Голос из "Варгейминга" (это где лепят "танчики"-"самолетики"-"кораблики"). Полезное наблюдение для тех, кто хочет работать с "по-настоящему массовой аудиторией". Ну и объяснение, почему не всем с этой аудиторией работать охота.
цитата
О невидимой руке рынка
Nonpolitcorrect
serb_2
February 4th, 11:07
Так случилось, что крайние 4 года мне довелось работать с действительно массовой российской (и около, но сейчас речь именно о российской) аудиторией.
Ну, все, кто меня читают, в курсе, где именно.
Так вот. Граждане, стремящиеся заработать денехх на российском пространстве, помните одну важную вещь:
Российская массовая аудитория (ремарка: в прямом смысле массовая, то есть ее реально много и главное — она обеспечивает основной поток денег) глубоко патриотична.
Антипатриотичные группы (в нашем случае — например, немцефилы(тм)) достаточно плотно оформлены и весьма крикливы, так что у стороннего наблюдателя может создаться несколько превратное впечатление об оных групп значимости как в количественном, так и в финансовом отношении
Основная группа, обеспечивающая большую часть финансового потока, патриотична в следующем смысле:
1. Массовая аудитория не стесняется и не хочет стесняться ни российского прошлого, ни российского настоящего. При этом бОльшая часть этой аудитории совершенно философски относится к неудачам и темным страницам истории "Получили по зубам в 41-м — ну, бывает. Утерлись и дошли до Берлина", а меньшая яростно оправдывает и откровенные неудачи ("американцы не были на Луне")
1а. В массовом сознании русских СССР — это Россия. как бы кому не хотелось обратного. UPD Подсказали — выйдут кораблики — проверим нашу гипотезу о равном статусе СССР и Российской Империи как части истории. Пока данных по Российской Империи нет.
1б. И да, массовое сознание белорусов, украинцев, казахов, прибалтов и прочая и прочая воспринимает СССР как часть своей истории. Несмотря на информационный фон. Проверено экономикой, хоть и виртуальной.
2. Массовая аудитория патриотична в потребительском смысле. То есть если есть отечественный товар, сопоставимый с имопртным — выбран будет "свой" товар. Это, к слову, про автоВАЗ — если начать выпускать машины хотя бы сопоставимые с иномарками — рынок их. Да, я знаю, что "место проклятое", но вдруг всерьез попытаются.
2а. Без сопоставимого качества ловить нечего — патриотизм идиотизму не тождественен
2б. Кстати, в США, Китае и Германии заметны ровно такие же настроения в отношении "своих", пусть даже и виртуальных, товаров.
УПД 2в. Таки убедили — наследине в виде "качествебренда" тоже учитывается. Так что автВАЗу придется постараться чуть больше.
3. Массовая аудитория очень ревнива к принципиальной позиции компании, в том числе и на других рынках. Это связано с резко повысившейся благодаря электронной коммуникации связности общества. Попытка политики "и нашим, и вашим" (если речь о российском рынке — антипатриотизм или антисоветизм даже на казалось бы изолированных рынках) неизбено приводит к финансовым потерям. Поэтому если есть желание заработать на массовой российской аудитории — люби Россию/СССР или поищи себе другой рынок.
Соответственно, граждане, пытающиеся в медапространстве рабоать на "общечеловеческом", антироссийском и/или антисоветском (см п.1а) поле обречены на нишевость, граничащую с маргинальностью. Вследствие чего они полностью зависят от внерыночных ресурсов и при их потере нежизнеспособны.
Сорри, цифр и развернутых описаний кейсов не будет — не уполномочен
— Евгений Владимирович, что заставило вас, поэта с именем, известного переводчика и востребованного редактора-составителя, обратиться к прозе — причем к прозе, имеющей слабое отношение к реальности, данной нам в ощущениях?
