«Понимаешь, жанны д'арк и супермены встречаются нечасто. Мир населен простыми людьми вроде меня, которые плетутся себе вперед. Мы только и делаем, что плетемся, плетемся, плетемся. И хоть меня убивает мысль, что я ничем не отличаюсь от остальных, эту боль смягчает другая: я – представитель человеческой расы».

Замечательная книга, впечатления от которой остались до сих пор самые яркие.

Она о самых заурядных людях, которых жизнь выбросила на обочину — в супермаркет «Шкряпки» («Скрепки»). У них разный жизненный опыт: Роджер — «пухлый сорокатрехлетний мужик с желтой кожей», Бетани — «та самая мертвая девочка, на чей школьный шкафчик вы плевали на большой перемене». Что же их объединяет? Никчемная, скучная, конвейерная работа в огромном супермаркете канцтоваров? Мечтты, которые никогда не сбываются? «В отделе записных книжек вижу стикеры по 79 центов. На них нарисованы радуги и единороги, которые радостно кричат: «Мечты сбываются!» От этой надписи мне хочется плакать... Мечты не сбываются. Мечты умирают. Мечты теряют смысл. Мечты скупают денатурат у торговца в дальнем конце парка. Мечты задыхаются. Мечты заболевают раком селезёнки.» То, что они классические неудачники, маленькие люди? Причем настолько маленькие, что единственный их протест в том, чтобы украсть дешевую жвачку: бунт на коленях! И все же они бунтуют! Роджер пишет роман «Шелковый пруд», в котором каждый из героев, да и читателей тоже видит своё (кто-то сравнивает его с «Кто боится Вирджинии Вулф?»). Роман безумный и абсурдный. Совсем немного шансов, что он когда-нибудь будет напечатан. Это и есть его протест жизни, сделавшей его таким обычным.

Произведение Коупленда — это роман в записках, письмах, емейлах. Это роман в романе. Это непонятно, если честно, даже где спрятанная реальность. «Мы живём в двух мирах — в настоящем и том, которому вот-вот придёт конец.» Это и есть такой настоящий посмодерн. Перемешанные между собой чужие тексты, неразрывно связанные между собой.

Недовольные жизнью герои постоянно брюзжат, они чувствуют себя уставшими от этой жизни, злыми на нее, не находящими выхода. Ведь это же очень грустно — всю жизнь провести вот так в супермаркете, раскладывая бесконечные канцтовары, отвечая на бесконечные одинаковые вопросы покупателей, не зная, чем себя занять в свободное время. Но все же они очень симпатичные, эти Грег, Роджер, Бетани. В каждом из них почему-то узнаешь какие-то свои черты. Этакие недотепы, которым не повезло, а ведь они хорошие люди и достойны лучшей жизни! Достойны хотя бы потому, что понимают: «Мир — не самое приятное место, но есть в нём и славные мелочи. «

В моей жизни эта сказка возникала несколько раз, и всегда я относилась к ней с неизменным энтузиазмом.

Сначала нам её читала мама. Каждый вечер по три главы: утром, чтобы проснулись, в обед, чтобы не шалили во время тихого часа, и ночью, чтобы вовремя легли в постель. Как же мы просили и умоляли: еще чуть-чуть. Ведь приключения-то продолжались. И ночью мы часто перешептывались, придумывая продолжение приключений Вольки ибн Алёши, его друга Женьки и, конечно же, самого Хоттабыча. Мы еще не учились в школе, но познания Хоттабыча в географии смешили до слез. И не замечали мы ничего такого уж просоветского.

Потом я пошла в школу, и нам эту книгу задали читать на лето. Я думала просто просмотрю, но увлеклась и до вечера перечитывала, причем по-новому. Вздорные реплики Хоттабыча, требующего, чтобы все ему подчинялись, падали на колени и целовали пятки, смешили, а высказывания: «Это за границей, в капиталистических странах, работники общественного питания вынуждены выслушивать всякие грубости от клиентов»- заставляли задуматься и обратиться с вопросами к той же маме. Так в семь лет я узнала, что такое «капитализм», «социализм» и «коммунизм».

Третья встреча была не с книгой, а со старым советским фильмом. Фильм понравился.

А теперь я сказку эту читаю двоюродному братишке, перешедшему во второй класс. И когда он просит: «Давай еще немножко, ну, хоть по очереди читать будем». Я не вредничаю и говорю: «Давай!»

Как ни заманчиво было бы представить Вольку Костылькова мальчиком без единого недостатка, но вошедшая в поговорку правдивость автора этой повести не позволяет ему этого сделать. И если зависть справедливо считается недостатком, то, к великому нашему сожалению, приходится признать, что Волька иногда испытывал это чувство в достаточно сильной степени. В последние дни он завидовал Гоге. Ещё задолго до экзаменов Гога хвастался, будто мама обещала подарить ему щенка, овчарку, лишь только он перейдёт в седьмой класс...

И еще: я обязательно буду читать эту сказу и детям, и внукам, и любым любопытным детям, встретившимся на моем пути!

Это я прочитала еще до «Одиннадцати минут». Читала где-то, что у Коэльо в молодости была попытка суицида, то есть через все, что прошла героиня, протопал и сам автор. От оценки жизни как абсолютно бессмысленной вещи до осознания необходимости радоваться каждому мгновению.

В общем-то, все понятно. По крайней мере, это лучшее, что я прочла у этого автора. Не шедевр, но понятно, что автор прочувствовал то, что хочет донести. Но вот уж не знаю почему вдруг вспомнился старый-престарый фильм «Волга-Волга» и диалог героев:

— Ну, что ты скажешь о «Смерти Изольды»?

— Очень уж долго помирает.

— Классически.

Лучше бы Коэльо написал маленький рассказ. Мыслей-то в книге как раз на него.

«В эту минуту Мария поняла — кое-что можно потерять навсегда».

Когда я дочитала эту книгу, то поняла, что навсегда и безвозвратно потеряла время, потраченное на это произведение. А вы знали, что секс и любовь существуют и связаны между собой? Нет? Тогда это произведение для вас! А вы размышляли на тему: проституция — это поиски любви? Тогда приятной вам встречи с книгой! А как вамДжулия Робертс в роли красотки? Не правда ли жизненная история? Жизненная? Тогда и Коэльо, наверное, ваш автор. А по мне так... Хронометраж — вот в чем, видимо, ценность и новизна сего опуса! Более ничего интересного не обнаружила.

Раскланиваюсь и отхожу от полок с книгами великого псевдофилософа (или квазифилософа, это как посмотреть) навсегда!

Год создания: 1953

Автор — Осаму Тэдзуки

Автои идеи — Достоевский Федор Михайлович (дивная формулировка, учитывая то, что ФМ жутко боялся недодуманных идей)

Сюжет известен каждому человеку, окончившему 10 класс общеобразовательной школы. Ну, хотя бы в кратком изложении. Японский создатель сего дивного произведения в сюжет ничего нового практически не вносит, разве что в моменты, связанные с судьбой Свидригайлова. Хотя нет: ещё финал дивный! Ржу ни магу!

Герои: поскольку манга — это не только и не столько словесное творчество, то о визуальных образах особо (спойлер на спойлере сидит и им же погоняет)

Раскольников — милый малыш с лицом Гаврша, лихо размахивающий топором и не теряющий при этом няшности и кавайности. В общем-то, стойкий такой малыш: отказывается, например, вступать в «ряды бойцов народной армии» под предводительством Свидригайлова.

Соня -глазастая брюнетка с карменситовским цветком в волосах, проповедующая добро. почему-то половину манги находится на полу в сидячем или лежачем положении.

Порфирий Петрович — носатый брюнет, растрепанный, активный. Рассказывает притчу про мотылька (фигуристая такая бабочка) и огонь. Жирный такой намек, но аллегорический, ничего не попишешь.

Свидригайлов — борец с богачами, лидер народной армии. Почему-то неуловимо напоминает знаменитого Остапа Бендера.

Алена Ивановна, она же старуха-процентщица — классическая ведьма из Голливуда, носатая, растрепанная (эх, где косичка, обильно смазанная маслом?)

Мнение родственников Достоевского: «Быть может, для Страны восходящего солнца это и нормально. Там такое не считается экзотикой. С точки же зрения русского человека это выглядит кощунственно. Демонстрация таких комиксов возможна, однако русские люди не должны изучать произведения Достоевского по японским комиксам».

Моё мнение: никогда мне не понять японцев (исключение составляет только Акутагава). Если это стёб, то смешно до слез только тому, кто читал самого Федора Михайловича, видел Петербург и березы. Если это серьёзно, то не смешно, а грустно. Кролики, березы, Петербург, Сонечка, «Трах-ба-бах»... Все смешалось!

Вопрос: нужна ли такая вот популяризация творчества Достоевского?

Так люблю французскую литературу, что разочарования переживаю очень тяжело. Книга обещала быть интересной: дружеское непринуждённое общение с Богом, его внимание к жизни героя, да и прожить вместе с человеком 30 лет — это же здорово. Хорошая задумка.

А вот воплощение могло бы быть и поинтереснее. Поменьше бы сентиментальности, штампов и вульгарности. Герой скучный, Бог предсказуемый. Истины прописные:

1. Бог есть, даже если вы в него не верите.

