Блог


Вы здесь: Авторские колонки FantLab > Авторская колонка «primorec» облако тэгов
Поиск статьи:
   расширенный поиск »

. Лоис Макмастер Буджолд, :Джо Аберкромби, Warhammer, А. Дж. Риддл, Ааронович, Адам Робертс, Аластер Рейнольдс, Алекс Лэмб, Александр Мирер, Ами Кауфман, Антиутопия, Апокалипсис, Барбара Хэмбли, Барри Хьюарт, Бекки Чамберс, Бернар Вербер, Бернард Корнуэлл, Боб Шоу, Брайан Макклеллан, Брайан Стейвли, Брендон Сандерсон, Бриннер, Брэдбери, Бэнкс, ВМФ, Вальтер Моэрс, Владивосток, Выставка, Гай Гэвриел Кей, Гарднер Дозуа, Гейман, Геммел, Грег Бир, Грег Иган, ДВФУ, Девид Зинделл, Джаспер Ффорде, Джастин Кронин, Джеймс Ганн, Джеймс Камбиас, Джеймс Уайт, Джейсон М. Хью, Джек Вэнс, Джек Макдевит, Дженнифер Роберсон, Дженнифер Фэнер Уэллс, Джесс Буллингтон, Джефф Вандермеер, Джефф Вандерммер, Джо Аберкромби, Джо Холдеман, Джоан Виндж, Джозеф Дилейни, Джон Джейкс, Джон Лав, Джон Скальци, Джон Стивенс, Джон Стиц, Джон Уиндэм, Джордж Мартин, Джэк Вэнс, Диана Джонс, Диана Уинн Джонс, Дэвид Брин, Дэвид Вебер, Дэвид Геммел, Дэвид Пэдрейра, Дэйв Дункан, Дэйв Троубридж, Дэн Абнетт, Дэн Симмонс, Дэниел Абрахам, Дэниел Абрахам и Тай Френк, Дэниел Абрахам и Тай Фрэнк, Дэниэл Суарез, Дюна, Евгений Войкунский, Звездные войны, Звездный ковчег, Звери, Исай Лукодьянов, Искусство, Истории, Иэн Бэнк, Иэн Бэнкс, Йен Макдональд, К.К. Александр, Кадзуо Исигуро, Карл Шредер, Кей, Кейт Эллиот, Ким Стэнли Робинсон, Китай, Китай. история, Книги, Конн Иггульден, Конни Уиллис, Космооопера, Космоопера, Крис Вудинг, Крис Эванс, Кристофер Раули, Куклы, Кшиштоф Пискорский, Лаперуз, Леви Тедхар, Лето, Личное, Майк Брукс, Майк Резник, Майкл Коуни, Майкл Крайтон, Майкл Салливан, Майкл Суэнвик, Майкл Флинн, Макдевит, Макдевитт, Мамонт, Мандельштам, Маргарет Этвуд, Меган Спунер, Мелани Роун, Мэри Рассел, НФ, НФ. философия, Натали Хеннеберг, Невил Шют, Нил Стивенсон, Одиссея, Олдисс, Отфрид Пройслер, Пандора, Паоло Бачигалупи, Патрик Ли, Петер Жолдош, Пирс Браун, Питер Гамильтон, Питер Уоттс, Победа, Пол Андерсон, Пол Дж. Макоули, Пол Макоули, Постапокалипсис, Постапокалиптика, Пота, Пратчетт, Прей, Птицы, Рамез Наам, Рейнольдс, Рик Янси, Ричард Морган, Роберт Джексон Беннетт, Роберт М. Вегнер, Роберт М.Вегнер, Роберт Сойер, Роберт Стоун, Роберт Чарльз Уилсон, Роберт Чарльз Уилсон "Биос", Роберт Шекли, Робин Мак-Кинли, Роджер Аллен, Роджер Желязн, Рододендроны, Русский, Светерлич Том, Сергей Жарковский, Сергей Снегов, Серж Брюссоло, Сквер, Скульптура, Станисла Лем, Стив Миллер, Стив Уайт, Стивен Бакстер, Стивен Эриксон, Стража, Сэмюэль Дилэни, Табб, Тай Френк, Тед Косматка, Темный Властелин, Терраформирование, Терри Пратчетт, Тигр, Тигры, Тимоти Зан, Толкин, Тэд Уильямс, Тэд Уильямс. фэнтези, Уолтер Йон Уильямс, Феликс Гилман, Феликс Х. Пальма, Фландри, Фото, Фото. закаты, Фото. инсталляция, Фред Саберхаген, Фрэнк Герберт, Фэнтези, Хироси Сакуразака, Хойл, Храм, Чайна Мьевиль, Шарль Хеннеберг, Шарон Ли, Шервуд Смит, Шон Дэнкер, Эдвин Чарльз Табб, Эдуард Маципуло, Эл Робертсон, Эллиот, Энди Вейер, Энди Вейр, Энн Леки, Энтони Райан, Эрнест Клайн, Юн Ха Ли, Януш Зайдель, Япония, Ярослав Гжендович, Яцек Дукай, авангард, аватарка, акция, альпинизм, антиутопия, библиотека, библиотека. скульптура, библиотеки, боевик, весна, вестерн, взросление, виртуальная реальность, виртуальный мир, влюбленные, вода, время, вторжение чужих, выдра, выставка, выставка. Япония, герои, героическое, гиперпространство, год, город, городская скульптура, городское, городское фэнтези, граница, гуманитарная, дарк, дата, дерево, детектив, дети, динозавры, драконы, желания, женское, живопись. выставка, загадка, закат, закаты, звери, зима, золушка, издательство, имена, ироничное, ирония, искусство, истории, истории. леопард, истории. фото, историческое, история, итоги, кампус ДВФУ, катастрофа, квест, киберпанк, кино, книга, книги, козел, колонизация, колонка, контакт, корабли, корабль-ковчег, кормушки, космоопера, космос, крепость, куклы, лайнер, лед, леопард, леопарды, лес, лето, лингвистика, личное, личное:, лотосы, любовное, магазин, магия, мастера, медведи, мемуары, мечи, мнение, монстры, море, музеи, мягкая, наука. популяризация, нацпарк, новости, о разном, озеро, оичное, осень, остров, отзыв, памятник, памятник. Высоцкий, память, панорама, папоротник, парк, пародия, переезд, площадки, подростки, подростковая, подростковое, поздравление, политика, постапокалиптика, праздник, приключение, приключения, программа, прогулка, пророчества, психологическое, психология, птицы, реализм, рекомендации, реконструкторы, рецензия, рифтеры, робинзонада, рыцари, саги, сакура, сатира, сказка, сказки, сквер, скульптура, сознание, социальная, социальное, социцальное, стихи, супергерои, сфера Дайсона, сюжет, тайга, тайфун, творчество, театр, тематика, технофэнтези, технофэнтезии, тигр, тигриные истории, тигры, тигры. истории, триллер, тюлени, утопия, ученые, фантастика, фестиваль, философия, философское, флот, фмлософия, фото, фото. колокольчики, фото. парусник, фэнтези, фэнтези. сказка, фэнтезии, хроноопера, цапля, цветы, цикл, чердак, чтение, шкафы, шкафы. чтение, эгология, экранизация, эльфы, эпическое, эпопея, этнография, юбилей, юмор, юмористичексое, юмористическое
либо поиск по названию статьи или автору: 


