Элементы из коллекций авторской фурнитуры Анны Черных (aka Черничная) "Архаика" и "Специи" (цвет "античная бронза"). Плюс два или три вида каких-то цепочек. Короче, все, что под руку попалось (собственно, в этом суть стиля).

Воюя с плоскогубцами, я думала почему-то о стенах древней Каркозы. Впрочем, когда я о них не думаю?

На смертном одре отец благополучного (если можно так сказать) гангстера Анджело «Снепс» Проволоне буквально шантажом вытягивает из него обещание покончить с преступлениями и стать честным человеком. Как преданный сын и вообще человек слова, сеньор Проволоне вовсе не забывает об этом сразу же после смерти старика. Но по стечению обстоятельств, первый же день его новой, честной жизни, начавшись неприлично рано, вскоре превращается в совершенный сумасшедший дом. Заявившийся в неурочное время бухгалтер («счетовод», как его упорно величает главный герой) «малыш» Энтони Розано требует сначала повышения заработной платы, а потом — руки дочери Анджело. Дочь, которая уже и не чает вырваться из-под родительской опеки, объявляет, что беременна. Горничная неожиданно увольняется, чтобы выйти замуж за человека, которого главный герой прочил в женихи своей дочери. Все «прихвостни», вынужденные переквалифицироваться в прислугу, упорно носят с собой настоящие арсеналы и зовут Проволоне неподобающим в «честном обществе» словечком «босс». А ведь вот-вот приедут банкиры, которые откроют Снепсу путь в это самое общество! Короче, получается веселая такая куча-мала, состоящая, как и положено уважающей себя комедии положений, в основном из случайностей, недопониманий, обманов и ошибок, беготни из комнаты в комнату и переодеваний. При этом, хотя речь вроде как о преступниках, за исключением нескольких совершенно гэговых моментов, фильм очень незлой, яркий, радостный какой-то и... чистенький, что ли? Все несколько театрально, слегка надуманно и немного неправдоподобно. Не даром же начальные титры сопровождает потешный кукольный Фигаро: зрителю как бы намекают на то, что это скорее постановка, чем реальность.

Кстати, о музыке. Элмер Бернстайн проделал прекрасную работу, объединив мелодии Россини, собственные работы и американские «шлягеры» тридцатых годов прошлого века так ловко, что они смотрятся единым целым, нигде не торчит никаких неподходящих «хвостов». Фактически открывающая основное действие известнейшая каватина Фигаро настраивает на нужный лад: благодаря ли знакомству с оперой, или из-за самой музыки появляется радостное напряжение, ощущение веселой, немного бестолковой беготни. И несколько самых «навевающих» тактов будут сопровождать героев на протяжении всего фильма. Ну и, конечно, то, как диалоги и движения персонажей встроены в саундтрек, создает дополнительные связи, добавляет гладкости происходящему на экране, так что иногда простая смена выражения чьего-то лица под соответствующий моменту аккорд вызывает неожиданный смех.

Вообще, комедии и положено смешить. Скажу честно, я нахожу в фильме превеликое множество сцен, моментов и самых мимолетных мгновений, достойных искреннего смеха. Актеры, как мне кажется (на то они и актеры — никогда на самом деле не угадаешь, кому из них что на самом деле нравится или не нравится), получают от фильма не меньшее удовольствие, чем зритель. Чтобы добавить немного «иллюстративного материала», давайте я расскажу немного о персонажах.

