---
Борис Зубков, Евгений Муслин «Непрочный, непрочный, непрочный мир…»
Неплохой рассказ, с которым в детстве я был на 100% согласен. И даже ещё неделю назад поддержал бы процентов на 80. Конечно, ходить с устаревшим айфоном можно, но до каких-то пределов. Технологии развиваются быстро, и техника устаревает. Это факт. Так что — 80%.
А позавчера прочитал статью про утилизацию пластика. Оказывается, только 3 вида пластика из 5 мы умеем перерабатывать. Два других уходят во внешнюю среду, в том числе в океан, где от него дохнут рыбы. И тут я вспомнил про этот рассказ 60-х годов.
Да, непрочные вещи — это не всегда здорово. Но вот быстро растворяющиеся вещи — это же отлично! То, что 50 лет назад представлялось потребительской ловушкой, на самом деле может оказаться экологическим выходом. Это первый момент, из-за которого я решил рассказ перечитать. Да, современная одноразовая посуда и прочие пеностиролы — это экоужас. Но если они будут разлагаться, если (пусть даже для большей наживы) в них будут добавлены бактерии, разлагающие эти вещи, то я бы за такой непрочный мир голосовал двумя руками.
Второе, о чём я задумался (и из-за чего снизил оценку): а какое, собственно, мы, люди, имеем право на «прочные вещи» в широком смысле? В СССР строили на века, ага. Но где теперь СССР? И кто должен разбирать и перестраивать монументы социализма? Мы все на этой планете гости (не как у Дэвида Брина в «Возвышении», а в гностическом смысле). Пришли, порадовались, ушли. Или пришли, нагадили и ушли. У кого как получается. Но пусть уж время пожрёт все наши дела и вещи, чем они останутся навечно ядом, отравляющим Землю. И почему вещизм стал важен? Разве не к духовным ценностям должен стремится человек? Так утверждает и программа коммунизма, и большинство религий. Но 66-й год — год сытого СССР. Условно сытого. Накопить на холодильник, купить телевизор, обустроить 6 соток. И всё это передать детям вместе с двухкомнатной квартирой 40 кв. метров (по сути ведь это студия, просто она разгорожена на крохотную кухню и две микрокомнатки). Прочные, незыблемые вещи. Как табуретка из рассказа. Но разве это стоит передавать детям? Может, лучше, как в романе Брэдбери, запоминать и передавать другим знания, мысли, художественные образы и культурные ценности, накопленные человечеством? Если бы герой рассказа нашёл такой выход, я был бы доволен. Но он подобен пещерному человеку, обтёсывающего скалу под фигуру первобытного идола. Поклоняться табуретке? Увольте. Это не мой путь точно.