Статья написана 27 марта 2018 г. 03:23

Роман стоящий. Во всех отношениях. По исполнению, по наполнению, по переводу. Не из тех, что забываются с последней прочитанной страницей. Не из тех, с которыми соглашаешься безоговорочно, а из тех, которые запускают цепочку размышлений о жизни и о себе. С радостью рекомендую всем тем, кто ищет в фантастике не только развлечения: Джефф Вандермеер "Борн"::

Пикник в этот раз устроили не на обочине. И это были не случайные неизвестные гости, которые остановились перекусить и передохнуть, намусорили, насорили, да и двинулись дальше, ничуть не заботясь о том, кто и как будет расхлебывать последствия веселого отдыха, кто будет собирать объедки, или что там натворит заводной мишка.

В этот раз на свой маленький праздник заезжие гости пригласили даже местных аборигенов, раздавая им зеркала и бусы. И ничего что последним приходилось поступиться кое- чем, но ведь можно же сделать приятное для таких милых и щедрых гостей.

Видимо, все подобные пикники, в не зависимости от формы их проведения, заканчиваются примерно одинаково: гости, довольные или не очень, отправляются восвояси, а хозяева остаются расхлебывать последствия- убирать довольно опасный мусор и подсчитывать убыток. И придумывать, что делать с забытыми игрушками, завод которых никак не хочет заканчиваться, а веселые гости забыли показать, как их выключить.

Не думаю, что Вандермеер когда то читал "Пикник на обочине", просто умные и тревожные мысли о человеческом живут во вселенском эфире, а настоящие писатели чутко улавливают их шепот и доносят до нас самыми разными способами.