Анжело «Снепс» Проволоне получил свою кличку от привычки щелкать пальцами. Некоторые подчиненные в глаза зовут его именно Снепсом. Сталлоне для меня на момент знакомства с фильмом был актером боевиковым, а не комическим. То есть персонажем (ну, по крайней мере, в поем понимании) недалеким, не способным на настоящую игру, только и знающим, что по указке сценариста ломать очередную стену да со зверскими воплями палить из земного или космического черте-чем-стрельного оружия. Ан нет же, какое приятное разочарование, он, оказывается, прекрасный актер! Мафиози в исполнении Сталлоне просто очарователен: он несомненно «крут», но в данном конкретном случае это имеет гораздо меньшее значение, чем его обаяние, некоторая даже утонченность и, конечно, неподражаемая мимика — никакими стоп-кадрами этого не передать, это надо видеть. Тем более удивительно, что в архиве премии «Золотая Малина» за 1991 год Сталлоне фигурирует в номинации «худший актер» (а затем в следующем году он таки получает «награду» за другую комедийную роль). Но премия эта, на мой вкус, странная и во многом спорная. Не знаю уж, кто ее там присуждает, но по-моему, ребята иногда путают, например, плохую игру актера и необходимость «отыграть» на экране роль дурака. Это не про данный конкретный случай (тем более, что он только номинировался, но получил «награду» кто-то другой), но я все равно не собираюсь принимать в расчет подобные сомнительные авантюры.

София Проволоне, несмотря на внешнюю хрупкость, явно знает, как управляться со своим крутым муженьком. В зависимости от ситуации может обращаться то в разозленную львицу, то в домашнюю кошечку, с милой улыбкой несущую сущий бред.

Лиза Проволоне — великовозрастная дочурка Анжело и Софии. Девушка не то чтобы вульгарная, но несколько... смелая. Во многом, как создается впечатление, в пику родителям, явно окруживших дитятку чрезмерным вниманием. Кроме того, упрямством характера она не уступит папочке! Актриса была в списке «Золотой Малины» в номинации «худшая актриса второго плана», но про «малину» я уже все сказала.

Энтони Розано, с которого, собственно, начинаются неприятности. Молодой, но отнюдь не глупый человек, бухгалтер, занимающийся... кхм... скажем так, не совсем прямолинейной бухгалтерией Снепса. Человек душевный и даже в какой-то мере склонный к сентиментальности, но не настолько, чтобы забыть о собственной выгоде.

Тереза, дочь, которая не дочь, которая-таки дочь. Не буду разводить тут спойлеры. Тем более, что персонаж этот появляется на экране... раза три или четыре.

Нора, горничная. Девица упертая и порядком вульгарная. Думаю, лучшей ее характеристикой стало то, что, увольняясь (для того, чтобы выйти замуж за миллионера), она не забывает получить с бывшего работодателя плату, которую тщательно пересчитывает. А вернувшись в дом за своим кейсом, является в шубе (при том, что, судя по кадрам «снаружи», на дворе лето!), надетой поверх прежнего наряда служанки, с характерной «шапочкой» из кружев в прическе.

Доктор Торнтон Пул — настоящий книжный червь, не знающий ничего увлекательнее тонкостей английского языка, настолько погруженный в свою работу, что факт попадания в "преступное гнездо" его нисколько не беспокоит. Учит Снепса "говорить как банкир". С его появлением в доме, фильм наполняется многочисленными шутками, построенными исключительно на игре со словами, на русский либо вообще непереводимыми, либо переводимыми с большим трудом.

Альдо и Конни — можно сказать, правая и лева рука Снепса. Проблема Конни в том, что в сочетании с исключительной бестолковостью, его исполнительность приводит к плачевным результатам. Проблема Альдо в том, что кроме него открывать дверь бесконечным посетителям больше некому. Передвигается бесшумно, из-за чего все остальные обитатели дома немного нервничают.

Бедный падре Клементе пребывает в состоянии перманентного изумления. Входя в дом Проволоне "на свой страх и риск", он все еще надеется наставить его обитателей на путь истинный.

Лейтенант Туми, может, и не глуп, но обладает особым талантом неизменно выставлять себя дураком. Одержим идеей всеми правдами и неправдами упрятать Снепса за решетку и прославиться благодаря этому.

Собственно, Оскар. Вы будете смеяться, он таки появляется в фильме!

