Брэм Стокер «Дракула»

Трудно писать отзыв о том, что стало классикой.

Та часть романа, которая выполнена в виде дневниковых записей Джонатана, великолепна. Очень ярко описаны ощущения героя, создан эффект присутствия.

Вторая часть, выполненная в виде дневниковых записей других героев и их писем, тоже интересна, в целом.

Возможно, перечитаю эту книгу как-нибудь, как перечитываю те, которые произвели наибольшее впечатление.

Трудно поверить, что каких-то двадцать лет назад слово «вампир» ассоциировалось не с искрящимся женственным мальчиком, а с брутальной, кровожадной и лютой тварью, которая заслуживала только осинового кола в сердце. Удивительно, как из по-своему романтичного, но все же грозного и устрашающего Дракулы вампиры превратились в весьма жалких особей, которых нынче олицетворяет Эдвард Каллен и болезненного вида кровососущие гопники, которых каждым взмахом меча сотнями изводит тот же Блейд. А как все красиво начиналось!

Справедливости ради отметим, что до того, как господарь Валахии усилиями Брэма Стокера превратился из грозы турков в ночной кошмар викторианских девушек и головную боль викторианских же джентльменов, свои клыки в яремные вены уже запускали и прекрасная «Кармилла» Джозефа Шеридана Ле Фаню, и «Вампир» Джона Полидори. Однако именно беспощадный валашский князь, и поныне живущий в величественном замке в Трансильвании породил настоящий всплеск популярности Детей Ночи. Что, пожалуй, лишний раз может напомнить хотя бы и «молодым талантливым авторам», что популярность произведения прежде всего определяется его героем – пускай даже он записной негодяй.

Молодой адвокат Джонатан Харкер получил шанс унаследовать бизнес своего работодателя. Разумеется, ему нужно зарекомендовать себя с наилучшей стороны – и улаживание дел знатного румынского дворянина, чье имя напоминает о кровопролитных походах седой древности, явно поспособствует росту его репутации. Харкер – человек современный, так что он не верит во всю эту чертовщину про «ordog», «pokol», «stregoica», «vrolok» и «vikoslak». Радушный граф Дракула тепло принимает его в своем изветшавшем замке, и лично развлекает гостя, не доверяя его своим слугам. Как и любому аристократу, графу не чужды разные причуды – например, он практически не показывается днем, предпочитая вести дела после захода солнца. Однако со временем к Харкеру начинает приходить понимание того, почему все крестьяне начинали креститься, стоило ему лишь упомянуть имя того, кто пригласил его в свой замок…

Роман «Дракула» написан в эпистолярном жанре, и полностью состоит из всевозможных записей – начиная с отметок в путевом дневнике Харкера, или его писем своей возлюбленной Мине, и заканчивая фонографическими записями главного врача психиатрической лечебницы, в которую попал очень странный пациент. Такой ход весьма легко погружает читателя в атмосферу викторианской эпохи, не просто живописуя сюжет, но и проясняя, чем жили, что ели и как размышляли люди в те времена.

Стокер не брезгует и обрывать некоторые сюжетные линии на самом интересном месте, весьма точно подмечая, что самое страшное чудовище живет в недрах человеческого разума, а самое интересное приключение каждый читатель составит для себя самостоятельно. Мы покидаем Харкера в кульминационный момент, чтобы встретить его некоторое время спустя, и чужими глазами увидеть, как же изменился этот «прилизанный» молодой человек. Остается только предполагать, через что ему пришлось пройти – и это цепляет куда лучше, нежели самое подробное описание.

Точно так же автор нагнетает атмосферу ужаса и неизвестности вокруг путешествия «Дмитрия» – ведь самый страшный монстр, как известно, тот, которого не видно. История корабля – тот самый случай, когда молчание может быть красноречивее тысячи слов.

Вампир по Стокеру – это не мальчик с повадками истерички, и не блеклый статист. Граф Дракула живет в человеческом обществе несколько веков. Он мастерски выживает среди суеверных людей, не скованных рамками закона. Он запугал до смерти крестьян, которые даже не помышляют о том, чтобы прийти в замок днем, и проткнуть его осиновым колом. Он не ведет себя как идиот – он опытен, стар и чрезвычайно хитер. И что самое главное, этим своим опытом он активно пользуется. Разумеется, Дракула повелевает волками, превращается в летучих мышей и туман и даже повелевает штормами – но при этом он остается чудовищно опасным и коварным человеком. Он не просто стал прообразом будущих вампиров (Эдвард Каллен? Серьезно?), но и в кои-то веки стал злодеем, который противопоставляет героям могучий интеллект а не крепкие мышцы.

