Но как же он умеет убеждать. Сидишь себе на диване и тут Брэбери двумя-тремя фразами, буквально рывком сдёргивает тебя с него и вот ты уже на неизвестном берегу. Маяк, туман и двое людей, один из которых сейчас посвятит другого в великую тайну океана...

Сколько всего в этом маленьком шедевре! Тоскливое одиночество, ярость от безысходности. Грозное напоминание о том, что человек не всегда был царём природы и, быть может, не останется им навсегда. И ощущение сопричастности к прекрасному и неведомому чуду, которым мастер щедро одарил всех нас.

Что ещё хочется сказать мне? Только это: а всё-таки они водятся!

Нажмите кнопку! Получите 50 тысяч долларов, а где-то в мире умрёт человек, незнакомый вам человек. Мало пятидесяти тысяч? Уверен, что спятивший миллионер или дьявол или чёрт знает кто, короче тот, кто предлагает вам эту сделку не задумываясь даст и миллион и больше... Вы только нажмите кнопку! Вы в замешательстве? Боитесь? Сомневаетесь? Прочь сомнения, за ту минуту пока я набрал эти строчки, в мире, по разным причинам, умерло больше ста человек. Вы просто... нажмите кнопку!

Рассказ этот страшен как гроза в открытом поле (кому не пришлось пережить, тот не в состоянии понять). Страшен тем, что чудовищно большое количество людей, хороших вроде бы людей, нажали бы эту кнопку. Уверен, что я бы поступил бы иначе. В самом деле уверен, но ведь ко мне никто и не обращался с таким предложением, пока что...

«...Кукол дергают за нитки,

На лице у них улыбки...» — © группа «ÐœÐ°ÑˆÐ¸Ð½Ð° Времени»

Неравнодушен я к историям, где присутствует такой персонаж как осёл и при этом настоящими ослами оказываются совсем другие личности. Конечно, можно сказать, что реальные пришельцы с далёких планет обладали бы средствами, позволяющими узнать о человечестве решительно всё не прибегая к такой клоунаде, как в рассказе. Они бы зависли бы на орбите и собрали бы выжимку основных достижений человеческой мысли, данные о социальных процессах, о настроениях масс, оценили бы плюрализм мнений и уж конечно бы не стали бы формировать своё мнение о людях на основе оценки лишь одного солдафона-полковника.

Что же, предлагаю считать, что так оно и было. Но давайте тогда признаем за пришельцами право на чувство юмора и чувство стиля. Они не стали чертить огненной рукой «ÐœÐµÐ½Ðµ, текел, фарес» где-нибудь на стенах Белого дома, а предпочли разыграть небольшой фарс, используя его как способ сообщить, что мы, люди — не то дети, не то дикари в социально-этическом и гуманистическом смысле и вовсе ослы в плане чистого разума.

Это ещё и очередное предупреждение от очередного автора — держите военных в частности и глупых людей вообще подальше от потенциального контакта.

Это немного грустно, когда первое, прочитанное давным-давно произведение остаётся самым любимым, наиболее понравившимся у автора. А ведь прочитано у Саймака мною уже больше сотни произведений и хотя десятки его произведениям я ставил не раз, «ÐŸÐµÑ€ÐµÑÐ°Ð´Ð¾Ñ‡Ð½Ð°Ñ станция» так и осталась на верхней ступеньке пьедестала. (Если быть абсолютно точным, то самых-самых для меня — два, но роман только один). Но если информация, почерпнутая мной в одной статье о том, что и сам автор считал этот роман лучшим, что вышло из-под его пера, правдива, то наверное грустить не стоит.

Саймак всегда опасался за судьбу человечества, эта тема красной нитью связывает множество его произведений. Но «ÐŸÐµÑ€ÐµÑÐ°Ð´Ð¾Ñ‡Ð½Ð°Ñ станция» и здесь стоит особняком. Она вышла в 1963 году, а работа над ней велась по-видимому немного ранее. Здесь стоит вспомнит октябрь 1962 года — время, когда мир стал на пороге ядерной войны и уже занёс одну ногу над ним и события, получившие позже название Карибского кризиса. Более серьёзного повода для беспокойства за то что произойдёт с планетой и человеком и не найти.

Ещё это роман об одиночестве. О той его разновидности, которая пока что возможна только в фантастике. Уоллис постоянно общался с сотнями и тысячами удивительных мыслящих существ, инопланетян и многие из них стали ему близки, но почти лишённый общества людей, он всё же был одинок. И это несмотря на то, что парень обладает лучшей в мире работой. Отсюда его эксперименты с людьми-тенями, молчаливое приятельство с почтальоном и радость от появления Люси Фишер.

Далее несколько мыслей, возникших пока я писал вышеизложенное. Мы всё гадаем, почему пришельцы не торопятся на встречу с нами. Кто знает, может посланцы с других планет уже не раз вступали в контакт с одним единственным человеком. Может этот контактёр был ксенофобом и заорал им — убирайтесь. Может он был обыватель и трус, забился в угол и молчал, а после решил, что проще жить так, как будто ничего не было. Или же он был мудрец и обратившись к братьям по разуму, сказал — друзья, ещё не время. А может он был человеком гордым (излишне?) Тогда, беседуя с тау-китянами он вполне мог сказать, что нам подачек не надо, что справимся сами, что человек — это звучит гордо. Или даже: «Ð¯ возьму сам»?

Не согласен с последним передо мной рецензентом. Подобные маленькие чудеса происходят вокруг нас сплошь и рядом. Просто мы с Вами из-за обыденности, зашоренности, усталости от повседневности разучились их замечать.

По существу рассказа — удивительно тёплая, сердечная история на тему «Ð´Ð¾Ñ€Ð¾Ð³ не подарок, а внимание». Эту правдивую, но пожалуй, несколько затупившуюся от времени истину, автор обволакивает лиричным, мудрым повествованием о двух дарителях. Золотой фонд мировой литературы.

«Ð¢Ñ‹ помнишь, как всё начиналось?» © — группа «ÐœÐ°ÑˆÐ¸Ð½Ð° времени».

На самом деле Уэллс не был первым. Википедия услужливо подсказывает, что русский писатель Вельтман в романе «ÐŸÑ€ÐµÐ´ÐºÐ¸ Калимероса» литературно изобрёл путешествия во времени на целых 59 лет раньше, правда с помощью гиппогрифа (привет Роулинг). Но и техническое устройство для таких путешествий впервые описано малоизвестным испанским писателем Энрике Гаспар и Римбау на 8 лет раньше Уэллса. Но именно последнему, причём заслуженно, досталась честь и слава стать родоначальником мощного направления в фантастической литературе. Сколько с тех пор написано великолепных произведений целиком или отчасти посвящённых этой теме, сколько мастеров отдали ей должное — Брэдбери, Андерсон, Хайнлайн, Булычёв, Янг, Шекли, Каттнер, Саймак, Финней, Лем, Гансовский и многие, многие другие. Уже только за одно это я навеки благодарен «ÐœÐ°ÑˆÐ¸Ð½Ðµ времени».

Уэллсу конечно было попроще, чем многим авторам после него — он жил и писал до того периода, когда в начале второй половины двадцатого века фантастические идеи и сюжеты расхватывали как горячие пирожки. Но для автора все эти интереснейшие изобретения в основном лишь литературный приём, использующийся для придания большей остроты социальной направленности его произведений. Именно этакая позиция и подкупает в творчестве Уэллса вообще и в данном романе в частности. Я слабо верю в конкретный, описанный в «ÐœÐ°ÑˆÐ¸Ð½Ðµ времени» конец человечества. За более чем век, прошедший от года выхода романа, человечество изобрело слишком много таких вещей, которые способны избавить нас от постепенного вырождения наиболее радикальным способом. Но в главном — пессимистическом взгляде на будущее человечества, я с автором совершенно согласен.

В детстве мне было по-детски же обидно не узнать, что же случилось с Путешественником. Существует множество дополнений к Уэллсу, написанных разными авторами, но мне в своё время попался небольшой рассказ (теперь такие принято называть фанфиками) советского фантаста Михаила Грешнова «Ð’Ñ‚Ð¾Ñ€Ð¾Ðµ путешествие Путешественника», проливающий свет на эту тайну. Позволю себе порекомендовать его Вам.

Многое зависит от возраста и времени, в котором Вы прочли этот рассказ. Сейчас, во втором десятилетии 21-го века культура, нравственность и психология окружающего нас социума такова, что наверное и подростку и даже некоторым детям не говоря уже о взрослых, рассказ и его финал покажется очень предсказуемым. А вот меня, чьё детство пришлось на 80-е и первую половину 90-х в то время рассказ потряс до самых глубин души. Первый в жизни не «happy end», первое запомнившееся низкое предательство, первое врезавшееся в память чёрное коварство. Первая же прочтённая история в жанре антиутопия, причём до того как узнал и осмыслил этот термин. Это также и произведение, повлиявшее на мои литературные пристрастия. С тех пор и до ныне в жанре «Ñ…Ð¾Ñ€Ñ€Ð¾Ñ€» реальный страх и психологическое напряжение возникают у меня не при чтении историй о зомби, призраках и тому подобном, а при описании того, что сами люди могут сотворить друг с другом.

На что это похоже? Больше всего на книги Андрея Круза, особенно на роман-эпопею «Ð—емля лишних». Довольно ощутимо — на компьютерную игру в жанре «ÑÑ‚Ñ€Ð°Ñ‚ÐµÐ³Ð¸Ñ», например «Rise of Nations». Меньше — на «Ð Ð¾Ð±Ð¸Ð½Ð·Ð¾Ð½Ð¾Ð² космоса» Карсака. Совсем уж немного — на «Ð Ñ‹Ñ†Ð°Ñ€ÐµÐ¹ сорока островов» Сергея Лукьяненко и лишь заимствованной изначальной идеей — на «Ð“Ñ€Ð°Ð´ обреченный» братьев Стругацких.

Сравнение начинающего автора с ранним Лукьяненко, Карсаком и тем более Стругацкими конечно будет неуместным, учитывая что книги эти, несмотря на некоторые авторские притязания, всё же развлекательные процентов так на девяносто пять да и вообще это просто не та лига. А вот с Крузом сравнивать можно и нужно, тем более, что работают они на одном поле. Тексты Денисова я поставлю повыше, они выгодно отличаются более живым, не таким сухим стилем. Нет-нет, никаких филологических изысков вы там не найдёте, но читается как-то полегче, бодрее. Может словарный запас и кругозор у автора больше, может сказывается тот факт, что при достаточно большом количестве описания техники и оружия у Денисова, оно всё же раза этак в два меньше, чем у Круза. Автор достаточно умело дозирует и чередует страницы описаний, «Ð±Ð¾Ñ‘вку», производственную часть, диалоги и размышления об обществе и вообще «Ð·Ð° жизнь». Новый мир Денисова осваивают в разы меньше людей, чем Землю Лишних, но выглядит он куда более живым и динамичным.