2. Бог — это любовь — вот открытие!

3. Бог может являться в виде каракатицы (что ж, во что веришь, то и есть).

4. В твоей жизни ты всё решаешь сам («Бог-то Бог, да и сам не будь плох»).

5. Рая нет (обломись, как только ответишь на главный вопрос — всё, больше не нужен, исчезнешь навсегда).

И ещё множество прописных истин, сдобренных слезами умиления или шуточками весьма и весьма низкого пошиба (особенно умилила затея Бога принять облик невесты героя и в первую брачную ночь грызть ногти на ногах — обхохочешься). Да и вообще весь набор душещипательных и слезодавительных приёмов слишком велик: трагическая смерть жены, ребёнок-сиротка, единственный друг которого собака, страдания Бога, который все мы, а значит страдает в миллиарды раз больше каждого. Перебор. Явный перебор.

Из положительного отмечу интересное название, малый объём и милую обложку с песочными часами и бабочками.

Этого автора читать больше не буду, пожалуй. Пойду полистаю что ли Вольтера.

Боггатые тоже плачут — факт общеизвестный, но оказывается красивые так просто рыдают крокодиловыми слезами. Некуда им, красивым, податься, негде им, прекрасным, спрятаться от всеобщего обожания. И получается, что красота не дар, а наказание. С детства главный герой ощущает себя не таким как все: люди умиляются, пускают слюни, царапают, пытаются овладеть им: прямо обсочувствуешься и будешь лить ручьи слез вместе с САМЫМ КРАСИВЫМ ЧЕЛОВЕКОМ В МИРЕ. Он прячется, бегает, хочет избавиться от красоты, покончить с собой, похоронить себя в одиночестве на вилле. Мечется, в общем, как тот котик из народной мудрости.

И вот живет он такой, а СМИ беснуются, народ волнуется, он, пребывая в одиночестве, но работая на все те же СМИ, богатеет и втайне мечтает стать обычным. И что? СМИ из кого угодно сделают черт те что и заставят полюбить его за бантик сбоку!

Все бы ничего, но скуууучно все это! Не сочувствовала я этой ходячей идее красоты ну ни капельки. Ходульный, самовлюбленный (такое ощущение, что он страдает, не выпуская при этом зеркала из рук), глупый, трусливый. вот качества привлекательного молодого человека! Тьфу! И вот эта бабушка-колдунья ex mahina не прибавила моего доверия автору, который идею воплотить толком не может.

Произведение простое. Это да. Читается за пару часов. И этим досоинства исчерпываются. Философия, обещанная в аннотации сводится к народной же мудрости: «Не родись красивым, а родись счастливым». И что? Этого никто не знал? Красота не во внешности, а во внутренности? Это какая-то маньячья философия! Сатира на СМИ, оглупляющие народ? Так не смешно!

А метания и переживания героя просто противны: не герой, а капризная барышня просто! И не верю я ни его уличной жизни, ни миллионерской, ни тем более сусально счастливой (с девушкой, другом и собакой), потому что все это мыльно-сериально-бездарное.

P.S. Всем желаю замечательного праздника, чудных выходных, и не читайте книг, а аннотации которых указано «сочетание простоты и ненавязчивой философии«!!!!!!!

«Они сами создали дьявола, а теперь норовят загнать его в преисподнюю»

«Я не устанавливаю преступление. Доказательством преступления является моя кара. Казнён — значит, злоумышлял. Лишён разума — значит, преступил. В штаны навалил — значит, намеревался причинить ущерб...»

Я в последнее время постоянно читаю и перечитываю произведения братьев Стругацких: чем-то зацепили меня эти авторы, наверное, тем, что их повести романы, да и рассказы порождают больше вопросов, чем ответов. Вопросов, которые царапают, щекочут, как Малыша из одноименной повети, заставляют к ним возвращаться.

Вот и «Дьявол среди людей» — произведение сложное, мрачное, даже я бы сказала, болезненное, потому что погружает в «достоевсие» глубины человеческой души, на дне которой всегда прячется что-то дьявольское. А что же будет, если это дьявольское вдруг вырвется наружу?

В центре повести судьба человека, ставшего по воле судьбы ли, людей ли аггелом (демоном, падшим ангелом). Как и когда родился в нем дьявол, мы точно не узнаем, но в курсе, что страдать пришлось много: война, стирающая людей в пыль, детдомовское детство, сталинские репрессии, смерть любимых людей, участие в ликвидации атомной катастрофы... Разве недостаточно кошмаров на одну человеческую жизнь, изувечившую физически и морально? Разве не может в ответ на равнодушие, злобу, травлю душа человека оборотиться к людям своей темной стороной, «разнуздаться» и позволить злу решать человеческие судьбы?

Нет, он не хуже людей, сбивающихся, как собаки, в стаи, чтобы травить, уничножать, изгонять своё же порождение («Бесов не Бог создаёт. Это человеки по грехам своим бесов рождают, а потом сами же их закрестить тщатся. Кто книгой, кто огнём, кто ещё чем… А только пока закрещивают, намучиваются и опять же через муки свои новых бесов рождают и опять крестят… Так оно и ведётся на свете с самого начала…»). Он страдает и не хочет, чтобы дар случайно передался сыну, потому что сам он не против людей, он против злобы, хамства, грубости, жестокости... Он — кара! Причем, нказывает только когда угрожают, нападают! Так кто же виноват?

Нет ответа. Очень мрачный и безысходный финал. Да, сатира присутствует, но смех здесь не главное. Главное, что человек хуже дьявола: ведь именно сон его совести порождает чудовищ!

- Есть предположение, что ты все-таки не совсем человек...

— Тогда что же такое человек? — немедленно осведомляется он. — Что такое человек совсем?

Собственно этим коротеньким диалогом можно обозначить основную тему всего творчества братьев Стругацких: что есть человек? какие бездны таятся в его душе? можно ли сделать так, чтобы человек перестал быть человеком?

Об этом и повесть «Малыш», которой авторы с одной стороны даже немного стыдились поначалу: так мало было в ней социального, так ничтожно мало сатиры, но и гордились, настолько произведение получилось тонким, философским, посвященным общечеловеческой проблеме.

В центре повествования космический маугли, который воспитан негуманоидной цивилизацией на законсервированной планете: на которой нет ни животных, ни условий для выживания годовалого ребенка, по воле судьбы оставшегося сиротой. Стругацким удается нарисовать удивительно необычный и обаятельный образ любопытного, своеобразного, несчастного создания, у которого душа разрывается от желания жить с людьми и невозможности осуществления этой мечты.

Поначалу кажется, что именно Малыш станет связующим звеном между двумя цивилизациями или хотя бы сможет открыть тайну необычной планеты, однако контакт оказался не слишком удачным. Почему? Потому что герой не может разорваться пополам, а люди не все и не сразу это понимают: не понимают, что Малыш слишком сильно связан со своим новым домом и его обитателями, что он другой, и гуманнее оставить все как есть...

Почему-то в финале становится очень грустно. Конечно, у Малыша есть целая планета, он умеет летать, он может создавать фантомы... И все же человек не может один, душа его рвется, жаждет общения, хотя бы через камеру. И главный вопрос о том, КТО же он на самом деле, остается без ответа.

Кстати, почему-то именно здесь мне почудились какие-то лемовские мотивы, не образы, не сюжет, а настроение какое-то.

»- Я, король ЧУТЬ-ЧУТЕЙ, покоритель страны ЕЛЕ-ЕЛЕЙ и прочая, прочая, приветствую вас, ваша ОГРОМНОСТЬ, в вашей бумажной стране синих лотосов и прошу гостеприимства мне и моему народу странствующих и гонимых чуть-чутей.»

О Кржижановском мне писать очень сложно, потому что его гораздо легче цитировать: «Раз ты несчастен — значит, ты человек», «Если вы пришли к занятому человечеству, делайте вашу жизнь и уходите», «В «я» у него было словно в нетопленой комнате.» Да, он афористичен, но это не главное.

Главное, что он один из самых необычных и при этом один из самых недооценённых писателей и поэтов. Он умел писать удивительные маленькие и большие вещи, овеществляя метафоры. Я навсегда запомнила беглые, сбежавшие от музыканта пальцы, общество писателей, которым надоели стройные ряды букв на белой бумаге, серый туман будущего. Помню, что я долго под впечатлением находилась. Такая странная литература, такие странные образы. Чудак и Король Чуть-чутей, Поэт и Эхо, Мишени, которые наступают и Гусь. Столько всего удивительного. Над каждым словом думаешь, каждое начинаешь любить по-особому: «Поэзия — это... гм... н-да... га-га... Это когда твоё же перо делает тебе больно.»

Пространство в произведениях Кржижановского предельно сжато, круг действующих лиц невелик, сюжет, да и герои часто не новы, причем демонстративно вторичны, даже подчеркнуто. Потому что Кржижановскому важно, чтобы реальность перестала быть реальностью, чтобы она приобрела фантастические черты в результате эксперимента над человеком (например, выкручивание зрительных нервов для изменения изображения), над словом («Буквенные излишки надо истребить: на полках и в головах»), над миром, который весь воспринимается автором как старая «затертая» метафора. И эта метафора, фразеологизм, афоризм вдруг превращаются в сюжет, где много жестокого, много мертвого, разъятого, болезненного: «Но максимум насилия — когда убийца: всё. Как таковое. Я говорю о людях, заболевших... миром. Да, есть и такая болезнь.»

