Конечно-конечно, галактическая война, столкновение двух великих цивилизаций, разнообразие и богатство рас...

Но вещь-то, в общем, не о выборе между правдами великих цивилизаций, нет.

Бэнкс в виде романа написал текст на ту же тему, на которую Хэм сделал рассказ «Мотылёк и танк». Он рассказал о том, что в глобальном столкновении раздавлена будет и сильная оригинальная личность, и сильная большая любовь. Всё снесёт глобальная война, всё изувечит, до всего доберется ее ядовитое жало.

Большая война не оставляет надежды.

Громов, рассуждая о том, по какому пути следовало бы идти человечеству и как ему развиваться, выдвигает три идеи: 1.человечество тупое, его надо как-то оберегать, иначе оно само себя убьет; 2.человечество в целом тупое, поэтому надо вылавливать редких нормальных людей, воспитывать их в общине «альтернативного человечества» и надеяться, что в будущем эта община сыграет; 3. человечество тупое и слабое, поэтому надо подкинуть ему сверхспособностей, подкорректировав человеческую сущность.

Идеи два и три — переосмысленные Стругацкие. Идея один — нежно человеческая, спасибо за нее Громову.

Текст романа переполнен рефлексией, а потому тягуч и лишен динамики раннего Громова.

Но в целом, это, конечно, гораздо более высокий уровень, чем среднестатистическое безмыслие, боевиковость и антуражность нашей современной фантастики. Поэтому бастконовскую премию Громов получил за эту книгу честно и по делу.

Как бывший преподаватель, Конни Уиллис знает, о чем говорит, рассказывая о школе.

И, Боже мой, вот классический случай удачного, т.е. сбывшегося предсказания, которое сделал писатель-фантаст, хотя бы и в гуманитарной сфере. Когда Конни Уиллис всё это писала, ситуация с идиотами, лезущими в образование и культурную жизнь в целом, чтобы «поправить неправильное» из соображений политкорректности, была еще далеко не столь страшной, как сейчас. Но нынче она — в полный рост как у Конни Уиллис.

Нынче так много фантастики о христианстве!

Лихой. Залихватской. Завирательной. Критической. Насмешничающей. Убийственно серьезной. Люто обвинительной.

В отличие от подавляющего большинства ее авторов Конни Уиллис знает, что такое христианство.

Более того, она чувствует, что такое христианство.

О, милая христианка! Низкий тебе поклон.

Не ищите в этом романе фантастику. Ее почти нет. Разве что недолгие заходы в христианскую мистику.

А вот если хотите увидеть НКВД за работой в 1937 году, что ж, очень и очень рекомендую книгу Иртениной.

Вещь страшная, рассказ о репрессиях — без прикрас и со знанием дела. Очень хорошо видно, что автор, до того, как начал писать, погрузился в источники и вынес оттуда ценную информацию.

Репрессии несколько смещены в сторону охоты на священников, поскольку Наталью Иртенину вообще интересует история Русской церкви. Но в романе не только про Церковь. Тут и про работу НКВД, и про юную фронду, и про то, как народ, в большинстве своем, ненавидел власть, а власть отвечала задорным террором. Про пытки, и про расправы, и про то, из кого формировался корпус офицеров НКВД.

Очень хорошо, что Иртенина не умеет врать. Она пишет то, что было, и наплевать на нужды «текущего момента в политике». Поэтому, можно со всей определенностью сказать, что роман ее наполнен правдой факта.

В сущности, Гоголь написал глубокий христианский трактат о смысле современного ему общества и современной ему культуры, а также о том, каким должен быть путь крепко верующего христианина в подобных, по большому счету, весьма неблагоприятных условиях.

Великая вещь!

И какого же петуха дал Белинский, со своей провинциальной горластостью ополчившись на «Избранные места». Высокого полёта человек vs сельский дурачок...

Павел Корнев к этому своему сериальному герою абсолютно беспощаден. Трудно тебе? Плохо? Жизнь сплошные сложности? Отлично! Так и должно быть в реальности, даже в фантастической.

Вывод: добавим сложностей!

В предыдущем романе ГГ получил офицерские погоны. В этом он сполна расплатится за свое пусть и невеликое, но возвышение.

Меня лично затягивает это «хождение по мукам»...

Всё как в жизни.

Вещь вполне достойная. Когда-то я написал рецензию, вот отрывок из нее: «Элита земной цивилизации поселилась на Луне и деспотически правит метрополией с помощью то ли высоконаучных технологий, то ли магии. Судьба каждого землянина может быть переписана в любой момент, а он, возможно, и не вспомнит о прежнем варианте своей жизни… Такова сюжетная основа романа. Смирнов проявил исключительную фантазию, представляя читателю обожравшуюся, бездумно роскошествующую цивилизацию «селенитов». Цивилизацию, начисто утратившую стимул к развитию, творчеству. Парадоксальный мир обитателей Луны расписан живыми красками и завораживающе правдоподобен. Почти до трагического финала, до разгрома лунного сообщества, автор романа держит читателя в напряжении — сюжет построен по принципу детектива: преступление-расследование-схватка с преступником. На последней полусотне страниц логика действия несколько ослабевает, но это искупается введением под занавес такого Главного Врага, о котором ни герой, ни читатель и подумать не могли. Иными словами, сюжет сработан профессионально».