Вот за что можно поругать автора, так это за повествование от лица нескольких героев. Сам по себе такой метод подачи текста безусловно выигрышный, это доказано многими писателями. Но здесь вступает в силу правило: не умеешь — не берись! Вадим Денисов пока не умеет писать так, чтобы чувствовалось — эту часть рассказа ведёт другой персонаж. В результате возникает ощущение, что есть лишь один герой, одна личность во многих ипостасях. Ещё можно попенять за подчёркнутую безапелляционность авторских суждений, вложенных в уста героев. А также за вставки в книги фрагментов типа: читал я одну книгу про «Ð¿Ð¾Ð¿Ð°Ð´ÐµÐ½Ñ†ÐµÐ²», так автор там такую ерунду и глупость написал. Выглядит некрасиво, вне зависимости от правдивости таких суждений.

  Авторское мнение об обществе, государстве и таком прочем, развёрнуто и пространно подаются в каждой книги. В принципе, его можно свести к набору коротких и нехитрых тезисов. Воровать, иждевенствовать, трусить не надо. Думать, причём не только о себе, владеть профессией, быть человеком — надо. Что, собственно, не отменяет их справедливости.

Как итог — очень хорошая приключенческая серия не без недостатков, но заметно выше среднего уровня.

«Ð’ двух словах он был таков:

Глуп, ленив и бестолков.» — Эдуард Успенский

И хорошо если на этом перечень недостатков был бы исчерпан. А если добавить к нему эгоизм, заносчивость, трусость, чёрствость и отсутствие всякого понятия о нравственности и благородстве? Так за каким же дьяволом Картер Уэзерби и Перси Катферт, каждый из которых вполне соответствовал вышеприведённой характеристике, потащились на Север? Как и тысячи других, их влекло к золоту. Но суровый северный край не раз разжёвывал людей куда более достойных, сильных духом и телом, настоящих великанов. Таких же как эта парочка, он не щадил никогда...

Немного жутковатая, но правдивая история о двух «Ð¼ÑƒÐ¶Ñ‡Ð¸Ð½Ð°Ñ…», зимующих на заимке золотоискателей и о том, как они превратились в двух зверей в клетке. Ещё один мощный рассказ от Джека Лондона.

«Ð£ него нет сердца. Он беспощаден, как сталь, жесток и холоден, как мороз. Он словно лунный свет в зимнюю ночь, когда человек замерзает на одинокой горной вершине». Его зовут Фелипе Ривера, ему 18 лет. Его товарищи по революции боятся его больше, чем диктатора Диаса. Иногда он кажется им не человеком, а живым воплощением революции.

Есть на свете люди, пережившие ад при жизни. Не каждый из них способен как феникс из пепла возродиться к новой счастливой жизни, отрезав в памяти своё прошлое и забыв о нём. Есть и такие, у которых в душе не осталось места для света и счастья, ангелы мести и смерти, живые мертвецы, чьё сердце вспыхнуло и сгорело, отдав разуму последний приказ — во что бы то ни стало добиться поставленной цели, сокрушив всё на своём пути.

Моё мнение таково, что «ÐœÐµÐºÑÐ¸ÐºÐ°Ð½ÐµÑ†» Джека Лондона — лучшая история о такого рода людях. Пусть хранит вас судьба, чтобы не стать таким как они или не оказаться на пути одного из них. Кстати, автор не раз использовал тему жестоких боксёрских поединков того времени и этот рассказ — лучший из всех на эту тему. Да что там мелочиться! Раз уж я начал так его нахваливать, то скажу, что в жанре реализма эта история однозначно входит в десятку лучших все времён и народов, а у огромного числа читателей он и вовсе — номер один!

«...Но иногда найдется вдруг чудак.

Этот чудак все сделает не так.

И его костер взовьется до небес...»   — © группа «ÐœÐ°ÑˆÐ¸Ð½Ð° Времени»

Я вижу здесь смешение жанров: фантастика налагается на притчу и наоборот. Это я для тех, у кого есть претензии по научной составляющей повести. Всё чаще встречаю в отзывах упрёки в нелогичности применительно к произведениям периода расцвета фантастики. Друзья! Фантазия и логика — это две непрестанно ссорящиеся и мирящиеся подружки — снова вместе, снова врознь. Они способны как гармонировать друг с другом в одной и той же истории, так и прекрасно обходится одна без другой в других историях. Качество рассказа как правило не зависит от того, на какой из двух этих случаев приходится каждый конкретный рассказ. А то так мы можем подвергнуть публичной обструкции половину фантастики 40-х — 70-х годов, дескать ненаучно, нелогично, а значит и нелепо.

Справедливости ради должен заметить, что в данном случае таких комментариев немного, уж больно хороша эта повесть старины Рэя. Человеку свойственно боятся смерти — своей и близких нам людей, все мы опасаемся, что отмерено нам меньше чем хотелось бы. Но всё познаётся в сравнении. Чтобы мы возопили, если бы знали, подобно героям повести, что костёр нашей жизни догорит всего через восемь дней и никак иначе?

Когда тему произведения можно сформулировать несколькими разными способами, то для меня это признак не только таланта, но уже и гениальности. Итак это рассказ о цели и упорстве в её достижении. Это критика и сатира на человеческое общество — даже с такой короткой жизнью люди сохранили в себе все пороки, свойственные человеку, например недоверие — чего только стоит попытка отказаться от дара, предложенного Симом? Это также и философский трактат. Жизнь скоротечна, спеши насладится ею, спеши достигнуть чего-то, оставь свой след на этой земле, будь счастлив и сделай счастливым ещё кого-нибудь, дыши полной грудью и живи на все сто — такие простые и важные мысли тем или иным способом старались донести до нас тысячи писателей. Брэдбери сделал это своим, присущим только ему способом — рассказывая завораживающую, потрясающую историю и переплюнул, быть может, всех. Так что это рассказ и о жажде жизни.

Финал был неизбежен. Могло лишь измениться лишь имя героя, если бы у Сима не получилось. Но если поколения и поколения людей были обречены страдать, то человечеству в целом на этой планете было предопределено выживание, потому что вне зависимости от места и времени действия рано или поздно найдётся вдруг чудак, который всё сделает не так. И так будет всегда.

Не Вестеросом единым!

Уже сейчас очевидно, что Джордж Мартин войдёт в историю литературы прежде всего как автор прекрасного романа-эпопеи «ÐŸÐµÑÐ½ÑŒ Льда и Огня». Однако хотелось бы, чтобы поклонники его таланта знали и помнили о других его сильных произведениях.

Одно из них — повесть «ÐŸÐ¾Ñ€Ñ‚реты его детей». Это чрезвычайно сильная психологически вещь, от чтения которой у вас, быть может даже будут бегать мурашки по коже и вспыхивать разряды статического электричества в волосах. Это мрачная, пронизывающая душу история о знаменитом писателе, к которому начинают приходить в гости его дети. Хотя у него есть родная дочь, в душе автор всегда считал своими детьми героев собственных книг. Каждая встреча будет одновременно похожа одна на другую и в тоже время разительно отличаться между собой. Написанная на стыке мистики, реализма и магического реализма, с добавлением чуточки хоррора, повесть бьёт по нервам, как железом по стеклу. Вам наверняка приходилось слышать идею о том, что созданные авторами миры живут своей жизнью дальше, равно как и созданные ими герои. Но многие ли из них благодарны своим «Ð¾Ñ‚Ñ†Ð°Ð¼» за подаренную жизнь? Ещё вопросы, вытекающие из повести — на что человек может пойти в творческом запале? Как писатели разграничивают для себя реальное и придуманное, иллюзорное? И самое главное: такой простой и сложный вопрос — что для них ближе и дороже из этих двух сторон бытия?

Знаете, я очень боюсь, что эта история таки отчасти автобиографична. У Джорджа Мартина нет детей и он более чем сходен со стареющим героем повести Кантлингом. Даже положительным героям есть, мягко говоря, в чём упрекнуть писателя. Зачем ты убил моего отца и брата? — спросит его Арья Старк. Для чего ты отправил меня в путешествие без конца? — без надежды на ответ вопрошает Шарра из «ÐžÐ´Ð¸Ð½Ð¾ÐºÐ¸Ñ… песен Ларена Дора». Вот Таф Хэвиланд может и не станет пенять отцу-автору, будучи вполне довольным своей судьбой. А что если на огонёк заглянут Саймон Кресс из «ÐšÐ¾Ñ€Ð¾Ð»ÐµÐ¹-пустынников», лорд Тайвин Ланнистер, Сандор Клиган или Трейджер — дрессировщик трупов («Ð§ÐµÐ»Ð¾Ð²ÐµÐº с мясной фабрики») и ещё множество других кандидатур? Я бы поседел от ужаса в преддверие бесед и объяснений с такими «Ð´ÐµÑ‚ÑŒÐ¼Ð¸» или попытался бы сбежать.

Потрясающее произведение, в буквальном смысле — меня реально трясло во время чтения и ещё некоторое время после.

Отдельной строкой: чем не повод для гордости — советский писатель, друг Рэя Брэдбери Леонид Панасенко раньше Мартина додумался до такого интересного сюжета. В частности, ещё в ранней юности мне довелось прочесть рассказ «Ð¡ Макондо связи нет?», где автор предложил знаменитому писателю Габриэлю Гарсии Маркесу ощутить на себе последствия материализации в реальном мире городка Макондо из великого романа «Ð¡Ñ‚Ð¾ лет одиночества»

Параллели с знаменитым рассказом Джека Лондона «Ð›ÑŽÐ±Ð¾Ð²ÑŒ к жизни» конечно напрашиваются, как уже заметил не один лаборант, но... Есть ощутимые различия. В случае с Шекли, несмотря ни на что, есть уверенность с счастливом финале, а в случае с Лондоном такой уверенности нет. Впрочем, если первый приведённый довод субъективен, то нижеследующий с моей точки зрения куда более обоснован. И безымянный герой Лондона и Моррисон из рассказа Шекли отдают всего себя в достижении цели. Но разница и заключается в сути этой цели. Припомните: на пути к Гудзонову заливу человек сначала оставляет половину своего золота, потом половину от остатка, а затем и всё остальное — лишь бы сохранить мизерные шансы на выживание. В далёком будущем его коллега по профессии, напротив, принимает решение, что золото стоит его жизни. Я одинаково сопереживал обоим героям, но вместе с тем знаю, что моё поведение было бы похожим на действия золотоискателя прошлого, а не будущего. Вот и стоит ли теперь относится с иронией к утверждению, что предки были мудрее нас? Конечно, найдётся немало апологетов таких утверждений, как: «Ñ€Ð¸ÑÐº дело благородное», «ÐºÑ‚о не рискует, тот не пьёт шампанское, пардон, в нашем случае особого старательского» и даже «Ð²ÑÑ‘ или ничего»... Но разве жизнь, наша жизнь — это ничего? Я не согласен. Есть множество вещей, которые стоят нашей жизни, но богатство в этот список не входит.

