существует тысячи лет. Значит как-то люди рождаются. Может проблема в том, что рождаются без любви? И потому такое внимание (пусть и дебильное) любви? А может всё дело в душе? Нет её в демо-мире. Потому и проблемы?

Мне смешно задавать такие вопросы по рассказу, в котором всерьёз – ни о чём.

Прикольнулся автор – вот живём, быть может, в мире, сконструированном как Lego. Да ещё такими горе-конструкторами.

Это уже даже не мысль, а затёртый половик. Пора бы куда-нибудь с него сойти. Хотя бы сделать смешно, иронично.

А меня гложет мысль – автор-то думает – Америку мне открыл: замысел, как водится, был хорош, да исполнение подвело. Или наоборот: и демо-мир с людьми без души, без болезней, убийств, и наш – один хрен. Как ни ряди – всё одно вертолётный завод получается.

Было скучно и не интересно. Завидую тем, у кого разыгралось воображение. А мне не хочется строить бесконечные версии и самому от них тащиться. И восхищаться реперными персонажами в них: ах, бета-тестер! Ооо, демо-люди, красавцы мои недоделанные!

Странные вопросы внука показали, что не всё в порядке с его родителями. Быстрый ремонт его ноги – и уже понимаешь, что дедок-то непростой. Напряжение растёт и… Пшшшш… Воздух вышел из истории, она сморщилась, скукожилась. Разве можно после блинчиков на опаре и рыбалки говорить “модуль выплавки пластмассы вместо минифабрики”? Объяснялка совершенно неловкая и неумелая.

Автор готовил кульминацию. И вот: “И я привычно нажал на две точки на спине чуть пониже плеч, сильно, до щелчка, а потом свернул своему внуку шею”.

Ради неё пожертвовал всем предыдущим. Рвануло так, что предыдущее перестало существовать для меня. Милая пастораль превратилась в историю троечника. Что значит — корабль занесло при посадке? Ничто не говорит о каких-то чрезвычайных обстоятельствах. Чтобы испечь нормальный блин ему понадобилось не опыт нажить, а взяться за ум, исчислить.

Почему андроида создавал материнский корабль? То есть те самые коммерческие компании не захотели тратиться на создание андроида, а наш троечник захотел – скучно было одному? А корабль изготовил внучка из бесплатных материалов?

Думаю, что это автору понадобилось – привлечь корабль к созданию внучка. Для корабля он – андроид. Для старика – внучок. Вряд ли людям пришло бы в голову снятие головы внучка для перепрограммирования. Всё-таки для старика это был не андроид, игрушка или робот-помощник, а гораздо большее.

Даже если старик свихнулся, раз за разом откручивая голову внучку, и для него это стало рутинной процедурой, вас, автор, выдаёт слово свернул. Да не просто свернул, а своему внуку шею. Это именно вы ввернули его, чтобы усилить кульминацию. Вам это удалось. Меня передёрнуло.

Чтобы как-то обосновать такую развязку, автор делает ещё один славный ход: старик постоянно пытается запретить Митьку двигаться к месту с останками посадочной шлюпки. Почему? Чем история про упавшего космонавта так страшна для Митька? Ребёнка травмирует понимание, что родителей он так и не увидит? Неужто нельзя было придумать легенду не про мифический город, а про существующего космонавта? Почему Митёк обязательно внучек, а не сын? Старику ещё и шестидесяти нет. Да мало ли что можно было придумать.

Ну да, надо же обосновать сворачивание головы любимому внучку? Мне кажется – ради этой сцены и писался рассказ. Если так – то это мерзко.

В этом мире наказывают химической кастрацией. Но Офицеры и Начальники Объектов – кастраты. Если это не наказание, то что? Или взамен они получают что-то большее? Что? Больше свободы, лучшее питание, больше власти? Это эквивалентная замена? Или в этом мире правят более наказанные?

Если героев искал вертолёт, значит они совершили серьёзный проступок? Как их за это наказали? Если временной кастрацией, то чего стоят страсти по неполноценности людей после реабилитации?

Совершенно не понятно, что можно, а что нельзя в этом обществе. Складывается впечатление, что за деньги можно всё. Чем тогда деньги не нравятся Ольге? И зачем тогда надо было кастрировать Офицеров и Начальников Объектов?

Не сказать, что побег дался героям тяжело. Что мешает бежать миллионам остальных? Что за странное подполье, переправляющее беглецов за океан? Оно борется с режимом таким образом? А как режим борется с ним?

Почему это общество ещё не вымерло? Что побуждает женщин рожать, если ребёнка они видят только при родах? Да ещё надо заплатить за это кучу денег. Про другие способы размножения не говорится ни слова.

Зачем столько вопросов? Расслабься и получай удовольствие. А от чего получать? Что произошло-то? В чём цимес истории этой любви, которая так легко уплыла за океан? И мне же почти всё додумывать самому?