Цикл «Герметикон» — неровный. Если взлеты, есть падения, опять взлеты...

Этот роман взлетом не назовёшь. Приключения — что надо, Помпилио — могуч и прекрасен. Но политической философии, которой пронизана первая книга цикла, здесь нет, и это делает продолжение слабее начала.

К тому же странная вышла концовка — словно цикл оборван, словно продолжений не будет. Возможно, по этой причине вторую книгу цикла трудно было найти в магазинах, издатель как-то не спешил ее, видимо, допечатывать.

Но в целом — Панов, «Герметикон», битвы... услада.

Нет у меня желания спойлерить сюжет, я поговорю о другом.

Конечно, очень приличная, можно сказать, фирменная пановская боевка, дозированная, но сделанная оригинально. Намного интереснее, чем в предыдущем романе, хотя там ее существенно больше.

Но в данном случае не приключения главное.

Вадим Панов вернулся к тому, с чего начинался цикл «Герметикон», а именно, к философии власти. Каким страстям не следует поддаваться правителю. Какой долг на нем лежит. В каком стиле ему предпочтительнее действовать. И так далее.

Вот это — стержень книги. И тут есть во что вчитываться.

Пишу чисто фэнский отзыв.

Какая радость, что герой наконец-то расстался с Лией, которая всю дорогу раздражала.

Напротив, не хватило сцены-двух с «дворяночкой».

Мучения разбитого, истощенного ГГ в плену весьма реалистичны. И его неожиданное повышение не могло не порадовать. Чем цикл хорош? Тем, что он не выставляет родную систему идеальной, пусть она и родная. Возвышение в ней не дается ГГ легко, поскольку он ни в каком месте не «протеже», не «сынок» и может чего-то добиться только адским трудом и преданностью тем, кто на него «ставит». Собственно... наша жизнь именно такова. Корнев пишет пособие для молодых парней — как им идти по жизни, и пишет, пусть и фантастический боевик, но и... абсолютный реализм в то же самое время.

Одно несколько резануло: атомный взрыв на финише и радость ГГ по поводу того, что он к этой удаче Родины причастен. Но ведь радиация надолго отравит землю, воду, всё, и ее будет ветром и потоками речными относится в сторону «нашей» территории, она сравнительно недалеко. Я вот не сторонник того, чтобы выигрывать войны, применяя ТЯО. Последствия применения могут очень быстро коснуться того, кто применил.

О, сладостные мечтания молодой пампушки, как ее будут страстно любить трое умных-могучих-прекрасных мужчин, как она будет наделена фантастически масштабными способностями к волшебству, как ее будут все слушаться, как она станет путешествовать в необычных местах и носить прекрасно-прекрасные платья...

Но книга не безнадежна: отличный переплёт. Ради него купил и несколько дней им любовался. Как элемент комнатного антуража — просто находка.

У Ларри Нивена есть в его романе «Мир-кольцо» то, что почти совершенно ушло из современной английской и американской НФ: азарт поиска, научный задор, страсть к первооткрывательству в мире, стремление к научным открытиям, освоению и исследованию окружающей вселенной. Масштабы этого стремления у Нивена завораживают. А нынче что? Безобразная политкорректность и психологические сопли. Великое ушло, ничтожное царит...

Не ждите от этой книги фантастики, она присутствует там только в форме христианской мистики. Никакими силами человеческими невозможно спастись от человеческой корысти, подлости, обмана, жестокости. Гражданская война — а книга именно о ней, точнее, о борьбе на Волге и Каме в 1918--1919 годах, — как будто спустила крючок того звериного, что есть в людях, того худшего, темного... И они словно бы соревнуются друг с другом, убивая себе подобных а вместе с ними еще и надежду на доброе будущее страны. В иных добропорядочных карьеристов, сердитых дураков и честолюбивых лукавцев не иначе как вселяется бес — до того они становятся омерзительны...

Мало кто спасется — лишь те, кто остался добр. Полуразрушенный ковчег с малым стадцем тех, кто сохранил в себе образ Божий посреди кошмарных зверств, спасен будет чудом Господним, ибо сами люди уже не могут себя спасти в таком огненной купели. Чудо, а вернее, несколько чудес — вот и весь фантастический компонент романа.

Прекрасная, мудрая книга о Гражданской войне.

Давно не появлялось ничего столь же умного, ничего столь же талантливого на эту тему.

Роман заметно хуже более ранних книг, составивших цикл о Ведьмаке, Йеннифэр и Цири.

Не знаю, в чем тут дело. Возможно, подкачало качество перевода.

Возможно, пан Анджей несколько подустал от своего героя.

Возможно, ему, как и многим другим мастерам фэнтезийного боевика под влиянием тупой критики вступило в голову дегероизировать своего могучего героя, приблизить повествование к реализму и т.п. чушь.