Итак, вот что произошло. Человечество, наконец, доигралось в свои технологии, изгадив мир до такого состояния, что жить в нем стало невозможно. Доигралось еще до того, как прибыли незваные гости со своими зеркалами и бусами. И ведь сначала казалось, что подарки — всякие полезные и милые биотехнологические игрушки- помогут если не исправить, то хотя бы немного облегчить ситуацию.

Но люди, как всегда, забыли, что добрые самаритяне- герои сказочные, у всех есть свои шкурные интересы. И получили в результате, что получили: город, разрушаемый вышедшим из под контроля "мишкой" и его жителей, стремительно теряющих человеческий облик.

Но эта поляна после очередного пикника- лишь сцена для разворачивающейся пронзительной и очень человечной драмы, в центре которой три судьбы: мусорщицы Рахиль, ее любовника и партнера Уика и чудовища Борна. Все трое- порождение этого безумного пикника, миазмов, которые исторгают оставленные гниющие кучи мусора и дыхание его чудовищных властителей-противников, разъедающие все человеческое.

О чем история? Это порой жестокая, порой сентиментальная, порой срывающаяся на безумную череду событий, порой почти замирающая в перечислении одинаковых и бессобытийных дней, иногда таинственная и сумбурная, а иногда четкая и беспощадная в изложении фактов и происходящих событий, история о человеческой чудовищности и о чудовищной человечности.

В героях всего намешено- и беспредельной жестокости, и алчности, и равнодушия, и странной, извращенной любви, и любви истинной, способной на милосердие и самопожертвование. Этот коктейль — гремучая смесь, заставляющая совершать самые странные, импульсивные и чудовищные поступки, но при этом поступки вполне по-человечески понятные. Мы ведь такие- тех, кого больше всего любим, мы и больше всего порой мучим, искренне считая, что творим добро и поступаем исключительно во благо.

А еще это- история обретения утраченной человечности. Рахиль и Вик, благодаря мучительным попыткам чудовищем Борном познать человеческую сущность, сами обретают ее после долгих, долгих, долгих лет спячки, вновь находят среди мути каждодневной борьбы за существование внутри себя уже прочно забытые милосердие, сострадание, доброту, заботу о ближнем, желание разделить с ним самое главное и дорогое. Обретают не выживание, а жизнь.

Интересна форма повествования. Это рассказ от лица главной героини, причем рассказ не о настоящем, а уже прошедшем, данный через призму последующего переживания, опыта и размышления. Это — скорее исповедь о своих ошибках, глупости, наивности и эгоизме, о взрослении, когда раскрывают самые потаенные намерения, не скрывая страхи и самые темные мысли и желания. И в этой исповеди много фраз, которые вполне бы могли украсить в качестве эпиграфов не одно, и не только фантастическое, произведение. От этого читать не просто занятно: можно останавливаться и размышлять, смакуя отдельные предложения и абзацы, взвешивая их и оценивая их значимость(за что отдельное спасибо переводчикам), размышляя, соглашаясь или споря.

Итак, опять о вечном. О чем , собственно, и должна быть любая книга- о нас, о человеках. Любопытно, как и в"Пикнике", героям тоже придется отправиться в самый центр "зоны" за ответами. Хотя и вопросы и ответы всегда были внутри них, но нужен этот очищающий страхом и предательством путь. Чтобы, стоя перед нечеловечески чудовищным, осознать человеческую чудовищность, чтобы пойти дальше и обрести утраченное. Для себя и для всех.

В следующий раз расскажу о чистом приключении контрабандистов: Майкл Брукс "Секретный рейс"

Фото: общедоступные ресурсы yandex.ru


Статья написана 9 ноября 2017 г. 03:42

Давно откладывала этот роман. Не хотелось грузить себя психологией, но взяла в руки и... моментально в тянулась. Совпало все : настроение, опыт, собственное отношение к происходящему в мире и с людьми. Печаль и бессилие, что сам особо повлиять на происходящее не можешь. Как в зале суда, можешь только переживать- огорчаться, негодовать, гневаться, разочаровываться, но не влиять на приговор. Станислав Лем "Фиаско":


Любой словарь вам скажет, что фиаско — провал, полная и абсолютна неудача. Другие еще и подскажут, что само слова еще и носит некий дополнительный смысл, что неудача не просто полная, но и унизительная. В этом плане название исключительно удачное. Неудача и полный провал просто-таки преследуют и всех землян, совершивших долгое и тяжелое во всех смыслах путешествие ради благородной цели, и отдельных его героев, кем бы они ни были- простыми пилотами, командирами, священниками или учеными.