Наконец, роман «Дракула» еще и о многих социальных вопросах, актуальных в те времена. Он затрагивает отношения мужчин и женщин, колониализм, цивилизованность (взять хотя бы заметки Харкера о Трансильвании) и суеверность. О том, что если мы чего-то не знаем, вовсе не обязательно этого не существует. О столкновении миров, наконец – хотя и не в тех масштабах, что описал Уэллс. Наконец, сама идея вампиризма – проклятья с сексуальным подтекстом – весьма удачно иллюстрирует восхищающее многих викторианское общество, с их пуританской моралью и преданностью долгу и семье, но в то же время, страдающее от эпидемий туберкулеза и разгула сифилиса, проституции и детского труда…

«Дракула» Брэма Стокера – не только, и не столько прародитель всех вампирских романов, но полноценный слепок эпохи. История, прежде всего о людях плохих и хороших. И о том, что значит быть человеком. История, которая, фактически, показывает, чем является человек, едва с него сорвут легкий налет «цивилизованности». Настоящая история о настоящих вампирах.

«Дракула» — самый известный роман Брэма Стокера, намного переплюнувший славу автора. Чего стоит лишь тот факт, что почти в каждой уездной библиотеке в три полки, хоть на одной из них есть перевод данной работы, а на весь русскоязычный Интернет не сыскать более десяти абзацев биографии писателя.

Печальная участь постигла другие произведения Стокера: их либо не читают, либо читают и мечтают поскорее забыть, поскольку те не удовлетворяют взыскательным вкусам наших современников. Это отношение несправедливо хотя бы потому, что автор «Дракулы» достаточно изобретателен в своём творчестве и действительно умеет удивлять смелыми идеями и оригинальными ходами. Подводит подача, причём вина в том не писателя, а его преемников, давно до костей разобравших творения классика на цитаты и тропы, а также существенно доработавших манеру повествования, сделав её устаревшей.

Вот и выходит, что все сильные стороны наследия Стокера продолжают жить в современной литературе и кинематографе, а недочёты сглаживаются, отутюживаются, шлифуются, оставаясь уделом прошлого. Вот только автор «Дракулы» не способен идти в ногу со временем, дописывать, переосмыслять, подсматривать приёмы, так что и его восприятие должно быть соответствующее — как писателя иной эпохи. Но, увы, если к роману о самом известном вампире и приходят, то чаще всего слишком поздно, когда уже посмотрены Блэйды, прочитан «Жребий», оплёваны «Сумерки».

Ещё одно популярное заблуждение — Стокера считают отцом вампирской тематики в искусстве. Те, кто к истине ближе, уточняют — мол, кровных связей у писателя с клыкастыми нет, но работу стилиста он выполнил: приодел, напудрил добела, проложил трассу, вдоль которой уже более ста лет катают страницы на эту тематику. Но упыри заглядывали в литературу и раньше, а если говорить об их популярном в культуре облике, то толчок здесь дал Джон Полидори — английский Айболит, умевший творить в промежутках между измерением температуры у Байрона и уколами в талантливые ягодицы этого великого барона.

К счастью, почерк врача удалось разобрать, так что рассказ «Вампир» дошёл до предприимчивых рук Стокера, откуда вампирская зараза хлынула по всей Европе и миру. Вложился ирландский писатель в своё творение основательно, проведя богатое исследование, включая параллели с собственной жизнью, делая оглядку на историю, — что, как может подтвердить опыт Джойса, вообще является национальной чертой уроженцев самого пьюще-поющего острова.

Подача романа отдаёт дань уже затухавшей в те дни литературной моде эпистолярного повествования: письма, дневники, записи, заметки, формуляры, рецепты врачей — впрочем, это уже утрирование — всё идёт в ход, чтобы рассказать целостную историю о том, как румынский граф в Англию плавал, был гоним в три шеи, аки Цербер, и таки сильно пожалел за гостеприимство, оказанное им неблагодарному лондонскому юристу. В целом роман демонстрирует столкновение двух культур: наивной хлебосольности европейской провинции и враждебности островной аристократии.