— Вообще-то я обратился к прозе в 1980 году, к 1990 году трехтомный роман дописал, в 2000-м АСТ его издало, потом еще два романа вышло, и последние попадали в шорт-лист АБС-премии. Для меня роль поэта-переводчика-составителя, а еще и просто литературоведа более чем естественна. Но при советской власти я мог писать только в стол, вот и был переводчиком. А сейчас и пишу, и издаюсь. Деятельность же издателя и редактора для меня — естественное продолжение моей привязанности к станку Гутенберга, я в издательствах с переменным успехом сорок лет работаю. Так что проза, и притом ее издание, для меня — как раз главное дело. Насчет же фантастики, так я глубоко убежден, что другой литературы не бывает: уж если бель-летр, то всегда фантастика.
К тому же, если подходить менее серьезно, на рубеже XIX-XX веков существовавший в Москве торговый дом «Витковский и компания» печатал... обертки для конфет. И ведь это были купцы второй гильдии — мой прадед Вольдемар и дед Генрих-Вольдемар. Так что типографское дело для меня вообще природное.
— Критики головы сломали, пытаясь вписать вашего «Павла II» в определенный дискурс, отнести этот роман к какому-то направлению. Альтернативная история, мистика, магический реализм... Все не то. А сами вы как определяете жанр этой книги и ее продолжений?
— Полагаю, что это прежде всего альтернативная история (ветка где-то в 1982 году, а флэшбек с Федором Кузьмичом — скорее из области криптоистории, но она мне там сильно потребовалась, хотя к этому жанру я не привязан). Кроме того, это объективно предикционная сатира. Сами посмотрите, какие гнусные намеки в моем романе на людей, о самом существовании которых я не слыхал в даже в 2000-м, когда роман вышел, содержатся. Считайте, что мой роман — попытка реформировать будущее. К [счастью/к сожалению] она удалась (ненужное в данном случае пусть каждый зачеркнет сам).
Но если серьезно, то я испытываю чуть ли не физическое удовольствие, обнаруживая цитаты из моего «Чертовара» на каком-нибудь кожевенном сайте: кожевникам часто даже в нынешнем интернете способа выделки кожи взять негде. А откуда у меня? Знаете, с чем только поэт-переводчик не сталкивается: то терминологию шпагоглотателей выясняешь, то основы офенских языков, то терминологию конской упряжи. Поди узнай, скажем, что «серебряные» шпоры вообще не звенят, а какие звенят? Знаменитые петербургские савельевские, их до осени 1917 года делали. Очень много такой информации на полях переводческой работы скопилось. В итоге постепенно утилизирую у себя в прозе, причем и повторяться не стесняюсь.
Хотя, конечно, бывают и «вселенные» для одной книги, лучший пример — изумительный «Свет в окошке» Логинова.
— «Для кого пишут фантасты?» — такой вопрос когда-то задал Роман Арбитман писателю Дмитрию Биленкину. Перефразирую: для кого пишете вы, какой видите свою аудиторию? С учетом того, что фантастический прием в вашей прозе используется весьма своеобразно...
— Писатели пишут для себя, а коммерческие писатели — для редактора, который смотрит, чтобы «пипла хавала», то есть народ раскупил хотя бы тысяч пять экземпляров. Я плохого об этих писателях ничего сказать не хочу, но знаю, у кого сколько детей. Одного такого писателя спросил по-дружески: перечитывает ли он свой текст, когда пишет. Он честно сказал, что нет — нужно сдавать по книге каждые две недели. Я к этой породе не отношусь (хотя иной раз в такого писателя играю, даже псевдонима не беру: об этом ниже). Читатели у меня есть, причем весьма преданные, только не уверен, что число их переваливает за трехзначное. Правда, я отдаю свои книги в интернет, и в итоге меня даже с рутрекера можно скачать готовым «собранием сочинением». Так что читателей больше, наверное. Я пишу для того, кто сможет меня читать. Как я убедился, мой рассказ «Штабс-капитан Янов», откровенно написанный о В. Ф. Ходасевиче, прекрасно воспринимают даже те, кто имени Ходасевича не слышал. В этом отношении для меня эталон — сэр Терри Пратчетт. «Кто что понял, тот молодец, прочее за скобками, а не хочешь, так и не читай вовсе». Проблем с изданием у меня после выхода «Павла II» в принципе нет, а тиража особого все равно не будет. Писать для широких масс не могу: если массы читают Маркеса или Павича, так думаю, те же и меня поймут со временем. «Попаданцев» не читаю и не рассматриваю. Уж если альтернативка, то строго альтернативная — как у Тертлдава в «Агенте Византии» и «Флоте вторжения» (рад бы издать продолжение, да денег на такой проект не наберу, сколько по соображениям давно безгонорарных Первухиных и Ренаров не запасай). К слову: Ренара мы два тома переиздали, а то, что не переводилось никогда — оказалось куда лучше: романы «Синяя угроза», «Мастер света» и прочее. Это в работе. Вообще мы с современным автором работаем по принципу — «что у вас готового, что другие не берут, или что уже давно переиздать пора»? Так возникли «Темная сторона игры» Щепетнева и полный на сегодня «Ницан» Клугера. Когда оба напишут продолжения, очень надеюсь, что мимо нас не пронесут.