Да, но не смехом единым ценна комедия. Правда, всякие "мелочи" вроде костюмов и интерьеров начинаешь замечать как следует далеко не с первого просмотра — трудно что-то разглядывать в подробностях, если то и дело норовишь сползти со стула от хохота. А замечать, между прочим, есть что! Даже не пытаясь вникнуть во все тонкости моды тридцатых годов двадцатого века, я не могу не упомянуть хоть что-то из роскошества, творящегося на экране. Взять хотя бы интерьеры. Действие всего фильма происходит, фактически, в нескольких помещениях огромного дома семейства Проволлоне. И не только огромного, но и шикарно и с любовью обставленного и декорированного. У каждой комнаты свой стиль, свой цвет и свет. Каждое помещение по-своему роскошно — даже кухня (особенно если подумать о том, что все это до самых мельчайших деталек создавалось декораторами). Библиотека полностью обшита деревом и до потолка забита книгами, все здесь тяжеловесно, старомодно и уютно. В кабинете Проволоне все гладкое и прямолинейное, блестят металл и полированное дерево, но "прохладный" сиреневый цвет смягчает остроту граней, создавая ощущения строгости, но, одновременно достаточного комфорта для работы. Внутренний двор ("атриум!" — гордо провозглашает Снепс) нарочито, декоративно "старинный", с фонтаном и статуями.

А вот комната Лизы — прекрасная иллюстрация отношения к ней родителей. Наполненная куклами и розовыми кружавчиками, со стенами, расписанными мультяшными птичками, зайчиками и белочками, она явно предназначена маленькой девочке. Вот только сама девочка себя таковой уже не считает.

Мне, впрочем, более всего любы всяческие игры со словами, которые, как я говорила, появляются в фильме во многом благодаря присутствию доктора Пула. К сожалению, даже в самой удачной русской озвучке большая их часть терялась, но я с удовольствием раз за разом пересматриваю фильм в оригинале, так что некоторые эпизоды могу цитировать практически наизусть:

цитата

Конни (подтверждая слова Снепса о том, что тот держит слово): That's right, Doc. Even in the old days, he was known as an honest crook. (Точно, док. Даже прежде все его знали как честного жулика.)

Пул: That's an oxymoron. (Это оксюморон.)

Конни: Gee, Doc, you shouldn't oughta said that. (Ох, док, не стоит вам так ругаться.)

...

Снепс (в раздражении, в очередной раз обнаружив в саквояже вместо денег нижнее белье): Poole was right.You are an ox and a moron! (Непереводимо. В английском слово "оксюморон" по звучанию раскладывается на слова ox — тугодум и moron — идиот.)

цитата

Пул: Lisa... at the risk of being forward... (Лиза... Боюсь показаться поспешным...)

Лиза: Yes, Thornton? (Да, Торнтон?)

Пул: Your diction is surprisingly good, considering your genealogy. (Твое произношение удивительно хорошее, учитывая твое происхождение.)

Лиза: That's the sweetest thing anybody's ever said to me... Thornton. (Это самая приятная вещь, какую кто-либо мне говорил, Торнтон.)

Вообще, конечно, в фильме много прекрасных моментов, и если я продолжу в том же духе, то он весь окажется здесь по кадрам. Так что давайте я закруглюсь, повторив напоследок напоследок, что на мой лично вкус фильм вышел великолепным, и в жанре комедии положений он может считаться если не наилучшим примером, то, по крайней мере, одной из уверенных удач. Хотя, конечно, может быть это я пристрастна, ведь благодаря этой комедии и еще нескольким американским и британским фильмам родилась моя нынешняя любовь к английскому языку, не школьному, а литературному. Даже при том, что "Оскара" я увидела далеко не сразу после его выхода в прокат, к тому времени я видела другие фильмы со Сталлоне: "Разрушителя", зубодробительного "Судью Дредда" и совершенно ужасающего "Скалолаза" — и идея не боевикового, а комедийного образа актера поначалу плохо укладывалась у меня в голову, теперь я частенько и с большим удовольствием пересматриваю этот фильм. И чем больше смотрю, тем, чорт побери, больше нравится! И тем непонятнее становится "общепризнанная" низкая оценка. Правда, один человек мне признался под не слишком большим секретом, что терпеть не может комедии положений, потому что чувствует себя неуютно когда герой на экране попадает в неловкое положение. Может быть, в этом разгадка непопулярности фильма?

Вот я теперь и думаю, что мне с этим делать. Так оставить и гостям показывать? Но калебаска-то как? Это ж моя самая любимая!

