Авторская колонка

Вы здесь: Авторские колонки FantLab > Авторская колонка «slovar06»

облако тэгов

расширенный поиск »

Страницы: 1 2 3 4 5 6 7 8 9...152 153 154 155 156 157 158 159 160...386 387 388

Да бібліяграфіі Янкі Маўра — 4

Статья написана 20 августа 2019 г. 19:57

Размещена:

в авторской колонке slovar06

Люди высокого долга: Очерки, повести, рассказы / Фото Н.Боровкова

Я. Мавр. На западной границе (очерк)

Вид документа: Книги

Опубликовано: Мн. : Беларусь, 1964

Физические характеристики: 278, [1] c., [5] л. фот. , 17 см

20 СТАГОДДЗЕ

ПОГРАНИЧНЫЕ ВОЙСКА

ОБОРОНА (воен.)

ПАТРИОТИЗМ

ВЕЛИКАЯ ОТЕЧЕСТВЕННАЯ ВОЙНА 1941—1945

ГІСТОРЫЯ (навука)

ПАГРАНІЧНЫЯ ВОЙСКІ

АБАРОНА (ваен.)

ПАТРЫЯТЫЗМ

ВЯЛІКАЯ АЙЧЫННАЯ ВАЙНА 1941—1945

ИСТОРИЯ (наука)

Саюз Савецкіх Сацыялістычных Рэспублік

УДК: 355.457.1(47+57)

[947+957]"19"

ГРНТИ: 78.09.23

03.19

Жанр:

МЕМУАРЫ (літ. твор)

Примечания: 50000 экз.

сборник твёрдый, малоформатный

Ба82276

БА83121

АН442143

АУ177373

[Содерж.: Здесь начиналась война, Как это было, На посту, На западной границе, Встреча, Родные березы не спят, В дозоре — племя Кижеватовых, Что не знает границ..., Вот так-то Николай!, Наследники героя-комсомольца, Ленька-пограничник, Тревожный рубеж.... А. Миронов. А. Миронов. А. Миронов. Я. Мавр. М. Ракитный. Г. Шилович. И. Синявский. Е. Лось. Н. Алексеев. В. Никифорович. М. Скрипка. А. Габриель]

читать целиком >>

Тэги: Янка Маўр

Файлы: 2019.jpg (216 Кб)

Dmytro Kuzmenko. Karl Friedrich Hieronymus Freiherr von Münchhausen

Статья написана 19 августа 2019 г. 17:23

Размещена:

в авторской колонке slovar06

У дитинстві я читав «Пригоди барона Мюнхгаузена», але то вочевидь був переказ чи адаптація для дітей. Коли я побачив видання книжки у серії «Літературні пам’ятки», то захотілося прочитати, щоби хоча б розібратися з авторством і контекстом написання, бо ці аспекти там непрості, а руки раніше розібратися не доходили, бо це все таки периферія світового літературного процесу, якщо дивитися на всі 4,5 тисяч років історії художньої літератури.

Коли почав читати, то отримав справжнє задоволення від класичного витонченого гумору, якого зараз вже не зустріти, а також від ближчого знайомства з усіма тими літературними ходами і жартами, які потім безліч разів повторювалися пізніше в літературі та кіно. Ну і, звісно, як і будь-яке перечитування книжок, які читав у ранньому дитинстві, цей процес дає особливий подив, адже те, що закарбувалося у дитячій уяві і пам’яті, не завжди прямо корелює із реальним текстом.

Оригінальна книжка зовсім маленька, оповідь дуже стисла і легко читається. Видання ґрунтується на німецькій версії Ґотфріда Авґуста Бюрґера, яке, хоч і було видано пізніше і є, по суті, дуже «творчим» перекладом англійської версії Рудольфа Еріха Распе, але воно на 1/3 більше і з художньої точки зору значно сильніше і глибше, адже Бюрґер досить таки визначний німецький письменник того часу. До того ж оригінальний анонімний прототип теж був німецький. У томі є також додатки: 1) первісне джерело цих сюжетів — німецькомовні міні-шванки, які друкувалися у якомусь німецькому журналі, 2) текстові розбіжності між версіями Распе і Бюргера; 3) пізніше об’ємне продовження Генріха Шнорра; 4) чималий набір цитат із творів більш давніх авторів (наприклад, із «Фацетій» Бебеля 15 століття), звідки походить велика частина сюжетів. Далі є дві величезні післямови — власне про сам твір, а також окрема про історію перекладів, літературної критики та літературознавчих досліджень цих текстів у Росії. Перша післямови містить багато важливої інформації, але її спокійно можна було б скоротити. Також у ній слабко висвітлені проблеми авторства, джерела і витоки сюжетів, а ще зовсім не висвітлена подальша їхня історія — продовження, наслідування та роль у пізнішому літературному і культурному процесі.