Прежде всего, я не могу считать читателем того, кто делает выводы о писателе на основании публичных высказываний последнего, а не на основе прочитанных текстов. Еще меня очень веселят рассуждения "недочитателей" о качествах книг по обложкам и названиям. И ладно бы это касалось только нас, ныне живущих (мы всякое привыкли терпеть), но ведь и признанным классикам периодически достается. Кроме того, "недочитатели" зачастую пишут свои комментарии и рецензии столь безграмотно с позиций русского языка, что заставляют усомниться в том, закончили ли они начальную школу (одна-две очепятки не в счет -- я говорю о полном наборе грамматических, пунктуационных и стилистических ошибок). Вообще-то мне всегда казалось, что активное чтение нарабатывает интуитивную грамотность, и тут возможны два варианта: либо я ошибаюсь, ожидая слишком многого, либо "недочитатели" привыкли глотать текст, не вникая в написанное и не обращая внимания на его структуру. А глотать можно только чтиво.
Однако удручает даже не сетевой разгул "недочитателей", которые по наивности полагают, что их малограмотное мнение имеет хоть какую-то ценность (то есть даже самоутверждение за счет наездов на публичную фигуру давно в этих наших интернетах не катит -- слишком много стало высказываний в духе "кто все эти люди?" от персон, которые сами по себе нули без палочки). Удручает желание большинства издателей потакать невзыскательной аудитории. Наблюдая за нескончаемым потоком романов о попаданцах, реваншистской и боевой фантастики, сталкерятины во всех формах и оттенках серости, фэнтези а-ля Варкрафт-на-прогулке, невольно приходишь к выводу, что мы попали в дурной замкнутый круг: безграмотный "недочитатель" готов потреблять только безграмотное чтиво; издатель, видя спрос на безграмотное чтиво, всячески способствует его появлению на прилавках; "недочитатель" не может подняться над своим уровнем безграмотности, потому что его продолжают пичкать всё тем же чтивом. Как разорвать этот круг? Как выйти на перспективу? Старый рецепт "писать надо лучше" уже не работает, в чем легко убедиться, сравнив "проектные" и "авторские" тиражи...
Тут есть еще один нюанс. Некоторые из писателей (в основном те, которые пришли в жанр недавно) прямо заявляют, что занимаются исключительно увеселением скучающей публики, что литература и фантастика как часть ее служат лишь одной цели -- бездумному развлечению. Отчасти они правы, но когда увеселению подчинена вся литература — это перебор, который обернется именно против писателей. Мало того, что из "властителей дум" нас превратили в "официантов-чего-изволите-кушать-подано", так и составить реальную конкуренцию телевидению, кино, компьютерным играм мы не в состоянии.
Пожалуй, профессиональному сообществу писателей пора понять и принять, что стратегия потакания низменным интересам "недочитателей" порочна по сути. Всё равно от них не дождешься ни внимания, ни слов благодарности (о гонорарах печально промолчим). Давайте зафиксируем: у нас есть читатели. Их меньше, но только с ними имеет смысл вести диалог через тексты и на публичных площадках. Только с ними. Хватит тратить свои силы и жизнь на чтиво. А если "недочитатели" захотят присоединиться к нашему диалогу, то пусть сначала хотя бы грамматику подучат...
Неожиданно для автора двух как минимум сточкеров...
облако тэгов