К самой охоте в наши времена, когда она не является уже способом добычи пищи, изжив себя до экстравагантного развлечения, можно относиться как угодно. Охотились (и сейчас охотятся) на кого угодно — и с кем угодно: с таксой на лису, с хорьком на кроликов, с собаками на кабанов и медведей, с гепардами... чорт знает, на кого с ними охотились. Но что может быть прекраснее образа дамы в старинном платье, складки которого декоративными волнами скрывают круп лошади, с ястребом на перчатке, своей грубостью так прелестно диссонирующей с изяществом ее хозяйки!

Нарисованная нашим воображением картинка, нужно заметить, относится уже к тем временам, когда соколиная охота становится развлечением знати, дорогостоящим, эффектным и зачастую достаточно бессмысленным, ибо за внешним блеском (выбор породы за внешние, а не охотничьи качества, желание блеснуть друг перед другом красивенькими безделушками и "аксессуарами" — затейливо украшенными клобучками, тисненными должиками, серебряными бубенцами) основная цель охоты, добыча пропитания, не просто оттиралась на задний план, но даже страдала. Знатные господа беззаботно отбирали для своих бестолковых забав охотничьи угодья, работая на которых хороший ловчий с силками мог прокормить не только свою семью, но селение.

Впрочем, здесь я не собираюсь излагать историю сокольничьего искусства (ну, разве что совсем кратко), а рассказываю об очередном "маленьком открытии". Сюжет "Демуазель д'Из" исключительно прост, и если бы не совершенно очаровательные, наполненные неподдельной любовью к достаточно безрадостным бретонским пейзажам, описания, легкий налет мистики — ровно такой, чтобы не забить, а лишь подчеркнуть собственный вкус и аромат произведения, и, конечно же, некоторое количество своеобразного средневекового "колорита", рассказ не стоил бы внимания. Перечисленные же ингредиенты (мда, судя по сравнениям, я проголодалась…), взятые в верной пропорции, создают рассказ, возможно и не уникальный, но достойный.

Итак, наш герой, как понятно (а, нет, вам не понятно, но я так могу сказать: насколько я знаю, герои всех рассказов Чамберса, по крайней мере, в сборнике "Король в Желтом" — американцы), молодой американец с необычным именем Филип, которого его увлеченность охотой заманила на вересковые пустоши Бретани. Не послушав доброго совета местного друга, он самоуверенно отправляется на прогулку в одиночестве, и в итоге к закату обнаруживает, что едва ли понимает, где находится. Пустоши не жалуют чужаков, и ночь под открытым небом может оказаться пренеприятнейшим опытом, к которому, впрочем, герой готовится с обреченным смирением — за неимением какого-либо выбора. И тут случается неожиданная встреча: прямо на героически замерзающего Филипа вылетает птица, так же, как он увлеченная охотой. Но не появление пернатой хищницы смущает молодого человека, а ее наряд (не перья, понятное дело): кожаные шнурки, прикрепленные к лапкам, и привязанные к ним бубенцы — обычные признаки охоты, которую автор называет забытой древней традицией.

Древняя — несомненно. А вот с позабытостью я бы поспорила.

Как написано в разных источниках, охота с хищной птицей возникла предположительно в Индии, а затем была перенята всеми азиатскими народами, так что с ней были знакомы и соотечественники Гильгамеша, и китайские императоры, и монгольские кочевники. В Европу эта традиция проникла приблизительно в 1-3 веках нашей эры, то ли от скифов, то ли от гуннов (точное время и источник установить теперь вряд ли возможно, так как, понятное дело, ни одной фактической записи вроде "сегодня тусовались с гуннами\скифами. прикольные ребята! показали своих птичек. надо научиться так же — девкам нравится." не сохранилось).А на Руси появилась и того позже, веке в 8-9-ом, благодаря взаимоотношениям как с Европой, так и с южными соседями-степняками. Уже у Вещего Олега был обширный соколиный двор, но особенную популярность охота с птицей приобрела во времена царствования Алексея Михайловича, царя тишайшего, коий, как говорят, был страстным любителем охоты вообще, и соколиной охоты — особенно.