Но это всё не критика, а информация к размышлению. Рассказ безусловно шедевральный, с характерным для Роберта Шекли юмором и оригинальной концовкой. На дворе лето, а в моём южном городе сейчас в особенности жарко и душно: пойду, пожалуй, налью себе «Ð¾ÑÐ¾Ð±Ð¾Ð³Ð¾ старательского».

В авторском сборнике Джека Лондона «Ð¡ÐºÐ°Ð·ÐºÐ¸ южных морей» этот рассказ первый и не зря. Помимо самой истории о доме Мапуи, он коротко обрисовывает положение дел на многочисленных островах в южной части Тихого океана на рубеже девятнадцатого и двадцатого веков. Европейцы и американцы пьют, страдают от малярии и делают деньги, в общем несут «Ð±Ñ€ÐµÐ¼Ñ белого человека». Местные туземцы вкалывают на белых, клянчат у них табак и... иногда мечтают. Мапуи, его жена Тэфара и мать Наури грезят о собственном доме: «Ð¡ крышей из оцинкованного железа и с восьмиугольными часами на стене. Чтобы он был длиной в сорок футов и чтобы вокруг шла веранда. В середине чтобы была большая комната, и в ней круглый стол, а на стене часы с гирями. И чтобы было четыре спальни, по две с каждой стороны от большой комнаты; и в каждой спальне железная кровать, два стула и умывальник. А за домом кухня — хорошая кухня, с кастрюлями и сковородками и с печкой.» И хотя колонизаторы не привыкли к такого рода выходкам дикарей, именно сейчас Мапуи улыбнулась удача — перед ним забрезжил шанс получить желаемое.

Мы все знаем, что «ÐµÑÑ‚ÑŒ женщины в русских селеньях». Поверьте, что и в полинезийских хижинах найдётся не одна смелая и сильная духом женщина. Ей правда не придётся останавливать коня на скаку — за не имением оного. Но и выжить посреди тропической бури, спасая вдобавок свою мечту, ничем не легче, чем войти в горящую избу. Этот рассказ именно о такой женщине — Наури. Среди на редкость многочисленных, как для такого небольшого произведения, героев рассказа старая полинезийка едва ли не единственный настоящий человек и среди туземцев, но прежде всего в сравнении с белыми. Кстати, превосходно описан сам ураган и шторм, заставший врасплох маленький коралловый атолл Хикуэру. Неистовство природы описано так, что очень легко представить именно себя судорожно цепляющимся за верхушку пальмы в тщетной попытке уберечься от ярости стихии. Блестяще, снова!

Что называется, «Ð´Ð¾Ð¸Ð³Ñ€Ð°Ð»Ð¸ÑÑŒ»... Рассказ представляет собой весёлую карикатуру, к финалу трансформирующуюся в мрачное предсказание. Это как комната, в которой медленно, постепенно гаснет свет. В роли комнаты — всё человечество.

В самом деле, если на Земле в самом деле однажды появятся мыслящие роботы, то американцы с их бюрократией, неистребимой любовью судиться по поводу и без и искусственно деформированным понятием демократии — падут первыми.

Пока разумные бляшанки, со свойственными машинному разуму холодной логикой и прагматичной эффективностью будут подминать под себя мир, люди будут создавать инициативные группы в защиту их гражданских прав, вместо того чтобы как следует наподдать гаечным ключом по голове хоть одной из этих консервных банок.

И хотя Саймак гуманист с большой буквы, в этом рассказе он поступил с человечеством даже хуже, чем создатели «ÐœÐ°Ñ‚Ñ€Ð¸Ñ†Ñ‹» или «Ð¢ÐµÑ€Ð¼Ð¸Ð½Ð°Ñ‚Ð¾Ñ€Ð°». Там хоть война, а у Клиффорда роботы, конечно, добры, а потому участь человека будет ещё хуже — ему больше ни о чём не надо заботится. Никогда. До конца жизни. Ни одному из них.

Это 87-й отзыв на короткий рассказ и не менее чем 80-й положительный, что само по себе говорит о многом.

Фирменный рассказ. Если остановить чтение где-то в начале, то можно догадаться о финале. Но в том-то и заключается одна из граней таланта Шекли — увлечь читателя настолько, чтобы он не отрывал глаз от книги до самого конца, а там ошарашить его как следует и заставить если не засмеяться, то хотя бы улыбнуться.

Фирменный юмор: «...рано или поздно все должно быть оплачено. Это уже звучало как-то неприятно. Оплачено? По-видимому, это все-таки не такое высоко цивилизованное общество».

Очевидная мораль про бесплатный сыр сами знаете где. Лишь чуть менее очевидная про то что не заработанное или незаслуженное богатство портит человека — Коллинз был пусть бездельником, но вполне безобидным. А ближе к финалу он уже больше похож на того самого капиталиста, который ради 300% процентов прибыли согласен на любое преступление. Жадность и глупость в одном флаконе — так поделом ему.

И конечно вряд ли Шекли мог предполагать, что спустя половину столетия его произведение станет весьма злободневной сатирой да ещё на той самой одной шестой части суши, которая тогда о кредитах знала всё больше из зарубежной литературы.

Ещё вот о чём. В нескольких отзывах коллеги пишут о том, что главное — бессмертие, полученное героем. Дескать, пусть срок очень долог, но он отработает и будет вечно жить в своё удовольствие. Ха! Пусть это будет короткая система наименования чисел, где биллион — миллиард, а не триллион. Стало быть долг — 18 миллиардов кредитов. По максимуму Коллинз не может получить больше 120 кредитов в год. Путём нехитрых расчётов получаем, что он будет свободен никак не раньше, чем через 150 миллионов лет! Я впрочем уверен, что он рехнётся ещё до второй сотни. Ну, и кто крайний за бессмертием на таких условиях?

В сети я наткнулся на подборку фотографий, среди которых была и такая: великая Марлен Дитрих целует руку Константину Паустовскому. Целует именно за этот рассказ. Этого, разумеется, было достаточно, чтобы я озаботился его прочтением. Не то чтобы он стал для меня полнейшим откровением — тема заброшенности, забытости стариков-родителей своими детьми поднималась неоднократно авторами из разных веков, разных стран и разных калибров. Просто, будучи написанным так просто и так искренне, так обманчиво безыскусно, он, тем не менее, производит на читателя сильнейшее впечатление и навсегда закрепляется в памяти.

Порыскав ещё немного в мировой паутине, я понял, что история этого фото довольно известна, но вместе с тем, я не нашёл рассказа о причинах, побудивших знаменитую певицу сделать это. Хотя, конечно, догадываться можно. Она, быть может, так же не успела или напротив, именно благодаря ему и успела... Хотел бы я когда-нибудь узнать об этом. А пока препоручаю Вашему вниманию этот рассказ.

Ценю этот роман за то что авторы использовали арабско-восточную тематику и историческое лицо как персонажа. История человечества протяжённа, а география планеты — обширна. Тем не менее год от года и десятилетие за десятилетием большинство авторов фэнтези используют средневековую европейскую основу, не рискуя поработать на менее знакомом поле. После знакомства с поэзией аль-Мутанабби втройне благодарен Олди за то, что подарили ему ещё одну жизнь. Ох, написал и понял, что это уже крамола — конечно же не подарили, а лишь рассказали о том, как он взял её сам. Но об этом чуть позже. Касыды арабского поэта, жившего за тысячу лет до нашего времени, привели меня в совершеннейший восторг и эти прекрасные строчки теперь со мной навсегда. Их хочется цитировать, их хочется перечитывать, их хочется учить наизусть. Глубокие по содержанию, гордые, одухотворённые, послужившие источником вдохновения для авторов, но в которых каждый может найти что-то для себя. Я вот нашёл:

«ÐÐµ воздам Творцу хулою за минувшие дела,

Пишет кровью и золою тростниковый мой калам...»

Помните, у Дюма: «...играть можно со всяким, драться — только с равным». Я вижу здесь схожий принцип: роптать на Бога может каждый, любой может поклонятся ему, а вот забыть обиду, быть может даже простить — только... равный ему. Пусть не во всём и только в какой-то момент времени, но равным! Потому что Абу-т-Тайиб аль-Мутанабби сам творец. Творец своей судьбы. Что отсылает нас к названию романа и основному посылу, который он содержит — «Ð¯ возьму сам».

Волею случая, судьбы и желания сверхъестественного существа — фарра, странствующий поэт как по волшебству становится шахом таинственного Кабира. Что это? Как это? Райское посмертие? Игры разума умирающего в пустыне человека? Ожившая легенда наяву? Абу-т-Тайиб не знает, блуждая в поисках ответов и пробуя на крепость новые возможности, но прирождённый стихотворец, он сразу почувствовал фальшь. Не нужно безграничной власти, бесконечных наслаждений, беспредельной преданности подданных, долгой жизни. Не нужно, потому что всё это лишь плата за рабство в золотой клетке. Но просто осознать — это слишком мало. Пусть не он выбрал эту судьбу, но выбраться из плена бывает одинаково тяжело как для того, кто сдался сам, так и для того, кого взяли спящим или связали брошенным арканом с клинком в руке. Чем закончится неравная битва гениального поэта за себя самого против сил, природу которых никто не в силах понять полностью? В названии книги есть намерение, есть утверждение, есть обещание самому себе, есть наверное и уверенность, но гарантии успеха там нет...

Обожаю этот роман за... эпилог. Вот так. Я читал множество эпилогов: нужных и не слишком, важных и пустяковых, информативных и пустых, расстраивающих и радующих. Ни в одной книге я не встречал настолько интересного, неожиданного для меня, изящного, возвышенного эпилога.

Приступая к чтению нового для себя произведения Олди, я каждый раз ощущаю некоторые опасения. Примерно раз на четыре книги, применительно ко мне, баланс формы и содержания у них таков, что я продираюсь сквозь первую ко второму, как сквозь заросли колючего терновника. В результате, по достижению цели, уже присутствует такая степень усталости, которая сильно умаляет радость от чтения хорошей книги. Но к счастью в этот раз для меня всё сложилось хорошо. Считаю, что это шедевр без всяких натяжек и вообще мировой уровень литературы. Спасибо, сэр Генри!

Когда Адам пахал, а Ева пряла.... ох, погодите-ка это из другой истории, хотя и очень похожей. На самом деле, я уверен, что лишь новичок в фантастике может быть незнаком с этой вещью, так что для них и предупреждаю, что далее по тексту спойлеры не под катом.

Итак, когда Фрост уже десять тысяч лет провёл на Северном полюсе, занимаясь тысячью дел одновременно и берёг половину давно опустевшей планеты; когда Бета делала тоже самое на полюсе Южном; когда некто или нечто под именем или названием Дивком оспаривал право распоряжаться всем у небожителя Солкома, тогда случилось странное: машина стала человеком. Хотя это лишь повесть, события её происходят на временном отрезке, превышающем множество сложенных вместе человеческих жизней. Нет смысла пересказывать весь сюжет, так что я сразу перейду к финалу.