Не получается у меня. Извините, автор.

Какая уже по счёту попытка искать трудности любви во внешнем. В концовке я насторожился – неужто хоть чуточку жизни, хоть на миллиметр в глубину? Но выцарапанные глаза месяца через три восстановятся. И вся трагедия – чтоб можно было в передней позе.

— Это юмор, – слышу внутренний голос. – Автор же сразу ориентирует – вот вам Персей Зевсович. Перестань везде искать глубину и смысл, эмоциональную встряску.

— Но почему же не смешно? – это я внутреннему. И чувствую себя героем Челентано, не понимающим – что смешного в падении на задницу.

— Зато можно расслабиться после работы. Читай и релаксируй. Это антивстряска.

Ну да, ну да. С такой позиции – нормалёк. Телепрограмма тоже неплохо расслабляет. Но такие шарады, как со штангенциркулем, не задаёт. Просьба автору – раскройте тайну, как всё закончится, не томите.

“Таймер противно запищал: кислорода в ранце осталось только на возвращение. Алик разрядил арбалет, развернулся и поплыл к шлюзу. Волосатая мурена, которую он тянул из норы, сложила глазные щупальца и втянулась в под риф. Возможно, она даже не поняла, что избежала плена. Способны ли волосатые мурены к таким сложным мыслям, было пока не ясно. Ничего, он вернётся за нею позже, и тогда...”

Первый абзац уже даёт некоторое представление об Алике: запаса кислорода после сигнала не оставляет (экономный? или…), иначе чего бросил тянуть мурену. Об окружающем мире мнения высокомерного – сомневается, поняла ли мурена, что её тянут. Или у неё был выбор – плен или брюшко почешут? И сладострастное многоточие: уж вернусь – мало не покажется (или что?).

Не очень симпатичный мальчик.

Второй абзац и вовсе озадачил: не помню я – учили ли штаны снимать перед горшком? Или сам допёр? Плывёт себе Алик на базу и думает о горшке, о случайностях и причинах.

Странный парень.

Про гениальное: ты растёшь – тебе надо больше воздуха – уже писали. А ещё Алик вспоминал, что можно брать тройной запас воздуха. Тройной — по сравнению с чем, если задают его таймером? В общем, с подачей материала всё понятно.

Что за мир? Артика и прочее намекают – речь о Земле. Судя по именам – Россия. Но “Арктические воды кишели мутантами с юга”. Это про чукчей и хантов с ненцами? А может юг – всё, что южнее плавучего города?

Толстые якорные цепи, уходящие в океаническую глубину – красиво. Представляю, что у них за якоря, удерживающие город в километрах над дном – дух завораживает. Похлеще космического Сеятеля полотно.

В мире идёт война – мутантов с незаражёнными. М-вирус боится холода. Поэтому война Севера с Югом. Врагами были и люди. Эти кто и почему?

Такой ли уж мальчик Алик? Он принимает в команду девятнадцатилетнего Олега. Виталий на два года старше – перебор. Судя по взаимоотношениям в команде — все примерно одного возраста. Значит – семнадцать-девятнадцать лет. Они уже воюют. Что не странно. Странно другое. “Алик работал молча. Прицел – палец жмёт курок – несколько контрольных, обязательно с расстояния; после чего – он уходил”.

Курок не нажмёшь – он выше, бьёт по капсюлю патрона. По версии Вики: “Контрольный выстрел: последний добивающий выстрел в жертву, гарантирующий смерть. Обычно в голову”. То есть Алик только добивал? Но почему обязательно с расстояния?

Прошу прощения – это я опять о подаче. Очень небрежно. Но и о герое здесь тоже, да так своеобразно.

“Ближайшие к городу островки служили охотничьими угодьями для молодежи”. На одном из таких островков Алик пожалел самку-мутантку. Не могу понять – откуда на островках в таких условиях ещё могли водиться мутанты. С другой стороны – у них есть подводные лодки. Так насколько опасны мутанты, кто кого атакует в этой войне?

Подводная лодка мутантов неожиданно всплыла перед городом. Сразу вспоминаются подводные лодки в степях Украины. Я так понял – охранять город, хотя бы порт, не оставили ни одной подлодки. После этого можно всерьёз воспринимать войну?

Ну и главное: на чьей стороне правда – на стороне отца, подавшегося к жене, к мутантам, или на стороне сына, с пелёнок воспитанного ненавидеть мутантов? Отец спасает Маришку, сына и попутно их подлодка оставляет гору трупов в порту. Сын не прощает мать. Только за то, что она мутантка. За мерзко шевелящиеся кончики длинных коричневых бородавок на голове.

Но после прояснения с СПП и СНВ – мне это уже не важно. Это фарс.