Меня несколько удивляет, что роман считают неудачным. Верно выбранный фон: огромный Космос, предлагающий человеку невероятные возможности, в том числе, шанс посмотреть на мир новыми глазами, отбросить все, что так давило и угнетало волю и мысль, стать чем-то по-настоящему новым, свободным от авторитетов и пустых традиций. И не менее верная структура: отдельные истории частных и общих Фиаско, которые с каждым разом возвращают человека к тому самому, от чего он старается в Космос.

И тут я хочу вернуться к одному из моих самых любимых лемовских романов- к "Эдему". Между этим великолепным романом и "Фиаско" почти тридцать лет жизни автора. Тридцать лет, и практически полное изменение взгляда на перспективы человечества. Победа разума, раскаяние и милосердие в первом, когда люди признают простой и непреложный факт: у них нет права судить и карать, навязывать свои представления о справедливости, свободе и равенстве кому бы то ни было. Не отступление, не бегство- победа человечности над гордыней , трагичный , но при всем странно оптимистический финал, оставляющий надежду, что все в следующий раз будет иначе.

И вот через 30 лет описание еще одной попытки. Что же за это время стало с человеком Лемом, если за эти годы надежда и вера в людей покинули его? Хотя я знаю что: слишком много людей, которые поступали не как люди, слишком много событий, которые ужасали своей явной или скрытой аморальностью, но все же находящие оправдание и принимаемые миллиардами, слишком много разочарований и личных Фиаско на почве утверждения милосердия и человечности. Черт, я тоже прошла этот путь и давно перестала верить в то, что люди способны понять и принять существование множества образов мыслей и укладов, порой абсолютно не совпадающих с твоими собственными представлениями о справедливом устройстве мира, но все же имеющих право на существование, какими бы странными и подозрительными они тебе не казались.

В этом романе все устрашающе гипертрофировано: эмоции, поступки, страхи, гнев, ошибки, упрямство, гордыня. Ах, эта гордыня, разными путями приводящая даже самых лучших- честных, смелых и моральных – на темную сторону силы. Превращающая героев в преступников, праведников в инквизиторов, ученых в фанатиков, а благородную миссию в Крестовый поход. Гордыня, затмевающая разум и внушающая, что все ясно и понятно, что есть только одна истина и эта истина- твоя, а значит есть право карать и миловать, судить и наставлять. Решать любую проблему нажатием курка, оправдывая все, что угодно, вместо долгого пути познания и понимания.

В этом плане это очень печальная книга. И очень человеческая, как и все романы Лема. Человеческая в том смысле, что описывает ежедневно происходящее в малых и больших масштабах. Что может быть печальнее и, что греха таить, человечнее, чем нежелание слушать, слышать и понимать? И тут я целиком разделяю пессимизм Лема: о чем говорить, когда непонимание растет даже среди тех, кого связывает общая история, язык, культура, кровные узы? О чем говорить с Космосом, если никто не хочет терпеливо, по кирпичику выстраивать мостики взаимопонимания и взаимоуважения, признавая лишь один аргумент- силу?

И тут совершенно неважно, какая в романах Лема научная, а какая фантастическая составляющие, современны они с точки зрения научных теорий или безнадежно устарели. Важно совершенно другое: мнение умного и глубоко размышлявшего над нашей общей судьбой человека, приговорившего под самый конец своих героев, а вместе с ними и всех нас, к личным Фиаско, которые сложились в большое Фиаско всего Человечества. Подведенная черта, не диагноз- приговор на самом пороге исполнения.

P.S. Статья лежала больше недели. Не находилось времени ее разместить. Т.е. когда время появляется, то на очереди оказывается еще множество неотложных дел. Поэтому я дико извиняюсь за большие перерывы, но поделать ничего не могу. Хотя уже прочитаны и "Тенеграф" и новый Стивенсон .


Статья написана 23 марта 2016 г. 03:46

Холмса стало слишком много, потому бралась за очередной роман с большой опаской. Тем более, предыдущий роман "Мерзость" оставил больше отрицательных эмоций, чем положительных.