Он восхищает меня. Есть событийная концовка, но нет окончательного ответа: как такое вообще возможно? Зато есть куча других вопросов. Человек породил машину, затем машина породила человека — круг замкнулся и в нём не осталось места для творца? Может творец сам машина или человек? Или у нас здесь имеется уникальный случай, один на миллиард вселенных? Ну если вспомнить с чего всё началось — со вспышки на солнце, неудачно совпавшей во времени с конструированием Фроста, то может так оно и есть. Опять же, это что, очередной авторский намёк? На то что жизнь — это уникальное явление во вселенной, порождённое случаем, статистической флуктуацией, фактически же — чудом? Или на то, что создав нас, Творец получил не совсем то (или вовсе не то), что задумывал? И так далее, далее, аж голова кругом идёт.

Возвращаясь к тому, как Фросту всё-таки удалось осуществить задуманное, я не нахожу однозначного ответа. Перенос компьютерного разума в биологическую оболочку навряд ли мог дать такой эффект. Следовательно, трансформация произошла раньше. Но сам Фрост так не считал, иначе бы остановился, достигнув желаемого. Но это если рассуждать с позиций логики. А ведь Солком говорил, что хотя логика и создана человеком, она лишь орудие и не описывает своего создателя. Может быть, когда Фрост однажды перестал мыслить исключительно логически, тогда и началось его превращение в человека? Он уже стал человеком, но ещё не ощутил себя им, для этого ему понадобилось тело, чисто внешний атрибут человечности. А может, ответ следует искать в других работах Желязны? «Ð§ÐµÐ»Ð¾Ð²ÐµÐº — есть сумма всех его свершений, надежд на будущее и сожалений о прошлом» («ÐœÐ¾Ð¼ÐµÐ½Ñ‚ бури»). Было ли о чём сожалеть Фросту? Наверное нет. Зато все его надежды были подчинены желанию стать человеком. И с того момента, как эта мысль стала доминантой в его разуме, все его действия были направлены на достижение этой цели. Стало быть, в соответствии с приведённой формулой Фрост и стал человеком, а точный момент времени определить невозможно? Но справедлива ли эта формула для того, что изначально не было человеком? Одни вопросы, которые цепляются друг за друга и порождают целый сонм новых.

Этот рассказ для меня один из самых любимых не только у Роджера Желязны, но и в фантастике вообще. Есть о чём подумать, есть оригинальная идея, есть от чего получить эстетическое удовольствие — чудесный авторский стиль, загадка и лишь намёки на ответы, традиционный для этого автора подход к описанию окружающего мира — обманчиво небрежный, как-бы мимоходом, но удивительно достоверный и волнующий воображение. Выше всяких похвал! Браво!

Один из отцов фантастики, Герберт Уэллс, считал, что с появлением атомного оружия войны станут невозможными.

Уже упомянутый на странице французский мыслитель шестнадцатого века, Мишель де Монтень считал, что изобретение огнестрельного оружия сделает такое явление как война, маловероятным.

Сатирик Феликс Кривин в микрорассказе «ÐŸÐ¸Ñ€Ñ€Ð¾Ð²Ñ‹ победы» в юмористической форме предположил, что некоторые страны древнего мира требовали запретить слонов, как оружие массового уничтожения.

Гарри Гаррисон в своём рассказе спустился ещё ниже по мировой временной линии и в иронично-сатирическом стиле дал хорошего подзатыльника примерно ста миллиардам людей, жившим на этой планете. Именно так, и никак иначе. Знаете, это дорогого стоит. А в заключение позволю себе цитату из Станислава Лема и на том завершу отзыв, пока он не стал больше, чем сам рассказ: «Ð’сё, что может быть использовано как оружие, будет использовано как оружие».

Бывает и так — писатель сидит утром на веранде с кружкой утреннего кофе и читает газету. «Ð¥Ð¼, из этого может что-то получится» — бормочет он, узрев на пятой странице любопытный факт, после чего решительно направляется к своему кабинету. Обстоятельства правда могут быть и иными: скажем не утро, а вечер и не веранда, а кресло у камина, но идея думаю ясна. Уверен, что в случае с Порджесом и его рассказом «1,98» примерно так оно и было.

Мало кого из читавших впечатлил этот рассказ. А мне понравилось. Да, на первый взгляд — слишком просто, немного юмора в литературном оформлении, почти анекдот. Но, во-первых мне импонирует, что автор не стал затягивать повествование и выжимать с неё дополнительные строчки и соответственно, доллары — всё лаконично и даже молниеносно. А во-вторых, намеренно или нет, но Порджесс уподобился тому ученику Платона, что принёс великому философу ощипанного петуха, как доказательство утверждения, что «Ð§ÐµÐ»Ð¾Ð²ÐµÐº есть животное на двух ногах, лишённое перьев». В том смысле, что рассказ этот тоже шутливо посягает на одно чрезвычайно известное утверждение, а именно «Ñ‡ÐµÐ»Ð¾Ð²ÐµÐº есть мера всех вещей, существующих и несуществующих» философа Протагора. За объяснением того, как это ему удалось, я отсылаю Вас к тексту рассказа.

«...Лишь человечность — признак человека,

Так ныне есть и было так от века...»

Писано это в одиннадцатом веке Юсуфом Хас Хаджибом Баласагуни, тюркским писателем. Я, как и Роджер Желязны, искренне надеюсь, что через много тысяч лет, в то время, когда происходит действие рассказа, эти две строки будут живы хотя бы в одном уголке Вселенной, а лучше — повсюду!

Помню, что пока я читал, то совершенно забыл, что герой рассказа имеет мало общего с человеком и походит на «Ð±Ð¾Ð»ÑŒÑˆÐ¾Ð³Ð¾ бесхвостого серого оцелота с перепонками меж пальцев». Я забыл про это наверное уже на следующем абзаце, настолько увлёк меня рассказ, а вспомнил только в самом конце.

По идее этические нормы были соблюдены, по крайней мере изначально — ведь корпорация «Ð”екабрь» начала процесс терраформирования на планете, где есть жизнь, но не разумная. Однако резкое изменение климата планеты дало толчок ускоренной эволюции одного из видов. Одной только этой фантастической (или нет) идеи, подаренной нам Желязны, мне за глаза хватило бы, чтобы признать рассказ хорошим. Но Роджер на этом не остановился, размышляя над моральной стороной такого развития событий на фоне берущей за душу, очень трагической историей Джарри, чья мечта длиною в три тысячи лет оборвалась ровно посредине.

Как я уже дал понять, для меня это прежде всего история о человечности. Но будет прав и тот, кто скажет, что это рассказ о том, что мы в ответе за тех, кого приручили, даже с той поправкой, что приручились они как-то сами. Не ошибётся и тот кто скажет, что это завуалированная притча об общественном эгоизме и личном альтруизме. Он также и о том, что трудно быть богом, равно как и казаться таковым. И том как личная трагедия способна кардинально изменить жизненную позицию и о том как обрести смысл жизни, когда он казалось бы утерян навеки.

Впечатляющее разнообразие, не так ли? Если уж рассказ хорош, то хорош он во всём — автор как гениальный художник, в пять минут несколькими мазками по холсту создал целый мир планеты Новый Элионол, которую видишь как наяву. Я не знаю в чём конкретно заключается секрет писателя, но нередко приходится читать в произведениях самых разных авторов пространные описания миров и при этом не получается поверить, почувствовать их. «ÐšÐ»ÑŽÑ‡Ð¸ к декабрю» к таковым не относится, потому что написан истинным мастером и создателем миров — Роджером Желязны. Видимо надо просто родиться гением, чтобы писать такие рассказы.

Давно люблю это произведение. Когда наши пращуры уже вышли из пещер, но ещё задолго до древних Египта и Шумера на Землю опустился корабль с «Ñ‡ÑƒÐ¶Ð¸Ð¼Ð¸» — ксипехузами. Существование ещё юного человечества уже оказалось под страшной угрозой истребления. Что могут противопоставить вчерашние дикари неведомым пришельцам со звёзд? Пращу? Копьё?

Ничего лучше на тему посещения нашей планеты инопланетянами в древности читать не приходилось. Некоторая архаичность текста действительно присутствует, но она сильно смягчена тем, что повествование ведётся от лица главного героя, мудреца того времени Бакуна. Таким образом из естественной, обусловленной годом создания рассказа, она становится как бы задуманной изначально и в итоге играет немалую роль в формировании ощущения древности событий.

Наверное, не первое произведение об агрессивных пришельцах и вторжении извне, но одно из первых. По крайней мере, знаменитый роман Герберта Уэллса «Ð’Ð¾Ð¹Ð½Ð° миров» этот рассказ опередил на целых десять лет.

«â€¦Ð­Ñ‚о было начало третьей эпохи истории человечества, десять лет спустя после войны Земли с Минбаром. Проект «Ð’авилон» стал воплощением нашей мечты о галактике без войн. Его цель — создание места, где люди и инопланетяне могли бы решать свои разногласия мирным путем. Станция стала местом встречи и домом для дипломатов, авантюристов, дельцов и путешественников. Люди и инопланетяне на двух с половиной миллионах тонн вращающегося металла, одни посреди космоса. Порой здесь бывает небезопасно, но эта наша последняя надежда на прочный мир. Вот история последний из станций серии «Ð’Ð°Ð²Ð¸Ð»Ð¾Ð½». Время действия — год 2258. Место действия — «Ð’авилон-5».

Начать иначе, чем с этой цитаты, я просто не мог... Наверное с моей стороны имеет место элемент шулерства ибо книгу по Вавилону-5 я пока что прочёл только одну. Но формально, раз уж сценарии эпизодов сериала в цикл включены, а сами серии неоднократно просмотрены, позволю себе написать отзыв, тем более, что он как ни странно похоже будет первым, а это на самом деле честь для меня.

Огромная, величественная и грозная, многоплановая и очень искренняя Вселенная Вавилона-5 не способна оставить равнодушным сердце настоящего поклонника фантастики. Эта вселенная представляется мне колоссальным мозаичным панно. Его сюжет посвящён сразу нескольким темам. Это вечная битва света и тьмы, не имеющая начала и конца, когда в сумерках не различить кто из них кто. Это вопросы цивилизационного выбора — в каком направлении развивается твоя раса, верный ли она сделала выбор, осознание того, к чему он приведёт. Это поиск и познание самого себя, осмысление своего пути и предназначения. Но каждая мозаика состоит из множества фрагментов. Здесь фрагменты — это судьбы людей, истории конфликтов, тайные откровения, любовь, предательство, ошибки, грандиозные битвы и многое другое на фоне холодного космоса и раскалённых звёзд.