Вот не знаю, возможно, по совокупности...

Так или иначе, по сравнению с основным корпусом ведьмачьих текстов — хуже. Не провал, нет, это все-таки Сапковский, но — хуже.

Павел Корнев прославился на сцене русской фантастики как автор Ф-боевика. Не только Ф-боевика, разных видов Ф-боевика, но все эти мелкие оговорки, в сущности, нимало не перечеркивают первой фразы. И это ведь очень редкое явление — когда мастер Ф-боевика изменяется, начинает расти куда-то в иную сторону. С Дмитрием Казаковым такое произошло: несколько его поздних романов — серьезные вещи, литература в полном смысле этого слова. И вот теперь нечто подобное начинает происходить и с Павлом Корневым. Не могу похвалить его язык, тут роста совсем немного. Но идея хороша: никто, слабак, парвенюшка начинает расти, ни в чем не получая удачи и продвигаясь в этой жизни исключительно благодаря себе самому, т.е. тяжелому каждодневному труду, отваге, выносливости, твердой воле. Срывается тут и там, но не прекращает медленного своего восхождения, притом Корнев разворачивает повествование с такой неспешностью, словно желает заставить своих читателей брести по сюжету с микроскопом...

За идею можно очень многое простить: толковая идея, притом отчетливо зовущая в правильную сторону: «Парень, ни на кого не надейся, не распускай сопли, не трусь и не мечтай о пустом. Если хочешь, чтобы кто-нибудь тебе помог, то помоги себе сам. Будешь работать, не покладая рук, без устали, без жалоб на тяжелую жизнь, и возвысишься. Иди вперед и вверх, ты мужчина, ты можешь».

Ну а как еще строить свою жизнь мужчине, если он никто, если он с низов, но честен? А вот так, по Корневу.

Странный это роман. Можно сказать, роман-призрак.

Я не пишу отзыв, я просто вспоминаю историю, которая произошла с покойным автором «Отраженных».

Здесь приведена картинка с переплета и анализ текста. Но после того, как роман вышел, его было днем с огнем не найти. Я обещал Игорю рецензию, а он несколько оторопело сказал: «Дима, да я бы дал тебе экземпляр, но не могу почему-то ни получить авторские у издателя, ни даже купить в магазине. Найти не могу!»

Вот и я не смог, хотя активно искал. И питерские люди в недоумении вертели головами, мол, и у нас осечка...

Между тем, роман отмечен «Странником», а его вторая часть, «Истинная руна», прошла в продаже без каких бы то ни было проблем, она, что называется, «везде была».

Странная история.

Приобрел бы книгу, если кто-то готов отдать... и если она вообще существует в нашем мире, а не в Зазеркалье.

Это верно, томов 10. Но, подозреваю, 9-й и 10-й тома не заведены на сайт FL. Поэтому остается надеяться лишь на то, что когда-нибудь их все-таки сюда введут.

На всякий случай для тех, кто заинтересовался: 9-й том АМФ это «Альтернативная история», а 10-й том это «Маги и драконы».

Содержание:

Том 9. Альтернативная история

Произведения в жанре альтернативной истории

Осип Сенковский. Учёное путешествие на Медвежий остров

Сакё Комацу. Черная эмблема сакуры

Филип Дик. Человек в высоком замке

Север Гансовский. Демон истории

Кит Робертс. Павана

Майкл Муркок. Повелитель воздуха

Ольга Елисеева. У Крита деревянные стены

Игорь Черный. Если бы да кабы... (статья)

Том 10. Маги и драконы

Сказочная фантастика на темы магов и драконов

Ольга Елисеева. Обращение к читателям

Роберт Ирвин Говард. Повелитель кольца

Клайв Стейплз Льюис. Племянник чародея

Джордж Г. Смит. Королевы и ведьмы Лохлэнна

Пол Андерсон. Сломанный меч

Джек Вэнс. Хозяева драконов

Леонид Кудрявцев. Озеро

Олег Дивов. Предатель

Далия Трускиновская. Кладоискатели

Сергей Алексеев. Возвращение Феерии (статья)

Да, роман о восстановлении Империи, да, роман о восстановлении монархии как о единственном и, в сущности, последнем средстве против омута расчеловечивания.

И очень хорошо.

Понимаете, какая штука, у нас в русской фантастике страшный дефицит вариантов хорошего или хотя бы приемлемого будущего собственно для русских. Всё какие-то унылые катастрофы... Сергей Сизарев его предложил — приемлемое для русских будущее в сложной, субкультурно-навороченной форме. Так и слава ему!

Простота в вопросах утопии/антиутопии в наши дни выглядит архаично. Вот Сизарев и строит — как его персонажи строят принципиально новую монархию будущего — принципиально новую форму для современной утопии.

И, на мой взгляд, у него это получается.