Стиль изложения мало меняется в зависимости от того, от чьего лица ведётся повествование. За каждой строчкой ясно просвечивает педант Стокер с весьма любопытной манерой письма — регулярным огораживанием точкой запятой — автор будто говорит себе, что всякой мысли надо знать свою меру, но, тем не менее, современные читатели всё равно сетуют на чрезмерную затянутость «Дракулы».

Пусть автору так и не удалось как-то индивидуализировать слог писем, зато характеры персонажей местами прописаны с убедительным рельефом, хотя нельзя закрыть глаза на их размытую архетипичность: Стокер будто осознаёт, что лишь готовит почву для тысяч интерпретаций, а потому пишет скорее вечный миф, нежели конкретную историю. И едва матёрый ирландский прозаик встанет из-за стола, чтобы отдохнуть, на его место тут же, толкаясь, юркнут писаки помельче, расхватывая умелые находки, продолжая естественный круговорот идей в литературе, звеньями которого в своё время выступали Байрон и Полидори.

Самая сильная сторона «Дракулы» — это атмосфера, поскольку она не смогла устареть или стереться сотнями подражателей. Талантливый писатель остаётся таковым, не смотря ни на что, и никакой сюжет, идея или персонаж не смогут сохранить чье-либо имя в вечности, если его обладатель не смог достойно исполнить замысел. Как ни крути, а первостепенные задачи литератора — это форма и эмоциональное воздействие. И в том и в другом Стокер преуспел, благодаря чему отдельные эпизоды романа до сих пор пробирают до дрожи впечатлительных читателей.

«Дракула» — в первую очередь эстетичный роман, причём эстетика проявляется в силе воздействия, непревзойдённости впечатления, мощи, благодаря которой ледокол Стокера пронзает айсберги лет, давно потопившие «Титаники» всяких Полидори и других авторов, пытавшихся прославиться на теме вампиров. Нельзя сказать, что это то произведение, которое стоит читать всякому. Оно давно вышло на пенсию, и знакомиться с ним лучше рано. Но неоценимый вклад в современную культуру даёт право поставить данную работу в число лучших произведений ужасов.

Шикарный роман. Не зря его Артур Конан Дойл назвал, лучшей рукописью в жанре ужасов. Снимаю шляпу перед Брэмом. Жаль, что не все его романы перевели на русский язык.

Весьма неплохо, но не так готично, как хотелось бы. Легко читается и воспринимается вполне серьёзно, чего не скажешь про множество экранизаций.

Нравится, что «боевик» занял ничтожный процент от всей книги. Больше всего доставило описание всей этой жути восточной Европы конца XVIII века в начале произведения.

Однозначно советую!

Однажды,на стыке веков,светлый романтизм и темная мистика сплелись в объятиях и родили мулата,ставшего не только королем жанра,а и символом эпохи-свет и тьма в одном флаконе.

Неповторимо и неподражаемо.

Роман классика англоязычной литературы Брэма Стокера, безусловно, является одним из «краеугольных камней», одним из тех столпов, на которых держится вся мировая литература мистики и ужасов. Взяв за основу легенды о румынском князе Владе Цепеше, Стокер создал поразительно глубокое и увлекательное произведение, породившее впоследствии целый культурный пласт. Можно сказать, что Стокер и его Дракула в каком-то смысле «создали ХХ век» — сегодня не найдёшь, пожалуй, ни одного человека старше 12 (как минимум) лет, который не знал бы, кто такой граф Дракула — именно стокеровский Дракула, поскольку как раз его исторический прототип известен далеко не всем. Особую уникальность придаёт произведению то, что повествование здесь преподано через серию писем и дневниковых записей самых разных людей — но при этом оно остаётся столь же напряжённым и динамичным, как если бы автор работал в более привычной манере:

Джонатан поднял голову и увидел, что на потолке сидит, цепляясь лапами, как ящерица, ужасный вампир, который пучил глаза и злобно ухмылялся.

- О Боже, нет! — во весь голос закричал Джонатан. Вампир, злобно хохоча, бросился на него. — и т. д.

Снимаю шляпу, мистер Стокер. Вы гений.

