Брюс Стерлинг «Дух времени»

Конец истории по Стерлингу или Сила в нарративе

Не особо люблю Стерлинга, но тут купился на многочисленные сравнения с Пелевиным.

«Полиция и пресса — вот и вся реальность, которая когда-либо потребуется людям.»

Продюсер-аферист Легги Старлиц раскручивает девичью поп-группу «Большая Семёрка». Поющие трусы. Явная аллюзия на «Спайс Гёлз». Причём рассчитывает на успех в странах не первого мира. Турция, Восточная Европа, ЮВА. Мастерски создаёт шумиху на ровном месте.

"«Большая Семерка» — это маркетинг, всякие другие значения здесь совершенно ни при чем.»

В партнёрах Старлица — племянник коррумпированного турецкого министра:

«Как Озбей ни корчил из себя космополита, он продолжал считать себя образцовым турецким патриотом, поэтому люто ненавидел греков, курдов, армян, арабов, иракцев, сербов, иранцев, евреев, черкесов и хорватов. Русские тоже фигурировали среди заклятых врагов Турции, но, в отличие от вышеперечисленных народов, никогда не были подданными Оттоманской империи.»

Русские бандиты, азербайджанская афериста, папарацци-британец.

Производственный роман о грязном, потоковом шоу-бизнесе на одной пятой текста внезапно прерывается сценой, в которой убитый горем папарацци начинает блевать валютой разных стран. И это не чья-то галлюцинация, а реальность, данная в ощущениях всем персонажам романа. Ситуация даже не вызывает у причастных особого удивления. Зато молодой русский бандит-контрабандист вспоминает Пелевина:

"— Вы читали Пелевина? — спросил Виктор как ни в чем не бывало. Визела он прислонил к стенке кабины и небрежно подпирал его локтем.

— А что, надо? — спросил Старлиц.

— Пелевин — москвич. Он написал «Омон Ра» и «Желтая стрела». — Старлиц сочувственно покивал. — Я к тому, — продолжил Виктор задумчиво, — что все это очень по-пелевински.»

Неожиданно.

Последовавший вскоре диалог импресарио и бандита был ещё более неожиданным:

Умберто Эко, Деррида, Фуко, марксист Адорно, Бодрийяр, разрушение мастер-нарратива, ризома из «Mille plateaux» Делеза и Гаттари (привет вышедшей десятилетие спустя «Циклонопедии»)...

Тот же бандит с неслучайным именем Виктор:

"— Спасем живую душу нового века! Нельзя позволить, чтобы великая православная система, наследница угасшей Византии, оказалась зажатой между мусульманами и НАТО и раздавленной ими. Славянский мир — единственный настоящий мир во всем мире!

Старлиц выпрямился и оперся о заступ.

— Что конкретно ты предлагаешь? Объясни.»

Могущественный турок отжимает у Старлица группу. Потеряв группу, Старлиц обретает дочь-одиннадцатилетку. Сюжет делает кульбит и превращается в магреализм Геймана, с посещением дна жизни и поисками отца-призрака Старлинга. Существование отца размазанно по всему двадцатому веку и Легги с дочерью приходится проводить рождественские ритуалы, что проявить дедушку.

Турецкий Кипр, Мексика, США, Гавайи, японские флэшбеки (куда отцу-основателю киберпанка без Японии).

"— Я часто туда [в Японию ] езжу. На студию. Но в Японии мертв дух. Всё запахнет гнилью.

— Давно нюхал Россию?

— Россия слишком много пьет, никогда не работает. Конечно разорение, — ответил Макото с улыбкой. — Но почему разоряются японцы? Японцы каждый день очень много работают. Почему, Регги?»

Безудержный неймдроппинг и бренддроппинг; рассуждения о творчестве Мураками, Памука, Кальвино и Маркеса; начинающиеся бомбардировки Югославии; монологи за и против глобализации; полемика о дискурсе и нарративе, обладающем своей волей; авторское право на геномодификацию.

"— Сэнсей Борутаро учил, что надо возделывать собственный сад.

— Борутаро? Из философов «дзен»?

— Вольтер.