Если бы роман не был написан в дивном стиле соединения парадоксальности, абсурдизма и иронии, если бы боевка не вызывала желания перечитывать не по разу, если бы сцена битвы с драконами не была столь безумной, если бы раскрытие загадки состояния всего мира не заставляло читать роман до самого конца галопом, то... всё равно, надо приобретать и читать, потому что сцена борьбы мальчика и девочки это эротика навсегда.

И... а, ну да, несмотря на наличие дракоши на обложки, это НФ, а не фэнтези, господа.

Эта книга в цикле «Герметикон», на мой взгляд, одна из слабейших. Точно, что она заметно слабее предыдущей, давшей определенные надежды на обновление и новый подъем цикла.

В сущности, что в ней положительного? Разве что качественная боёвка...

Печально прежде всего то, что в «Трио неизвестности» целая туча персонажей второго плана, имея по 3-4 эпизода, просто отыгрывают своё амплуа. Совершают ожидаемые от их характеров действия. И их столь много, что и центральным персонажам просто не остается места на сколько-нибудь сложные идеи и действия.

Склоняюсь к мысли, что автор просто несколько устал от цикла «Герметикон»: имеет место хорошо заметная инерционность.

В сущности, Михаил Елизаров пишет о постепенном погружении нашего мира всё глубже и глубже во тьму, притом не просто в некую абстрактную тьму, а во тьму преисподней, во тьму нечистой силы. И главный герой, нормальный среднерусский парень, звезд с неба не хватает, но и не толоконный лоб, погружается во тьму вместе с миром. Он с течением времени проходит через множество ситуаций, в которых совершает смертные грехи, вроде бы, не сознательно, а в силу сложившихся обстоятельств, но каждый раз у него есть черта, за которую он может не переходить, однако в какой-тот момент переходит. Из-за гордыни и, главным образом, из-за похоти. Роман, вроде бы, не завершен, сюжетные линии ждут продолжения, но, во всяком случае, главный герой на финише предал веру, предал Христа, предал любовь свою... ради возвышения. И его, проведя своего рода инициацию, возвышают. Так что смысл нравственного падения выражен и завершен вполне.

Роман полон танатологической философии, которая вся оптом — словесная шелуха, за которой стоит бесовщина разной степени пакостности, так что всю эту философию можно пропускать страницами. Это вонь, вонь, вонь, и ничего больше. Автор и сам это четко показал в одной из финальных сцен.

Мистический, а значит, и фантастический элемент в романе «Земля» сведен к минимуму, его почти нет. Элемент хоррора вообще отсутствует. Роман — почти реалистическая вещь с очевидной христианской почвой. Остается надеяться, что эта самая христианская почва вытащит главного героя из бездны нечестия во второй книге.

И... Михаил Елизаров мастер стилистики. Его язык это наслаждение. Ради языка стоит прочитать до финальной страницы этот громоздкий, страшно затянутый роман с мутной философией.

Книга «Мультики» — чёрная, страшная, наполняющая чувством безысходности, но, в то же время, с точки зрения стилистики, языка, прорисовки психологического профиля персонажей, — совершенная.

В сущности, Елизаров пишет о двух болезнях нашего общества. Когда-то, в стародавние времена, оно жило в «золотом веке», пребывая в мирном, нормальном состоянии. Эта ушедшая эпоха видна по первым страницам, по жизни главного героя в Краснославске. Затем оно тяжко урбанизировалось и утратило понимание того, есть ли у него смысл, ради которого стоит жить. Ну... разве что семья... да и то как-то размыто. Зато появилось обилие злой свободы, свободы творить пакости, пить, познавать девочек с малолетства, драться до увечий, заниматься гопничеством, убивать, иначе говоря, не сдерживать себя во зле, спокойно погружаться в юную, энергичную подлость. Лекарством от этого считается право государства на насилие, применяемое к тем, кто распорядился своей свободой во вред прочим: убивал, грабил, насиловал, гопничал и т.д. Но насилие, вместо того, чтобы честно играть роль лечебного средства, само превращается в болезнь. Когда древнее жало государства жалит очередного юного уголовника или хулигана, в этом акте проявляется нечто сатанинское, инфернальное. Душа ужаленного теряет право на свободу воли, дарованную Богом, душа раздавлена. Пусть отныне это примерный член общества, прилежный труженик, с течением времени способный стать педагогом, но изнутри он разрушен, его коснулось вечное зло, и он теперь до конца жизни в ужасе, больной, жалкий человек.

Ситуация без конца повторяется цикл за циклом. Больная свобода — плохо. Инфернальный деспотизм — еще хуже. Надо что-то третье, надо вернуться в Золотой век, в старые добрые времена, но... непонятно как. Откуда взяться третьему варианту, когда система на полном ходу, и она давит, давит, давит?!

Тупик. Мы в тупике, вот что сообщает читателям Михаил Елизаров.

Невероятная, чудовищная, умопомрачительная тягомотина. Коллекционирование дурных эмоций. Нарочитое затягивание сюжетных линий — как в подростковом телесериале скверного качества.

Отношения, отношения, отношения.

А собственно фантастики — с гулькин нос. По большому счету, лишь антураж фантастический. Но в этом антураже приключаются всё те же вполне современные телесериальные подростки. И как-то невероятно медленно приключаются.