В чём-то ощущал себя Косомордым: автор насиловал мой мозг, а мне и деваться некуда. И всё же не понял – зачем так долго и нудно объяснять мне, чем прооперированный волк отличается от обычного. Да ещё обзывать его разумным, сверхразумным. Рассуждения автора о разумности, знаниях вызывали отторжение. Приходилось лезть в интернет. Отторжение усиливалось.

Разве не о том речь шла, что волк после операции несколько изменился? Это заметил он сам, заметила и подруга, что осложнило их отношения. И тогда он решил – пусть и подруга изменится. Хотя ему сказали – можно у тебя всё вернуть в исходное. Яд ненужных знаний сработал, у Косомордого появилась иллюзия. Зато погибла подруга. И волк узнал, чем люди расплачиваются за иллюзии. Кириллу тоже напомнили. Что-то человеческое волку всё ж передали.

Потом – отключение электроники, возврат в себя. Конец.

Довольно непритязательная милая история. Могла случиться, если б автор не претендовал на большее. Тиань вот отметила: замахнулся на соответствие сознания и бытия. А в результате – меня утомил, поведение волка достоверным не показалось. Считал себя искалеченным, так что ж и подругу подставил? Размышления его… бррр.

У рассказа есть явный плюс – он разбудил воображение читателей. Особенно будоражил фантдоп. Понравились подходы zebrex и DamnCynic. Первый взглянул под углом аллегорий: люди перестают понимать друг друга. Непонятые превращаются в призраков. И любовь побеждает непонимание – Наська кивает головой. Граммофоны — аллегория, стена и слух – тоже аллегории, как и призраки за стеной, и прочие туманности. Красиво, глубоко, тема раскрыта.

DamnCynic нарисовал красивый образ умершего от беззвучия города. Для этого совершил маленький научный переворот – объявил слух главным органом чувств. “Лишить людей слуха – значит, запретить им понимать друг друга, отобрать у них возможность быть вместе”.

И вот к чему это приводит: “Кажется, что люди, не выдерживающие тишины, растворяются, умирают и вновь возникают за границей, но мне почему-то думалось, что на самом деле это Соннер-Вилль погрузился в смерть: покойники всегда тихи и молчаливы. Вокруг города – тишина и чёрное поле, и лишь призраки родных стоят за стенами: это ли не образ Чистилища? И это не ушедшие мертвы, а оставшиеся жители города вычеркнуты из живых”.

Читатели имеют право на такие трактовки, автор тоже может позволять себе всякие вольности, но отвечать должен за каждое слово. Есть правительственные войска, отделившие город стеной от мира. И это явный намёк на локальность заболевания. Почему-то в других местах непонимание людей не привело к таким последствиям.

Есть истлевшие плакаты, вышедшие из строя граммофоны (старые почему-то первыми). Мне трудно представить, что это произошло из-за потери людьми слуха.

Наська потеряла цвет, силы. Всё тяжелее чашки роняла из рук. И перестала звучать. То есть шедший рядом герой издавал звуки, а она нет (ещё не превратившись в тень). Значит она перестала весить и должна была взлететь. Кстати, почему не поднялись в небо призраки? Может, они попросту перешли в тонкий мир, как привидения в замках и нехороших домах.

Самая очевидная и самая малообоснованная версия – в Соннер-Вилле пропал звук. Мне больше нравится — болезнь заключалась в постепенной потере жизненной силы. Теми, кто её имел. Кроме людей, это и граммофоны, и плакаты с Антошей Лореем. У кого жизненной силы было больше, ещё держался. Остальные превращались в тени-призраки.

Конечно, вопросы остались: почему из неживых предметов заболели только граммофоны и плакаты (неужто жизненная сила может передаваться человеком? тогда почему не превратился в призрака весь город?), почему призраки скопились за стеной, почему болезнь не ушла за стену?

Больше беспокоит другой момент: в чём идея? И что это за странные размышления героя на стене: “Или свалиться обратно, к лестнице, в мир без звуков? Отучить папу читать одну и ту же страницу, научить слушать маму. Ну, или хотя бы слышать. Как минимум – понимать. В мире без звуков это не так-то просто, но ведь возможно?”

Значит всё-таки мир без звуков? А как в нём научить слышать маму? Получается – все оставшиеся выжили?

Автор так хотел показать выбор — или с любимой в мире призраков, или в реальном мире, но без неё – что всё смешал в кучу. А если не это идея, то что? Из города выкачалась жизненная сила. Остатки-призраки – за границей города. И что? Что хотел автор сказать?

(Тиань пытается выручить автора – герой хотел достучаться до почти пропавшей любимой. И почти получилось. Согласен – было бы свежо и красиво. Но это совсем не показано. Ни до, ни после.