Сколь бы не был пристрастен и избирателен Ваш вкус в фантастике, Вы неизбежно найдёте в Вавилоне-5 что-нибудь близкое Вам. Ситуация первого контакта. Ксенофантастика во всей своей полноте — обычаи, культура, философия, психология, история, социальное устройство, политика, эмоции и анатомия инопланетных рас. Затерянные в космосе «Ð»ÐµÑ‚ÑƒÑ‡Ð¸Ðµ голландцы» и древние сообщества. Космические сражения, войны на уничтожение. Древние артефакты исчезнувших народов. Загадки, которым миллиард лет. Телепаты и люди с другими паранормальными способностями. Политические интриги и заговоры. Эволюция религии и философии в будущем. Хронопутешествия и перестрелки. Биотрансформация и катастрофы планетарного масштаба. Элементы детектива. Истинная любовь и дружба. Преодоление себя и самопожертвование. Мятеж и восстание. Реликты и мутации. Победы и поражения. И многое, многое другое. Одним словом это воистину Вавилон — событий, личностей, чувств и идей.

Живые, запоминающиеся герои, в которых веришь, за которых по-настоящему переживаешь. Решительный и умный капитан Шеридан. Мудрая Деленн, гордая дочь планеты Минбар. Циничный хитрец и прожжённый интриган — центаврианин Лондо Моллари. Железная леди, но ранимая личность — коммандер Сьюзан Иванова. Суровый, стойкий и твёрдый в час испытаний посол Нарна Г’Кар. Мой любимец — обаятельный и строптивый шеф безопасности Майкл Гарибальди. Самоотверженный доктор Стивен Франклин. Человек, принадлежащий двум народам — Джеффри Синклер. Беспринципный мерзавец, телепат Альфред Бестер. (Как вам имя последнего персонажа? Стражински и компания большие шутники. Впрочем, может это постарался Харлан Эллисон, консультировавший этих ребят.)

Ложка дёгтя. Сами книги наверняка подвержены всем обычным болезням межавторских циклов. Это и вторичность новеллизаций, которая зачастую бывает не менее ощутимой, чем вторичность экранизаций. И неровность книг цикла в силу неровности мастерства многочисленных авторов. И некоторая зажатость, наличие сюжетных и логических неувязок в силу необходимости вписаться в канон Вселенной. Следует учесть и то, что относительно немногочисленные переводы на русский делались не профессионалами, хоть и с большой любовью. Но с другой стороны, такие книги дают возможность узнать о том как сложились судьбы цивилизаций, планет и героев в дальнейшем, подробнее узнать о событиях, показанных ранее лишь мельком, приоткрыть завесу над некоторыми тайнами, наконец просто ещё раз погрузиться в атмосферу Вавилона-5.

Я советую приобщится к этой вселенной всем, кто считает себя истинным поклонником фантастики, а тем кто сделал это ранее — вернуться к ней снова.

«ÐŸÑ€Ð¾ÐµÐºÑ‚ Вавилон был нашей последней надеждой на прочный мир. Эта надежда рухнула. В час войны с Призраками он обрел иное содержание — стал нашей последней надеждой на победу. Время действия — 2260 год. Место действия — Вавилон 5»

«ÐœÐµÐ½Ñ мучило желание бродить по ночам, как дикие звери, при свете луны, под звездами, бежать обнаженной, чтобы мое белое тело ласкал прохладный бархат мрака, бежать не оглядываясь.»

Так Люси говорила сама о себе. А ведь это когда-то было существо забитое, малозаметное, невежественное, необразованное и непримечательное. Но если в твоих жилах кипит горячая кровь, если сердце твоё стремится на волю, если душа томится и жаждет чего-то нового, необычного и волшебного, то прутья клетки, настоящей или воображаемой, рано или поздно рассыплются в прах! Этот рассказ о женщине, подарившей себе свободу и никогда о том не пожалевшей.

А ещё он о повороте, том повороте жизненной тропы, который случается у каждого из нас. Знаете, знаменитая «Ð”верь в стене» Герберта Уэллса не всегда выглядит именно зелёной дверью в стене. Она может выглядеть как угодно: например как поворот на просёлочную дорогу со скоростного шоссе или как в нашем случае — в виде красивой смуглой женщины с чудесными тёмно-голубыми глазами, протягивающей руку незнакомцу... Ах друзья, уметь бы узнавать эти самые двери, этот момент, этот шанс! Наверное тот, кому это удалось, может считать, что поймал за хвост синюю птицу счастья.

Один из тех единичных рассказов, моя оценка которых намного выросла спустя какое-то время после прочтения.

Наверное, отношение к рассказу будет во многом зависеть от того, знали ли вы до прочтения, что Эллисон — хулиган, мастер эпатажа, любитель затевать склоки и тяжбы, устроитель скандалов, что он привык говорить в глаза всё что вздумается и всячески шокировать публику и читателя. Этакая рок-звезда в литературе. Я всего этого перед чтением не знал, поэтому грубый и жестокий текст был воспринят мною однозначно — «Ñ‡ÐµÑ€Ð½ÑƒÑ…а». Понадобилось несколько месяцев, чтобы рассеялось смердящее (чего уж тут, никак иначе) обрамление этой жуткой истории и остались только событийные факты рассказа, мысли и идеи.

Да, мы читали Брэдбери и Азимова, вникали в работы Лема, не забываем, что на этой ниве плодотворно работали многие другие знаменитые писатели. Я обожаю массу их рассказов. Но принадлежит ли только им исключительное право на моделирование отношений искусственного разума и человека? Я думаю, что нет. Если машины могут быть разумны, то почему они не могут сойти с ума, свихнутся, спятить? Если они способны испытывать любопытство, дружбу, любовь, стремление творить, то почему они не могут испытывать злобу, ненависть? Только потому, что это чертовски мрачно и до дрожи отвратительно? Только потому, что нам бы этого не хотелось?

Я не знаю, сможет ли машина однажды с полным правом сказать о себе: «Ð¯ человек, и ничто человеческое мне не чуждо». Но если сможет, то это будет значить, что не чужды ей множество таких качеств, чувств и черт, о которых лучше не думать, ведь человек, обычный средний человек пока что не представляет собой образец нравственной и душевной чистоты. А некоторые особи нашего с вами вида таковы, что если искусственный интеллект наследует именно им, то события рассказа могут перекочевать из литературы в реальную жизнь.

Наверное, Станислав Лем в своём «Ð“олеме» был прав, предположив, зародившийся искусственный разум очень быстро постигнет человека, причём сам предмет изучения будет не слишком интересен разумной машине. К тому же она быстро эволюционирует и «Ð¾ÐºÐ½Ð¾ контакта» с ней будет недолгим. Поэтому не бойтесь появления разумных машин, но опасайтесь появления машин чувствующих.

Да, вот ещё что — все как-то концентрируют своё внимание на чудовищном компьютерном разуме. А между тем главный герой рассказа — последний человек на Земле или по крайней мере то, что от него осталось. И человек этот пошёл на такую жертву, обрёк себя на такие муки, что никаким праведникам и святым такое не могло привидится в самых ужасных кошмарах. Вечный прижизненный ад, без надежды на избавление, с пониманием того, что никто не в состоянии оценить эту жертву, даже сверхмощный искусственный интеллект.

«Ð ÐµÐ±ÑÑ‚а, давайте жить дружно» — кот Леопольд.

Наверное перед угрозой ядерной войны или тотальной вирусной эпидемии и я бы предпочёл, чтобы строгий воспитатель развёл драчуна-несмышлёныша и нашкодившего забияку по разным углам, объяснив при этом, что драться нехорошо, что вести себя надо прилично и такое прочее... То, что у этого воспитателя, предположим, восемь пар глаз и что он амфибия особой роли бы уже не играло.

Я даже соглашусь с теми, кто скажет, что подобное вмешательство было бы очень кстати и без вышеназванных угроз, поскольку в мире и так существует множество страшных явлений: детская смертность от голода, жестокие локальные войны, религиозный фанатизм, насилие во всех его проявлениях... Да чего уж там — даже рабство, и то до сих пор не искоренено полностью.

Но, если герои Саймака шагают в новый мир с лёгкостью, то я бы туда плёлся, краснея от стыда.

Курт Воннегут был, наверное, последним из значимых, знаменитых американских фантастов, у которого я ничего не читал в крупной форме. Пробел был заполнен, а книга понравилась.

Если кратко о сути — абсурдно-достоверная история о конце человечества. С моей точки зрения именно так парадоксально построен текст романа — нелепо, но закономерно и внезапно, но ожидаемо. Ибо причиной апокалипсиса на сей раз не стремление людей уничтожать себе подобных, или природный катаклизм, а неописуемая глупость и чудовищная безответственность.

Это роман-предостережение, уже которое по счёту и в относительных пропорциях мало кем услышанное и ещё меньше тех, кто им руководствуется. Сколько их таких — двадцать, пятьдесят миллионов? Нужно в сто раз больше. Человечество давно уже не верит или делает вид, что не верит в конец света. Мы снимаем и смотрим о нём фильмы, описываем его в огромном количестве книг. Прямо сейчас в какой-нибудь секретной лаборатории учёный, не слишком заботясь о последствиях, выводит новый штамм смертельного вируса. Этой же ночью где-то будут сброшены в океан токсичные отходы. Вечером мы включим телевизор, наткнёмся на сюжет о северокорейском диктаторе, обещающем уничтожить, стереть с лица земли... и устало переключим на любимый сериал. Ибо не верим, по крайней мере, в то, что он возможен здесь и сейчас. Я не к тому, что надо бояться и трепетать как лист на ветру, я к тому, что чаще нужно задумываться нам всем и в особенности власть имущим и предержащим.

Стиль романа произвёл на меня смешанное впечатление. Чёрно-белый комикс, коллаж, пачка старых фотографий, совсем не дружеский шарж — вот ближайшие ассоциации и аналогии, которые он вызвал у меня. Короткие главы, частое использование гиперболы, быстрая смена персонажей и декораций, шикарная концовка – всё это произвело в целом благоприятное впечатление с привкусом новизны. В любом случае, это был интересный опыт.

Отдельное спасибо автору за боконизм. Мне пришлось по душе учение, основой для которого является человек, а не Бог. Не вполне уверен, можно ли её считать карикатурой и пародией на все известные религии или же это просто очередная попытка осмысления природы Человека или же что-то иное. Возможно автор намеренно оставил здесь пространство для домыслов, предположений и исследований. Собственно, это учение и содержит в себе всю соль романа:

«Ð§ÐµÑ‚ырнадцатый том озаглавлен так:

«ÐœÐ¾Ð¶ÐµÑ‚ ли разумный человек, учитывая опыт прошедших веков, питать хоть малейшую надежду на светлое будущее человечества?»

Прочесть Четырнадцатый том недолго.

Он состоит всего из одного слова и точки:

«ÐÐµÑ‚.»

Но, Курт Воннегут верен себе до конца в своей парадоксальности. В романе, где пессимизм по отношению к человечеству это стержень всего произведения, он оставляет лазейку и дарит надежду, ибо первая фраза в книгах Боканона читается так: «Ð’се истины, которые я хочу вам изложить, – гнусная ложь»

Когда появились первые переводы книг о Гарри Поттере на русский язык и почти одновременно первые экранизации, мне было лет 17-18. Согласитесь, совсем не целевая аудитория поттерианы, по крайней мере тогда. Одиннадцатый класс, выпускные экзамены, потом вступительные, первый курс, зачёты по теоретической механике, песни у костра под гитару... Одним словом, натыкаясь на проспекты, обложки и афиши, посвящённые Поттеру, я лишь ухмылялся — мальчишка в очках верхом на метле, нет ну вы серьёзно? Поэтому пару лет всё это проходило мимо меня. А затем младшая сестрёнка притащила в дом «Ð¢Ð°Ð¹Ð½ÑƒÑŽ комнату». Дело было вечером, делать было нечего — и понеслась.