Читать Кржижановского очень непросто: всегда испытываешь чувство интеллектуального напряжения что ли. Сложно, но интересно, и поэтому возвращаться к этому автору буду и советовать всем тоже.

P.S. Никогда бы не подумала, что он наряду с Ильфом и Петровым был автором сценария одного из моих любимых фильмов «Праздник святого Йоргена».

Когда я читала эту книгу, мне все время вспоминалась повесть, написанная Братьями Стругацкими гораздо позже, в которой сталкер рыжий Шухарт: «СЧАСТЬЕ ДЛЯ ВСЕХ, ДАРОМ, И ПУСТЬ НИКТО НЕ УЙДЕТ ОБИЖЕННЫЙ!»

А что такое счастье? Изобилие? Так многие думают. Видимо, так рассуждали и жители отдельно взятого государства, в котором изобилие победило. Ешь, пей, развлекайся – хлеба и зрелищ достаточно. Так чего же не хватает все время неуимчивому человеческому сердцу? СКУКА – страшная болезнь, которая овладевает душой сытого человека. Куда бежать от скуки? Да есть куда:

1. Рыбари – хочешь выбросить адреналин – приходи в заброшенное метро и играй со смертью: загляни в глаза чудовищ, заранее зная, что рискуешь.

2. Меценаты – собирают деньги, на которые покупают произведения искусства и уничтожают их (прямо «Улыбка» Брэдбери)

3. Дрожка – особым образом организованная цветомузыка – действует как легкий наркотик, раскрепощает, заставляет двигаться беспрестанно.

4. Слег — прибор, порождающий непередаваемые переживания, заставляющий уйти в мир грез.

Есть, конечно, и алкоголь, и наркотики… И все это – эскапизм, бегство от мира, нежелание познавать себя, открывать глубины в душе. Ведь легче просто пустить фантазию в душу, хотя это и опасно: «Фантазия — бесценная вещь, но нельзя ей давать дорогу внутрь. Только вовне, только вовне…» Почему опасно? Потому что потом во внешний мир возвращаться вряд ли захочется: «Люди, ушедшие в иллюзорный мир, погибают для мира реального. Они все равно что умирают. И когда в иллюзорные миры уйдут все — а ты знаешь, этим может кончиться, — история человечества прекратится…»

Главный герой Иван Жилин пытается понять и попробовать изменить этот мир, уничтожающий душу человека, заставляющий молодежь сбиваться в банды, интелов бороться с дрожкой весьма радикальными методами… Их вообще много, непонятных нам интелов, грустиц, рыбарей, меценатов, слегеров, но при ближайшем рассмотрении мы понимаем, что это в общем-то наши соседи: уткнувшиеся в монитор, живущие в социальных сетях и компьютерных играх люди, стритрейсеры, гоняющие так, что до аварии недалеко, зато адреналин плещет, зависающие всеми ночами в клубах представители золотой молодежи…

Вообще, на мой взгляд, эта повесть о нашем обществе потребления, и предваряет она все эти «Бойцовские клубы» и «Каникулы в коме», к тому же впечатление производит более сильное (на меня по крайней мере).

Да, Стругацкие потом изменили мнение о произведении: они поняли, что мир, созданный ими «в чем-то – убогий, в чем-то – пакостный, в чем-то — даже непереносимо отвратный… но… ведь человек в этом мире – свободен. Хочешь – обжирайся и напивайся; хочешь – развлекай себя нейростимуляторами… Но с другой стороны, хочешь учиться – учись; хочешь читать – читай…» В этом я с писателями не согласна: не будут представители этого мира ни учиться, ни читать: слишком среда агрессивная – интелов ненавидят, книги в руках держать стыдно, так что слишком сильным надо быть, чтобы бороться с хищными вещами века, поэтому «существует лишь одна проблема, одна-единственная на свете. Вернуть людям духовную сущность, духовные заботы». (Экзюпери)

Поклонницей Олега Зайончковского никогда не была, хоть и непатриотично это, земляки всё же, но в этом году твёрдо решила прочесть все романы, вошедшие в короткий список Букера, даже опрос провела: кто из писателей в этом году должен получить премию... Абсолютное большинство отдало пальму первенства Зайончковскому и я взялась за роман о счастье....

Итак, роман «Счастье возможно» начинается с фразы «Я убью тебя, сволочь»», которая слышится из вентиляции, соединяющей соседние квартиры.... Вот так все мы в домах: по горизонтали разгородились, двери заперли, а по вертикали вынуждены становиться свидетелями чужих жизней.... Вот об этих жизнях и идёт речь. Главный герой писатель, главным талантом которого оказывается умение интересно рассказывать о вроде бы скучных и обыденных вещах, о людях, которые живут своей жизнью и вечно гонятся за счастьем, а оно иногда само пожидает, только руку протяни....

Итак, писатель наблюдает и записывает и входят в нашу жизнь бывшая, но любимая всё же жена Тамара, её теперяшний важный и солидный муж Дмитрий Павлович, Лида, которая в поисках любви добралась до Канады, риэлтерша Марина,очаровательная, но так и не получившая выгодного клиента..... Персонажей много, событий много, но повествование не напрягает, неспешно и иронично автор ведёт свой рассказ, а заодно и своего героя, проверяя того на прочность и возможностью написать выгодную коммерческую книжку, и той же риэлтершей, и пожить ему в особом квартале Москвы даёт... В общем, получит обычный московский писатель счастья, сколько и не ожидал.... Только руки подставляй....

Вот финал, по-моему, всё и испортил, недописанный какой-то получился, вроде не должно быть такого, никакая логика к нему не вела....

«Я не загадка, Фрейд, а тайна»

Вторая пьеса — «Гость» — посвящена известному психоаналитику и атеисту Зигмунду Фрейду. Место действия – Вена, время действия – 1938 год. Расцвет национал-социализма, тяжёлые года, когда всё время приходится волноваться за свою жизнь и судьбу близких людей, зарождающаяся страшная болезнь… И вдруг неожиданный визит не то сбежавшего пациента психиатрической клиники, чрезвычайно ловкого лжеца, не то самого… Бога в обличии актёра, который родится ещё нескоро. Они беседуют о добре и зле, о фашизме, о существовании. Какие истины они могут открыть друг другу? Уверует ли Фрейд? Всемогущ ли Бог? Попытайтесь ответить сами. Кстати, инода Бог приходит, чтобы его просто выслушали.

«Человек – это всегда человечек…»

Первая пьеса — «Последняя ночь Дон Жуана» — посвящена проблемам любви и страсти. Это суд разгневанных женщин, обольщенных и брошенных героем француженок – представительниц разных сословий, возрастов, типов красоты… Они собрались, чтобы судить великого любовника и казнить его – женить и навсегда привязать к одной-единственной женщине. Дон Жуан же вовсе, кажется, не боится казни. Он постоянно обманывает женщин, но сам обманывается. Умеет ли он любить? Зачем он коллекционирует женщин? На эти вопросы мы находим ответ только в финале. Очень интересна история павлина герцогини: когда рождается представитель её рода, по этому случаю покупают павлина, а когда жизнь хозяина подходит к финалу умирает и павлин. Эта семейная легенда, сопровождающая действие, в сопоставлении с судьбой самой герцогини и Дон Жуана звучит интересно, а порой и забавно. «Но вот Дон Жуан выходит навстречу дню, и рождается человек»

Тургенев назвал цикл этих произведений «Senilia», что означает «старческое» и не относился к этим произведениям как к чему-то законченному «…нечто вроде того , что художники называют эскизами , этюдами с натуры , которыми они потом пользуются , когда пишут большую картину». Писателю думалось, что использует он эти эскизы только тогда, когда возьмётся за большое произведение. Об этом он сообщает своему другу Стасюлевичу, но тот уговаривает Тургенева опубликовать миниатюры.

Да, чувствуется в этих зарисовках какая-то стариковская мудрость, которую постичь мне до конца пока не дано. Многое в цикле показалось близким и понятным: известные «Розы», написанные через 30 лет после встречи с Полиной Виардо. Это об одиночестве, мимолётности жизни, о том, что каждое мгновение жизни нужно ценить, жаль, что осознаёшь это, как правило, слишком поздно. «Воробей», изложение по которому пишем с самого детства. Такой светлый гимн родительской любви. Хотя стихи в основном грустные, щемящие, есть в них какая-то обречённость. «Сон», «Старуха», «Без гнезда», «Насекомые»... Старость, смерть, одиночество... Несовершенство мира и мудрое приятие этого несовершенства, хотя внутри всё бунтует и протестует против такого исхода.

Да, это красивые стихотворения, написанные в прозе, в которых автор говорит: «Живите. И любите людей, как я их всегда любил».

P.S. но при этом сам он уже готовится к смерти

Голубое небо, как пух легкие облака, запах цветов, сладкие звуки молодого голоса, лучезарная красота великих творений искусства, улыбка счастья на прелестном женском лице и эти волшебные глаза… к чему, к чему всё это?

Ложка скверного, бесполезного лекарства через каждые два часа — вот, вот что нужно.