Классический готический роман .Есть жуткие сцены ,но не думайте , что после этого произведения трудно заснуть . Понравилось то , что книга состоит из дневников и писем главных героев . Сначала героев ничто не связывает друг с другом , но постепенно нити повествования соединяются . Немного разочаровала концовка . В целом роман понравился

Классика литературы !

Велосипед я своим отзывом не изобрету, но глядишь и привлеку к данному роману внимание подрастающей молодёжи, которая давно питается осовремененной классикой, вместо того чтобы питаться классикой напрямую. Я понимаю в целом, почему классика менее съедобна: она местами отдаёт пустозвонством, зияет дырами отступлений, и в ней непременно льют слёзы. Не хотелось бы, конечно, излишне ранить самолюбие современного читателя, но в нынешней литературе, по-моему, это всё тоже есть. Правда, до классики ей далеко. Видимо, потому, что в классике есть кое-что ещё.

К «Дракуле» потому относятся все по разному, что в этом знаменитом романе есть и пустозвонство, и отступления, и слёзы, и то самое «кое-что ещё». Цель и враг, объединяющая героев. Благородство и самопожертвование. Храбрость и способность идти до конца, хотя концом может быть смерть. А ещё в этом романе все события изложены в виде дневников, и если вы готовы смотреть на одни и те же события глазами разных героев, то милости просим.

Я не смотрела ни одну из экранизаций, и оценить их плюсы и минусы по сравнению с книгой не способна. Но книги мне оказалось достаточно, чтобы увидеть собственными глазами едущего в Трансильванию Джонатана Харкера, почувствовать, а позднее осознать правильность своих догадок о том, что он попал в ловушку, услышать, как смеются страшные женщины в далёком трансильванском замке. А потом, хотя местами повествование не спешило, я с неснижаемым интересом следила за параллельной линией дружбы двух девушек, каждая из которых вот-вот собиралась замуж. И волновалась, когда что-то начало происходить с одной из них, и боялась подозрений, и с широко открытыми глазами видела, как она обратилась…. И все последующие за этим страницы поглощались мной для того лишь, чтобы узнать, до какой поры будет простираться власть чудовища над людьми и получит ли оно по заслугам. Не менее трепетно я следила за тем, кто из героев останется в живых, потому что по ходу повествования, и именно благодаря дневникам, я поняла, что каждый из них достоин моего восхищения.

Нудно, говоришь ты, современный читатель? Вяло? Слишком много пустых переживаний? А как же иначе ты сможешь сопереживать героям, если не познаешь их до конца? Как иначе ты проследишь их благородство и высоту целей, если не залезешь им в душу и не напьёшься их слёз?

Благородная, величественная классика о вампирах.

+10

Обойдусь без спойлеров — незачем. Разве найдется на просторах ФЛ хоть один юзер, который не был бы знаком, хотя бы вкратце с героем и сюжетом романа?

Начну с банальности, — «Дракула» положил начало огромному пласту литературы ужасов. И на самом деле — роман страшный. Тем более, что автором выбран стиль дневниково-почтовый, фрагментарный, который позволяет избежать многих ненужностей в виде описаний и размышлений. А так, — эпизодичность, дискретность повествования, смена персонажей от лица которых говорит Стокер не дает заскучать.

Но, самое главное по моему это то, что Брэм Стокер выплеснул на бумагу свои собственные страхи перед жизнью. Житель викторианской, консервативной и спокойной Англии провидел будущие радикальные перемены и в Британии и во всем мире. И опасность по его мнению шла с континента, из Западной Европы.

Метафорой этих перемен и стал «Дракула». Утвердился я в этом, узнав, что первоначально события планировались начаться в немецкой Штирии. Потом уже Стокер перенес начало в Трансильванию, видимо, чтобы не так резко бросалась в глаза аналогия.

Какая аналогия? Да элементарно — со сверхчеловеком Фридриха Ницше!

Дракуле даны сверхвозможности, недоступные нормальному добропорядочному англичанину. Внешне он очень похож на человека, но он не человек, он сверх-, он над-...

И это пугает самого Стокера, отталкивает его от собственного детища. Ведь мало того, что Дракула может то, что не доступно обывателю. Он же уже не человек, он сверх-, следовательно все человеческое ему чуждо. Мораль, нравственность — не для него. Стоит только представить, что он может натворить среди англичан с их сложившимся упорядоченным образом жизни. И не зря же единственным адептом, приверженцем «нового порядка» в романе становится сумасшедший Рэнфилд. Это еще раз подчеркивает, что человек в своем уме не разделит концепцию «сверхчеловека». Дракула для писателя — абсолютное зло.