К чему вся эта душещипательная история? А к тому что сложно добавить хоть что-то к более чем к полутора сотням преимущественно хвалебных отзывов. Но зато я могу поблагодарить эти книги и их автора — они вылечили от снобизма и привили иммунитет к предвзятости в литературе. И надеюсь, что навсегда.

Присоединяясь к многочисленным комплиментам этим книгам, скажу что больше всего меня зачаровала атмосфера волшебного мира. Роулинг удалось сделать чудесное — достоверным, что сделало этот мир настоящим. В одной из экранизаций Гарри произносит следующую фразу «Ð’олшебство! Обожаю Волшебство!»

И я тоже!

Что есть? Инструкция по применению кумулятивных снарядов против божества. Беспомощные попытки острить и хохмить. Анимешный гарем. Ультра-мега-супер способности к «Ð½Ð°Ð³Ð¸Ð±Ð°Ð½Ð¸ÑŽ» всех и вся уже в самом начале. Тиражирование клише, стереотипов и шаблонов. Не запоминающиеся функции вместо героев. Абсурдные поступки неприятного главного героя. Падение изначально низкого качества от книги к книге.

Чего нет? Чувства меры. Персонажей и характеров. Умения писать.

Резюме: в тёмный пыльный чулан, в окованный железом сундук на семи замках, где уже заточён мною некто Бубела.

Роман, который сделает богаче любого читателя, даже самого искушенного. Не в последнюю очередь из-за своего внушительного объёма, но прежде всего благодаря огромному авторскому дару и колоссальному труду, вложенному в это произведение. Социальный, психологический, приключенческий, лирический, гуманистический, этнографический, юмористический и трагический, иронический, философский, сатирический, ностальгический, плутовской – любая из этих характеристик полностью применима к занимающей центральное место в творчестве автора книге. Роман, читая который, я понял, что Искандер – «Ð¼Ð¾Ð¹» писатель. Сам не очень жалую пространные отзывы, поэтому постараюсь выразить самое важное, что я извлек для себя.

Не мне спорить с Фазилем Искандером, но фактически, роман представляет с собой сборник рассказов и повестей. Отдельные главы могут связаны друг с другом, а могут и не быть. Дядя Сандро, имя которого стоит на обложке, может считаться главным героем, хоть он действует едва ли в 2/3 глав и далеко не в каждой из них играет основную роль. Но для меня главным героем стал не он. Про себя я называю этот роман не иначе как «ÐÐ±Ñ…Ð°Ð·Ð¸Ñ с Кавказа». Именно горное село, прототипом для которого послужила малая родина писателя и его жители, становится для читателя олицетворением Абхазии. И знаете, просто удивительно, каким неисчерпаемым источником вдохновения и сюжетов стало для него это селение.

Именно форма романа позволила собрать, сшить как лоскутное одеяло, целостную картину жизни горной страны и её жителей. Повествуя о людях разных социальных слоёв и возрастов, об абхазах горных и долинных, о представителях других этносов, в разное время и при разных обстоятельствах, он ненавязчиво предлагает читателю понимание своей родины настолько глубокое, насколько это возможно для человека, никогда в ней не бывавшего.

Стиль прозы Искандера в основном размеренный, тягучий как патока, насыщенный деталями, но при этом совершенно не надоедливый. Он как бы реализует в творчестве латинское «ÑÐ¿ÐµÑˆÐ¸ медленно» и, по-моему, весьма успешно, успевая больше других.

Старое, выцветшее от времени выражение «ÐšÐ°Ð²ÐºÐ°Ð· — дело тонкое», валявшееся в пыли на чердаке сознания, обрело, наконец, и смысл и наглядность.

Ещё одно часто употребляемое выражение хочется применить к автору. Фазиль Искандер – Ум, честь и совесть, больше чем писатель, диагност человеческих душ, умелый психолог-самоучка и мудрец. Человечище!

Он умеет писать сложно о простых вещах и просто о сложных. Никакого парадокса здесь нет, а есть умение увидеть незаметные для других причины и предсказать последствия, указать на то, как «Ð¼ÐµÐ»Ð¾Ñ‡Ð¸» меняют характеры и судьбы, сделать необычные выводы, построить стройные, точные, выверенные и изящные формулировки своих мыслей. Рассказ о бытовом пустяке превращается у Искандера в очень занятное повествование. Повесть о сложном этическом конфликте или морально-психологической коллизии выходит простой и ясной прежде всего из-за предельной откровенности и честности автора.

Роман, в общем-то, реалистичен, за исключением одной легенды и двух глав, написанных от имени животных, но если представить себе, что между реализмом и магическим реализмом есть четкая граница, то книга эта находится так близко к ней, как только возможно. Мальчишки из Чегема, несясь по улице, вполне могут сбить с ног Дуга Сполдинга, испытывающего свои новые летние туфли.

Отдельно хотелось бы отметить, что на протяжении почти века, при большом количестве социальных потрясений, Искандер не нашел сколь-нибудь значимого повода для описания межэтнических конфликтов. Абхазы, грузины, мингрелы, русские, греки, армяне, персы и многие другие национальности мирно уживались между собой вплоть до конца 80-х годов. Как говорится, и откуда что берётся…?

Особенно хочу выделить два фрагмента. Рассказ «ÐŸÐ¸Ñ€Ñ‹ Валтасара» – о застолье Сталина и его присных, на котором довелось побывать Сандро – просто быль, однако по своему саспенсу – триллер и даже едва ли не хоррор. Другой рассказ, «Ð‘ольшой день Большого Дома» — на первый взгляд простое бытописание обычного дня в Чегеме, которое ко времени прочтения читатель знает уже очень хорошо. И когда становится немного скучно, автор произносит три простых слова и на душе становится тепло.

С романом я познакомился ещё весной, главное произведение Фазиля Искандера стало для меня первым. А сейчас, под конец года, огляделся и понял как мало из созданного этим выдающимся писателем, ещё осталось мною непрочитанным. И только об этом я и могу пожалеть.

Эти знаменитые произведения Роберта Желязны очень меня огорчают. Потому что считаю этого автора столпом страны фантазии, отцом-основателем, патриархом и прочая, прочая... А между тем первая половина цикла, занимающего центральное место в его творчестве, не то что бы не пришлась по сердцу, но не заставила прозвенеть внутренний звоночек — «ÑÑ‚о шедевр». И ведь если анализировать, то не будешь спорить, что миры и вселенная Амбера интересны, многогранны (куда уж больше?) и в достаточной степени оригинальны. И Корвин вызывает симпатию с первых же страниц. И динамики ого-го. И психология, мотивация и поступки многочисленных персонажей выглядят более чем достоверными. И интриги сколько угодно. Чего же тебе ещё надо, спросят меня поклонники этого цикла?

А не хватает мне чувства сродства, хотя бы косвенной принадлежности к миру Амбера. Не вжился я в него за все пять книг. Вся пенталогия — один сплошной иллюзион, словно Гарри Гудини даёт бесконечное представление. Разум пытается как-то зацепится за факты, как-то понять логику происходящего, представить себе возможные варианты развития событий, но... у меня не получается. Чтение этих книг стало для меня бесконечным бегом за белым кроликом, подглядыванием в бессчётные открывающиеся двери и проходы в необозримые отражения Амбера и попыткой понять беспрестанно меняющийся расклад карт в той странной игре, что так полюбилась детям Оберона. Разум пасует, всё только дым и зеркала. Это не вина Желязны да и вообще не вина. Скорее это то, что принято обозначать как «Ð½Ðµ моё». Прихожу к выводу, что большинству в этих книгах нравится то, что не нравится мне. Обидно.

Отдельно и под спойлером о вещи, не относящейся к циклу напрямую:

Произведение мастера. Мастера по переливанию из пустого в порожнее. Я зарекся читать новые книги Злотникова, но пообещал себе, что начатые циклы добью. Вот и добиваю. Хотя это ещё вопрос, кто кого доконает раньше. Наивность, традиционный для этого автора выспренний пафос и бесконечное разжёвывание измочаленной ещё в первой книге сюжетной идеи — вот что представляет собой этот текст. А ведь есть люди, которые ждали выхода книги три года и такое авторское новаторство — написать книгу без какого-либо действия, выглядит как банальное и наглое «ÐºÐ¸Ð´Ð°Ð»Ð¾Ð²Ð¾» по отношению к ним. Может быть, издательство упёрло пистолет в спину автору и сказало: «Ð”авай, давай, чтоб к утру было готово»? Гипертрофированно раздутая, заимствованная скорее всего из «Ð¦Ð¸Ð²Ð¸Ð»Ð¸Ð·Ð°Ñ†Ð¸Ð¸ статуса» Роберта Шекли мысль о том, чтобы разбавить статичное общество застоя свежей кровью, худо-бедно смотрелась в первой книге цикла. Во второй книге пора бы начать её реализовывать. Но всей реализации — описание того, как из салаг делают крутых спецназовцев и пара-тройка драк с очевидным исходом. Зато герои бесконечно говорят, причём в основном нудными, повторяющимися монологами. За каждым из них виден автор. Стиль их напыщенный, навязчивый, нравоучительный. Будучи облечёнными в такую форму, даже те авторские рассуждения, которые вполне справедливы и логичны, едва ли могут быть восприняты читателем. Лаборант Zloben справедливо указал, что краткое содержание этой вещицы укладывается в четыре предложения. Вам хотелось продолжения Руигата? В этой книге его нет.

В некотором царстве, в некотором государстве жил да был король с двумя сыновьями. Дела в его королевстве шли не так чтоб уж очень хорошо, скорее паршиво они шли — у одной границы бесстыжие орчьи полчища каждый год набеги устраивают из своих лесов, пограничные крепости едва сдерживают их. Другую границу завалило непроходимыми снегами на горных перевалах и оттуда ветер доносит странный запах мертвечины. С моря пираты донимают, какие-то необычные да и много их слишком. Неспокойно и в самом королевстве — оно наводнено баронами-сепаратистами и мятежниками, возжелавшими сменить династию. Собрал король семейный совет и стал думу думать — чем горю помочь и как вообще быть? Тут ему старший сын и говорит — а давай-ка царь-батюшка, учредим, понимаешь... спецназ...