Именно богатая отечественная традиция позволила мне как-то сориентироваться в том, что говорится в рассказе. Посмотрите, например, на такой фрагмент, в котором прекрасная хозяйка замка Из дает указания своим ловчим, отправляющимся по утру на охоту:

цитата

Луи Пирью, гони псов как следует и не жалей ни кнута, ни шпор. А ты, Рауль, и ты, Гастон, смотрите, чтобы épervier не оказался niais, и если, по-вашему, он будет хорош, faites courtoisie à l'oiseau. Jardiner un oiseau вроде того mué, что сидит на руке у Хастура не так трудно, но тебе, Рауль, может статься, не будет так уж легко управляться с этим hagard. Дважды на прошлой неделе он был au vif и упустил beccade, хотя и приучен уже к leurre. Птица ведет себя как глупый branchier. Paître un hagard n'est pas si facile. И если ты, Рауль, решишь отпустить longe и оставишь этого haggard au bloc, я не скажу ни слова, ибо было бы жаль терять такой прекрасный день с плохо наученным sors.

Мило, правда? С тем же успехом она могла бы говорить по-корейски. Впрочем, в последствии, объясняя искусство соколиной охоты чужеземцу, она сама разъясняет часть терминов:

цитата

Она увела меня в сторону, чтобы показать молодых соколов, все еще остававшихся в гнезде.

— В сокольничем деле таких зовут niais, — пояснила она. – Branchier – птенец, который только покинул гнездо и перелетает с ветки на ветку. Молодая птица до первой линьки зовется sors, а mué – это ястреб, пойманный до первой линьки и полинявший в неволе. Когда мы ловим дикого сокола, который уже сменил оперение, мы называем его hagard.

цитата

В первую очередь у них должен быть хороший аппетит, — говорила она, — затем понемногу я даю им все меньше еды – мы зовем ее pât. И после многих ночей, проведенных здесь au bloc, как они сидят сейчас, когда мне удается заставить haggard спокойно сидеть на запястье, птица готова к тому, чтобы начать обучение за еду. Я прикрепляю pât к концу ремешка или к leurre, и учу птицу прилетать ко мне, как только я начинаю вращать приманку над головой. Поначалу, когда сокол подлетает, я бросаю pât, и он ест пищу с земли. Понемногу он учится хватать leurre на лету, когда я раскручиваю ее над головой, и стаскивает ее на землю. После этого просто научить сокола атаковать по команде, помня о том, что надо «faire courtoisie á l'oiseau», то есть позволять птице попробовать добычу.

Но все равно мне пришлось составить для себя нечто вроде словарика:

longe, происходящее, как я полагаю, от long — "длинный, долгий", является должиком — длинным кожаным шнурком, которым птица привязывается к поясу охотника (когда она сидит на перчатке) или к насесту. Крепится к опутенкам (так же называемым обнасцами, обножами, ногавками, опутами или опутинами), привязанным непосредственно к ногам птицы.

leurre — это вабило, приманка — кусок кожи на веревке с прикрепленными к нему перьями, служит для обучения хищной птицы охоте (на картинке охотник как раз раскручивает в воздухе такую приманку — вабит обучаемого птенца, привязанного к его запястью должиком).

branchier, образованное от слова branche — "ветка", означает птенца, еще не умеющего толком летать, и только перелетающего с ветки на ветку; русский термин для него — слёток.

bloc — это насест, стул — "полуаршинный обрубок, сверху обитый войлоком или сукном".

mué происходит от глагола muer — "меняться, линять". В русском есть слово мыть — линька. "Мытчий сокол, кречет или ястреб, т. е. перелинявший, и по числу линяний означается их возраст, напр. сокол двух мытей".

И, соответственно, un hagard — это дикомыть, птица, впервые перелинявшая еще на воле.

Словосочетание paître un oiseau, в моем понимании, близко к термину вынашивать птицу, то есть, воспитывать и приучать. Вот что пишет об этом французский справочник 18 века: "это означает кормить птицу за выполнение [задания], пряча еду, если она не слушается".

Некоторым терминам, впрочем, мне не удалось найти однозначных эквивалентов. Так, beccade (от слова bec — "клюв") — добыча хищной птицы, которую она заклевывает.