Притом чем дальше, тем хуже. «Сотню» еще можно терпеть, прочее... как бы поточнее сказать? Фатально не дочитывается.

Читать роман стОит — прежде всего, из-за превосходно выписанного мира «Страны снов», мира яркого, большей частью, светлого, отлично вмещающего израненную душу, которая ищет отдохновения. Это вовсе не жестокий мир сноходца Кадата из вселенной Лавкрафта, это, со всеми кошмарами, довольно уютное место, где каждый может получить то, к чему влечет его собственная натура.

В романе нет ни настоящего сюжета (хотя есть квесты и битвы), ни настоящего финала, поскольку у мира может быть только один конец — Апокалипсис, новая земля и новое небо, а суть этого романа в брожении по миру, который и есть главный герой. Мир жив — финала быть не может.

И не ищите на страницах какую-то особенно глубокую философию. Вся философия этого романа — обманка, по сути, имеющая в своем фундаменте одну сентенцию: «Надо быть добрым человеком. Злым человеком быть не надо».

Зато в романе разлито совершенно особенно настроение: легкая разочарование тем, что завод в механической игрушке, именуемой жизнь, исчерпывается, за кормой октябрь судьбы, перед лицом открывается ее ноябрь. Картин жизни, вызывающих радость, становится всё меньше, а в будущем их станет совсем мало. И ты сам понимаешь, насколько слаба именно та составляющая этих картин, которая наполняет (наполняла?) тебя ощущением счастья. Ностальгия захватывает тебя, ностальгия по тем временам, когда ты был сильнее и проще, — всё вокруг казалось сложным, ярким, интересным, достижимым... а теперь ты стал сложен, мир оказался прост, сил почти не осталось, но ты кое-что всё еще можешь.

Понимайте, как хотите. Написал то, что хотел, а настроение, оно всегда — тонкая штука.

Сложная, интересная вещь, посвященная людям русской дворянской культуры, которых постепенно убивает советская власть, а они не дают себя перекроить, упростить.

Роман по форме — семейная хроника, в центре стоит судьба дочери Н.С. Гумилева Елены и семьи его второй супруги — Анны Энгельгардт. Но это очень условный «ствол дерева». По большому счету, книга представляет собой сплетение историй о многих людях, принадлежащих к русскому дворянству, постепенно истребляемых большевиками в 1930-х, а затем гибнущих во время ленинградской блокады.

К советской власти Чудинова справедливо беспощадна.

Стилистически роман — удачная архаизация под русский литературный и русский разговорный язык (но только под лексику, но также интонации, ситуативное звучание) первой половины XX века. Повествование неторопливое, текущее, как река по равнине. По сути же это хроника трагедии, которая к концу не становится менее страшной, скорее, наоборот, чем дальше, тем ужаснее ситуации, через которые проезжает трамвай романа.

Фантастический элемент минимален — десяток эпизодов с элементами мистики, и, главное, ночь ухода главной героини из жизни, где мистический элемент весьма силен и ощутим.

В литературном плане «Колдовской ребенок» — удача (в отличие от «Победителей»). В идейном смысле это, конечно, «белый роман», и пафос его белизны мне близок, понятен, вызывает радость как нечто родное. Человек с «красными убеждениями» книгу вряд сможет прочитать без приступов бешенства.

Нельзя любить или хотя бы уважать злых ледяных чужаков-инопланетян. Надо их всех перестрелять из снайперских винтовок, чтобы даже не поняли, откуда к ним пришла смерть.

Земля для землян! Записывайтесь в отряды народной самообороны.

Как-то уж слишком свирепо критиковали г-н Герасимова, создалось ощущение некоего... хм... сведения личных счетов.

Роман, между тем, как минимум драйвовый, насыщенный неожиданными сюжетными ходами, изобилующий оригинальными вторичными мирами. Стиль чем-о напоминает Ван Вогта в тех его вещах, где люди оказываются самыми опасными и самыми могущественными существами вселенной, хотя изначально кажется, что они слабы. Это же есть и у Герасимова.

То есть, в общем, это вовсе не так безнадежно, как написали прежние эксперты.

Что действительно худо, так это отсутствие обаятельных персонажей. Т.е. изначально люди, со своими слабостями, со своими «особинками» вызывают сочувствие, особенно когда им грозит гибель от могучих беспощадных врагов. Но они делаются всё круче, всё круче и... всё неинтереснее. Т.е. роман в первой половине своей — захватывающий, но чем дальше к концу, тем тяжелее сквозь текст пробираться. Почему — так? Возможно, дело в своеобразной холодности, которой наделяет автор своих персонажей. Ему нравится сила разума, он даёт всё и вся тем, кто научился использовать этот инструмент в совершенстве. Но... в холоде рацио эмоции персонажей начинают блекнуть. Они всё больше и больше напоминают переводные картинки на дверце холодильника. И в обилии подарков, которые получают те, кто рационален или покровительствуем рациональным человеком, люди тонут, превращаясь в сверхлюдей. А сверхлюди скучны, они ведь, по большому-то счету, прежде всего нелюдь. Что получилось? Начали с людей закончили нелюдью, начали с тепла, закончили холодом, начали со слабости, закончили непреодолимым могуществом. Начали с сопереживания к персонажам, закончили отношением к ним как к опасным и неприятным чужакам.