Не то, чтобы была приятно удивлена, но время провела неплохо. В очередной раз Симмонс возвращается к любимой теме Писателя, как Творца. Без мрачности и занудства "Друда", но и без явного морализаторства, удачно переплетая очередную историю о приключениях Холмса с реальными событиями и историческими персонажами. Рекомендую тем, кому понравился "Друд" и кто увидел в "Геперионе" не только космическую оперу. Дэн Симмонс "Пятое сердце":

Мистер Холмс, ваша личность будет существовать, пока в мире есть лупы и охотничьи кепи"(Дэн Симмонс Пятое сердце")

Дэн Симмонс "Пятое сердце"
Дэн Симмонс "Пятое сердце"


Есть такие литературные персонажи, которые уже давно пережили своих создателей и время, в котором появились. Однажды им стало тесно в произведениях, на страницах которых они появились, и они отправились в долгое странствие по временам и странам, то старея, то молодея, то погружаясь в прошлое, то отправляясь в будущее.

Возьмем хотя бы его, величайшего сыщика всех времен и народов, чье имя стало уже нарицательным. Каким только мы не видели Холмса за без малого 130 лет с момента его первого появления. Сдержанный джентльмен — интеллектуал викторианской эпохи, ироничный и находчивый любитель загадок, истеричный психопат и забияка, социопат с болезненными фантазиями, дерганый наркоман на грани срыва...Популярность Холмса то падает почти до нуля, и он живет лишь на страницах старых книг, то возрождается вновь, и тогда о нем вновь пишут, его снимают, о нем говорят.

И можно подумать, что этот роман Симмонса — просто дань новой волне популярности Холмса. Его можно прочитать лишь как очередное приключение сыщика, происшедшее во временной период неизвестности между 1891 годом, когда Холмс пропадает в водах Рейхенбахского водопада и до 1894 года, когда он вновь объявляется в привычном амплуа в Лондоне. Черт знает что могло произойти в эти годы, не только то, о чем он скупо рассказывает сам.

И если читать этот роман только так, то он может сильно разочаровать. Как всегда у Симмонса — медленное и внешне практически бесконфликтное развитие событий, наполненное массой исторических фактов, многословными описаниями пейзажей, архитектуры, образа жизни, скрупулезно прописанными маленькими деталями быта, редкими вспышками действия, прерываемыми длинными паузами чаепитий, обстоятельными беседами у камина и неспешными прогулками под весенним небом в Нью-Йорке, Вашингтоне или Чикаго(описания Всемирной выставки 1993 года особенно очаровательны).

Очарование неторопливого действия
Очарование неторопливого действия

Не порадовал меня и сюжет. Холмс оправляется за океан по следу преступной организации "Мариарти" и за разгадкой клуба "Пятерки сердец", чтобы столкнуться с призраками собственного прошлого. С одной стороны, у сыщика появляется собственная история, и отнюдь не "каноническая", не такая, какую пристало иметь английскому джентльмену, но делающая его более человечным и понятным. С другой же, именно этот момент, с моей точки зрения, портит удовольствие от приключения. Ведь ареол скрытности, таинственности и неприступности Холмса будил нашу фантазию, заставляя восхищаться прорывающимися через броню проявлениями человечности и домысливать некие черты, события и факты, оживляя литературного героя.

Шерлок Холмс вечен
Шерлок Холмс вечен

И более того, меня вполне бы устроила просто криминальная история с необычной развязкой(а она причудливым образом сочетает и сюрприз и предсказуемость одновременно), без анархо-социалистов, всемирных заговоров и прочих любимых Симмонсом приемов.

Но это если просто читать, как очередной роман о приключениях Холмса. Есть тут другой слой — любимая тема Симмонса о Писателях и их Творениях, о Литературе и Творчестве. И с этой стороны главным героем романа выступает Генри Джеймс, писатель уже практически прочно забытый рядовым российским читателем и, в основном, за то, за что был прославлен в своем 19-ом веке — обстоятельность, неспешность и любовь к мелким деталям.

Именно ему выпала честь тащить на себе основную идейную составляющую романа: что заставляет выдуманные персонажи жить собственной, не зависящей от писателя, жизнью? Покидать страницы и становиться частью реального мира? И, вообще, реален ли тот, кто пропускает жизнь мимо себя, не чувствуя, не переживая и не любя?

Занятно читать, как Джеймс разбирает рассказы о Шерлоке Холмсе, находя в них кучу несоответствий и нелепостей, насмехается над простым и незатейливым языком и недоумевает: почему меня, с моей тщательной проработкой сюжета, деталей и образов не читают так, как эти простые истории? Почему мои достоверные и детально прорисованные герои не становятся кумирами читателей, а этот написанный редкими, едва обозначающими фигуру, мазками образ владеет умами миллионов?