Найперша коротка частина твору, як на мне, є найкращою. Далі по тексту вже суттєво змінюється стиль оповіді — витончений гумор та тонке іронізування над любителями порозповідати байки під виглядом правди тут перетворюються на відверту фантастику і абсурд. Тим не менше, це теж цікаво читати, адже це один із найбільш ранніх зразків чистої фантастики — тут є і мандрівка на місяць, і на Юпітер, і мандрівка до центру Землі. І це за століття чи півтора до Жуля Верна і Герберта Веллса. Звісно, твір якоюсь мірою нагадує «Пригоди Гулівера» Свіфта та «Ґарґантюа і Пантаґрюель» Рабле, але це трохи оманлива і суто зовнішня схожість. В обох попередніх авторів фантастика слугує як алегорія та засіб соціальної сатири, тут же і Распе, і Бюрґер, жодних подібних цілей не ставлять (хіба опосередковано на десятому плані). Тут фантастика — це спосіб показати, як харизматичний герой вміє виходити із будь-яких ситуацій (принаймні, у власних розповідях). Це передає основний просвітницький пафос цієї книжки — наївний, але по-своєму добрий і позитивний (покладатися у житті варто лише на себе, на власну кмітливість та вигадливість). Це ж і пояснює, чому книгу у всі часи любили і як «дитячу літературу», адже її ідея — зовсім не пропаганда брехні і вішання локшини на вуха. У старі часи її сприймали як критику брехні, як «ліки від брехні», але згодом розгледіли ще й більш глибоке просвітницьке підґрунтя, що може бути не тільки розважальним, а й корисним для виховання дітей.

Після прочитання зрозумів, чому я так не люблю пізнішу і сучасну наукову фантастику, де згадуються різні химерні раси — розумних рептилій, рибок, котиків і собачок. Це все настільки смішно і наївно, і так нагадує оці перші фантастичні проби 18 століття і навіть ще більш давні, коли подібні ж тваринні проекції робилися на гіпотетичних мешканців Америки, що це аж ніяк не можна сприймати всерйоз. А така фантастика ж дуже часто претендує на «серйозність» і «науковість». Найбільш цікава та фантастика, яка намагається моделювати більш-менш правдоподібне майбутнє, а не занурюється у фантасмагоричні вигадки і проекції любителів тварин.

Власне, ця книжка перевершила всі мої очікування, дійсно з нею варто було познайомитися. Є лише одна стандартна прикрість — в Україні якісного і повного критичного видання цих текстів не було, і навряд чи колись буде.

Информация https://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%9C%D1%8...

читать целиком >>

Тэги: Мюнхгаузен

Обновлённая библиография Янки Мавра

Статья написана 19 августа 2019 г. 08:17

Размещена:

в авторской колонке slovar06

Дополнена библиография Янки Мавра http://archivsf.narod.ru/1883/janka_mawr/... , в том числе, и по фантастическим произведениям.

Она намного полнее библиографии https://fantlab.ru/autor6880 , которую, к сожалению, почти никто не дополняет.

Большое спасибо за присланные материалы yozas_gubka и levch !

Тэги: Янка Маўр

19 июля исполнилось бы 90 лет дочери А.Р. Беляева Светлане Александровне

Статья написана 11 августа 2019 г. 19:18

Размещена:

в авторской колонке slovar06

https://vk.com/id309706222

Дочь писателя, Светлана Беляева, об отце:

1) Светлана Беляева, об отце в бытность его адвокатом:

«Однажды его пригласили защитником по делу об убийстве. Процесс был почти копией знаменитого дела Бейлиса: еврея обвиняли в ритуальном убийстве русского ребенка с целью приготовления мацы на его крови. Отец решил построить защиту на цитировании текстов из Торы и Талмуда, по которым суд должен был понять, что никаких подобных указаний там просто нет. Для этого он нашел человека, знающего древнееврейский язык. Потрудиться пришлось немало, они вместе сделали дословный перевод нужных отрывков, которые зачитывались на заседании суда. Доказательства были столь убедительны, что обвиняемого оправдали и освободили в зале суда. Процесс наделал много шума, в газетах писали статьи о блестящей защите, а на улице с отцом постоянно раскланивались.»

