Иван Ефремов «Cor Serpentis (Сердце Змеи)»

Все рассуждающие о холодности героев Ефремова почему-то не дают себе задуматься, что кажущиеся им более реалистичными, а потому более близкими герои хотя бы тех же относительно ранних Стругацких, жители Мира Полдня — это всё те же наши современники, перенесённые в более-менее благополучные условия. А что такое наш современник, который живёт отнюдь в не благополучных условиях? Это задёрганное больное — в первую очередь психически — существо, съедаемое сотней страстей и неврозов, вечно мечущееся в погоне за иллюзорными целями, мучающееся комплексами и несуществующими противоречиями, исповедающий даже взаимоисключающие предрассудки, часто — просто цивилизованный дикарь, невоспитанный и, в общем-то, малограмотный, не имеющий ни малейшего представления о самодисциплине и культуре собственного мышления, с совершенно искажёнными ценностями и представлениями о взаимоотношениях между людьми, а шире — человека с миром.

Но многим кажется, что это — норма, так и должно быть, они даже не замечают всего вышеперечисленного. Для многих и Мир Полдня — чрезмерная абстракция. Желательно, чтобы человечек был с тухлецой — о, тогда да, тогда это герой нашего времени и свой в доску парень, и пусть и через тысячу лет такие будут. Как же это — что б пива не жрать, тёлок не ревновать, желчью не исходить, когда что-то не устраивает, и за места на пьедестале не бороться, лезя по головам? Как же это, чтобы всем не показать — а у меня длиннее? Как без дули в кармане ходить? Над идиотскими шутками не ржать, полагая верхом остроумия?

Врядли в описанном гопнике кто-то из читателей узнает себя. Каждый скажет: «Но я не такой!» Однако, если подумать, то сколько в нас сидит такого смутного, ненужного, часто откровенно грязного? Скольких из нас снедают демоны самолюбия, жадности и сребролюбия, тщеславия, зависти, пустословия, суетности, озлобленности и равнодушия?

Увы, люди пока не могут массово возвыситься над суетой повседневности, над своей эпохой, увидеть себя со стороны и обезьяну в себе — и во многом по своей же вине. Однако всегда находятся люди, которые могут приподняться над инфернальной неизбежностью, увидеть в себе и окружающих людей, то настоящее, что в нас есть, а не наносное и пустое. И пытаются это увиденное открыть и другим. А что же делает обезьяна в нас? Она тут же пугается и злится — ведь открытое недвусмысленно показывает, каковы мы на самом деле, и что необходимы душевные усилия для изменения. Она даже не понимает этого умом, но реагирует тут же и вполне однозначно — начинает кидаться мусором, палками и калом, дико верещать, заглушая криком тихий, ещё еле пробивающийся голосок своей души, всячески поносить и унижать услышанное и самого рассказчика, объявляя «холодным», «ходульным», «примитивным», на порядок ниже стоящим этой обезьяны.

Вспоминается эпизод из «Часа Быка» того же Ефремова, где тормансианский автомат, производивший психологический тест на профпригодность, объявил космонавта-землялина тупым. Может быть с точки зрения сегодняшних представлений это технически было бы неверно, но как метафора вполне показывает отношение обывателя ко всему, что выше его, дальше ушло в своей эволюции или хотя бы иное, отличное от его стереотипов. Примерно так европейцы относились к народам других культур во времена Великих Географических открытий.

По поводу научности вспоминается такая история, которую мне поведала Таисия Иосифовна. Один её знакомый геолог несколько раз обращался к ней с просьбой исправить в «Путешествии Баурджеда» словосочетание «чёрный гранит» на «габбро», вполне резонна замечая, что чёрного гранита не бывает. Т.И. принципиально не меняет ничего в текстах Ивана Антоновича, и в этот раз не согласилась ничего менять. А спустя какое-то время этот же знакомый сказал: «Таисия Иосифовна, Вы представляете, в те годы, когда писалось «Путешествие Баурджеда», габбро называли чёрным гранитом». Это я к тому. что с оценками надо поосторожнее. Первое издание «Сердца змеи» было раскритиковано одним молодым мгушным химиком, в последующих переизданиях «ляп» не повторялся (см. предисловие Ефремова к рассказам здесь: http://www.noogen.su/iefremov/stories.htm ), о химических свойствах фтороводорода при этом речь не шла.