В детстве очень любила читать эти рассказы. Что-то помню наизусть до сих пор, особенно то, что «тайное всегда становится явным». Рассказы добрые и наивные, но по-хорошему. Может быть, именно поэтому они так близки детям, так запоминаются им. Может быть, поэтому так хочется сесть рядом с шестилетним племянником и почитать ему вслух, с выражением эти рассказы, можно даже по ролям.

Дениска Кораблёв и Мишка Слонов — друзья не разлей вода, и при этом они совсем разные, особенно это проявляется в рассказах про то, что любит Денис:

Очень люблю звонить по телефону.

«Я люблю строгать, пилить, я умею лепить головы древних воинов и бизонов, и я слепил глухаря и царь-пушку. Все это я люблю дарить.

Когда я читаю, я люблю грызть сухарь или еще что-нибудь.

Я люблю гостей.

Еще очень люблю ужей, ящериц и лягушек. Они такие ловкие. Я ношу их в карманах. Я люблю, чтобы ужик лежал на столе, когда я обедаю. Люблю, когда бабушка кричит про лягушонка: «Уберите эту гадость!» — и убегает из комнаты.

Я люблю посмеяться… Иногда мне нисколько не хочется смеяться, но я себя заставляю, выдавливаю из себя смех — смотришь, через пять минут и вправду становится смешно».

А вот у Мишки совсем другие пристрастия:

«Я люблю булки, плюшки, батоны и кекс! Я люблю хлеб, и торт, и пирожные, и пряники, хоть тульские, хоть медовые, хоть глазурованные. Сушки люблю тоже, и баранки, бублики, пирожки с мясом, повидлом, капустой и с рисом.

Я горячо люблю пельмени, и особенно ватрушки, если они свежие, но черствые тоже ничего. Можно овсяное печенье и ванильные сухари.

А еще я люблю кильки, сайру, судака в маринаде, бычки в томате, частик в собственном соку, икру баклажанную, кабачки ломтиками и жареную картошку.

Вареную колбасу люблю прямо безумно, если докторская, — на спор, что съем целое кило! И столовую люблю, и чайную, и зельц, и копченую, и полукопченую, и сырокопченую! Эту вообще я люблю больше всех. Очень люблю макароны с маслом, вермишель с маслом, рожки с маслом, сыр с дырочками и без дырочек, с красной коркой или с белой — все равно.

Люблю вареники с творогом, творог соленый, сладкий, кислый; люблю яблоки, тертые с сахаром, а то яблоки одни самостоятельно, а если яблоки очищенные, то люблю сначала съесть яблочко, а уж потом, на закуску — кожуру!

Люблю печенку, котлеты, селедку, фасолевый суп, зеленый горошек, вареное мясо, ириски, сахар, чай, джем, боржом, газировку с сиропом, яйца всмятку, вкрутую, в мешочке, могу и сырые. Бутерброды люблю прямо с чем попало, особенно если толсто намазать картофельным пюре или пшенной кашей. Так… Ну, про халву говорить не буду — какой дурак не любит халвы? А еще я люблю утятину, гусятину и индятину. Ах, да! Я всей душой люблю мороженое. За семь, за девять. За тринадцать, за пятнадцать, за девятнадцать. За двадцать две и за двадцать восемь».

А ещё он любит бабушку и котят. Они разные, они озорные, они иногда по-детски обманывают, хотя чаще всё-таки фантазируют, они учат уроки, а если не выучили, пытаются извернуться, они попадают в невероятно смешные и неловкие ситуации, но стараются сделать из них вывод: уроки нужно учить каждый день до самой пенсии, чтобы Миссисипи не перепутать с Мисиписи, что нельзя выливать из окна то, что когда-то было столь нелюбимой кашей, что нужно иметь чувство юмора и не быть слишком уж обидчивым и надутым.

Я помню, когда нам было лет 5-6 мы вдруг разом с мамой и сестрой оказались в больнице, где единственным развлечением было чтение. Вот тогда-то я и полюбила эту книжку и её героев, а вместе с ними Эмиля из Лённеберга, Маленькую Бабу Ягу, Васю Куролесова....

А рецензию взялась писать, потому что стало очень обидно, когда в ЖЖ встретила разбор этой книги «начинающим критиком», который утверждал, что книги Виктора Драгунского — это просто результат социалистической пропаганды, а дети их любят, потому что глупы и не могут оценить настоящего искусства. Но я-то точное знаю, что родилась в перестроечное время, когда СССР уже не было, а книгу любила и люблю той детской любовью, которую обмануть нельзя. Для детей в любые времена надо было писать лучше, чем для взрослых, потому что ребёнок не побоится сказать такому вот, начинающему: «Дядя Петя, ты дурак?» И будет искренне радоваться и переживать за Дениску и Мишку.

Он изменился, а мир нет

Я к фантастике отношусь всегда с некоторым предубеждением. И эту книгу брала с таким же чувством. И возмущалась даже поначалу, когда приходилось терпеливо разбирать, что же хочет сказать бедный Чарли Гордон, но постепенно поняла, что живу этой книжкой, что герой меня волнует. Он всего лишь хотел быть лучше. Таким, как все, умным, хотя бы как Элджернон, всегда побеждавший в пробежке по лабиринту. Он хотел не быть Чарли Гордоном, у которого было много друзей, но которым была не слишком довольна собственная мать, он хотел, чтобы его любили.

Операция, опыт над человеком, который сам согласился. И что же? Он изменился. Но нужен ли умный, а порой и гениальный Чарли людям? Примут ли они его нового? Или им ближе Гордон, над которым можно подтрунивать, рядом с которым всегда можно чувствовать себя гигантом мысли?

Грустная книга. И правдивая, недаром написанная десятки лет назад она и сейчас ни капли не устарела. Ты меняешься, хочешь быть «положительно прекрасным», а мир остаётся тем же.

Обожаю эту книжку. Она очень живая, хоть написана и очень давно. Написана теми «весёлыми нищими», которые были воспитанниками ШКИДа, республики под названием Школа имени Достоевского. Впервые упоминание об этой школе я прочитала в «Педагогической поэме» А.С. Макаренко, и захотелось, конечно, узнать чем система Макаренко отличается от той, которую предлагал Сорока-Росинский, шкидовский Викниксор. Начала читать.... и все системы по боку, потому что интересна до безумия была жизнь школы, учителей, воспитанников. Вечная борьба-дружба бузотёров и халдеев. Честно, интересно, здорово! Очень понравилось, что писали именно выпускники, а не учителя, потому что интересно было посмотреть на систему с разных точек зрения. Мне бы очень хотелось поработать рядом с такими людьми.

И фильм, кстати, тоже обожаю, очень талантливый. Жаль, только что судьба юных актёров сложилась так трагично.

Да уж! Бедное человечество, все хотят для него благ, все наперебой ищут лекарств: от смерти, от старости, от агрессии... И порой такие лекарства находят гении, во многом обогнавшие человечество. Но, к сожалению, гении, особенно если они целью ставят облагодетельствовать человечество, не слишком внимательны к деталям. А ведь порой именно от одной из деталей зависит жизнь. Грустный рассказ. Особенно грустно, что жизнь твоя находится в руках такого вот ученого.

Я на этот рассказ запросто могу с двух позиций посмотреть: во-первых, школу я закончила чуть больше двух лет назад, так что помню, как некоторые учителя действовали на нервы, прямо хотелось что-нибудь демоническое выкинуть; во-вторых, я уже год работаю в школе, веду уроки литературы в 7 классе, так что понимаю, что если лет двадцать так отпахать, то и свихнуться недолго. А если все это сложить, то и получится, то что задумывал Кинг — коллективный психоз, безумная учительница, дети... ну дети как дети, с дьявольщиной, конечно!

Это произведение я в первый раз не прочла, а увидела в нашем театре, впечатление спектакль произвёл колоссальное, и я, тогда девятиклассница, села за чтение.

Горький меня поразил глубиной своих размышлений, его интересуют вопросы, на которые очень сложно дать однозначный ответ: что есть истина? нужно человеку сострадание? всегда ли правдой можно вылечить больную душу? что есть человек и каково его предназначение? Причём истину автор пытается установить в спорах между «бывшими людьми», выброшенными из общества, живущими на дне, в пещере, куда не проникает солнце.

Поначалу Горький так и назвал свою драму: «Без солнца». (Название это было выбрано автором неслучайно. Горького чрезвычайно интересовали легенды, в которых рассказывалось о сотворении мира, по одной из них, землю и человека создал падший ангел Сатанаил, который всё мог сотворить: и землю, и зверей, и людей — всё , кроме солнца и живой души. Бог смилостивился над человеком и вдохнул в него душу, и дал ему солнце. Но ночлежники солнца этого не видят, они духовно мертвы. ) Так они и живут: с темнотой в душе, безымянные, не надеющиеся выбраться со дна жизни.

А возможно ли это вообще: выбраться? А если тебя поддерживает надежда? Ведь надежда на лучшее — это мощный стимул к самосовершенствованию. Но всегда ли это так? Горький даёт такую надежду практически каждому из ночлежников. В «пещере» появляется странствующий проповедник с многозначным именем Лука (кто он: светлый или лукавый?), который обещает излечение, успокоение, любовь, уважение... «Во что веришь, то и есть,« — вот его философия. «Человека жалеть надо,« — вот его этика. И подкрепляет он эти мысли притчей о праведной Земле: пока верит — жив человек, веру убили — и человек погиб, незачем жить стало. Или обмана не вынес?