И Стокер предлагает радикальный рецепт борьбы со «сверхчеловечностью»: уничтожение без жалости. Но понимая опасность Дракулы для всего человечества, автор выставляет против него как раз «интернациональную бригаду», — англичане, американец, голландец.

Конечно, может это я все притянул за уши, но если вспомнить обе Мировые войны, инициаторами которых стали немецкоговорящие страны, нацизм со своей ориентацией на «сверхчеловека», которому все можно и который использовал человека во всех качествах, в том числе и для удобрений(читай — для питания), то может быть я и не совсем неправ?

Возможно, Брэм Стокер имел в виду не совсем или даже совсем не то. Но такова уж судьба хороших книг — каждый понимает их по своему.

Сложно судить «Дракулу» Брэма Стокера. Ему же 119 лет, он же классика жанра романов ужасов и вообще один из предтеч этого жанра. А стать классиком развлекательной литературы очень сложно, таких книг выпускается много и читатели забывают одни ради других. А «Дракулу» продолжают читать и экранизировать. Не имею возможность проверить степень популярности трилогии Майер через сто лет, я столько не проживу, а если и проживу вряд ли в 136 лет буду интересоваться печатной продукцией.)

Итак, мои впечатления. Роман мне понравился, но читать его было трудновато.

Во-первых, потому, что «Дракула» является эпистолярным романом (повествование складывается из писем и записей в дневниках), а у меня в голове возникает хаос из-за скачек от письма одного персонажа к письму другого, а потом к какой-то газетной заметке и т.д.

Во-вторых, множество мест весьма высокопарны . Например, Люси нужно срочно переливать кровь и совершать другие реанимационные меры, счет идет на секунды, а доктор Ван Хельсинг говорит выспренные речи. «Кровь храброго человека – самая лучшая вещь на свете, когда женщина в опасности. Вы настоящий мужчина, в этом нет сомнения. Прекрасно, пусть черт работает изо всех сил, но Бог шлет нам людей, когда они нам нужны.»

В-третьих, действие мне показалось недостаточно динамичным, слишком много слов. Например, простое сообщение «Люси стала вампиром» занимает страниц пять.

Что же мне понравилось? Прежде всего основная идея романа — вампиры смертельно опасные существа. Опасные для всего живого и впервую очередь для человека. Стать одним из них несчастие и проклятие, а желание стать вампиром даже и не может возникнуть в голове психически здорового человека. Персонажей книги и меня, читателя, переполняли отвращение к Дракуле, ужас перед его деяниями, облегчение от того, что все закончилось, печаль от потери верного товарища и спутника.

Кроме того, мне весьма понравились некоторые персонажи — Абрахам Ван Хельсинг, Вильгельмина Харкер, Люси Вестенра. С Миной и Люси дело обстоит просто — мне очень нравятся викторианские девушки.

Теперь про Ван Хельсинга. К своему стыду я не знала, что Ван Хельсинга придумал не Голливуд, а Брэм Стокер. И что Ван Хельсинг не молодой красивый мужчина в кожаном плаще с арбалетом , а пожилой доктор, философ-метафизик, специалист по оккультной магии. Теперь узнала, и стокеровский Ван Хельсинг мне нравится больше голливудского, на страницах романа он такой естественный и живой.

Про остальных героев не буду что-либо говорить. Ибо какой английский роман обойдется без стряпчего и аристократа. Ну и конец 19 в. уже обязывал писателя встроить в повествование американца потому, что никакое спасение человечества не может обойтись без американца.)

Общее впечатление — похоже на Диккенса, но в отличии от него мрачно и зловеще.

Отличная, атмосферная книга. Представляю, как она пугала в год выхода. Тем не менее, и спустя 100 лет читается с блеском. Стокеру удалось создать великий образ, и во многом революционный. Злодеев такого масштаба не так уж и много.

Трудно написать отзыв о романе, который известен каждому читателю и является самым известным произведением о вампирах. И каждая последующая книга о кровососах невольно сравнивается с «Дракулой». Написанный более ста лет назад роман не устарел и читается новыми поколениями поклонников хоррора. Эталонная классика жанра.