Наверное, не вписался автор в объемы, время поджимало — с резанием ушла часть смысла. Возникла неопределённость — и с фантдопом и с идеей.

И в этой неопределённости гнездится основная беда – отсутствие трагизма, довольно слабая реакция героя на происходящее. Такое впечатление, что он толком не понимает, что происходит. Так может на этом надо было сделать акцент, показать трагизм? А такой герой не вызывает сопереживания.

Болезнь С-В накрыла и текст. Ощущение вырванного куска.

Балл набавлю – за разбуженное читательское воображение.

Идея реализовано неплохо. Но сама – довольно простовата. Если не обращать внимания на экзотический антураж, то обычная история для нашего мира. Рогатость и хвостатость героя вполне эквивалентны экзотичности горца на Кавказе. Один мир – горцы, другой – русские. Место действия – Пятигорск. К примеру. Вспомнился Лермонтов.

Что называется, найдите десять отличий (шутка).

Пока замысел Ирги не прояснился – манила интрига, читалось с интересом. Большего ожидал от Ирги. И от автора. Концовка уже не стала неожиданной. Но поступок рогатого и хвостатого вызвал уважение. И тема раскрыта.

Особо сказать больше нечего. И не показалось, что название прибавило смысла. Разве что – чужая каялась и потому вернулась в свой мир. Хорошо, буду иметь в виду.

Прочитал в отзывах, что рогатые и хвостатые – черти. И это прикольно. По каким-то мелким признакам может и да. Но я их (чертей) не признал. И сейчас не признаю. Как-то их деятельность совсем с другим ассоциируется. Акценты на соль, дымящуюся одежду… — мелковато, поскольку ими вся чертовщина и заканчивается. Если так, тогда наоборот – идея неплохая, исполнение – слабое.

Первое чтение — ощущение урезанности рассказа. В самом начале замануха – четвёрка закрылась в отдельном кабинете ресторана на сутки. Сутки – это много больше того времени, что провели герои со мной. Каждая история – максимум на полчаса. Ну и всеми отмеченная концовка – полный примитив. Пятнадцать лет основной рассказчик любит Полину. Двое других друзей знают об этом все пятнадцать лет. И собираются всякий раз, чтобы как-то поженить пару? А если б не было этой причины?

Знающие друзья уверяют – она его тоже любит. Но дальнего мужа (пилота) ей не надо. Особенно убедительно это звучит от сокурсницы. “Она упрямая, идеалистка” – это вечный жених о ней. Ещё она карьеристка, да в таком чистом учреждении как полиция.

Пока слушал истории – наслаждался. Я тоже потягивал из бокала в углу, временами вытягиваясь на топчане. Такая забытая, такая любимая атмосфера своей компании. Когда хочется слушать каждого и смеяться, переживать. Когда и тебя слушают как гуру, не забывая спускать с облаков.

Но… Чуть протрезвев, соображаю – морочили мне мозги. Такая компашка может собираться каждый год, только если все просто друзья. Если ты любишь женщину, как же ты можешь встречаться с ней раз в год? Фигня, а не любовь. Как и у неё. Да и друзья – не тупые же они – рассказывать романтические истории такой паре?!

Не урезано. А вписано в тему. А по мне – тема не раскрыта. Не верю в любовь в главной паре. И чем четвёрка занималась целые сутки?

Условие конкурса достаточно жестко ограничивали объем текста – 20 000 знаков. Это немного для того, чтобы внятно изложить свою мысль и более-менее внятно развернуть сюжет. Автор «Пивных шванков» не стал искать легких путей и вместо одного сюжета вложил в рассказ четыре. Или, если хотите, натянул текст в 20 тысяч знаков на четыре скелета одновременно. Три из четырех историй рассказаны от первого лица, причем та, что о космонавте, это самое первое лицо в ходе повествования меняла. И, надо сказать, не очень удачно.

Дано: приятели сидят в ресторане и под пиво травят истории из жизни. Ход в литературе испытанный, к нему самому претензий нет, но тут есть своя специфика. Девушка-полицейский начинает историю от первого лица, затем включается третье, а потом – снова первое, но уже космонавта. Простите, кто излагает эту историю? Нет, понятно, что изначально — космонавт. Но кто ее излагает в ресторане? Девушка? Она не может передать историю «от первого лица ветерана». И звучать должно – «он сделал», а не «я сделал». Или тогда история должна излагаться с отсылкой к некоему носителю – письму, записи или чему-либо подобному.

Внутренняя логика этих самых шванков (кстати, совершенно неудачное название, шванки абсолютно конкретная литературно-фольклорная форма, к которой изучаемые истории имеют отношение разве что благодаря пиву), мягко говоря, не проработана. Ну или не предъявлена толком. Двое инопланетян, полюбивших друг друга, обязаны умереть, чтобы дать потомство. Походить пару дней, взявшись за руки, а потом сгореть, оставив кладку огнеупорных яиц. Не исключено, что автор смог бы убедить читателя в возможности подобной коллизии, но в том объеме и при том образе изложения, который сам же для себя выбрал, автор смог только продекларировать. А пока все это выглядит декларацией, что любить можно только ради продолжения рода.