Теперь по конкретике. Ув. Sawwin:

«Оставим в стороне тот факт, что фтор достаточно редкий элемент, встречающийся во вселенной только в рассеянном виде. Пусть на этой планете произошла Великая флюктуация, и фтор образовался в изобилии.»

- Не «криминал»:) Тем более, что фтор в наблюдаемой части космоса в 10 тыс. раз менее распространён, чем кислород. В масштабах бесконечной Вселенной (а ИАЕ придерживался идеи бесконечной Вселенной) такие флуктуации возможны.

Sawwin: «Но жизнь на основе фтора всё равно не возникнет. Ефремов живописует океаны плавиковой кислоты. Опять-таки, оставим в стороне, что плавиковая кислота — это раствор фтористого водорода в воде, а в условиях фторидной атмосферы вода существовать не может...»

- Ефремов имеет в виду не раствор фтороводорода в воде, а жидкий фтороводород, а воды в океанах фторной планеты нет. В «Сердце Змеи» так и сказано: «Вместо воды у них жидкий фтористый водород — та самая плавиковая кислота, которая у нас разъедает стекло и разрушает почти все минералы, в состав которых входит кремний, легкорастворимый во фтористом водороде». Насколько корректно в те годы было называть плавиковой кислотой не только раствор HF в воде, но и жидкий фтороводород, сказать не берусь, помня историю про габбро.

Sawwin: «...подумаем о другом; кварц у Ефремова заменяет морскую соль! Увы, кварц не растворяется в плавиковой кислоте, он реагирует с ней, выделяя газообразный четырёхфтористый кремний.»

- Пожалуй, наиболее сложный момент. Газообразный четырёхфтористый кремний (SiF4) образуется при реакции РАЗБАВЛЕННОГО водного раствора HF с кварцем (SiO2). КОНЦЕНТРИРОВАННАЯ HF (по аналогии – и жидкий фтороводород) с кварцем даёт комплексное соединение H2[SiF6] и воду. В низкотемпературных условиях фторной планеты можно предположить такую реакцию жидкого фтороводорода с диоксидом кремния (кварцем):

4HF + SiO2 = H4[SiO2F4]

При этом продукт реакции остаётся растворённым во фтороводороде, при испарении которого равновесие должно смещаться влево, т.е. в сторону образования кристаллов кварца. Отсюда — поля огромных кристаллов кварца на фторной планете.

Sawwin: «Фтор -- элемент одновалентный, следовательно, не может быть никаких фтористых аналогов аминокислотам. Водородные связи во фтористом водороде невозможны, следовательно, невозможны аналоги белков, ДНК и РНК, запрещены практически все ферментные реакции, поскольку всё это упирается в пространственную структуру молекул, которую определяют водородные связи.»

- Да нет, фтороводород очень даже образует водородные связи. И в газообразном состоянии он бывает из-за этого димером — H2F2 — и даже, ЕМНИП, тетрамером. Фторные аналоги аминокислот — это, действительно, интересно. Здесь можно поиграться с фторированными по углероду аминами. В любом случае, как говорил другой великий гуманист ХХ века (весьма ценимый Ефремовым А. де сент-Экзюпери), здравый смысл существует для объяснения реальности, вот пусть и выкручивается как хочет. :)

Перечитав эту повесть в зрелом возрасте, хочу заметить, что она не потеряла своего очарования, подаренного при прочтении в юности. Какими же светлыми были наши родители когда в обществе не превалировал культ потребления, они читали подобные книги и стремились к звездам, а не новым машинам и шмоткам. По прочтении повести осталось ощущение легкой печали, но печаль эта светлая, с надеждой на прекрасное будущее. Считаю, что таких произведений, дарящих позитив и показывающих, как далеко вперед может шагнуть человек, должно быть как можно больше. Очень жаль, что современным читателям в общей массе по нраву больше произведение Лейнстера, описанное в книге и они считают вариант контакта со взаимным недоверием и фигой в кармане более веристичным. Такой вариант не более вероятен, чем вариант контакта Ефремова, он просто показывает уровень нашего сегодняшнего общества взаимного недоверия.