Ответ приходится искать самим, потому что авторский, высказанный Сатиным в монологе о человеке не слишком устраивает: слишком абстрактно, никак не привязано к жизни, неприменимо! И хоть Горький несколько раз высказывал свои порицания в адрес Луки, называл его «лукавым старцем», принесшим в ночлежку обветшалые христианские истины, и объяснял, что в «карете прошлого далеко не уедешь», всё же вынужден был признать, что противопоставить этим истинам ничего не смог.

Да, вот сейчас пишу и думаю, а как интересно было бы узнать о пути на дно каждого из героев, ведь Горький почти не приоткрывает завесу прошлого. Кем они были, а главное, какими они были: бывший барон, бывший телеграфист, бывший актёр...? И кем был Лука?

Надо бы почитать об этом.

Анатолий Алексин пишет для детей и взрослых, взрослым эти книжки нужны, чтобы понимать детей, а детям, чтобы понимать, что с ними может статься, если поступиться важными нравственными вещами.

Любить ребёнка, безусловно, необходимо, но любовь не должна быть слепой, иначе может случиться катастрофа в пределах отдельно взятой семьи. Речь идёт от лица отца, который понимает, что своей безоглядной любовью, потаканием любым капризам своей красавицы дочери, ради счастья которой они с женой многим пожертвовали, они воспитали эгоистку, не способную к сочувствию, сопереживанию.

«Болезнь — это несчастье, а не порок. Порок сердца — нечто совсем иное»

Над этой мыслью, безусловно, стоит задуматься каждому родителю.

Короткие, но достаточно ёмкие и афористичные размышления о жизни, любви, дружбе и смерти. Дон Жуан, поживший, понявший многое в этом мире, формулирует краткие выводы из опыта. Эти итоги могут быть интересными как женщинам, о которых очень много говорится в книге, так и мужчинам, ну, раз уж женщина — это смысл их жизни.

Странное произведение: с одной стороны, уж слишком простое и незатейливое, с другой стороны, многое осталось в памяти и растащено на цитаты. Вот и думаешь: что делать, чтобы разобраться со своими впечатлениями: перечитать или оставить все как есть, а то получится как в книжке: пока я буду читать, судьба повернётся ко мне и окажется: «И я тогда вскакиваю, хватаю, образно говоря, свой самурайский меч и… Но мудаки умеют вовремя прятаться. Только я схвачу меч, а они уже попрятались! И вот я стою, как х...й на именинах, а вокруг — ни мудаков, ни кроликов»

Милый юмористический рассказ: мужской взгляд на девушек из деревни (девушка у изгороди) и городских. Ох уж эти шляпки и булавки, зонтики и подвязки! Как же они раздражают мужчин, которым главное, чтобы, как говаривал Лев Толстой, жена жила жизнью мужа, а сама была не человек (выше, конечно, выше человека, но не человек!). А впрочем, как всегда у Аверченко остроумно, смешно, зло и в результате все несчастны.

Этот рассказ входит в сборник «Апокрифы». В них автор рассматривает известные сюжеты с другой точки зрения. Ромео и Джульетта из трагедии превращаются у него в весьма реалистическую историю с любовным треугольником, а затем долгой и счастливой семейной жизнью Джульетты (и уж, конечно, не с Ромео). Как всегда у Чапека оригинально и весело. И житейская мудрость присутствует: «Великая любовь? Я думаю, это — когда двое умеют всю свою жизнь... прожить вместе — преданно и верно... Джульетта была замечательной дамой, синьор. Она воспитала восьмерых детей и служила своему супругу до смерти»...

Замечательный рассказ о душе умирающего, заблудившейся в поисках выхода. Бирс здесь играет с читателем, давая ему надежду на счастливый финал, хотя, на мой взгляд, исход, учитывая реальную историю гражданской войны, вполне предсказуем. Очень интересна предельная степень детализации и внимание к ощущениям человека, которые тоже описываются очень подробно.

Один из самых тонких чеховских рассказов. Зачем люди мешают жить друг другу? Яков Бронза – человек, который всегда живет в маске, обижает людей своим равнодушием, но из-под этой бронзы прорывается перед смертью человек, тоскующий по людям, пытающийся загладить свою вину хотя бы перед Ротшильдом, жена-то уже умерла. Яков умирает, но скрипка его жива, она продолжает радовать и печалить людей. Может быть, музыка объединит нас…

Мomento mortis (помни о смерти). Один современный поэт (вы, наверное, понимаете какой) сказал, что он очень любит Льва Толстого, потому что тот учит умирать. Действительно, какое толстовское произведение ни возьми на всем смерть. А в этом маленьком рассказе их сразу три уместилось. Очень тяжелое чтение, депрессивное. Какая бы ни была смерть: эгоистичная, как у барыни, тихая, спокойная, даже деликатная, как у крестьянина, не желающего мешать живым и здоровым людям, величественная и достойная, как у срубленного дерева, — это все равно страшно, по крайней мере, то, как это показывает Толстой. Не скажу, что ощущения приятные, но сильные: пугает посильнее Кинга.

До чего же странная это штука — месть. Да, все мы знаем, что она разрушает. А что делать, если тебя неотвязно преследует призрак жены, доброй и милой женщины, которую все любили, а кто-то просто за то, что она оказалась в неподходящее время в неподходящем месте, а потом поверила в справедливость, разорвал на куски, подложив в её машину бомбу? Разве можно это простить?

Не знаю. А вот герой рассказа, обыкновенный учитель начальной школы, уверен, нельзя. Он ждет, а потом изощренно мстит, проходя при этом через годы испытаний и страданий физических и душевных.

Стал ли он счастливее? Не знаю. Но покой он обрел, ибо заслужил: даже сама природа была на его стороне!

До сих пор не могу понять, за что эту отличную приключенческую детскую книгу исключили из программы? Я её прочитала, когда ещё училась в средней школе, и прочитала с большим удовольствием. Мальчишки изображены отлично, дружба честная и верная, несмотря ни на какие революции, и это очень ценно. Гаврик и Петя очень непохожи друг на друга: Гаврик привык действовать самостоятельно, к этому его приучила суровая жизнь в семье рыбака, где с детства приходилось работать, вступать в перепалку с оптовыми торговцами рыбой, бороться за свои права. Петя, кажется, их другого мира, он во многом не понимает Гаврика, но, повинуясь законам дружбы, бесконечно ему доверяет. Пете во многом приходится даже тяжелее, ему всё время приходится «переступать» через страх, непонимание. Смотреть за тем, как формируется настоящий характер очень интересно.

P.S. А ещё оказалось, что это не отдельный роман, а целая трилогия. Вот мне, двенадцатилетней, радости было.

просил её уничтожить. Почему? Да потому что болезненная вышла вещь, страшная, противоречивая, но талантливая. Она не только о революции, она о музыке. Поэма очень и очень звучная, эта музыка ломки мира просто слышна: и выстрелы, и стоны, и марши, и романсы, и частушки, и вздохи... Этой музыке верил поэт Блок, потому что без музыки, в тишине (= пустоте, вакууме) жить не мог, оттого, что музыка прекратила звучать и умирал.

А о финале поэмы не высказался только ленивый, толкований множество: и то, что Христос благословляет революцию, и то, что революционеры ведут Христа расстреливать, вот и у Виктора Пелевина своя версия была в «Чапаеве и Пустоте»:

-

Я слышал, — сказал я, — что он поменял конец. Теперь перед патрулем идет матрос.

Брюсов секунду соображал, а потом его глаза вспыхнули.

- Да, — сказал он, — это вернее. Это точнее. А Христос идет сзади! Он невидим и идет сзади, влача свой покосившийся крест сквозь снежные вихри!

- Да, — сказал я, — и в другую сторону.

Что ж? Если о произведении до сих пор спорят, если оно не даёт покоя нескольким поколениям, пытающимся его понять, разобраться в нём, то это достойное произведение.

Гоголевские пьесы — образец комедии, смеёшься и оглядываешься, потому что понимаешь, насколько это всё близко, насколько не потеряло актуальности.

«Ревизор» — фантасмагорическая комедия, некий город, далёкий от столицы, обычный, купеческий, всё, как и везде: взятки, казнокрадство, произвол, держиморды, сплетни, мелкие скандалы... И тут — РЕВИЗОР из столицы, инкогнито!!! Что делать? Подмасливать, пускать пыль в глаза, пытаться породниться... На что только не толкнёт страх! И елистратишку, фитюльку, мальчишку примешь за важное лицо, и дочку свою отдать замуж за него готов, и вранью про суп из Парижа и 30 тысяч одних курьеров поверишь. Потому что знаешь — ты виноват, ты вор и растратчик, ты не выполняешь своего долга перед страной. Такие лица — просто чудо! Изворотливый подлец Земляника, простодушный Шпекин, читающий от скуки чужие письма, забитый, затравленный Лука Лукич Хлопов.... Немая сцена — шедевр! Всем досталось, а, как уверял Николай I, ему более всех! Такой и должна быть сатира: смешной и беспощадной, жаль, что сейчас такого практически не встретишь.