То же самое о мужской беременности. Другая планета, чужая жизнь – все может случиться, была даже сделана попытка прописать материнские чувства мужчины. Неудачная попытка, скомканная и торопливая.

Ну и ветеран, точно уверенный, что только он правильно любит космос, а все остальные ничего в этом не понимают, а, значит, все методы борьбы за правильную любовь хороши. И Ветеран не отказывается от встреч со школьниками, от льгот и пенсии, он взрывает музей, пытаясь при этом совершить суицид. Кстати, за свой проступок он – ветеран и многократный кавалер, не причинивший никому вреда, не убивший во время своей выходки ни единого человека – получает пожизненное заключение. Страшно представить, что в этом мире получает человек за переход улицы в неположенном месте.

Ну и финал, который, простите, опошляет все три озвученные истории, сводя их к фарсу – наносит тексту завершающий удар. Рассказ, к сожалению, превращается в братскую могилу трех потенциально неплохих рассказов.

Главное потрясение рассказа – «отхожая юрта». Если это то, о чем сразу подумалось, то вряд ли найдутся аналоги подобных помещений у диких кочевых племен. Можно попытаться не обращать внимания на заявленную возможность скрещивания не лишком схожих биологических видов, особенно, если принять во внимание, что вещи из «человеческого» мира в мире дикарей долго не существуют – ткань превращается в пепел, металл нагревается. Не учитываются разные эстетические системы. Женщина – обыкновенная наша женщина – становится объектом любви иномирца. Нет, в принципе, это общее место в литературе и фольклоре, наши женщин почему-то вожделеют и космическим монстры, и драконы, и зеленые человечки, но нет никакого этому обоснования, кроме авторского произвола и традиции.

Mea culpa (рус. моя вина), mea maxima culpa (рус. моя величайшая вина) — формула покаяния и исповеди в религиозном обряде католиков с XI века. Цитата, извините, из Википедии. Перед кем собирается исповедоваться католичка в рассказе? Перед кем каяться? Это признание прегрешения, а не просьба о помощи, молитва к богу. Могу поспорить на что угодно, что в этой ситуации женщина читала бы патерностер, и назвали бы ее соответственно.

Собственно, речевых огрехов в рассказе более чем достаточно: «Мелкие костры, пляшущие на стенах, рябили затихшее пространство», «Рогобой ткнул копьем запор, навалился плечом и вышиб сбитую из дерева заслонку», «белесые волосы» «ощутил страх и трусость, разлитые по округе», «тело размазало по жирной траве» и другие. Юрта, как дом «рогатых и хвостатых». Ну почему не жилище, шалаш, шатер или что-нибудь еще не настолько национально маркированное? Юрта – не обобщенное название жилища кочевников, это вполне конкретное национальное сооружение. Небрежность в написании, невнимательность к деталям.

Идея понятна, особого отторжения не вызывает. Но размышления и мысленный монолог волка настолько тяжеловесны и неудобочитаемы, что…

Произведение «страдательное» и эмоциональное. Отсутствие вменяемого сюжета в таком типе произведений компенсируется обычно выверенной стилистикой. Чего в этом рассказе не наблюдается. «Мой рюкзак был еще больше Наськиного, я горбился, а на щеках высыпали прыщи, которых от маминого хозяйственного мыла становилось все больше с каждым разом». «Урок по паровым машинам».

«Стена казалась огромной и недостижимой» — автор хотел сказать «непреодолимой»? И почему след от лестницы тянется «от стены к городу», если лестницу тащили ровно в противоположном направлении? Кстати о лестнице. Автор уверен, что те штуки, которые в лестнице находятся поперек и по которым люди поднимаются наверх, называются балками. Не перекладинами, не поперечинами, не ступеньками, в конце концов, а балками. «Уткнуться покрытыми инеем бровями в тепло дубленки» — не лицом, не щеками, не лбом, в конце концов, а бровями.

Лихой забавный текст. С подтекстами и аллюзиями. Вполне себе Желязновский. Но провисание сюжета ближе к финалу немного портят впечатление. Несчастная женщина в храме – к чему, почему, зачем?

Я не люблю, когда со мной сюсюкают. И когда читают стихи или прозу «эмоционально» — с подвыванием и закатыванием глаз. Такая декламация вызывает у меня отторжение. А если у чтеца при этом проблемы с дикцией, то возникает не сопереживание, пусть даже вымученное, а жалость. К декламатору, к произведению, к себе.