Первый раз я читал книгу ещё учась в школе. Кошмар! Я сглупил, прочитав пол романа вечером, оторвавшись от книги уже заполночь. И спать больше не получилось. Конечно, это не детская книга, но впечатление ужаса и страха от первого прочтения «Дракулы» я запомнил на долгие годы.

Не так давно перечитывал книгу, правда такого страха, как в детстве я не испытал, но все равно, очень атмосферная вещь.

Немного сложно читать, так как роман написан как письма, дневники, записи героев, но что поделать, такой стиль романов был популярен в то время. И это придаёт больше реалистичности книги.

Не знаю, к чему из романа придраться. Может быть, по моему мнению, конец книги немного простоват. В новых хоррор- романах обязательно была бы грандиозная финальная битва. А у Стокера все хоть и не обошлось без выстрелов и крови, все таки главный вампир так и не успел показать себя во всей красе. Немного жаль.

Читатель не слишком широко ознакомленный с творческим наследием Брэма Стокера, наверняка будет удивлен, обнаружив, что автор «Дракулы» написал изрядное число романов, из которых отнюдь не все заслуживают внимания (впрочем, «Драгоценность Семи Звезд» я для себя переоценил, но это уж другая история). Зато рассказы Стокера очень хороши, и тем более странным кажется, что лучшим его произведением, более того — величайшей в мире книгой о вампирах, является как раз роман — «Дракула», произведение, намного пережившее не только своего создателя, но и бессмертного заглавного героя.

Причин тому несколько. Для начала, Стокер избрал верную форму повествования: весь роман состоит из дневниковых записей, путевых заметок, писем, телеграм, газетных статей и т.п. Все это не только создает иллюзию достоверности, но и делает текст предельно лаконичным, вопреки свойственной автору многословности; к тому же мы получаем возможность рассмотреть ситуацию со всех сторон. Добавим к этому колоритных персонажей, атмосферу тайны и увлекательный, прекрасно выстроенный сюжет — и получаем... просто хорошую вещь, только и всего.

Что же делает роман Стокера безоговорочным шедевром, оставившим далеко позади произведения таких последователей, как Кинг и Маккаммон? Отвечу: образ самого графа, еще не искаженный многочисленными киноинкарнациями.

Многие обращали внимание на сексуальный подтекст романа (что для Викторианской Англии было вызовом): граф нападает на всех, но вампирами становятся исключительно леди. Киношники ухватились за это — ведь «вечная любовь» и порочная страсть прекрасно продаются! — и принялись дружно насыщать экранизации эротическими мотивами и наделять графа высокими чувствами — успех зависел от таланта, но образ всякий раз искажался. Между тем, Дракула Стокера имеет всего два не самых благородных чувства: безмерный эгоизм (существо, поддерживающее свою жизнь поглощением чужой) и жажду власти над «тварью дрожащей». Тема власти является ключом к пониманию романа. Особенно удачно оттеняет её образ безумца Ренфилда — жалкого человечка, мечтавшего поглотить как можно больше жизней ради обретения силы, и начавшего с мух. Рэнфилд — пародия на графа, выставляющая его эгоизм и властолюбие в комедийном ключе, и вместе с тем глубоко трагичная фигура — мятежная душа, погубленная вечным стремлением возвыситься.

По ходу борьбы профессора Ван Хелсинга и его друзей с могущественным врагом Стокер словно бы противопоставляет полуграмотных румын, безропотно терпевших графа уже несколько веков цивилизованным англичанам, поставившим цель победить или умереть, намекая, что всякая тирания бессильна в истинно цивилизованном обществе, если оно, конечно не будет отвергать Веру. Любопытно, что двое последователей Стокера, использующих ту же фабулу (горстка смельчаков против древнего Зла) не согласны с ним. У Кинга упыри ставят на колени весь Салемс-Лот, у Маккаммона — аж целый Лос-Анджелес, доказывая, что демократическое общество так же уязвимо перед захватчиком, как и отсталое. Однако сам образ властителя, процветающего на крови простых людей, воплощен великолепно. Может, из-за того, что у Стокера был великий соавтор, имя которому — народ. Именно народ облек терзающие его напасти — войны, эпидемии, тиранию — в единый мощный образ, образ Вампира, отнимающего Жизнь и живущего Смертью. Дракула в романе, кстати, даже внешне похожий на печально известный прототип — князя Влада Колосажателя — словно бы вобрал в себя все ужасы, терзавшие человечество, всю жестокость древних правителей, все народные предания, рассказываемые дрожащим шепотом по ночам, и выплеснул на не ожидающих этого читателей, захлестнув их кровавой волной (хотя собственно крови в книге мало). И даже сейчас, когда мы привыкли к любым кошмарам в книгах и на экране, еще ощущается веяние этого векового ужаса со страниц романа. Да, до «Дракулы» были «Вампир» Полидори, «Кармилла» ЛеФаню и «Варни» Черт-Знает-Кого, но, пока эти авторы брали страх с поверхности, Стокер копал вглубь в поисках источника. И докопался!