Любопытно: нижегородец рисует мифологию современной Москвы, притом рисует ее со своего рода почтением и уж точно без гнева и пренебрежения. Как русский о городе — сердце Руси.

Казаков мешает христианство и язычество в этой самой мифологии, а я, по чести сказать, совершенно не сочувствую язычеству. За этим исключением, — отличный, оригинальный эксперимент, наполненный качественным драйвом, что для Казакова как-то... вполне органично.

Могу, с названной оговоркой, рекомендовать.

Недостатков — море.

Очень медленно развивается сюжет. Ушло страниц 40, ушло 50, а читать всё еще не особенно интересно.

Слишком экзотичная Зона в Краснодаре. Такая Зона... что прямо не вполне Зона. Получать удовольствие от «сталкерных реалий» сложнее.

Вычитка текста оставляет желать...

Но многое можно простить за философию текста: артефакт (в данном случае, «двойное яблоко») рассматривается как порождение инфернального зла — средоточие греховного соблазна. А правильное поведение сталкера, вознаграждаемое авторами, — христианское самопожертвование. Это — славно и притягательно.

С моей точки зрения, этот роман в линейке «Метро» — просто как свежий воздух в затхлом подвале.

Да, дуэт авторов очень долго раскочегаривает сюжет. лишь во второй половине книге, если не в последней трети набирая необходимый драйв. Зато авторы позволили себе философскую сложность, полноценную научную составляющую, неоднозначность в описании постапного общества — то, чего так не хватает «Метро» в целом. Чувствуется увесистый культурный багаж, и это оставляет самые приятные ощущения.

На финише видна сплошная безнадёга, притом безнадёга логически оправданная — вроде, всё к тому и шло. Однако надеешься, что будет продолжение, и там авторы исправят к лучшему неисправимо больной социум локации Куровское, где все воюют против всех. Тяжко жить в ожидании второго апокалипсиса — местного, мелкого, противного, тупого, но кровавого сверх всяких пределов.

Два обстоятельства заставляют меня оценить этот роман выше всех прочих в составе сериала о Локвуде и Ко.

Во-первых, великое, непредсказуемое по ходу сюжета сражение в финальной части книги, от которого оторваться невозможно, столь ярко, масштабно и живо оно сделано.

Во-вторых, чрезвычайно продуманный, «мягкий» (без какого бы то ни было надрыва) финал, развязывающий все узелки и позволяющий надеяться на то, что впереди участников битвы ждет жизнь славная: интересная, безбедная и не столь рискованная, как раньше. Автор как будто нас, читателей, за ушами почесал... остается громко мурлыкать.

Плюсы сериала: высокий драйв, роскошная баталовка, отличные диалоги, живые персонажи, оригинальный вторичный мир. В общем, иного плюсов.

Минусы... только один: стерильная политкорректность. Обязательно никакого христианства в вопросах жизни и смерти. Обязательно во всем виноваты немолодые богатые белые (правда, в число злодеев автор женщину пустил — вот смелый человек!). Обязательно хотя бы одна негритянка в основном составе действующих лиц, она же лесбиянка и совершенная красавица. Ну, всё как по нотам.

Относительно того, до какой степени это именно подростковое фэнтези... Вот не знаю. Конечно, автор не дал своим героям ни разу поцеловаться, честно выдерживая 12+. Конечно, среди взрослых почти нет нормальных порядочных людей, разве что инспектор Барнс, да и тот, если приглядеться, туповат. Конечно, 3-й роман цикла сочится дурными эмоциями дико ревнующей девчонки. Но даже с этими оговорками, чтиво вполне устроит взрослого читателя, решившего дать расслаб головному мозгу и погрузиться в приключения с призраками и рапирами. Вполне себе. Мне 52, я читал, не отрываясь.

Сюжет набирает масштаб — по сравнению с предыдущими книгами. В этом романе появляется элемент конспирологии: на заднем плане начинает маячить некий заговор корпораций (больших агентств). И это, в общем, «забирает», это хорошая сюжетная находка.

Люси (центральная персонажка) воссоединяется со старыми друзьями, и это очень славно, поскольку останавливается поток дурных эмоций, подпортивших предыдущий роман цикла.

Ну а баталовка из будней бесобоев, гостбастеров и цидгостеров — как всегда у Страуда на высоте. Даже, пожалуй, затейливее, чем раньше.

Да, стилистически это в ряде случаев небрежно, а порой затянуто.

Но.

Я все же отношусь к этому роману положительно.