Почему хорошие люди такие недотёпы? Почему они так несчастны, нелюбимы, бесприютны? Я себе эти вопросы всё время задаю, когда сталкиваюсь с произведениями А.П. Чехова.

Вот и здесь. Треплев, Заречная, Сорин, Дорн, Маша, Медведенко мечутся, мучаются в поисках любви и идеала.

Треплев, молодой и талантливый писатель погибает заживо в глуши, где некому его оценить, некому ответить на его искания, некому полюбить его по-настоящему, безоглядно. Конечно, всё, что он пишет, странно, непонятно, порой вычурно, да он и сам не очень доволен своими творениями. Но вслушаемся:

Люди, львы, орлы и куропатки, рогатые олени, гуси, пауки, молчаливые рыбы, обитавшие в воде, морские звезды и те, которых нельзя было видеть глазом, — словом, все жизни, все жизни, все жизни, свершив печальный круг, угасли... Уже тысячи веков, как земля не носит на себе ни одного живого существа, и эта бедная луна напрасно зажигает свой фонарь. На лугу уже не просыпаются с криком журавли, и майских жуков не бывает слышно в липовых рощах. Холодно, холодно, холодно. Пусто, пусто, пусто. Страшно, страшно, страшно.

Это ведь просто совершенно новое искусство, у которого свои законы, свои правила. И отражает это творчество душевное состояние самого Треплева: так холодно, пусто и страшно в его одинокой жизни.

Нина Заречная. Дивная девушка, мечтающая стать актрисой, готовая ради любви пожертвовать благополучием, чайка, случайно, из любопытства подстреленная безжалостным охотником, потерявшая ребёнка и веру в свой талант...

И в противоположность им Аркадина, знаменитая актриса, которая играет всегда и говорит исключительно словами, зазубренными для ролей, в общем-то равнодушная к нуждам сына и брата. Тригорин, известный писатель, которому Чехов подарил свой «фирменный» приём: «Тригорин выработал себе приемы, ему легко... У него на плотине

блестит горлышко разбитой бутылки и чернеет тень от мельничного колеса — вот и

лунная ночь готова» Деталь, которая важнее пространных описаний. Да, они талантливы, но глухи к страданиям живых людей, скупы, безответственны. За что автор подарил им талант?

Как-то размышляя о пьесе «Дядя Ваня» Чехов писал, что хочет показать, как «На сцене люди обедают, пьют чай, а в это время рушатся их судьбы...» «Чайка» тоже об этом. Только почему рушатся судьбы хороших людей. Это так грустно.

Сначала увидела версию М. Захарова с Абдуловым и Симоновой в главных ролях, очень романтичная пара: мужественный, похожий на ковбоя Медведь и хрупкая, нежная, ранимая, но сильная Принцесса. Но, если честно, запомнился больше всего Король в исполнении Е. Леонова. Фильм настолько поразил, что пересмотрела ещё и старую версию с удивительным, пожалуй, и вправду голливудской красоты актёром О. Видовым.

А потом пришёл черёд чтения. Что ж? Пьеса замечательная,красивая и правильная: Любовь побеждает все преграды, прогоняет смерть и воцаряется навеки, даже если земная жизнь наша коротка.

Очень понравилось то, как герои придуманной Волшебником (все писатели немножко волшебники) сказки, вырываются из рамок произведения и начинают жить по-своему. Так что, не бойтесь: «всё будет правильно, на этом построен мир«!

Удивительно красивая и насыщенная событиями драма с шекспировскими страстями. Юная и нежная Нина, разочарованный во всём, кроме своей жены, Арбенин, коварный высший свет. Просто читала и представляла себе всё в лицах: маскерад, потерю, ошибку, мороженое... Действительно, тут изнемочь может любой мудрый дух.

Романтическая и трагическая одновременно история. А ещё, когда я читала, всё время слышался замечательный вальс Хачатуряна, вихрь которого уносил героев. Потом смотрела фильм, старый, но потрясающе красивый.

Всем, кто любит хорошую классическую драму, очень советую.

Перечитала эту книгу потому, что посмотрела две кардинально противоположные экранизации К. Шахназарова и К. Серебренникова.

Что сказать? Повесть Чехова — одно из самых страшных и депрессивных произведений, я по прочтении всегда тоску испытывала ужасную и клаустрофобию. А произведение о философии и российском менталитете: зачем избавлять человека от страданий, если ими возрастает душа (хотя это вроде бы и стоики проповедовали), жизнь — это смесь острога с сумасшедшим домом, сумасшедшие зачастую гораздо нормальнее здоровых. Да, причём всё так уныло, и как сетовал сам А.П. Чехов без любовной даже истории, без женщины.

Если честно, потому и перечитывать стала, что в экранизации Серебренникова на эту женщину натолкнулась, которой нет у Чехова, да и вообще «Рагин» — очень своеобразный фильм. Советую посмотреть всем, кто читал чеховскую повесть, но только после прочтения.

Вот закончилась сессия, и решила я что-нибудь для души перечитать. В не помню уже какой раз рука привычно потянулась к Эмилю. Я обожаю этого сорванца, шалуна и фантазёра, который обязательно станет председателем сельской управы. Несмотря на все его шалости, проказы, он добрый и славный и думает не только и не столько о себе, сколько о других, я очень люблю главу о стариках из богадельни, которых он угощает праздничным обедом. Он знает, что у каждого должен быть праздник.

А ещё все шалости он совершает, конечно, не нарочно, просто натура такая: деятельная, любопытная, неунывающая. И не виноват он в том, что многие жители хутора Каттхульт готовы променять его на землетрясение:

Должна же быть на свете справедливость. Нельзя, чтобы все беды разом обрушились на американцев. Но я готова с ними поменяться, я бы с радостью им написала: «Вот вам Эмиль, а землетрясение пришлите нам!»

Это самая весёлая книга Астрид Линдгрен, самая оптимистичная. Может быть, потому, что Эмиль очень живой, очень общительный, умеющий получать удовольствие ото всего на свете.

Для любого взрослого или ребёнка этак книжка — подарок, потому что она помогает оказаться в детстве.

Вредные советы читала и в детстве и сейчас перечитываю, и наизусть шпарю, и двоюродному брату читаю, хоть его родители этого не любят. Не понимаю: почему? Это ведь всего лишь наоборотики, ведь для ребёнка очень важно сделать не так, как хочется взрослым и тем доказать свою самостоятельность. А многие советы очень остроумные.

Если вы с утра решили

Хорошо себя вести,

Смело в шкаф себя

ведите

И ныряйте в темноту.

Там ни мамы нет,

ни папы,

Только папины штаны.

Там никто не крикнет

громко:

«Прекрати! Не смей!

Не тронь!»

Там гораздо проще

будет,

Не мешая ни кому,

Целый день себя

прилично

И порядочно вести.

То что советы не всегда в рифму, так это их изюминка, креатив, так сказать. Всё равно запоминаются быстро и легко. Смешное, поучительное и просто развлекательное чтение. Детям нравится, взрослым не лишне вспомнить детство, так что эти советы ещё и объединяют. А серьёзно к ним относиться вовсе не стоит, а то так совсем можно чувство юмора растерять)

Я, например, надолго усвоила вот такой совет:

Родился девочкой — терпи

Подножки и толчки.

И подставляй косички всем,

Кто дернуть их не прочь.

Зато когда-нибудь потом

Покажешь кукиш им

И скажешь: «Фигушки, за вас

Я замуж не пойду!»

Вот жду, когда за косички дёргать больше не будут.

Женщины не должны воевать. Они могут даже хотеть защитить Родину, потому что они наделены материнским инстинктом и хотят защищать будущее. Но мужчины не должны такого позволять. Это я поняла, прочитав книгу.

Да, я видела в ней правду. Я восхищалась мужеством девушек. Я почувствовала боль Васкова, который не смог их уберечь. Но главное — женщины должны быть жёнами и матерями. А война убивает красоту. Вот эти удивительные девчонки и погибли. Очень тяжело. Тяжелее читать было только С. Алексиевич «У войны не женское лицо».

А я вот книжку эту так и не полюбила, несмотря на то, что читала в очень хорошем издании с подробными комментариями и пояснительными статьями. Ну не люблю я романы с ходульными, от начала и до конца выдуманными персонажами.

Вера Павловна, Лопухов и Кирсанов должны нам представить, кто они такие, новые люди. И что же они представили? Любовный треугольник? Чаепитие со сливками? Мастерские швейные? Разумный эгоизм, над которым так издевался Достоевский в образах Лужина и Лебезятникова? Да это все настолько искусственно, написано таким стилем, что тоска берет.

А Рахметов с его странными идеями: я ем говядину потому, что её ест простой народ, а ананасы не ем? Да простой народ говядину по праздникам ел, об этом барин не задумывается.

А сны знаменитые? Да это же ужас, что видит в 4 сне Вера Павловна, наивный и дикий ужас! Всё скопом, всё у всех на виду, эти парочки, которые ныряют за занавесочки позаниматься любовью, эти старики и дети, которые остаются дома...

Нет, не моё. Я к этому отношусь примерно как Набоков в 4 главе «Дара»

Чернышевский, будучи лишен малейшего понятия об истинной сущности искусства, видел его венец в искусстве условном, прилизанном (т. е. в антиискусстве), с

которым и воевал, -- поражая пустоту.