«Измочаленные временем обмылки стропил». В том обилии «художественности», которое автор выплескивает с первых строчек рассказа, тонет напрочь и смысл и желание читать. Аллегории и метафоры – штука хорошая, но хотелось, чтобы они были еще и не противоречивыми. Измочаленные –это вовсе не истертые о мочалку. Ну вот никак. Обмылки не измочаливаются, так уж сложилось в этом мире.

«Омутами пустых окон» — звучит красиво, только ничего, кроме красивничанья в себе эта фраза не несет. Омуты – не пустые. Они заполнены водой, они непроницаемы для света, но не пустые.

«Виноват… за черствость, за глухонемоту». Виноватым можно быть в чем-то, перед кем-то, но никак не за что-то. Красиво звучащая фраза снова оказывается пустышкой. И не она одна. Это если говорить о форме.

О содержании… История есть. Банальная, многократно читанная в другом исполнении, но есть. То, что бывшая любимая умерла, становится понятно почти разу, автор особо даже и не пытается ввести в заблуждение. Дом – старый добрый дом, который пытается помочь, на деле выступает садистом, тычущим пальцем в раны и доводящим и без того не гениального главного героя чуть ли не до безумия. Чего он хочет? Убедить своего обитателя бросить пить? Сделать так, чтобы он вернулся к жене? И нужен ли этот дом для рассказанной истории?

История-то ведь простая и могла быть изложена простым языком. Ее хлеб не нужно густо мазать маслом и вареньем. Особенно, если масло невысокого качества, а варенье засахарилось.

Забавный рассказ. Первая часть его, больше половины – просто великолепна. Такой, знаете ли, Харлан Эллисон. По-хорошему безумный. А потом появляются дьюары, и вместо Эллисона возникает Шекли, тоже хороший автор, но несколько не совместимый с Эллисоном.

Ну и огрехи, как же без них. «Разговор мимо моей воли», автор явно хотел сказать – помимо, но что сказал, то сказал. Девушка улыбается, обнажив резцы. Немного странноватая улыбка получается. Если только резцы – совсем плохо, если не только, то почему так странно написано?

Теперь о логике. Всю эту бурю Призрак создал, чтобы проверить и что-то там доказать главному герою. Но в общей суете ни автор, ни читатель не акцентируют свое внимание на том, что в ходе операции «со всей дури засадил в бок туристическому автобусу с туристами. Двадцать трупов». Смешно?

Ну и Шарлотта, которая вдруг становится Лоттой – внезапно и немотивированно. А еще загадкой останется, почему для образца этой самой Лотты автор взял героиню фильма «Ночной портье» — жертву, а потом любовницу надзирателя концлагеря.

Затейливая вещица ни о чем. Голова из воска, кракен, который превращается в женщину, но на самом деле пришелец из космоса, полубезумный эсквайр с ружьем и совсем уж сумасшедший главный герой. Плюс компас из «Пиратов Карибского моря» и Остров Погибших Кораблей из Беляева. Да, и один из персонажей пьет горячий ром, что лично у меня вызывает сомнение.

Люди хотят быть людьми, но занимаются сексом, которого, похоже, в том мире нет. Главная героиня любит ЕГО, но платит большие деньги, чтобы заниматься сексом другими. При этом не упомянуто, что она прямо горит неудовлетворенными желаниями, просто выбирает объект и, заплатив, отправляется с ним в постель.

Антиутопия – она и есть антиутопия, никто не требует от нее особой логики или внятного описания мироустройства. Кастрация – одно из самых страшных наказаний в этом мире, при этом Офицеры, следящие за порядком, кастрированы. Всему этому можно найти объяснение – в меру логичное, сатирическое, экзистенциальное. На выбор. Даже объяснить, почему ОБА хотят ребенка, если сразу после рождения его у матери заберут, а отцу даже не покажут. Можно. Но найти оправдание внезапному появлению подполья, счастливому бегству героини в свободный мир, где можно заниматься сексом по желанию и бесплатно, и можно даже любить – не получается. И рассказ выходит с бессильно повисшим окончанием, извините за возможные аллюзии.

Прекрасный рассказ с совершенно пошлым окончанием. С небольшими огрехами в тексте, которые на фоне последних абзацев вовсе даже и не заметны. Почти.

Вот тут все совсем плохо. Абсолютно. Холод, лед, мутанты, внезапно упомянутые люди откуда-то с юга, тропический риф в полярном море – это все цветочки. Не знаю, насколько автор знаком с дайвингом, я, например, не знаком почти совершенно, но таймер, как главный прибор, следящий за запасом воздуха в ранце, даже не в баллонах, не в акваланге, а в ранце. Мысль о том, что, в зависимости от глубины погружения, интенсивности работы и других факторов, человек потребляет разное количество воздуха в единицу времени, автору в голову даже не приходит. А мальков (привет АБС) с детства приучают слушать именно таймер. И главный герой удивляется – почему это не рассчитал воздух, а девушка ему такая – так ты же растешь, воздуха потребляешь больше. Учителя не сочли нужным об этом сообщить, сам не догадался, спасибо Маришка просветила.