Р.S. Сама идея коммунизма опередила свое время, не готовы еще люди для этого, но ведь за ним будущее, по крайней мере, мне хочется верить что в будущем инопланетные цивилизации будут помогать друг другу, а не воевать за ресурсы :beer:

Всем известно, что повесть «Сердце Змеи» была написана как продолжение, дополнение «Туманности Андромеды». Возможно, поэтому литературно она выглядит слабее романа, повествование представляется несколько схематичным. Всё же повесть имеет и самостоятельную ценность, связанную с темой непосредственного контакта людей из разных миров. В ней представлена ещё одна грань ефремовского мира будущего, в частности, как бы зафиксирован фрагмент переходного периода между Эрой Великого Кольца и Эрой Встретившихся Рук («Час Быка»). Этот переходный период, несомненно, должен быть связан с этапами освоения космоса. Поэтому пульсационные звездолеты — это тоже некоторая ступень перехода от анамезонных кораблей «Туманности Андромеды» к ЗПЛ «Часа Быка».

Можно услышать мнение, что отправка космической экспедиции, которая должна вернуться на Землю только через семьсот лет, заведомо бессмысленна. И это, несмотря на то, что Ефремов устами героев своей повести предельно ясно обосновал тезис о необходимости НЕПРЕРЫВНОГО процесса познания. Мне бы хотелось добавить еще следующее. Люди ЭВК живут до ста пятидесяти лет. В «Туманности Андромеды» упоминается, что и триста лет – не предел. Очевидно, что при такой продолжительности жизни семисотлетний срок будет восприниматься совершенно иначе, чем сейчас. Но главное, земная цивилизация ЭВК характеризуется такой культурной и «психо-социальной» стабильностью, которую сейчас трудно представить. Поэтому вернувшиеся домой участники далекой экспедиции не должны испытать ничего похожего на так называемый «культурный шок», какого-либо непонимания со стороны своих потомков.

Наиболее часто эту повесть критикуют за «ненаучность», связанную с описанием «фторных» людей. Как-то неудобно об этом напоминать, но уже со времен Ж. Верна обозначились существенные различия в художественном методе и функциях НФ и научно-популярной литературы. Во всяком случае, в гипотезе фторной жизни есть более широкий предмет для дискуссии. Могу только сказать для примера, что в начале двадцатого века один известный ученый строго «доказал» невозможность космических полетов… Удивительно, но я нигде не встречал подобной критики в адрес, скажем, знаменитого произведения Лема «Солярис». Спрашивается: почему? Потому только, что океан планеты Солярис описан автором как практически непознаваемый, и, следовательно, недоступный для критики объект? Сомнительный аргумент. Как бы то ни было, а фантазия Лема (как и Ефремова) заслуживает всяческих похвал. А вот с точки зрения драматичности сюжета, эмоционального воздействия на читателя и нравственной определенности повесть Ефремова, на мой взгляд, весомее.

Вообще, меня очень привлекает в ефремовских вещах именно эта глубокая нравственная (идеологическая, если угодно) определенность. С его принципами можно соглашаться или нет, но невозможно их игнорировать. А встречающаяся в иных литературных опусах сюжетно-идейная аморфность, часто маскирующая отсутствие, по выражению С. Лема, проблемно-содержательной начинки, в познавательном отношении совершенно бесплодна, и потому быстро утомляет. Рассказ же М. Лейнстера (послуживший как бы поводом для написания «Сердце Змеи») по сравнению с «Cor Serpentis» — произведение совершенно другого масштаба и другой семантической направленности, а именно, это формально-логическая игра, которую с тем же успехом можно было бы изложить, не привлекая никаких космических мотивов. Поэтому, возможно, даже напрасно Ефремов включил в свою повесть эпизод с обсуждением «рассказа времен ЭРМ». Возникающий при этом оттенок дидактичности, кажется, не идет на пользу произведению, хотя и обоснован сюжетно.