Я не люблю зеркала. Совсем не люблю. Вертишься, вертишься, вглядываешься во что-то неуловимое, и вдруг БАЦ: и замираешь в недоумении, потому что кажется — мир чуточку иной, промелькнуло, показалось и исчезло.

Зеркало вообще — злая вещь, передразнивающая, порой совсем беспощадная, хранящая информацию о людях когда-то в него заглянувших. Дверь в другой мир, где можно потеряться, можно разбиться вместе с этим зеркалом. Алиса, Алиса, заблудившаяся в Зазеркалье, где ты? Нарцисс, заглядевшийся в гладь вод — естественное зеркало: что он чувствует? И он ли это?

Сколько о зеркалах написали Набоков и Павич, Ходасевич и Булгаков. Так о чём это я? О книге молодых авторов, попытавшихся ещё раз поднять эту тему. Страшно? Да не очень. Есть очень милые и смешные. Я бы к ним отнесла Роньшина, Андрея Гринёва, Евгении Пастернак. А рассказ «Золотое зеркало» вообще про меня, наверное. Сам Мытько, один из составителей сборника вместе с Татьяной Васильевой тоже отметился: написал рассказ «Чёрное зеркало», такую интерактивную игрушку. Остроумно, не более.

Сборник неплохой, по преимуществу детский, не особо страшный, чаще смешной. Так что советую для заполнения пустот во времени. Хотя на ночь бы не советовала. Особенно впечатлительным особам)

«Вот злонравия достойные плоды»

«Умри, Денис, лучше не напишешь!» — воскликнул Потёмкин на премьере этой пьесы... Может, конечно и легенда, но ведь и правда, века бегут, а комедия по-прежнему читается как в полном смысле современное произведение. Митрофанушка, г-жа Простакова, Тарас Скотинин, учителя.... Неподражаемые образы, смешные и понятные каждому...

Госпожа Простакова жестокая помещица, но чадолюбивая мать, ради Митрофанушки готовая на любое преступление. Эта любовь и растит в сыне эгоиста, не умеющего ценить заботы, ласки, преданности, желающего только набивать вкусной пищей живот, развлекаться да мечтать о выгодной женитьбе...

Митрофанушка туп, но изворотлив, коварен, предатель по натуре и матушки не пожалеет....Мне особенно запомнилась сцена, когда недоросль пересказывает сон:

Митрофан. И теперь как шальной хожу. Ночь всю такая дрянь в глаза

лезла.

Г-жа Простакова. Какая ж дрянь, Митрофанушка?

Митрофан. Да то ты, матушка, то батюшка.

Г-жа Простакова. Как же это?

Митрофан. Лишь стану засыпать, то и вижу, будто ты, матушка, изволишь

бить батюшку.

Простаков (в сторону). Ну! беда моя! сон в руку!

Митрофан (разнежась). Так мне и жаль стало.

Г-жа Простакова (с досадою). Кого, Митрофанушка?

Митрофан. Тебя, матушка: ты так устала, колотя батюшку.

И ведь подумается: не так уж глуп этот Митрофанушка, просто выгоднее так, учиться не заставят, трудиться не надо, гоняй себе голубей.... Денег нет и считать нечего, а появятся, так и сосчитает, учителей не позовёт. Всё позволено! Жуткий тип!

Тарас Скотинин поразил нежной любовью к........ свиньям! И женитьба нужна для свиноводства, да и предки-то Скотининых, по их уверениям, ещё до Адама жили... Понятно же, кто предки-то....

А учителя — просто песня: Кутейкин, который убоялся бездны премудрости, но тем не менее издевается над учеником нерадивым, заставляя его читать фразу:

Кутейкин (открывает часослов. Митрофан берет указку). Начнем

благословясь. За мною со вниманием. «Аз же есмь червь...»

Митрофан. «Аз же есмь червь...»

Кутейкин. Червь, сиречь животина, скот. Сиречь:

«аз есмь скот».

Митрофан. «Аз есмь скот».

Кутейкин (учебным голосом). «А не человек».

Митрофан (так же). «А не человек».

Кутейкин. «Поношение человеков».

Митрофан. «Поношение человеков».

Вральман — чудо просто, не педагог, а мечта любого ребёнка... Голова, говорит, слабее живота, чего её перегружать? И действительно, зачем с такими учителями....

Вот только парадокс: почему-то отрицательных героев помню прекрасно и цитирую практически наизусть, а вот положительные герои вообще никаких эмоций не вызывают. Скучные и правильные до зубной боли. Все, вплоть до Софьи и её возлюбленного Милона. И любовь картонная. И чего положительные герои всегда такие неинтересные.

Несмотря на этот штрих пьеса отличная. И давно я такой замечательной сатиричекской комедии не читала.

Очень весёлая книжка, многие рассказы рассмешили до слёз. Как вспомню, «Я, братцы мои, не люблю баб, которые в шляпках. Ежели баба в шляпке, ежели чулочки на ней фильдекосовые, или мопсик у ней на руках, или зуб золотой, то такая аристократка мне и не баба вовсе, а гладкое место.» Просто потеха. И смешно ещё потому, что повествование ведётся от лица героя, маленького человека, который изо всех сил пыжится, хочет значительным показаться. Но получается вовсе не величественно, а смешно. Причём, написаны эти рассказы давно, а актуальности ни на грамм не потеряли, всё у нас по-прежнему. Смешно... правда, порой до слёз.

И один в поле воин

Коля Плужников — обычный парень, только что окончивший военное училище, вся жизнь впереди... могла быть впереди. Одно короткое слово изменило всю его судьбу. И слово это война. Пришлось забыть о многом: о тех приятных неожиданностях, которые выпали ему в последние три недели, и было их так много, и он был так счастлив... это радостное состояние духа оборвалось 22 июня 1941 года в 4 часа 15 минут утра. Война. Брестская крепость. И он как истинный офицер и настоящий человек вступил в неравный бой. Сначала было страшно, но рядом были товарищи, была поддержка, была любовь. Самое страшное — это когда он остался один, почти ослепший, из последних сил сражающийся, потому что, если ты не сломлен, то победить тебя нельзя!

И фашистам не удалось победить Колю Плужникова, поправшего смертью смерть! Пришлось отдать ему честь, потому что не уважать такого человека невозможно! «Он был выше всех мыслимых почестей, выше славы, выше жизни и выше смерти».

«Единственное прибежище для всех, кому жизни нет» (с).

Так определяет писательское творчество Дмитрий Быков в своей книге «Последнее время». книжка получилась у Быкова насыщенная, в ней собраны стихи, написанные за несколько десятилетий. Стихи разные, но все их объединяет тема нашей общей неприкаянности, попытка найти своё счастье и понимание того, что «счастья не будет»:

Век наш вошел в колею, равнодушный к расчетам.

Мы-то не станем просить послаблений,— а что там

Бьется, трепещет, не зная, не видя предела,—

Страх ли, надежда ли,— наше интимное дело.

Щебень щебечет, и чавкает грязь под стопою.

Чет или нечет — не нам обижаться с тобою.

Желтый трамвай дребезжанием улицу будит.

Пахнет весной, мое солнышко. Счастья не будет.

Вот так нежно и просто: не будет счастья, будет многое: радость, весна, любовь, но не счастье. Это спокойное осознание даже пугает немножко, потому что слишком похоже на правду. Может быть, приходит такое последнее для тебя время и ты осознаёшь это. Только бы подольше не приходило!

В художественном пространстве Быкова эпохи «последних времён» нет счастья, но есть любовь. Настоящая, огромная, простая и связующая все ниточки в мире. она тот волосок, на котором держится для поэта мир:

Любовь не девается никуда, а только меняет знак,

Делаясь суммой гнева, стыда и мысли, что ты слизняк.

Любовь, которой не повезло, ставит мир на попа,

Развоплощаясь в слепое зло (так как любовь слепа).

Я полагаю, что, нас любя, как пасечник любит пчел,

Бог недостаточной для себя нашу взаимность счел,—

Отсюда войны, битье под дых, склока, резня и дым:

Беда лишь в том, что любит одних, а палит по другим.

В этих стихах и Бог, и Гумилёв, и поэт, и возлюбленная — всё подчиняется любви, всё страдает и мечется. И вновь нет выхода, вновь проблема счастья (любящий жаждет разделить это чувство со своей единственной, но этого не дано, поэтому любовь превращается в мУку).

Эта книга — раздумье поэта о своём месте в жизни, это горькое понимание несовершенства не только мира, но и своего творчества:

У меня насчет моего таланта иллюзий нет.

В нашем деле и так избыток зазнаек.

Я поэт, но на фоне Блока я не поэт.

Я прозаик, но кто сейчас не прозаик?

А вообще, неблагодарное это дело поэтические сборники пересказывать: их надо читать!

Вот как полезно сдавать экзамены: перечитала в очередной раз «Обломова» и, кажется, начала приближаться к пониманию этого произведения.

Обломов никакой не лентяй: внутри него идёт постоянная сложная работа. Он пытается в этом мире, наполненном фальшью, ложной подвижностью, желанием во что бы то ни стало влезть на вершину карьерной или общественной лестницы, найти человека. Не социальный тип, не дослужившегося до очередного звания чиновника, не богатого наследника или успешного дельца, а человека....