Слова такого мудрёного в Акреноре конечно не ведали, но суть от этого не меняется — автор выпустил в фэнтезийный мир спецподразделение. Пусть все его участники местные уроженцы, а не «Ð¿Ð¾Ð¿Ð°Ð´ÐµÐ½Ñ†Ñ‹», пусть у них лучники с эльфийскими талантами вместо снайперов и маг вместо гранатомёта и противотанкового ружья — это ничего не меняет

Достоинства цикла весьма обычны для такого типа книг – читается с интересом и легко, динамики хоть отбавляй, описания баталий и стычек интересны, хотя местами совсем уж невероятны. Ладно, каждый из читателей сам должен рассудить, может ли дюжина воинов, применив тактику Горациев против Куриациев, перебить две сотни орков, на их же территории. Или способен ли воин в одиночку, находясь в воде, одолеть чудище типа «ÐºÑ€Ð°ÐºÐµÐ½/морской змей». Это я уже быстро закруглившись с достоинствами, перешёл к недостаткам: да, да — автор ужасно подыгрывает своим героям. Катлас не слишком-то заботился о расстановке роялей в кустах, он помогает персонажам без них, но не имеет достаточно литературного мастерства, чтобы сгладить это ярко проявляющееся впечатление от книги. Дважды за цикл он как-бы одумывался и делал отряду очень больно, но потом словно спохватывался и снова начинал сдавать «Ð¢ÐµÐ½ÑÐ¼ Запада» краплёных тузов из-под низа колоды.

Если характеры, мотивация и биография положительных героев описаны хоть как-то, то об отрицательных персонажах неизвестно практически ничего, иногда даже их имён — видимо Эдуард Катлас рассудил что нечего описывать тех, кто появляется на одной странице для того, чтобы на следующей расстаться со своей головой.

Также читателю следует знать, что этот мир в силу уклона автора в «Ð±Ð¾Ñ‘Ð²ÐºÑƒ», принадлежит к той категории фэнтезийных миров, где надписи «Ð·Ð´ÐµÑÑŒ могут водиться драконы» расположены не только по углам карты, но и во многих местах посреди неё — такова плата за избранную автором манеру повествования.

По себе книги об Акреноре оставляют впечатление, наиболее полно характеризуемое словами: хорошие, добротные, выше среднего уровня и подозрение, что автор мог и может лучше.

Хороший юмористический рассказ от признанного мастера. Если кто-то неожиданно попробует обратиться к вам во сне, лучше отмахнитесь от посетителя и перевернитесь на другой бок — в противном случае вы возможно будете обречены решать судьбу целого мира.

Сюжет этого рассказа не нов, об этом говорилось и писалось и ранее, а поэт Валерий Брюсов написал прекрасные стихи на эту тему. Я позволю себе привести их здесь полностью, хоть и под спойлером, поскольку они отражают не только идею этого произведения, но и некоторые мысли и выводы, вытекающие из него.

Мне очень не нравится мысль о том, что наша планета, галактика и вселенная — крохотная часть другого мира, который в свою очередь является незначительной частью ещё одного и так до бесконечности. Ага, там кто-то решил окунуться зимой в проруби, а у нас тут ледниковый период на незнамо сколько тысяч лет. Это, пожалуй наследственный психологический рудимент, память предков. Нет, мы давно знаем что Земля вращается вокруг солнца, а не наоборот, но где-то в глубине души всё же склонны считать себя пупом вселенной. Вот в таком смысле я и воспринимаю этот рассказ — как насмешку над антропоценризмом. Типичное для Шекли произведение, в хорошем смысле этого слова. Он помещает интересные и глубокие мысли в кокон юмора, а после читатели воочию наблюдают, как из него появляется очередная бабочка-красавица, одно из его замечательных произведений.

Рассказ о временных петлях и парадоксах. Да, одна из самых популярных тем в фантастической литературе — подобных историй в ней хватает с избытком, едва ли не каждый фантаст нет-нет, да и отдаст должное этой теме. Но я читал эту историю давно, когда в багаже памяти ещё не было вороха других, подобных ей. Это во-первых. А во-вторых, важно то, как именно подана та или иная история: её обёртка, окружение, антураж. И в этом смысле действие рассказа, разворачивающееся под сенью одного из парижских кафе-шантанов в знаменитом квартале Монпарнас, очень мне понравилось. Немолодой книжник-букинист спокойно наслаждался жизнью летним днём под бокал пива, когда за его столик подсел властный горбоносый человек в алой тоге...

Есть недостатки у рассказа. Он однозначно покажется многим достаточно сумбурным и несколько наивным, излишне запутанным и даже чуток скучноватым. А меня выручает аналогия, возникшая по мере чтения — вторая половина рассказа по духу напоминает повесть Вильгельма Гауфа «Ð¤Ð°Ð½Ñ‚Ð°ÑÐ¼Ð°Ð³Ð¾Ñ€Ð¸Ñ в бременском винном погребке». Автор как бы позволяет читателю усомнится в том, происходят ли описываемые события на самом деле или же это плод воображения героя рассказа, Оскара Венсана, подогретого парами от очередного бокала коньяка.

Рассказ написан вскоре после войны и несёт на себе отпечаток её воздействия на автора. Кроме того, Пьер Буль не тот писатель, из под пера которого выйдет исключительно развлекательный рассказ. Не очевидный на мой взгляд посыл этой истории — любая война бессмысленна, потому что в конце концов это война против самих себя. Спорная идея, еcли не понимать её как войну человека против человека, а не наций и народов друг против друга. Такой представляется мне основная мысль рассказа, хотя возможно, что я ошибаюсь.

Она была само совершенство. Спортсменка, красавица,... нет не комсомолка, а дочь миллионера. Изумительная юная леди в которой изящество и хрупкость сочеталась с силой. Великолепная наездница, ныряльщица и пловчиха, королева элегантности и покорительница мужских сердец. В том памятном путешествии все просто боготворили её, но понадобилось всего около пяти минут, чтобы всеобщее поклонение сменилось таким же всеобщим отвращением.

«ÐœÐ¾Ð¶ÐµÑ‚ ли мужчина — я имею в виду джентльмена — назвать женщину свиньей?» Таков вопрос, дающий завязку этой истории. Ответ после прочтения рассказа очевиден. Стоит заметить, что если бы рассказ был написан на сто лет позже, то и слово «Ð´Ñ€ÑÐ½ÑŒ» было бы слишком лестным для мисс Кэрьюферз. Всё-таки в те времена среди авторов, редакторов, издателей да и собственно читателей было чертовски много джентльменов.

Потрясающая история. О добром самаритянине. О счастливой ошибке. О чуде. Назвать этот рассказ, да и вообще почти любой у О. Генри — лучшим, это как кинуть камушком в море — всё равно попадёшь. Но всё таки именно к нему я как-то особенно прикипел душой. Смешной, стремительный, сверкающий — вот лучшие слова, которые подходят для его описания.

И хотя я сам из семьи врачей, поверьте, я испытал искренний восторг, когда «Ð Ð¾ÑÑ Харгис, который очень любит тех, кому удалось его вздуть, взялся за дело и проклял всех докторов от Гренландии до Китайландии».

Стереотип плюс нехватка информации — серьёзная вещь. Всегда считал, что Киплинг — это знаменитая Книга Джунглей и ещё несколько сказок, но и только. И тут в дебрях Фантлаба я наткнулся на Сказки Старой Англии...

Я протягиваю руку и достаю шкатулку со своим маленьким хобби — в ней три десятка самоцветов и минералов. Вот солнечный янтарь, вот красавец изумруд, загадочный малахит, россыпь ярких разноцветных флюоритов, мрачноватый, но величественный обсидиан, искрящийся цитрин, манящий тигровый глаз и многие другие. Истории в этом цикле такие же — блестящие, интересные, притягивающие и разные. Призвав на помощь Робина Славного Малого и его эльфийскую магию, свой дар поэта, Киплинг творит своё собственное волшебство. На страницах книги вы встретите Фрэнсиса Дрейка и Талейрана, Генриха VII и римского центуриона Парнезия, Елизавету I и мореплавателя Себастьяна Кабота, святого Вильфрида и даже самого Тора. Вы станете свидетелями невероятных историй о приключениях и мужестве, мудрости и волшебстве, чести и гордости, интригах и благородстве. Это произведение — великолепное средство узнать и прочувствовать старую добрую Англию такой, какой она и была на самом деле. Воистину, блестяще! И вот Вам, для затравки:

Вон, видишь, через дальний луг

Неровный след ведет?

Там пушки волокли на юг —

Встречать испанский флот!

Вон, видишь, жернова стучат

На ближнем бережку?

Лет восемьсот еще назад

Мололи здесь муку

Вон там, среди густых дубрав,

В лощине под горой

Саксонцы в бой пошли, прорвав

Норманнов тесный строй!

Вон там, за той грядой холмов,

Где ветер и туман,

Альфред с ватагой храбрецов

Громил и гнал датчан.

А там, на склонах, где стада

(И в каждом – рыжий бык),

Там город был, еще когда

И Лондон не возник!

Полуразмытый видишь вал,

За ним – крутой обрыв?

Там Цезарь лагерем стоял,

Из Галлии приплыв.

А видишь, вьется по холмам

Загадочный зигзаг?

То Каменного Века шрам,

Стоянки древней знак.

Забытый храм, заросший след

Средь высохших болот,

И дух веков, и прах побед, —

Здесь Англия живет!

Не просто луг, не просто лес,

Не остров, не страна —

Край Мерлина, земля чудес

В наследство нам дана.

Соглашусь с теми, кто скажет, что эти книги похожи на творчество Робин Хобб. Однако должен сказать, что похожи они в худшую сторону, да простится мне такая странная формулировка. Дело вот в чём: раскрытие внутреннего мира героев, эволюция их мыслей, взглядов, чувств и поступков, хитросплетения внутри клубка взаимоотношений персонажей — всё это у Робин Хобб на первом месте и занимает процентов семьдесят текста книг о мире Элдерлингов. У Флевелинг же эта цифра близка к девяносто пяти, то есть на мой вкус это жуткий перекос. До конца чтения не покидало ощущение ограниченности, камерности, закрытости мира. Многие писатели страдают излишними этно-, социо- и географическими описаниями творимых ими миров. Здесь же романы страдают от их недостатка. Прямо ощущаешь что ближайшая ель из папье-маше, а за вон тем горным хребтом пустота — автор не озаботился поместить туда что-либо. Та же история и с магией. Если не считать сюжетообразующего заклятия в начале первой книги, её можно просто не заметить, она более не сыграет никакой роли.

Само фэнтезийное наполнение книги играет третьестепенную роль. Очевидно, для автора это не более, чем декорация. Временами пояляеться ощущение, что читаешь «ÐšÑ€Ð°ÑÐ½Ð¾Ðµ и чёрное» Стендаля или «ÐÐ¼ÐµÑ€Ð¸ÐºÐ°Ð½ÑÐºÑƒÑŽ трагедию» Теодора Драйзера в какой-то фэнтезийной адаптации.

Вместе с тем, должен сказать, что то за что Флевелинг взялась и чего хотела добиться — у неё получилось. За героев переживал — а раз так, значит они были были мне интересны. Присутствуют сильные чувства, нестандартные характеры, драматизм.