А еще мальчик вдруг осознал внезапно, что детство закончилось вот прямо сейчас, взглянув на сосок подруги сквозь псевдокожу гидрокостюма. Глянул, испытал возбуждение и сразу подумал – детство уходит прямо сейчас, а наступает полная надежд юность. Ведь каждый из мужиков помнит такой день, когда все было нормально, а потом тестостерон ка-ак шарахнет. И все – юность.

Дальше все тоже весело. Папа пропал без вести, плохо, и вот теперь детство закончилось, снова понимает герой. Пару часов назад, с соском, закончилось и вот сейчас, второй раз.

Дальше герой вырос и стал Черным Охотником. Значит, с детства его готовили к подводной охоте и дайвингу, а как вырос, так стал бродить по поверхности со своей командой и время от времени как бы нехотя убивать мутантов, ведь с ними ведется непримиримая борьба, они угрожают городу. Посему команда Черного Охотника плавает на глиссере от островка к островку и уничтожает жутко опасных мутантов. Вот, например, жуткий выползень. Выбитый пулей глаз у него восстанавливается за пару минут, угробить его можно только огнем. Его огнем и уничтожают, только не огнеметом, не гранатами с термитом, а бутылками с бензином. Причем, вначале стреляют в выползня, явно его раздражая, а потом выносят канистру с бензином, пустые бутылки, наполняют их этим самым бензином – и враг уничтожен. Стеклянные бутылки, естественно, в большом количестве имеются в заполярном городе в постапокалиптическом мире. Откуда, кстати, бензин, и зачем, если на скутере, например, электродвигатель. Ну и, на всякий случай, чистым бензином в боевых целях сейчас никто не пользуется. Добавляют другие компоненты – я не скажу, какие именно добавляют, но в Сети такой информации полно.

До кучи, демонстрируя авторское владение вопросом, герои жмут, в лучших традициях современных боевиков, на курок, вместо спускового крючка, но это так, ерунда.

Дальше, оказывается, город можно застать врасплох. Охрана прозевала подводную лодку врага, случился бой, резня, и враг похищает любимую девушку героя. Не на фрегат уводят парусный, который, в принципе, можно как-то найти в море, на подводную лодку. И герой на глиссере бросается в погоню и, что показательно, находит лодку. И, заодно, совершенно случайно, своего папу, который, оказывается, не погиб, а сбежал, чтобы быть со своей женой – матерью героя – которая схватила страшный вирус и стала мутантом. И даже не особо изменилась, осталась молодой и красивой, но с какими-то червями вместо волос. Нам нужен мир, говорят папа и мама, можно жить дружно с южанами и даже с некоторыми мутантами.

Дальше побег, сын отдает свою маму на допрос представителю «легендарной службы генетической безопасности», выясняет, что агент этой службы прикидывался его другом и следил за ним, ибо тот – сын предателя-перебежчика. Потом отправляется со спасенной девушкой и немного побитым отцом-перебежчиков в родной город.

Нет, наверное, автор рассказа имел ввиду что-то еще. Может быть, даже это не рассказ, а задел на будущий роман, в котором герой прозреет и поведет сограждан к миру во всем мире, но пока… Пока все очень и очень плохо.

Весьма неплохая вещь. Хорошо написана, с вменяемыми персонажами, в меру ироничная и с достаточной степенью драматизма. Персей и Медуза дожили до наших дней и вписались в современное общество каким-то образом. Причем, Медуза не скрывает своего умения превращать людей в камни (и превращает), и ей за это ничего не делают, приглашают на службу государству. Гебист невысок ростом, у него реденькие волосы на голове, а еще он лжец и провокатор, за что его Медуза, кажется, тоже превращает в камень. Почему с такими характерами их до сих пор оставили в живых – остается загадкой. Да и зачем ее талант для убийства? Или у вас полоний закончился, спрашивает герой у гебиста.

А еще Персей немного страдает, что не может заниматься сексом со своей женой ни в какой иной позе, кроме «собачьей». Он даже, вроде, надеется, что на него каменный взгляд не подействует, но жена против таких экспериментов. Медуза страдает, когда ей приходится убивать и даже вырезает себе глаза. Правда, они через пару-тройку месяцев снова отрастут, проверено, но за это время можно съездить на море и заниматься сексом в любой позе, даже в миссионерской – лицом к лицу.