Это сложно. Ведь его окружают не обломовцы, привыкшие к идиллической жизни, к спокойствию, медлительности, наслаждению сном, сытным обедом, вечным отдыхом: растительной жизнью, которая незаметно и безболезненно переходит в смерть. Илья Ильич оторвался от родового имения, уехал в столицу, и в этом его трагедия. Он не видит смысла в беготне, которая не ведёт к нравственному самоусовершенствованию, он не понимает любви-долга, он не знает счастья труда.

Кто виноват, что Обломов, человек, безусловно, одарённый, добрый, чувствительный, не стал нужным своей эпохе? Может быть, эпоха, которой ох как нужны были Штольцы (которые, к слову сказать, так и не появились, не едут к нам более немцы, чаще мы туда), может быть, воспитание и 300 Захарок, выполняющих приказания барина... Может быть, сама российская душа, вон мы какие: столько времени пролетело, а халат практически у каждого, и хлебом не корми, а дай его надеть и на диван завалиться с целью порассуждать о судьбах мира.

Я в себе обломовское такое ощущаю частенько, посмотреть так на мир, накрыться с головой одеялом и спать... и видеть сны, быть может...

P.S. А ещё образ литератора с глазами снулой рыбы в конце запомнился. Не щадил себя Гончаров, за то и люблю.

Пьеса удивительная! Смешная, желчная, раскрывающая механизмы продвижения по карьерной лестнице и завоевания положения в обществе. Читается и смотрится на одном дыхании. Такое ощущение, что продолжаешь наблюдать за историей Молчалина, который глумится (недаром фамилия-то у главного героя Глумов) над столпами общества. Но издевается он над этими людьми только в своём дневнике, в остальном же... Он готов выслушивать глупые наставления богатого родственника Мамаева, редактировать безнадёжные трактаты Крутицкого, от которых отказались даже профессионалы, ухаживать за тётушкой, чтобы та не обращали внимания на других кавалеров... И всё это, чтобы выгодно жениться и получить место в обществе...

А что же столпы? Они с удовольствием принимают лесть. Такой человек, как Глумов им просто необходим, поэтому даже разоблачение не поставило крест на его карьере.

Крутицкий. А ведь он все-таки, господа, что ни говори, деловой человек. Наказать его надо; но, я полагаю, через несколько времени можно его опять приласкать.

Городулин. Непременно.

Мамаев. Я согласен.

Мамаева. Уж это я возьму на себя.

Самое главное, что герой и по сей день остаётся актуальным. И может быть, он где-то рядом с вами. Вот только дневника не ведёт. Разве что виртуальный. Под ником)

Елена Семеновна Чижова – прозаик, переводчик, эссеист. Главный редактор международного журнала «Всемирное слово» (Санкт-Петербург), директор Санкт-Петербургского русского ПЕН–Клуба. Публикуется в литературных журнала с 2000 года. Первый роман — «Крошки Цахес» издан в 2000 году. В 2009 году удостоена премии «Русский Букер» за роман «Время женщин».

В романе 5 субъектов речи.

При относительном равноправии автор всё же центральным рассказчиком делает Антонину, потому что, во-первых, она является связующим звеном между прошлым и будущим, а также очень важно для Чижовой то, что она мать – центр мира.

Темы, которые поднимает Антонина, разнообразны: в её речи отражаются проблемы настоящего времени бытовые, социальные, политические.

В отличии от неё Гликерия, Евдокия и Ариадна рассуждают в основном о прошлом именно в их речи появляются детали прежней жизни.

– С вечера не спала, вот чего-то и вспомнилось: раньше конфетки были в коробках. Которые так насыпаны, которые – в золото обернуты. Откроешь, внутри щипчики серебряные.

С настоящим их связывает только воспитание девочки, причём взгляды на её воспитание у них разные, они пытаются передать ей практический опыт: вышивание, французский язык. Каждая учит девочку тому, что умеет, при этом они даже не пытаются передать ей сведения о мире, научить её в нём жить. Все свои сведения о мире она получает, прислушиваясь к разговорам взрослых.

Сюзанна от рождения немая, поэтому мы можем наблюдать только за её монологической речью. Для неё более реальным является мир мёртвых, в который она переносит образы из сказочного и окружающего её мира. Девочку интересуют трансцендентные вопросы.

«Музыка слабая, бежит ручейком. Занавес подняли. Хорошо на том свете. Выходят, на паперти у себя рассаживаются. Конфет шоколадных накушались и рады. Неужто и этот с ними? Ох, жду, сейчас на санках своих приедет...

Да вон же он, голубь. Высокий, синий. А руки у него – крылья. Перьями все покрылись. Он как прыгнет! Значит, и ноги отрастают. Только клюва пока нету... А зачем им клювы? Руки-то тоже отрасли...

Гости танцуют, кружатся... Платья на них шелковые, алмазами убранные. По краям каменья сверкают. Принцесса меж ними ходит – улыбается. Про жизнь свою прошлую не помнит. Проснулась и забыла...»

Елена Чижова изображает в своём романе три поколения женщин, чтобы показать прошлое, настоящее и будущее, как некогда показал это Чехов в своей комедии «Вишнёвый сад» . Отдалившись от своих героев во времени, Чижова показывает при помощи столкновений разных точек зрения проблему конфликта поколений.

Конфликт поколений можно увидеть в ситуации выбора имени девочки:

«По метрикам значилась Сюзанной. Имечко басурманское, прости Господи. В прежние времена срамных девок кликали, чтоб заступниц святых не позорить. А теперь мать родная выбрала – кличку собачью...»

«А еще, думаю, от имени много зависит. Взять хоть мое: Тонька да Тонька. Я тогда еще решила: если мальчик, в деда назову – мужикам все одно. А девочка – пусть с детства красивое имя слышит. Может, жизни моей не повторит».

У каждой героини романа своя правда, которую она выражает специфическим, свойственным только ей языком.

Речь Антоны, простой, необразованной женщины, наполнена просторечными словами, орфоэпическими ошибками.

– Барыню, – смеюсь, – ростите: может, икры ей паюсной купить?

Речь Гликерии и Евдокии мало отличается от речи Антонины, в силу отсутствия образования. В отличие от них речь Ариадны более точная, богатая, правильная, так как она была родом из аристократической семьи и поэтому получила хорошее образование.

«Евдокия губы поджала:

– Пусть у матери своей спрашивает – мать-то на что?

Ариадна оглядывается, щипчики ищет.

– Сколько лет прошло... Так ни разу не появился. Видно, непорядочный человек.

– А может, помер уже?..

– Помрет он, жди-дожидайся, – Евдокия сухарь макает, размачивает. – Такие-то кобелины долго живут.

– Да ладно тебе, – Гликерия за него заступается. – А вдруг с того света любуется, какая дочь у него выросла.

– Любуется он... – Губы поджала. – Чем так-то любоваться, помог бы девке: упросил – пусть бы заговорила.

– Ну разве можно так, – Ариадна страдает. – Сами не знаете, что говорите. Дикость какая-то».

Время и пространство в романе с одной стороны предельно конкретное, мы видим черты Ленинграда 60-х годов ХХ века, но с другой стороны, те проблемы, которые ставит жизнь перед этими женщинами не только и не столько временные сколько вечные, повторяющиеся из эпохи в эпоху.

В данном произведении автор строит своё повествование с субъективной точки зрения. В романе нет повествователя, есть рассказчики, у каждого из которых определённая точка зрения на то или иное событие, а также свойственные только ему психологические и речевые особенности

При помощи множественных точек зрения Елена Чижова создаёт картину мира, в центр которого, она помещает женщину – хранительницу традиций, исторической памяти, хозяйку дома, но прежде всего, мать.

Автору не столько интересно «описать» время, сколько «вытащить» его смысл. Все смыслы настоящего времени приходят из прошлого. Прошлое преломляется и влияет на каждое из последующих поколений.

Женщинам ничего не нужно объяснять, с ними всегда надо действовать. (Ремарк)

Что может быть лучше хорошего традиционного и весьма головоломного детектива?

Вопрос, конечно, риторический. Ниро Вульф и Арчи Гудвин — классическая пара: мозг, исключительно талантливый, мизантропически настроенный, малоподвижный, и сила, подвижность, умение собирать информацию. Всё вместе — это и есть успех в расследовании самых запутанных преступлений.

В этой истории, как впрочем всегда у Рекса Стаута, всё начинается с тайны, с убийства, которое полиция раскрыть не смогла. Арчи берётся за расследование и устраивается в некую контору, поставляющую инженерное оборудование, чтобы понять, кто же мог желать смерти клерка из отдела контроля... Здесь, в конторе, его ожидает масса приключений, порой пикантных, порой опасных, и, безусловно, все они связаны с прекрасными и небезопасными девушками.

Арчи — обаятелен, обходителен, неженат, хорош собой, поэтому к концу романа его окружает толпа хорошеньких женщин. Интересно: что он будет с ними со всеми делать?

Вульф зарычал на меня:

— Что, черт побери, ты собираешься делать со всеми сразу?

Я ухмыльнулся в ответ.

— Клянусь, не знаю. Просто я очень общителен. Не могу разочаровывать

людей, особенно женщин.

Ну что ж? Меня он не разочаровал)