2) Из интервью Светланы Беляевой (Иван Жуков «Тайна смерти фантаста Беляева „):

— Светлана Александровна, а почему вашу семью не эвакуировали из Пушкина до того, как в город вошли немцы? — У отца много лет был туберкулез позвоночника. Самостоятельно передвигаться он мог только в специальном корсете. Он был настолько слаб, что об отъезде не могло быть и речи. В городе была специальная комиссия, которая в то время занималась эвакуацией детей. Предлагали вывезти и меня, но и от этого предложения родители отказались. В 1940 году у меня начался туберкулез коленного сустава, и войну я встретила в гипсе. Мама часто повторяла тогда: 'Умирать — так вместе!'

. — По поводу смерти вашего отца до сих существует довольно много версий.

— Папа умер от голода. В нашей семье не было принято делать какие-то запасы на зиму. Когда в город вошли немцы, у нас было несколько пакетов с крупой, немного картошки и бочка квашеной капусты. А когда и эти припасы кончились, бабушке пришлось идти работать к немцам. Каждый день ей давали котелок супа и немного картофельной шелухи, из которой мы пекли лепешки. Нам хватало и такой скудной еды, а отцу этого оказалось недостаточно.

— Некоторые исследователи полагают, что Александр Романович просто не вынес ужасов фашистской оккупации.

— Не знаю, как все это переживал отец, но мне было очень страшно. Казнить без суда и следствия в то время могли любого. Просто за нарушение комендантского часа или по обвинению в краже. Больше всего мы волновались за маму. Она часто ходила на нашу старую квартиру, чтобы забрать оттуда какие-нибудь вещи. Ее могли бы запросто повесить, как квартирную воровку. Виселица стояла прямо под нашими окнами.

— А правда, что немцы не дали вам с матерью даже похоронить Александра Романовича? — Папа умер 6 января 1942 года. Мама пошла в городскую управу, и там выяснилось, что в городе осталась всего одна лошадь, и нужно ждать очереди. Гроб с телом отца поставили в пустой квартире по соседству. Многих людей в то время просто засыпали землей в общих рвах, за отдельную же могилу нужно было платить. Мама отнесла могильщику какие-то вещи, и тот побожился, что похоронит отца по-людски. Гроб с телом положили в склеп на Казанском кладбище и должны были похоронить с наступлением первого тепла. Увы, 5 февраля меня, маму и бабушку угнали в плен, так что хоронили папу уже без нас.

3) Из статьи “Светлана Беляева»:

Мама научила папу заново ходить'" «Много-много лет мы жили в общежитиях, по 8 — 12 человек в комнате. Я вела дневники с войны, они сохранились. В них есть запись: 'Невозможно побыть наедине с собой'.»

«Отец не был хозяином в доме, я ни разу в жизни не видела, чтобы он хоть один гвоздь забил.»

«Отец очень любил переезжать. Бывало, живет в одной квартире, вдруг услышал — сдается другая, хорошая, — раз, и Александр Романович переехал.» «Мама с бабушкой чуть не плакали. А ему как-то было все равно. Я подсчитала, что до папиной смерти в 1942 году я переезжала пять раз.»

«Про маму Светлана Александровна вспоминает очень тепло: — Они с папой познакомились в Ялте. Он приехал туда уже больной туберкулезом. У него отнялись ноги. А когда гипс сняли и ему сделали корсет, мама учила его заново ходить. Мама вообще героическая женщина была. Еще до замужества она знала, что у папы туберкулез. И после дежурила рядом с его кроватью во время обострений, когда его опять и опять клали в гипс.» «Но он никогда не капризничал. Принимал болезнь как данность, хотя и был по натуре очень живым и подвижным. Когда писал в гипсе, ставил себе на грудь фанерку. Или же диктовал роман маме, которая сидела за пишущей машинкой. Черновиков не делал, просто лежал и говорил уверенным голосом, как по писаному. Так он наговорил свой последний роман „Ариэль“.