Мысль о неожиданной встрече в невообразимых просторах космоса собратьев по разуму, причем, ИМЕННО (почти) людей кажется мне грандиозной, поразительной и по настоящему смелой. Чувства людей (и землян и фторных), впервые переживающих такую встречу, и есть главная тема «Сердце Змеи». Пронзительная драматичность ситуации заключена в удивительной разнице их физической природы и одновременном несомненном сходстве физической формы и разума, заключенного в эту форму. Здесь Ефремов широко развивает идеи, впервые изложенные им в другой замечательной повести — «Звездные Корабли». Вера в безграничное могущество разума, способного даже, возможно, преобразовать фторных (либо каких-то «других», не суть важно) людей в «нормальных» — ещё один лейтмотив «Сердца Змеи». Думаю, мало кому из писателей удавалось так глубоко показать и радость неожиданной встречи братьев по разуму, и горечь их последующего расставания навсегда. Сцена прощания звездолетчиков написана особым ефремовским возвышенным стилем, который у любого другого писателя показался бы, пожалуй, чересчур пафосным.

В этой повести, в силу ее лаконичной формы, вероятно, некая «неестественность» героев, которую часто усматривали в «Туманности Андромеды» проступает еще отчетливее. В связи с этим хочется закончить отзыв одной замечательной цитатой (А. Славов), так как невозможно, кажется, сказать лучше: «…возвратимся к вопросу — естественны ли герои Ефремова? Если идет речь о бытовой достоверности современного мозаичного городского человека — НЕТ! Естественность Эрга Нора, Вира Норина, Чары Нанди, Фай Родис, по-моему, кроется в их Эстетстве. Это человеческие существа, у которых высшее качество разума сняло в себе естество биологического уровня, не игнорируя его, но и не потакая. Поэтому в их красоте можно найти что-то от красоты горных вершин, зеленых долин, кристального блеска озёр. Правда, это не человеческие черты в современном понимании. Нужны ли кому-нибудь такие литературные персонажи? Ну, это каждый решит сам для себя».

Хочется добавить еще одно соображение. Повесть «Сердце Змеи» представляется мне метафоричной. Ведь сегодняшнее человечество не вступило еще в Великое Кольцо. Надо признать, что не исключена вероятность очень редкого (хотя и не уникального) возникновения жизни в космосе. И одинокая (пока) Земля сама подобна звездолету фторных людей, и надеется (все-таки надеется ?) на встречу с братьями по разуму в своем пути через Галактику.

Безусловно, классика. Пусть в головах с тех пор произошел переворот, ценности книги это не уменьшает. Пусть Лейнстер трезвее оценивал ситуацию, но Ефремов оставил нам точку опоры, маяк, который позволяет верить, что люди еще найдут силы подняться к космическим высотам духа.

Хотя «Сердце Змеи» принято объединять в творчестве И. А. Ефремова в единый цикл с «Туманностью Андромеды» и «Часом Быка», я воспринимаю его прежде всего как своего рода продолжение «Звездных кораблей». Только это продолжение – не сюжетное, а идейно-смысловое: в основу не связанных между собой произведений положены и логически развиты одни и те же предпосылки. Выводы о возможном внешнем облике разумных существ, сделанные экипажем звездолета «Теллур», в целом повторяют то, о чем говорили палеонтологи Шатров и Давыдов: непременная антропоморфность и сходный с нашим образ мышления. И хотя «Теллур» встретил в космосе совсем не тех, кто оставил свои следы на Земле семьдесят миллионов лет назад, эти умозаключения точно так же, как и в «Звездных кораблях», оказались совершенно правильными.