Всемирная выставка в Чикаго 1893 года
Всемирная выставка в Чикаго 1893 года

Вся история крутиться вокруг этих вопросов. Кто он, этот Мистер Шерлок Холмс? Живой человек, о котором пишут книгу, сумасшедший, возомнивший себя литературным героем, или он и есть книжный герой, обретший плоть и жизнь, когда тысячи, миллионы читателей в него ПОВЕРИЛИ? И что же тогда должен сделать писатель, чтобы такое чудо повторялось вновь и вновь? Что для этого нужно — умение владеть словами, проникновение во внутренний мир, описание деталей? Или просто какое-то неуловимое и неосязаемое волшебство Творца, одним своим словом заставляющее читателей ВЕРИТЬ и наделять силой своей фантазии полюбившихся им героев жизнью. Вдохновение, созидательное начало, которое создает себя само(Китц), жизнь, наполняющая самого Писателя!

И если прочитать так, то роман сразу играет новыми красками, хотя и возвращает к традиционной для Симмонса теме писательского Таланта и Силы Слов. И если вам хочется только чистого приключения, то это явно к другому автору и к другому роману. Здесь придется внимательно читать и вчитываться(хотя и не так внимательно, как в "Друде"), погружаться в описания, бродить по улочкам молодых и полных жизни городов(никаких мрачных старых подземелий!), чтобы разобраться, как творится волшебство слов, дарующее литературным героям жизнь и полную независимость от своего творца-писателя.

Фото: общедоступные ресурсы yandex.ru

P.S. Следующие рецензии:

Вальтер Моэрс "Город мечтающих книг"

Майкл Салливан "Персепливкис"

Джек Вэнс "Маск:Тэйри"


Статья написана 13 января 2016 г. 04:09

Достаточно долго колебалась, как оценить это произведение. Мне понравилось, в основном, потому, что люблю вдумчивую и этнографическую фантастику Ле Гуин, и этот роман — наиболее близко подходит к моим любимым ее произведениям. И все-таки поставила оценку несколько более низкую, чем намеревалась сначала и именно потому, что люблю вдумчивую и этнографическую фантастику Ле Гуин, которая никогда не шла на поводу читательских ожиданий. Но в целом, если отбросить мое личностное восприятие, вполне понятно, за что этому роману дали столько премий. Потому с радостью рекомендую, не всем, а кто зачитывался "Левой рукой тьмы" и "Толкователями" Ле Гуин, "Корпусом-3" Бира или "Умирающим светом" Мартина:

Энн Леки "Слуги правосудия":

Космооопера
Космооопера


Энн Леки "Слуги правосудия"
Энн Леки "Слуги правосудия"

Давненько никто не затрагивал эту популярную некогда тему, что только говорит о том, что минувшие 90-е в плане всемирной военной угрозы были не так уж и плохи. Это последнее десятилетие вновь вывело на первый план в фантастике военную тему, и уже на этом фоне подзабытый мотив Универсального солдата просто не мог вновь не зазвучать.

И уж тем более никто не пытался в последние годы сделать безнадежную попытку соединить вещи в принципе не соединимые — космооперу с выраженным военным компонентом в виде огромных боевых кораблей, захватом целых планет и агрессивной межзвездной империей с легуинской неспешностью, ее же этнографичностью и детальным изучением глубинных психологических проблем. Смелый эксперимент, породивший произведение примечательное, но изначально обреченное на то, что одни его будут превозносить до небес, а другие так же истово ругать. И практически каждая сторона уйдет чем-то не удовлетворенная: поклонники боевой фантастики окажутся разочарованы практически полным отсутствием боевой и приключенческой составляющих, сторонники космоооперы — почти камерной историей двух боевых единиц и теряющимся за мелкими деталями ощущением масштаба, поклонники социального будут пенять на то, что автор мог бы уделить больше времени описаниям образа жизни, традиций и обычаев цивилизации, построенной на строгом кастовом разделении и непрекращающейся экспансии, любители психологизма — на малую глубину образов и зацикленность на гендерной идентификации, от чего теряется весь трагизм истории. Да мало ли кто на что еще может пожаловаться.

А вот я на все перечисленное жаловаться не буду. Для меня главным и все затмевающим достоинством стало наличие в этом романе атмосферы, компоненты которой — те самые перечисляемые критиками мнимые или явные огрехи и недоработки — сложились в благоприятную совокупность, которая отвечает лично моим представлениям о хорошем чтении. Неторопливом и вдумчивом, когда просто необходимо вчитываться в каждое слово, взвешивать и соотносить его со скрытыми смыслами других слов, возвращаться к уже прочитанному и обдумывать написанное. Эта атмосфера затягивает и долго не отпускает, что уже само по себе ценно: уж больно много за последние годы было читано интересного, динамичного, но...однообразного, неотличимого друг от друга.