По словам дочери, Беляев до самой оккупации не верил, что немцы придут в Пушкин. А умер по совершенно объяснимой причине — от голода. А не от мистической вражеской руки. И не потому, что замыслил таинственный роман о Янтарной комнате.

— Это же абсурд, — утверждает дочь писателя. — В оккупации никто ни к кому не ходил, кто мог знать-то? Весь наш дом был пустой, одни мы оставались. Немцы, те, что пришли в Пушкин, русских классиков — Пушкина, Гоголя — не читали, не говоря уже о писателе-фантасте Беляеве, который и на немецкий в то время не переводился.»

" — Кто его последний видел и слышал? — Мама. Она говорила, что отец бредил о музыке, нотах. А незадолго до смерти он сказал: 'Не надо пышных похорон. Я — журналист, так что вы меня просто заверните в газету и похороните'.

http://obshe.net/posts/id2215.html

https://fantlab.ru/blogarticle52959

читать целиком >>

Тэги: Беляев, С. А. Беляева

А. Белавин «А что, если у пространства десять измерений?»

Статья написана 11 августа 2019 г. 08:06

Размещена:

в авторской колонке slovar06

Единственный предмет в рабочем кабинете Александра Белавина, по которому можно

угадать его научную специальность, — портрет Льва Ландау

Фото: Евгений Гурко / Коммерсантъ

«А что, если у пространства десять измерений?»

Беседа с главным научным сотрудником Института теоретической физики им. Л.Д. Ландау Александром Белавиным

Журнал "Огонёк" №30 от 05.08.2019, стр. 30

Из чего создана материя, есть ли шанс доказать теорию струн и можно ли создать сверхмощную кварковую бомбу? «Огонек» поговорил с одним из ведущих физиков-теоретиков, главным научным сотрудником Института теоретической физики им. Л.Д. Ландау Александром Белавиным.

Беседовала Елена Кудрявцева

Чем известен Александр Белавин

(читать далее)

В подмосковной Черноголовке в сосновом бору стоит неприметное с дороги здание. Когда-то это была крохотная пристройка к столовой советского монстра — Института химической физики АН СССР. Ныне же здесь квартирует Институт теоретической физики. В 1964 году здесь стал собираться весь цвет советской теоретической физики: Исаак Халатников и Алексей Абрикосов, позже ставший лауреатом Нобелевской премии, Лев Горьков и Игорь Дзялошинский, к ним присоединились выдающиеся математики Сергей Новиков (интервью с ним см. в «Огоньке» № 50 за 2016 г.) и Яков Синай.

Вплоть до 1990-х годов институт, заложивший основы современной науки, считался лучшим центром теоретической физики в СССР и, по версии журнала The Scientist, одним из самых известных в мире. Процесс был устроен своеобразно: под сосны, прямо на улицу, вытаскивали столы и доски — знаменитые семинары шли с 11 утра до позднего вечера. Это, говорят, чрезвычайно удивляло иностранных коллег, которые привыкли заниматься наукой по часам — от сих до сих. Не случайно именно Институт теоретической физики считался воплощением того самого НИИЧАВО, который описали в своем романе братья Стругацкие. А мой собеседник, к слову, у многих своих коллег ассоциировался с академиком Ойра-Ойра — завлабом в отделе недоступных проблем. Впрочем, внешне об этом сегодня ничто не напоминает: с Александром Белавиным мы говорим в его рабочем кабинете, где помимо стола и шкафов есть только портрет Льва Ландау — все, что нужно физику-теоретику для работы и вдохновения.

— В одном из интервью вы сказали, что философия и физика элементарных частиц — взаимосвязанные вещи. Можете пояснить, Александр Абрамович, в чем же их связь?

— В философии главное — желание дойти до сути, понять законы мира; физика элементарных частиц занимается тем же самым. Для меня это изначально очень близкие вещи. Я учился в школе в 1950-е, у меня очень хорошо шли дела с физикой и математикой, но одновременно серьезным увлечением была философия. Отец возглавлял конструкторский отдел на горьковском Заводе имени Орджоникидзе, но очень хорошо знал историю и часто говорил со мной на исторические темы — это подхлестнуло интерес к гуманитарным вопросам. В то время я, думаю, единственный из своих сверстников, добровольно читал Маркса, Энгельса и Ленина. Из их трудов узнал о Гегеле и Фейербахе, а потом, когда в 1961-м стал студентом, узнал о русской религиозной философии, читал о. Сергия Булгакова, Павла Флоренского, Владимира Соловьева, Николая Бердяева, труды князя Евгения Трубецкого и так далее.