Однако «Сердце Змеи» – это не только повторение, но и дальнейшее развитие тезисов, выдвинутых в «Звездных кораблях». Та повесть завершается фразой о том, что покорение космоса под силу только обществу, находящемуся на высшей, бесклассовой, всепланетной ступени развития. В «Сердце Змеи» эта мысль получает продолжение: экипаж «Теллура» приходит к выводу, что непременная принадлежность к высшей общественной формации может означать только взаимопонимание и дружбу между вышедшими в космос цивилизациями, но ни в коем случае не вражду. На связанном с этим критическом разборе рассказа Мюррея Лейнстера «Первый контакт» останавливаться не буду, он и так здесь уже упомянут не раз.

Мне кажется, впрочем, что Ефремов, справедливо критикуя ошибки Лейнстера, сам также не идеален в описании экспедиции на «Теллуре». Складывается впечатление, будто он неосознанно заранее подчиняет конструкцию звездолета и его груз целям контакта. Задачей экспедиции было исследование звезды редкого типа; высадка на планеты и встреча с другими звездолетами не планировались. Тогда для чего на «Теллуре» находились запасы дерева и химикатов, зачем надо было брать с собой коллекции земных минералов? Более того, звездолет снабжен приспособлениями, которые кажутся нарочно придуманными на случай встречи с чужими кораблями: боковыми упорами, сигнальными прожекторами, устройствами для «проверки на антивещество»… Впрочем, именно благодаря этим приспособлениям первая встреча двух цивилизаций прошла наилучшим образом. Чужие оказались именно такими, какими их себе и представляли люди Земли, несмотря на огромную разницу в биохимии. Совершенно права была биолог «Теллура» Афра Деви, утверждая: «Мыслящее существо из другого мира, если оно достигло космоса, также высоко совершенно, универсально, то есть прекрасно! Никаких мыслящих чудовищ, человеко-грибов, людей-осьминогов не должно быть! <…> Только низшие формы жизни очень разнообразны; чем выше, тем они более похожи друг на друга».

Что ж, пока что парадокс Ферми по-прежнему остается парадоксом, и никто не знает, когда и каким образом он будет разрешен. И до той поры куда разумнее принять точку зрения Афры (то есть самого Ефремова), хорошо аргументированную еще в «Звездных кораблях», чем читать ничем не обоснованные многочисленные сочинения о жестоких чудовищах-завоевателях с иных планет.

Естественно, невозможно договориться с человеком, для которого отсутствие перманентного невроза современности с его несдержанностью, болтливостью и истеричными поступками представляется «бездушной холодностью» и «неуютностью». А образ человека без гнильцы и судорожных бездейственных рефлексий (либо же, напротив, безрефлексивного действия, подчинённого страстям) — немедленно объявляется «плакатным» и «ходульным».

Критикуя же фантастическую идею, стоит помнить: сам автор говорил, что это предел фантастического допущения.

Космос велик, но не бесконечен — для нас всегда будут существовать какие-то пределы...

Повесть, которая для меня в творчестве Ивана Ефремова долгое время была на самом первом месте (на втором «Туманность Андромеды», а потом шли рассказы). Понятное дело, что такое ранжирование произошло ещё в подростковые времена, а после прочтения и перечтения произведений Ивана Антоновича уже в нынешнем вполне взрослом состоянии понимаю, что перемена мест неизбежна — явно стали выходить вперёд «Таис Афинская», «Лезвие бритвы»... Однако, как известно из науки математики, от перемены мест слагаемых сумма не меняется, и И.А. Ефремов для меня как и прежде является одним из самых авторитетных писателей-фантастов 50-70-х годов. Авторитетных и по литературному мастерству, и по ширине охватываемых тем, и по глубине их проработки, и по увлекательности сюжетов, и по яркости различных описаний, и по привлекательности героев и персонажей его произведений…