Редко так бывает, что ты понимаешь, что книга в общем то хороша, но лично тебе как-то не пришлась по вкусу. В ближайшем времени к книгам Линн Флевелинг не обращусь.

Просто восхитительно написанное произведение! Тема? Как уже было указано в предыдущем отзыве — о старости и ненужности стариков собственным детям. Но ещё и о любви к жизни и о мужестве и о дружбе. Рекомендуется всем вообще и людям в депрессии в частности. Джоан Харрис взяла серьёзную тему, выстроила повествование в слегка авантюрном ключе, добавила добродушно-задорной иронии и щепотку юмора. В результате получился очень светлый, жизнеутверждающий рассказ.

  Увы, не такой виделась мне встреча со старым знакомцем — Гагом, равно как и с Максимом Каммерером, Леонидом Горбовским и Корнеем Яшмаа... Нет, поймите правильно, как интересное приключенческое произведение — достойно внимания, развязку ждёшь с интересом... но это всё! Чтобы не растекаться шибко мыслью по древу, прошу обратить внимание на то как мы классифицировали это произведение — общие характеристики: приключенческое. Откроем страничку «ÐŸÐ°Ñ€Ð½Ñ из преисподней» — социальное, психологическое, философское, приключенческое!

  Мне кажется, что повесть о «ÐŸÐ°Ñ€Ð½Ðµ из преисподней» — самая логически завершённая вещь у братьев Стругацких, с красивым, изящным и реалистичным финалом. Невероятно сложно было добавить сюда что-либо действительно важное и думаю что это, к сожалению, и не удалось.

Прекрасная повесть. Смешная сатира — лучшая из возможных. По ходу чтения возникло стойкое подозрение, что нечто подобное я уже читал, причём довольно давно. Долго мучился, потом вспомнил: неподражаемо смешное общение землян и гандов очень напоминает допрос генералом Баан-Ну одного жевуна в повести Александра Волкова «Ð¢Ð°Ð¹Ð½Ð° заброшенного замка». Решительно никаких обвинений, но уверен, что эту повесть Рассела Александр Мелентьевич читал.

Видимо в случае с этой историей, как и во многих других его произведениях, где ярко проявляется антимилитаристская и антинасильственная позиция автора, главным для Эрика Рассела было ещё разок щёлкнуть по носу всё то, что он так не любил. А именно: милитаристов, военщину а-ля пентагоновские ястребы, сторонников теории «ÑÐ¸Ð»ÑŒÐ½Ð¾Ð¹ руки». И откровенно говоря, удалось ему это блестяще. Но вместе с тем, произведение оставляет по себе больше вопросов, чем ответов. Создавая общество, способное противостоять оголтелому авторитаризму, писатель сделал его таким, что мне лично из этих двух вариантов более симпатичен именно авторитарный, а не тот рациональный индивидуализм, что царит на планете гандов. Справедливо подмечено в предыдущих отзывах, что совершенно непонятно, как в таком социуме могут выживать инвалиды, сумасшедшие. Наверняка нелегко приходится и людям творческих профессий — музыкантам, художникам, поэтам. На планете настоящий триумф честности, зато пропали, истаяли дымкой бескорыстие и великодушие. Кроме того, моё чувство недоверия просыпается в тот момент, когда один из гандов отказывается выполнять приказ землянина даже под угрозой смерти — мол с мёртвого нельзя получить вообще ничего, так зачем тебе меня убивать? К сожалению, из реальной жизни мы все знаем, насколько зыбко и ненадёжно это суждение. Убить можно и из-за тупой злобы или ярости и в холодном расчёте запугать этой смертью следующую жертву. И зря Рассел приплёл сюда Мохатму Ганди, который и вправду изобрёл и применил пассивное сопротивление как форму социальной борьбы, но впоследствии он же первый и призвал отказаться от этого метода, когда решил, что индийский народ не готов к нему.

Но заканчиваю с критикой — её слишком много как для положительного отзыва и оценки десять. Несмотря на всё вышесказанное, повесть была, есть и остаётся одной из лучших не только в творчестве автора, но и во всей британской фантастике.

Этот рассказ — одна из лучших литературных иллюстраций известной истины, неоднократно проверенной и доказанной самой жизнью: справедливость и закон — это зачастую совершенно разные вещи.

«Ð‘ьётся в тесной печурке огонь» — золотоискатели собрались в маленькой хижине, пьют горячий пунш и коротают время, рассказывая друг другу истории. Спокойное течение событий было прервано щёлканьем бича, лаем собак, а затем уверенным стуком в дверь...

Непередаваемый колорит Севера и его обитателей, немного юмора и иронии, собачья упряжка, делающая семьдесят миль за двенадцать часов по замёрзшей реке, двое невероятно уставших людей и очень короткая и блистательная защитительная речь — таковы вехи и образы этого рассказа. После каждого прочитанного рассказа Джека Лондона мне приходиться повторяться — блестяще!

Надеюсь и мне когда-нибудь выпадет случай произнести тост, похожий на этот: «Ñ‚ак выпьем же за того, кто в пути этой ночью! За то, чтобы ему хватило пищи, чтобы собаки его не сдали, чтобы спички его не отсырели.»

Ещё одна прекрасная история от О. Генри. Как и во многих других его рассказах, в нём заключена маленькая Вселенная. По разному можно сформулировать тему и мораль этого произведения. Оно о глупости, помноженной на обстоятельства. Оно о том, что каждому — своё. О том, что в этой жизни мы часто бываем слепы как крот. И главное, — о том, что в этой жизни каждый из нас может получить то, чего он хочет. Главное же — это быть по настоящему уверенным, что ты хочешь именно этого.

Блестяще! Мрачная история, замешанная на чёрном юморе с отличной концовкой. Мужа жаль — то как развивались события, показали, что совсем не просто так он решил оставить жену. Он быть может, не догадывался о таких её качествах, как поразительное хладнокровие, молниеносность в принятии решений, впечатляющие актёрские способности и способность к трезвой расчётливости. Да, предыстория остаётся за кадром, но у меня сложилось впечатление, что он чувствовал странный холодок при общении с ней, возможно улавливая тень безумия на её лице. Неприятный урок для всех без исключения, урок который не хочется учить. Знаем ли мы на самом деле своих близких? От души надеюсь и верю, что да, потому что иначе...

Рассказанная история, кстати, близка к пресловутому «Ð¸Ð´ÐµÐ°Ð»ÑŒÐ½Ð¾Ð¼Ñƒ убийству». И тогда и сейчас криминалистам, следователям и психологам разгадка этого преступления далась бы непросто, если далась бы вообще.

Рассказ, который я рассматриваю как неоспоримое доказательство писательского мастерства О. Генри. Он не то что напоминает «Ð”ары волхвов», эти два рассказа практически являются калькой друг с друга. Оба написаны в 1905 году, а фактически временной интервал между их созданием наверняка ещё меньше. Почти одинаковый сюжетный приём, одинаковые герои — молодая супружеская пара, другие мелочи выдающие кровное родство рассказов — всё это в случае с иным автором стало бы поводом для обвинений в творческом кризисе, в том у писателя нет новых идей, даже в плагиате у самого себя. Но только не на этот раз. Настолько чертовски хорошо написано, настолько светоносный и добрый этот рассказ, настолько тепло становится на душе, что обе эти истории навсегда остаются в твоём сердце.

Изящный и философский рассказ от признанного мастера. Математическая задача о квадратуре круга считается не решённой и в наши дни, в метафорическом смысле став символом бессмысленного и безнадёжного начинания. Однако же автор, со свойственной ему иронией рассказывает, что то что не смог совершить человек, удалось «Ð‘ольшому яблоку» — городу Нью-Йорку. Только О. Генри мог написать столь добрую историю о кровной мести — вендетте, заодно в короткой форме, но достаточно полно и ёмко рассказав нам о Человеке и Городе.

«ÐžÑÑ‚рое копье, — гласит кукуанская пословица, — не нужно точить»

Этот роман, быть может, тоже не нуждается в ещё одной похвале, но всё же мне будет приятно немного поговорить о нем.

Есть в литературе категория романов, которую впору заносить в Красную книгу. Вечно будут писать о любви и мужестве, чести и верности, гневе и самопожертвовании. Надеюсь, никогда не исчезнут книги о долге и надежде. Возможно, что ещё многие века будут создаваться вещи о роботах, пришельцах, войнах, дружбе, религии, шпионах, артефактах, катастрофах и ещё миллионе вещей. Но к большому сожалению, практически исчерпала себя тема под общим грифом «Ð±ÐµÐ»Ñ‹Ðµ пятна на карте планеты Земля». Да, исчерпалась естественным образом, но мне всё равно обидно.

«ÐšÐ¾Ð¿Ð¸ царя Соломона» — роман, написанный в конце девятнадцатого века, в котором остатки этих пятен стремительно сокращались в размерах и количестве. Это ярчайший представитель приключенческой литературы и одновременно одна из вершин творчества британского романиста Генри Райдера Хаггарда, а также готовый рецепт создания шедевра приключенческой литературы. Прежде всего автор знал о чём писал — атмосфера Африки ощущается прекрасно, со страниц так и веет самумом или сирокко, слышно как трубят слоны, почти чувствуешь зной и раскалённый песок под ногами. За основу также взят дух искательства, дух приключений, любопытство, которые я также явственно ощущаю в тексте, несмотря на то, что формально герои двинулись в путь кто в поисках брата, а кто за богатством. Добавим сюда неотразимый элемент древней тайны и немного мистики. Нет, скорее даже намёка на мистику, поскольку в итоге читателю оставлено право самому решать, была ли она в тексте вообще. В качестве обязательного ингредиента — симпатичные герои. Сэр Генри, Алан Квотермейн, капитан Гуд описаны так, что сразу чувствуется — это истые британцы, но при этом совсем не те высокомерные и наглые колонизаторы, брезгливо рассматривающие кафров в лорнет.

Кстати эти герои очень полюбились мне ещё в детстве. Это сейчас мы практически лишены замечательного чувства от внезапного узнавания того факта, что у любимой книги есть продолжение. Что поделать, информационная эра. Но я рад что мне однажды довелось испытать его. Только через шесть или семь лет после первого прочтения романа, я узнал, что этим персонажам посвящено немало других книг. В тот день я точно был счастлив.

Ату их, ату! — кричит белый человек. И вот кучка невежественных, алчных и фанатичных мерзавцев, иногда ещё называемых благородными испанскими идальго, втаптывает в пыль великую культуру инков.

Ату их, ату! И остатки некогда гордых племён навахо, чероки и шайенов удаляются в резервации, подписав постыдные договоры с большими белыми вождями длинных ножей.

Ату их, ату! И вот индус, наследник древней культуры, угодливо склоняется в поклоне перед высокомерным английским лордом в пробковом шлеме, страдающим сплином — как будет угодно сахибу!

Ату их, ату... Куда уж тут бедным канакам с островка Оолонг... Хватит с них старого пьянчужки Мак-Аллистера, да стоящего за его плечом Жёлтого дьявола.

Ату их, ату!