— Не самое очевидное чтение для студента МИФИ. И где же вы в советские годы доставали литературу по религиозной философии?

— Это было самое начало 1960-х. Книг этих, конечно, в свободной продаже не было, но за них уже не сажали. Литературу находили на черном рынке в Москве. Помню, в Столешниковом переулке, где толпились «чернокнижники», можно было не только купить, но и обменять книги. Я тогда жил в Горьком (ныне Нижний Новгород. — «О»), там у многих сохранились дореволюционные библиотеки священников, к ним относились как к ненужному хламу. Потомки продавали книги букинистам, и через какое-то время эти уникальные издания всплывали на книжных развалах. Мой брат, который стал писателем, в то время как раз также собирал такие книги. Так что у меня была хорошая база.

— Почему же вы не пошли на исторический или на философский факультет?

— Я хотел, но, к счастью, в то время Никита Хрущев издал особый указ «Об укреплении связи школы с жизнью…», согласно которому, чтобы поступать на гуманитарный факультет, сначала нужно было поработать на производстве минимум два года. Чтобы не терять времени, я поступил на радиофак Горьковского госуниверситета, а затем перевелся в Москву в МИФИ. Но увлечение философией никогда не прекращалось, а затем перешло в русло христианского просвещения, чему способствовало мое знакомство с отцом Александром Менем, который меня крестил в 1971 году в домике при Сретенском храме в Новой Деревне. Встреча с этим человеком была очень важной в моей жизни.

— Как вы познакомились?

— Нас познакомил поэт Николай Шатров, у которого в то лето я жил в Пушкино на даче. А с Шатровым меня познакомил мой друг Владимир Лихачев, мы с ним вместе учились. Затем он преподавал в МИФИ. Он привел к отцу Александру многих студентов. Александр Мень сам был живым продолжателем русского религиозного возрождения. Он показывал, что центром христианства является не что-то побочное, не обряды, не церковная музыка или, скажем, архитектура, а сама личность Иисуса Христа. Он об этом не только писал и говорил, но и свидетельствовал всей своей жизнью (и смертью тоже).

В последний год жизни отец Александр приезжал сюда в Черноголовку и с осени 1989-го до весны 1990-го читал в Доме ученых цикл лекций по русской религиозной философии, причем включал в него и Достоевского, и Толстого. Люди собирались тысячами, чтобы его послушать.

— Вы лично близко общались с отцом Александром?

— В какой-то степени… Поскольку отец Александр поддерживал большой круг общения помимо храма, он создавал группы, где можно было общаться и рассуждать о христианстве, но по соображениям конспирации они между собой не особо пересекались. В одну такую группу, где были и ребята, учившиеся, входил и я.

— Казалось бы, советская физика была полностью ориентирована на атеизм, и это, само собой, распространялось и на самих физиков. Однако известный академик Николай Боголюбов, к слову дважды Герой Социалистического Труда, утверждал, что в теоретической физике нерелигиозных людей фактически нет.

— Это очень интересное свидетельство академика, который сам был не просто из семьи священников, но и сыном профессора богословия Университета св. Владимира в Киеве, что ему, наверное, приходилось всю жизнь не очень афишировать… Для меня большую роль играет осознание того, что мир устроен красиво. Это вызывает чувство удивления и благоговения, которое является чувством религиозным.

Древним иудеям и грекам было легче, чем нам, в этом убедиться и эти чувства испытать, потому что над ними расстилалось небо со звездами, которое не заслонял свет городских фонарей.

Современному человеку, живущему в городе, труднее увидеть красоту мира. А вот ученый, который занимается изучением того, как этот мир устроен, сталкивается с этой удивительной красотой.

Поэтому как раз физику и математику легче ее увидеть. Не знаю, прав ли Боголюбов, что все люди, которые занимаются физикой, ясно осознают и испытывают удивительность и красоту устроенности и самого существования Мира. Но во всяком случае противоречия в факте религиозности человека, занимающегося наукой, никакого нет....

продолжение https://www.kommersant.ru/doc/4046199?fbc...

читать целиком >>

Тэги: десять измерений

Страницы: 1 2 3 4 5 6 7 8 9...152 153 154 155 156 157 158 159 160...386 387 388

Подписка

Количество подписчиков: 94