А «Cor Serpentis» для меня была (и осталась) интересна необычностью самого сюжета — случайная встреча в глубинах дальнего космоса двух космических кораблей из совсем разных планетных систем, причём разных вплоть до принципов организации живой материи на самом глубоком, биохимическом уровне. И романтическая линия взаимного интереса и практически взаимной тяги друг к другу столь разных и, вместе с тем, столь похожих друг на друга живых мыслящих существ (смотри, не влюбись в инопланетянку — говорят одному из членов экипажа «Теллура», и тот задумчиво отвечает — а я бы мог…), и торжество Разума (вот как был я романтиком, так им и остался) над догматом Природы (заключительная сцена, когда одна из землянок вдруг предлагает людям фтористоводородной планеты способ замены фтора на кислород, с тем, чтобы пусть в отдалённом будущем, но всё-таки изменить их биохимию и сблизить их цивилизацию с носителями разума на основе углеродно-кислородной энергетики).

И конечно впечатлили когда-то (и сейчас подтвердилось это впечатление) описания пульсационных земных звездолётов: как-то зримо представилось, каково это — прицелиться как следует и затем отправить свой корабль в слепой полёт без участия в управлении людей, а затем проснуться, всё заново рассчитать и перепроверить четыре раза и опять прыжок вслепую… Жуть какая!

Но Ефремов так тонко и подробно-основательно всё описал и в этой своей повести, и в «Туманности Андромеды», что у читателя не остаётся ни тени сомнения в том, что всё так и будет, пусть неизвестно когда, но именно так, как рассказал нам Иван Ефремов. Писатель и Учёный.

Произведение цепляет своим драматизмом. По-моему, Ефремову прекрасно удалось передать эмоции героев книги: с одной стороны, радость и волнения землян от первой встречи с инопланетной цивилизацией, их гордость от того что они стали членами космического клуба, что они эволюционировали, достигли, добились этого... С другой стороны, боль инопланетян, ищущих спасение и родственную форму жизни — и снова не нашедших этого в очередном контакте.

Я очень четко представил как они сотни лет бороздят космос, раз за разом встречая представителей различных цивилизаций, с надеждой идут на контакт... и снова вынуждены отправляться на свои поиски, унося в сердце лишь разочарование, граничащее с отчаяньем... ведь шансы на успех уменьшаются с каждым разом.

Прекрасная повесть, полная жизнеутверждающей веры в необходимость единства перед лицом каждодневных угроз и опасности в космосе, выковывающего новую замечательную породу настоящих людей. Разумееется, и иные разумные существа, могущие встретиться на трассах тёмного безграничного пространства, в своём тесном коллективе могут быть только такими.

Отдельного внимания заслуживает взгляд автора на проблемы современности — от научно-фантастических прогнозов звериного недоверия и коварства в будущем до указания на явную ошибку распространения известного языка на весь мир ввиду полного несоответствия своей международной и исторической (!) миссии из-за нелепой разницы его орфографической и фонетической составляющих.

Еще раз убеждаюсь-классика вневременна. За фантастическим сюжетом, за излюбленной темой научно-фантастического жанра-контактом двух инопланетных цивилизаций, стоят очень глубокие размышления корифея советской фантастики Ивана Антоновича Ефремова о множестве социальных, нравственных, научно-технических вопросах. Ефремов непрост, в каком-то смысле труден для понимания (о чем свидетельствуют разноречивые отзывы) и наверное для писателя нужен «свой», вероятно немассовый, читатель. Но в одном я уверен, если бы убеждения Ивана Антоновича хоть какой-то частью воплотились в жизнь, мы бы жили сейчас совсем в другом обществе, с совсем иной системой приоритетов и ценностей. В каждой из затрагиваемой в повести тем проявляется несомненный талант писателя, присущий ему научный, если хотите философский подход к той или иной проблеме. Взять хотя бы самый близкий к фантастике вопрос существования нуль-пространства и пульсационного перемещения по нему. Сам факт такой возможности любопытен наличием множества парадоксов чистой физики, на которых можно построить не одно увлекательное повествование. Ефремов старается показать этот способ пространственно-временного перемещения многогранно, собственно подобная многогранность и показывает талантливость писателя. Побочные эффекты перемещений на запредельных скоростях писателям-фантастам известны, самым обсуждаемым является «выпадение» звездолетчиков из своего времени и фактическое путешествие в будущее. Для героев повести этот период составил 700 лет. Конечно, это тяжелое испытание для человеческой психики, но писатель показывает людей своего построенного грядущего, мира Великого Кольца, где самое главное долг и прогресс.