И даже этот, совершенно неромантичный Дракула бесконечно притягателен. Притягателен своей властью — над людьми, над природой, над жизнью и смертью, притягателен, быть может, даже вопреки замыслу автора, старавшегося всячески подчеркнуть звериную сущность персонажа. Ведь подлинное Зло способно вызвать не только страх, но и зависть, и даже восхищение, а могущество зачастую воспринимается как одна из составляющих мужской сексуальности. Влечение к наиболее сильному самцу со стороны женщин и восхищенная зависть мужчин — вот секрет обаяния книжного Дракулы, и романтика здесь совершенно не причем. Дракула восстал против воли своего создателя, чтобы самому решить, как к нему следует относиться. И до сих пор он странствует по бескрайним просторам масс-культуры, меняя обличья, становясь то жертвой проклятия, то героем любовником, то комедийным персонажем. Но мы-то знаем, кто он, и что ему нужно на самом деле...

Бесспорно, с этой книги началась вся вампирская тематика. С удивлением узнаешь, что практически все архетипы, связанные с темой вампиров, придуманы одним человеком и в одной книге. Священные реликвии, чеснок, возможность входа в дом только по приглашению, сон в гробах, осиновый кол, слово «носферату» («Нежить» по-румынски), превращение в летучую мышь и даже «коза», защищающая от дурного глаза (в наше время символ металлистов) — все это стокеровский «Дракула».

Автор всячески отдает должное своему злодею: он-де и умен, и отважен, и целеустремлен, и знаток алхимии. К сожалению, в романе это показано слабо. Дракула похож на стихийное бедствие: он налетает, высасывает и исчезает. Героям остается лишь хлопать глазами. Остальные герои, кроме, может быть «Шерлока Холмса» — всезнающего Ван Хельсинга — перед ним растерянны, наивны и медлительны. Им не приходит в голову, например, сменить место жительства, чтобы скрыться от графа, хотя бы переехать в дом, в который он не имеет приглашения. Особенно это видно человеку XXI века, который уже немало видел и читал о вампирах: очевидные, казалось бы, приметы и намеки, до героев доходят, как до жирафа. А ведь перед нами не материалисты и скептики, а вполне верующие люди.

Изложение книги в виде дневников персонажей, на мой взгляд, главная неудача книги. Во-первых, вероятность того, что автор дневника будет в начавшейся главе убит или превращен в вампира сведена к нулю. Во-вторых, сочетание драматургии романа и логики дневниковых записей приводит к смешным ляпам. Например, когда Ван Хельсинг и Сьюард тайком шепчутся за спиной зараженной Мины, а потом Сьюард записывает этот диалог и... просит Мину его перепечатать.

Немаловажно, что главный борец с вампирами, профессор Ван Хельсинг, практически не получает слова в виде своего дневника. Это грамотный ход, заимствованный у Эдгара По и Артура Дойля: читатель и герои поставлены в положение доктора Ватсона, который лишь догадывается об истинных мыслях гения и должен ломать голову над его намеками.

Слог романа тяжел, персонажи общаются столь патетично и витиевато, что их диалоги выглядят как театральная постановка. (В вышеупомянутой сцене Ван Хельсинг, заслышав шаги Мины, успевает произнести речь еще на два абзаца, прежде чем она входит в комнату.) Примета эпохи, стиль XIX в? Но почему Дойль, Киплинг, Верн сумели заставить своих персонажей изьясняться нормальным человеческим языком? Насколько «Дракула» великолепен своим фантастическим допущением, настолько он слаб с точки зрения «чистой литературы».