Для меня тут самым важным стало не масштабное полотно о надвигающемся крахе огромной межзвездной империи, не запутанные интриги, внутриклановая борьба, фракционная схватка частей маниакального ИИ или нарождающаяся, благодаря действиям героев, гражданская война. И даже не общество со странной системой половой идентификации. Меня более заинтересовало возрождение/ пробуждение личностей двух главных героев, духовный и нравственный путь, который они проходят — мучительный, несущий больше печали, чем радости, и очень мужественный, поскольку у каждого из них есть выбор в виде бегства в забвение или в покой сытой жизни. От не имеющего воли Универсального солдата и легко заменяемого элемента десантного корабля "Справедливость Торана"- к новой человеческой личности со свободной волей Брэк. От ограниченного многовековыми кастовыми и религиозными традициями, не имеющего собственных мыслей и воли, кроме навязанных непогрешимым тираном, разбитого на куски наркомана Сеивардена — к новой личности, пусть с тем же именем, но уже свободной и цельной.

Универсальные солдаты
Универсальные солдаты

Конечно, не уйти от сравнений и явных отсылок к Ле Гуин. Заснеженная планета, вынужденное "одиночество вдвоем", когда просто необходимо для выживания находить точки соприкосновения и мучительно искать пути понимания, перерастающего в доверие, а затем в верность, обретение в этом новой опоры для выздоровления больных личностей и рождения новых индивидуальностей. Невольно вспоминаешь опасный переход героев через ледник на планете Зима.

Но... И я не смогу удержаться от жалоб, хотя они и будут несколько по другим поводам. Ле Гуин смягчала половые различия героев, выделяя их общечеловеческое сходство. И это было логически обоснованным приемом, только подчеркивающим трагизм истории. Но простое изъятие половых признаков из языка, одежды, внешности вместе с постоянными поисками этих утерянных примет лишь добавляет нездорового интереса к половой идентификации героев. Тут приходят в голову только два варианта: либо это проявление какого-то наивного феминизма, предполагающего, что, если проблему не называть, то она исчезнет сама по себе, либо задел на будущее развитие сюжета. Уж больно конфликт двух частей ИИ-тирана напоминает внутренний раскол на Инь-Янь. Не знаю даже, какой вариант печальнее.

И жаль, что автор в целом не смогла удержаться на высокой ноте и откликнулась на ожидания читателей. Видимо, не всем писателям, как Ле Гуин, дано вести читателя за собой, не принимая в учет его жалобы и требования. Не надо было разрушать так трудолюбиво созданную атмосферу печальной неизбежности голливудскими перестрелками и погонями в космосе, превращая драму в банальный боевик. Финал, предполагающий бесконечное продолжение истории, просто не вписывается в рассказываемую так долго историю обреченной на поражение борьбы. Все уже свершилось итак: мертвый Универсальный солдат стал хорошим человеком Брэк, остро чувствующим несправедливость, разбитый жизнью наркоман вновь обрел цельностью и цель. Все, больше ничего не надо. А будет.

Фото: общедоступные ресурсы yandex.ru


Статья написана 4 января 2016 г. 03:49

Обещанный рассказ о романе Шарль Хеннеберг и Натали Хеннеберг "Язва". Некоторые эпизоды, прежде всего, связанные с главной темой Зла, просто потрясающие. Фантастическая часть, если она не относит нас к Кафке или Данте, много слабее. Точнее будет сказать, что научности в этой фантастике нет вообще. Но все искупается психологией и философией. И мне было жутко.

Шарль Хеннеберг и Натали Хеннеберг "Язва"
Шарль Хеннеберг и Натали Хеннеберг "Язва"


Поверь — когда в нас подлых мыслей нет,

Нам ничего не следует бояться.

Зло ближнему — вот где источник бед,

Оно и сбросит в пропасть, может статься. (Данте Алигьери "Божественная комедия")

В этой книге нет фантастического зла, хотя здесь в огромном количестве присутствуют космические сражения, звездолеты, иные планеты и культуры, путешествия во времени и сверхспособности — телепортация, телекинез и телепатия. Но древние вампиры не восстанут из мрака или бесчисленные орды зомби не встанут из могил, чтобы смести человечество. Томящиеся в аду и сгорающие от ненависти души маньяков не проникнут на светлую сторону, чтобы вселяться в чужие тела и творить свои темные дела. Злобные инопланетяне не отправятся в завоевательный поход, сея огонь и смерть. Люди-Х не устроят революцию, чтобы захватить власть и править железной рукой. Не будет астероидов, эпидемий, свихнувшихся роботов или восстания машин, стирающих людскую цивилизацию из истории всей Вселенной.