Герои Ефремова для меня всегда были притягательны. Может быть они несколько возвышены по сравнению, скажем, с более близкими к обычному человеку персонажами Стругацких, но насколько же они цельны, высокоморальны, крепко спаяны с идеалами ефремовского мира будущего. Экипаж «Теллура» развит разносторонне в интеллектуальном, физическом, моральном, культурном планах. Автор в повести очень хорошо это показывает, человек ефремовской эры черпает энергию своего развития как извне, так и изнутри себя. Это настоящий микрокосм макрокосма, истинная индивидуальность и писатель прямо говорит об этом в тексте.

В разговорах экипажа очень интересно наблюдать развитие собственных взглядов Ефремова на человеческую эволюцию, социальное развитие земной цивилизации. К сожалению на данный момент мы в данном отношении мало чем можем похвастаться и писатель с присущей ему проницательностью видит причиною пока еще не искорененное в нашем обществе образное Сердце Змеи. Это та порочность человеческой натуры, которой нет место в эпоху Великого Кольца, то сердце зла, та змея, которая как ее не прячь, обязательно укусит, потому что не кусать она не может. Я считаю это центральной мыслью повести, ведь не случайно автор так назвал свое произведение. Во все времена человеческой цивилизации Сердце Змеи пульсировало в той или иной точке земного шара и неизбежно там лилась кровь, гибли безвинные, брат поднимал руку на брата. Видим мы это и сейчас... И Сердце Змеи заставляет людей придерживаться взглядов прямо противоположных тем, в которые они верили еще совсем недавно, поистине змея не зря символизирует хитрость и коварство в совокупности с ядовитой злобой. Поэтому общество будущего Ефремова-это бесклассовое, безнациональное общество, достигшее общечеловеческого единения, вырвав тем самым из своей груди пресловутое Сердце Змеи.

А показанный контакт с инопланетной фторной цивилизацией только усиливает основную идею повествования. Конечно с точки зрения увлекательности очень занимательно оценить такую гипотетическую возможность, пользуясь безграничным полетом фантазии автора. Такая тематика всегда пользуется очень большим читательским спросом. Но Ефремов не был бы самим собой, если бы представил подобное в виде легкого развлекательного чтения. Талант писателя слишком глубок и разносторонен для обычного приключенческого жанра. В концовке повести смысл захватывающего сюжета сводится к выводу автора, что самое важное во всех поисках, мечтах, борьбе-это человек, только человек настоящий, достигший победы над Сердцем Змеи. Все это очень прекрасно и велика вера Ефремова в подобное космическое будущее человечества. Как бы хотелось, чтобы гуманистические писательские помыслы, когда-нибудь, в близком или далеком грядущем, воплотились в реальность

На мой взгляд, лучшая его книга, кто бы что ни говорил. Когда читала (превое издание, давно это было :glasses:), словно кино смотрела, все так образно написано. До сих пор помню, перечитала с удовольствием перед тем, как кписать отзыв.

Очень трогательная повесть о первой встрече землян с другой цивилизацией.

Повесть великолепная, с нее я приобщился к фантастики. И не правы те кто говорит что это невозможно, в фантастике в ВСЕ возможно, на то она и фантастика.

Я случайно сделал два идентичных отзыва, потому что СЗ тут присутствует в двух экземплярах. Там мой отзыв единственный, он остался. А тутошний, думаю, модератор убрал.

Касательно того, на что «обратили внимание» АБС — так это их проблема. Мой отзыв целиком относится и к их этой позиции. Особенно если вспомнить, сколько для них Ефремов сделал и с какой настойчивостью продвигал их произведения. Состоялись бы они вообще без этого?