Вопросы, которые возникают к автору этого рассказа, относятся не к тому, что мы читаем в тексту, а к тем моментам, которые остаются за кадром. У героев есть дочка, которая очень адекватно в ответ даже не на оскорбление матери, а на вопрос с ней связанный, стулом ломает однокласснику нос. И отцу только делают замечание. Мама превращает в камень двух соседей-алкоголиков и особых терзаний по этому поводу не испытывает. Что-то там не так с гуманизмом. Не так. Не убили их гебисты – почему? Персей был полубогом, но не бессмертным. Медуза Горгона, с которой Персей имел дело, была единственной смертной среди своих сестер, за что и поплатилась. Так что, снайпер на большом расстоянии прекрасно справился бы с задачей. Крохотная нестыковочка.

И последнее – Андромеду жалко. Согласно мифу, ее спас Персей, убив морское чудище взглядом головы Медузы. Мертвой Медузы. В описанном же варианте развития событий, Андромеду, похоже, чудище все-таки сожрало.

Но рассказ хороший.

Живет старик. В гости к нему приехал внучок, старик счастлив и всячески заботится о внуке. Блинчиками его пичкает. Научился жарить – вот и пичкает. Что называется – вталкивает до упора. Но дед хороший – на рыбалку водит, и купаться. Мальчик ждет родителей. И, к сожалению, совершенно не помнит, что они приезжали на прошлой неделе. Первый тревожный звоночек. Потом он ранит ногу, но кровь не льется, а на утро рана исчезает. Потом пытается нырнуть, но не может и плавает на поверхности. Дед волнуется, что таблетки закончились и взять их неоткуда. А пойманная рыба с ножками и весь улов вообще делится на съедобных и несъедобных. Мальчик ломает ногу, но утром – снова здоров, сломанная кость лежит рядом, а дед обещает из нее потом что-нибудь сделать.

Сюр и фантасмагория? Нет, автор, вдоволь наигравшись мистикой (в пределах конкурсного объема) резко переходит в фантастике, да еще и научной. Дедушка, оказывается, космонавтом, потерпевшим крушение на планете и не имеющим связи с Землей. На орбите кружится его корабль, но бортовой компьютер отчего-то устроен так, что не может летать без человека на борту и даже сигнал бедствия подать не может. Вот чтобы не сойти с ума, космонавт создает андроида в виде внучка, которому, время от времени сворачивает голову, если программа начинает сбоить. Мальчик отказывается запомнить, что родители вот только-только приезжали, и все время пытается отправиться к ним навстречу.

И вот тут возникает проблема, которая напрочь гробит весь замысел автора. Ну, почему космонавт, обитатель будущего и явно образованный человек ведет себя и говорит так, как современный дедушка? В меру недалекий, в меру заботливый. Нет, понятно, что это его автор перед читателем маскирует, чтобы потом удивить, но если в процессе прочтения странная лексика дедушки только немного раздражает, то после прочтения вызывает недоумение.

Далее. Космонавту скучно и одиноко. Он делает внука – маленького мальчика. Почему именно внука? Не хватило материала на туловище побольше? Ну сделай гнома, собаку, мало ли еще кого. Нет, нужен внук. Не для космонавта, для рассказа. Но и это ерунда, андроида космонавт сделал разумным? Или просто выполняющей программу куклой? Если куклой, то смысла в разговорах и чтении сказок на ночь нет никакого, точно также можно общаться с магнитофоном. А если сделал разумным, то нужно и относиться как к разумному. А все похоже на это – мальчишка себя ВЕДЕТ. И даже испытывает страх, который в него явно не вложен предварительно.

Старик понимает, что скоро умрет. И понимает, что мальчик – андроид, но все равно, разумный и способный страдать мальчик, останется один. Это не жестокость? Притворяющийся дедушка, ненастоящий мальчик и совершенно реальная жестокость, что бы там ни говорилось в конце рассказа.

Хорошо. Мрачно, печально, безысходно. Но как-то с перебором, что ли. Начинаешь читать о зоне, о блатняках в бараке. Клички, бугровство, все дела, а потом оказывается, что это детский санаторий. Пытаются лечить детей, пострадавших во время войны от бактериологического и не только оружия. Можно верить, можно не верить в логичность поступков и характеров. Можно соглашаться или не соглашаться с тем, что девочки будут встречаться только с мальчиками, которые потенциально способны быть отцами.

Из недостатков – автор перегнул палку. Очень сильно перегнул, сгущая краски и нагнетая атмосферу. Дети всегда остаются детьми, даже смертельно больные. При онкоклиниках, например, есть детские площадки, на которых дети – больные дети – играют. Смотреть на это страшно. Гораздо страшнее, чем читать о вымышленных страданиях вымышленных персонажей.

Очень хороший рассказ. Замечательная идея – недотянутая, недокрученая, правда, но тем не менее. Характеры – живые. Мир недоработан. Обидно.