— А, этот…»

Поскитавшись, Старлиц с дочерью возвращаются в Турцию. Претендующие на глубокомысленность диалоги о проблемах Турции. Курды, турецкий Кипр, противостояние религиозности и светскости, нарко- и хумантраффик, политика и коррупция.

«Политические катаклизмы неизменно приводят к повышению качества уличных женщин.»

Два основных стержня романа: Y2K и сила нарратива.

Все герои по-разному готовятся шагнуть в новый век. Боятся остаться в прошлом и надеются на будущее.

По Стерлингу, если человек в своём нарративе, он неуязвим (аявляется главным героем повествования) — может художественно уничтожить пятнадцать посланных по его душу спецназовцев, пробить стену на машине и укатить в ночь.

Идея с магией нарратива и мистикой рубежа тысячелетий хороша, но вот исполнение подкачало. Магреализма немного и до стандартов жанра («Американские боги») он не дотягивает. На поприще же постмодернизма Стерлинг с треском проигрывает тому же Пелевину. Автору не хватает яда, желчи и остроумия.

Хороший роман, но не более того.

7(ХОРОШО)

Стерлинг не так мастерски играет с реальностями, как скажем Филип.К.Дик, но несмотря на плосковатую концовку, роман совсем не плох. Можно назвать его не столько фантастическим, сколько остросатирическим. Талантливо высмеяны многие тенденции шоу бизнеса, политики, социальной жизни и несмотря на определённое влияние Пелевина, всё таки это Брюс Стерлинг и стиль киберпанка.

Фантасмагория чистой воды.От слова <<фанта>> :gigi: Слегка раздражает надуманное всезнайство автора,но сами идеи чудо,как хороши.Из всех книг Стерлинга больше всего запомнилась именно эта,И ЭТО ЛУЧШАЯ ДЛЯ НЕЁ РЕКОМЕНДАЦИЯ.

«Двадцатый век не был так важен, как ты воображал, папа. Это был грязный век, дешевый и подлый. В ту самую секунду, когда он испустит дух, о нем все позабудут. В двадцать первом веке у нас не будет ваших пакостных проблем. Наши проблемы будут серьезными и сложными» (с.315).

Американцец Брюс Стерлинг не раз и не два бывал в России. Читал кое-что из нашей литературы. Пелевин его здорово зацепил, да так, что кроме прямых отсылок на его творчество встречаются чуть ли не калькированные сцены.

Пользуясь отзывами на роман Пелевина «Generation “П”», надо просто повторить все то же самое, что было сказано про пелевинский роман, но адресовать роману стерлинговскому:

«Zeitgeist» – производственный роман, в котором описано производство реальности поп-культуры. Для конспирации (дабы не посыпались обвинения в разбалтывании профессиональных секретов шоу-бизнесменов) в роман добавлена щепотка мистики – девочка, немного балующаяся полтергейстом, и привидение индейца, погибшего при испытании первой атомной бомбы. Для социальной остроты повсюду вмешиваются тайные правительственные, надправительственные, и антиправительственные организации (ультраправые турецкие «Серые волки», Курдская рабочая партия, армянская секретная партия освобождения Армении, Армия освобождения Косово, американская система информационной разведки «Эшелон»), истинно двигающие события этого мира. «Я – могущественный тайный владыка глубинной реальности современного мира», восторгается турецкий наркомафиози, заправляющий половиной нелегального бизнеса в стране. Для большего оживляжа приплетаются Березовский, Усама бен Ладен и Моника Левински.

Совсем неожиданный для Стерлинга дух мистицизма. Как то, совсем неожиданно. Но не смотря на это, Стерлинг в этом романе не изменяет своему фирменному динамичному стилю закаленного киберпанковца! Герои являют собой квинсестенцию лихих девяностых, где деньги делались из ничего, и так же легко пропадали. Роман окутан духом грядущих перемен тысячелетия, новых возможностей и перспектив. Вобщем и цеелом, довольно неплохое произведение, не лучшее у Стерлинга, но вполне приличное.

при всем своем сумасшествии, одна из самых трезвых и глубоких книг у Стерлинга,добавляющая еще одно измерение взгляду на нашу согласованную реальность