Потому что если воспринимать автоматизированную и хорошо вооруженную станцию инопланетян как условность, как литературный прием, и вглядываться в действия героев-людей, то станет виден месседж Панова: группа подростков и сотрудников Космофлота это ведь срез нашего общества, опрокинутый в будущее: дрянь-общество, очень неуютное для большинства детей и подростков, дико, преступно разделенное на 1-й, 2-й и 3-й сорта людей фантастической социальной дистанцией между «миллиардерами», «простецами» и «бомжами». В обществе так много решают деньги, что даже террористы-анархисты, противостоящие власти кошелька, то есть, по большому счету, редкая сволочь, выглядят приемлемо. О чем говорит Панов? Мы живем в глобальном дерьме, и дети наши будут жить в еще большем дерьме, если самая жестокая, самая тираническая власть не выжжет эту власть кошелька к едреням, ведь власть денег — тупое, злое насилие над нравственными нормами человечества. И, если это будет свирепая тираническая власть государя, а не революционеров-террористов, если очищение пойдет сверху, то я, пожалуй, поддержал бы Панова. Не люблю революционеров, но правда состоит в том, что власть кошелька по сути своей — бесовская. Так лучше сверху, как в «Обороне тупика», урыть и закопать. Кому он нужен он нужен этот поганый всемирный Карфаген?

Обилие и разнообразие приключений — как всегда у Страуда на высоте. В этом смысле цикл от книги к книге не становится хуже.

Но... страданий ревнующей девочки, милой Люси Карлайл, (центральной персонажки) столь много, столь много, столь много, что это несколько мешает спокойно плыть по роману. На мой взгляд, уж слишком «девочковой» вышла эта книга. Мальчикам добраться до финала... непросто. А в финале они еще раз получат порцию дурных эмоций.

Очень хорошо продуман и представлен мир, притом — без потери драйва, что для мистического детектива критично.

С большим тщанием проработаны персонажи (хотя центральная персонажка, Люси, со своей брызжущей во все стороны эмоциональностью далеко не всегда вызывает сочувствие).

Блистательный сцены бесобойных операций! Истинный поклонник такого рода литературы, снимаю шляпу.

И... очень политкорректная нечистая сила. Можно её мочить, ни у кого не вызывая укоризны. Притом совершенно не заморачиваясь на такие «мелочи», как Бог, христианство. Не будем, так сказать, усложнять. Что с них возьмешь, с британцев...

С этой оговоркой — превосходный старт для цикла.

Философия романа вызывает сопереживание... Батальные сцены захватывают...

Но.

Маловато Помпилио. А без него этот цикл вроде «Терминатора» без Шварценеггера.

Как мясо со вкусом капусты, иначе говоря.

Один из сильнейших романов цикла, заметно сильнее предыдущей книги.

Дело здесь не только в возвращении драйва и не только в фирменной пановской боёвке. Роман содержит очень разумную, очень правильную философию: любая власть, как и, в общем, любое серьезное дело, удаются только тем, кто имеет достаточно ответственности за «свой участок», достаточно искусства, чтобы быть мастером, достаточно силы и энергии для того, чтобы не утратить своих позиции и, если надо, драться за них насмерть... собственно, на смерть... своих врагов. Ну да, об этом надо напоминать среди всеобщей либеральной расслабленности и самых инфантильных образцов «гуманизма».

Роман обрывается на самом интере...

Что любителям цикла обеща...

Цикл и впрямь обещает хорошее, увлекательно-успокоительное чтиво-которое после-работы, и не обманывает раз за разом. Второй роман — вполне самостоятельный и вполне захватывающий — и сюжетно, и как образец ковровой бомбардировки парадоксальным юмором.

Это ведь настоящий мастер нужен, чтобы писать одновременно абсолютно политкорректно и весьма увлекательно... Не думал, что две такие вещи умещаются в одной посудине, но Страуду удалось.

Глубоко философская вещь. В сущности, элементы утопии, как и мотивы путешествий во времени, — всего лишь декорации к гимну, пропетому автором в адрес одной способности человека, а именно способности развиваться. Человек может изменить себя, изменить общество, изменить мир (труднее всего — себя), если ставит над собою чрезвычайно высокие, почти недостижимые идеалы и всё же упорно стремится взойти на эту высоту; если он смеет принимать смелые решения. Да, порой он ошибается, падает, разбивает лоб, но всё-таки в итоге движется, развивается, улучшает свой ум, свое тело, свою нравственность.

Вещь-то сделана в какой-то мере в пику люденству: Гансовский показывает, что далеко не пройдены пределы развития современного социума и современного человека. притом именно человека, а не сверхчеловека, не людена, не homo super (т.е. вариаций нелюди).

И... завораживающе хороши картины путешествия хроно-робинзона по берегу кембрийского моря...

Вещь намного — намного! — умнее, чем кажется.

Она, конечно, не о звездах и планетах, а о позднем СССР и, шире, обо всей планете, к состоянию которой Гансовский относится со скепсисом, почти выбирающим градус «Пикника на обочине» АБС. Отличие только в том, что у Гансовского нечто новое и жизнеспособное может быть построено. Притом не на руинах старого, а несколько в стороне, в отделении от старых центров цивилизации.