Словосочетание jardiner un oiseau (от слова jardin — "сад") означает "выносить охотничьих птиц в сад, под утреннее солнце". При этом, указывает источник, ястребов следует сажать на перекладину или стул, а соколов обоего полу — на холодный камень.

Итак, чтобы получить хорошую охотничью птицу, лучше всего взять ее из гнезда до первой линьки, а потом долго и терпеливо обучать. Во французском есть два термина: fauconnerie — обучение соколов и autourserie ястребов. Очевидно, на деле все не так просто, как выглядит на бумаге: недаром об искусстве воспитания хищных птиц в разные века, на разных языках писались целые труды, как, например, De arte venandi cum avibus императора Фридриха II (тоже, кстати, вошедшего в историю как один из поклонников соколов) или японский "Новый канон о воспитании соколов" (Shinshuu Youkyou).

Современному же человеку, который захочет приобщиться к древнему искусству, в первую очередь стоит помнить о том, что большинство упоминавшихся здесь птиц являются охраняемыми, и держать их дома, не имея на это разрешения, — уголовное преступление. Для тех же, кто готов преодолеть ради любимого увлечения многочисленные преграды, существуют питомники, охотничьи клубы, съезды и фестивали по всему миру.

А для того, чтобы показать, что все, описанное выше — не столь уж далекая от нашей реальности вещь, в качестве бонуса я привожу несколько фотографий, сделанных на фестивалях неподалеку от Санкт-Петербурга.

И в конце — немного ссылок для тех, кто заинтересовался темой и хочет узнать о чем-то подробнее (у меня, при всем моем желании, вместить все в одну статью ну никак не вышло):

Соколиная охота на Руси.

Соколиная охота в Китае.

Интереснейший рассказ о приручении выпавшего из гнезда птенца балобана.

Статья о национальном киргизском охотничьем празднике Салбурун.

Об охоте с беркутом в Казахстане.

Еще о состязании казахских беркутчи.

"Охота в живописи" — большая подборка иллюстраций о соколиной охоте.

"Книжка с картинками" — биография царя Алексея Михайловича.Статья в Webster's Online Dictionary (английский).

Это они еще относительно мелкие, фотографии датированы на компьютере сентябрем. По второй фотографии видно, что Сатана смирился с ролью няньки для двух полтергейстов и действует достаточно решительно (у кого есть кошки, думаю, и сами наблюдали, как "старший" бесцеремонно хватает "подопечного", прижимает лапами и начинает яростно вылизывать).

Мелкие-то мелкие, но с основной работой — презирать этих бестолковых двуногих — справляются они уже неплохо. И, так как презирать всегда сподручнее свысока, а кошки на наше несчастье оказались прыгучими, очень скоро в квартире была сделана большая перестановка: вынесена большая часть растений, безделушки переселены на самые верхние полки, докуда террористки (пока!) не добираются. Но надо отдать им должное, к вопросу разгрома квартиры кошки подходят ответственно и сосредоточенно.

Еще, конечно, невозможно не отметить, что кошки теперь очень сильно отличаются не только внешне, но и по характеру. Ева — невероятно тощая, бесконечно вытягивающаяся в длину, и при этом поглощающая корм как прорва — у нас страшная мышеловка (вцепляется в игрушечную мышку и рычит, если кто-то пытается подойти близко) и получила прозвище верхолазной кошки — она облюбовала самую высокую точку квартиры и там обосновалась. А еще она все роняет и сворачивает. Вот только что крышку со сканера свернула...

Лилит похорошела и исполнилась такого чувства собственного достоинства, что иногда и подойти неловко — как же я, презренная смертная, посмею прикоснуться к столь божественной твари?! Но иногда, забыв про всю свою божественность, она вытворяет совершенно невозможные кульбиты. За что была названа "корячной" — так ее порой крючит и корячит от избытка жизненной энергии .

Вот такая вот коротенькая презентация. Особенно много позитива получается, если сравнивать это версию с предыдущей!

(Ы-ых, няки мои, маняки, все нафиг роняки... пошла устранять последствия очередного "подвига")