Будет только обычное человеческое зло, потому что никакие инопланетяне, машины или неведомые боги не способны на то, что могут и делают люди друг с другом.

Примечательно, что кто герой, злодей или предатель мы узнаем едва ли ни с первых страниц, из пролога, который относит нас к самому финалу действия. Поскольку итог не так уж и важен: в этой истории важно, как и почему герои встали на ту или иную сторону, как мрак вползает в душу, почему в одних он прорастает, дает плоды и семена, а в других — очень немногих — засыхает и погибает.

Вот этот — свой для каждого из главных героев — путь через мрак и круги Ада — является главным в романе. Понятно, что в 1964 году еще было близко главное Зло 20-го века — фашизм и очевидцы, свидетели и соучастники всех самых трагических событий были живы и способные поведать о пережитом. От того практически все самые сильные эпизоды носят оттенок личного переживания и личного присутствия, и не важно, что они перенесены в далекое будущее и на иные планеты.

А таких эпизодов — жутких, вызывающих неподдельный страх, задевающих за живое своей обыденностью и узнаваемостью, немало. Краткие истории Зла и превращения людей в монстров, настолько правдоподобные, что хочется свериться с мемуарами или учебником истории.

Дорогами Зла
Дорогами Зла

Вот история группы высокопоставленных беженцев, впервые в жизни столкнувшихся с трудностями, которые бредут в неизвестность от одного убежища к другому, постепенно теряя свою уверенность и гордыню, в то время как те, кто должен им помогать превращаются из охранников, сначала в тюремщиков, а затем в палачей, наслаждаясь каждой минутой власти над теми, перед кем еще недавно раболепно пресмыкались.

Или эпизод с другими беженцами, которые занимают пустующие дома, не задумываясь, куда исчезли их обитатели, и сами становятся жертвами убийц, чтобы освободить место для новой партии обреченных. Или утонченные и прекрасные артурианцы, в своем увлечении красотой увядания, не заметившие, как Зло поселилось среди них, и покорно подставляющие шеи палачам. Юные беспризорные, живущие на грани животного и сознательного, и даже не ведающие о каких-то там нормах морали. Вот они — сотни и тысячи тех, кто покорно идет на бойню и уходит из жизни без сопротивления, кто цепляется за жизнь из последних сил, скатываясь постепенно в бессознательную тьму, и еще больше тех, кто приветствует победителей и радостно впускает Зло в душу, становясь самыми преданными его адептами.

В романе Зло — вездесуще и всепроникающе. Оно заползает в души со страхом, завистью, гордыней и даже — с благими намерениями и любовью, растет и крепнет, чтобы дать семена, заражающие другие души. И тех, кто противится Злу до самого конца и побеждает его внутри себя — ничтожная горстка.

Вот здесь и лежит самое большое противоречие романа. Подробно описав КАК Зло проникает в человека, ПОЧЕМУ оно там закрепляется, КАК проявляется, авторы практически ничего не говорят внятного о том, а что же надо делать, чтобы этого не происходило.

Противоречие заложено уже в самой рассматриваемой в романе идее Зла, как болезни, от которой можно вылечить, просто уничтожив его источник. Это как бы дает индульгенцию всем тем, кто совершал Зло "по приказу", "по принуждению", "просто выжить", "так поступали все" или "время было такое". Предложенный выход: давайте все забудем, начнем с чистого листа и не будем больше совершать ошибок — выходом никаким не является, а лишь запускает новый круг Ада. Пусть и через поколение-другое, когда уйдут последние соучастники и свидетели. Так уже было много-много раз в истории, и, похоже, вновь повторяется, добавляя в коллекцию Зла, собираемую Человечеством со времен блужданий по саванне, все новые его проявления. И мы до сих пор не знаем "Что делать", хотя почти уже и ответили на вопрос "Кто виноват?":

А если стал порочен целый свет,

То был тому единственной причиной

Сам человек: лишь он – источник бед,

Своих скорбей создатель он единый. (Данте Алигьери "Божественная комедия")

Да, кстати:

Самые жаркие уголки в аду оставлены для тех, кто во времена величайших нравственных переломов сохранял нейтралитет. (Данте Алигьери)

Фото: общедоступные ресурсы yandex.ru





  Подписка

Количество подписчиков: 134

⇑ Наверх