И Гансовский, умный человек с колоссальным жизненным опытом, слава Богу, не торопится принять одну из сторон или «партий», дискутировавших между собой в процессе агонии СССР, как родную. Он плывет поперек всех концепций, ничего не утверждает и не отвергает без размышления. Хороший пример для современных фантастов, пишущих социально-политическую НФ.

Две поздние вещи большого мастера, давно состоявшегося и потому позволяющего себе обилие философской рефлексии. Некоторые размышления двух главных героев из двух повестей, составивших сборник можно рассматривать как небольшие самостоятельные эссе.

То, что кажется «наивным», «детским» в первой повести («Инстинкт?»), в действительности — результат размышлений человека, много повидавшего на своем жизненном пути, в том числе и очень много зла, а потому избегающего принимать социальные матрицы, кажущиеся взрослыми из-за своей ложной очевидности...

Надо внимательно слушать дедушку, внимать ему с почтением, поскольку дедушка знает больше, чем все комсомольцы вместе взятые.

Из трех романов о Романе Нестерове и его друзьях/врагах, этот, третий, на мой взгляд, лучший.

Автор. во-первых, выдал боёвку качеством на уровень выше, чем в двух предыдущих книгах.

И, во-вторых, приблизился к пониманию того фундаментального правила, которое всегда и безотказно действует в мире «сталкерных романов»: главный герой — сама Зона, а не действующие лица. Главное содержание: столкновения человека с нечеловеческим миром и сохранение при этом в нем человеческого. Каскад приключений из этого столкновения и рождается, но в нем люди — всего лишь дрожжи, брошенные в тесто ада, а Зона, как персонификация ада на земле остается главной во всём и везде.

Если автор в полной мере, на 100 %, осознает это правило, думаю, любители сталкерных романов еще получат от него сущие подарки...

Фантастики тут почти нет, если не считать элементов христианской мистики. Но роман истинно хорош, поскольку он с необыкновенной точностью показывает, что такое гонения на Церковь в первый же год советской власти (а дальше только хуже будет). Книга получилась беспощадно правдивой.

И еще это своего рода «путеводитель» по московским новомученикам: отец Иоанн Восторгов, отец Неофит Любимов, св. Константин Богородский... Уже ради их «портретов» стоит приобрести и прочитать роман.

Как много высокоумных отзывов о «высокоинтеллектуальной» книге.

А я не смог дочитать, дерьмометр зашкалило.

Это не эксперимент, это вообще не литература, это хаотичное выдавливание гноя из головного мозга. С течением времени для автора уменьшение количества мозгового гноя, очевидно, обретает вид положительного терапевтического эффекта. Но читатель, бедняга читатель, ох, он же не виноват. Ему плохо от чужого гноя, но как культурный человек «квалифицированный читатель» уговаривает себя считать, что просто не понял гениального эксперимента.

А гной, он... не имеет никакого отношения к гениальности.

Для кого-то написать такой роман — верх мечтаний. Для Алексея Иванова — некоторое отступление в качестве, если сравнивать с «Ненастьем» и «Тоболом».

Обилие исторической информации, блистательная боёвка — прямо на радость любителям, динамично развивающийся сюжет, пугающие элементы магии и мистики... всё, вроде бы, как надо. А вот не забирает. Должно быть, в данном конкретном случае персонажи Алексея Иванова уж слишком напоминают ожившие и беллетризированные публицистические тезисы. А роман... он всё же не эссе, переданное литературным языком в объеме книги.

Проза, прости, Господи, должна быть немного глуповата...

Почти так же хорошо, как и роман «Поводырь мертвых», за исключением некоторой небрежности, касающейся фрагментов, связанных с финальными главами (кладбище у замка Арнштейн и всё с ним и его округой связанное). Автор перестал считать баллы, идущие за убитых, за выполнение квестов, перестал возиться с определением уровня главного героя, с открывающимися новыми возможностями, а ведь это серьезное упущение — вся соль геймерского романа в умной работе с «декорациями». А в целом — вполне читабельно.

Думаю, что «Поводырь мертвых» и «Губитель живых» были в младенчестве одним романом, разбитым надвое. Название первого объясняется в начале второго, суть названия второго — сюжетная линия, так и не реализовавшаяся, что выглядит несколько странно.

На мой взгляд, «перезагрузка» сериала, переход на новые игровые рельсы и перевод главного героя из мертвых в живые (хотя и с сохранением связи с миром мертвецов), весьма и весьма способствовали оживлению сериала. Опять драйв, опять оригинальная баталовка, новые, завлекательные, но хорошо продуманные декорации. По сравнению с вялыми текстами, завершавшими первую часть сериала, это намного, намно-ого лучше сделано, и это опять стоит читать — как первые два романа из состава сериала или даже несколько лучше.

Примерно то же самое, что и «Ирэна Линди», только другое название + «Ирэна», что называется, «доведена до ума»: доработана в сюжетном плане, отредактирована, стилистически выровнена. Сетевой вариант, на мой взгляд, просто несколько менее «отлаженная» вариация того же романа.